"Греховная связь" - читать интересную книгу автора (Маклейн Джулиана)

Глава 11

Сегер сидел за столом в своем кабинете и оторвал глаза от газеты, когда вошедший дворецкий доложил, что его желает видеть герцог Уэнтуэрт.

Сегер отложил газету и тяжело вздохнул.

— Проводи его сюда, Картрайт.

Как только за дворецким закрылась дверь, Сегер встал.

— Черт побери! — Он подошел к буфету и налил бренди. — Вот и мы.

В комнату вошел герцог. Не подавая руки, он просто сказал:

— Родон.

Сегер налил еще один бокал бренди и, подойдя к герцогу, предложил ему:

— Полагаю, нам обоим надо выпить.

Герцог снял перчатки и взял бокал.

— Благодарю.

Сегер, взглянув на правую руку герцога, заметил, что костяшки пальцев на ней были разбиты в кровь.

— Вы там, в саду, попрактиковались на дереве?

Уэнтуэрт рассеянно взглянул на свою руку и сделал большой глоток янтарного напитка.

— Это не была практика.

Двое мужчин долго смотрели друг на друга, затем Сегер указал на кресла, стоявшие перед камином:

— Не желаете ли сесть?

— Да, я сяду. — Герцог сел и, дождавшись, пока сядет Сегер, заговорил: — Не станем тратить время на пустые разговоры?

— Безусловно.

Уэнтуэрт кивнул.

— Вы неглупый человек, Родон. Я не сомневаюсь, что вы догадываетесь о причине моего визита.

Сегер поболтал бренди в своем бокале и отхлебнул.

— Я могу рискнуть. Вы хотите, чтобы я держался подальше от вашей невестки?

Уэнтуэрт пристально смотрел на Сегера, как будто пытался понять, что за человек этот Сегер.

— Скажу вам откровенно, я в этом не уверен, я бы хотел сначала кое-что выяснить.

— А что именно?

Герцог сделал еще глоток.

— Начну прямо с главного. Клара говорит мне, что не потеряла невинность. Это правда? И мне нужна правда, Родон.

Сегер подумал о внешней стороне свершившихся фактов. Воспоминания о каждой утонченной сексуальной ласке, которой он подвергал Клару в карете, промелькнули у него в голове. Он вспомнил, как снял с нее и отбросил в сторону панталоны. Вспомнил, как ощущал ее вкус и слышал звуки, которые она издавала, достигнув оргазма. Затем представил Клару, сидевшую у него на коленях и старавшуюся доставить и ему удовольствие, удовлетворение желания.

Если бы кто-то увидел их, он бы подумал, что они совершают половой акт. Они этого не делали, но были чертовски близки к этому.

Накануне он, безусловно, лишил ее большей части невинности, но весьма практично сохранил ее самую важную часть — девственность. Он обеспечил ей возможность по-прежнему иметь выбор.

— Это правда, — ответил он и залпом опорожнил бокал. — Она по-прежнему девственница.

— Несмотря на ваше вчерашнее свидание?

— Да, несмотря на это. Даю вам слово, я не причинил ей вреда. Большую часть времени мы разговаривали.

И это тоже было правдой.

Герцог продолжал сердито смотреть на него.

— Вы мне верите?

Уэнтуэрт наклонил голову.

— Да, но если в дальнейшем окажется, что это неправда, вы очень пожалеете о нашем сегодняшним разговоре.

Сегер понял. Герцогу нельзя было лгать.

— Как я понимаю, — сказал Сегер, — вы приехали не для того, чтобы добиться от меня предложения вступить в брак?

— Не сегодня.

— Но вы хотите, чтобы я держался подальше от нее?

Герцог долго смотрел на Сегера, словно раздумывая над его вопросом.

— Клара сестра моей жены. У нее доброе сердце. Она умная девушка, и ее счастье — моя самая главная забота. Судя по тому, что я знаю, она питает к вам глубокие чувства, и не мне говорить ей, что ее чувства обманчивы Я еще этого не знаю, однако буду в ближайшее время внимательно следить, относятся ли к ней с достаточным уважением. Вы будете встречаться с ней только в приличных обстоятельствах и больше не станете поощрять ее, если у вас нет будущего. Если вы нарушите эти условия, это вызовет соответствующие последствия. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Полностью.

Они помолчали.

— И еще я должен сказать вам, — медленно произнес герцог, — что вы можете оказаться очень близко к другому скандалу, который я попытался предотвратить всего лишь час назад.

Сегер взглянул на окровавленную руку герцога, и его бицепсы напряглись, когда он сжал свою руку в кулак.

— Что это за скандал? В нем ведь не замешана Клара? С ней все в порядке?

Герцог медленно ответил:

— С ней все хорошо, и ваша забота о ней делает вам честь. Да, она в нем замешана. Вас видели вместе два раза на Балах посвященных. И некий джентльмен, который охотится за приданым Клары, угрожал рассказать об этом всем. При других обстоятельствах я бы поговорил об этом с вами, но, насколько я понял, Клара попала на такой бал случайно, по крайней мере в первый раз, и вы поспешили увести ее и уговорить покинуть бал. Вы поступили точно также и во второй раз, когда это произошло не случайно.

Не дают ли ему советов? — думал Сегер, глядя в темно-синие глаза герцога. Зачем ему все это рассказывают?

— Вы пытались предотвратить скандал, — сказал Сегер. — Вам это не удалось?

— Я произвел впечатление, но не мешало бы и вам произвести впечатление. По-моему, нам надо выступать единым фронтом.

Сегер пытался сдержать гнев.

— И кто же, позвольте узнать, этот джентльмен?

— Гайсборо.

— Герцог? Чертов лицемер! И кому же, как не ему, следует знать правила Общества посвященных. Он уже как-то раз нарушил их, насколько я знаю?

— Да, два года назад его подозревали в том, что он рассказывал об одной леди, которая отвергла его ухаживания на одном из балов, но я думаю, в данном случае Клара вынудила его рискнуть и стать подозреваемым еще раз.

— Общество не одобрит второй проступок. Подозрение будет его наименьшим наказанием.

— Я напомнил ему об этом. Может быть, вам тоже следует это сделать? Расскажите ему о нашем разговоре.

— Это поможет?

— Не знаю. Но одно мне ясно точно: я не доверяю ему. — Уэнтуэрт поставил пустой бокал на столик и встал. — Спасибо за бренди, Родон.

Сегер тоже встал.

— Я провожу вас.

Они подошли к дверям, где их ожидал дворецкий с пальто и шляпой герцога.

Уэнтуэрт уже почти спустился по ступеням к ожидавшей его карете, когда Сегер окликнул его.

Герцог остановился и повернулся к нему.

— Я признателен вам за приглашение посетить вашу ассамблею, которое вы прислали моей семье.

Певчая птичка пролетела над их головами, опустилась и села на каменную стену около ворот.

— Мне очень приятно, Родон, — ответил Уэнтуэрт. Он надел шляпу и подошел к карете.

Сегер немного постоял у двери. Встреча прошла совсем не так, как он ожидал.

Наконец он закрыл дверь и вернулся в кабинет. Он мог думать только о Кларе. В том, что скандал не коснулся ее, не было его заслуги: Боже! Как ему была ненавистна эта мысль, что он доставил ей даже малейшую долю печали или тревоги. Она доверила ему свою репутацию, а он подвел ее.

Сегер опустился в кресло, на котором сидел несколько минут назад, и задумчиво потер подбородок. Он смотрел на решетку камина, давая волю своим мыслям. Он вспоминал вкус ее раскрытых губ, когда прошлой ночью целовал ее.

Вспоминал ее возбуждающие эротические вздохи, когда он ласкал ее языком там, под юбками и ему приходилось подавлять непрошеное желание, сопровождавшее эти сладкие воспоминания. И чувство вины за то, что она сегодня вынесла.

Он твердо решил заняться этим скандалом. Он встретится с Гайсборо и узнает, что произошло на самом деле, затем позаботится, чтобы этот человек в дальнейшем вел себя прилично. И даже никогда больше не взглянул на Клару. После этого Сегер приедет к Кларе и заверит ее, что все хорошо.

О, кого он пытается обмануть?

Он хотел видеть ее не для того, чтобы успокоить ее, сказать, что скандала не будет. Он хотел видеть ее по очень простой причине: он хотел видеть ее в этой самой комнате рядом с собой. И если возможно, касаться ее.

С тяжелым сердцем он встал и позвал дворецкого, которому сказал, что должен уйти по важному делу.

Клара едва успела подумать, что худшего дня уже не может быть, как в детскую, где Клара укачивала Джона, напевая колыбельную, вошел лакей.

Высокий лакей объявил, что к Кларе приехал с визитом джентльмен.

— Маркиз Родон, мисс Уилсон.

Клара взглянула на оцепеневшую Софию.

— Скажите ему, я сейчас спущусь, — ответила Клара, и лакей вышел.

— Что он здесь делает? — спросила София, беря на руки Лайэма и укладывая его в колыбель. — Джеймс даже еще не вернулся. Мы не можем узнать, что между ними произошло.

— Неужели Джеймс заставил лорда Родона сделать предложение? Если так, то я не согласна на брак по принуждению.

— Не знаю. — София отобрала Джона у Клары. — Иди же, Клара. Не заставляй его ждать. Предложи ему чаю. Даю тебе несколько минут, а потом я приду.

— Спасибо. Ты самая лучшая в мире сестра.

По пути в гостиную Клара глубоко вздохнула и попыталась пригладить волосы. Все ее существо трепетало лишь от одной мысли, что она увидит снова лицо Сегера.

Она остановилась и немного постояла у двери гостиной, стараясь скрыть волнение, чтобы спокойно войти в комнату.

Маркиз, заложив руки за спину, стоял у окна. Солнечный свет освещал его лицо, четкую линию скул, полные губы и прямой нос. Все чувства Клары обострились. Так велика была его власть над ней, что она ощущалась даже когда Сегер просто стоял там, ничего не делая.

Он повернулся к ней. Они посмотрели друг на друга, и холодок пробежал по спине Клары.

— Что вы здесь делаете? — спросила она, шагнув к нему.

Такой вопрос она бы никогда не задала обычному визитеру, но что бы она ни сказала этому человеку, мужчине, которому она позволила забраться ей под юбки, все было бы по меньшей мере лицемерием. Они перешли границу приличий.

Однако при одном воспоминании о том, что он делал под ее юбками, Клара неожиданно ощутила боль между ног.

Он шагнул к ней.

— Мне нужно было увидеть вас. Муж вашей сестры сегодня посетил меня.

У Клары упало сердце. Что же произошло между этими мужчинами?

— Я боялась, что он сделает это, — смутилась она. Клара вошла в комнату и встала так, что от маркиза ее отгораживал диван. Она боялась, что если окажется близко к нему, то не сможет удержаться и коснется его.

— Что он сказал?

— Среди всего прочего, он приехал предупредить меня, чтобы я больше не подвергал вас риску, как это сделал бы каждый зять, чувствующий ответственность за свою невестку. С этого времени я должен видеться с вами только в приличной обстановке.

— И это все?

Маркиз с обольстительной улыбкой обошел диван. Она знала, что он не старался быть обольстительным. Просто он был таким.

Клара попятилась.

Сегер стоял всего в футе от нее.

— И еще он сообщил мне, что сегодня утром он узнал, что может разразиться скандал, касающийся нас обоих.

Одного лишь воспоминания о том, что произошло между ней и герцогом, хватило, чтобы Клара похолодела. Она все еще была под впечатлением этой встречи.

— Он рассказал вам, как обстоят дела? Ему удалось разобраться?

Сегер нахмурил брови.

— А вы не знаете?

— Джеймс еще не вернулся. — Ей становилось не по себе, ее беспокоило, что же произошло, не распространяются ли уже слухи, и то, что ее отправят обратно в Америку.

Выражение лица Сегера смягчилось.

— Вам не надо беспокоиться. Этим делом уже занялись.

— Кто? Джеймс или вы?

— Мы оба. Если Гайсборо понимает, что ему выгодно или невыгодно, он никогда больше не упомянет вашего имени, разве что говоря о вашей доброте и высокой морали.

Клара проглотила стоявший комом в горле страх.

— Почему вы в этом уверены?

Сегер помолчал несколько секунд, и она заметила каплю крови на его воротнике.

— О!

Сегер увидел, на что она смотрит, тоже взглянул на пятно и попытался стереть его.

— Простите, я не заметил.

Он взглянул ей в лицо и побледнел.

— Я не любитель драк, Клара. Но герцог угрожал мне пистолетом, и мне пришлось обезоружить его.

— Пистолетом! Боже!

— Не волнуйтесь, пистолет вылетел в окно.

— А вы не пострадали? — Клара не могла представить Сегера, из-за нее оказавшегося под дулом пистолета.

— Я в полном порядке.

— А как герцог? Он не… — Она не смогла закончить.

— Нет-нет, все свелось всего лишь к разбитому носу. Его, а не моему. Ему не понравилось, что у него отобрали пистолет, поэтому мне пришлось защищаться.

Клара не хотела знать подробности «разговора» с герцогом. Разбитый нос был более чем достаточным свидетельством.

Сегер опустил взгляд на ее губы.

— А вы как себя чувствуете? Хорошо?

Она с трудом сглотнула и кивнула:

— Прекрасно.

Он протянул руку и посмотрел в ее глаза, полные тепла и нежности.

— Подойдите и сядьте рядом со мной.

Что она могла сделать? Только послушаться его. Она была очарована его сексуальной притягательностью, его мягкой уверенностью, его невероятно красивой внешностью. Она подала ему руку, и они сели на диван, не спуская друг с друга глаз.

— Я глубоко сожалею, что так получилось, — сказал он, — и я не снимаю с себя ответственности. Мне не следовало посещать ассамблею вашей сестры. Люди знают, кто я, и не принимают меня. Мне следовало оставаться вне вашего круга знакомств.

— Нет. У вас есть чувство чести, Сегер. Вы, конечно, это знаете. А вот Гайсборо вел себя недостойно.

И, добавила она про себя, что касается этого круга, то она подозревала, что эти самые матроны, шипевшие на Сегера, растаяли бы в его руках как воск, если бы он всего лишь посмотрел на них.

Бросив быстрый взгляд на дверь, чтобы убедиться, что они одни, Сегер повернул ее руку и поцеловал ладонь. Клара пыталась сохранить самообладание, но это оказалось невозможным. Сегер возбуждал в ней все, что могло возбуждаться. Дрожь восторга бурным потоком пробегала по ее жилам с поразительной силой.

— Я не перестану обвинять себя в том, что произошло, — прошептал он, его горячее дыхание согревало ее ладонь, и мурашки пробегали по ее телу. — Я только хотел бы каким-то образом это возместить вам.

Он провел языком по ее ладони. Клара едва не задохнулась, чувствуя, что он мог бы довести ее до высот оргазма только одним языком.

Неудивительно, что все женщины Лондона хотели его. Его чары и невероятная способность доставлять удовольствие действовал и как наркотик. Испытав в карете его любовные таланты, Клара теперь не могла забыть те чувства и то удовольствие, которое он доставлял ей. Как быстро она стала просто одержима им.

Он не спеша целовал ее запястье и касался его языком.

— Я очень сожалею, Клара.

Сердце победило ум Клары. Она дрожала от неудержимого желания, возбуждаемого прикосновением его губ к ее руке.

Никогда в жизни она не получала подобного извинения.

Ее голос дрогнул:

— Вы получили полное прощение, милорд.

В эту минуту вошла София и кашлянула.

Сегер не смутился, как будто его заставали за таким занятием сотню раз. Он выпрямился, затем встал.

— Герцогиня. Как приятно.

София не успела ответить — в дверях появилась миссис Гантер. Клара, еще не вышедшая из оцепенения, мысленно поблагодарила Бога, что София вошла первой.

Обе леди вошли в комнату и, обойдя диван, сели в кресла, друг против друга. София побледнела. Миссис Гантер задрала вверх подбородок и злобно глядела на Сегера. Никто не произнес ни слова, пока в гостиную не вошла горничная с подносом, на котором стояли приборы к чаю и сдоба.

— Позвольте налить вам чаю, милорд? — предложила с улыбкой София, пытаясь рассеять напряженность. Однако она мало преуспела. Это было невозможно, когда напротив нее сидела разгневанная миссис Гантер.

Кларе оставалось лишь сидеть тихо и успокаивать бьющееся от страха сердце. Ее тело все еще требовало удовлетворения неутоленного желания. Какое-то безумие охватило ее. Ее ум был подавлен.

Она незаметно взглянула на сестру.

Не моргнув глазом София перевела разговор на более простые темы. Она справилась о здоровье мачехи Сегера и вежливо расспросила о его доме в деревне. Миссис Гантер сидела в мрачном молчании.

Прошло несколько неловких минут, и Сегер, поставив на стол чашку, обратился к Софии:

— Не будете ли вы так добры, герцогиня, и не позволите ли мне побыть несколько минут наедине с вашей сестрой?

Клара изумленно взглянула на него. Смысл его слов был более чем ясен. Джентльмены не просят разрешения поговорить с незамужними леди наедине в гостиной, если не собираются обсудить что-то личное и очень важное.

Что-то исключительно важное.

Что-то, о чем просят, преклонив колено.

Неужели Джеймс заставил его сделать это?

С бьющимся сердцем Клара затаила дыхание. Маркиз избегает ее взгляда.

Все внимание Сегера было направлено на герцогиню, он ждал ее ответа. Он хотел, чтобы все ушли из комнаты.

— Конечно, — сказала она наконец с несвойственным ей волнением. — Миссис Гантер, не выйдете ли со мной на несколько минут?

Миссис Гантер не пошевелилась. Широко раскрытыми глазами она посмотрела на герцогиню, затем на Сегера и снова на герцогиню, как будто лихорадочно искала способ помешать тому, что происходило.

Но даже Сегер не был уверен, что понимает, что происходит. Он действовал, как требовал его инстинкт, сдерживая свои желания, свое неистощимое вожделение, которое его влекло к этой милой, свежей молодой женщине, нарушившей его способность пренебрегать чувствами. Когда Клара была рядом, он утрачивал рассудительность и силу воли, удивляясь своей податливости. С ней он не знал пресыщения, и это было ново для него. Он был очарован. Он не знал, что можно так сильно желать женщину.

— Миссис Гантер, — повторила более настойчиво герцогиня, вставая.

Сегер тоже встал.

Миссис Гантер наконец встала. Проходя к двери мимо Сегера, она бросила на него испепеляющий взгляд.

Неожиданно он понял, что не знает, что теперь говорить. Он повернулся к Кларе и увидел в ее оживившихся глазах ожидание.

Вот он. Первый шаг к той жизни, который он избегал в течение восьми лет жизни с легкомысленным отношением к женщине. Неожиданно он понял, что частично причиной такой жизни было желание наказать мачеху и покойного отца за то, что случилось с Дафной. Даже когда старый маркиз лежал в могиле, Сегеру хотелось лишить его наследника. Теперь впервые все это утратило для него значение. Все, в чем он был уверен, так это в том, что мысль о Кларе Уилсон, принадлежащей кому-то другому, была для него невыносима. Он хотел ее для себя. В своей постели.

Эта мысль поразила его. Он никогда так не думал о Кларе или вообще о какой-нибудь другой женщине, не думал, что это будет для него так важно.

Как только герцогиня и дуэнья вышли из комнаты, Сегер снова сел и посмотрел в лицо Клары. Он должен закончить это сейчас же… сказать «прощайте», но его ум не мог управлять его вожделением и желаниями. Он желал Клару. Он хотел владеть ею и ее редкой внутренней красотой. Он хотел обладать ею, и с этим невозможно было бороться. Он только мог попытаться сказать нужные слова, не становясь человеком, которым не хотел стать. Человеком во власти своих чувств.

Соответственно он искал для этого способ и вернулся к своему обычному поведению, которое стало основой его существования. Он воспользуется своими чарами и плотно прикроет крышкой все более глубокие чувства.

Мысли метались в голове Клары. Каковы же его намерения? Не была ли она самонадеянной, полагая, что он собирается сделать ей предложение?

— Я больше не желаю скандалов, — сказал он.

— Тогда, может быть, нам не следует сейчас оставаться наедине?

— Но мы должны, если я хочу сказать то, что желаю сказать.

Она старалась говорить ровным голосом, а каждый нерв в ее теле звенел как под электрическом током.

— И что же это, милорд?

С довольным и уверенным видом он улыбнулся.

— Что я желаю вас. Что я хочу вас.

Несмотря на свое волнение, она все же сумела ответить такой же уверенной улыбкой.

— Не было никакой необходимости вам приезжать сюда, чтобы сказать мне это. Я это уже знаю. Прошлой ночью вы вполне убедили меня.

От удивления и восхищения его брови взлетели на лоб.

— Никогда еще я не встречал такой женщины. Выходите за меня замуж.

Клара не ощущала своего тела, как будто оно замерло или перестало существовать.

— Выйти замуж? Просто вот так? Без романтического предложения руки и сердца? Не пытаясь покорить меня несколькими изысканными комплиментами?

— Вы сами сказали, что уже знаете мои чувства к вам, и, кажется, вы не любите женщин, которые ходят кругом да около, прежде чем перейти к делу. Мы на грани скандала, и, безусловно, он захватит нас, если мы продолжим наши отношения. Я желаю вас, Клара, и поскольку мои возможности встречаться с вами ограничены приличиями, я буду вынужден придать нашим встречам респектабельность, потому что я намерен встречаться с вами. И к тому же часто. Каждую ночь в моей постели, откровенно говоря.

Он, бесспорно, был откровенен.

Клара встала и подошла к окну. Ее тело оживало. Забилось сердце, в голове потекли мысли. Честно говоря, она никогда не ожидала, что Сегер сделает ей предложение, по крайней мере, не так скоро. Она думала, что ей придется придумывать особые способы пробудить в нем желание измениться, и для этого потребовалось бы какое-то время.

И к тому же она не ожидала, что Джеймс узнает об их тайных встречах и поедет к маркизу. Как и не ожидала от герцога Гайсборо попытки шантажировать ее, чтобы заставить выйти за него замуж.

Она обратилась к Сегеру:

— Какова истинная причина, заставляющая вас жениться на мне?

— Истинная причина? — Он подошел и встал рядом с ней у окна. — Она в том, что, как я уже сказал, нам грозит скандал, а я слишком хочу вас, чтобы от вас отказаться.

— Что вы хотите этим сказать — угрожает скандал? Вы хотите сказать, что герцог угрожает рассказать о нашем знакомстве, или вы подразумеваете что-то другое? Какой-то предстоящий скандал?

— То и другое. Я не могу обещать, что смогу быть сдержанным, если мы снова встретимся. — Он чуть задумался и затем добавил с самой обаятельной из своих улыбок: — Могу вас заверить, что не смогу.

У Клары кружилась голова от его предположений. Неудивительно, что каждая страстная женщина в Лондоне хотела его. Они знали, что обещает им один лишь его взгляд. Его притягательность была непреодолима. Клара чувствовала обезоруживавшую силу его притягательности, как чувствовала бы, если бы земля дрогнула под ее ногами.

— Мой зять не заставил вас это сделать? — спросила она. — Надеюсь, это не он разбил вам нос?

— Уверяю вас, наш разговор обошелся без применения силы. И он не знает, что я здесь, не говоря уже о предложении, которое я сделал вам. Я даже не уверен, что он одобрит меня, если узнает.

Клара задумалась, перебирая в уме факты и беря себя в руки, чтобы разобраться. Понять, в чём здесь дело и как на самом деле маркиз воспринимает тот факт, что будет связан с ней на всю жизнь.

— Я не хочу брака по принуждению, — сказала она. — Я хочу быть уверенной, что мой муж делает выбор добровольно.

— Здесь не о чем беспокоиться, я не сомневаюсь в своих желаниях.

Она, прищурившись, взглянула на него.

— Вам этого недостаточно, не так ли? — спросил он. — Вам еще нужно мое сердце?

Клара видела сопротивление в его глазах и понимала, что он уже сказал больше и сделал больше, чем он когда-либо говорил или делал для какой-нибудь другой женщины.

Неожиданная мысль о другой женщине поколебала ее уверенность, и она напомнила себе, какой он человек. Она сказала себе, что опасно питать слишком смелые надежды.

Сегер подошел к камину.

— Я не романтик, Клара, и мне нет смысла лгать вам. Кроме причин, которые я уже указал вам, я всегда знал, что в конце концов я должен жениться. Мне нужен наследник.

Даже когда он говорил ей холодную суровую правду, в его словах было больше лести, чем она слышала за всю свою жизнь. Он смотрел на нее с таким видом, как будто собирался съесть ее, и у нее подгибались колени. Она знала, что он мог получить от нее «да» одной лишь улыбкой.

— Так это еще и долг, — только и сказала она.

— Отчасти.

— И желание.

— В самом деле, мне не устоять перед вами.

Этот комплимент доставил ей некоторое удовольствие, ибо он по-своему этим говорил ей, что она для него была особой, не такой как все. Она совершила что-то такое, чего не могла бы сделать ни одна другая женщина. Она получила от него предложение выйти замуж.

— А как относительно брачного договора, он же обязателен? — спросила она. — Не к этому ли вы стремились все это время? Не подстроили ли вы этот скандал, чтобы добиться моей руки?

— Господи, нет, конечно! У меня достаточно и своих денег, я не занимаюсь политикой, поэтому занимаюсь другим. Например, американской фондовой биржей. Вероятно, ваш отец не богаче меня.

Клара подняла брови.

— Я этого не знала.

— Не многие это знают.

Она отошла от него и прошлась по комнате.

— Так вы не из тех пресловутых обнищавших английских лордов? Вот уж сюрприз для нью-йоркских газетчиков, — сказала она с язвительной насмешкой. — Они, кажется, не верят, что англичане могут жениться не только ради денег.

Клара некоторое время смотрела на него, обдумывая случившееся.

— А как же любовь? — наконец спросила она, зная, что переходит границы. — Раз уж мы откровенны…

Если ему и не понравился вопрос, он не показал этого. Казалось, его ничто так не развлекает, как ее «переговоры».

— Я так и думал, что вы заговорите об этом. — Он взглянул в окно и затем, глядя ей в глаза, сказал: — Клара, вы умная женщина и должны понимать, что мы едва знаем друг друга.

— Я понимаю.

— И как я сказал вам вчера, я в своей жизни любил только одну женщину, и это плохо кончилось. Признаюсь, я потерял интерес к чувствам, но это не значит, что наш брак не окажется удачным.

Он рассуждал честно и рассудительно, признаваясь, что не любит ее по-настоящему, и она не могла отрицать, что уважает его за это. Если бы он сказал, что любит ее, она, вероятно, не поверила бы ему и чувствовала бы, что к ней относятся покровительственно или лгут. Но все равно в самой глубине сердца она призналась, что они сейчас говорили друг другу совсем не то, что она хотела бы сказать и услышать. Она не хотела слышать о другой женщине из его прошлого, ни упоминания о женщине, которую он когда-то любил, единственной женщине, которую он любил. Одно упоминание о ней выводило Клару из себя. Она мечтала совсем о других отношениях с Сегером.

Сейчас она хотела быть единственной женщиной в его сердце и в его мыслях.

— Вы предполагаете, что со временем полюбите меня? — спросила она.

Разумный вопрос, который ей было тяжело задавать. Он причинял боль. Заставлял чувствовать себя отвергнутой. Это было так унизительно.

— Возможно…

«Возможно»? Очень неопределенно. Ответ холодным тяжелым камнем опустился на ее сердце.

Разве одной только возможности быть любимой достаточно? Могла ли она пойти на риск с таким человеком, как он? А что, если она просто надоест ему?

Сегер, должно быть, увидел сомнение в ее глазах, ибо подошел к ней и решительным тоном сказал:

— Я буду хорошо относиться к вам, Клара. Вы станете маркизой и будете жить в Англии неподалеку от своей сестры. Это будет жизнь в почете и роскоши. И более того, я хочу вас, а вы хотите меня. Разве этого недостаточно, по крайней мере на первое время? — Он бросил на нее мгновенный возбуждающий взгляд и сказал: — Представьте, какое это наслаждение, Клара.

О да, она легко могла это представить.

Он осторожно приблизил свои губы к ее губам и поцеловал ее. Ощущение его губ было так приятно и так прекрасно, что она не могла не наслаждаться этим поцелуем. Он обняла его за шею, и невольный стон слетел с ее губ.

Взяв ее лицо в свои ладони, он оторвался от ее губ.

— Я хочу жениться на вас, Клара, потому что я жажду обладать вами. Я хочу, чтобы вы принадлежали мне. Я хочу, чтобы вы были в моей постели. Я хочу, чтобы ни один мужчина, кроме меня, не касался вас. Да, мне нужны жена и наследник, но дело не только в моем долге. Поверьте мне, я тоскую без вас.

Это была страсть, но не любовь. Могла бы она с этим жить? Она хотела любви.

Но ждать она не хотела. Она хотела порядочного человека, который был бы хорошим мужем и отцом. Человека, который был бы ей верным мужем.

В душе Сегер был порядочным человеком. В этом Клара была уверена, насколько возможно быть уверенной в мужчине. Он всегда помнил о ее интересах. Делал все, чтобы оберегать ее, когда она осмеливалась вырываться за границы безопасного приличного общества, к которому принадлежала. Он даже старался вернуть ее туда. За исключением прошлой ночи в карете, когда взял на себя инициативу, но только потому, что хотел ее. «Жаждал», как он выразился.

Может быть, не так уж трудно превратить эту жажду в любовь?

Итак, в душе он был порядочным, и он желал ее. Она могла бы попытаться проявить терпение и дождаться настоящей любви.

Но была ли она уверена, что сумеет сделать из него верного мужа? Или это были одни ее желания? Все связанное с ним пока было фантазией. Она не могла знать, где заканчивались фантазии и начиналась реальная жизнь.

Сегер был очень страстным. Клара это знала. Он любил наслаждения. Ему нравились женщины, нравились настолько, что для удовлетворения своих желаний он нарушал все моральные законы общества. Достаточно ли будет ему иметь только ее одну? Сможет ли она удовлетворять его потребности всю их совместную жизнь?

Он поцеловал ее, и она обмякла в его объятиях.

— Скажи да, Клара.

Она в смятении чувств, самозабвенно ответила на его поцелуй и обхватила его шею руками. А затем, не понимая, что говорит, зачем-то спросила:

— А ты не будешь изменять мне?

Этот вопрос, как она осознала, определил ее будущее. Он отстранился и посмотрел на нее. Он долго раздумывал над ее вопросом, и все это время ее сердце сжималось от страха, что ответом будет «да». Или он скажет «нет», и она будет знать, что он солгал.

— Это трудный вопрос, Клара. У меня нет хрустального шара.

Это не удовлетворило ее.

— Ответь на вопрос, Сегер.

Его плечи поднялись и опустились от глубокого вздоха.

— Я постараюсь не изменять.

Клара знала, что это был честный ответ, который она получила бы от любого мужчины. А насчет хрустального шара он прав. За кого бы она ни вышла, гарантий у нее никогда не будет. Брак по своей сути — испытание верности.

Он снова поцеловал ее, и она дала волю своей страсти, ибо знала — это было единственное, что они разделяли. И эта страсть подсказала решение. Она, хотя и с трудом, сумела произнести:

— По-моему, милорд, вы нашли себе жену.