Вторая часть II. I.

   - Что же вы, молодой человек, в холодное время года в такой легкой одежде-то ходите? - укоризненно покачал головой Вениамин Андреевич, протягивая Стасу второй плед. Юноша кое-как завернулся в него, оставив снаружи только правую руку, и снова схватил глиняную кружку с крепким, ароматным чаем.

   - Не такая уж она и легкая, - фыркнул он, стараясь потише стучать зубами.

   Установки климат-контроля работали обычно исправно, но в этот день Стасу то ли сильно не повезло, то ли наоборот... Пока он шел от стройки до границы Питера, пока пробирался темными проулками к улице, на которой располагалась станция метро - погода была отличная, около трех градусов ниже нуля и практически полное безветрие. Но стоило ему выйти из-под укрытия высоких зданий на широкую, открытую улицу, как начался какой-то кошмарный снегопад, буквально за минуту перешедший в мокрый снег с дождем, а затем и в натуральный ливень. Промокнув насквозь и здорово замерзнув - куртка, которую можно было выжимать, уже не спасала от холода, хотя температура воздуха и поднялась до плюс пяти градусов, он бросился было под защиту крытой станции метрополитена, но увы - ночью поезда ходили редко. Прождав на платформе двадцать минут, Стас успел тысячу раз проклясть и чертова старика, которому приспичило потрепаться среди ночи, и свою судьбу, которой было угодно распорядиться так, что Вениамин Андреевич набрал именно его номер из нескольких миллионов, и собственное безрассудство - это же надо вообще не иметь ни мозгов, ни элементарного инстинкта самосохранения, чтобы среди ночи переться вдруг через пол-Питера к незнакомому мужику преклонных лет, с которым всего только поговорили по мобилу. А когда парень вышел из метро у Ушаковского моста, он и вовсе едва подавил желание тут же сесть обратно в поезд и не вылезать из теплого вагона до тех пор, пока не вышвырнут копы - в полукилометре от набережной Невы дул пронизывающий ветер и температура воздуха была вполне соответствующей середине января - градусов эдак десять-двенадцать. Разумеется, ниже нуля.

   Когда Стас выбрался с платформы - он впервые был на этой станции и не знал, где здесь можно обойти контрольные турникеты, он успел проклясть все уже разу по пятому. Когда прятался минут десять за опорной балкой от двух полицейских, которым приспичило покурить именно рядом с тем закутком, куда он зашел по нужде, когда искал нужный квартал и дом... Мокрая куртка промерзла, не успевшие высохнуть после неожиданного январского дождя волосы слиплись ледяными сосульками, а побелевшие от холода губы только с третьей попытки начали слушаться, когда он наконец оказался в тепле и пахнущем книгами уюте комнаты Вениамина Андреевича.

   Увидев на пороге дрожащего от холода парня, инженер только руками всплеснул. Через несколько минут с вяло сопротивляющегося Стаса была стащена мокрая одежда, сам он растерт спиртом и завернут в теплый плед из натуральной шерсти - явно очень старый, в нынешние времена мало кто мог позволить себе такую роскошь. Вениамин Андреевич чуть ли не силком влил в него сто грамм коньяка, усадил в глубокое кресло и вручил кружку с дымящимся чаем со специями.

   - Если она не такая уж и легкая, то что же вы так замерзли? - иронично усмехнулся инженер, глядя на все еще выбивающего зубами чечетку гостя.

   - Потому что на контрольках идиоты сидят, мать их... - ругнулся Стас. - Я как на улицу вышел - охренел! Это ж надо, в январе - ливень!

   Мужчина нахмурился.

   - Стас, вы же петербуржец. Почему вы ругаетесь, как какой-то пахарь деревенский, который в жизни и трех книг не прочел? Ему простительно, его дело - хлеб посеять, собрать, смолоть, но вы...

   Юноша резко вскинул голову, в темно-карих глазах зажглись злые огоньки.

   - А вы в трущобах поживите с мое, господин интлехент, и не так заговорите, - он издевательски выделил обращение. - А то все, мля, умные!

   - В трущобах? - непонимающе спросил инженер: он хорошо помнил мокрую и оттого неказистую, но все же новую куртку гостя, оценил выпавший из джинсов мобил, новенький рюкзак из псевдокожи...

   - Угу, - кивнул Стас, допивая чай и отставляя кружку. - Именно там. Охрененно милое местечко, да. Там вам и институт блягородных манер, и вся фигня - только так! И преподы клевые - в форме все и с дубинками, только и ждут, пока что не так вякнешь, - он распалялся все больше, первый порыв злости, направленный на "интлехента"-хозяина, быстро прошел, но Стас уже не мог остановиться. Он слишком расслабился, хоть немного, но немного выпил - а на голодный желудок больше и не надо было, и обстановка была какая-то располагающая, непривычно-уютная, даже более домашняя, чем у Ниндзи - ее родители предпочитали стиль хай-тек, и вся квартира блестела стеклом и хромом. Да и разговор по телефону - он тоже чем-то зацепил юного бандита, почему-то провоцировал на иррациональное доверие к странному человеку, звонящему по вечерам незнакомым людям для того, чтобы "поболтать о жизни".

   Сложись хоть что-то иначе, Стас никогда не стал бы откровенничать с человеком, которого знал несколько часов. Но вероятностям было угодно сложиться именно таким сложным, противоречивым узором, а расслабленное сознание юноши и это согретое, разморенное состояние, усугубленное коньяком, всего лишь послужили последней каплей в и без того переполненной чаше.

   Ему было всего пятнадцать. И, как ни странно, он так и не успел превратиться в жадного и беспощадного звереныша, каковыми были девяносто пять процентов его сверстников, по той или иной причине оказавшихся в кошмаре, именуемом Свободным городом. Стас и сам не мог никогда подумать, насколько же он изголодался по простому и искреннему человеческому участию, по пониманию и спокойной, молчаливой поддержке... Ему было всего пятнадцать, и он все еще оставался в чем-то ребенком, ребенком, который хотел любви папы и мамы, который жаждал дружеского тепла и ласковой, доброй улыбки просто так, потому что он есть. Маленький волчонок Стек, скалящий клыки на всех, кто только осмелится подойти слишком близко, ушел куда-то вглубь сознания, уступая место уставшему, испуганному, замерзшему не столько физически, сколько душевно мальчишке. Мальчишке, который просто хотел быть кому-то нужным не "потому что", а "просто так".

   Он захлебывался чаем, даже не отследив, как Вениамин Андреевич встал и снова наполнил его кружку, он захлебывался словами, не обращая внимания на то, что говорит о таких вещах, о которых поклялся никогда и никому не обронить ни слова, он захлебывался слезами, не помня о том, что всегда презрительно усмехался при виде плачущего человека, говоря, что слезы - это для слабаков... Он был сильным, он стал сильным - слишком сильным для своего возраста, и слишком не в том сильным.

   Когда Стас закончил рассказ о своей не слишком-то длинной, но чрезмерно богатой на горькие события жизни, за окном уже забрезжил рассвет.

   - Вот так вот, - зачем-то сказал он через несколько минут после того, как рассказ закончился, и в комнате повисла густая, почти осязаемая тишина. Юноша не столько хотел подвести итоговую черту, сколько желал просто прервать это тягостное молчание. - Вы еще не жалеете, что приютили бездомного бандита и убийцу? - добавил он с вызовом в голосе.

   Вениамин Андреевич вздохнул - очень тяжело, но как-то почти с облегчением.

   - Ну какой из вас убийца, Стас? - на губах инженера на секунду мелькнула усталая улыбка. - Вам просто не повезло, но вы сумели не опустить руки, не сдаться, не сломаться, и даже больше того - вы сумели не стать таким же зверем и нелюдем, как большинство... гм, жителей района трущоб. И пусть даже вы в шаге от того, чтобы сломаться и стать такими же, как они, но вы все же пока еще держитесь. Значит, у вас есть шанс.

   - Это почему я в шаге? - подозрительно поинтересовался Стас.

   - Наркотики, - коротко и емко отозвался инженер, его взгляд стал жестче. - И не говорите мне, что этот ваш легкий галлюциноген - ерунда и вообще не хуже сигарет. Наркотик и есть наркотик. Одно вам скажу: если вы не откажетесь раз и навсегда от этой дряни, то вы - конченый человек. У наркоманов нет будущего.

   - Джамп - это единственная возможность почувствовать себя счастливым, - тихо проговорил Стас. В глубине души он был полностью согласен с Вениамином Андреевичем - в конце концов, сколько молодых парней загибалось от наркотиков в трущобах, сколько окоченевших трупов, возле которых валялся шприц или трубочка из бумаги, он видел в подвалах и на стройках, и скольких его знакомых однажды просто не стало. И многие из них начинали с ерунды - с джампа, с "глюколес", с "травки" - а потом уже не могли без нитаспана и ноктса.

   - Ошибаетесь, молодой человек. Этот ваш джамп - всего лишь самый простой способ обмануть себя и уйти от реальности - и заодно не самый простой, но не менее действенный, чем пуля в висок, способ покончить с жизнью. А возможностей стать счастливым гораздо больше, чем вам сейчас кажется.

   - Раз вы такой умный, то скажите - как мне жить дальше? - зачем-то спросил Стас. - Меня ищут полицейские, мне негде жить, у меня нет документов и почти нет денег, я просто никому не нужен, и никогда не буду нужен. Я никто в этом чертовом мире. Я не хочу быть наркоманом и бандитом - но разве эта гребаная жизнь дала мне другой выбор?

   Несколько секунд Вениамин Андреевич молчал. Он уже принял решение хотя бы попытаться, но для того, чтобы предложить подобное этому маленькому, но уже очень зубастому волчонку, в глубине души которого жил добрый и отзывчивый, но глубоко несчастный мальчишка, ему требовалось собраться с силами.

   - Да, Стас. Дала. Сегодня, когда вы все же ответили на мой звонок.

   - Что вы имеете ввиду? - насторожился юноша. В его глазах мелькнул страх, инженер заметил быстрый взгляд на окно и дверь - волчонок прикидывал пути к отступлению, если его подозрения подтвердятся. Мужчина тяжело вздохнул.

   - Давайте сразу же расставим точки над "i", - заговорил он, глядя прямо в глаза собеседнику. - Когда я сказал вам по телефону, что я просто хочу поговорить, я имел ввиду только "просто поговорить". Я понимаю ваши опасения, и потому прямым текстом скажу - меня не интересует ваше тело и все, что с этим связано. Я не... гм, гомосексуалист и тем более не педофил. Я просто хочу вам помочь. И единственная благодарность, которой я хотел бы ожидать за свою вам помощь - это чтобы помощь оказалась не напрасной и вы выросли бы настоящим человеком, достойным и добрым, и так же, как я, не желающим оставлять в беде хотя бы тех, кому вы в силах помочь.

   Стас жарко покраснел. Вениамин Андреевич словно бы прочел его мысли и его опасения - юноша достаточно много знал о случаях, когда взрослые и более-менее обеспеченные люди тем или иным способом заманивали к себе молодых парней и девчонок из трущоб, за которых некому было заступиться, и использовали в качестве игрушек для секса.

   А инженер тем временем продолжал:

   - Я понимаю, мои слова - это только слова. Но вам решать, верить мне или нет. Доказать свою искренность я могу только делом, а для этого необходимо, чтобы вы сперва мне поверили. Потому я предлагаю вам следующее: сейчас вы примете душ, поедите и ляжете спать, я расстелю вам кресло, оно раскладное. Когда вы проснетесь, меня не будет - к сожалению, мне через три часа нужно идти на работу. Решите уйти - просто попросите кого-нибудь из соседей закрыть за вами входную дверь, комната захлопывается без ключа. Решите остаться - дождитесь меня, я вернусь около десяти вечера, и мы с вами обсудим, как жить дальше. Если выберете второй вариант, вам придется соблюсти два условия: первое - вы навсегда откажетесь от наркотиков. Второе - вы пойдете учиться. У вас будет достаточно времени на размышления. Вас устраивают подобные условия?

   - Эм... угу. Вполне, - ошалело хлопая глазами, ответил Стас.

   Услышанное не укладывалось в голове. Ему предлагают жить здесь? Остаться в этой комнате, бросить наркотики, пойти учиться, и, что самое главное, на самом деле выбраться из трущоб? И это все происходит на самом деле, не во сне и не в подаренном джампом кайфе?

   Вениамин поднялся со стула, поставил свою чашку.

   - В таком случае идите в душ, - он подошел к шкафу, достал с полки полотенце и длинную светло-серую рубашку, поношенную, но чистую. - Вот, возьмите. Одежды вашего размера у меня нет, к сожалению, но это все стираное. Душ - вторая дверь слева по коридору. Соседей я предупрежу, что вы мой дальний родственник, они не будут задавать лишних вопросов. Идите, я пока постелю постель и приготовлю поесть.

   Все еще пребывая в шокированном состоянии, Стас взял протянутые вещи и направился в душ.

   Отмывшись и поев, юноша совершенно по-детски свернулся калачиком на разложенном кресле-кровати, и мгновенно провалился в глубокий сон без сновидений. Он уже не видел, как Вениамин Андреевич придвинул стул к изголовью его постели, и два часа сидел, почти не двигаясь, вглядывался в лицо неожиданного гостя. Старый инженер пытался понять, почему этот мальчишка-бандит вдруг стал так дорог ему. Почему больше всего на свете он сейчас боялся придти домой и обнаружить комнату пустой. Он не опасался кражи, и даже не думал, что Стас может просто вынести из комнаты все мало-мальски ценное - он боялся только, что тот уйдет. Откажется от помощи.

   Стас проснулся от непривычного ощущения - что-то теплое и пушистое касалось его щеки, слегка дрожа и издавая какое-то ласковое рычание. Открыв глаза, он наткнулся взглядом на серо-черно-желто-коричневую, пеструю шерсть.

   - Мррмяу, - черепаховая кошка открыла сонные, ленивые глаза, и, прищурившись, посмотрела на юношу. - Мррмяу?

   "Ты не опасный?" - словно бы спрашивала она.

   И Стас рассмеялся. Не хищно и зло, как привык в трущобных кампаниях, не горько, как иногда смеялся собственным мыслям, а живо и радостно, как смеялись его ровесники, растущие в нормальных, любящих семьях.

   Полчаса провалявшись в кровати и почесывая за ушами снисходительно мурлычущую кошку, он все-таки встал, взял полотенце и вышел из комнаты. Кошка осталась лежать на кресле, всем своим видом демонстрируя нежелание покидать теплое, уютное местечко.

   Выйдя в коридор, Стас нос к носу столкнулся с миловидной девушкой лет восемнадцати.

   - Ой! Привет, а ты племянник Вениамина Андреевича? - прощебетала она раньше, чем парень успел ретироваться обратно за дверь.

   - Эээ... ага.

   - А я его соседка, Настя. Тебя как зовут?

   - Стас...

   - Милое имя. Слушай, а ты кошку не видел? Пеструю такую, пушистую. Опять куда-то делась...

   - Она к Вениамину Андреевичу в комнату забежала. Наверное, когда он уходил, - неожиданно для себя улыбнулся Стас. - Сейчас принесу, подожди...те, - поправился он в последнюю минуту.

   - Ой, спасибо! А я уже боялась, что она опять удрала на лестницу. Да и давай на ты, я не настолько тебя старше, - кокетливо рассмеялась Настя.

   - Эм... да, хорошо, конечно, - чувствуя, что неудержимо краснеет, он метнулся в комнату.

   Кошка обнаружилась все на той же подушке и явно была не очень довольна тем, что ее потревожили. Скорее даже, очень не довольна. К счастью, у Насти оказался карандаш-антисептик. К сожалению, ей надо было уходить на занятия, но ведь вечером она обязательно вернется...

   Поднявшись на свой этаж, Вениамин Андреевич замер у двери, крепко сжимая в руке ключи. Вдруг, он все же ушел?

   - Добрый вечер, - Стас поднял глаза от книги.