"Европейское воспитание" - читать интересную книгу автора (Ромен Гари)15Зося возвратилась на следующий день вечером. Весь день она бродила по лесу и вернулась в отряд только после захода солнца. Янек нашел Зосю у Черва. Наверное, она принесла хорошие новости: Черв, волновавшийся последние несколько дней, теперь, похоже, успокоился. – Ты придешь вечером? – Да. Жди. Чуть позже она пришла к нему в землянку. В руках у нее был пакет. – Что это? Она улыбнулась. – Увидишь. Янек разжег огонь. Дрова были сухими и быстро разгорелись. Стало почти тепло. Дерево весело трещало. Зося разделась и залезла под одеяла. – Ты не голодна? Я могу бросить в воду пару картошек: они быстро сварятся. – Меня накормили в городе. Янек вздохнул. Она положила руку ему на плечо. – Не думай об… Не надо. Это не важно. – Я ненавижу их. Мне хочется их всех убить. – Их нельзя всех убить. – Но я хочу попытаться. Для начала мне хочется убить хотя бы одного. – Не стоит труда. Все они когда-нибудь умрут. – Да, но они не узнают, почему. Я хочу, чтобы они знали, почему умирают. Я скажу им, почему они умирают, а потом убью. – Не думай об этом. Разденься. Иди ко мне. Вот так… Тебе хорошо? – Да. – Ты думал обо мне? – Да. – Много? – Много. – Все время? – Все время. – Я тоже о тебе думала. – Все время? – Нет. Когда я спала с ними, я о тебе не думала. Я не думала ни о ком и ни о чем. – На что это похоже, Зося? – Это как голод или холод. Как будто идешь по грязи под дождем, не знаешь, куда идти, а тебе холодно и хочется есть… Поначалу я плакала, а потом привыкла. – Они грубые? – Они очень спешат. – Они бьют тебя? – Редко. Только когда пьяные. И когда очень несчастные. – Отчего? – Не знаю. Откуда мне знать? – Не будем об этом. – Не будем об этом. Янек… – Да? – Я не противна тебе? – Нет, что ты! – Придвинься ближе. – Я ближе не могу. – Еще ближе. – Еще ближе… – Вот так. – Зося! – Не бойся. – Я не боюсь. – Может, ты не хочешь меня? – Нет. Да. – Не дрожи. – Не могу. – Дай мне тебя укрыть. Вот… – Мне не холодно. Это не от холода. – Отчего же тогда? – Не знаю. – А я знаю… – Скажи мне, прошу тебя. – Нет. – Почему? – Ты еще маленький. – Нет. – Скажу, когда подрастешь. – Я уже взрослый. – Нет. – Я страдаю и борюсь. – Ты еще ребенок. – Я не ребенок. Я мужчина. – Ты прав. Не сердись. – Почему ты смеешься надо мной? – Я не смеюсь над тобой. Ты мужчина. Поэтому и дрожишь. – Объясни. – Я не могу объяснить. – Почему? – Мне стыдно. Из-за слов. Они плохие. – Ничего страшного. Расскажи мне все. – Мне стыдно. Но ты поймешь. Побудь рядом со мной. Совсем рядом. Ты поймешь, почему дрожал… перед этим. – После этого я не буду больше дрожать? – Нет. Ты станешь спокойным и счастливым. Очень спокойным и очень счастливым. – Я и так счастлив. – Но ты дрожишь. И сердце так бешено стучит. И в горле пересохло: у тебя даже голос изменился, Янек… Наверное, я могу тебе это сказать. Наверное, ты достаточно взрослый. Наверное, я могу. – Говори же скорее. – Ты хочешь меня… – Не надо так говорить. Это грязное слово. Мужчины им ругаются. Пожалуйста, больше никогда не говори его. – Но другого нет. – Есть. Наверняка, есть. Я спрошу. Завтра я спрошу у Добранского. Он должен знать. – Теперь ты расстроился. Ты несчастен. Ты больше не любишь меня. – Люблю. Я люблю тебя. Не плачь, Зося. Не надо. У нас есть время. Время учить и время забывать. Мы выучим красивые слова и забудем все плохие. – У людей нет для этого красивого слова. – Я его придумаю. Мы вместе его придумаем. Ты и я. Мы одни будем его знать. Мы одни будем его понимать. Мы никому его не скажем. Мы будем хранить его в тайне. Не плачь, Зося. Когда-нибудь немцев не будет. Когда-нибудь запретят голодать и мерзнуть. Не плачь. Я так люблю тебя. – Повтори еще. – Сколько угодно раз. Мне нравится это повторять. Я люблю тебя. Я люблю тебя… – Красивое слово. – Так не плачь же. – Я уже не плачу. Огонь погас. – Ну и пусть. – Янек. – Я люблю тебя… – Ты милый. Ты не такой, как другие. – Как другие? – Мне приятно, когда ты прикасаешься ко мне. Прикасайся ко мне. Положи руку сюда, на грудь. Подержи ее здесь, пожалуйста. – Я буду держать ее здесь всю ночь. – Янек! – Я буду держать ее здесь всю ночь… – Янек, Янек… – Иди сюда, Зося. – Иду. – Еще ближе. Как можно ближе. Вот так, да, вот так! – Янек! – Не плачь, не… – О нет, я не плачу, о нет, нет… – Не дрожи. – Я не могу, я не… – Зося! – О, мой мальчик, если б ты знал, как… – Зося… – О, не уходи, останься, не шевелись… мой мальчик. Вот так, не двигайся, не шевелись. Пускай твое сердце стучит, оно так счастливо. – Твое сердце тоже стучит. – Оно тоже счастливо. – Они оба стучат. Они разговаривают. – Они оба счастливы. – Нет, они не разговаривают, они поют. Зося, знаешь… – Да? – Это как музыка. – Это прекраснее музыки. – Это прекрасно, как музыка. – Я не встречала ничего прекраснее. Если б ты знал, как я счастлива. – Ты все еще дрожишь. – Наверно, теперь я буду дрожать всегда. А ты стал таким спокойным, таким тихим. – Я счастлив. – Не оставляй меня, Янек. И прости меня… за город. – Я прощаю тебе все. Я прощу тебе все. – Я не знала, что это было. Я не ведала, что творю. Янек… – Говори. – Я больше не хочу заниматься этим с ними. – Ты больше не будешь этим заниматься. – Я больше не хочу заниматься этим ни с кем, кроме тебя. Только с тобой. Обещай мне! – Я обещаю тебе. – Я знала только это плохое слово и боль. Ты больше не пустишь меня к ним? – Не пущу. – Ты скажешь Черву? – Завтра. – Он поймет. – Мне все равно, поймет он или нет. – Он поймет. Он и раньше не решался смотреть мне в глаза. Можно мне жить вместе с тобой? – Прошу тебя, живи вместе со мной, Зося. – Знаешь, ведь я не больна. – Мне все равно. – Немецкие врачи регулярно меня осматривали. Это Черв придумал, чтобы меня здесь не трогали. – Правильно сделал. – И почему я раньше тебя не встретила? – Я не сержусь на тебя. Это все равно, что погибнуть или умереть от голода. Это ничем не хуже и не лучше: это то же самое, это немцы. – Но они не виноваты. Люди не виноваты. У них руки сами тянутся. – Люди не виноваты. Виноват Бог. – Не говори так. – Он суров с нами. – Нельзя так говорить. – Он позволил немцам сжечь нашу деревню. – Может, это не его вина. Может, он просто ничего не мог поделать. – Он послал нам голод и холод, немцев и войну. – Может, он очень несчастен. Может, это не от него зависит. Может, он очень слаб, очень стар, очень болен. Не знаю. – Никто не знает. – Может, он хотел нам помочь, но кто-то ему помешал. Может, он пытается. Может, у него получится, если мы ему немножечко поможем. – Может быть. Почему ты вздыхаешь? – Я не вздыхаю. Я счастлива. – Положи сюда голову. – Вот. – Закрой глаза. – Вот. – Спи. – Сплю… Угадай, что у меня здесь, в бумаге. – Книга. – Нет. – Еда. – Нет, смотри. – Плюшевый медвежонок. Такой славный. – Правда? – Когда я был маленьким, у меня тоже был такой. Я звал его Владеком. – А моего зовут Миша. Он у меня уже давно. Я всегда спала с ним, когда была маленькой. Это все, что у меня осталось от родителей. Я всегда сплю с ним… Правда, Миша? Ее полусонный голос тихо произнес в темноте: – Это мой талисман. |
|
|