"Битва" - читать интересную книгу автора (Салливан Триша)

ДЕКАРТ, ТАКЖЕ ПРОХОДЯЩИЙ ПОД ИМЕНЕМ ТЕРРИ

В левой руке 10Еши прелестный пистолетик двадцать второго калибра, который она с такой силой вдавила в мой висок, что у меня перед глазами вспыхнуло неоновое пламя. 10-я оторвалась наконец от своей камеры и мертвой хваткой впилась в мое запястье. Когда она приложилась своими граблями, мне показалось, будто к коже присосалась целая стая крошечных электрических угрей, так что не осталось ничего другого, кроме как сдаться. Я молча смотрела, как 10-я забирает моего дружка.

— Эх вы-ы-ы, лохастые неумехи, — с издевкой протянула она, загребая мое оружие видеорукой. Запихнула его в бюстгальтер и возобновила съемку. — Ты прямо какая-то чума, никуда от тебя не скрыться.

Заиграли синтетические скрипки — первые аккорды «Я всегда буду любить тебя». Я осторожно попятилась, но в этот раз уже и камера, и пистолет оказались нацелены мне прямо в лицо. Странно, но даже на расстоянии трех футов я отчетливо почувствовала, как ствол удлинился и теперь металлический конец протыкает мне щеку. Состояние расплывчатости, какое возникает после новокаиновой заморозки, когда зубной врач почти наполовину скрылся из виду в твоем горле и попутно интересуется, каким видом спорта ты занимаешься в школе. А твой любимый вид спорта — выпить не меньше шести «эспрессо» и играть на дорожной полосе, а язык так онемел, что вроде как-то не до разговоров, но ты по-прежнему замечаешь этот неумолимый металл, пронизывающий, вонзающийся в перекладины твоего тела с тонкой, пронзительной дрожью — так я тогда чувствовала себя. Ощущения, по крайней мере, именно такие. Я не сомневалась, что когда надо будет меня пристрелить, то рука у 10-й не дрогнет, а вот я ее навряд ли смогу убить. Увидев собственными глазами, как Кери уделала того парня, я слегка забеспокоилась, и, чего уж кривить душой, теперь вся эта перестрелка забавляла меня куда меньше, чем раньше.

Из-за спины 10Еши послышались шаркающие звуки, донеслось чье-то натужное дыхание и сопение. Моя соперница резко обернулась в сторону шума. Одна из этих пронырливых дамочек в костюмчике бортпроводницы, которые, стоит вам только забрести в магазин, не преминут всучить разную хрень от «Органзы» или «Дюны», — как раз такая вот девица в эту минуту ползла между витринами, оставляя за собой кровавый след от простреленной ноги. Ей следовало заранее подготовиться к жизненным тяготам, прикупить утром водостойкой туши. Хотя ее нежелание пользоваться водостойкой тушью, если призадуматься, являлось актом великого оптимизма. Даже если она не собиралась схлопотать пулю в ногу во время субботней стычки в отделе «Эсте Лаудер», кто знает, какой еще сюрприз приготовила ей судьба? Вдруг приятель собирался порвать с ней именно сегодня? Или начальник наорал бы на нее? А потом она могла пройти мимо «Списка Шиндлера» (или чего еще там могли бы крутить по ТВ в витрине «Видео-экстраваганца от Винни») по пути к «Глазам не верю — это же йогурт» во время рекламной паузы и тогда вообще неизвестно, где бы она оказалась сейчас.

— Сук Хи? Сук Хи? Куда ты запропастилась, девочка?

Голос Кери. По моим расчетам она должна находиться за отделом принадлежностей для бритья марки «Поло», в футах пятидесяти от меня. Услышав ее, ползущая девчонка замерла, громко сопя, потом заметила 10Ешу и меня. 10-я застыла в нерешительности. Одновременно с разных сторон поступило несколько тревожных сигналов, и я даже порадовалась, что мне нет нужды разбираться со всем этим самой: теперь обязанность удерживать контроль над ситуацией возлегла на плечи 10Еши, раз уж она заграбастала все пушки. Просто чтобы ощутить радость безответственности, я посмотрела 10Еше прямо в глаза и бесстыже отпихнула осколок стекла по глянцевому полу в ту сторону, откуда послышался голос Кери. Совсем как в четвертом классе, когда К.С. Джонс имел привычку преданно пожирать глазами миссис Диас и в то же время обстреливать Анджелу Бальбони бумажными шариками, обильно смоченными во рту. Следуя примеру К.С. я точно так же одарила 10-ю лучезарной улыбкой, когда подложила ей свинью. 10Еша не улыбнулась в ответ, но, надо отдать ей должное, она и не застрелила меня прямо на месте. По всей видимости, Кери получила мое сообщение, потому что с той стороны больше не донеслось ни звука.

Ползунья оказалась менее сообразительной. Она издала приглушенный вскрик и рванула прочь. 10-я отключилась на четверть секунды, пытаясь решить, то ли ей броситься вдогонку, то ли разумнее остаться со мной. Тем временем в зеркале за спиной 10-й мелькнула какая-то тень, при виде которой я открыла рот от изумления — уж простите, не было времени задуматься, как я выгляжу со стороны. Из-за витрины, расположенной между магазинами «Шисейдо» и «Аведа», вынырнул, низко пригнувшись, вооруженный охранник — черноволосый, дебелый потный детина с волосатыми ручищами. Он принялся подавать сигналы ползунье, которая разразилась истерическими рыданиями, сообразив, что ее пытаются спасти. Что уж говорить, в эту минуту она окончательно упала в моих глазах.

10Еша посмотрела туда, все еще тыча в меня пистолетом. Мужику, видно, и в голову не могло прийти, что мы заметим его в зеркале. Глаза 10-й метались от одного зеркала к другому, пока она молниеносно производила расчеты. Внезапно она подскочила и метнулась в обход витрины «Шисейдо». Потом я увидела, как она на мгновение промелькнула в зеркале, после чего прозвучали слова:

— Положи пушку на пол и отшвырни от себя ногой.

Должно быть, она вынырнула прямиком за его спиной. Саму 10-ю я не видела, но отражение охранника выпрямилось. Ползунья камнем застыла на месте и широко раззявила рот, готовясь завопить.

Охранник опустил пистолет и отшвырнул его прочь. 10Еша появилась в зеркале, видеокамера болталась на шее. Она приставила свой пистолет к затылку детины. Мой пистолет 10-я нацелила на девчонку и одними губами сказала: «Бах!», прямо как в полицейском телесериале «Полиция Майами, отдел нравов». Ползунья с трудом поднялась и заковыляла на трясущихся ногах к магазину кожаной одежды «Смол лезерс». В ту же минуту побежала Кери.

Мне стало жуть как противно. Будь у меня в руках пистолет, я бы скорее всего не удержалась и пристрелила Кери, так меня разозлило ее поведение. Она не придумала ничего лучше, кроме как рвануть прямо на 10Ешу и мужика, задрать руки над головой и сдаться на милость 10-й. В характере Кери есть немало действительно великолепных качеств, но нелепое преклонение перед любым видом власти явно не относится к их числу. Она наивно полагает, что может быть одновременно как внутри, так и снаружи системы, Кери напропалую кокетничает с тренером баскетбольной команды ради того, чтобы ее освободили от необходимости нарезать круги по спортзалу. Она исправно делает всю домашнюю работу, но отпускает по этому поводу язвительные шуточки. Кери неизменно получает отличные оценки, даже когда насмехается над учителями, стоит им только отвернуться. У нее это отлично получается, но это ведь чистой воды жульничество, не так ли? Ладно, может, я малость завидую ее среднему баллу. Но я запросто могла бы заработать такой же средний балл, если бы только захотела, правда могла бы, ей-богу. На самом деле Кери вообще никогда никому не подчинялась. Мне страшно не нравится эта ее особенность, просто жуть как не нравится, не нравится, не нравится.

Впрочем, у 10Еши такое поведение Кери никакого возмущения не вызвало. Она и глазом не моргнула, когда Кери сдалась.

— Топай, — сказала она.

Мужик вышел к нам из-за угла, двигаясь так, словно кол проглотил, задрав руки кверху и косясь по сторонам в надежде увидеть помощь.

— Не стреляйте, — зашептал он. — Я буду сотрудничать.

Байонна, подумала я. Он, надо полагать, из тех мест. Домик с бассейном, но ничего из ряда вон выдающегося. Гараж на одну машину.

10Еша недрогнувшей рукой прижимала пистолет к охраннику, но вот тело ее явно не справлялось с напряжением — оно тряслось как холодец. Мысленно я обозначила парня как Декарт по причинам, которые касаются только меня и никого больше. Я кивнула в направлении кассового аппарата в отделе «Клиник».

— Давай укроемся там. Будет безопаснее.

Мы с 10Ешей сцепились взглядами. Я поняла, что она собирается послать меня куда подальше, но внезапно льющийся из динамиков голос Уитни Хьюстон оборвался. 10-я вздрогнула, подтолкнула пленников перед собой и нырнула под прилавок «Ориджинс». Наступила поистине жуткая тишина, больше смахивающая на оглушительный грохот, так что я поспешила броситься за ними. Однако ничего страшного не случилось, в динамике раздалось потрескивание, и затем мужской голос произнес:

— ДЕВОЧКИ, МЫ НЕ ХОТИМ, ЧТОБЫ ПРОЛИЛАСЬ ЧЬЯ-НИБУДЬ КРОВЬ. МЕНЯ ЗОВУТ ЛЕЙТЕНАНТ СТРЖВИКИ (или типа того). РАНЬШЕ Я СЛУЖИЛ В ПОЛИЦЕЙСКОМ УПРАВЛЕНИИ ОРАДЕЛЛА. СЕЙЧАС Я ГЛАВА СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ ТОРГОВОГО ЦЕНТРА. Я ВСЕГО ЛИШЬ ХОЧУ С ВАМИ ПОГОВОРИТЬ, ЛАДНО?

Так нежданно-негаданно мы оказались по одну сторону баррикады, сбившись в кучку под кассовым аппаратом, а вокруг нас громоздились пестрые бумажные упаковки, всевозможные полиэтиленовые пакеты и сумочки продавщиц. Мы обменялись взглядами, и Кери истерично захихикала.

— Мне что, все это снится? — с трудом проговорила она, заходясь в хохоте.

Лейтенант Ежевика продолжал бубнить:

— МЕЛАНИ СМОЛЛЗ! МЫ ПРОСТО ХОТИМ ПОГОВОРИТЬ С ВАМИ. БОЛЬШЕ НЕ НАДО НИКОГО УБИВАТЬ. ДАВАЙТЕ ПОСМОТРИМ, КАК НАМ ВЫБРАТЬСЯ ИЗ ДАННОЙ СИТУАЦИИ С НАИМЕНЬШИМИ ПОТЕРЯМИ.

— Я никого не убивала, — пробормотала 10Еша. — Расист хренов.

— Тебя тоже зовут Мелани? — поинтересовалась я у 10-й, которая вдруг необыкновенно заинтересовалась мнимыми неполадками своей «Соньки». Она копалась внутри видеокамеры, но лицо у нее при этом было довольно унылое.

— Это Ламар виновата. Теперь скорее всего мою шайку расстреляли. — Неожиданно она всхлипнула.

О, только не это, подумала я. Только не распускай нюни.

— У нас есть время, — сказала я. — Давайте хорошенько все обмозгуем.

— Время? Обмозговать? — В глазах 10-й появился безумный блеск. — Я потеряла чертову сотовую связь, а ты мне предлагаешь обмозговать? Да меня интересует только одно — как вытащить свою задницу ОТСЮДА, ты врубаешься, куда я клоню?

— Они копы, — примирительным голосом сказала я. — Или бывшие копы. Или хотят походить на копов. Один хрен. Сейчас начнется грандиозный базар. Они будут изображать из себя крутых копов. То есть станут вести себя как самые что ни на есть заправские идиоты. Будут топтаться на безопасном расстоянии и трепаться по рации. А потом сюда подтянутся зеваки и будут мешаться под ногами со своими покупками, и глазеть. Это у них такое всеобщее ротозейское помешательство…

— Заткнись, Сун. Твои слова ее только расстраивают. Рука с пистолетом казалась твердой, как камень, но вот нижняя губка у 10-й подозрительно дрожала, а ее ноги подергивались, точно она пыталась попасть в такт стремительного рэгтайма. Терпеть не могу, когда кто-то в моем присутствии впадает в панику.

Я задрала голову и завопила, обращаясь к потолку:

— НЕ НАДО ТРАХАТЬ НАМ МОЗГИ, У НАС ТУТ «ВАЛЬТЕР-ППК» И ПОЛУАВТОМАТИЧЕСКИЙ ПИСТОЛЕТ 5,56 ММ, И СОРОК БУТЫЛОК ГОРЮЧЕЙ СМЕСИ, ТАК ЧТО ДЕРЖИТЕ СВОИ ШТУЧКИ В ШТАНАХ, ПОКА МЫ НЕ БУДЕМ ГОТОВЫ, ВЫ, НЕДОУМКИ ХРЕНОВЫ!

— Ох, черт! — охнула Кери. Послышался харкающий взрыв статики, а затем пришел ответ.

— ДАВАЙТЕ НЕ БУДЕМ ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЕ СГОРЯЧА. ДЕВОЧКИ, МЫ ХОТИМ ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ.

— 10Еша, думаю, пора тебе снять нас с прицела, ты как считаешь?

Я узнала в голосе Кери дежурные интонации этакой теледивы, ведущей развлекательные программы. У меня чуть истерика не началась из-за этого ее голоса, поэтому я проорала:

— Я ТАК И НЕ ПОЛУЧИЛА СВОЙ БОНУС, ВЫ, ФАШИСТКИЕ СВИНЬИ!

В голове у меня слегка прояснилось. Скушайте-ка!

— Почему они не говорят с вашей свихнувшейся подружкой? Вы, девочки, блин, принимаете все слишком близко к сердцу. Не надо так. Ох, крошка Иисус, ей не следовало связываться с моей шайкой…

— МЫ НАМЕРЕНЫ ПОСЛАТЬ К ВАМ СВОЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ, ЧТОБЫ ВЫСЛУШАТЬ ВАШИ ТРЕБОВАНИЯ…

— ВЫ У МЕНЯ В ПЕЧЕНКАХ УЖЕ СИДИТЕ! — рявкнула я, нарочно распаляя себя. — ВАШ АНТИЦЕЛЛЮЛИТНЫЙ КРЕМ НЕ ВОЗЫМЕЛ НИКАКОГО ЭФФЕКТА!

— Сун, у тебя же нет никакого целлюлита!

— Ну и что, зато у моей мамы есть, и он просто необъятен. Кери пропустила мои слова мимо ушей, переключив внимание на 10Ешу.

— Пошевели мозгами, видеосучка. Порешишь нас — тогда они, уж можешь мне поверить, порешат тебя. А ты, что греха таить, собираешься пристрелить нас, потому что на нашей стороне численный перевес, а твоя шайка сделала ручкой.

Я настороженно вскинула голову и уставилась на Кери.

— Ты чего это говоришь такое?

— Они того и гляди шлепнут нас, — сказала Кери, произнося слова в характерной отрывистой манере жителя пригорода. — И говорить я буду то, что сочту нужным.

— Да они сроду не пришьют вас, — отозвалась 10Еша. — Таких смазливеньких, даровитых душечек, как вы, все из себя сливки среднего класса…

— Эй… — завелась было я.

— Да меня им пристрелить, что плюнуть, но вы — другое дело, пускай даже вы миллион раз виноваты. Вот, держи. — Неожиданно 10Еша швырнула Кери ее пушку. Взгляд Декарта проследил траекторию полета так, словно он смотрел за полетом футбольного мяча. — Теперь я ваша заложница. И раз уж ваша милашка Телячьи Нежности заварила всю эту кашу, то вы, девоньки, могли бы уж взять часть ответственности на себя. Советую вам что-нибудь придумать и побыстрее, а то они примутся выкуривать нас отсюда нервно-паралитическим газом. — Она фыркнула и возобновила съемку.

— Да никакой это не нервно-паралитический газ, это чистое Блаженство, — сказала Кери.

Я загорланила:

— ДАЖЕ И НЕ ПОМЫШЛЯЙТЕ О ГАЗЕ, ПОТОМУ ЧТО ГИТЛЕР…

Кери схватила меня и придавила к полу.

— Умолкни! — прошипела она; твердость ее карих глаз, в которых полыхнула властная серьезность умудренного опытом человека, буквально пригвоздила меня к месту. — Мне это все уже порядком опостылело. Я подыхаю с голоду, мне хочется шоколада, мне надо подготовиться к контрольной по физике, и вообще, разве так следует развлекаться в субботу? Давай просто выбираться отсюда, прежде чем кто-нибудь пострадает.

— Уже пострадали, — огрызнулась я. — Ты, случаем, не видела тут поблизости трупа?

— Я пока никого еще не убивала, — солгала Кери, даже глазом не моргнув.

— ДЕВОЧКИ, МЫ ПРОСТО ХОТИМ, ЧТОБЫ ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ МИРНО. БОЛЬШЕ НИКАКИХ СМЕРТЕЙ. МЕЛАНИ, МОЖЕТ, ВЫ ЖЕЛАЕТЕ, ЧТОБЫ Я НАЗЫВАЛ ВАС 10ЕША? КО МНЕ ТОЛЬКО ЧТО ПРИСОЕДИНИЛСЯ ПРЕПОДОБНЫЙ ВАН ЭМБЕРГ, ОН ХОЧЕТ СКАЗАТЬ ВАМ НЕСКОЛЬКО СЛОВ.

— Чего это они к тебе так привязались? — насела я на 10-ю. — Заварила все Сук Хи, а валят все на тебя. Откуда им вообще известно, как тебя зовут?

— Длинная история, — ответила 10Еша. — Как-нибудь потом расскажу. Надо будет пообедать вместе.

— 10ЕША, С ТОБОЙ ГОВОРИТ МАЙК ВАН ЭМБЕРГ, МНЕ ПРОСТО ХОТЕЛОСЬ БЫ СКАЗАТЬ, ЧТО МЫ ВСЕ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В ТОМ, ЧТОБЫ НЕ ПРИБЕГАТЬ К КРАЙНИМ МЕРАМ. БОЖЬЯ МИЛОСТЬ…

Я схватила ближайший пистолет и разнесла выстрелом витрину «Аведа».

— ВСЕМ ЗАТКНУТЬСЯ! ВАША ТРЕПОТНЯ МЕШАЕТ НАМ ДУМАТЬ! ПРОСТО ЗАТКНИТЕСЬ! И ВКЛЮЧИТЕ МУЗЫКУ ПОПРИЛИЧНЕЙ!

Послышалось шуршание. Пару секунд спустя почти робко заиграли «Бойз 2 мен». Желая донести как можно доходчивее свое покупательское мнение по поводу подобного обслуживания, я высмотрела динамик и разнесла его к чертовой матери. Оказывается, пистолет годится не только для мастурбации. Палить из него тоже весело. В одном из зеркал я заметила свое отражение — у меня на лице расцветала довольная ухмылка. Декарт зажал руками уши. Я прекратила стрелять.

— Они что, пришили всех моих товарок? — Низкий голос 10Еши разорвал окутавшую нас после выстрелов временную глухоту. 10-я ждала ответа Кери.

Та прикусила губу.

— Я видела, как двоих сцапали. Остальные попрятались кто куда, наверное, потом сдернули втихую.

— Они бросили меня. — 10Еша тряхнула головой. Она угрожающе вцепилась в плечо Декарта. — Они меня просто киданули. Ты стрелял в моих девчонок?

Декарт облизал губы.

— У меня нет пушки. Я не враг тебе.

10Еша окинула его пристальным взглядом. Поразительно, но Декарт не испугался. Он сказал:

— Пожалуйста, не могла бы ты достать мой бумажник? Он в заднем кармане.

Было что-то необыкновенно успокаивающее в том, как он произнес эти слова, точно просил передать ему немного масла или предлагал взять квитанцию. 10Еша выудила бумажник и открыла его.

— Да у тебя тут явно даже на пластинку Элвиса не хватит.

— Посмотри на фотографии.

10Еша посмотрела и затем протянула бумажник мне.

— Это моя маленькая девочка, Кэти, — пояснил Декарт, когда я стала рассматривать фотографию. Челка, ровные зубки — мерзопакостная соплячка, если уж хотите услышать мое мнение. — Она сейчас как раз на занятиях по балету, хотя нет, перепутал. Пожалуй, Джен уже ее забрала, но в любом случае…

Его голос слегка дрогнул, он откашлялся. У меня на душе кошки заскребли.

— Знаете, — произнес он, — мне ненавистна сама мысль о том, что моя Кэти когда-нибудь так разозлится или отчается, что последним средством для нее окажется насилие. — Говорил Декарт искренне, бесхитростно, слегка запинаясь, словно слова давались ему с трудом, потому что шли прямо из сердца или хотя бы часть из них, что само по себе достойно удивления, так как большинство людей просто бездумно повторяют фразы, которые они слышат по телевизору.

У меня внутри все перевернулось.

Кери направила пистолет Декарту в лицо и надвинулась на него всем телом.

— Эй, скажи-ка, ты загружал тот бесплатный в режиме реального времени ролик, где Баффи отсасывает у старины Джема?

— О чем ты говоришь? — Вздрогнув, Декарт попытался отодвинуться от нее, втиснуться как можно глубже в шкафчики. Стеклянные дверцы задребезжали.

— Отвечай на вопрос. Я сразу же пойму, лжешь ты или говоришь правду. Ты загружал, верно? Каждый мужик, имеющий модем, набросился, пуская слюни, на этот ролик. И не пытайся отпираться, потому что я просто разнесу твою башку.

Из Кери вышел бы отличный следователь японской тайной полиции кемпейтай, подумала я. Она обладает весьма редким сочетанием веры и иррациональности. Теперь Кери придвинула ствол к его левой ноздре. Лоб Декарта усеивали капли пота, а лицо подергивалось мелкой дрожью. Он походил на лошадь, которой пришлась не по нраву уздечка. Все это напоминало сцену из третьесортного боевика, только вот наш парень оказался тряпкой.

— Ладно, ладно, признаюсь, загружал.

— Ну и как, тебе понравилось?

— Ну… да, то есть, я хочу сказать, Баффи это нравилось… черт возьми, я никому зла не делал, это было всего лишь…

Кери захохотала и убрала пистолет от его лица.

— Спорю, ты мне не скажешь, какого цвета помадой были накрашены ее губы, — поинтересовалась она, смерив его презрительным взглядом.

— Что?

— Ты ведь не женщина. А это и есть твоя главная проблема, вечный неудачник Гонзо.

— «Голый коралл», — предложила 10Еша.

— Нет, это была «Мандариновая роза», — вставила я. — Почти, но не совсем.

— Ладно, я смотрел, но что с того? Там нет насилия, — обиженно возразил Декарт и, по-моему, сделал глупость. — Мне понятно, к чему вы клоните. Такие радикальные феминистки, как вы, всегда считают, что порнография — это зло, но…

— На самом деле это был «Рыжеватый закат», — сказала Кери, обращаясь к 10Еше, после чего уставилась на Декарта. — Обожаю порнографию. Откуда, по-твоему, я узнала про старушку Бафф? Мне же надо было изучить ее стиль, не так ли? — Она облизала губы. Я поспешно прикрыла глаза, из которых вот-вот могли брызнуть слезы, потому что уже едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

Декарт взглянул на меня.

— Не плачь, — заботливо сказал он. — Все будет хорошо.

— Как тебя зовут? — спросила я, шмыгнув носом.

— Терри, а тебя?

— Сун.

— Какое славное у тебя имя. Сун, пожалуйста, не дай ей меня застрелить.

Я посмотрела на Декарта. Мне следовало попросить Кери сбавить ход. У меня возникли серьезные опасения, что он вот-вот обделается, а я ненавижу запах мужского страха. Но вместо этого я сказала:

— Ничем не могу помочь. Ей просто вожжа под хвост попала. Знаешь, ей ведь тоже не подошли те темно-перламутровые тени.

Но Декарт впал в другую крайность — он стал ругаться.

— Ладно, заткнись, приятель, — сказала я ему. — Нам с этой сучкой надо побазарить.

— ГМ… СНОВА ГОВОРИТ ПРЕПОДОБНЫЙ ВАН ЭМБЕРГ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! В ОТДЕЛЕ КОСМЕТИКИ ЕСТЬ НЕСКОЛЬКО РАНЕНЫХ, ИМ НЕОБХОДИМА МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ. Я ХОЧУ ПРОЙТИ К НИМ. ХОРОШО? Я ПРИДУ И ПРОСТО ПОСМОТРЮ, НЕ НУЖНА ЛИ КОМУ-НИБУДЬ ПОМОЩЬ. ЛАДНО? Я ХОЧУ СКАЗАТЬ, ЧТО Я БУДУ НЕВООРУЖЕН, СО МНОЙ ПОЙДЕТ ВРАЧ. МЫ ВСЕГО ЛИШЬ ХОТИМ ПОМОЧЬ РАНЕНЫМ.

Мы с Кери переглянулись.

— Не делайте этого, — горячо зашептала 10Еша.

— Мы обсудим! — завопила Кери. — Только подождите пару минут.

Она повернулась ко мне.

— Сун, давай сдадимся и набьем себе брюхо всякими вкусностями из «Дэйри куин». Они пришли по душу 10-й, мы им не нужны.

— А как быть с Сук Хи?

— Да они, поди, ее уже зацапали.

— Мне так не думается. Я заметила ее в магазине «Смол лезерс», у самого входа. Она запросто могла выбраться до того, как охрана сообразила перекрыть выходы.

— Великолепно! Тогда она у нас вольная пташка. Довольно иронично, учитывая тот факт, что сдаваться сейчас следовало бы именно ей, а вовсе не нам, так как она заварила всю эту кашу…

— Кери, если она где-то внутри Торжища, ее как пить дать схватят. Но меня волнует ее душевное состояние. Ее обязательно надо найти…

— Ничего не выйдет.

10-я нацелила камеру на меня.

— Может, тебе стоит разработать какую-нибудь стратегию для твоего идиотского плана?

— Моя стратегия заключается в полном отсутствии стратегий, — машинально ответила я. Дзен-буддизм может добраться до вас даже в самых странных местах, не так ли?

— Как у «Никса» в прошлом сезоне?

— 10Еша, ты же нас тут недавно, помнится мне, обзывала лохастыми неумехами. Значицца, ты у нас просто дока.

Пальчики 10-й, с красиво накрашенными ногтями, постучали по груди.

— Эй, я же художник, натура творческая. Но… если бы от меня ожидался совет?

— Да?.. — Мы обе придвинулись как можно ближе к 10-й и ее камере.

— Используйте заложника, идиотки. И как можно быстрее, пока сюда не нагрянула группа поддержки.

— Как использовать?

— Просто идите куда хотите, а перед собой толкайте его — плевое дело.

— Наша машина далеко, — скорбно заметила Кери.

— Да, а еще они запросто могут подстрелить человека из винтовки с оптическим прицелом с расстояния двух миль ночью при сильном ветре. Я видела рекламные ролики «Солдата удачи».

— Интересно, сколько деньжищ они теряют каждую минуту, пока мы здесь, — задумчиво произнесла 10Еша. — Сегодня как-никак суббота, день грандиозных продаж.

— Да нам-то что с того?

— Я просто пытаюсь вычислить вашу ценность.

— Это только мелкая распродажа, скидка 20 % с каждого товара, — предположила Кери. — Но вот если бы мы застряли тут накануне Дня благодарения, нам пришлось бы несладко.

— Что с Сук Хи?

— Каждая девчонка сама по себе, — ответила Кери.

Я с таким недоверием уставилась на нее, что она сочла нужным уточнить свою мысль.

— Они ждут, что мы ринемся жертвовать собой друг ради друга, — сказала Кери. — Поэтому на сегодня все жертвы отменяются.

Я снова задумалась, не изучала ли Кери японскую империалистическую политику в первой половине двадцатого века, и снова решила, что отношусь к ней несколько предвзято, все дело просто в низком уровне сахара в крови. Кстати, если уж речь зашла об уровне сахара…

— У кого-нибудь найдется сигаретка? — спросила я. — Нет? Ладно, через секунду вернусь.

Кери зашипела на меня и стала ругаться, но я бесшабашно протиснулась мимо нее и Декарта и поползла по проходу в сторону брошенного ранца Сук Хи.

— ВНИМАНИЕ, УВАЖАЕМЫЕ ПОКУПАТЕЛИ. — На сей раз говорила женщина, и голос исходил из основного пассажа Торжища. — МЫ ПРИНОСИМ ВАМ ИЗВИНЕНИЯ ЗА ПРИЧИНЕННЫЕ НЕУДОБСТВА. В ЭНЕРГОСИСТЕМЕ ТОРГОВОГО ЦЕНТРА ПРОИЗОШЛА АВАРИЯ. МЫ ПРОСИМ ВСЕХ ПОКУПАТЕЛЕЙ СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ И ДВИГАТЬСЯ К БЛИЖАЙШЕМУ ВЫХОДУ.

Я поползла, не поднимая головы. Когда добралась до ранца, прозвучал выстрел, пуля разминулась с моей рукой всего на сантиметр, я рванула в укрытие, не забыв прихватить и ранец.

— Ха-ха! — завопила я, размахивая ранцем над прилавком. — Промазали вы, недоделки!

Торжествуя, я принялась перекапывать вещи Сук Хи. Затем разревелась. Сук Хи оставила свой сотовый телефон — значит, связаться с нами она никак не сможет.

А еще мне не удалось найти сигареты.

— ГМ… СНОВА ГОВОРИТ ПРЕПОДОБНЫЙ ВАН ЭМБЕРГ. МЫ ХОТЕЛИ БЫ ВНЕСТИ ИЗМЕНЕНИЯ В ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ПЛАН. МЫ ПРОСТО ПРИДЕМ И УНЕСЕМ ВСЕХ РАНЕНЫХ, ХОРОШО? — Молчание. — ЛАДНО, Я УЖЕ ИДУ, ВЫ ВИДИТЕ МОИ РУКИ, ЭТИ ДВЕ ДАМЫ ЗА МОЕЙ СПИНОЙ ИЗЪЯВИЛИ ГОТОВНОСТЬ ПОМОЧЬ МНЕ С РАНЕНЫМИ, МЫ БЕЗОРУЖНЫ.

Сама я его не видела, но кто-то другой видел хорошо. Секунд пять было тихо, а потом где-то возле чулочного отдела загрохотали выстрелы. Шальная пуля прожужжала в воздухе между мной и Кери. Я сперва решила, что это шершень, и сжалась от ужаса, затем метнулась к «Кельвину Кляйну» в поисках укрытия. Телефон 10Еши заиграл «Еще один повержен в прах».[3]

— ДЕВОЧКИ, ВЫ ОКАЗЫВАЕТЕ СЕБЕ МЕДВЕЖЬЮ УСЛУГУ, — сказал Ежевика.

Маленькая створка двери, ведущей в отдел «КК», была приоткрыта. Не тратя времени даром, я юркнула внутрь и захлопнула ее за собой, прежде чем заметила тех продавщиц. Ежевика разводил крутой базар, но мне уже было не до него. Я застыла как вкопанная.

Передо мной три девицы из отдела косметики, две латиноамериканки и одна белая, связанные собственными колготками, раздетые до нижнего белья, с кляпами во рту. Их маленькие белые платьица и розовые лабораторные халатики словно испарились.

— Твою мать, это у нас что, испанский порнофильм? — пробормотала я.

Девицы ошарашенно уставились на меня, а одна особо прыткая засучила ножками по полу, желая уползти как можно дальше. Их привязали друг к дружке, отчего бедняжки выглядели необыкновенно беззащитными. Кто-то высыпал из прозрачных пакетов их пожитки и щедрой рукой разбросал по полу. Эти прозрачные пакеты девчонкам приходилось таскать с собой на работу, чтобы руководство видело, что они ничего не стащили.

Пачка «Бенсонamp;Хэджес»!

Есть все-таки Бог на свете.

Я наклонилась к пачке, ясно различимой внутри полиэтиленового пакета, а невольницы возмущенно замычали. Полагаю, они взбеленились будь здоров. Я бы на их месте уж точно взбесилась бы. Я прикурила сигарету и глубоко затянулась.

По настоятельным просьбам покупателей Ван Эмберг заткнулся, а из динамиков полилась: «Как в молитве».

Снаружи замерцали огни, то включаясь, то выключаясь, словно на занятиях по самоподготовке, когда учительница из кожи вон лезет, чтобы утихомирить класс, но все так разошлись, что никто не слышит ее воплей, поэтому она просто берет и выключает свет. Я не имела ни малейшего представления, сколько времени прошло с той минуты, как Сук Хи впала в бешенство, но в любом случае к этому часу давно уже пора было завыть сиренам и, пожалуй, нарисоваться вертолетам. Вместо этого свет мигал и гас, а затем снова включался.

До меня донесся голос 10-й, которая с кем-то переговаривалась по телефону.

— Шантель? Хорошая девочка. Причиндалы у тебя? Сколько? Ладненько. Позже.

Ван Эмберг, должно быть, слишком близко подошел к «Ориджинс», потому что Кери выпустила очередь в подставку для солнечных очков в отделе аксессуаров, после чего они завели старую пластинку. Шер.

— На Парквее авария, поэтому полиция штата застряла там и не может приехать сюда, — объявила 10-я, нажимая клавиши быстрого набора. — Так что у нас в запасе еще немного времени… Алло, мама?

Я переползла к дверному проему и огляделась. Примерно в футах двадцати в глубине магазина увидела тощего лысеющего парня в слаксах и немодных кроссовках «Адидас», склонившегося над трупом — очевидно, ни кто иной, как преподобный Ван Эмберг собственной персоной. Он разговаривал с чернокожей женщиной в красно-коричневой форменной куртке служащих магазина, стоявшей ко мне спиной. Я посмотрела в другую сторону и увидела сбившихся в кучки мужиков в униформе, несущих караул вдоль узкого длинного прохода — в том месте, где «Лордamp;Тэйлор» вливается в Торжище. Они уже водрузили турникеты, позаимствовав у уборщиков козлы с желтыми и черными полосками: «Осторожно — мокрый пол». Мне бросилось в глаза, что между «Шарпер имидж» и «Лордamp;Тэйлор» настежь распахнута неприметная дверь. Оттуда вышли двое мужчин в рабочих комбинезонах, они притащили еще парочку таких турникетов. Должно быть, где-то там находилась кладовка уборщиков или какое-то другое подсобное помещение.

Итак, нас брали в кольцо.

Я посмотрела через проход в сторону «Ориджинс». Кери беззвучно, одними губами пыталась мне что-то сказать, но я не мастак в чтении по губам. 10-я произнесла:

— Мне надо переговорить с дядюшкой Б. Да, со мной все в порядке. Нет, мы пока не обедали. — Ее лицо скривилось так, словно у нее горло перехватило, а из глаз того и гляди хлынут слезы. — Ты можешь передать трубку дяде Б? Пока, мам. Я тоже тебя люблю. Приветик, дядюшка, это Мел. Да, мне нужна помощь.

Мы смотрели, как она кусает губы.

— Мел? — обомлела я.

Та самая Мелани Смоллз. Откуда охранники узнали ее имя? Я уставилась на 10-ю. Ну, предположим, она больше смахивает на Мелани, чем на какую-нибудь Тенешу. И все-таки у меня слегка закружилась голова, пока я смотрела, как она разговаривает со своей мамочкой. Я рассматривала ее узенький, по-детски голубенький акриловый свитер, рукава которого имели зубчатые края и уже начали потихоньку распускаться. Я так и не смогла однозначно решить, в каких отношениях она с модой — то ли значительно опережает ее, то ли отстает. Она производила впечатление человека, для которого такое понятие, как «мода» вообще не существовало. Мне с трудом верилось, что это та самая 10Еша, крутая видеохудожница. Не говоря уж о «Страшилах». Я застонала — бессильно, приглушенно.

— Да нет же, так, пустяк один — мне надо, чтобы ты завел свой грузовик и заехал забрать меня. Здесь повсюду фараоны.

Я развернулась и вдавила пистолет в нос белокожей девчонки.

— Сейчас я на секунду вытащу твой кляп. Завопишь — пеняй на себя. Поэтому не кричи, хорошо?

Она кивнула. Лет двадцати пяти, этакая пышечка, волосы убраны в гладкий конский хвост.

— Не стоит так злиться, — добавила я. — Ты курочка смазливая, а это означает, что 98 % отпущенного нам времени тебе живется веселее, чем мне, так что смирись с этим.

Я вытащила кляп. Девчонка подвигала покрасневшим ртом, ее глаза лихорадочно обшаривали магазин. Я услышала, как 10-я говорит:

— Послушай, я знаю, что немного перегнула. Но это в первый и последний раз. Я не пытаюсь тебя надуть, действую на свой страх и риск, дорогой, мне позарез нужен этот грузовик. Вот те крест!

Что замыслила 10Еша? Кто такой дядюшка Б? А грузовики тут при чем?

— Кто связал вас так? — спросила я. — Отвечай, но тихо.

— Какая-то стерва с пистолетом, — ответила белая девчонка, а две другие дружно закивали. На них я старалась вообще не смотреть. У обеих сильно накрашенные, подернутые поволокой темные глазищи. Такие девчонки всегда наводят на меня страх: они все из себя такие нежные, что невольно ждешь от них какой-нибудь пакости. — Она выстрелила в эту камеру, затем забрала наши шмотки и ушла.

Я проследила за ее взглядом и увидела разбитую камеру на стене, рядом с черной незаметной дверцей для охранников, примыкающей к «Шарпер имидж».

— Когда?

— Да совсем недавно. Как раз началась пальба из пистолетов.

— Какого черта тут творилось? — Во весь голос удивилась я и поспешно засунула кляп обратно, не давая девчонке возможности заорать.

— Эй, Сун, тащи свою задницу сюда, принцесса ты наша! 10-я.

Я выглянула в проход, чтобы убедиться, что мне ничего не угрожает, но Кери уже прикрывала меня. Я рыбкой нырнула через проход.

Наверное, мне следовало бы объяснить странности в поведении 10-й раньше, но в то время я не хотела признавать очевидное. Я хочу сказать, сама мысль о том, что 10-я состоит из плоти и крови, казалась мне непостижимой. Если я чего и ожидала, так это скорее всего больше соответствовало песне Тины Тернер в «Безумном Максе»: «За пределами грома». Но настоящая 10-я не была столь банальной: на самом деле в ней не замечалось ничего сколько-нибудь модного или из ряда вон выходящего. Определенно, она и в подметки не годилась Кери с ее солдатскими часами и пистолетом. Когда я втиснулась снова под прилавок, она уже выключила телефон и нежданно-негаданно принялась читать мне нотации, как какой-нибудь учитель из воскресной школы. Камеру 10-я положила на прилавок, так что она запечатлела все наше небольшое представление, развернувшееся за кассой. Декарт то и дело посматривал на объектив.

— Ты что, не понимаешь, в людей стрелять нельзя? Я специализируюсь на съемках живых людей, а не трупов! — Она махнула пистолетом. — Проверь мой ствол на наличие пороха. Я ношу его только потому, что такая у нас пошла мода. Я не палю направо и налево, как некоторые сбрендившие сучки.

— Оставь в покое СХ, — огрызнулась я. — Она очень умная.

10-я пренебрежительно фыркнула.

— Да она явно тронутая.

— Может и так, но ты ее не знаешь, так что не стоит о ней трепаться почем зря.

— Ладно, хорошо, проехали. — Она выковыряла воображаемую грязь из-под ногтя.

Послышался раскатистый залп, мы все вздрогнули и в страхе сжались под прилавком. Шум доносился откуда-то из глубины магазина («Смол лезерс», мелькнуло у меня в голове, хотя, может, и чулочный отдел), и, помимо пистолетных выстрелов, в нем послышалось также определенное количество разъяренных воплей, за которыми последовали крики, производимые мощным мужским баритоном. Вопли ярости, превратившиеся в сплошной поток ругани (ВЫ НЕДОДЕЛКИ ДА ПОШЛИ ВЫ ВСЕ НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ ТЫ ГРЕБАНЫЙ УРОД и т. д.), не утихали довольно долго, благодаря чему мы поняли, что поймали по крайней мере двоих соратниц 10-й. Меня порадовал тот факт, что их не пристрелили прямо на месте, но своей радостью я ни с кем не поделилась. Хотелось предстать в глазах других этакой бесстрашной девахой, которую не страшит ничто, даже смерть.

— Может, пора нам уже решить, что делать? — насела Кери. — Зачем тратить время на это дерьмо? Они же нас видят на камерах слежения. Срочно требуется план.

— Какие еще камеры наблюдения?! — рявкнула 10-я. — Да вы, девоньки, уже разбабахали большую их часть. Особенно психованная молокососка — глаз у нее будь здоров.

— У меня тоже, — проговорила я угрожающим тоном. 10-я пожала плечами. — Зачем ты вызвала нас сюда? — требовательно спросила я. — Если вы не собирались драться, тогда что вам было надо? Почему?

— Хотела с тобой встретиться, — ответила 10-я, недовольно надув губки. — Я подумала, что могла бы использовать твой маленький журнальчик для нескольких короткометражек. Ларисса просто дурака валяла. Почему ты, сучка, решила разыграть с нами «Мелроуз-Плейс»?

— Не знаю, — невнятно пробормотала я.

Да уж, действительно достойный ответ, делающий мне честь. Прощайте, мои надежды на величие. Теперь 10-я ни за что на свете не захочет использовать мой сайт. Она и впрямь расстроилась. Так сильно, что ее акцент — этакое клеймо гетто — стал пропадать.

— Я потеряю свою работу. Меня посадят в тюрьму. А моя стипендия…

— Работу? — выдавила я, не веря ушам. В сети 10-я была известным мастером по видеоклипам. Зачем ей деньги? Я-то полагала, что каждый человек, прославившийся в сети, по меньшей мере миллионер.

— В «Годиве». Помощником управляющего.

Кери издала сдавленный звук, а ее лицо приобрело грустный, задумчивый вид. Она пошарила рукой под кассовым аппаратом и вытащила ручку и бумажную ленту для чеков. Кери подтянула колени к груди, растянула на ногах ленту и принялась что-то на ней строчить.

— У меня, — заявила 10-я, постучав по груди пистолетом и напустив на себя вид умудренного опытом человека, — есть планы. Я собираюсь стать адвокатом. Потом я подцеплю себе одного из нью-йоркских «Нике», желательно Мозеса Эндрюса, и буду раскатывать на «феррари». Зачем мне, по-твоему, убивать кого-нибудь?

Из-за витрины со средствами для ухода за телом от Гуччи, расставленными в виде пирамиды, донесся шум, я подпрыгнула и навела пистолет.

Это был преподобный Ван Эмберг. Он посмотрел на меня, я посмотрела на него, он поднял руки вверх и…

— Назад, твою мать!

…попятился назад. Я дождалась, пока он уберется из нашей зоны, осмотрела периметр и нырнула вниз, под прилавок. 10-я все еще пялилась на меня, надеясь услышать из моих уст объяснение странному поведению Сук Хи.

— Просто все с самого начала пошло как-то не так, — промямлила я.

— Тебе следует научиться обуздывать собственную враждебность, детка. Усвоить хорошие манеры, начать контролировать себя.

Только сейчас до меня дошло, что 10-я просто разыгрывает очередную сцену перед камерой. Мир вокруг катится в тартарары — нас обложили со всех сторон сотрудники службы безопасности магазина, того и гляди лейтенант Ежевика возьмет контроль над ситуацией в свои руки. А 10-я знай себе снимает. Воображает себя художницей. Я взбеленилась. Спросила:

— Кто ты, Оби Ван гребаный Кеноби?

10-я смотрит на меня с грустью. Или, может, никакой грусти и в помине нет, просто взгляд у нее такой от рождения. У нее светящиеся карие глазищи, как у мягких зверюшек Сук Хи.

— Деточка, у тебя проблемы. Я рассмеялась.

— Да мой файл в компьютере школьного психолога весит больше, чем игра «Хозяин подземной тюрьмы», — выпалила я.

Странно, но иногда ты говоришь одно, а слышится совсем другое. Как только эти слова вырвались из моего рта и рассеялись в безмятежной широкогрудой свитерной «Джей-Си-Пенни» ауре 10-й, они утратили всякие признаки гордости, которые я в них вкладывала. Нет, они прозвучали как-то жалко, совсем по-детски, взволнованно, но взволнованно не в хорошем смысле, а скорее заполошно.

Лейтенант Ежевика сказал:

— МЫ ЗАДЕРЖАЛИ НЕСКОЛЬКИХ ВООРУЖЕННЫХ ДЕВУШЕК И ПОМЕСТИЛИ ИХ ПОД СТРАЖУ. ВАМ БОЛЬШЕ НЕ ГРОЗИТ ОПАСНОСТЬ. В ВАС НИКТО НЕ БУДЕТ СТРЕЛЯТЬ. ПОВТОРЯЮ, В ВАС НИКТО НЕ СТАНЕТ СТРЕЛЯТЬ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕМЕДЛЕННО ВЫХОДИТЕ.

— Ну же, дамочки, — хрипло сказал Декарт. — Просто подумайте о будущем.

Даже не оторвавшись от своей писанины, Кери приставила левый указательный палец к его виску, точно ствол пистолета, и сказала:

— Тсс!

Декарт покосился на нее так, словно на ее месте сидел гигантский жучила.

— Твою мать, — сказала я спустя пару мгновений, потому что, как и оборот «маленькое черное платьице», это уже давно стало дежурной фразой.

Телефон 10-й зазвонил снова.

— Аннет, как приятно услышать твой голос, — сказала 10-я. — Где ты? Проход? Раздевалка? Сколько? Просто шучу. — Она засмеялась. — Да, я знаю. Их вывезут. Они и здесь тоже свет то включают, то выключают. Чтобы все подумали, будто у них и впрямь случился перебой в питании. Просто оставайся там. Можешь куда-нибудь спрятаться? Когда они начнут тебя искать, тебе придется убрать их. Да. Сколько ты сказала у тебя дури? Хе-хе, хорошая девочка. Ты молодчина. Звякни, когда будешь на свободе. Хорошо, пока. — 10-я разъединилась и с улыбкой посмотрела на нас. — Она собирается свалить все шмотки в кучу и прятаться там, пока они не уйдут.

Кери сочла необходимым сделать перерыв в своем торопливом царапании и подняла глаза, задумчиво сморщив лоб.

— Как думаешь, на моей сестре будет хорошо смотреться мой оранжевый пиджак, тот, что с застежкой-молнией?

— Что ты делаешь, Кери?

— Составляю завещание. — Она встряхнула ленту для чеков, на которой писала все это время. Лента заструилась вокруг нее, как туалетная бумага. — Ах ты, черт, машина. Мама рассвирепеет. Надо ей позвонить. — Она потянулась к своей сумке и принялась лихорадочно рыться внутри, вытащив три зажима для волос, пачку «Риглиз», несколько квитанций и наконец телефон. Когда она его включила, телефон заиграл «Полет валькирий».

10Еша выхватила телефон с молчаливым неодобрением. Ее взгляд, казалось, говорил: «Катитесь к черту!»

Кери посмотрела на меня, на телефон, на 10Ешу. Вот она уж воистину потеряла дар речи.

10-я сказала:

— Теренс, просто делай то, что мы тебе скажем, и тогда тебе никто не причинит вреда.

Декарт окаменел, услышав столь официальный вариант своего имени.

— Нет, — сказала я. — Кери, ей нельзя верить.

Но все они уже поднимались. Кери легонько пнула меня.

— Пошли!

Кери посмотрела на меня сверху вниз. Да у нее же наметился второй подбородок, ошеломленно поняла я. Интересно, в таком положении у всех виден второй подбородок, или просто Кери слишком злоупотребляет гамбургерами?

— Пошли, Сун, или ты и дальше будешь твердить им, что у тебя имеется «М-80»?..

— Вообще-то пистолет 5,56 мм, — машинально уточнила я. — Мне что, устроить пальбу прямо сейчас?

— Да, — сказала 10-я. — Иди и стреляй, сейчас.

Эта часть мне понравилась куда больше. Когда я перескакивала через прилавок, то успела заметить кучу здоровенных сотрудников службы безопасности, чьи силуэты маячили напротив выхода на автостоянку. Они пригнулись все как один, пока я расстреливала большую часть витрины «Кларинс» и затем меняла обойму. От прилавка остались только щепки, но нас пока не задела ни одна пуля. Пожалуй, причиной тому был тот факт, что в нас попросту не стреляли. Я решила, что ребята честно заслужили столь же вежливое обхождение, и постаралась никого не убить.

Только вот у нас случился малюсенький конфуз. 10-я вела Кери и Декарта вовсе не к выходу, они направлялись к эскалаторам. Я помчалась за ними, запоздало пожалев, что, предавшись огневой оргии, потеряла пару драгоценных секунд, которые сейчас пришлись бы весьма кстати.

Охранники кричали друг на друга и переговаривались по радио, брызгая слюной. Я заметила, как несколько человек вынырнули из укрытия слева от меня и скрылись за изрядно покореженным прилавком «Шанель».

Я завернула за угол «Клиник» и помчалась по эскалатору вверх, как вдруг из динамиков донеслось потрескивание — Ежевика был расположен продолжить прерванные переговоры. На самом верху нас уже поджидали охранники.

— Что за выкрутасы? Какого, блин, черта?! — закричала я 10-й, пытаясь догнать удаляющееся трио.

Декарт оглянулся на меня через плечо, безумие плясало в его глазах. 10-я и Кери зажали его с обеих сторон, 10-я на шаг впереди, Кери на шаг позади. К голове Декарта приставлен пистолет 10-й, в правую почку упирается пушка Кери, его нервы натянуты как струна, мускулы лица странно провисли от страха. Я выгнула голову и увидела, что весь верхний уровень заполнен охранниками, выглядывающими из-за стеклянных перил.

Если ты террорист, то представляешь угрозу для жизни, и тебя надо уничтожить. Ситуация страннее некуда: нас так мало, а их так много, а они не осмеливаются застрелить нас. Вот это адреналин! Словно замерли некие моральные весы, зависли где-то посредине между их мощью и уязвимостью, т. е., по Декарту, между их моралью/смертностью.

Гм, славная мысль. Из нее почти неизбежно следует, что мы уравновешиваем расстановку сил, исправляя тем самым асимметрию власти. На секунду я даже почувствовала себя этаким благородным мучеником. Но потом оглянулась на отдел косметики и увидела самое натуральное побоище. Тело охранника, через которое мне пришлось переползти. Брошенный ранец Сук Хи. Отсюда мне не удалось увидеть то место в «Ориджинс», где мы скрывались, мешал столб и три больших горшка с цветами. Но прекрасно просматривались ноги трех продавщиц в нижнем белье.

И тогда я заметила Сук Хи. Она лежала на боку, не видя меня, запрокинув назад голову. Витрина дешевых шарфов упала ей на ноги. Вокруг головы растекалась лужа крови.

Я решила вернуться.

10-я достигла вершины эскалатора, а плотные ряды охранников даже не пошевелились. Они все были в бронежилетах. 10-я принялась палить по ногам, и тогда бравые парни бросились врассыпную, пули ударили в эскалатор у моих ног и раскрошили стеклянные перила. Я прикрыла голову руками и бросилась лицом вниз на движущиеся ступеньки. Они подхватили меня и вынесли прямо в гущу перестрелки. В следующую минуту я вдруг осознала, что мчусь следом за 10-й, и мы все несемся как угорелые по краю верхнего уровня, возвращаясь в глубины Торжища.

Я не имела ни малейшего представления о замыслах 10-й, но бежала за ней, то и дело оглядываясь, чтобы в случае необходимости прикрыть наши спины. Я ждала, что меня вот-вот пристрелят. На самом деле я все не могла взять в толк, почему в нас не стреляли. Мы добежали до края женского отдела и стали заворачивать налево, двигаясь по направлению к широкому входу в Торжище, где расположилась очередная шеренга охранников, готовых прикрыть наш отход.

В ту же минуту одновременно произошло сразу несколько событий. На верхнем уровне Торжища стайка разбитных девчонок с автоматическими пистолетами вылетела из «Годивы» и через мостик двинулась к отделу «Лордamp;Тэйлор». Увидев их, 10-я схватила Кери и пихнула ее направо, в узкий проход с телефонами и дверями, ведущими в уборные. Декарта больше никто не держал. Он застыл на месте, как огромный гриб, пытаясь решить, в какую сторону рвануть. Застыл прямо у меня на пути. Теперь, когда я осталась одна, я едва ли не каждым волоском чувствовала, как пуля с моим именем летит прямиком ко мне.

Я бросилась сзади под ноги Декарта, и он рухнул, основательно приложившись лицом к мраморному полу. У тех девчонок с большими пушками явно чесались руки пустить чью-нибудь кровь. Несмотря на весь шум и неразбериху, которые мы устроили внизу, насколько мне известно, погиб всего-навсего один человек. (Сук Хи я не считаю, потому что не хочу даже и мысли допустить, что она умерла). Но за та время, пока я цеплялась за Декарта и пыталась прикрыться им как щитом, я собственными глазами видела, как четверо или пятеро парней свалились как подкошенные, точно куклы Барби или пустые банки из-под кока-колы во время тренировочных стрельбищ. Одна из «Страшил» схлопотала пулю в живот и упала на колени, ее горячечный лоб прислонился к стеклянному барьеру, который не дал ей грохнуться на мраморную площадку нижнего уровня со всеми этими пальмами и фонтанами.

Мне хотелось скрыться куда-нибудь, но вокруг не было ничего, кроме пустоты и стекла. Декарт встал на ноги и попробовал было стряхнуть меня, но я ткнула ему в бок пистолетом. Завязалась борьба, когда он попытался вывернуть мне руку и направить пистолет на меня. Очевидно, Декарт думал, что я не собираюсь его убивать, и он оказался прав — мне просто не хватило времени. Мы все еще сдавливали друг друга, когда его тело с глухим шелестом прошили три пули. Мне показалось, что все пули вошли и в мое тело, только через толстый телефонный справочник. Декарт, пошатываясь, сделал пару шагов к стеклянным перилам, в которых зияло несколько пулевых отверстий. Я съежилась за его спиной, в то время как он продолжал идти вперед с моим пистолетом в руках. Декарт принялся исступленно стрелять, никого не задев, и ответный шквал налетел незамедлительно, точно чей-то ужасный хохот. Я затанцевала по полу. Мы с размаху врезались в перила, которые разбились вдребезги. Я упала на стеклянные осколки, Декарт резко повернулся и вцепился в меня, когда стал переваливаться через край.

А потом был долгий-предолгий полет вниз.

Я чертовски жестко приземлилась в декоративную кадку, изобилующую папоротникообразными маленькими пальмами и искусственным гравием. Декарт ударился о мраморную боковину серповидной кадки и свалился на меня. Меня закутала туманная пелена боли. В голове громыхнули большие китайские гонги. Затем надвинулась пустота.