"Тени Чернобыля" - читать интересную книгу автора (Дядищев Александр, Тумановский Ежи)
Ян Олешковский aka Maddog [SW] Колодец
Старик неторопливо переходил улицу. Он шел из магазина, думая о том, как придет в свою уютную квартирку, и наконец-то заварит крепкий черный кофе, который он так любил и который совершенно некстати закончился накануне вечером.
Внезапно порыв знакомых ощущений остановил его на полушаге, заставив инстинктивно присесть и сжаться в упругий комок. Буквально через секунду из-за чинно стоящего перед перекрестком автобуса, вынырнула шальная серебристая легковушка и не оставляя и намека на след тормозного пути, со всего размаху, элегантно, но крепко обняла своим передним мостом ближайший к старику фонарный столб. Железобетонное тело столба крякнуло, надломилось и гулко ударило всеми своими лампами о серый асфальт. Именно там, где должен был бы находиться наш дед (сделай он лишнюю пару шагов вперед) теперь лежал расколовшийся надвое тяжеленный чугунный плафон.
Старик неожиданно легко поднялся с корточек, отряхнулся, и как ни в чем не бывало, перешагнул через изуродованные обломки. Он спокойно продолжил свой путь домой. Никто не услышал, как он тихо и с кривой усмешкой произнес: «Спасибо Зоне».
* * *
Была поздняя весна, когда к старику пришел этот странный молодой человек. Войдя в прихожую, он картинно снял шляпу и чинно представился Леонидом Львовичем. Хозяин квартиры широко улыбнулся и язвительно спросил:
– А фамилия Ваша, наверное, Леонов, а профессия — киллер?
– Нет. Не Леонов. Все гораздо смешнее — Котов. Я астрофизик. Работаю в Пулковской обсерватории. Заведующий кафедрой. Впрочем, неважно какой конкретно кафедрой… Я к Вам за небольшой консультацией.
– Ну и что, интересно, «физикам» понадобилось от старого человека, который не получил в свое время даже законченного высшего образования?
– Образование Ваше не имеет никакого значения: мы оба — и я, и Вы знаем, что Вы в прошлом были…
Хозяин почти грубо оборвал его на полуслове, и скороговоркой произнес:
– А у меня нет никакого прошлого. Мне порекомендовали забыть, кем я был. Если Вы как-то изловчились разыскать мой адрес и соизволили прийти ко мне в дом, то непременно должны были бы знать о «соглашении», а не козырять тут сведениями о том, «who is who»! Я дорого купил спокойную старость: молчание — вовсе не золото. Молчание — жизнь.
Старик протянул руку к двери, чтобы открыть ее, всем видом выказывая окончание аудиенции. И вдруг пришедший почти по-детски запричитал, путая слова и срываясь на всхлипы:
– Ой! Только не прогоняйте меня…. Ради всего святого … У меня … Я… Вы … Я… Вы моя последняя надежда… Дело всей жизни…
От неожиданности, видавший все на своем веку, старец опешил, и рука его застыла, так и не открыв замка. Такого поворота событий он никак не мог предположить. И куда подевалась степенность и чопорность молодого «светила науки», которого поначалу «строил» из себя гость? Пред стариком стоял просто уставший от хронического недосыпания и «зашедший в тупик» в своих исследованиях молодой ученый. Нет. Это не могло быть проверкой на честность выполнения договора с властями «о не разглашении». Не похоже на «подставу»: парень видимо на самом деле нуждается в каких-то сведениях. Во всяком случае умудренный опытом старик не чувствовал опасности исходящей от юнца. В конце концов, терять было нечего, да и страсть как хотелось поговорить со «свежим» человеком.
– Кофе будете?
Спросил он гостя более умиротворенным голосом, и не дожидаясь ответа, пошел в кухню, где принялся деловито позвякивать джезвой.
– Тапки оденьте: я человек одинокий — часто мыть полы мне противно… Вам с сахаром или без?
– С.
– Что?
– С сахаром!
Разговор поначалу «не клеился»: сказывалось недоверие одного и боязнь «с чего начать» другого. Поговорили о погоде, о сортах кофе, о ценах. Как бы невзначай перешли на тему «Зоны». Молодой человек, показывая пальцем на экран газеты, лежащей на табурете робко начал «про это»:
– В новостях передавали, что на северном участке опять пропали двое солдат и прапорщик. Разводящий и вместе с караулом. Причем люди говорят, что они не могли уйти внутрь: следы идут от «ново-берлинской» стены и обрываются на границе минного поля, но воронок никаких нет. И взрывов никто не слышал. Ну, не по воздуху же они через мины перелетели?
Сталкер-пенсионер лишь ухмыльнулся в ответ, вспоминая, как однажды подобно «гайке на веревочке» летел метров пятьдесят, из-за своей досадной оплошности. Он случайно наступил ногой на доску, не разрядившуюся в момент «выброса». Слава богу, тогда ему это обошлось только лишь царапинами и вывихом плеча, потому, что упал он на «мягкое»: на труп своего случайного товарища, которому «не повезло» за десять минут до того памятного полета. Он потом рассказывал коллегам в «известном» ресторанчике-забегаловке (что расположился недалеко от берлоги скупщика, и где встречались мирно и сдержано даже враги, ибо так повелось изначально) как это было.
[отступление]: Записано со слов посетителя кафе «Лучистое» корреспондентом местного журнала «Area»:
«Солдатик за мной увязался. „Дембель“, у которого я иногда „из-под полы“ покупал патроны. Говорит: „Возьмите меня в „зону“: а то я в штабе писарем служу и „зоны“ самой никогда в близи не видел. Дома стыдно будет признаться в этом“. Господи, как — же его звали-то? Андрей, что ли … или Антон. Помню — имя на „А“ начиналось. Мы уже возвращались, когда он решил облегчиться „по-большому“ и отошел в кусты… Там его и накрыло внезапным локальным „выбросом“. Туда же — в кусты, и я прилетел по воздуху минут через десять после того, как „обложался“ с доской. Очнулся — и понял, что лежу на чем-то мягком и теплом, причем весь перепачканный в дерьме и крови. Ужасный запах у этой смеси… В глазах круги, в голове шум. Пошарил руками вокруг себя. Поднял что-то с земли, взглянул украдкой на находку вижу, что это нога в ботинке. Странно, что ботинок цел, но шнурка почему-то в дырочках нет. А шнурок-то раньше точно был: от него горелый след на ботинке остался — крест-накрест, крест-накрест и аккуратно выжженный бантик. Потом я просто лежал и тупо смотрел то в небо, то на ботинок: во-первых, конечно, контузило, а во-вторых — долго боялся посмотреть на свои ноги: думал, что в руках держу мою же собственную оторванную и расплющенную ногу. Повезло: нога оказалась не моя. Его. Как же звали солдатика-то? Дембельнула его „зона“…
– Вы о чем-то задумались? Я попросил еще кофе, а вы молчите…
– А откуда, молодой человек, у Вас есть время смотреть новости, если Вы без устали, забыв про мирские утехи, трудитесь на ниве астрономии?
– Астрофизики. Мы сейчас пытаемся построить телескоп, использующий в своей работе эффект гравитационной линзы. И вот… Мне сказали, что Вы… Один коллега — он работал там в экспедиции… Он слышал, что Вы… В общем…
– Ну ладно. Хватит мямлить. А то это может продолжаться бесконечно. Если Вы сами не можете начать, то тогда буду спрашивать я. Что конкретно Вы хотите от меня услышать такого, что немедленно продвинуло бы науку вперед, а коллеги-соперники Ваши почернели бы от зависти? Что не дает Вам покоя, срывает с места и гонит в другой город встретиться с одиноким стариком-пенсионером? Ужели только кофе попить заехали?
Гость вздохнул, заговорщически огляделся по сторонам и шепотом спросил:
– А нас не …. Мы можем говорить свободно?
– Юноша! Вы меня обижаете! Я чую даже мышеловки, которые соседка снаряжает сыром у себя в кладовке! Это шутка конечно, но не создано еще такого „жучка“, которого я не мог бы найти и обезвредить: ведь в течение многих лет я только тем и занимался, что возился со специальным оборудованием, которое, как вы можете догадаться, должно было реагировать на любую, даже мельчайшую опасность, ловушку или аномалию. Да и сам я почти превратился в „ходячее специальное оборудование“ — оттого и дожил до старости! Говорите смело: мой дом чист.
– Я хочу Вас расспросить о… о колодце. Говорят, что Вы единственный, кто видел аномальное отражение в воде. Расскажите, что вы наблюдали?
Старик махнул рукой, отхлебнул из чашки и произнес:
– А… Колодец… Всего лишь мелкий эпизод. О колодце меня ничего не спрашивали даже на допросах „по делу о незаконном обороте артефактов“, когда пытались швырнуть за решетку. Правда, этот колодец забрал у меня превосходную фотокамеру, каких теперь не делают. Сейчас я уж и думать забыл о нем, но тогда, конечно был несколько шокирован, когда заглянул в него и увидел…»
* * *
Тяжелый рюкзак откровенно резал плечи своими лямками, отчего каждый шаг казался пыткой. Но своя ноша, как известно — не тянет, и болезненное ерзанье рюкзака компенсировалось мыслью о том, что за его содержимое можно выручить хороших денег. Человек с поклажей за спиной шел достаточно беспечно: окружающая местность находилась на периферии Зоны, и никто никогда не наблюдал тут никаких известных аномалий. Не было отмечено и случаев, чтобы сюда забредали любые твари из центральных областей Зоны. Это была просто «полоса отчуждения», расположенная внутри строго охраняемого периметра. Поблизости находился заброшенный хутор, состоящий из полуразрушенного дома и покосившегося сарая. Посреди двора был выкопан глубокий колодец, из которого всегда можно было взять свежей воды, чтобы напиться или умыть разгоряченное тело. Никто из посторонних неделями не нарушал уединения этого места. Лишь несколько человек, из числа старых и опытных сталкеров знали про «оазис» и время от времени заходили сюда, иногда даже делая достаточно большой «крюк». Все они понимали, что у каждого из «посвященных» здесь был свой тайник, но никто принципиально не искал чужого склада. Это негласное соглашение устраивало всех и придавало стабильности в отношениях между ними. В доме, под половицей была выкопана яма, в которой хранился общий запас аварийного снаряжения, консервов и медикаментов. Там был даже «хакнутый» чьей-то умелой рукой спутниковый телефон, не имевший входящего номера, и что самое главное, не оставлявший ни каких следов о сеансе связи в логах телекоммуникационных компаний. Этим «НЗ», который по возможности обновлялся и пополнялся всеми посетителями, «в случае чего» мог воспользоваться любой из нуждающихся. Со временем, из редких постояльцев хутора в живых осталось всего четверо, но активно стоянкой пользовался только один. Именно он и собирался сейчас быстро преодолеть двести пятьдесят метров по открытому участку: от заросшей квелым подорожником бровки старого шоссе — до густого леса, на одной из полян которого как раз и спал в забытьи и унынии заброшенный людьми хутор. Вылежав с биноклем в руках в придорожной канаве «положенные» тридцать минут, путник тихо поднялся и, пригибаясь к растрескавшемуся от времени асфальту шустро перебежал через шоссе. Опасаться можно было только армейских патрулей и редких групп мародеров.
[Пояснение]:
Мародеры, конечно же, сами боялись углубляться в Зону, но с удовольствием охотились за рюкзаками и снаряжением тех, кто возвращался оттуда. Эти человеческие подонки (которые сами себя высокопарно называли «стервятниками») частенько устраивали засады на путях возвращения честных сталкеров. Среди них было много дезертиров из окрестных воинских частей, знавших не понаслышке о большой стоимости предметов, вынесенных из чрева Зоны, и «лихих людей» со всего света. Впрочем, при случайной встрече с бывалым сталкером или с группой сталкеров небольшая банда мародеров, как правило, либо уничтожалась в полном составе, либо сильно редела членами: так разнились их мастерство и опыт. Нередко возвращающийся сталкер чувствовал засаду задолго до того, как сами стервятники обнаруживали присутствие своей «жертвы». В общем и целом, в грязные лапы бандитов попадались, как правило, либо приезжие дилетанты — авантюристы, либо начинающие сталкеры, которые впервые отваживались пойти в Зону в одиночку, без старшего товарища. Все сталкеры подчеркнуто брезгливо обходили стороной тела убитых мародеров и принципиально никогда не брали оружия и амуниции с их трупов. Военные тоже не любили бандитов. И если к задержанному сталкеру армейский патруль относился достаточно мягко и даже несколько почтительно, то в случае поимки мародера допрос нередко сразу и без лишних протокольных проволочек начинался с избиения до полусмерти. Часто бандиты погибали «при попытке к бегству», а солдаты с легким сердцем уезжали в поощрительный отпуск. Иногда патруль откровенно прикрывал отход попросившего помощи сталкера и оберегал его от нежелательных встреч. За определенное вознаграждение, разумеется.
Перебежав через дорогу человек немедленно присел и стал оглядываться. Он встал в полный рост только тогда, когда увидел ворона, степенно чистящего свои перья на ветке раскидистого дуба: птица не проявляла никаких признаков беспокойства. Их обоих отделяло от леса не более двухсот пятидесяти метров….
К вечеру сталкер вышел из леса к границе поляны и, расположившись в малиннике, стал напряженно разглядывать в бинокль видневшийся на пригорке хутор. Во внешнем облике группы построек было что-то «не так». Пару месяцев назад пейзаж имел слегка другой вид. Вот только какой? Что изменилось? Минута ушла на поиск в памяти бинокля снимка двухмесячной давности, сделанного из того же самого малинника, где наш герой находился сейчас. Он вывел фотоснимок в левый окуляр и нажал кнопку «совмещение». Изображения в обоих окулярах стали одинакового размера, совместились, и заработал затвор фильтра-сепаратора. Совпадающие детали пейзажа были удалены, и на результирующем изображении явно проступила отсутствующая теперь крыша колодца. Тревога почти отлегла от сердца: скорее всего крышу просто сдуло ветром. Теперь она вольготно возлежала на земле, и край ее слегка виднелся из-за железобетонного кольца, в глубине которого была вожделенная влага. Осталось только пошарить в компьютере историю сводок погоды за два месяца. Сталкер опустил к щеке микрофон шлема, шепотом произнес в него ключевое слово и начал диалог:
«Режим — поиск. Источник — архив приемника. Каналы — метео. Период — два месяца до текущей даты включительно. Запрос: максимальная сила ветра. Направление ветра — игнорировать. Местоположение — текущее».
«Уточните способ определения текущих координат».
«Инерциально. GPS не включать. Точность — по площади в десять квадратных километров».
«Остановить поиск. Удалить текущие координаты из архива запросов. Спящий режим».
Результаты поиска вызвали уже нешуточную озабоченность. Могло случиться одно из двух: или на хуторе похозяйничал кто-то чужой, или и до этих мест добралось уже смертельное дыхание Зоны. В любом случае уповать на ураган или шквал теперь было нельзя, ведь при последнем посещении убежища было замечено, что крыша колодца сидела крепко и не могла бы упасть без посторонней помощи. В любом случае сталкеры никогда бы не стали лишний раз прикасаться к чему-либо «просто так». В принципе, конечно и мародеры тоже не стали бы ничего трогать: слишком страшной могла бы оказаться расплата за такую вольность. Сколько мародеров погибло в поисках сталкерских тайников? Никто не знает.
[Пояснение и пример]:
Любой сталкер, желающий еще хоть немного пожить на этом свете непременно выполнял ряд строжайших и непререкаемых правил. Запрет на немотивированное перемещение предметов был одним из них. Даже находясь вне Зоны, у себя дома, сталкеры инстинктивно никогда ничего не брали в руки без особой необходимости. Разумеется, что даже случайное прикосновение без применения специальных защитных средств к любому предмету, находившемуся в Зоне или вынесенному оттуда, могло окончиться для «смельчака» смертью. При переноске артефактов было строго необходимо использовать специальные защитные контейнеры. Есть расхожая фраза: «Текст руководства по технике безопасности написан кровью». Любой сталкер легко подпишется под этим изречением. Например, был отмечен чудовищный случай, произошедший с довольно опытным сталкером по кличке «Дятел». Все произошедшее было зафиксировано на видео и подробно описано словесно напарником погибшего: В ризнице полуразрушенной церкви «Дятел» обнаружил тонкую золотую цепочку с нательным крестиком. Не проверив найденное приборами (т. к. общий фон физических полей внутри церкви, в общем-то, был в норме) он надел украшение себе на шею и вышел из храма. Но не успел он пройти и десяти шагов от развалин, как был буквально разрезан чем-то, напоминающем струну. Разрезан на несколько автономных кусков, которые шокирующе быстро, и без видимых на то причин развалились в стороны, прямо на глазах у «видавших виды» старателей, оборвав речь владельца на полуслове. При осмотре товарищами погибшего места происшествия было выяснено, что виной всему была цепочка: она внезапно изменила свои физические свойства, в том числе прочностные и гравитационные. После очистки места гибели «Дятла» от его останков, сталкеры увидели, что цепочка с крестиком прорезала брусчатку мостовой, и артефакт провалился глубоко в землю. Найден он так не был, хотя в этом месте товарищами покойного была выкопана достаточно глубокая яма. При просмотре видеозаписи происшествия было выяснено, лишь то, что цепочка располосовала человека сверху донизу быстрее, чем длится один видео кадр: специалисты не смогли ничего разглядеть, так мгновенно это случилось.
Итак, прежде чем двигаться вперед путник решил поискать вокруг колодца гравитационную аномалию. Все знают старый вопрос-шутку: «Как с помощью бинокля и секундомера измерить высоту здания?» Ответ был банален и вызывал улыбку: «Надо бросить бинокль с крыши и измерить время его полета». После чего полагалось заглянуть в учебник физики, дабы освежить в памяти закон Ньютона. В начале двадцать первого века задача значительно упростилась: требовалось лишь купить на «черном рынке» специальный, очень дорогой бинокль и дополнительные «гаджеты» к нему.
Сталкер отошел от своего временного убежища на полсотни метров в сторону и вкопал в землю легкую треногу (точно такая же уже была установлена им в малиннике). На ней он смонтировал отстегнутый от бинокля излучатель лазерной подсветки и отъюстировал его ватерпасом по горизонтали. Визир устройства необходимо было направить на стену сарая, так чтобы проклятый колодец тоже оказался на линии зрения. Тонко и слажено завыли гироскоп, раскручивающий свои маховики, и привод зеркала горизонтальной развертки. На почерневшей от времени стене сарая появилась горизонтальная полоса, нарисованная лазерным лучом. Теперь следовало вернуться в малинник и посмотреть на сарай из другой точки. Лучший друг сталкера — универсальный бинокль был водружен на свою треногу, застабилизирован и одарен соответствующей измерительной насадкой. Но даже без специальных «прибамбасов» было видно, что линия на стене не была строго прямой: в середине ее был заметен хоть и незначительный, но все-таки вполне различимый, параболической формы, прогиб. Допплеровсий анализ тоже выявил аномалию: середина линии была несколько более «красный», чем ее концы. Единственное, что обнадеживало — это то, что фаза отраженного света не «гуляла», а была стабильна. Это означало, что аномалия имела стационарный характер, что в принципе допускало возможность осторожно подойти вплотную к колодцу без опасения быть внезапно разорванным на куски или расплющенным в лепешку.
Переночевав в малиннике сталкер начал готовиться к преодолению последнего рубежа: предстояло пройти несколько сотен метров, разделявших подлесок и хутор.
Еще недавно сталкеры для передвижения по Зоне использовали гайку с привязанным к ней обрывком бинта. Все чаще в качестве такой «слеги» применялись одноразовые панорамные видеокамеры, имевшие размер небольшого камешка. Их массовый выпуск наладила какая-то подпольная кустарная мастерская из Киева, и на «черном рынке» кассета с десятком камер стоила совсем недорого. Устройство метко обзывалось жаргонным словом «выкидыш», оборудовалось оранжевой лентой — хвостом или дымовым трассером, и способно было передавать «средненькое» по качеству изображение через стандартный нашлемный проектор прямо в глаз. Это помогало вовремя распознавать опасность, притаившуюся за углом. Запаса батареи хватало лишь на несколько минут трансляции, но камеру с выдохшейся батареей можно было поднять и бросать снова уже как обычную гайку.
Итак, путник сделал свой первый бросок прямо из колючих кустов. Траектория полета зонда показала, что впереди нет ничего такого, чего можно было бы опасаться. Впрочем, и все последующие броски вселили уверенность в безопасности пути. Лишь при приближении к колодцу рюкзак, будто наливаясь свинцом начал все сильнее оттягивать плечи. За десять метров до цели путешествия его пришлось снять и волочь по примятым к земле стеблям травы. Прислушавшись к тому, как учащенно бьется сердце и, чувствуя, как тяжело стало шевелить членами, сталкер понял: ближе подходить нельзя, ибо он неминуемо раздавит себя своим же телом. Сущим мучением было снять тяжеленный, ставший почти неподъемным, бинокль и вынуть из его слота камеру высокого разрешения. Потом он подтянул заготовленный накануне длинный и крепкий шест. Много времени и сил ушло на то, чтобы примотать скотчем к концу шеста камеру, но еще больше их было потрачено на медленное проталкивание этого импровизированного зонда к краю колодца. Камера вела прямую трансляцию, но сталкер даже не смотрел на изображение, оставляя удовольствие «на потом», когда можно будет в спокойной обстановке просмотреть запись. Через секунду после того, как объектив пересек внутренний край бетонного кольца — шест сломался и его конец вместе с примотанной камерой «ухнули» в жерло аномалии. Впрочем, и этого краткого времени должно было быть достаточно для того, чтобы сделать несколько прекрасных снимков внутренностей колодца. «Полторы тысячи долларов коту под хвост!» — тихо выругался сталкер, хотя и знал почти наверняка, что камеру он потеряет. Пора было отползать от этого гиблого места. Из ушей уже пошла кровь и предприятие грозило обернуться инсультом.
* * *
– … и увидел вот это.
Старик включил экран, что-то поискал в недрах домашней информационной базы, и вывел найденное для просмотра. Это была превосходного качества стереофотография. На ней было запечатлено глубокое небо. Небо чужой планеты. Два светила озаряли ее своим странным светом: одно солнце было большое и красное, а другое — яркое, мелкое и злое, имело бело-голубой цвет. Фотография была круглой формы и по краешку ее отчетливо угадывалась панорама неземного пейзажа. Хозяин квартиры увеличил размер экрана на всю стену кухни, задернул окно шторой и выключил свет. Затем он снова подошел к терминалу, для того, чтобы изменить пропорции снимка, после чего круглое изображение приобрело привычные прямоугольные формы. Когда старик добавил яркости, все предметы на кухне стали отбрасывать резкие двойные тени. Молодой человек поперхнулся глотком кофе и закашлялся. На экран невозможно было смотреть, не прикрыв глаза ладонью, и яркость пришлось убавить.
– Ну вот, юноша, что зафиксировала моя камера, когда пролетала сквозь фокус аномалии. Всего лишь один кадр хороший: остальные нечеткие. Жаль камеру. Очень жаль. Цвет — сто двадцать восемь бит, двойной стереообъектив, пятьсот кадров в секунду, про разрешение я вообще умолчу! И все это «удовольствие» вместе с передатчиком весило меньше зажигалки.
Молодой человек сочувственно покачал головой и забубнил себе под нос:
– Сто двадцать восемь бит…. Значит, я смогу измерить спектр и отождествить звезды… Хорошо бы узнать дату и время съемки… И точные координаты колодца…
Старик прервал его размышления.
– Я отдам Вам копию фотографии и расскажу все, что я знаю о колодце. И где он находится, и как к нему добраться, чтобы не погибнуть. Но только не морочьте мне голову байками о том, что хотите построить гравитационный телескоп, аналогичный тому, что находится в колодце. Не телескоп это! Неужели не понятно, что в Зоне произошла авария чьего-то «транспортировочного портала»? Вы что, фантастику не читаете? Вся Зона просто кричит о том, что по ее территории разбросаны осколки чужого механизма. Его куски все еще продолжают работать. То и дело хаотично открываются и закрываются проходы между мирами, выплевывая наружу чужую живность, микроорганизмы, предметы, газ множества инопланетных атмосфер. Как в дьявольском миксере перемешиваются они друг с другом в различных сумасшедших комбинациях, приводя в изумление ученых! Похоже, что авария привела к катастрофе сразу на нескольких планетах. Видимо разрушилась целая сеть взаимосвязанных между собой «порталов», «врат» или «телепортов» — называйте их как хотите. Обратите еще раз внимание на фотографию чужого мира: окружающий ландшафт искорежен не в меньшей степени, чем наш. Видите развалины чужих строений? Видите это? А это? А вот это? Я специально увеличу кусок изображения в углу слева. Глядите! Как вы думаете, что валяется вон там? Правильно угадали. С первого раза. Да, это половина танка Т-72, разорванного неведомой силой и заброшенного на другой конец вселенной. Вторую его половину я видел вот этими глазами в полукилометре от саркофага АЭС. Она и по сей день наверное ржавеет там. Забирайте диск с файлами и убирайтесь отсюда! И даже не думайте воспроизводить конструкцию «портала» в своих лабораториях — вы окончательно угробите всю нашу планету. И может статься, что и не одну только нашу.