"Мой сын Далай-Лама. Рассказ матери" - читать интересную книгу автора (Церинг Дики)

2. Прибытие в Лхасу

В Ретинге я оставила паланкин и дальше ехала верхом на лошади. Его Святейшество пересел в еще более изысканный позолоченный паланкин, который несли на плечах восемь человек. При въезде в Лхасу нас встречали огромные толпы, не дававшие нам проехать. Была полнейшая тишина, люди почтительно приветствовали своего нового Далай-Ламу, склонив головы и сложив молитвенно руки. Многие плакали от радости. У меня тоже слезы наворачивались на глаза. Я, простая крестьянская женщина, достигла высочайшего положения, какое только доступно матери.

Как только мы прибыли в Лхасу, нас немедленно разместили в летней резиденции Далай-Ламы под названием Норбулинга («Сад драгоценностей»). Эскорт проводил Его Святейшество в его личные покои, где состоялась приветственная церемония. Всех собравшихся угостили тибетским чаем и домадеси (вид пирожных). По окончании приветственной церемонии наше семейство проводили в покои рядом с покоями Его Святейшества.

В комнатах мы обнаружили множество мешков с рисом, мукой, маслом и чаем, которые были присланы нам в качестве подарка. Внесли шелка, парчу и ковры, и нам вручили церемониальные шарфы. На следующий день правительство выделило нам штатных сотрудников – секретарей, переводчиков, слуг, конюхов, носильщика воды, поваров, горничных, а также огромное количество продуктов.

Я с удивлением увидела, что Его Святейшество что-то ищет, взламывая печати на многочисленных сундуках в своих апартаментах. Наконец он нашел, что искал, – маленькую коробочку, завернутую в парчу. Я спросила его, что это он делает, и он ответил, что в коробочке находится зуб. Когда он открыл ее, там действительно оказался зуб, принадлежавший тринадцатому Далай-Ламе.

Мы приехали в Лхасу в восьмом месяце, когда созревали все фрукты и Норбулинга утопала в цветах. Никогда ранее мне не доводилось пребывать в праздности, и теперь я словно жила на небесах, в краю лотосов. Мы весь день проводили в садах, собирая яблоки, груши и грецкие орехи. Мой сын Лобсанг Самтен проживал в покоях Его Святейшества на правах компаньона. Они вместе учили уроки, ели и играли.

В первую неделю нашего пребывания в Норбулинге у нас было множество посетителей – чиновников-мирян и монахов, аристократов и их жен, пришедших засвидетельствовать свое почтение. Такое внимание нередко смущало меня, особенно если учесть, что мне приходилось общаться через переводчиков. Многие проявляли большой интерес к моей жизни в Цонке и к путешествию в Лхасу. В течение трех месяцев мы жили в роскоши.

Через некоторое время меня стало удручать постоянное обслуживание и полное безделье. Хотя теперь моим уделом стали роскошь и почет, я молча горевала по дому. Там мне приходилось тяжело работать, чтобы содержать семью, но я пребывала в мире и была совершенно счастлива. У меня были свобода и уединение. Теперь со мной обращались как с королевой, но я не была столь счастлива, как в Цонке. Меня удовлетворяла тяжелая работа и возможность видеть плоды своих трудов. Для меня смысл хорошей жизни заключался в успешном ведении хозяйства и поддержании семьи.