"Пока смерть не заберет меня" - читать интересную книгу автора (Крушина Светлана Викторовна)

Глава 2

–

Когда мы подошли к центральным воротам парка, на улицах уже давным-давно горели фонари. Этой зимой было мало снега, асфальт и газоны были черными и мокрыми, и ночь казалась особенно темной, несмотря на то, что небо горело заревом от множества электрических огней. Небо горело, но внизу было темно. Правда, темноты я давно уже не боялся, привыкнув жить в ней.

Фонтаны, разумеется, не работали. Площадь вокруг них была пуста, и только под фонарем стоял невысокий человек в темной куртке с поднятым воротником. Я сразу узнал Алана. Он стоял ко мне боком, и был ясно виден его резкий и четкий, словно вырезанный из железа, профиль. Пока мы с Авророй не подошли вплотную, Алан даже не шевельнулся. И лишь когда я остановился в двух шагах от него, он повернул голову. Мне стоило некоторых усилий поднять взгляд и встретиться с ним глазами.

Сегодня он был бледноват, это было видно даже при электрическом желтом свете; но и я выглядел не лучше. Мы молча смотрели друг на друга, и я не чувствовал его присутствия в своей голове. Я вдруг понял, что впервые мы встретились как равные. Но — как не слишком доброжелательно настроенные друг к другу равные. Вдруг Алан сделал долгий выдох — оказывается, до того он стоял, задержав дыхание. Ну и ну.

— Вы один или со своей свитой? — спросил я.

Алан слегка вздернул брови:

— Один. А ты чего ждал?

Я пожал плечами. Никто не мог помешать ему прихватить с собой парочку верных церберов, которых он обычно присылал за мной, если я отказывался по своей воле явиться на его зов.

— Что вам нужно?

— Для начала — пускай-ка Аврора прогуляется во-он туда, и подождет меня на той аллее.

Аврора проследила его жест и зябко передернула плечами. Тащиться в темноту и прогуливать там в одиночестве ей явно не хотелось, но возражать она не посмела. Зато посмел я:

— Пусть она лучше едет домой.

— Поедем вместе, — сказал Алан.

— Отпустите ее, к чему мелочиться?

— Уж не желаешь ли ты бросить мне вызов? — спокойно спросил Алан.

Не успел я даже придумать, что на это ответить, как Аврора крикнула, спиной пятясь от нас в направлении указанной аллеи:

— Не надо! Я уже ухожу. Все нормально, Илэр, я подожду. Не спорь.

Еще час назад она хотела, чтобы я «забрал» ее у Алана, а теперь, увидев нас вместе, почему-то передумала. Испугалась?

Пока Аврора не отошла достаточно далеко, чтобы перестать нас слышать — учитывая, что она была хоть и слабым, но все-таки вампиром, это было довольно приличное расстояние, — мы молчали. Алан все смотрел и смотрел на меня, это было неприятно, но я не говорил ничего. Ему нужно, пусть он и говорит.

Он и сказал, усмехнувшись краем рта, тихо и с каким-то намеком на интимность:

— Здорово вчера получилось, верно? Я уж и не надеялся, что у меня что-то выйдет.

— Получилось что?

— Довести тебя до бешенства, — он уже откровенно ухмылялся, но лицо его не выражало ни веселья, ни даже привычного дружелюбия.

Я уставился на него, соображая:

— Так вы специально меня провоцировали?

— Ага. И твоя подружка очень мне помогла. Надо было познакомиться с ней раньше.

Все равно я ничего не понимал.

— Вы меня все это время провоцировали! Зачем?

— Чтобы высвободить твою силу, мой мальчик.

— Я не ваш мальчик, — сказал я сквозь зубы, и Алан засмеялся.

Теперь я кое-что понял. Я был удивлен, но не слишком, поскольку помнил, что Кристиан говорил о способах «воспитания» носферату. Но я не понимал, зачем Алану нужно было, чтобы я освободился. Об этом я собирался спросить, но позже. Что до мотивов Алана, почему-то я поверил ему сразу.

— Ну и способ вы выбрали, — сказал я с отвращением. — Вы еще больший извращенец, чем я думал.

— Думай обо мне, что хочешь, — ответил Алан. — Но другого такого же эффективного способа я не знаю. Если бы я отпустил тебя, не доведя дело до конца, не прошло бы недели, и тебя подобрал бы новый хозяин.

Мне совсем не понравилось слово «подобрал», но я проглотил его и спросил мрачно:

— Вас в свое время так же прессовали?

— Хуже. Когда я был молод, методы были… жестче.

— Насколько жестче? — не удержался я.

Он посмотрел на меня вдруг потерявшими всякое выражение, пустыми глазами. И голос его тоже был пуст:

— Не думаю, что ты действительно хочешь это знать.

Отчего-то меня передернуло. Чтобы скрыть это, я отвернулся и сказал:

— Вы могли хотя бы Кристиану сказать, зачем это все.

— Ты думаешь, он не знал?

Ну да, конечно, чего это я.

— Ну а зачем вам понадобилось высвобождать мою силу? Не проще было бы оставить меня рядовым… миньоном?

Алан чуть улыбнулся, и глаза его снова ожили.

— Во-первых, ты сам этого не захотел. Если бы ты не начал сопротивляться, когда я испортил твой роман с Авророй, ничего не было бы. Ты мог принять меня, признать хозяином, но коли начал брыкаться, делать нечего. Нужно было дожимать тебя… так или иначе.

— А во-вторых? — спросил я.

— А во-вторых, — откликнулся он, пристально и серьезно на меня глядя, — я делал это из любви к тебе.

Я промолчал, сдержав желание плюнуть ему под ноги. Подобные заявления от Алана мне уже приходилось слышать, но я всегда полагал, что это насмешки. В самом деле, как воспринимать слова: "Я люблю тебя", — от человека, который, что ни день, то придумывает для тебя новые унижения? Вспомнив же ту ночь, когда Алан вызвался показать, каким еще образом он может выразить свою любовь ко мне, я снова передернулся. Алан это заметил и, истолковав правильно, проговорил:

— Любовь это не только постель, Илэр.

— Не в вашем случае, — ответил я грубо. — Вас, кажется, только постель и интересует.

— Нет.

— Расскажите это кому-нибудь другому!

— Возможно, я и перегнул палку. Я слишком сильно тебя хотел.

Похоже, он пытался извиниться, но я не смог это оценить — при его словах у меня даже зубы свело от злости и унижения.

— Идите вы к черту со своей похотью! Я не сплю с мужчинами!

Алан чуть пожал плечами.

— Я не совсем понимаю, почему тебя это так задевает. В сущности, нет особой разницы между мужчиной и женщиной. И те и другие равно могут вызвать желание, отличие только в способе его удовлетворения. Так что для тебя тут никакого оскорбления нет.

— Напомните об этом, когда мне исполнится тысяча лет, — зло сказал я. — Тогда, может быть, я с вами и соглашусь.

— Через тысячу лет я буду мертв, — сообщил Алан обыденно. — И ты, быть может, тоже. Но к делу, Илэр. Я пригласил тебя не для того, чтобы обсуждать свои интимные предпочтения.

А для чего? — хотел спросить я, но удержался. Нет уж, пусть дальше сам говорит. Не буду я у него больше ничего спрашивать.

— Хочу предложить тебе партнерство.

Я едва успел подхватить падающую челюсть. После только что состоявшегося разговора слово «партнерство» вызвало мысли определенной направленности, но мне хватило ума сообразить, что Алан, вероятно, имеет в виду что-то другое, иначе не стал бы он заводить беседу по второму кругу. Вроде бы уже ясно, что его постель меня не интересует.

— Какого рода партнерство? — выдавил я.

— Тебе известно, в каких отношениях состояли Кристо и Лючио до того, как разругались?

— Э-э… — я начинал понимать. — Да. Деловое партнерство?

Алан кивнул, и у меня голова пошла кругом. Захотелось куда-нибудь сесть. Бортик чаши фонтана выглядел весьма привлекательно, но я решил, что, пока хватает сил, лучше не демонстрировать слабость перед потенциальным противником. И вообще, может, мне все это снится? Вчера Алан отдавал мне приказы, а сегодня предлагает вместе с ним встать во главе клана?

— Кто-то из нас двоих сошел с ума? — проговорил я вслух.

— Не я, — Алан вскинул брови и тут же засмеялся, сверкнув зубами. — А что тебя смущает?

— Изменчивость ваших планов…

— Много ты знаешь о моих планах!

— …и ваша личность. Я вам не доверяю.

— Почему? В чем я тебя обманывал?

Подумав, мне пришлось с великой неохотой признать, что ни в чем. Умалчивал — да. Но не обманывал.

— Так что же, Илэр?

— Я не хочу оставаться с вами рядом. Вы мне… неприятны.

Алан покачал головой, усмехаясь.

— Даже сейчас — и такая деликатность. Всего лишь «неприятен». И это все, что ты можешь сказать о своем ко мне отношении?

— Не все, — возразил я. — Но я не хочу об этом говорить. Хочу забыть вас, как страшный сон. И никогда не вспоминать.

— Не выйдет! У носферату хорошая память. Мы ничего не забываем.

— Тогда я постараюсь перестать быть носферату.

— Если говорить об изменчивости чьих-то планов, так ведь это именно ты, Илэр, то и дело переменяешь намерения. Сначала ты захотел перестать быть человеком — назло Кристо, заметим, — а теперь хочешь перестать быть носферату… назло мне, надо полагать.

— Ничего подобного, вы тут ни при чем, — мрачно сказал я. И чего я еще с ним разговариваю, да еще и спорю? Не все ли равно, что он обо мне думает? Давно пора развернуться и уйти. Ведь ясно же, что его предложение я не приму. Слишком бредово оно звучит… да и не хочу я, в самом деле не хочу оставаться с Аланом! Хватит с меня уже его темной физиономии и язвительных ухмылочек. И… всего остального тоже.

— Не будем спорить. Но вот что я скажу тебе, Илэр: стать человеком ты уже не сможешь, даже если полностью откажешься от крови. Ты навсегда останешься одним из нас, жажда не позволит тебе забыть об этом. Спроси у Кристо, что это такое — год за годом сдерживать неутоленную жажду. Мне, надо думать, ты все равно не поверишь, если я расскажу.

— Вам-то откуда знать, что это такое…

Он спокойно смотрел на меня.

— Многие из нас пробовали обходиться без крови какое-то время — по своей воле или по принуждению… Я знаю, каково это. Но никого из нас не хватило бы на столь длительное время, как Кристо. Ему бы научный труд написать по этому вопросу… Так вот, Илэр, чем угробить массу сил на то, чтобы только казаться человеком, не лучше ли научиться извлекать из своего положения максимум удовольствия?

— Удовольствие — рядом с вами?

— Я предлагаю тебе то, чего не предложит больше никто. Остальные будут пытаться заполучить тебя в свою свиту. Ты, пожалуй, от них отобьешься, но жизнь твою приятной не назовешь.

— То есть вы делаете мне одолжение?

— Понимаю, ты зол на меня, и поэтому язвишь. Но все же попытайся взглянуть на вещи беспристрастно.

— Если поглядеть беспристрастно, — сказал я, — то я вообще перестаю что-либо понимать. Зачем вам делиться с кем-то властью? И, тем более, со мной?

— Мне было бы жаль расстаться с тобой, — пояснил Алан вроде бы с полным равнодушием, но глаза его испытующе ощупывали мое лицо. — Силы в тебе достаточно, чтобы собрать и удерживать собственную группу, но не только в этом дело… Хотя такими вещами тоже не разбрасываются…

— Вещами… — повторил я сквозь зубы, не сомневаясь, что и я для него — всего лишь вещь.

Удивившись, Алан снова чуть приподнял брови:

— В чем проблема?

— В вас. Я не хочу иметь с вами никаких дел. Вообще никаких.

— В тебе говорит злость и упрямство, — заявил Алан таким менторским тоном, что мне немедленно захотелось вцепиться ему в горло. — Подумай немного.

— И думать не стану! — я чувствовал, что еще немного — и выйду из себя окончательно.

Но Алана сегодня было не так-то легко прошибить. Он протянул руку, словно намереваясь опустить ее на плечо и дружески пожать его, но я поспешно отклонился назад, не желая терпеть его прикосновения даже через ткань пальто. Странная, далеко не веселая улыбка тронула губы Алана, он опустил руку и сунул ее в карман куртки.

— И все-таки подумай.

— Нет.

— А пока будешь думать, — он словно не услышал, — не забывай вот о чем: если откажешься, тебе придется уехать из города.

— С какой стати? Я не собираюсь уезжать!

— Однако тебе придется. Я не могу допустить, чтобы ты болтался у моих людей перед глазами вечным соблазном, словно морковка перед осликом.

— Боитесь потерять авторитет?

— В точку, — спокойно согласился Алан. — Вся эта шушера, разумеется, ничего не стоит, но, если каждый вообразит, вдохновившись твоим примером, что может обрести свободу, беспокойства будет много. А я не люблю лишнего беспокойства.

— Вообще-то мне на это плевать, — заметил я.

— Знаю, — он кивнул. — Зато мне не плевать. Поэтому, мальчик мой, учти: если не уедешь, я буду вынужден тебя убить.

Не думаю, что Алан пытался меня напугать. Он просто констатировал факт. Так я это и воспринял.

— Уверены, что у вас это получится?

— Никто не бессмертен, — улыбнулся Алан. — И меня, и тебя можно убить — если как следует постараться. А я постараюсь и уж что-нибудь придумаю. Мне будет очень неприятно, но… что поделать.

— С интересом понаблюдаю за творческим полетом вашей мысли, — вежливо сказал я. — Но помогать вам не собираюсь.

— Стоит ли упрямство того, чтобы лишаться из-за него жизни?

— Объяснять я вам тоже ничего не собираюсь.

— А не надо ничего объяснять. Думаешь, я не знаю? Ты не желаешь уезжать отчасти из-за упрямства, но главная причина — эта женщина… как ее… Мэвис Лерк? (я вздрогнул) Она не поедет с тобой, а ты не поедешь без нее. Что, не так?

— Хоть бы и так, — буркнул я, — а это не ваше дело.

— Конечно, не мое, — согласился Алан. — Только мне не понять такой привязанности к обычной смертной женщине. Что она такое? Через полвека она обратится в прах. А ты что будешь делать? Скорбеть по ней следующие пять сотен лет? Посмотри на Кристо — пример весьма красноречивый. Но у него хотя бы хватило духа сделать из нее вампира — пусть слабенького, но все же… И все равно добром эта история не закончилась.

— Уж я постараюсь устроить так, — сказал я, глядя на него в упор, — чтобы мы с Мэвис жили долго и счастливо, и умерли в один день.

— Ну, ну. Только ведь она тебя не любит, Илэр.

Я почувствовал, как щеки у меня вспыхнули — не от смущения, а от злости, — и сжал кулаки. Правда, руки я держал в карманах пальто, и Алан ничего не мог увидеть.

— А уж это вы никак не можете знать!

Я ожидал, что сейчас Алан выдаст какую-нибудь высокопарную банальность в том духе, что он прожил на свете много лет и научился читать по лицам — или же по глазам, — но он молчал. И только смотрел на меня, слегка изогнув губы — это должно было означать снисходительную улыбку, но больше походило на болезненную гримасу. Почему-то мне пришло в голову, что его руки, спрятанные, как и мои, в карманы куртки, так же сжимаются в кулаки. Странно… С чего я вообще взял, что он злится или нервничает?

— У вас есть что еще сказать? — спросил я.

— Только одно: подумай. У тебя есть… ну, скажем, неделя. Потом или ты уедешь, или я открою на тебя охоту.

— Я понял.

Не прощаясь, я отвернулся и не спеша пошел прочь. Может быть, слова мои и звучали чертовки самоуверенно, но сердце в груди так и трепыхалось. Несколько лет назад я наивно полагал, будто уже не боюсь ничего на свете, но теперь от этой наивной веры не осталось и следа. Я боялся — боялся Алана и того, что он может сделать, даже утратив власть надо мной. Самым разумным поступком было бы оставить все и рвануть под защиту Кристиана — вряд ли кто-нибудь осмелился бы сунуться на его территорию только ради того, чтобы заполучить меня. Мэвис, вероятно, будет только рада избавиться от меня, а Аврора… Аврора пусть устраивается сама. В конце концов, до моего появления она жила как-то, и даже без особых огорчений. Да, проще простого убежать к Кристиану. Вот только почему-то казалось мне, что это бегство будет равнозначно признанию случайности победы над Аланом. Я распишусь в собственном бессилии. Как глупо… Какая разница, кто и что обо мне подумает и скажет?

Что посоветовал бы Кристиан? Наверное, он сказал бы: "Не подставляйся".

А может, он сказал бы: "Борись"?.. В последнюю нашу личную встречу он сказал именно это.

— Илэр! — окликнул Алан, едва я отошел на пару десятков шагов. Я остановился, но не обернулся.

— Что еще?

— Мое желание познакомиться с Агни остается в силе.

— Агни не приедет, — сказал я через плечо.

— Приедет, — возразил Алан убежденно. — Вот увидишь, приедет.

Мне очень не хотелось ему верить. Но что-то подсказывало, что он прав. Агни предпочитала доводить до конца все, что ни задумала, и терпеть не могла, когда что-то мешало ее планам. Во всяком случае, такой она была восемь лет назад, до того, как вышла замуж.

Метро уже закрылось, и домой я добирался пешком. Торопиться, впрочем, было некуда, и даже начавшийся мокрый снег с дождем не мог заставить меня ускорить шаг. Мыслей в голове не было никаких, и я даже радовался этому. Думать ни о чем не хотелось. Когда я вошел в квартиру, с волос у меня капало растаявшим снегом. Первым делом, не снимая пальто, я направился в ванную, взял полотенце и принялся вытирать волосы; во время этого занятия в голову начали приходить мысли, и до того безрадостные, что я бросил полотенце и, как был, взъерошенный, в покрытом каплями воды пальто, прошел в гостиную, упал в кресло и предался размышлениям.

Итак, что мы имеем?

Алан предоставил мне выбор: принять его предложение и, по сути, вернуться к тому образу жизни, который я так долго мечтал изменить; или же отказаться и превратиться в дичь для него и его вампиров. Попытается ли он убить меня или же снова сделать меня своим слугой, — это был вопрос отдельный и не слишком меня волнующий, потому как оба варианта меня не устраивали категорически. Я не хотел становиться ни партнером Алана, ни его слугой; и умирать я тоже не хотел. Больше не хотел.

Разрешалась эта дилемма на первый взгляд просто: нужно уехать в другой город… да хотя бы, опять же, к Кристиану, которому, наверное, уже икается, и который будет рад меня принять, это точно. И уж наверное он не станет ставить условий: или я с ним, или против него, — а даст просто жить, как мне хочется. Чего же лучше?

Ага, только понять бы, чего мне на самом деле хочется…

С Мэвис мне быть хочется, вот что. Жить долго и счастливо и умереть в один день. Хочу обнимать ее, целовать, гладить ее чудесные золотые волосы и видеть ее светлую улыбку. Алан сказал, что Мэвис не любит меня? Ну и что? Ему-то откуда знать… А от нее я этих слов не слышал… Пока есть хоть какая-то надежда, я не могу уехать и все бросить.

А ведь есть еще Аврора, которая плакала у меня в объятиях и умоляла не оставлять ее. Сколько злых слов мы наговорили друг другу за годы знакомства, сколько обид было между нами, и как я ненавидел ее временам! В общем, много чего между нами было, а еще больше — не было. Но за эти слезы я готов был простить ей многое… если не все. Черт возьми! Плачущая женщина может из меня веревки вить. Были в жизни моменты, когда я готов быть придушить Аврору собственными руками, но стоило ей заплакать — и я не находил в себе сил оставить ее. Черт, черт, черт!

По всему выходило, что никуда я не уеду. Во всяком случае, до тех пор, пока не разберусь со своими девушками. Уйдет на это никак не меньше недели. А если еще заявится Агни… Придется нам с Аланом поиграть немного в «казаки-разбойники». Интересно, чем все это кончится для нас обоих.

В пальто становилось жарко. Вывернувшись из рукавов, я оставил пальто в кресле. Было уже около трех часов ночи, но спать совершенно не хотелось — слишком я был взвинчен. Заняться же было нечем, все важные разговоры откладывались до утра. Не звонить же Кристиану или Мэвис посреди ночи… Постояв минут пять посреди комнаты, размышляя, я, наконец, придумал занятие до утра: включил проигрыватель и поставил в него Summoning — тихонько, чтобы не разбудить соседей, но эта музыка и не должна звучать громко, — а сам разлегся на полу, закинув за голову руки. И стал слушать. Примерно на середине мрачной и суровой Land Of The Dead я уснул. А утро началось с пронзительного звонка в дверь.