"Философия кризиса. Учебное пособие" - читать интересную книгу автора (Сидорина Т.Ю.)

2.5. Йохан Хейзинга: прогрессирующее разложение культуры

В своих оценках кризисных ситуаций историки обычно проявляют определенную сдержанность и мудрость, поскольку из опыта своих профессиональных занятий они знают, что человеческая жизнь далека от совершенства, что общества нередко переживали трудные времена и тем не менее находили выходы из них. Пожалуй, таков общий тон появившейся в 1935 г. книги знаменитого нидерландского историка Йохана Хейзинги "В тени завтрашнего дня. Диагноз духовного недуга нашей эпохи". Хейзинга знаменит прежде всего своим замечательным исследованием "Осень Средневековья" и блестящей работой по философии культуры "Homo ludens" (1939), однако тревожная ситуация предвоенного времени заставила его оторваться от академических тем и написать работу по злободневным проблемам. Любопытно, что его книга о диагнозе эпохи стала своего рода бестселлером: за несколько предвоенных лет она переиздавалась семь раз и была переведена на многие европейские языки.

Хейзинга Йохан (1872-1945) - нидерландский историк и теоретик культуры. Родился в Гронингене. С 1891 г. изучал новую филологию в Гронингене и Лейпциге, в 1897 г. сдал экзамены в Гронингене. С 1897 по 1905 г. был учителем истории в Гаарлеме. В 1903 г. защитил в Амстердамском университете диссертацию по литературе и истории культуры древней Индии, а в 1905 г. стал профессором отечественной и всеобщей истории в Гронингенском университете, а с 1915 по 1942 г. в Лейденском университете. В 1929-1945 гг. состоял руководителем отделения литературы в Гаагской академии наук. Член международного комитета Лиги Наций по вопросам культурного сотрудничества. Хейзинга внес много нового в понимание предмета и метода исторической науки. Тематика исследований Хейзинги (миф, роль фантазии в истории цивилизации) сближает его с такими мыслителями, как Марсель Мосс и Леви-Строс. Обращение к социальной психологии, исследование ментальности средневековой жизни позволяют видеть в нем непосредственного предшественника школы "Анналов" во французской историографии. Для Хейзинги характерен интерес к переломным, "зрелым и надламывающимся" эпохам, где сталкиваются традиции с обновленческими тенденциями в жизни общества (например, Реформация, Ренессанс, ситуация в Нидерландах в XVII в.). Не без влияния Шпенглера Хейзинга обращается к проблеме типологизации культур, морфологическому анализу культурно-исторических эпох. Он изучает утопии в истории цивилизации - эти "вечные темы" ми-

62


ровой культуры (мечта о "золотом веке", буколический идеал возврата к природе, евангельский идеал бедности, коренящийся в древнейших пластах культуры рыцарский идеал, идеал возрождения античности и др.). [Современная западная философия: Словарь. М., 2000. С. 488.]

Как и другие мыслители, Хейзинга фиксирует прогрессирующее разложение культуры, отмечает, что мир живет в ожидании катастрофы. Однако уже в начале своей книги он указывает, что очень многие люди не утрачивают надежды, что они готовы сообща трудиться над сохранением культуры. Но для этого нужно ясно представлять себе, какие именно болезни охватили европейскую культуру, что именно в ней нуждается в защите и что в обновлении. "Если эта цивилизация будет спасена, если она не потонет в веках варварства, но, сохранив свои высшие ценности, доставшиеся ей по наследству, перейдет в обновленное и более прочное состояние, тогда совершенно необходимо, чтобы ныне живущие отдавали себе отчет в том, насколько далеко зашла угрожающая этой цивилизации порча" [67].

67 Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992. С. 245-246. 64


Хейзинга отдает должное Шпенглеру. Именно его "Закат Европы" послужил сигналом для множества людей к осознанию серьезнейших пороков и недугов, охвативших западную культуру. Однако он полагает, что "мрачная теория" Шпенглера дает неточную картину происходящих событий. Причину этого историк видит в том, что шпенглеровская схема перехода от культуры к цивилизации уходит корнями в "наивный романтизм". По его мнению, "тот путь, которым шла последние семнадцать лет западная культура со времени выхода в свет шпенглеровско-го "Untergang des Abendlandes" ("Закат Европы"), совсем не по хож на тот, который должен был привести ее к периоду Zivilisation. Во всяком случае, хотя общество и развивалось в этом направлении, повышая техническую точность и холодное исчисление ожидаемого результата, но в то же время человеческий тип становился все менее дисциплинированным, все более подверженным эмоциональной реакции. Можно было бы скорее сказать, что мир являет собой картину шпенглеровской Zivilisation плюс изрядная толика безумия, обмана и жестокости, соединенных с сентиментальностью, которой он не смог предугадать" [68].

68 Там же. С. 354.


Чтобы поставить свой собственный диагноз духовным недугам эпохи, Хейзинга попытался последовательно зафиксировать те деструктивные процессы, которые охватили различные уровни и сферы европейской культуры. Он начинает с ее высших этажей - с науки и философии. Здесь его прежде всего тревожит резкое снижение рационально-критических установок и прогрессирующая утрата способности к различению истины и лжи. Яркими симптомами этого являются распространение и успех у публики всевозможных расовых и геополитических теорий, шумливая активность немецкой философской антропологии, популярная психоаналитическая литература, выдающая себя за серьезные исследования.

Это нашествие псевдонауки, псевдофилософии, а то и просто вульгарных суеверий, получившее к тому же такие новые технические средства распространения, как массовые газеты и радио, погружает общество в нарастающий океан болтовни, поверхностных, но опасных "учений" и "концепций", отравляющих и деморализующих сознание людей.

Хейзинга обращает внимание также на внедрение в культуру таких деструктивных и идущих в конечном счете от философии представлений, как примат практики и воли над разумом, культ жизни в ее непосредственно-витальных формах, превознесение идеалов героизма и борьбы над трезвым расчетом и толерантностью. Своего рода кульминации это достигает в "культе солдата" и тоталитарного коллективизма, который проповедовали теоретики правого радикализма в Германии.

Суммируя свой обзор болезней культуры, Хейзинга пишет: "Мы переживаем сейчас самую серьезную полосу - целый комплекс опасностей угрожает нашей культуре. Культура находится в состоянии ослабленного иммунитета против инфекции и интоксикации - состояние, сравнимое с опьянением. Дух расточается впустую. С поступательным движением культуры

65


неудержимо девальвируется слово (эта разменная монета мысли), распространяясь все легче и во все возрастающих масштабах. Прямо пропорционально обесценению печатного или устного слова растет безразличие к истине. По мере того как иррациональная позиция духа завоевывает пространство, границы ложных концепций в любой области раздвигаются до обширной зоны. Немедленная гласность, подстрекаемая меркантильным интересом и погоней за сенсацией, раздувает простое несходство мнений до масштабов национального бреда. Идея дня требует сиюминутной реализации. Между тем великие идеи утверждали себя в этой жизни всегда очень медленно. Над всем миром висит облако словесного мусора, как пары асфальта и бензина над нашими городами. Сознание ответственности, на первый взгляд усиливаемое лозунгами героизма, оторвалось от своих корней в личной совести и поставлено на службу коллективизму, любому коллективному образованию, стремящемуся возвести свой ограниченный взгляд на мир в канон спасительного учения и навязать свою волю" [69].

Переживаемые культурой катаклизмы Хейзинга не без некоторых колебаний обозначает как ее "варваризацию": "Под варваризацией можно понимать культурный процесс, в ходе которого достигнутое духовное содержание самой высокой пробы исподволь заглушается и вытесняется элементами низшего содержания... Бастионы технического совершенства, экономической и политической эффективности ни в коей мере не ограждают нашу культуру от сползания в варварство. Варварство тоже может пользоваться всеми этими средствами. Оснащенное с таким совершенством, варварство станет только сильнее и деспотичнее" [70].

69 Хейзинга Й. Указ. соч. С 349.
70 Там же. С. 350-351.


Вытеснение рациональности мистикой, подлинной науки - псевдонаукой и современной магией, логоса - мифом вызывает у Хейзинги острое чувство тревоги. В отличие от многих социальных теоретиков того времени, он не верит, что цивилизацию можно спасти с помощью решительных и тотальных кон-