"Начало пути" - читать интересную книгу автора (Распопов Дмитрий Викторович)

Глава 6 Месть герцога

– Вот движуха тут, – удивился я, когда мы подъезжали к Шиботу.

Если дорога, ведущая к городу, и без того была заполнена разным людом – купцами из Тарона, конными разъездами стражи, путешествующими дворянами, крестьянами на груженых подводах – то на ближних к нему подступах путь превратился чуть ли не в пробку из движущихся в противоположных направлениях пеших, конных, грузового и пассажирского транспорта.

Правило движения здесь было только одно: дворянин всегда проезжал первым. Тот, кто не успевал убраться с его пути, получал удар или кнутом, или даже мечом.

Если с купцами дворяне вели себя более-менее сдержанно, то замешкавшийся крестьянин мог получить по полной. Один раз прямо на моих глазах зарубили крестьянина, у которого лошадь сломала ногу, и он пытался сдвинуть телегу, полную мешков, на обочину. Задержавшийся из-за этого дворянин просто подъехал к бедняге и одним взмахом меча убил его, а его слуги просто скинули и телегу, и труп с дороги. Дворянин поехал дальше, а на опрокинутую телегу полезли любители чужого добра.

Рон при виде этой сцены скривился, но ничего не сказал. Я же сначала дёрнулся было к убийце, но был остановлен строгим взором Рона. Он покачал головой и одними губами сказал:

– Не поймут.

Кинув взгляд на окружающих, я и вправду понял, что мой порыв они сочтут явной глупостью.

К самому городу мы подъехали в общей толпе, но, завидев стоящих в крайнем ряду дворян, которые проезжали в город отдельно от всего остального народа, я направил свою бричку туда. В седле я держался ужасно и, по заверениям Рона, любой дворянин, увидевший мою манеру езды, обоснованно засомневается в моём дворянстве. Ведь в обязательную программу обучения их отпрысков входили верховая езда и фехтование. Моё же нежелание ехать верхом можно было списать на болезнь или ранение, поэтому я последовал совету Рона и отправился в путь на своей бричке.

Встав в конец быстро двигающейся очереди из дворян, я принялся рассматривать местность. Город располагался на возвышенности, напрочь лишённой какой-либо растительности, даже кусты вдоль дороги отсутствовали. Всюду, куда ни падал взор, были поля, сейчас укрытые снегом. Вокруг города не было никаких укреплений или сторожевых башен, даже его стены были гораздо ниже, чем в моём замке. У меня сложилось такое впечатление, что служили они только для того, чтобы стражники на воротах собирали дань с приезжих, а не выступали защитой города от врагов.

Ворота были под стать стенам, частью городских декораций – правда, функциональной их частью, Рон сказал, что на ночь они закрываются и выехать из города можно только утром.

– С вас два кесария, господин, – услужливо улыбнулся мне стражник, когда подошла моя очередь.

– А что так дорого? – изумился я.

– Так ведь это очередь для дворян, – ответил стражник, и улыбка сползла с его лица. – Если господин не в состоянии заплатить, то может встать в общую очередь.

При этих словах он насмешливо ухмыльнулся.

Я посмотрел в сторону общей очереди, которая едва двигалась и была длиной не в одну сотню метров. Жадность во мне стала бороться с голодом, и победил, как обычно, желудок.

– На свои два кесария, – буркнул я стражнику, протягивая деньги, – надеюсь, в оплату входят телохранитель и лошадь?

– Конечно господин, – при виде денег на лицо стражника вернулась льстивая улыбка. – Могу посоветовать хороший постоялый двор, там останавливаются только дворяне.

– Если он по стоимости такой же, как въезд в город, то лучше я сразу отсюда уеду, – буркнул я про себя, направляя бричку в ворота.

Не успели мы проехать и десятка метров, как оказались окружены целой толпой нищих. Своим внешнем видом и благоуханием они мало чем отличались от бомжей в моём славном городе. Подскочив к бричке, попрошайки принялись вразнобой голосить:

– Господин, щедрый господин, подайте ради Единого!

– Дайте спокойно проехать, – попытался я урезонить эту банду.

Попрошайки принялись виснуть на упряжи, тормозя и пугая лошадь. Облепленная со всех сторон незнакомыми людьми, она начала пятиться и нервно фыркать.

Ситуацию поправил Рон. Невозмутимо отобрав у меня кнут, он шестью взмахами разогнал всю толпу попрошаек. Те брызнули врассыпную, причём некоторые зажимали полученные раны на теле. Просьбы о помощи сменились проклятьями, правда, доносились они с расстояния, недосягаемого для кнута нубийца.

Нубиец хмыкнул и, забрав у меня поводья, остановил лошадь. Всё пространство вокруг нас моментально расчистилось.

– Не вздумай вести себя с ними вежливо, – наставительно произнёс Рон, когда мы двинулись дальше, – если хоть одному подашь, они от тебя не отстанут, пока не подашь всем.

Я вздохнул, мир другой, а нравы те же.

– Поехали, я тут один постоялый двор знаю, – сказал нубиец, направляя бричку в один из проулков. – Цены приемлемые, и вино не сильно разбавляют.

Пока мы ехали по людной улице, я старался не выглядеть деревенщиной и не вертеть головой по сторонам. Удавалось мне это плохо – ведь большой город в этом мире я видел впервые.

Улицы были довольно широки, две телеги могли на них свободно разъехаться. Это было удивительно, ведь я читал, что в Средние века моего мира улицы городов делали узкими, для лучшей обороноспособности.

«Видно, не боятся тут ничего, – задумчиво подумал я, разглядывая на мощеные камнем улицы со сточными канавами по краям.

Дома в городе – по крайней мере, на тех улицах, которые мы проезжали – были в основном двух и трёхэтажными, одноэтажных строений почти не было.

– Сейчас проедем Цветочную улицу и будем на месте, – обрадовал меня Рон.

Я оглянулся вокруг: просто многолюдная и многоголосая улица, может, с чуть большим количеством торговцев с лотками, чем на других.

– Рон, а почему Цветочная-то? – поинтересовался я.

– Когда-то тут через день находили трупы, и родственники убитых на следующий день приносили цветы к месту их гибели, – улыбнулся мне нубиец. – Теперь тут ходят усиленные наряды стражи, и убийств почти нет, но название улицы так и осталось.

Я поёжился.

– Я-то решил, тут цветы продают.

Рон рассмеялся.

– Тут раньше и продавали цветы, чтобы родственникам далеко не ходить.

– А почему именно на этой улице столько убийств? – поинтересовался я.

– Потому что сразу за ней находится Нищий квартал, – ответил нубиец, – а большинство его жителей работать не привыкло.

За разговорами мы подъехали к невзрачному заведению.

«Дикий вепрь», – прочитал я пафосное название на табличке, висящей на фасаде заведения. Ниже надписи, видимо, для тех, кто не мог читать, был изображён этот самый вепрь. Правда, на мой взгляд, больше всего он был похож на заросшего шерстью поросёнка со вставной челюстью.

Рон направил бричку к конюшне, откуда навстречу нам сразу же выбежало двое слуг.

– Господа хотят остановиться или просто оставить лошадь? – вежливо спросил один из них, худой юноша со странной причёской, под рваный «горшок».

– Остановиться, – ответил Рон.

– Тогда лошадь и бричку оставьте, пожалуйста, мне, а Ирвин, – юноша кивнул головой на второго, – отнесёт ваши вещи и представит хозяину.

– Вещей у нас мало, сами донесём, – ворчливо ответил Рон, слезая с брички и подхватывая свой небольшой узелок и зачехлённое копьё.

У меня вещей было ещё меньше, я ведь собирался приодеться в столице.

К сожалению, город я так и не успел посмотреть, так как вечером Рон ушёл по своим делам в город, а мне запретил выходить на улицу, чтобы не найти себе неприятностей на одно место.

– Пока не научишься постоять за себя, делать тебе на улицах нечего, – сказал он напоследок перед уходом.

Пришлось согласиться с его мнением, так как, при теперешних моих умениях, я не мог выстоять против Рона и десяти секунд, а если на меня нападут двое или трое? Так что, запершись в комнате, я решил хорошо выспаться.

Утром спящий Рон обнаружился в комнате, которую я вроде бы запирал. Я спустился вниз, чтобы распорядиться на счёт завтрака и стал ждать, когда мне его принесут.

– Как думаешь, кого эта жирная скотина пошлёт в нынешнем году послом к Подгорному престолу? – услышал я разговор на языке, который тоже понимал.

Уронив на пол нож, я нагнулся, чтобы его поднять, и одновременно скосил глаз на говоривших. Ими оказались два неплохо одетых человека, похожих на дворян, которые, сидя за два стола от меня, спокойно разговаривали, считая, по-видимому, что в такой дыре нет людей, способных их понять.

– Не знаю, – задумчиво произнёс второй. – После того, как Торгидор в этом году прислал виконта Ирса без рук, желающих занять это «почётное место» больше нет.

– Я слышал, что граф Рибус наиболее вероятный кандидат на это место, – весело ответил первый.

Второй дворянин засмеялся.

– Жирная свинья глаз на его жену положил, или на его богатства?

– И на первое, и на второе, – засмеялся другой. – Богатая вдовушка лучше, чем неуступчивый граф.

Оба дворянина засмеялись своей шутке.

– А, вот ты где, – раздался над моей головой голос Рона. Поскольку я был целиком увлечён разговором дворян, то вздрогнул от неожиданности.

– Блин, Рон, – прошипел я севшему напротив меня за стол нубийцу, – нельзя ли орать потише? Теперь из-за тебя эти двое понизили голоса, и я ничего из их разговора не разберу.

– А чего такого интересного они обсуждали? – заинтересовался негр.

– Кого пошлют на убой в этом году к королю гномов, – едва слышно проговорил я.

– И кто на этот раз впал в немилость? – усмехнулся нубиец.

Я быстро пересказал ему услышанное.

– Времена идут, а король не меняется, – хмыкнул Рон. – Ладно, давай поедим, пора выдвигаться в путь, дорога нам предстоит долгая.

Весь оставшийся до столицы королевства путь мы с Роном преодолели за десять дней. Погода нам благоприятствовала, дорога, добротно вымощенная каменной плиткой, способствовала приличной скорости передвижения. Единственной неприятной вещью за это время оказалась непереносимая скука. Мы с Роном, чтобы скрасить путешествие, обсудили всё, что только могли обсудить, обговорили всё, что могли обговорить, но всё равно темы для разговоров кончились, а дорога – нет.

Поэтому остаток пути мы просто молчали, кутаясь в накидки, чтобы не замёрзнуть на ветру. Разницу между передвижением на полузакрытой бричке и в автомобиле с печкой я почувствовал сразу, и желание путешествовать зимой у меня резко уменьшалось с каждым пройденным километром.

На главной королевской дороге было действительно спокойно и тихо, регулярно встречающиеся конные разъезды солдат не давали разгуляться разбойникам, правда, Рон говорил, что стоит съехать с дороги в любом из феодов, как немедленно убедишься в том, что разбойники очень даже опасны и вездесущи.

В день приезда сразу в столицу мы не попали, так как ворота уже были заперты, нам пришлось возвращаться к ближайшему постоялому двору и переночевать там. Оказалось, что таких дворян, как я, в гостинице было множество, поэтому, сидя вечером за столом, я внимательно прислушивался к их разговорам.

Выяснилось, что многие едут со своими сеньорами, так же, как и я, везущими налог королю. Но, поскольку сеньоры имели множество вассалов, то и суммы у них были немалые. Поэтому и сопровождало сеньора в столицу значительное количество дворян или рыцарей с отрядами своих слуг.

Все присутствующие также обсуждали, кто и на ком женится в этом году, так как ежегодный сбор налогов являлся также всеобщим праздником, который сопровождался огромным количеством балов, даваемых королём и местной столичной знатью. Именно на этих балах представлялись друг другу сыновья и дочери дворянской знати, и там же заключалось большинство браков, чаще всего без согласия самих молодожёнов. Многие из них были сговорены друг за друга ещё в раннем младенчестве, а теперь, спустя шестнадцать лет, впервые имели возможность увидеть своего супруга воочию.

Поскольку меня здесь никто не знал, то и приближаться к молча сидящему дворянину под охраной настоящего воина-нубийца никто решился, хотя заинтересованных взглядов в мою сторону было множество.

– Ну всё, пошли спать, – пробурчал Рон, – завтра нужно встать пораньше, чтобы пройти в столицу в общей очереди. Платить такие деньги просто за въезд – это расточительство.

Я с ним полностью согласился, и мы отправились в снятую комнату.

Рон разбудил меня, когда за окнами была полная темнота.

– Вставай давай, – нубиец бесцеремонно скинул с меня одеяло. – Ехать пора.

Проклиная его про себя, я, пошатываясь встал и направился в угол комнаты, где стояли таз и кувшин для умывания, которые я предусмотрительно велел поставить ещё с вечера. Холодная вода меня взбодрила, а умывшись и почистив зубы запасённой ещё дома корой, я почувствовал себя полностью проснувшимся.

Собрав вещи, я пошёл вниз. Хозяин уже ждал меня для расчёта.

– Еда готова? – спросил я его.

Вчера я приказал собрать небольшой запас продуктов, поскольку не знал, где мы сможем пообедать, лучше было проявить предусмотрительность.

– Да, господин, – улыбнулся хозяин кланяясь мне. – Все как вы просили, жареная курица и лепёшки.

– Хорошо, сколько с меня?

– Двадцать сестерциев, – ответил хозяин постоялого двора, не моргнув глазом.

– Держи, – протянул я ему деньги. Хозяин едва уловимым жестом смахнул их с моей ладони.

– Надеюсь, курица такая же вкусная, как вчера во время ужина, – пригрозил я ему.

– Господин зря волнуется, у меня всегда всё самое лучшее, – обиделся трактирщик.

Не слушая его хвалебную речь собственной кухне, я вышел во двор. Бричка была уже готова и Рон ждал только меня.

– Копаешься, как всегда, – буркнул он, передавая мне вожжи.

– Ну, как хочешь, тогда курицу на обед я сам съем, – невозмутимо ответил я, трогаясь с места.

– Так бы и сказал, что покупал продукты, – сразу изменился тон нубийца любившего поесть.

– Думаешь, мало будет народу? – поинтересовался я у него, выезжая из постоялого двора и беря путь в сторону города.

– Надеюсь, у Южных ворот будет значительно меньше, чем у остальных, – вздохнул нубиец.

– Не боишься встретить своих бывших сослуживцев?

– А что мне их бояться? – недоумённо спросил негр. – Я на службе у дворянина, так что всё в порядке.

– Ну, у тебя же вроде какие-то трения при дворе были? – закинул я удочку в ту запретную область, в которую Рон никогда меня не пускал.

– Прекращай хитрить, – улыбнулся нубиец. – Всё равно ничего не расскажу.

– А ещё друг называется, – притворно закатывая глаза, застонал я.

– Друзьям не платят за службу, – не попался Рон на мою маленькую хитрость.

– С радостью не буду платить своему другу, – ухватился я за его слова.

– К тебе это не относится, – отрезал Рон.

Я обиделся и до самых ворот молчал.

Как бы рано мы не приехали, а возле ворот уже собралась настоящая толпа. Тут были и купцы, и рыцари, и дворяне, и ремесленники, и простые крестьяне. Мы пристроились в конец общей очереди, не хотелось только за въезд в город платить стоимость четырёх ночевок на постоялом дворе.

Я заметил, что много простых рыцарей, едущих в одиночку, тоже встали в общую очередь.

Через полчаса ворота открылись, потянулось томительное ожидание. Промаявшись два часа и заплатив десять сестерциев, мы с Роном, наконец, въехали в столицу.

– Думаю, трудно будет найти место в гостиницах, – задумчиво сказал Рон, когда мы поехали по улице в сторону ближайшего постоялого двора.

– Из-за большого стечения дворян и их слуг?

– Угу, – пробормотал нубиец, задумавшись.

– Знаешь, ты пока остановись на этом постоялом дворе, а я пройдусь по знакомым, может, кто-то сдаст комнату в своём доме, – наконец сказал он, выйдя из задумчивости.

– В принципе можно остановиться у Главы гильдии, он ведь мне должен, – вспомнил я, про разговор со Строном.

– Ну думай сам, не мне ведь решать где нам лучше остановиться, – справедливо заметил Рон.

– Мне пока не очень хочется показываться у кого бы то ни было, из тех кого я знаю, – вздохнул я, – Давай сделаем так, если ты найдёшь дешёвое жильё у своих знакомых, то остановимся у них, а если не найдёшь, то так и быть поедим к Строну.

– Договорились, – кивнул соглашаясь нубиец, – но особо нам меня не рассчитывай, я думаю, при таком стечении народа, всё доступное жильё уже разобрано.

Оставив меня на постоялом дворе, он ушёл.

Поскольку свободных комнат не было, то мне пришлось сесть за стол и заказать обед, всё равно заняться было нечем. Гулять по незнакомому городу одному не хотелось, тем более неся на себе пояс с кармашками, полными золотых монет. Перед нашим отъездом Марта, под моим надзором, сшила мне такой, из тонкой кожи. В кошеле же я оставил самый минимум.

Сидеть пришлось долго, за это время я перепробовал несколько местных десертов и сладостей, и когда, уже под вечер, появился Рон, есть мне совсем не хотелось.

Упав на скамью, он сразу приказал подошедшей служанке принести двойную порцию мяса и вина.

– Ну что, как дела? – поинтересовался я у него.

– Нам повезло, я встретил старого знакомого, – устало ответил нубиец. – Он отошёл от дел, и теперь держит небольшой постоялый двор в другом конце города. Согласился сдать нам в аренду свой чердак, за пять сестерциев в день, не включая постой лошади и кормёжку.

– А за лошадь и пропитание что он хочет? – спросил я, цена действительна была нормальной. Ведь даже на этом постоялом дворе, где мы сейчас ужинали, цены в связи с наплывом постояльцев взлетели до тридцати сестерциев за двухместную комнату.

– Лошадь и бричка обойдутся тебе ещё в два сестерция, – ответил Рон, раздражённо посматривая в сторону кухни. – Еду лучше покупать на рынке, так как ты сам сказал, что неизвестно, сколько мы тут пробудем, и нам нужно экономить.

– С такими ценами я точно в трубу вылечу, – соглашаясь с Роном, ответил я. – Питаться в здешних трактирах и тавернах нам не по карману.

– Ну, это не проблема, я знаю неплохой рынок недалеко от того места, где мы будем жить, – с этими словами нубиец накинулся на принесённое мясо, и мне пришлось дожидаться, пока он наестся.

– Что ещё интересного узнал? – поинтересовался я, когда негр, сытно рыгнув, отодвинув от себя тарелку.

– Да так, по мелочи всё, в основном о старых товарищах, – нубиец сыто прищурился. – Эх, так поел, что даже вставать не хочется.

Я улыбнулся и позвал слугу.

– Подготовьте нашу бричку, мы уезжаем, – распорядился я.

Слуга поклонившись, быстро побежал выполнять приказ. Взамен к нам подошла служанка и спросила:

– Господа будут ещё что-нибудь заказывать?

Я посмотрел на неё, довольно миловидная девушка, даже одета неплохо. Я улыбнулся ей и получил улыбку в ответ.

– Нет, мы уезжаем, рассчитай нас, красавица.

– Этот господин с вами? – она кивнула в сторону Рона, при этом кокетливо состроив мне глазки.

Я утвердительно угукнул, разглядывая её фигуру.

– Тогда, вместе с его ужином, с вас пятнадцать сестерциев, – сказала она.

Отсчитав требуемое, я отдал монеты ей. Не получив ожидаемых чаевых, она перестала улыбаться и, резко повернувшись, пошла к стойке, за которой стоял хозяин. Моё настроение резко упало.

«И эта тоже улыбалась мне только из-за денег», – раздражённо подумал я.

– Пошли, хватит рассиживаться, – зло буркнул я телохранителю, встал и, подобрав свою котомку, направился к двери.

Нубиец улыбнулся, но, ничего не сказав, молча подхватил свои вещи и последовал за мной.

Постоялый двор друга Рона находился на самой окраине города, в, как мне смущённо признался по пути туда Рон, Квартале Воров. На мой вопрос, почему он меня об этом раньше не предупредил, нубиец объяснил, что не хотел травмировать мою юную душу.

– Рон, но у меня пояс набит золотом, – возмутился я, – тут налог королю, а куда его сдать, я ещё не знаю.

– Главное, чтобы об этом никто другой не знал, – спокойно ответил нубиец. – Оставь в своём кошеле только медь да серебро – и проблем не будет. Всё равно за такую цену больше нигде жилья не найти. Я даже больше скажу, сейчас в городе вообще проблематично найти постой.

– Ну, хорошо, – ответил я, – я сам всё прекрасно понимаю, не сердись.

Рон ещё немного поворчал о неблагодарных хозяевах, которые сначала говорят об экономии, а когда верный телохранитель находит отличное жильё, почти задаром, эти самые изнеженные господа изволят воротить морду. Я про себя улыбнулся, но промолчал, ведь Рон действительно сделал всё, как я просил.

Постоялый двор с удручившим меня названием «Два ножа» находился практически вплотную к городской стене, в таком бедном квартале, что появление меня с Роном на бричке вызвало нездоровый ажиотаж у местных обывателей.

Поскольку мы ехали почти в темноте, и дорогу нам освещал только свет двух местных лун, то не удивительно, что очень скоро дорогу нам перегородили пять субъектов. Одеты они были по местным меркам вполне прилично, и оружия на виду не держали.

– Дорожный налог, – весело произнёс один из них.

Рон показав мне рукой молчать, ответил ему радостным голосом:

– Вот кстати, мы как раз нуждаемся в деньгах.

Бандиты переглянулись и дружно заржали.

– А ты весельчак, как я погляжу, – отсмеявшись, ответил тот же тип. – Так и быть, оставлю вам бричку и жизни, а вот с остальным вам придется расстаться.

Одно неразличимое в сумраке движение – и в их руках тускло заблистали лезвия длинных кинжалов.

– Жаль, мирно разойтись не получилось, – вздохнул нубиец, передавая мне вожжи и вытаскивая своё копьё. – Так не хотелось после ужина двигаться.

Главарь опять засмеялся.

– Ты мне нравишься мужик, но дело есть дело, ничего личного.

Через две минуты после того, как Рон спустился с брички, ситуация на дороге поменялась. Забрав всю имевшуюся у оглушённых бандитов наличность, мы погрузились в бричку.

– Всего три сестерция, – грустно сказал я, пересчитав медь, отобранную у бандитов.

– Бедно живут, – вздохнул нубиец, у которого даже не сбилось дыхание.

Дальнейший наш путь до постоялого двора не был омрачён никакими другими препятствиями. Видимо, за нашим маленьким сражением следила не одна пара глаз. Местный народ, как я позже убедился, умел быстро отличать доступную добычу от недоступной.

К постоялому двору мы приехали минут через десять после встречи с бандитами. По вполне понятным причинам – ведь на дворе уже была ночь – нас никто не встретил. К счастью, со мной был нубиец, который все вопросы решал быстро и в своём неподражаемом стиле. Он просто слез с брички и принялся с такой силой пинать дверь постоялого двора, что та грохотала о косяк и готова была слететь с петель, только бы оказаться подальше от пинающего её варвара.

Метод нубийца оказался очень действенным. Не прошло и пяти минут, как дверь распахнулась и во двор вывались пять разъярённых мужиков с разнообразным оружием в руках. Особенно меня впечатлил один из них, огромный детина, ростом с двух меня, а в ширину ненамного меньше, чем наша бричка.

– Кто это тут весь дом на ноги поднял? – заорал он, пытаясь рассмотреть нас в полумраке. – Сейчас всем головы поотрываю!

Присмотревшись к нему в слабом свете, падающем из дверного проёма, я его заявлению безоговорочно поверил.

– Хватит орать, Ортега, – спокойным голосом, как будто ничего не произошло, отозвался Рон. – Мы просто слегка припозднились, по пути к тебе.

Голос гиганта сразу изменился, и в нём зазвучали дружеские нотки.

– Как же я сразу не догадался, что только у тебя хватит наглости ломиться в чужой дом, как медведю!

Вынесли факелы, и в их свете я увидел подошедших людей. Рон слез с брички и обнялся с гигантом. Мне послышалось, что у кого-то из них от объятий хрустнули косточки.

– Познакомься, Ортега, это мой хозяин, барон Максимильян, – показав на меня рукой, сказал он своему другу.

Лицо гиганта скривилось. Рон рассмеялся и сказал.

– Да ты не кривись, Макс свой в доску. Он у меня, кроме всего прочего, учеником числится, так что можем при случае его на пару погонять, в хвост и в гриву.

Ортега от удивления даже не смог сразу ответить.

– Ты что, шутишь, Рон? Дворянин у тебя в учениках, да ещё и твой наниматель? Как ты, хитрый лис, смог так устроиться?

– Если ты, Ортега, узнаешь, во сколько он мне обходится, то тут же бросишь свою халупу и будешь умолять меня принять тебя на службу, – проворчал я достаточно громко, чтобы слышали все.

Подскочившему слуге я передал лошадь с бричкой.

Гигант засмеялся так, что, по-моему, затряслась городская стена.

– Верю, Рон, что парень не промах, – вытирая слёзы, гигант протянул мне руку для приветствия.

Посмотрев на его ладонь, больше похожую на сиденье в моей бричке, я сказал:

– Если здороваться с тобой так же «безопасно», как и обниматься, то я лучше воздержусь от такой чести. Лучше короля попрошу отправить меня послом к гномам.

Теперь над моей шуткой смеялись уже все, похоже, не только дворяне следили за интересной судьбой послов, отправляемых к Подгорному престолу.

– Рон, ну и хозяин у тебя, – смеясь прохрипел гигант. – Чувствую, долго не забуду вашего визита.

Так мы поселились в постоялом дворе с не очень презентабельным названием, и в, мягко говоря, не очень благополучном квартале. Зато это было дешево и в приятной компании бывшего сослуживца Рона, который, выйдя в отставку, открыл свой постоялый двор.

Ортега, несмотря на свой угрожающий вид, оказался весёлым и общительным мужиком. Оказалось, что с Роном они познакомились на службе у короля, Рон состоял в королевской гвардии, а Ортега был сержантом полка, охранявшего дворец. Познакомились они, когда одной ночью ловили в королевском дворце вора. Тот оказался очень удачливым, и ему удалось украсть украшения у тогдашней фаворитки короля, пока она развлекалась с королём в постели. Правда, на этом его удача закончилась, так как его заметил патруль, когда вор с добычей полз по крыше.

Поднятые по тревоге нубийцы быстро оцепили здание, отрезая вору пути отступления. Патрулём руководил Ортега, а со стороны нубийцев тем отрядом, который захватил вора живьём, командовал Рон. Так они познакомились и стали друзьями, принимая участие во множестве попойке и потасовок с городскими стражниками.

Утром, проснувшись раньше Рона, я растолкал его и пошёл умываться. Нужно было ехать во дворец, чтобы найти того, кому следовало уплатить налоговые сборы. Спрашивать у первого попавшегося дворянина мне не хотелось, и без того на постоялом дворе перед въездом в столицу моя одежда была предметом смешков у дворян.

Её я собирался заменить сегодня, сразу же после того как узнаю кому сдавать деньги, постоянно держать с собой такую сумму, мне было страшновато.

Спустившись вниз, я с удивлением отметил, что зал таверны был абсолютно пуст. Кроме одного скучающего мальчишки, в зале не было ни единого человека. Усевшись за стол, я поманил его пальцем, так как подросток и глазом не повёл на то, что я сел за стол. Пацан с ленцой подошёл ко мне. Его лицо выражало полное безразличие ко всему на этом свете.

– Позавтракать можно? – спокойно спросил я.

– Если есть деньги – легко, – нахально отозвался он.

– Тогда мне яичницу с ветчиной, малую лепёшку хлеба и стакан чистой воды, – сделал я заказ.

Парень, волоча ноги, отправился на кухню. Ждать его возвращения пришлось долго, меня уже подмывало встать и самому за завтраком, но осознание того, что дворянину такое не по статусу, меня останавливало.

Когда моё терпение уже стало трещать по швам, мальчишка вернулся, уже с подносом и поставив передо мной стакан воды и лепёшку хлеба, заявил.

– С тебя пять сестерциев и чаевые.

Каким бы спокойным человеком я не был, но это наглое заявление меня взбесило. Молча встав со скамьи, я почти без размаха, как учил меня Рон, заехал ему в челюсть.

Парень полетел на пол, даже не успев убрать с лица скучающее выражение. Заорав что-то нечленораздельное, он вскочил и бросился на меня с кулаками. С начала занятий с Роном это была моя первая драка, и, что удивительно, сейчас я видел каждое движение, которое собирался делать парень.

Поэтому, довольно легко уклонившись от его замаха правой, я чуть подался вперёд и повторил удар в челюсть. Парень опять оказался на полу, но на этот раз не встал, а остался лежать.

Испугавшись, я подошел и вылил на него принесенную им же воду. Парень пришёл в себя и недоумённо посмотрел на меня снизу вверх.

– Ты чего дерёшься? – обиженно спросил он, потирая челюсть.

– Это плата за мой завтрак, – успокоившись, ответил я, – и за то время, что я ждал.

– Я что, виноват, что повар и все остальные спят? – надулся пацан, который теперь не выглядел как спесивый индюк.

– А чего это они спят? – удивился я.

– Ты чего, не местный что ли? – удивлённо спросил подросток. – Мы же в Воровском квартале живём, тут всё иначе, чем в других кварталах. Утром все спят, днём едят и пьют, а ночью на промысел выходят.

Тут я понял свою ошибку. Я спустился вниз, надев на себя тренировочный костюм армейского пошива, а не свои дворянские шмотки. Мальчишка просто не понял, что я дворянин, и поэтому так вёл себя, видя перед собой обычного подростка. Злость на него сразу отступила.

– Продукты на кухне вообще есть? – уже спокойно спросил я его.

– Есть, а тебе зачем? – удивлённо ответил тот, поднимаясь с полу и осторожно косясь на меня.

Я решил расставить всё по своим местам, просто чтобы между нами не осталось недоразумений.

– Во-первых, не тебе, а «вам, господин», – подпустив в голос металла, сказал я ему. – Иначе лишишься языка за такое обращение к дворянину, а во-вторых, я по-прежнему голоден.

Парень после моих слов замолчал и поплёлся следом за мной на кухню.

– Господин, но повара нет и поварят тоже, – тихо, едва слышно, сказал он.

– Приготовить яичницу с ветчиной я и сам в состоянии, – отрезал я.

Не сказать, чтобы я умел особо кашеварить, но какой нормальный, самостоятельный парень не в состоянии приготовить что-нибудь несложное себе или родителям, если они запаздывают с работы?

Оставив парня с открытым ртом на пороге, я зашёл на кухню и быстро произвёл обыск. Яиц не нашёл, но зато обнаружил в соседней комнате, переделанной под ледник, пару свиных туш. Также я нашёл целую кучу зелени, две бутылки масла и кучу различных специй.

Вымыв руки из стоявшей тут бочки с водой, я надел слегка засаленный поварской халат и колпак. Вырезав из свиной туши кусок мяса, которого мне хватило бы на пару стейков, я оставил его на разделочной доске, отлеживаться до комнатной температуры.

– Затопи плиту, – приказал я парню, который безропотно бросился исполнять приказ. Похоже, его стало слегка клинить от невероятных событий: дворянин, давший в челюсть, сам пошёл готовить себе завтрак!

Пока он возился с плитой, я попробовал все специи, до которых дотянулись мои руки и подобрав подходящие к жареному мясу, отложил их в сторонку. Печь уже вовсю поглощала дрова, которые быстро взялись от ещё тлеющих углей, оставшихся от вчерашней готовки.

Я потрогал мясо, оно слегка оттаяло и, в принципе, было уже вполне пригодно для готовки. Отрезав от него два куска толщиной около пяти сантиметров, я принялся выбирать сковороду и масло.

Больше всего мне понравился запах из второй бутылки, очень похожий на аромат оливкового масла. Арисовое масло, добывается из плодов дерева арис – услужливо подсказала мне память название и дерева, и масла.

Поставив на печь сковороду и налив в неё масла, я перемешал понравившиеся мне специи и посыпал ими мясо.

Когда сковорода нагрелась, я выложил на неё стейки. Раздавшееся шипение и запах горячего масла вызвали у меня обильное слюноотделение.

Перевернув стейки на другую сторону, я с вожделением стал ждать, когда мясо полностью подрумянится.

Повернувшись в поиске противня, на который можно было выложить мясо после прожарки, с тем, чтобы оно немного отлежалось и впитало в себя весь сок, я наткнулся на обалделый взгляд хозяина заведения, который, стоя на входе в кухню, изумлённо наблюдал за моими действиями.

– Привет, Ортега, – приветственно кивнул я ему, и, не найдя искомое, взял просто две большие тарелки.

Мясо было уже готово, и я выложил его на одну тарелку, накрыв сверху другой, фольги, понятное дело, тут не было.

– Э-э-э, Макс, – протянул хозяин, – ты чего это… готовишь?

– Я есть хочу, а твои повара дрыхнут, как суслики, – отозвался я, взял тарелки, нож, вилку и пристроил их рядом с почти готовым мясом.

– Но ты же дворянин, – ошалело произнёс хозяин, что смешно смотрелось при его росте и габаритах.

– Я голодный дворянин, – огрызнулся я, выкладывая на тарелки дурманяще пахнущее мясо. Взяв их и приборы в обе руки, пошёл в зал.

Когда я проходил с мясом мимо Ортеги, тот шумно втянул носом запах, исходящий от мяса.

– А можно мне попробовать? – скромно спросил он своим громовым голосом, когда я стал с наслаждением резать и есть стейк.

– Пр-и-м-м-ся, – ответил я не совсем по благородному, с полным ртом вкусного и сочного мяса.

Хозяин пододвинул к себе тарелку со вторым куском и, следуя моему примеру отрезал кусок и, засунув его в рот, задвигал челюстями.

– Вкусно, – заключил он, за несколько секунд профессиональными движениями разделал мясо на кусочки и начал их глотать со сноровкой военного.

– Мясо трудно испортить, – улыбнулся я ему. – Сколько я должен тебе за мясо и кухню?

– Если покажешь, как готовил, то ничего, – улыбнулся он, довольно дожёвывая остатки.

– Берешь мясо, специи и готовишь, как обычно, – засмеялся я, – тут нет никакого секрета.

– У тебя получилось вкуснее, чем у моего повара, – запротестовал Ортега.

– Да без проблем, покажу, как делал, только ничего особенного в этом нет, мясо как мясо, – заключил я, довольный завтраком.

Наш разговор прервал спускающийся со второго этажа Рон.

– Завтракаете в такое время? – удивился он, – повара же раньше одиннадцати не встают.

– Какого-то ты неправильного барона ко мне привёз, Рон, – задумчиво смотря на меня, заключил Ортега, – ты уверен, что он дворянин?

– Говорил я тебе вчера, что он неправильный, а ты мне не верил, – с усмешкой ответил нубиец, плюхаясь на скамью. – Дворянин он, я бумаги видел.

– М-да, а я уж думал, что всё на своем веку повидал, – заключил гигант. – Это он завтрак приготовил.

– Блин, сожрали всё, ни крошки не оставили, – полным грусти голосом заявил нубиец, увидев наши пустые тарелки. – Я ничуть не удивлён, Ортега, при мне он куда более интересные вещи делал.

– Да ну? – удивился гигант.

– Ага, представь себе, он и десять недавних деревенских олухов полностью разгромили отряд таронских наёмников в пятьдесят клинков, – подмигнув мне ответил негр.

Хозяин недоверчиво посмотрел на Рона и сказал:

– Рон, ты ври, да не завирайся, не смогли они наёмников перебить.

– А ты послушай, что он придумал, – улыбнулся Рон и вкратце пересказал историю моего противостояния с местным дворянством.

Ортега сначала недоверчиво хмурился, а потом уже смеялся в полный голос. Правда, после того, как Рон закончил, он прервал смех и покачал головой.

– Думаю, нашего малыша ждут неприятности, – мрачно сказал он. – Мы оба помним герцога по прошлой службе Макс. Самая злопамятная гадина из всех, что я встречал на своём пути. Боюсь, ты связался не с тем человеком.

Его слова посеяли в моём сердце тревогу, но, стараясь не подать вида, я ответил:

– Да ладно, Ортега, может, и забудет он про этот случай. Я ведь просто мелкий барончик.

– Будем надеяться, что так и произойдёт, – в сомнении покачал он головой. – Ладно, у вас какие планы?

– Пожрать бы, – протянул Рон.

– Нечего, – отрезал я, – до обеда потерпишь, тем более нам нужно во дворец ехать.

Рон оскалился и сообщил:

– Кто-то сильно пожалеет, что не покормил своего учителя вовремя.

– Рон, после поездки во дворец я накормлю тебя всем, чем захочешь, – пошёл я на попятную. От злопамятного нубийца всего можно было ожидать.

– Ладно, за язык тебя никто не тянул, – радостно сообщил он мне и пошёл готовить бричку.

Ортега с удовольствием слушал на нашу перепалку, и когда Рон вышел за дверь, сказал.

– Держись нубийца, парень, он за своих голову отдаст, уж я-то знаю.

– А что с ним случилось, почему он службу покинул? – жадно вцепился я в его слова.

– Он тебе не рассказывал? – удивился Ортега.

– Вскользь упоминал, без подробностей, – немного схитрил я, – расскажи, пожалуйста.

– Было это лет пять или шесть назад, – начал гигант. – Так получилось, что пираты Вольных островов прислали в качестве подарка, в наложницы королю, нубийку, пойманную ими где-то в море. Король сразу на неё запал, она была красива, юна и необычна для наших мест. Правда, насытившись ею, он вскоре подарил её известному тебе герцогу Наригу. Тот оказался садистом и всячески измывался над бедной девушкой.

Ну так вот, в один прекрасный день Рон, неся службу, встретился с ней, герцог, не выпускавший поначалу свою игрушку из покоев, в тот раз послал её с каким-то поручением. Оказалось, что Орсика была первой и безответной любовью нашего грозного и сурового нубийца, ещё на его родине, и встретив её теперь во дворце, да ещё и наложницей герцога, он решил похитить её, чтобы увезти домой.

К сожалению, это у него не получилось. За день до назначенного побега, во время очередных игр с наложницей, герцог перестарался и убил её.

Рон был в ярости и только тот факт, что многих нубийцев ждала бы отставка из гвардии короля, если бы он убил герцога, останавливал его от убийства.

Поэтому он решил по-тихому исчезнуть из дворца и попытаться достать герцога в одиночку. С тех пор его никто не видел. Поэтому я был удивлён, что он снова появился в столице, да ещё и на службе у дворянина, – закончил Ортега свой рассказ.

– Спасибо Ортега, – поблагодарил я хозяина, – хоть что-то проясняется с моим вечно недовольным телохранителем.

– Лучше не проболтайся ему, что я тебе всё рассказал, – спохватился гигант. – Рон скор на расправу.

– Это точно, – ответил я, вставая из-за стола.

– Несс, иди сюда, – внезапно позвал хозяин парня с которым я подрался. Тот всё это время слушал нас, открыв рот.

Парень подошел к нему.

– Несс, познакомься, это барон Максимильян, – сурово произнёс Ортега. – Макс, это мой сын, – сказал он обращаясь ко мне.

Несмотря на его суровый голос, я почувствовал в нём нотки гордости.

Пацан потёр расплывающийся синяк на челюсти и хмуро сказал.

– Мы уже познакомились.

– Поспорили по поводу кулинарии, – перехватив удивлённый взгляд Ортеги, сказал я.

– Ну, тогда ладно, – ответил он мне и сурово приказал сыну. – А ты марш будить поваров.

Парня как будто ветром сдуло.

– Во дворец, – распорядился я, сев в бричку. Нубиец хмыкнул, но промолчал, поскольку рядом находились несколько слуг.

Путь до дворца оказался не близким, нам пришлось сделать небольшой крюк, так как из Квартала воров не было прямого выезда на улицы, ведущие к дворцу. Чем ближе мы подъезжали, тем более странное впечатление производил на меня дворец короля. Не знаю почему, но он не впечатлял, может, я ожидал чего-то вроде Лувра, Букингемского или Зимнего дворцов, которые я видел по телевизору. Здесь же ничего подобного не было, всё выглядело гораздо прозаичнее, но, зато, и практичнее с точки зрения обороноспособности. Вообще, единственное, что отличало дворец от окружающих зданий – это его высота, шпили угловых башен достигали метров пятнадцати. Как и положено, имелась солидная стену и пара ворот в них.

– Сам дворец находиться в центре, – рассказывал мне по пути Рон, – слева и справа к нему притиснуты государственные учреждения: всякие архивы, различные канцелярии, ну и, конечно, Монетный двор.

– То есть мне нужно не в сам дворец, а в какую-то из его пристроек? – поинтересовался я.

– Я думаю, это просто выяснить, – ответил нубиец. – Спросим у солдат из охраны, где расположено казначейство. Вряд ли это вызовет подозрение, думаю, не ты один в эти дни этим интересуется.

– А разве они знают? – удивился я. – Это же просто солдаты.

– Дворец и короля охраняют гвардейские полки, а поскольку они ничем, кроме этого, в мирное время не занимаются, то должны знать, в каком здании что находится. Тем более, что спрашивать будем у командиров, а не у рядовых стражников.

– По какому делу во дворец, господин? – остановил нас на въезде во дворец старший караула.

Я обратил внимание на форму солдат: все были одеты в хорошо пригнанные доспехи из плотной кожи с нашитыми на неё железными бляхами. На головах – небольшие железные шлемы в форме полусферы, в руках копья, а на поясах короткий меч в ножнах.

У обратившегося ко мне гвардейца, на ножнах меча был повязан двухцветный шнур, именно поэтому я и решил, что он является старшим, так как других отличий в форме не наблюдалось.

– Приветствую вас, – вежливо ответил я. – Не подскажете ли, кто может принять у нас ежегодный дворянский налог королю?

– Да, конечно, господин, нас проинструктировали по этому поводу, – ответил старший. – Вам следует проследовать в казначейство, которое в связи с ремонтом переехало в новое здание, которое находиться вон там, за Монетным двором.

Я посмотрел в указанном направлении. За высоким зданием, окружённым собственной небольшой стеной, виднелся угол другого сооружения.

– Вам туда господин. На первом этаже вас встретит секретарь казначейства, который и объяснит вам дальнейшее, – сказал солдат и добавил, указывая на широкий двор с одноэтажным зданием, недалеко от дворцовой стены, на котором уже стояло несколько карет, повозок и просто лошадей: – Но бричку вам придется оставить там. На территории дворца проезд верхом и в каретах разрешён только для лиц, являющихся высшими сановниками королевства.

– Я тогда пойду, – обратился я к Рону, – а ты меня подожди на стоянке.

Нубиец кивнул, и, дождавшись, когда я слезу, поехал к конюшне.

Я поблагодарил солдата, получив взамен изумлённый взор, и зашагал в сторону казначейства. Обогнув закруглённую стену Монетного двора, я очутился у входа в здание, вошёл и попал в небольшой холл, посередине которого, за столом, сидел человек. Увидев меня, он немедленно вскочил и, торопливо приблизившись, поклонился.

– Третий помощник главного секретаря Лапиус. Что угодно господину..?

– Барон Максимильян, – представился я, отреагировав на умышленную паузу после слова «господин».

– Что угодно барону Максимильяну? – угодливо повторил клерк.

– Подскажите, кто принимает ежегодный королевский налог на владение? – спросил я.

При упоминании денег глаза клерка забегали, голос его стал ещё более льстивым и масляным.

– Налог принимает дежурный казначей, он же выдает расписки о получении денег и заносит уплатившего в королевский реестр.

– Где мне его найти? – радостно спросил я. «Наконец-то избавлюсь от денег», – мелькнула мысль.

– Понимаете, господин барон, дежурный казначей сейчас занят, и не сможет вас принять, – поклонился мне клерк с грустной улыбкой сожаления.

Я недоумённо на него посмотрел.

– Он настолько занят, что не в состоянии принять деньги, предназначенные королю?

Клерк пожал плечами и горестно вздохнул.

– Да, господин барон. Но я могу сходить и попросить его сделать для вас исключение, – тут он поднял на меня взор и еле слышно добавил, – правда, это не входит в мои служебные обязанности.

Я едва не рассмеялся: чиновник вымогал у меня взятку! Видимо, он решил с сопливого мальчишки мзду сорвать, видно же по одежде, что из провинции. Думаю, будь я одет по столичной моде, он бы об этом и не заикнулся.

«Придется бороться с коррупцией, не денег же ему давать», – подумал я, рассматривая секретаря.

Секретарь, видя мой задумчивый взгляд, улыбнулся и сказал.

– Но если господин барон хочет, то может подождать тут, пока казначей освободиться.

Я улыбнулся ему и, выбросив вперёд руку, схватил его ворот и потянул к себе. От неожиданности клерк подался вперёд, но быстро пришёл в себя и уже хотел было открыть рот для крика, но сделать это я ему не дал. Выхватив кинжал из ножен, я приставил его к низу его живота и несильно надавил, лезвие чуть-чуть что-то прокололо.

Крик секретаря замер в горле, наружу вырвался только тихий сип и на меня уставились его округлившиеся глаза.

– Крикнешь – и остаток жизни будешь петь, как подросток, – ласково улыбнулся я ему своей давно отрепетированной улыбкой.

Чиновник быстро-быстро закивал головой в знак того, что он меня прекрасно понял. Развернув его ослабшее тело спиной к себе, я упёр кинжал в область печени и так же легонько нажал.

– Покажи мне, пожалуйста, где находится дежурный казначей, – вежливо попросил я.

Вежливость оказалась действительно сильным аргументом, потому что секретарь, испуганно оглядываясь, быстро засеменил впереди, вёдя меня по лестницам и коридорам, и вздрагивая всем телом при профилактических уколах в поясницу. Я следовал за ним, держась на полшага сзади.

Мимо нас то и дело пробегали другие чиновники, и мне пришлось взять кинжал в левую руку, чтобы он был не так сильно заметен. К счастью, служивый люд был занят своим делом и по сторонам оглядывался мало. Разве что приходилось быть осторожнее, когда мимо нас проходили дворяне, тогда я, отвлекая внимание от кинжала, взмахом правой руки приветствовал их издали и раскланивался.

На каждом этаже стояли вооружённые караулы, и в такие моменты я подтягивался ближе к секретарю поближе, даже беря его под руку. Лапиус дёргался, но слушался, не делая попытки закричать. Правда, один раз, во время моего обмена поклонами со встречными дворянами, он попытался было что-то крикнуть караульным, но, вовремя заметив его открывающийся рот, я одним шагом притиснулся к нему и снова кольнул в бок. Больше до самой резиденции казначея он никаких фокусов не выкидывал.

С возрастающим изумлением следя за вереницей сменяющих друг друга коридоров, переходов, террас, спусков и подъёмов, по которым мы шли, я понял, что сам бы даже с подробной картой ни за что не нашёл здесь нужного кабинета. Жуликоватый секретарь не так уж и напрасно выманивал у меня деньги за свои услуги.

Открыв мне дверь, он бочком протиснулся внутрь и умоляюще уставился на меня, пытаясь изобразить при этом слабую улыбку.

– Ещё выведешь меня из этого лабиринта, – отрезал я и жестом указал ему на один из стульев. Лапиус безропотно сел.

– Чем могу вам служить? – учтиво спросил меня – при этом недоумённо поглядывая на секретаря – немолодой мужчина, находившийся за высоким парапетом и отгороженный от меня толстой решёткой.

– Барон Максимильян, прибыл, чтобы сдать налог Его Величеству, – вежливо ответил я. Сегодня я был просто образцом воспитанности.

Казначей тем же учтивым тоном поинтересовался.

– Ваша провинция, барон?

– Шатар.

Казначей ушёл вглубь комнаты и через пару минут вернулся с большой книгой.

– Так… Шатар… Бароны… – бубня всё это себе под нос, чиновник быстро добрался до страницы с большой буквой «М» в правом верхнем углу. – Но у меня в реестре вас нет, господин барон, – поднял на меня удивлённые глаза клерк. – Кто ваш сеньор?

Я удивился организованности бюрократии, почему-то мне казалось, что просто приду, отдам деньги, получу расписку и быстро свалю отсюда.

– Поищите тогда барона Крона, – сказал я. – Это мой отец, он умер в этом году, завещав мне своё владение и звание.

Барона Крона казначей нашёл быстро. Посмотрев в книгу, он сказал.

– Да, всё правильно, не сдан налог только за этот год, все предыдущие были оплачены, об этом в книге имеются расписки.

Организованность казначейства меня снова приятно поразила.

– Господин барон, вы кому приносили клятву верности? – вежливо спросил меня клерк. – Вносить налоги королю могут только сеньоры. Барон Крон был вассал секундус, потому и вносил деньги сам.

– Я пока не принимал оммаж, – немного стушевавшись под его взором, ответил я, – я ещё несовершеннолетний.

Казначей немного задумался и ответил.

– Сложная ситуация, господин барон, поскольку я не имею права добавить вас в королевский реестр без сеньора. Могу предложить вам записать налог от имени барона Крона, а как только вы принесёте клятву верности, то я внесу вас в реестр.

Я обрадовался.

– Давайте так и сделаем. Ведь Его Величеству всё равно, от кого из нас деньги, а земля теперь моя.

Клерк вежливо кивнул и спросил:

– Вносите ту же сумму, что и в прошлом году?

Я кивнул и достал из-за пазухи кошелёк с золотом. Ещё вчера я достал из своего дорожного пояса всю сумму, необходимую для налога, и переложил деньги в кошель.

– Здесь пятьдесят кесариев, – сказал я, просовывая мешочек в окошко решётки.

Казначей быстро взял его, развязал и принялся медленно считать деньги, рассматривая каждую монету.

«Наверное, фальшивки ищет», – догадался я.

Закончив счёт, он кивнул мне и, отнеся деньги куда-то в дальний угол своей комнаты, вернулся мне с небольшим листком пергамента. Достав письменные принадлежности, чиновник написал расписку и протянул её мне, добавив к листу ещё небольшой пакет.

– Что это? – удивлённо спросил я его, показывая на пакет.

– Стандартное приглашение, всем сдавшим налог, на обязательный, – казначей голосом подчеркнул это слово, – королевский бал, по случаю празднования окончания года.

Убедившись, что расписка заполнена верно, в точности как те, что хранились у барона, я поблагодарил клерка и вышел с секретарём в коридор.

Как только закрылась дверь, в глубине комнаты казначея возникла фигура, при виде которой этот достаточно солидный чиновник начал дрожать, как былинка на ветру.

– Барон заплатил налог?

Клерк, не в силах произнести ни слова, только судорожно кивнул.

– Приглашение передал?

Снова кивок.

– Сказал, что бал обязательный?

Клерк усиленно закивал головой, и не мог остановиться до тех пор, пока фигура не скрылась за фальшивым куском стены, скрывавшим потайной ход.

Оставшись один, дежурный казначей облегчённо вздохнул и, посмотрев по сторонам, извлёк из неприметного ящика, стоявшего в ряду таких же и содержащих земельные реестры, бутылку вина и хорошо к ней приложился.

Ласково улыбнувшись бледному секретарю и помахав ему рукой на прощанье, я вышел из здания казначейства. Идя в сторону конюшни, я открыл пакет и достал приглашение.

«Сим приглашением, Его Божественное Величество король Шамора Нумед III приглашает своего вассала на ежегодный бал в честь окончания года. Бал состоится в Большом Рубиновом Зале 30 десата, начало официальной части в 15 часов».

«Слишком много заглавных букв у его величества», – с улыбкой подумал я.

Рон обнаружился на конюшне, в окружении пятерых нубийских воинов. Темнокожие гиганты в своих парадных доспехах выглядели завораживающе. Вся компания, вольготно устроившись около моей брички, с удовольствием угощалась вином. Увидев меня, один из них подмигнул Рону и сказал ему на нубийском:

– Сопляк похож на твоего хозяина, судя по твоему описанию.

Воины засмеялись.

Я сморщился и заявил в пространство на том же языке, конкретно ни к кому не обращаясь:

– Куда не пойду, одни гориллы кругом.

Воины замерли, удивлённо на меня вылупившись. Пройдя мимо них, я собрал с подножки брички еду и закуску и вручил её одному из воинов. Под всеобщее молчание я забрался внутрь и сел на сиденье.

– Ты со мной? – спросил я Рона на нубийском.

Тот с усмешкой скосился на своих собратьев и ответил:

– Да, конечно. Газил, встретимся вечером в «Ножах», – сказал он одному из них и запрыгнул ко мне в бричку, забрав вожжи.

Так мы и поехали, под молчание нубийских воинов.

– Чему они так удивились? – спросил я Рона, когда мы достаточно отдалились от конюшни.

– Ты заговорил на фархи, – улыбнулся мне Рон, – а с этими воинами мы из одной области Нубии. Так что ты должен признаться, кто тебя уменьшил и перекрасил в белый цвет.

– Они чего, подумали, что я нубиец? – не понял я его юмора.

– Выговор у тебя без акцента, – пояснил мне смеющийся Рон, – куда едем?

– Сначала к ювелиру, – ответил я, – будем менять последний подарок барона.

– Тогда поедем к одному моему знакомому, – улыбнулся Рон, – он назовет рыночную цену твоему подарку, а уж ты сам решишь, продавать ему или обратиться к другим ювелирам.

Я согласился с ним, тем более нубиец отлично знал столицу и оказался для меня незаменимым проводником. Я не раз порадовался, что в тот день попал в трактир и нанял нубийца, мне теперь не было жалко ни одного асса из выплачиваемого ему жалованья.

Как и следовало ожидать, Рон привёз меня не в центр города, к какому-нибудь известному ювелиру, а к ростовщику и, по совместительству, скупщику краденного. Когда мы заходили в его дом, поручив лошадь одному из слуг, то встретили нас там две личности характерной бандитской наружности.

Да и Рон тихо поведал, что, несмотря на занятие противозаконной деятельностью, ростовщик не связывается с кем попало, а покупает только у проверенных годами людей.

– Рон, ты ли это? – раздался голос слева от нас.

Мы с Роном синхронно повернулись и увидели радостного толстячка, который неспешно вышел к нам из боковой комнаты.

– Привет, Толстяк, – улыбнулся Рон, пожимая протянутую руку, – как поживаешь?

– Плохо, как обычно, – толстяк смешно сделал грустное и трагичное лицо, – совсем меня разорили налоги.

Рон засмеялся.

– Ага, а год от года ты пухнешь исключительно с голодухи.

Толстячок рассмеялся, но тут же, перейдя на серьёзный тон, спросил:

– Давненько ты не показывался в городе… Никаких проблем у тебя нет? Сам знаешь, не хочу подставлять дело.

– Обижаешь меня, Торим, стал бы я тебя подставлять?

– Ну, вот и отлично, – опять заулыбался хозяин, – представишь мне второго гостя?

– А да, – спохватился Рон, – Торим – это мой нынешний наниматель, барон Максимильян.

Я вежливо кивнул ростовщику. Невзирая на все его улыбки, я видел, как тот на нас смотрит, его взгляд, в полную противоположность мягкому, добродушному выражению лица, оставался холодным и прикидывающим. Было полное ощущение, что глаза Торима, пробежавшись по мне, оставили царапины, подобно двум иглам. «Двуличный человек», – заключил я про себя.

– Вы по делу или в гости к старому Ториму? – по-прежнему улыбался толстяк.

– По делу, – ответил я, – хотелось бы получить у вас оценку моим камням. Если цена меня устроит, то могу вам же и продать. Рон порекомендовал вас как честного торговца.

– Да-да, конечно, я могу оценить камни по рыночной цене, – добродушно ответил тот, но его холодные глаза всё более утверждали меня во мнении, что доверять его словам не стоит, даже с учётом рекомендации Рона.

– Вот, взгляните, – я протянул ему мешочек с тремя камнями, найденными в тайнике камина.

Торим осторожно развязал его и, засунув внутрь толстые, как сардельки, пальцы, вытащил один из камней и подошёл к окну, в рамы которого было вставлены небольшие полупрозрачные квадраты стекла, говорившие о достатке хозяина. Приоткрыв раму, хозяин принялся рассматривать камень в свете солнца, поворачивая его под разными углами. Затем такому же изучению подверглись два оставшихся камня.

Длилось это довольно долго, но, наконец, завершилось, и Торим повернулся к нам.

– Дам за всё тридцать кесариев.

Я молча протянул руку за мешочком. Что бы Рон про него ни говорил, но почему-то этот тип не понравился мне с самого начала. Толстяк, не отдавая мешочек, сказал.

– Вы не сможете продать их никому другому, даю слово.

– Камни, – спокойно повторил я, не убирая руки. Толстяк чуть скривился, но мешочек отдал.

– Мы уходим, – сказал я больше для Рона, чем для Торима, и пошёл к выходу. Рон молча последовал за мной.

– Гнилой он какой-то, твой знакомый, – поделился я с ним, когда мы поехали к другому ювелиру. Этого Рон знал только понаслышке, просто часто проходил мимо его мастерской, когда шёл с друзьями веселиться в один из своих любимых кабаков.

– Смотришь на него, вроде бы нормальный, а приглядишься… В общем, не понравился мне он, – постарался я оформить свои впечатления.

– Ничего не буду говорить, – нахмурился Рон, – пять лет назад был нормальный мужик, но я верю твоей интуиции, людей ты чаще всего правильно видишь.

Я улыбнулся.

– С чего ты так решил?

Рон тоже улыбнулся, когда отвечал.

– Лично я никогда бы не доверил свои деньги тому деревенскому старосте, а уж тем более не разрешил бы делить свою выручку трактирщику.

– Тут всё проще, – засмеялся я. – Мой метод убеждения прост как всё вокруг: кнут и пряник. Кнут их семья – сам же видел сына трактирщика – а пряник – это доверие, которое легко подорвать.

Рон рассмеялся.

– Да уж, с тобой никогда не соскучишься.

Мы немного поплутали по городу, так как Рон слегка подзабыл месторасположение мастерской, вернее, помнил её только как ориентир на пути к кабаку. Пришлось ему поспрашивать у прохожих, хотя, как оказалось, здешние прохожие делились на два типа: те, кто при первом же слове нубийца пугливо убегал, и те, кто на все вопросы отвечали, что ничего не знают.

Как ни странно, но дорогу нам помог найти сам ювелир. Как выяснилось по пути, он шёл от клиента, у которого получил заказ, и очень удивился, когда у него спросили, как пройти до его же мастерской. Разговаривая с мастером, я одновременно к нему присматривался, но никаких опасений – чисто внешне – он у меня не вызвал. Возможно, конечно, что я ошибался, но всё же узнать, какую цену камням даст он, было необходимо.

– Камни необычные, весьма необычные… Простите мой вопрос, но где вы их взяли, господин? – поражённо вертел он их в руках, снова и снова рассматривая на свету в своей мастерской.

– В чём же их необычность? – удивился я, – бриллианты, они и в Нубии бриллианты, чем больше, тем дороже.

– Сразу видно суждение непрофессионала, – улыбнулся мастер, – Размер, конечно, имеет значение, но не всегда. Если камень тусклый, с вкраплениями посторонних примесей, то, каков бы он ни был по размеру, по стоимости он проиграет чистому камню намного меньшей величины. Однако же здесь несколько другая ситуация. В данном случае просто камни такой величины стоили бы кесариев пятьдесят, если бы не одно но.

– Какое? – удивился я, с интересом слушая мастера.

– Огранка камней, – важно сообщил он, оглядывая камни ещё раз. – Она крайне необычна, как для нашего королевства, так и для всех остальных известных мне методов огранки. Поверьте, я видел почти все существующие, в том числе и гномью.

– Что же в ней удивительного? – опередил меня удивлённый нубиец.

– Я не знаю, как мастер, гранивший кристаллы, сумел это сделать, – натянуто улыбнулся нам ювелир. – У нас нет инструментов, способных сделать такие идеальные грани, под такими углами.

– И сколько тогда эти камни стоят? – поинтересовался я.

– Скорее всего, нисколько, – покачал головой ювелир.

– Почему это? – в один голос воскликнули мы с Роном.

– Потому, что только очень глупый или очень смелый человек их купит, – ответил нам мастер, сбрасывая камни в мешочек и протягивая его мне. – Если вам интересно, я могу озвучить своё предположение, но уточню сразу – это всего лишь предположение и не более.

Мы с Роном превратились в статуи внимания.

– Я думаю, эти камни со времён войн с Неназываемыми, – тихо сказал мастер. – Только это может объяснить их совершенную огранку.

После запретного слова в комнате настала тишина.

– Нам за них тридцать кесариев предлагали, – наконец тихо сказал я.

– Продайте их, и никогда больше с такими не связывайтесь, иначе вами заинтересуется Священный Орден Паладинов, – оглянувшись вокруг, тихо сказал мастер. – Говорю это вам только потому, что вижу – камни попали к вам случайно.

– Наследство от отца, – подтвердил я.

Тот облегчённо вздохнул.

– К счастью, я в вас не ошибся.

– Ладно, спасибо вам большое, мы подумаем, как поступить с камнями, – поблагодарил я ювелира и мы с Роном, притихшие, вышли в своей повозке.

– Вляпались, – смачно ругнулся Рон, плюнув на мостовую.

– Ты про Торима подумал? – мрачно спросил я.

– Угу, он видел камни и не просто так сказал, что мы их никому не продадим.

– К сожалению, в тот момент мы смысл его слов не поняли, – огорчённо ответил я.

– Может, вернуться и продать их ему? – спросил меня Рон.

– Нет уж, ему я и снега зимой не продам, – сказал я, – но от камней надо как-то избавиться. Осталось придумать, как, не Паладинам же их отдавать, сразу в пыточную загребут.

Вечером к Рону пришли его друзья из нубийской стражи и они шумно отмечали всю ночь свою встречу. В этом им очень помогал Ортега, который, оказывается, был с ними знаком. Я под предлогом усталости остался в своей комнате на чердаке, обдумывая слова ювелира. Ведь это, по сути, была первая ниточка, ведущая меня к магам. Правда, тянулась она над озером раскалённой лавы, и одно моё неловкое движение могло привести к падению.

Весь следующий день я посвятил посещению местных портных, чтобы одеться по столичной моде. Мой выбор остановился на одном из них, после просмотра готовой продукции. По понятным причинам швейных машинок тут не было, поэтому я выворачивал одежду наизнанку и придирчиво рассматривал швы.

Именно его работой я остался доволен, поэтому и заказал у него камзол и местные смешные шорты в форме фонариков, называвшиеся бриджами. Мне очень понравился один готовый черный с серебром костюм, приготовленный для другого заказчика, я заказал такой же, а кроме того, ещё и зимнее платье, чтобы надеть сверху.

Портной быстро и профессионально обмерил меня и сказал, чтобы я завтра приходил на примерку. Камзол с бриджами он обещал пошить за три дня, а зимний костюм – ещё через день. Меня это полностью устроило.

Оставшиеся до бала дни пролетели незаметно: днём я гулял с Роном по городу и заходил на примерки к портному, а вечерами или развлекался с его друзьями в таверне, или читал книги по этикету и истории Шамора. Вино я, правда, не пил, а просто сидел и слушал истории о жизни дворцовой стражи. Один раз даже пришлось поучаствовать в драке, которую затеяли Ортегины завсегдатаи, занимавшиеся разными тёмными делами.

Правда, махнуть кулаками я успел всего пару раз, поскольку тёмнокожие воины двигались как молнии, сметая всё на своём пути. Я воочию смог увидеть действия гвардейского полка Его Королевского Величества. После этой драки количество клиентов у Ортеги резко убавилось. Как объяснил мне Рон, до того момента, пока мы с ним из таверны не съедем. Впрочем, хозяин в обиде не был, так как воины гвардии оставляли после своих гуляний приличные деньги, а друзей у Рона оказалось очень много.

Книги покупать оказалось накладно, поскольку стоили они неимоверно дорого. Пришлось мне ограничиться несколькими самыми основными и перечитывать их по нескольку раз, запоминая события и правила.

Наконец настал день бала, которого я ждал с некой дрожью в сердце, всё же это был первый мой бал в жизни. Я испытывал понятное волнение, так как на королевском бале соберутся все самые знатные дворяне королевства, и мне бы не хотелось опозориться. В глазах общественности следовало выглядеть достойно, потому как сколько ещё мне жить в этом мире – я себе не представлял, а значит, связями и знакомствами обзаводиться придётся.

Утром тридцатого я встал пораньше и спустился на кухню. С вечера я договорился с Ортегой, чтобы мне к утру приготовили большую лохань с горячей водой, для купания. На мои странные выходки, вроде этой – мытья посреди недели – все слуги постоялого двора давно перестали обращать внимание. Как сказал мне Несс, который теперь обращался ко мне с исключительным почтением, я проходил у всех как «нормальный парень, но с большими причудами», а поскольку я никого не бил и не убивал, то такие причуды легко списывали на знатность происхождения.

Когда я зашёл на кухню, в большую лохань, используемую обычно для стирки белья, два поварёнка вёдрами таскали воду. Увидев меня, они принялись передвигаться ещё быстрее, и вскоре я уже плескался в лохани, с удовольствием погружаясь под воду с головой. Единственное, что меня огорчало – это отсутствие нормального мыла и шампуня, приходилось довольствоваться местными заменителями.

Пока я плескался и тёр себя подобием мочалки, голова была занята расчётом времени поездки ко дворцу. Явно выходило так, что выехать нужно пораньше, чтобы не толкаться с приезжающими экипажами. Осталось решить только один вопрос – насколько раньше?

Вылезая из лохани и заворачиваясь в сухую простыню, я решил, что за два часа до начала будет нормально. Ехать до дворца от постоялого двора нужно было ещё около часа, поэтому ровно в двенадцать часов я был одет в новенькое отглаженное платье и, по словам Рона, сиял как «новый котелок». Бричка и лошадь были вычищены по моему приказу ещё вчера, поэтому, заставив Рона одеть специально купленную для этого случая одежду оруженосца дворянина, я устроился в бричке.

– Ждать тебя вообще? – спросил меня Рон, когда до дворцовой конюшни осталось всего несколько метров.

– Не знаю, Рон, – ответил я. Места на конюшне уже маловато, а ведь я приехал на целых два часа раньше. Видимо, не я один оказался такой предусмотрительным, поскольку экипажи прибывали со всех сторон и только некоторые гости могли беспрепятственно заезжать во дворец, все остальные вынуждены были оставлять свои транспортные средства на конюшне.

– Давай сделаем так, – предложил он, осматриваясь вокруг. – Я буду ждать тебя на постоялом дворе «Красная роза», он неподалёку отсюда, дойдёшь до него сам. Сегодня вся стража участвует в патрулировании, даже пару гвардейских полков задействовали для охраны порядка, так что должен дойти спокойно, тем более что недалеко.

– Договорились, – радостно кивнул я, давая ему три кесария, чтобы не скучал, дожидаясь.

Рон поблагодарил меня за щедрость и, довольный, укатил.

Я посмотрел, в какую сторону он поехал, а затем пошёл к воротам дворца. Там собралась небольшая очередь из дворян, которая, впрочем, быстро продвигалась. Причину заминки я увидел, когда сам подошёл ко входу. Стоявшие там нубийские гвардейцы внимательно проверяли у каждого входящего пригласительные билеты.

– Ваш билет, господин, – невыразительным голосом сказал мне нубиец, когда подошла моя очередь.

Я подал билет. Воину хватило всего нескольких секунд, чтобы удостовериться в его подлинности и, вежливо улыбаясь, поблагодарить меня, сказав, чтобы я не терял билет, потому что внутри будет ещё одна проверка.

Понятное дело, где находится указанный в приглашении Большой Рубиновый зал, я не знал, но надеялся, что, последовав за остальными дворянами, попаду в него в общей массе. Я шел, с любопытством озираясь по сторонам. Смотреть действительно было на кого: мужчины и женщины, девушки и юноши, все прекрасно одетые, оживлённо беседующие, нескончаемой чередой двигались от дворцовых ворот. Через пару минут наблюдений у меня сложилось впечатление, что все они друг с другом знакомы, так как ежесекундно кто-то восклицал, здороваясь, или женщины останавливались, чтобы пощебетать между собой.

Мимо меня прошествовал важного вида мужчина, одетый в странного покроя одеяния. Память, как обычно в такие моменты, высветила образ служителя Единого в праздничных одеяниях.

«Сюда, значит, и священники приглашены», – удивился я, поскольку заметил ещё несколько так же одетых персон. Все они с важным видом шли во дворец и раздавали благословления у просящих его дворян. Я заметил, что все, рядом с кем проходил священник, обращались к нему за благословлением. «Мне следует поступить так же, чтобы не выделяться», – пришла ещё одна мысль.

Пройдя ещё один пост проверки, мы вошли во дворец и я опять пошёл в общей массе, так как коридор тут сужался. Он привёл нас всех в большой зал, который уходил далеко вперёд.

– Я так волнуюсь, – услышал я слова проходящей молоденькой девушки, – ведь сегодня Виктор обещал попросить благословления у моих родителей.

– Думаешь, они согласятся? – сомневающимся голосом спросила её подруга.

Узнать больше мне не удалось, так как, заметив меня, девушки замолчали и быстро растворились в толпе.

Я посмотрел им вслед и увидел, как рядом со мной остановился священник, увлечённый беседой с другим священнослужителем. Правда первый был в очень скромных одеждах, можно было даже сказать, что одет он был беднее всех остальных священников. «Как раз мне подойдёт, чтобы лишнего внимания не привлекать», – подумал я и, дождавшись, когда он закончит разговор, обратился к нему для благословления.

– Отче, благословите меня, – обратился я стандартной фразой, неоднократно тут звучавшей.

Все разговоры вокруг меня мгновенно стихли и на меня изумлённо уставились все, кто услышал моё обращение. Тот священник, с которым прежде разговаривал мой, испуганно сделал шаг назад.

У меня немного задрожали колени, я явно сморозил какую-то глупость. Решив идти до конца, я преклонил одно колено, хотя тут никто так не делал и повторил фразу по- другому.

– Пусть Единый коснётся меня своей благодатью.

Круг молчания вокруг меня увеличился ещё больше, и я поднял глаза на священника, к которому обращался. Он спокойно рассматривал меня, а затем внезапно сделал ко мне шаг и подал для поцелуя руку с перстнем со знаком Единого на пальце.

Боковым зрением я увидел, что его поступку окружающие удивились даже больше, чем моей просьбе. Я прикоснулся губами к перстню и поблагодарил священника.

Он заглянул мне в глаза и сурово сказал.

– Крепи свою веру, сын мой, и моё благословление будет с тобой.

Сказав это, он повернулся и пошёл дальше по залу. А я, хоть и поднялся с колена, но никак не мог затеряться в толпе: куда бы я не шёл, всюду меня преследовали удивлённые взоры, а шепотки передающихся новостей опережали мои шаги. Я посмотрел священнику вслед: пространство перед ним моментально расчищалось, и люди просто шарахались с его пути. Это явно оказался не простой служитель Единого, так как, завидев его, все священнослужители кланялись ему в пояс.

«Надо же так вляпаться, – раздраженно подумал я про себя. – Интересно, кто это вообще, что все его боятся?».

Любопытство терзало меня всё сильней, поэтому, не выдержав, я подошел к ближайшему священнику и спросил его.

– Отче, подскажите, пожалуйста, кто это был? Вон тот священник в простых одеждах?

Священник вытаращился на меня, как будто я свалился с луны, но всё же ответил, прежде чем убежать от меня, как от прокажённого.

– Это брат Антоний, Глава Священного Ордена Паладинов.

«….!!!..!!…», – из всех моих мыслей выражающих отношение к самому себе, приличными были только предлоги «в» и «на». – Вот ты дигрод,» – обзывал я сам себя, даже спустя десять минут, – нашёл у кого попросить благословление – у Главы Инквизиции! Почему же сразу не у Единого?».

Внезапно кто-то тронул меня за рукав. Я удивлённо повернулся и наткнулся на стальной взор взрослого мужчины, который не отпускал мой рукав.

– Что вам угодно, сударь? – возмутился я такой наглостью.

– Барон Максимильян, герцог Валенса просит вас зайти к нему, – наклонившись ко мне, тихо произнёс он.

Тут я струхнул окончательно. Если встреча с Главой местной Инквизиции прошла для меня практически бесследно, то отказаться от приглашения герцога самой большой провинции Шамора ни мог никто. Даже если бы он был просто наместником Турана, мне бы пришлось пойти, а уж то, что герцог руководил местным аналогом ФСБ, называемым Тайной канцелярией, уже само по себе наводило меня на печальные мысли.

О существовании этой канцелярии мало кто знал, но много чего говорили. Сидя с друзьями Рона в таверне, я множество раз видел, как воины понижали голос, говоря о ней, а ведь кругом, кроме друзей, никого не было. Говорили об этой конторе всякое, но, как я понял, общим было одно: люди, попавшие туда, практически никогда не возвращались.

Обречённо вздохнув, я поплёлся за человеком, пригласившим меня. Заведя меня в какое-то боковое ответвление, провожатый вежливо предложил завязать мне глаза платком. Деваться было некуда, и я позволил ему сделать то, что он попросил, хотя вряд ли моё разрешение имело хоть какое-то значение. Затем он очень аккуратно повёл меня куда-то, всегда предупреждая о ступеньке или подъёме. Ходили мы около десяти минут.

Я почувствовал, как мы вошли из холодных коридоров в жарко натопленную комнату.

– Можете снять повязку барон, – раздался сбоку спокойный, незнакомый голос.

Я снял повязку с глаз и повернулся в сторону говорящего.

Возле горящего камина в глубоком кресле сидел герцог и смотрел на меня. Наши взгляды встретились и я подойдя ближе, лучше его рассмотрел. Сухощавого телосложения, по-видимому не высокого роста, в этом герцоге я не увидел ничего примечательного кроме одной вещи, его лица. Я смотрел на его лицо и не мог его запомнить, казалось это не лицо, а приклеенная маска. Всё, начиная от его не мигающего взгляда, до неподвижных волос, казалось не настоящим. Подходя к нему ближе, я с трудом представлял как вести себя с этим человеком. По его лицу невозможно было ничего прочитать, всегда взгляд натыкался на «маску».

– Я представлял вас несколько старше, – любезно сказал герцог, показывая мне рукой на кресло напротив своего. Его «маска» ничуть не дрогнула, при изменении его интонации.

– Я вообще, Ваша Светлость, о вас ничего не знаю, – любезно ответил я, садясь в указанное кресло и приготовился слушать, раз он меня вызвал, значит есть какие-то на это причины, ведь не на мои красивые глазки он хочет посмотреть.

– Если вы барон узнаете, мне придётся уйти в отставку, – насмешливо ответил герцог.

Он замолчал, и я тоже. Наша пауза слегка затянулось и поэтому я стал изучать предметы интерьера.

– Странно, но вы меня не разочаровываете, – сказал мне герцог таким тоном, что я замер в кресле.

«Игры в сторону», – понял я.

– Чем же Ваша Светлость?

– Пытаюсь определить ваш тип человека, но пока не получается, – спокойно ответил герцог, – такие случаи редки в моей практике.

– Мы же совсем не знакомы, – слегка удивился я его заявлению.

– Это вы барон со мной не знакомы, а я с вами отлично знаком, – отрезал герцог, – правда для меня до сих пор не понятно, откуда вы взялись и намеренно ли влезли между двух жерновов.

– Не понимаю вас, – у меня похолодела спина от его слов.

– Вы меня прекрасно понимаете барон, вы появляетесь неизвестно откуда и вмешиваетесь в планы весьма могущественных людей королевства, – голос герцога становился всё более холодным, – сначала я даже думал, что вы шпион Тарона или Газара, но потом мне пришлось изменить своё мнение.

Вслед за спиной у меня похолодело всё тело, хотя я одет был в зимний костюм и комната была хорошо протоплена.

– Не совсем понимаю я ваших подозрений Ваша Светлость, – твёрдо смотря ему в глаза сказал я, – я обычный подросток.

– Барон, давайте откинем словесную шелуху, – внезапно герцог выпрямился в кресле и опёрся рукой о стол, оказавшись ближе ко мне.

– Я уже понял, что с вами нужно говорить по делу, так как вам совершенно безразлично кто перед вами, а ведь многие кого я приглашал сюда, начинали каяться во всех своих грехах ещё на подходе к этой комнате.

«Наверно это по тому, что я не знаю на что вы способны», – подумал я.

Вслух я понятное дело ничего не стал говорить.

– Я просто не понимаю причин моего вызова сюда, – стараясь сохранять спокойствие произнёс я, – всё что я хочу, это поехать домой, у меня в феоде слишком много дел, чтобы тратить время на балы.

Герцог повернулся в кресле и сказал.

– Вы необычны для подростка барон, я бы даже сказал не типичны. Все в вашем возрасте обычно любят только одну вещь – охоту. Некоторые охотятся на диких зверей, некоторые за юбками, некоторые ищут иных развлечений, но все охотятся.

– Ваша Светлость, давайте говорить начистоту, что вам от меня надо? – спросил я его, – скоро начало бала и не хотелось бы, чтобы королю доложили о моём отсутствии, я не для этого покупал костюм за десять кесариев, чтобы ходить в нём в своём замке.

«Маска» герцога дала небольшую трещину и уголок его рта пополз вверх.

– А давайте так барон, если вы мне скажите зачем я мог вызвать вас к себе, я так и быть раскрою все свои карты, – с усмешкой ответил герцог, – если вы действительно настолько хороши, как мне про вас докладывали, то не думаю что это составит для вас проблемы.

«Старый лис», – усмехнулся я про себя, – «Привык когда говорят другие, а ты больше слушаешь. Так ведь можно всё что угодно тебе выболтать, но нам не привыкать. Получи, что хотел».

– Лично я считаю, что вы вызвали меня, потому что хотите как-то с моей помощью устроить пакость герцогу Наригу, – сказал я ближайшее предположение, которое было у меня в голове и стал объяснять.

– Думаю не секрет, что я считаю убийцей барона Крона людей герцога, а так же то, что я оскорбил его в присутствии вассалов. Также не секрет, что герцогу по какой-то причине необходимы бывшие земли барона, которые стали теперь моими. Ну не может такого быть, чтобы всесильному господину провинции просто так понадобились именно мой небольшой кусочек земли, ведь её у герцога полным-полно. И это не считая феодов его вассалов.

Лицо Валенса стало скидывать свою маску и он заинтересованно посмотрел на меня новым взглядом. Я понял, что он ждёт продолжение.

– У меня не было времени проверить все свои земли, но мне кажется, что в них есть что-то настолько ценное, что во-первых, герцог очень хочет прибрать эти земли к своим рукам и во-вторых, не поднимать вокруг этого большой шумихи.

Если прикинуть логически, то всё сводиться к каким-либо залежам полезных металлов или драгоценных камней где-то на границе моих владений с другим феодалом, потому, что горы окружающие мои земли абсолютно пусты.

Так что я считаю, ваш вызов меня к себе, это потому что вы знаете или догадываетесь, что находиться в моих землях и вы хотите щёлкнуть герцогу Наригу по носу, используя меня как пешку в своих играх.

– И на основании чего вы сделали такую цепочку рассуждений? – спросил меня герцог, маска которого дала трещины и из-за этого он стал выглядеть удивлённым.

– Потому, что Наригу нужно, чтобы земли отошли к нему относительно честным путём, и второе, ваш вызов к себе. Я не настолько значимая фигура, чтобы меня вызывал к себе Глава Тайной Канцелярии, ведь кроме противостояния с герцогом мне нечем похвастать в своих достижениях.

Я замолчал и посмотрел на Валенса, на его лицо снова вернулась маска, но в этот раз живыми остались его глаза. Герцог внимательно смотрел на меня, словно о чём-то раздумывая.

– На удивления трезвые и логичные рассуждения, для подростка, – наконец сказал он, – и настолько близко к истине, что я стал подумывать использовать вас по-другому, не так как планировал вначале.

– Ваше обещание в силе Ваша Светлость? – очень вежливо спросил я его.

– Я сам решу, что у меня в силе, а что нет, – в голосе герцога прозвучал металл.

Молчание опять затянулось. Герцог видимо принял решение относительно моей судьбы и поэтому начал говорить.

– Хорошо, в общем ваши предположения барон верны, на севере ваших земель и чуть дальше в земли покойного графа Шарона, уходит богатая жила серебра. По оценке мастеров рудознатцев Нарига, очень богатая жила. Поскольку вы навряд ли в курсе открытых на настоящий день месторождений серебра, то я проинформирую вас о текущем состоянии дел. Хоть все наши герцогства чеканят монеты, но месторождения серебра находятся только в двух из них: Туране и Гванделанде. Трём другим герцогствам приходиться закупать серебро у нас для чеканки своих монет.

Я внимательно слушал герцога, так как всё, что он мне рассказывал, я не мог узнать ни у кого больше, а уж тем более в таком объёме.

– Поскольку чеканка золотых монет находиться в ведении только короля, то чеканка сестерциев может служить большим аргументом в распределении первенства провинций? – спросил я его.

Маска герцога опять треснула и уголок его рта снова приподнялся.

– Быстро схватываете барон. Именно поэтому был разработан целый план, чтобы не допустить Нарига к этому месторождению. Потрачены немалые деньги для склонения барона Крона к сотрудничеству со мной, Нариг же использовал прямые методы убеждения.

Герцог немного презрительно скривился.

– Ваше появление, немного испортило общий план и поэтому я в отличие от Нарига, решил сначала посмотреть на вас, мне не нравятся «тёмные лошадки».

Я наблюдал за попытками Нарига уничтожит вас, но у него мало что получилось, большей частью из-за того, что он не хотел привлекать внимание к вашим землям.

Тогда я принял решение поговорить с вами, ведь в конце концов Нариг на своём уровне не смог на вас воздействовать, а это было мне на руку. Всё что мне осталось сделать, это узнать, что он задумал и дождаться вашего приезда.

Слушая герцога я всё больше обалдевал, я жил спокойно в своём замке и даже не подозревал, что вокруг меня кипят такие политические интриги и что я окажусь в самом их центре.

Тем более, что последние слова Валенса мне очень не понравились.

– Вы хотите сказать, что герцог Нариг решил действовать через короля, чтобы заполучить мои земли? – спросил я его, выделив главное для себя из его речи.

– Не только решил, но уже сделал, – ответил мне с усмешкой герцог, – поэтому я и разговариваю сейчас с вами, поскольку в свете нашего знакомства я изменил свои первоначальные планы и теперь готов предложить вам сделку со мной.

– Я слушаю, – с волнением ответил я.

– Нариг много рассказывал королю, о несовершеннолетнем юноше, который совсем не следит за своими землями и по ним спокойно ездят таронские наёмники, которые не только причиняют вред окружающим землям верных вассалов герцога, но и даже убили графа Шарона, – продолжил герцог, – трудность в том, что юноша несовершеннолетний, а его отец был вассалом секундусом Его Величества. По закону, герцог ничего не может сделать с этим юношей до его совершеннолетия, но поскольку ситуация в баронстве критическая то нужно, чтобы вмешался король.

– Так, что сегодня на балу король предложит вам барон одно из двух: либо вы соглашаетесь на опекунство герцога на срок до совершеннолетия, либо соглашаетесь принять обязанности и права совершеннолетнего и дать клятву верности герцогу Наригу, со всеми вытекающими отсюда последствиями, – закончил герцог, внимательно посмотрев на меня.

Это был настоящий удар под дых. И в том и другом случае я мог всё потерять, и не только землю, но и свою жизнь. Опекунство было худшим вариантом, так как я признавался не совершеннолетним и не мог производить никакие действия без разрешения своего опекуна, не говоря уже о том, сколько я проживу с таким опекуном.

Второй же вариант, был лучше для меня, но и в этом случае я сначала мог потерять феод. Так как по местным правилам, сеньор мог потребовать у вассала вернуть феод, поскольку фактическим владельцем земли вассалов был именно сеньор. Он также распределял феоды между вассалами и если линия потомства вассала прервалась, то сеньор мог передать феод другому своему вассалу. В моём же случае герцог мог потребовать вернуть ему феод, и тут мне оставалось сделать два выбора: первый, согласиться на это и сразу остаться без земли или же отказаться повиноваться, объявив, что клятва верности расторгнута.

За это пришлось бы поплатиться, поскольку очень скоро к замку восставшего дворянина обычно подходил отряд сеньора, для усмирения и почти всегда это заканчивалось убийством как самого восставшего, так и членов его семьи, хотя были случаи, когда замок был слишком хорошо укреплён и тогда, чтобы не вести длительную осаду, сеньор мог согласиться на требования восставшего. Но такие случаи были чрезвычайно редки.

Мой же замок, в случае осады, мог продержаться в лучшем случае несколько минут и герцогу об этом было прекрасно известно. В любом из этих случаев я лишался феода, ведь герцог мог и не дать мне феод в другом месте, или дать небольшой клочок земли размером с корыто.

Всё это я прекрасно понимал и что самое главное, выхода из этой ситуации у меня действительно не было. Теперь осталось узнать, что придумал Валенса.

– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил я его настороженно.

– Вы согласитесь признать себя совершеннолетним, но клятву верности принесёте мне, – уголком рта усмехнулся герцог, – а также отдадите без слов мне свой феод.

– И что я получу за такой, мягко говоря, самоубийственный поступок? – иронично поинтересовался я. – Думаю я не успею выйти из дворца, как буду уже мёртв.

– Получите две вещи, – спокойно ответил герцог, – жизнь и моё расположение.

– При всём уважении к вашей организации, – усмехнулся я, – но от случайностей никто не застрахован, даже господь Бог.

Валенса зло усмехнулся и сказал.

– Не разочаровывайте меня барон, а ведь могу приказать придушить вас где-нибудь в тихом уголке, а уж с королём могу сам договориться о вашем феоде. Вы торгуетесь, а это уже показатель того, что вы реально оценили, что без моей помощи вам не выпутаться из этой ситуации.

– Ну почему же, – спокойно ответил я, – Есть несколько вариантов.

– Это каких же, – саркастически усмехнулся герцог.

– Первый вариант, я признаю опекуном герцога Нарига и уеду куда-нибудь подальше, а по истечению трёх лет вернусь и потребую феод назад.

Герцог оскалившись ответил.

– В этом случае вы приобретёте не одного врага, а целых двух.

– Но вам от этого проще не будет, – улыбнулся я.

– А второй? – зло спросил герцог.

– Иду к брату Антонию и предлагаю ему сделку, серебро в моём феоде, на защиту Паладинов. Думаю церковь не откажется от месторождения серебра, а противостоять Паладинам вы ведь не посмеете?

Герцог впервые за вечер показал своё истинное лицо и оскалился в злобной гримасе.

– Не забывайтесь барон, вам ведь ещё нужно выйти из моего кабинета, а палач легко сможет заставить вас подписать нужные бумаги.

Я сразу заткнулся, на герцога было страшно смотреть.

Герцог опять нацепил на лицо маску и сказал.

– Но вы правы в одном, это существенно удорожит мои планы по приобретению земли, что мне чрезвычайно не нравиться, хотелось бы обойтись менее расходными вариантами.

– Ваша Светлость, – осторожно сказал я, – это ведь были всего лишь варианты развития событий. Я ведь согласен с вашим предложением, но поймите, я единственный кто в данной ситуации ничего не приобретает, а наоборот много может потерять, в том числе и жизнь. И если с потерей феода я ещё могу смириться, то моя жизнь мне очень дорога.

– И что вы предлагаете барон? – поинтересовался Валенса, уже заинтересованно посмотрев на меня.

«Куда же мне исчезнуть на несколько лет?» – замелькали у меня в голове мысли, – «Нужно такое место, где бы я смог жить, при этом не опасаясь за свою жизнь. К тому же мне нужны деньги, чтобы искать магов».

«Куда? Куда?» – вертелись у меня в голове мысли, нужно было давать герцогу ответ.

«Стоп, а если попроситься послом к гномам?» – пришла в голову мысль, когда я вспомнил о последних сплетнях двора. Мысль зацепилась у меня в голове и стала быстро раскручиваться.

«Дарин не последний человек в Подгорном королевстве, если что хотя бы не даст меня покалечить или убить, во всё же остальном нахождение у гномов полностью соответствовало моим планам скрыться от мести Нарига и там же смогу спокойно обдумать дальнейшие планы».

– Я присягну вам на верность и отдам вам феод, а взамен вы отправите меня послом к гномам, ну скажем сроком на два-три года, – сказал я вариант, при котором у меня ещё оставались какие-то шансы на успех. Ведь со мной будет Дарин, а он надеюсь не даст отрубить мне руки, – и обеспечите меня охраной на время, пока я не уехал к гномам.

Герцог задумчиво посмотрел на меня оценивающим взглядом.

– Ваше предложение барон, чрезвычайно дальновидно. Если оценить внимательно, то вы убиваете одним выстрелом сразу двух зайцев, находитесь далеко от интриг, и если сможете поладить с гномами, то и получите защиту собственной жизни на это время.

– Ну и мне нужно утрясти ещё кое-какие мелочи по поводу управления феода с вами, как с будущим его владельцем, не хочется чтобы мои денежные вливания пропали зря. Вы наверно знаете, что не зная о месторождении я обеспечил стабильный доход с феода, в отличие от покойного отца, – сказал я, так как действительно обидно было вот так потерять всё, что делал в течение этих трёх месяцев.

– Мне докладывали, о ваших нововведения, – усмехнулся герцог.

– Я просто сам кратко расскажу обо всех своих начинаниях, чтобы вы убедились, что моим словам можно верить, – и я рассказал герцогу обо всех своих нововведениях и новациях.

– Когда вы Ваша Светлость запустите две мельницы, то доход с них, а также с постоялого двора, будет не только стабильный, но и приличный, – закончил я рассказ.

– Вы сумели меня удивить барон, – с удивлением сказал мне Валенса, после минутного молчания, – теперь я вполне допускаю мысль, что вы действительно могли пойти к церкви и предложить им сделку. Вам есть, что терять.

– Ваша Светлость, вы просто на один год оставьте как есть и посмотрите эффективно будет ли то, что я придумал или нет, – с мольбой сказал я ему, – что такое вам один год, ведь вы будете заняты разработкой месторождения.

Герцог задумался.

– Хорошо барон, хоть ваши методы весьма спорны, но один год я дам вашим крестьянам и трактирщику, чтобы показали насколько они смогут распорядиться моей собственностью.

– Вы не пожалеете, Ваша Светлость, – радостно ответил я, ведь я смог защитить крестьян хотя бы на такой небольшой срок. А когда приеду к себе, чтобы собрать вещи, то обязательно проинструктирую их, что их дальнейшая жизнь будет зависеть только от них самих.

Герцог ещё минуту помолчал, видимо прикидывая выгоды предложения и потом ответил.

– Хорошо барон, я принимаю все ваши требования, мы договорились.

Я довольно улыбнулся про себя, всё же из сложившейся ситуации – это был самый лучший выход.

«Чёрт с ним, с этим серебром», – подумал я, – «Был бы жив, а заработать я всегда смогу, тем более, что гнома и Рона я возьму с собой. Да ещё и крестьяне будут в относительной безопасности».

– Ваша Светлость, разрешите ещё одну личную просьбу? – вспомнил я о бриллиантах.

Герцог нахмурился, но ответил.

– Какую?

– У меня от отца остались бриллианты, а их в Нумедии невозможно продать, не могли бы вы подсказать человека, который смог бы их купить у меня. Я сейчас почти без денег и лишние кесарии перед поездкой мне не повредят.

Герцог заинтересовался.

– Почему не покупают? Камни фальшивые?

– Нет вы что, – воскликнул я, – просто они остались со времён войн с Неназываемыми, и из-за огранки, ювелиры отказываются их брать.

– Они у вас с собой?

Я кивнул и достал из-за пазухи мешочек, весящий на тесьме, я просто побоялся оставить его на постоялом дворе.

Герцог принял у меня мешочек и достал один из камней. Видимо он был знатоком камней потому, что подошёл к камину и стал внимательно осматривать камень.

– Да, вы правы барон. За такой камешек можно легко угодить в подвалы Священного Ордена, – задумчиво сказал он, – Я куплю у вас эти камни, если вы пообещаете забыть, что они у вас были.

– Ваша Светлость, о каких камнях идёт речь? – прикинулся я шлангом.

Герцог улыбнулся и пройдя к трюмо достал оттуда сначала кошелёк, а потом отсчитал из другого шкафчика деньги.

– Здесь ровно 100 кесариев, – сказал он мне протягивая кошелёк, – максимум из того, что вы сможете получить за них в других королевствах.

– Это больше, чем я ожидал, – признался я, при этом быстро, пока он не передумал, забирая кошелёк.

– Тем не менее деньги взяли все, – усмехнулся он и отвернувшись сказал, – Гарон проводи гостя в Рубиновый Зал.

Сбоку от меня показался мой провожатый и я покорно дав надеть на себя повязку, пошёл с ним, я был доволен собой, ни смотря ни на что.

Герцог поднялся со своего кресла, опять подошёл к трюмо и вытащил оттуда приготовленный свиток пергамента. Затем, накинув парадный плащ, вышел в один из потайных ходов и зашагал в сторону королевских покоев. Он ещё вчера специально наметил эту встречу, чтобы перед балом, но после разговора с этим странным бароном подсказать королю решение вопроса. На руках Валенса было больше козырей, чем у его давнего соперника Нарига, поэтому герцог не сомневался, что король устранится от вмешательства в разбор дел двух герцогов. Короля, слава Единому, больше интересовали деньги и женщины, и если деньги ему приносили все герцоги, то основным поставщиком женщин, строптивых и не очень, занимался Валенса.

Используя именно этот рычаг воздействия на короля, герцог рассчитывал решить вопрос по землям барона Максимильяна в свою пользу. Нариг был не дурак, и даже проиграв в этой битве, всё равно выберет переговоры с врагом, нежели донесёт жадному королю о найдённом серебряном месторождении. В том, что при этом известии король подгребёт под себя фактически – после смерти барона Крона – свой феод, ни один из герцогов не сомневался.

«Всё же он очень странный, этот барон, – размышлял про себя Валенса. – Ведь он действительно убедил меня оставить в феоде всё как есть, пусть и на год. Дело даже не в том, что мне не будет времени заниматься крестьянами одной деревеньки, а в том, что слова барона могут оказаться реальностью. Да, методы его необычны, но ведь он смог заплатить налог королю, без моей помощи, как это делал Крон. А доклады шпионов, о том, как барон решил проблему с местными дворянами и таронскими наёмниками?»

Валенса был вынужден признать, что для своего юного возраста этот барон невероятно удачлив, умён и жесток одновременно.

«Что же мне с ним делать? – размышлял герцог, уже подойдя к королевской двери, которую охраняли тёмнокожие воины. – Я редко ошибаюсь в людях, а после разговора с этим юнцом у меня созрело стойкое убеждение, что он себя ещё не раз покажет. Лучше всего, наверное, будет использовать его ум и энергию для своих целей, – решил, наконец, герцог открывая дверь в покои короля. – Если он сможет расположить к себе гномов и наладить торговлю с ними, так и быть, дам ему во владение один из своих запущенных феодов. К сожалению, среди моих вассалов буйных голов, проводящих время на пирах и охотах, больше, чем толковых управленцев, могущих приносить стабильный доход со своих феодов».

– Ваше Величество, у меня для вас отличные новости, – нацепив улыбку, Валенса шагнул в комнату.

– Герцог, я вас уже заждался, – король, находившийся в постели с двумя обнажёнными наложницами, пошевелил пальцами, приветствуя герцога. Ещё две такие же девушки стояли рядом с кроватью, подавая возлежащим вино и еду. – И что это за новости? – поинтересовался Нумед, открывая рот, чтобы наложница положила в него кусочек жаркого.

– Одна знатная дворянка хочет встретиться с вами и вечером вместе понаблюдать за звёздами, – фальшиво улыбаясь, ответил герцог. Он без раздумий выполнял все прихоти короля, поскольку король, помня, кому он обязан своими играми с знатными дворянками, давал герцогу всё больше и больше власти. А она интересовал герцога куда больше смазливых мордочек.

Король маслянисто улыбнулся, его маленькие, заплывшие жиром глазки заблестели.

– Неужели графиня? – воскликнул он, отшвыривая от себя одну из наложниц. Та упала с кровати и, поднявшись, отошла к столику с едой. – Как вам это удалось герцог, ведь она отказывала мне при всех встречах?

– Она в то время не знала, что вы красивы и величественны, сир, – улыбнулся герцог, – я просто рассказал ей, насколько вы благородны и справедливы. Узнав об этом, она по собственной воле решила провести с вами вечер.

Король радостно засмеялся и от предвкушения потёр свои пухлые руки.

«Как выяснилось, графиня очень любит свою семью, так что пришлось намекнуть ей на его возможное исчезновение и гибель её мужа, детей в случае, если она откажется встретиться с тобой, жирная свинья, – добавил про себя герцог. – Впрочем, моя работа завершена, она придёт к тебе на ночь, а что ты с ней будешь делать – это уже твои проблемы».

– Жаль, надо одеваться к балу, – расстроено сказал король. – Я бы с удовольствием сменил бал на свидание с этой красоткой.

– Да, по поводу бала, – как бы вспомнил герцог. – У меня появился кандидат в послы к гномам. Вы не против, сир, если я распоряжусь о его назначении?

Король, уже витавший в облаках от предвкушения скорой встречи с девушкой, которой добивался уже более полугода и даже хотел ради этого отправить её мужа к гномам, среагировал только на слово «посол».

– Опять тратиться на жалование, герцог, – недовольно скривился король, не желавший расставаться ни с одним сестерцием на что-либо иное, кроме ублажения своей натуры.

– Не переживайте, Ваше Величество, – улыбнулся герцог, догадывавшийся о возможном ответе короля, – поскольку враг мой, то и жалование буду платить ему я.

Король засмеялся.

– Надеюсь, Торгидор быстро пошлёт его тело назад, и вам не придется долго оплачивать его жалование.

Герцог про себя поморщился. Тогдашнее малодушия короля в той нехорошей истории с гномом, в отсутствие главы Тайной канцелярии, который смог бы договориться с этим фанатиком Антонием, привело к полному прекращению торговли между Шамором и гномами. Герцог владел парой торговых домов и теперь не получал от них прежней прибыли, поскольку приходилось караваны для торговли с гномами гонять в Тарон или Газар, что крайне увеличивало издержки.

И всё из-за чего? Этот толстый дурак отдал Паладинам гнома, который просто ковал превосходные мечи, рубящие всё то, что ковалось кузнецами Шамора. Пара анонимных доносов на гнома от теряющих прибыль столичных оружейников, о якобы колдовских делах мастера – и вот он уже в пыточной Священного Ордена.

«Вот и будет первое дело для этого юного барона, – подумал герцог, – пусть оживит торговлю. Сумеет – возьму его под своё крыло, пригодится».

– Тогда, Ваше Величество, подпишите, пожалуйста, указ, – герцог достал припасённый документ, в который требовалось вписать только имя вновь назначенного посла к Подгорному престолу.

Король, мельком взглянув на пергамент, быстро расписался, положив его на принесённую наложницей подставку с письменными принадлежностями. Другая наложница поднесла королевскую печать, и король приложил её к накапанному воску. Герцог аккуратно подул на оттиск, давая воску застыть, и, вытащив из набора коробочку со специальным порошком, посыпал его сверху. Порошок придавал воску хорошую прочность и в то же время не позволял подделывать королевские печати, так как на свету эта смесь мерцала желтым цветом. Именно поэтому состав порошка и способ его приготовления держали в строжайшей тайне.

– Когда она прибудет во дворец? – спросил король, мысли которого были далеки и от указа, и от предстоящего утомительного бала.

– Ваше величество, – улыбнулся герцог, – я сам приведу её к вам после официальной части бала, на которой вы обязаны присутствовать.

– А её муж? – спросил король.

– Муж ещё три дня назад слёг со странной болезнью, которую не могут вылечить наши врачи, – поклонился Валенса.

– Я доволен вами герцог, – улыбнулся король, и его маленькие глазки блеснули, – и благодарю за такой хороший подарок.

– Ваше Величество, мы всегда можете полностью на меня положиться, – поклонился Валенса в пояс.

– Я знаю, герцог, – улыбнулся король и крикнул наложницам: – Живо меня одевать.

Герцог, ещё раз поклонившись, вышел из королевской опочивальни: нужно было срочно заняться обеспечением защиты барона.

Человек герцога вывел меня на прежнее место и, доведя до Зала, где уже вовсю шумел бал, исчез.

– Его Королевское Величество, властитель Шамора и помазанник Бога, Нумед III, – провозгласил распорядитель бала через несколько минут после того, как я вошёл в зал и от пережитых волнений накинулся на еду, в изобилии выставленную на накрытых вдоль стен зала столах.

Я оторвался от еды и посмотрел в сторону, откуда шёл голос. Внимание всех окружающих было приковано к высокому помосту в дальнем от меня конце зала. Я решил наконец увидеть короля, поэтому со вздохом отложил тарелку и пошёл туда. Даже не доходя до него, я увидел, что на возвышении стоит огромный трон, а справа и слева от него – пять кресел с высокими спинками. Ножками трону служили четыре львиные фигурки, держащие в передних лапах сиденье, а на его обшитой бархатом пурпурной спинке сияла в свете множества свечей трезубая корона, по всей видимости, вышитая золотыми нитками.

Справа от этой тронной надстройки появился король, и я с разочарованием вздохнул. Почему-то в моём сознании слово «король» ассоциировалось с героями кинофильмов про короля Артура и его рыцарей, и почему-то все властители представлялись в моём сознании высокими широкоплечими мужчинами с волевыми лицами. А тут, когда я увидел местного короля, то у меня сразу же возникло чувство неприязни к нему, несмотря на то, что я помнил записи барона о короле.

Ну не мог я поверить словам барона о «сильном, отважном и мудром короле», когда собственными глазами смотрел на невероятно толстого, обрюзгшего человек с настолько сальным взором, что, казалось, он лезет им под юбки всем подряд присутствующим дамам. Его маленькие глазки бегали от одного женского лица к другому и ничего другого не замечали.

Король лениво, с явной неохотой шёл к своему месту, при этом, вероятно, выбирая себе на ночь партию из дам, присутствовавших здесь в большом количестве. В общем, у меня сразу выработалось стойкое неприятие к этой отвратительной фигуре, и поделать с этим я ничего не мог.

Когда король уселся на трон, распорядитель празднования стал по очереди называть выходивших на помост герцогов провинций. Герцоги кланялись монарху и усаживались в свои кресла. Первым был вызван Валенса, третьим – Нариг. Все остальные герцоги меня интересовали мало, так что я наблюдал только за двумя своими знакомыми.

Я видел, как у Нарига дёрнулась щека, когда имя герцога Валенса провозгласили первым, но он тут же взял себя в руки, и его лицо вновь приняло безразличное выражение.

«Наверно, действительно безграничную «любовь» питают оба герцога друг к другу», – подумал я, подметив его поведение.

После завершения церемонии заполнения президиума, когда всё внимание присутствующих было обращено к помосту, король произнёс короткую приветственную речь, закончив её предложением:

– Веселитесь!

Правда, веселиться никому не дали, поскольку началась официальная часть бала, состоявшая в приглашении на королевский помост дворян со всех провинций и оглашения для присутствующих их достижений, награждения либо землёй, либо титулом. Правда, не всем так везло, у двух дворян за плохое ведение хозяйства и причинение ущерба феодам, владения были отняты и переданы другим. Лишение титулов, как я понял, здесь не практиковалось.

– Барон Максимильян, – услышал я своё имя. Хоть я и был готов к этому, но всё равно небольшая нервная дрожь меня била.

Успокаивая себя, я поднялся на помост, к тому месту, где останавливались вызывавшиеся до меня дворяне. Увидев там небольшие подушки, я опустился на одно колено и склонил голову перед королём и герцогами.

– Барон Максимильян, мы все скорбим о смерти вашего отца, барон Крон был великим человеком и заслужил честь быть вассалом секундусом самого короля, – начал герцог Нариг. – Чтобы почтить его память, Его Величество любезно предложил вам сделать выбор вашей дальнейшей судьбы, так как, являясь несовершеннолетним, вы не способны эффективно управлять своим феодом и не можете получить должного для дворянина воспитания.

«Какое воспитание, придурок, – зло подумал я, – арбалетную стрелу мне в грудь – вот и всё твоё воспитание».

– Барон Максимильян, Его Величество мудро предлагает вам два варианта вашей дальнейшей судьбы. Какой из них выбрать – решать вам и только вам.

Герцог озвучил то, что я уже знал от Валенса, правда, в более пышных тонах и постоянно твердя при этом о мудрости короля. Все вокруг меня заохали и тоже стали говорить, как мудро поступает король, давая мальчику шанс стать настоящим дворянином.

Я покосился на герцога. Тот хоть и выглядел невозмутимым, но некая смесь величия и восхищения от собственного ума, приведшего к такой победе, в нём угадывалась.

«Наверное, сидишь и будущие дивиденды подсчитываешь?», – ухмыльнулся я про себя.

– Благодарю Его Величество за столь милостивое отношение к простому барону, – постаравшись говорить без сарказма, начал я. – Великая честь для меня, что Его Величество нашёл время и силы для рассмотрения моего дела, поэтому я не могу не оправдать его ожиданий.

Я поклонился королю и заметил, как довольный моими словами суверен ещё немного раздулся от важности.

– Ваше Величество, и вы, Ваша Светлость, я принял решение. Я готов принять права и обязанности совершеннолетнего дворянина королевства, и готов дать клятву верности своему будущему сеньору. Я очень благодарен и постараюсь оправдать доверие, оказанное мне Его Королевским Величеством.

«Кашу маслом не испортить», – думал я, озвучивая дифирамбы королю.

Прервав потоки похвалы, король сказал, обращаясь ко мне:

– Рад видеть, что нынешняя молодёжь стремится к самостоятельности. Это весьма похвально.

Вокруг меня снова раздались восхваления величию короля, но мне было уже побоку, теперь настала самая ответственная часть моего представления.

– Ваше Величество, разрешите обратиться к вам с небольшой просьбой, – как можно умоляюще сказал я, прикладывая руки к сердцу и склонив перед ним голову.

Король довольно улыбнулся.

– О чём же, барон?

– Я хочу принести клятву верности сеньору здесь и сейчас, в вашем присутствии. Вы позволите мне это сделать? Хочется выйти из этого зала полноправным дворянином и вашим преданным слугой.

Я увидел, как король скосился на Нарига, тот едва заметно кивнул головой. Вряд ли эту пантомиму заметил кто-либо, кроме меня и другого заинтересованного лица.

– Мы всегда даём право быть дворянином, – с пафосом сказал король и милостиво кивнул мне, давая согласие.

Герцог Нариг довольно улыбнулся и направился ко мне. Уверенный в том, что всё идёт как надо, он даже не заметил, что со своего кресла поднялся герцог Валенса и тоже подошёл к месту действия. Я подождал, пока он приблизится и встанет рядом с Наригом.

Герцог Нариг удивлённо посмотрел на Валенса, а я с огромным удовольствием протянул сложенные руки к герцогу Валенсу и произнёс.

– Я, барон Максимильян, с этого мгновения присягаю в моей верности и преданности герцогу Валенса, клянусь перед всеми полностью хранить ему свое почтение, по совести и без обмана.

Как только я завершил принесение клятвы верности, герцог Валенса положил свои руки на мои.

– Я принимаю клятву, – ответил мне герцог и, сняв со своего пальца перстень, протянул его мне. – Пусть этот перстень будет залогом моего слова.

Подняв меня на ноги, он пожал мне руку. Я надел перстень на палец, все вокруг радостно захлопали.

Я скосил глаз на Нарига. Тот стоял с налитым кровью лицом и только учащённо дышал. Тем временем Валенса решил закончить этот фарс.

– Я, герцог Валенса, забираю феод в виде земли и замка у своего вассала, барона Максимильяна, и даю ему временный феод в качестве денежного жалования на посту полномочного посла от королевства Шамор к Подгорному престолу. Вассалу даётся два месяца, чтобы прибыть на место несения своей службы.

Тут окружающие дворяне сначала захлопали, но потом до некоторых дошёл весь смысл слов герцога. Практически это были опала и наказание, так как у меня забирался феод в виде земли, а взамен давалось незначительное жалование. А уж о том, что меня в дополнение отправляли к гномам – и говорить не было нужды, и без того прекрасно знали, как кончали все послы к Подгорному народу.

В общем, только для трёх человек: меня, Нарига и Валенсы были понятны данные перестановки, все же остальные восприняли слова герцога как попытку избавиться от своего нового вассала.

К чести окружающих дворян, довольных его поступком было мало, многие хмурились и недовольно шептались. Думаю, если бы герцог не был Главой Тайной канцелярии, то ему пришлось бы выслушать много разных слов по этому поводу. Я просто ощущал на себе сочувствующие взгляды со стороны как мужчин, так и женщин.

– Я принимаю феод и обязуюсь прибыть на место в течение двух месяцев, – ответил я и поклонился Валенсу, а потом – ещё ниже – королю.

Валенса с прежней «маской» на лице вернулся к своему креслу, а я покосился на герцога Нарига. Тот – следовало отдать ему должное – уже отошёл от грандиозного облома своих планов и теперь, не мигая, смотрел на меня сощуренными глазами. Встретившись с ним взглядом, я похолодел, но глаза не отвёл.

Нариг отвернулся от меня и, подойдя к Валенсу, наклонился и что-то ему сказал. Оба герцога попросили у короля разрешения удалиться, и, сойдя с возвышения, скрылись с глаз.

Тем временем распорядитель принялся вызывать следующих по очереди дворян, и я отошёл от помоста. Мне нужно было срочно уезжать из столицы, пока Нариг занят разговорами с Валенса. Поэтому я намеревался незаметно исчезнуть с королевского бала, но мне не дали. Многие из тех, кто слышал последние слова герцога, подходили ко мне и выражали сожаления по поводу моей поездки, давали советы, как поступить, чтобы расторгнуть вассалитет с герцогом, дав клятву другому сеньору. Мне, конечно, необходимо было выражать благодарность за советы и доброе отношение, поэтому я задерживался с каждым доброхотом и терял минуту за минутой.

Наконец, через слово извиняясь и уверяя, что тороплюсь, я нашёл слугу, разносящего еду, схватил его за шиворот и заставил проводить меня до выхода из дворца. Тот от страха немного растерял дар речи, но всё же послушно зашагал, выводя меня наружу.

Во дворе никого – не считая гвардейцев из караула – не было, поэтому я ускорил шаг, быстро вышел наружу и понёсся в ту сторону куда уехал Рон.

«Хорошо ещё, что сейчас ранний вечер, а не ночь», – радостно думал я, быстро пробегая мимо удивлённых прохожих, которые сторонились от несущегося сломя голову дворянина. Несколько раз я останавливался, чтобы спросить дорогу, и уже через десять минут вбежал в трактир. Быстро оглядев его, я увидел Рона, который, похоже, оглядывал всех, кто входил внутрь.

Увидев моё лицо, он быстро встал из-за стола и, бросив на него несколько монет, направился ко мне. Не произнося ни слова, мы вышли из трактира, забрали на конюшне лошадь и бричку и тронулись к постоялому двору Ортеги. По дороге я быстро, но подробно пересказал всё, что со мной случилось.

– ….,!!..!!.!!!!.!!! – тихо выдохнул на нубийском Рон.

Я задумался. «Если попробовать свернуть змею так и засунуть туда, как предложил Рон, выйдет забавное зрелище».

– Могло быть хуже, задумай Валенса сыграть в эту игру без меня, – произнес я.

– Да уж куда хуже-то? – возмутился Рон. – Землю отобрали, вассалитет навесили, сделали совершеннолетним на три года раньше – и ты ещё говоришь, могло быть хуже???

– Могли утащить в пыточную, а потом, после подписания бумаг о передаче земли, устроить падение с лошади или ещё что-нибудь, в этом же духе, – отозвался я. – Так что давай, Рон, к Ортеги, забираем вещи, просим его подготовить провизию и рано утром, прямо с открытием ворот, уезжаем. Обещание Валенсы об охране одно, а жизнь – совершенно другое. Чем быстрее скроемся из города, тем лучше.

Рон утвердительно угукнул и направил бричку к нашему постоялому двору.

Я задумался. Хотя, вроде бы, всё и прошло вполне успешно, и на переговорах с герцогом, и на балу, но всё равно было грустно. Не было никакого желания расставаться ни с феодом, ни с крестьянами, ведь за эти три месяца я столько сил и средств в них вложил. Если бы не проклятое месторождение, то я бы ещё посмотрел, кто из нас с Наригом выиграл в этой войне.

Когда мы приехали на постоялый двор и Рон ушёл раздавать все необходимые к отъезду распоряжения, я поднялся к себе наверх и, переодевшись в тренировочный костюм, завалился на кровать. Делать ничего не хотелось.

– Ворота откроются через десять минут, – зевая, сказал Рон, когда мы подъехали рано утром к Южным воротам.

– Странно, но я не вижу обещанной герцогом охраны, – сказал я, крутя головой по сторонам. Кроме пары повозок, рядом с нами никого не было.

– Посмотрим, может, нас ждут за воротами, рядом с постоялым двором, – ответил зевающий нубиец, вчера напоследок хорошо погулявший с друзьями.

Нубиец оказался прав. Едва мы минули ворота и проехали мимо постоялого двора, как из него выехал отряд воинов численностью в десять человек и пристроился к нам в арьергард. От отряда отделился один из воинов, который поравнялся с нами. Я поднял на него глаза. Закутанный в плащ, с накинутым капюшоном он был для меня безличен. Единственное, что я рассмотрел, так это проблескивающие в складках плаща доспехи. Из-под капюшона до меня глухо донеслись слова:

– Барон Максимильян, я Карог. С этого момента и до того времени, пока вы не пересечёте границу с гномьими землями, я отвечаю за вашу безопасность. Прошу не исчезать никуда внезапно и координировать со мной все изменения в маршруте движения, чтобы не подвергать вашу жизнь опасности.

Я с уважением посмотрел на него.

– Конечно, командир, я ведь в этом самый заинтересованный человек, и не хочу рисковать, – улыбнулся я ему.

– Отлично, – удовлетворённо кивнул головой командир, – Герцог передал со мной все бумаги, необходимые вам для представления у короля гномов. Вот, возьмите и ознакомьтесь.

С этими словами Карог достал из-под плаща запечатанный в тонкую кожу пакет и передал его мне. Затем он сделал едва заметное движение рукой, и от отряда воинов отделилось три всадника, которые ускорили ход лошадей и вскоре скрылись впереди. Ещё два поехали перед нами, а остальные остались сзади.

Рон с интересом посмотрел на командира.

Я повертел в руках пакет, сломал печать и аккуратно стал доставать из него по одному свитку и знакомиться с ними. Копия указа короля, о назначении меня чрезвычайным послом к Подгорному престолу, затем рекомендательное письмо от герцога Валенса к королю Торгидору, с перечнем моих заслуг и причиной назначения послом именно меня, копия договора между мной и герцогом на получение мною жалования посла, которое будет раз в три месяца высылаться мне с посыльным. «Ого», – увидел я сумму своего жалования, назначенного герцогом, – «Сорок два кесария в месяц, герцог не поскупился». А также список дел, которые я должен был выполнить, находясь на своём посту.

Я показал свиток с жалованием Рону, тот посмотрел цифру и хмыкнул.

– Я уже думал, забесплатно на тебя работать буду.

– Да, кстати, Рон, мы это не обсуждали, и я не спросил тебя… Ты поедешь со мной? – задал я вопрос, ответ на который боялся услышать. Я так привязался к нубийцу, что просто не мыслил себе, что будет, если он откажется.

– Теперь, когда у тебя есть деньги, поеду, – нагло ухмыльнулся он. У меня отлегло от сердца, теперь осталось уговорить только Дарина.

– Спасибо, Рон, – улыбнулся я ему, – я знал, что могу на тебя положиться.

Сложив все документы снова в пакет, я засунул его за пазуху. Чтобы их досконально изучить, время у меня ещё будет.

Снова однообразно потекли дни нашего путешествия, даже присутствие воинов никак не скрашивало его. Они просто отказывались с нами разговаривать, ссылаясь на своего командира, который один вступал с нами в беседу.

Даже на привалах воины были максимально собраны, не снимали доспехов, практически не разговаривали между собой, ограничиваясь короткими командами или просто жестами.

Мы с Роном, поддавшись общему настроению, тоже молчали, размышляя каждый о своём.

– Проедем до постоялого двора или заночуем здесь? – спросил меня командир отряда на второй день, когда мы въехали в Гостонь.

За сегодняшний день мы проехали меньше обычного, так как королевская дорога на подъезде к небольшому городку была буквально битком забита телегами и повозками, прибывшими на проходившую в нём ярмарку, да ещё и не обычную, а большую королевскую.

Поэтому мы, вместо того, чтобы спокойно ехать, вынуждены были расчищать себе дорогу в этой толчее. Даже пять вооруженных воинов не могли ничего поделать, так как, пока они пытались освободить дорогу от одной повозки, впереди собиралось ещё пять. Да и не хотел я, чтобы крестьян слишком уж гоняли, и частенько просто ждал, когда проедут их тяжелогруженые телеги.

Именно поэтому мы не добрались вовремя до постоялого двора, а торчали сейчас посреди дороги почти в полной темноте. Луны были скрыты в тучах, и их и без того тусклый свет не достигал земли, оставляя её в кромешной тьме.

– Вы командир, вы и решайте, – спокойно ответил я.

– Лучше заночуем, с вашего разрешения. У меня нет желания идти в полной темноте ещё несколько часов, – отозвался командир.

– В таких ситуациях даже не спрашивайте меня, вы у нас отвечаете за безопасность, вот и делайте всё, как считаете нужным, – улыбнулся я ему.

Кивнув, командир растворился в темноте.

Через двадцать минут он вернулся и сказал, что нашёл подходящее место для ночлега, недалеко от дороги, на поляне выступающего из замерзшего болота леса. «Хорошо, что сейчас зима, а то бы на этом болоте мошкара заела», – вздохнул я, доезжая до показанного командиром поворота и сворачивая бричку на тонкий слой лежалого снега.

К нашему приезду небольшой походный лагерь был уже оборудован, жарко горели три костра. Командир подошел к нам и молча подал четыре толстых одеяла.

Мы с Роном с благодарностью их приняли. Я пошёл к костру, а Рон занялся бричкой и лошадью. Меня он к ней не подпускал и правильно делал, умения ухаживать за лошадьми у меня не было никакого, и нубиец об этом прекрасно знал. Я, конечно, хотел бы научиться и этому, но всё как-то времени не хватало.

Я сидел, грелся у костра, и, выложив из мешков еды себе и Рону, ждал, когда он освободится, чтобы поужинать вместе. У нас с ним это стало уже почти ритуалом, я всегда дожидался, пока он закончит с лошадью, и есть начинал только вместе с ним.

Внезапно из темноты донёсся стук копыт и в свет костра влетел конник. Я вздрогнул, но потом рассмотрел его – им оказался один из наших воинов. Он соскочил с лошади, подошёл к командиру и о чём-то быстро ему сказал.

Карог выслушал его и подошел ко мне.

– Разведчик доложил, что впереди, недалеко от нас, идёт бой. На небольшой отряд напали неизвестные, и те от них едва отбиваются.

– Нужно им помочь, – сразу же ответил я.

– Вообще-то это не входит в наши обязанности, – мягко сказал Карог.

– Если я поеду туда, то будет входить, – отрезал я.

Командир едва слышно вздохнул и принял решение.

– Барон, вы остаётесь здесь, под охраной нубийца и двух воинов, а мы поможем подвергшимся нападению. Я не могу рисковать вашей жизнью.

Я кивнул и сказал, повернувшись к Рону.

– Рон, помоги им, двух воинов для моей защиты будет более чем достаточно.

Нубиец без слов встал и, подойдя к бричке, принёс своё копьё.

Карог отошёл от нас и отдал приказы. Двое воинов остались со мной, а Рон вскочил на одну из лошадей, принадлежавших оставшимся со мной воинам, и уехал вслед за остальным отрядом, уже дружно сорвавшемся с места вслед за командиром.

Я никак не мог спокойно усидеть на месте и постоянно вскакивал, вслушиваясь в темноту.

– Не волнуйтесь, хозяин, наши не дадут себя убить, – заговорил, в первый раз за всю дорогу, один из моих охранников.

Я тяжело вздохнул и пробормотал:

– Надеюсь.

Ждать пришлось долго. Прошло около получаса, прежде чем воины, охранявшие меня, сначала насторожились, но потом сразу расслабились, всем своим видом демонстрируя мне, что едут свои. Я вновь вскочил на ноги и пошёл навстречу конскому топоту и ржанию. Из темноты на свет ярко горевших костров выдвигались всадники. Я всматривался в них, пытаясь сосчитать, выходило, что вернувшихся больше, чем уехавших.

Так и оказалось, за спинами многих виднелись ещё фигуры. Когда все въехали на свет, я увидел, что за спинами воинов сидели неизвестные мне люди, многие из которых, по-видимому, раненые, так как их камзолы были в красно-бурых пятнах.

Ко мне направилось два всадника, оказавшиеся Карогом и Роном, у которых за спинами тоже кто-то сидел.

– Рассказывайте, – сказал я командиру, когда тот слез с лошади и отдал её одному из тех воинов, что оставались со мной.

– Нам повезло дважды. Первый раз – когда нападавшие втянули в бой с отрядом госпожи все силы, – быстро стал докладывать Карог. – Это позволило нам в полной мере использовать эффект внезапности и уничтожить их всех.

– А второе – и самое главное, господин барон, – Карог сделал паузу и вполголоса сказал, – они ждали наш отряд, но их подвела жадность. У госпожи сломалась карета, и часть слуг в сопровождении двух рыцарей была отправлена в ближайшую деревню за кузнецом и материалами. Разбойники не смогли удержаться от соблазна и напали на богатую карету. К счастью, большую часть свиты госпожи составляли дворяне и их слуги, умеющие обращаться с оружием, поэтому им удалось продержаться до того времени, как подоспела помощь. Мы привезли с собой всех тяжелораненых и госпожу, все прочие остались охранять карету и вещи, а также дождаться тех, кто уехал.

– Потери? – задал я беспокоивший меня вопрос.

– Среди нас один тяжелораненый и трое легко, – чуть изменившимся голосом ответил Карог, – потери у отряда госпожи значительно больше.

– Почему вы решили, что ждали наш отряд? – спросил я.

– Я расспросил одного из пленников, а вот это нашли у их убитого командира, – с этими словами Карог вытащил из-под плаща свернутый в трубочку кусок холста и передал его мне.

Я развернул его и удивлённо замер: с холста на меня смотрел я, точнее, мой портрет, нарисованный с абсолютной чёткостью. Ниже портрета были перечислены мои отличительные признаки, например: передвигается на бричке, телохранитель нубиец и прочее.

Я удивлённо посмотрел на Карога.

– Если бы они напали на нас завтра, мы бы потерпели поражение, – глухо сказал командир. – Кто-то предупредил их о возможной охране, почти все имели луки, а у пятерых были даже гномьи арбалеты.

– Весело, – хмуро сказал я, сворачивая свой портрет и засовывая его в карман, специально сделанный по моему заказу на внутренней стороне плаща.

Карог неожиданно скинул с головы капюшон, и я с удивлением увидел перед собой лицо довольно молодого воина.

– Хочу поблагодарить вас, господин, – покашляв, начал он. – Если бы не ваш приказ выступить на подмогу подвергнувшемуся нападению отряду госпожи, то завтра бы вас убили, а я, если бы не умер, то оказался навеки опозоренным, не выполнив приказ герцога. И отдельное спасибо за вашего телохранителя, таких воинов я редко встречал и рад, что он был на моей стороне.

Глаза воина от восхищения сверкнули в свете костров.

– Я впервые видел, чтобы так умели обращаться с копьём. Большинство убитых наёмников пали именно от него.

Я улыбнулся командиру и сказал:

– Он недешево мне обходится, но деньги свои отрабатывает сполна.

Вспомнив о раненых, я отвязал с пояса кошель, вытащил из него пятнадцать кесариев и протянул их Карогу. Тот недоумённо на меня посмотрел.

– Шесть тяжелораненому, остальные – легкораненым, – сказал я. – Как бы то ни было, они пострадали вследствие исполнения моего приказа.

Лицо командира застыло, а потом слегка дрогнуло.

– Спасибо, господин, мы не забудем этого, – сказал он, взяв деньги и впервые поклонившись мне.

– Ну, а теперь расскажи, что за госпожа, ради которой мы так старались? – поинтересовался я у него, когда все важные вопросы были решены.

– Не знаю точно, но, судя по карете, количеству вещей и численности сопровождавших её людей – знатная дама. Ею сейчас занимается Рон, у неё рана на ноге и сломана правая рука, в результате падения с подножки кареты, – ответил Карог, кивая в сторону одного из костров.

Я поблагодарил командира и пошёл туда, куда он показал. Подойдя к девушке, лежавшей в бричке на наших с Роном одеялах и укрытой одним из них, я стал смотреть, как нубиец перевязывает ей ногу, что-то успокаивающе приговаривая, когда она вскрикивала от боли. Рядом с ними сидел старик, который, с благодарностью глядя на нубийца, держал в своих руках вторую руку девушки и тоже что-то ласково бормотал.

Заметив меня, Рон повернул голову и сказал.

– Господин, рану на ноге я перевязал, но правая рука сломана.

– Нужно поставить ей шину на руку, – вспомнил я уроки ОБЖ и свои переломы. – Сейчас принесу что-нибудь подходящее.

Нубиец кивнул и снова занялся девушкой. Прежде, чем пойти искать необходимое, я кинул на неё взгляд – и моё сердце учащённо забилось: девочка была очень красива, несмотря даже на замызганное платье, лицо в потёках крови и грязные, спутанные волосы. Угадывавшиеся даже сквозь корку грязи нежные черты лица заставили моё сердце забиться чаще. «Наверное, моего возраста», – подумал я отправляясь за нужными ветками. Так как досок у меня не было, нужно было нарезать ветки кустарника, толщиной с палец. Если обложить их вокруг руки и закрепить, получится неплохая шина, хотя бы временная, для транспортировки пострадавшего к местному лекарю.

Вслед за мной пошли два воина, которым Карог кивнул головой, чтобы они за мной присмотрели.

Вернувшись назад, я увидел, что девушка уже сидит в бричке, а старик вытирает её лицо и волосы влажной тряпкой.

– Что смог, я сделал, Макс, – обратился ко мне Рон, – я мог бы сделай ей лубок, но ничего не гарантирую. Воины тоже не хотят навлечь на себя неприятности, если потом с её рукой что-нибудь будет не так.

– Спасибо, Рон, – благодарно кивнул ему я и, подойдя в бричке скинул на её сиденье все срезанные прутья. – Ты мне ещё будешь нужен, не уходи. Я сам займусь ей.

Я встретился взглядом с девочкой, которая с лёгким испугом посматривала на меня. Старик, увидев, что она куда-то смотрит, обернулся и увидел меня.

– Господин, – бросился он ко мне, кланяясь и плача, – я так благодарен вам, что вы послали свой отряд нам на помощь. Если бы не вы, то госпожу Элизу убили, а вслед за ней и всех нас. Спасибо вам, хозяин, когда узнает, что вы спасли его единственную дочь, отблагодарит вас, не сомневайтесь. Хозяин очень знатный человек и бесконечно любит Элизу.

Старик был уже готов был упасть на колени, но я его удержал.

– Перестаньте, долг каждого дворянина – помочь ближнему, – сказал я, – тем более, что пострадавшая – леди.

Старик продолжал меня благодарить, но я приказал:

– Всё, хватит. Лучше помогите, нужно заняться её рукой, иначе она неправильно срастется и лекарю придётся снова её ломать.

Слуга сразу же замолчал и повернулся к хозяйке. Я подошёл к девушке и представился:

– Барон Максимильян, к вашим услугам, миледи.

Девушка была слегка бледна, но склонила голову и ответила мелодичным голосом:

– Маркиза Элиза, дочь герцога Нарига, правителя герцогства Шатар.

Позади меня раздались странные звуки. Я обернулся и увидел, как Рон быстро пятится, прикрывшись ладонью и кашляя в неё.

«Да уж, – стараясь не подать вида, что ошарашен этим сообщением, подумал я, – Что называется, приплыли. Спас дочь своего врага. И что мне теперь делать?»

– Барон? Что-то не так? – вывел меня из задумчивости голос девушки.

Я откашлялся.

– Нет-нет, всё в порядке.

– Странно, но я где-то слышала ваше имя, барон, – задумчиво глядя на меня, продолжила она. – Точно слышала, только не могу вспомнить, где и когда. Лицо ваше мне незнакомо, а вот имя я определённо где-то слышала.

«Лучше тебе не вспомнить, где», – пробурчал я про себя и подозвал Рона, который изо всех сил старался не рассмеяться, хитро посматривая на меня.

«Нужны бинты, – подумал я. – Из чего их сделать?».

Вещей у меня было всего ничего: тренировочная одежда военного покроя, в которую я сейчас одет, и праздничный костюм, сшитый для бала.

– Рон, у тебя есть ненужная одежда? – спросил я нубийца.

– Ага, полный тюк, – жизнерадостно ответил он. – Сам знаешь, вся моя одежда на мне. Правда, есть ещё тёплый плащ.

«Да и фиг с ней, – подумал я об одежде. – На балах мне больше не бывать, а тренировочная одежда для меня намного удобнее, чем та, которую и надел-то всего один раз. К тому же верхняя парадная одежда у меня останется, а под неё можно и чего попроще надеть».

– Принеси мой тюк, – приказал я.

Нубиец удивился, но на людях ничего говорить не стал, зашёл за бричку и достал из отсека для поклажи требуемое.

– Вытащи тот костюм, в котором я был вчера, и порежь его вот на такие полосы, – я пальцами показал ему ширину.

Нубиец удивлённо на меня посмотрел, как, впрочем, и девушка, которая, видимо отходя от пережитого шока, теперь не покачивалась, баюкая сломанную руку, а внимательно прислушивалась к нашему разговору.

– Рон, не заставляй меня повторять по два раза, – нахмурился я.

– Как скажешь, твоя одежда, – тихо буркнул Рон, и, достав кинжал, начал быстро полосовать мою обновку.

Отвернувшись от пропадающих десяти кесариев, я посмотрел на девочку. Та, увидев мой взгляд, сразу отвела глаза, делая вид, что разговаривает со стариком.

Когда полосы материи были готовы, я приказал Рону зафиксировать девушку на одном месте и принялся ощупывать место перелома. Она закричала от боли и попыталась убрать руку, но Рон не дал ей двигаться. Старик дёрнулся было в нашу сторону, чтобы защитить её, но был остановлен кинжалом одного из стоявших рядом с бричкой воинов.

– Если барон начал, значит, знает, что делает, – жёстко сказал воин старику. – Не мешай, он же сказал – рука может срастись криво, и тогда лекарю придётся ещё раз её ломать.

Старик сразу осёкся и теперь стоял чуть поодаль, с тревогой смотря то на меня, то на свою госпожу.

«Если бы ещё сам барон помнил, как правильно всё делать надо, – подумал я. – На хоккее я несколько раз ломал руки, так что нужно просто вспомнить, что в таких случаях делали врачи».

Где вспоминая, где просто предполагая, что делать, я нащупал, что смещения лучевой кости вроде бы не произошло, она просто переломилась от удара обо что-то твёрдое. Большего я обнаружить не мог, ведь если перелом с осколками, то всем моим стараниям грош цена, как бы ей не стало хуже. То, что девочку однозначно нужно показать лекарю, сомнений не вызывало, из меня-то доктор никакой.

Зафиксировав руку девочки под прямым углом, я начал накладывать гибкие ветви, закрепляя их оборотами самодельного бинта. Когда вся конструкция была готова, я сделал из своих праздничных бриджей уродливую косынку и, продев её через голову девушки, вложил в неё сломанную руку.

– Это всё, что я могу сделать. Завтра её нужно обязательно показать лекарю, – сказал я старику, делая знак Рону, чтобы он отпустил девушку, которая из-за моей неумелой операции кричала и дёргалась от боли.

– Жестокий садист! – навзрыд заплакала она, баюкая руку, которая явно очень болела.

– Мне побоку, – ответил я, возмущённый такой неблагодарностью. У меня без того были дела, нужно было решать, куда сплавить девочку и её раненых спутников, которыми сейчас занимались воины Карога.

Бричку, одеяла и плащи пришлось предоставить маркизе, которая, несмотря на все увещевания старика, продолжала плакать и отворачиваться от меня.

– Не расстраивайся, Макс, – сказал мне Рон, когда мы устраивались на лежанках, которые сделали из большого количества нарубленных еловых лап, сверху накрытых тёплыми шкурами, которые запасливый нубиец добыл из мешков убитых им сегодня врагов. – Она просто избалованный ребёнок, впервые увидевший насилие и жестокость. Пройдёт время – и она всё поймёт.

– Рон, мне всё равно, пусть делает, что хочет. Тем более, что сам знаешь, чья она дочь, – буркнул я, заворачиваясь в шкуру. Несмотря на жаркий огонь, ветки и подстилки, от земли ощутимо веяло холодом.

– Да уж, узнай герцог, что нанятые им разбойники убили его дочь, удавился бы сразу, – тихо засмеялся нубиец.

– Отстань от меня, я спать хочу, – сказал я и закрыл глаза. Хотя на самом деле сна у меня не было ни в одном глазу. Пусть мы и приняли решение продолжить утром свой путь и, доставив девушку и её воинов к ближайшему лекарю, ехать своей дорогой, но всё же её слова не выходили у меня из головы.

«Одни спят со мной из страха, вторые улыбаются за деньги, а третьи называют меня садистом», – вертелись у меня в голове нерадостные мысли об отношениях с противоположным полом.

Утро было тяжёлым, всё тело у меня задеревенело и, несмотря на жар костров, я едва смог встать, в горле ощутимо першило, а из носа начало капать.

– Рон, вставай, – прохрипел я, придвигаясь вплотную к костру, – я уже в ледышку превратился.

Нубиец тяжело заворочался и поднялся на ноги, тоже придвигаясь к костру.

Его зубы стучали друг о друга.

– З-а-з-а-м-ёр-з, – произнёс он, плотнее кутаясь в шкуру и чуть ли не влезая в костёр.

– Ты же у нас опытный воин, чего тебе мёрзнуть, – подколол его я, сам трясясь от холода так, что явственно слышал стук собственных костей.

– У меня на родине не такие зимы, как тут, – стуча зубами ответил Рон. – Проклятая зима, как же я её ненавижу!

Услышав скрип снега, я скосил глаз влево. К нам подходили девочка и старик, который, явно замерзая сам, тем не менее укутывал хозяйку в одеяла.

Не удостоив меня взглядом, маркиза встала с другой стороны костра и начала греться. Старик поклонился нам с Роном и поблагодарил за тёплые шкуры и одеяла, а также предоставленную бричку. Он видел, что мы спали на земле.

К нам подошёл Карог. Хоть и выглядел он лучше нас всех, но всё равно протянул руки к костру, ворча что-то нелестное в адрес погоды.

– Карог, снимаемся с лагеря, позавтракаем на постоялом дворе? – кашляя и постоянно вытирая бегущие сопли, спросил я. – Если мы не попадём в тепло, я точно заболею.

– Хорошо, как скажете, барон, – кивнул командир и крикнул своих помощников.

В бричку мы не то что загрузили, а просто-напросто утрамбовали всех раненых, так что мне пришлось сесть позади Рона на лошадь, потому что на другую усадили девушку со слугой. «Маркиза в седле держится куда лучше меня», – машинально подметил я, скосившись на неё.

Не успели мы тронуться, как со стороны дороги в нашу сторону вылетел большой отряд всадников и, рассыпаясь, начал брать нас в круг. Воины Карога обнажили оружие, а я начал всматриваться в приближающихся всадников. Присмотревшись, я увидел, что, кроме дворян, в этом отряде было много воинов из дорожного патруля.

– Где маркиза? – закричал один дворянин, наверное, даже моложе меня, с перекошенным лицом и мечом наголо, ускоряя лошадь и выезжая из общего строя.

Я мешком свалился с лошади Рона и шагнул вперёд.

– Во-первых, орать надо было вчера, когда маркиза подверглась нападению, – спокойно сказал я, остановившись немного впереди, но всё же под защитой Рона. – А во-вторых, кто вы такой? Маркиза сейчас находиться под моей защитой.

Парень выпучил на меня глаза, до него не сразу дошли мои слова.

– Да ты знаешь, с кем разговариваешь? – заорал он.

– Если перестанете орать и представитесь, то узнаю, – зло ответил я. У меня текли сопли и першило в горле. Всё что я хотел, так это оказаться на постоялом дворе и залезть в лохань, полную горячей воды. Глядя надрывающего глотку молодого пацана, я как-то отстранённо думал: «Неужели я был таким всего несколько месяцев назад»?

– Маркиз, незачем так кричать, барон говорит правду, – раздался позади меня строгий девичий голос.

Я оглянулся и увидел, что маркиза со своим слугой подъехали ко мне.

Парень, увидев девушку, легко спрыгнул с лошади и подбежал к стремени её лошади. Мне, глядя на то, как лихо он это сделал, оставалось только завидовать.

– Маркиза, как я счастлив вас видеть! Когда мне сегодня доложили, что на землях отца было совершено нападение на дворянку, я бросил всё и кинулся к вам на помощь, – смотря снизу вверх на девушку, взахлёб говорил он голосом, в котором чувствовалось восхищение и обожание.

«Блин, ну точно как я, когда втюрился в Сатти, – улыбнулся я про себя. – Как же сильно я изменился за эти месяцы, пожалуй, родители теперь с трудом узнают своего сына».

– Рад, что вы наконец прибыли, господин Неизвестнокто, – с иронией вмешался я в их диалог. – Вижу, вы знакомы с маркизой, поэтому можете забрать её воинов и её саму, мне хочется вернуть себе бричку и продолжить свой путь, у меня слишком много дел.

Девушка от моих слов вспыхнула и от злости очаровательно закусила нижнюю губку. Парень повернулся ко мне и возмущённо затянул старую песню.

– Ты знаешь, с кем разговариваешь? Это маркиза Элиза, дочь герцога Нарига, сеньора всей провинции Шатар. Я, маркиз Ланкур, никому не позволю так пренебрежительно к ней относиться!

– Чихать я хотел на герцога, и на тебя мне чихать, – ответил я, и в ту же секунду соплям в моём носу стало так тесно, что я действительно чихнул, громко и выразительно. На глазах у всех демонстративно вытерся рукавом и, оглядев изумлённый народ, нагло улыбнулся.

– Барон, вы отвратительны! – раздался голос девушки, в котором слышалось презрение.

– Маркиз, забирайте маркизу и её воинов, ради Единого, – сказал я, пропустив её слова мимо ушей. – Я не держу никого из вас. Вам нужно быстрее доставить её к лекарю, так как у неё сломана рука, и я не знаю, есть ли там осколки. Если не поспешите, то жизни маркизы может угрожать опасность.

Юношу, который, похоже, был действительно главным среди этой кавалькады, поскольку в наш с ним разговор никто не вмешивался, от моих слов перекосило, но, услышав об опасности для жизни обожаемой им маркизы, кинул на неё испуганный взор и принялся орать команды своим вассалам.

Бричку разгрузили, и в ней остался только один наш тяжелораненый. Усадив маркизу перед собой на коня, а остальных раненых разместив между другими всадниками, маркиз бросил на меня злобный взгляд и пришпорил коня.

Я посмотрел на лицо девушки, которую неожиданно спас, я ведь так и не обменялся даже парой фраз с этой красивой девочкой, оказавшейся дочерью моего заклятого врага. Провожая её взглядом, я с удивлением увидел, как она обернулась и посмотрела на меня, но затем резко отвернулась, поджав губы.

«Только тебе и осталось забивать себе голову разными неблагодарными девчонками», – плюнул я в снег и залез в бричку, днище которой было завалено множеством шкур, добытых вчера Роном.

Раненый мне улыбнулся и подвинулся. Я взял вожжи и хотел тронуться, но ко мне подъехали Рон и Карог.

– Ну что ещё? – взмолился я, – Может, поедем уже? Я тут с вами сдохну скоро!

– Просто Карог хотел сказать, что ты мастер заводить себе высокопоставленных врагов. Этот ревнивый пацанёнок – старший сын герцога Ришара, понимаешь ли, владельца провинции Гостонь, – заржал Рон. Карог, скинув капюшон, тоже оскалился.

– Да пошли они все, эти герцоги, маркизы и маркизки, со всеми своими завихрениями в мозгах, – разозлившись, закричал я. – Всё, ни минуты лишней не останусь в этом королевстве, сразу поеду к гномам.

– Макс, ты чё орёшь-то? – спокойно спросил Рон.

– Да достали они уже все, – успокаиваясь, сказал я, – поехали, чем быстрее, тем лучше.

Когда мы проезжали мимо места вчерашнего сражения и до сих пор стоящей на дороге сломанной кареты, окружённой людьми, поставленными для её охраны, Рон начал рассказывать историю о том, как они вчера атаковали и победили нападавших.

Я посмотрел на горящие костры, а также людей, которые сгрудились вокруг них.

«А ведь действительно, меня вчера могли здесь убить, – мелькнула у меня мысль. – Герцог не поскупился на разбойников, чтобы меня устранить».

Вспомнив о портрете, я принялся ощупывать себя, вспоминая, куда его положил. Припомнив, что вроде как во внутренний карман плаща, я начал проверять все карманы, но с удивлением обнаружил, что ничего в них нет. Ещё раз старательно охлопав себя по груди и по бокам, я понял, что смахиваю на базарного ротозея, ищущего украденный кошелёк. Оглянувшись, я увидел, как Рон быстро отвернулся от меня и сделал вид, что разговаривает с Карогом.

– Р-о-н!! – ласково позвал я, – Не расскажешь, куда делся холст с моим портретом?

Нубиец подъехал ближе и я по его слишком честной физиономии убедился в том, что нубиец как-то причастен к исчезновению портрета.

– Рон?! – подтолкнул я его к признанию.

– Ну, Макс, тут такое дело… – замялся он, не поднимая глаз от земли, – … в общем, вчера старик увидел твой портрет, и, по-видимому, рассказал об этом своей госпоже. Вчера ночью он отозвал меня в сторонку и попросил незаметно для тебя забрать его, а за услугу пообещал дать перстень.

С этими словами нубиец вытащил красивый золотой перстень с большим рубином. Я присмотрелся и вспомнил, что ещё вчера видел его на руке маркизы.

– Ну, ваще!!! – от такой наглости у меня даже перестали течь сопли. – Мой друг заныкал перстень, полученный за то, что стащил у меня, и при этом не собирается делиться выручкой??? Ну, Рон, от тебя я такого не ожидал!

Рон посмотрел на меня.

– Ты не сердишься? Я не собирался присваивать перстень, просто не знал, как тебе об этом сказать. Я ведь видел, что на портрет тебе плевать, а вот получить перстень от девчонки – как я подумал – тебе будет приятно.

– Да ладно, – проворчал я больше для порядка. Я ни капли на него не сердился, в конце концов, Рон действительно угадал, перстень будет напоминать мне о встрече, пусть начавшейся и закончившейся не очень приятно.

– Деньги у тебя есть? – спросил нубиец со странным выражением лица.

– А ты чего богатый что-ли? – удивился я, когда это Рон успел разбогатеть.

– Вчера снял со своих убитых кошельки, – отозвался нубиец, – могу поделиться, если хочешь.

– Рон, я тебя не узнаю прямо, – засмеялся я, – с каких пор ты раздаёшь деньги?

– Просто если бы ты меня не послал, то я бы не разжился ни деньгами, ни шкурами, – хмуро ответил Рон.

– Да ладно Рон, оставь себе их, – улыбнулся я, – но за предложение спасибо.

Нубиец с облегчением улыбнулся и отдав мне перстень, поспешно отъехал прочь – видимо пока я не передумал.

Правя лошадьми, я любовался на игру света в рубине перстня маркизы. «Если бы не была такой спесивой, – подумал я, – была бы очень даже ничего».