Глава 16

На крыше было тепло, даже жарко. Аль Фулани помогли подняться вверх по лестнице и выйти на горячую металлическую поверхность крыши. Марокканца вывели и посадили на один из стульев, принесенных для него. Бизнесмен все еще был одет в свою красную шелковую пижаму, но она была грязна и мало защищала его от палящего солнца.

Когда Аль Фулани сел, Нумо привязал его к стулу клейкой лентой.

— Прекрасно, — одобрительно сказал 47ой. — Теперь зонт.

Упоминание зонта подняло настроение марокканца, но оно снова упало, когда бледно-голубая полосатая солнцезащитная ширма была установлена на расстоянии целых пяти метров от него, и шесть детей сели в тень. Им дали немного воды из запасов Фулани. Девочка Кола, которую изнасиловали прошлой ночью, все еще всхлипывала.

Они сидели здесь некоторое время: Аль Фулани, 47ой и дети. Тишина сводила с ума. Жара пронзала марокканца насквозь, но он боролся и не хотел сдаваться. Наконец, его захватчик встал и подошел к группе рабов.

— Вот, — сухо произнес киллер, раздав детям боевые ножи. — Держите их наготове.

Лицо Аль Фулани побледнело, когда он увидел ножи и понял их предназначение, и решимость быстро покинула его. Вскоре он начал громко рыдать.

— Пожалуйста! — жалобно говорил он. — Умоляю вас! Не дайте им зарезать меня!

— Не беспокойтесь, не дам, — убедительно солгал 47ой. — Пока вы будете отвечать на мои вопросы, вам не причинят вреда.

— Есть две вещи, которые я хочу знать, — сказал агент, сев на перевернутое ведро. — Первая: как называется организация, преследующая Агентство?

— Я не могу сказать вам этого! — кричал марокканец. — Они убьют меня! Без сомнения, вы меня понимаете?!

— Да, я вас понимаю, — ровно ответил 47ой. — Проблема в том, что мне на это наплевать. Ты, — обратился наемный убийца к девочке с большими карими глазами. — Как тебя зовут?

— Кола, — ответила девочка смущенно, пытаясь вытереть слезы.

— Итак, Кола, — сказал агент. — Подойди сюда и принеси свой нож. Правда находится где-то внутри этого человека — твоя задача вырезать ее оттуда. Но не убивай его. По крайней мере, пока мы не получим то, что нам надо. Иди, я помогу тебе начать.

Выражение лица девочки показало, что она вспомнила произошедшее прошлой ночью, и ненависть наполнила ее глаза. Она встала и была на полпути к Аль Фулани, когда он начал качаться на стуле из стороны в сторону, пытаясь освободиться.

— Нет! — визжал он. — Не позволяйте этой сучке прикасаться ко мне! Я скажу вам, чего вы хотите!

Агент поднял руку, и Кола остановилась, но все еще свирепо смотрела на марокканца.

— Хорошо, — согласился 47ой, — просветите меня. С каким конкурентом имеет дело Агентство?

— Puissance Treize! — всхлипывал Аль Фулани. — Я клянусь!

— Итак, мы продвинулись, — одобрительно сказал наемный убийца. — Это соответствует нашей информации. Итак, теперь скажите мне, чего я не знаю. Кто поставляет им информацию?

— Дьявол!.. меня прикончат… его зовут Аристотель Торакис, — медленно, запинаясь, ответил бизнесмен.

Агент нахмурился. — Грек? Магнат торгового флота?

— Да. — выговорил Аль Фулани. — Он входит в Совет Директоров… и у него во владении много торговых лайнеров… Очень много. Но появились проблемы. Много проблем, пока Puissance Treize не занял ему пятьсот миллионов евро…

— В обмен на информацию о действиях Агентства, — закончил за него 47ой, и его голос был наполнен отвращением. — Но как я могу быть уверен, что ты говоришь правду?

— Клянусь перед Аллахом!

Агент 47 кивнул. Конечно, нельзя было знать наверняка, но обвинение звучало правдоподобно. 47ой повернулся к детям.

— Хорошо, мальчики и девочки, теперь он ваш. Можете отпустить ублюдка, если хотите, или разрезать на сотни кусочков. Как угодно.

Он махнул Нумо, и они направились к лестнице.

— Нее-ет! — прокричал Аль Фулани. — Вы же дали мне слово!

Но двое мужчин исчезли из вида.

Вскоре послышались истошные вопли марокканца. И продолжались они довольно долго.

Спустя полчаса прилетел самолет.

Вначале это была просто точка, но постепенно она выросла и превратилась в военный C-27/G222 Spartan, который, судя по камуфляжной раскраске и закрашенным знакам, когда-то принадлежал Итальянским Военно-Воздушным Силам. Самолет дважды обогнул Квади Дум, как будто пилот искал признаки опасности.

Тело часового было заменено на белое полотенце, которое развевалось на ветру и служило флюгером. С крыши ремонтного здания были убраны три тела, машины Аль Фулани выставлены на взлетную площадку, детям приказали махать руками, когда они увидят самолет в небе.

Наконец, убедившись, что все было в порядке, пилот повернул на север.

Его звали было Боб Престон. Он носил выгоревшую бейсболку поверх коротко стриженых черных волос и щеголял стильными солнцезащитными очками Ray-Ban. Смуглая кожа бывшего офицера было очень кстати в Африке, также как и знание французского, арабского и торгового (так называемого «лингала») языков. Но даже с этими выдающимися способностями управление транспортным сервисом было проблематично в финансовом плане.

Поэтому Престон вынужден был пополнять свой постоянный доход работой, которую он и его второй пилот Эван Франкс называли «спецработой». Подразумевая низковысотные, совершаемые на определенной территории полеты, предназначавшиеся для доставки — или вывоза — оружейного груза или другого груза на взлетно-посадочные площадки, которые мало были для этого пригодны, часто при трудных обстоятельствах и атакующих солдатах.

Да, проблема может быть в состоянии полосы. После последнего ремонта, производимого ливийцами, прошло много лет. Это означало, что песок мел через всю полосу, и это могло привести к тому, что шасси С-27 столкнется с кучей песка.

Но именно поэтому ему платили так много денег. К тому же это был шанс для Престона получить остальные десять тысяч, которые Аль Фулани обещал заплатить. Плюс сироты. И хотя он был довольно корыстный человек, в сердце у пилота было место для детей. И не смотря на его заботы, у него было время, чтобы спасти их из этой ужасной ситуации и поместить в его приют для сирот в Фесе. Где, основываясь на рассказе марокканца, о них хорошо заботились.

Итак, трюк состоял в том, чтобы приземлиться на короткий участок полосы, и тем самым предотвратить столкновение с кучей песка.

Шасси резко опустилось вниз, раздался глухой удар, земля подлетела вверх, а Франкс начал громко молиться — обычай, который Престон считал неприятным, когда только начинал работать с ним. Вскоре он стал считать его не только приемлемым, но и несколько утешительным. Они были живы, не смотря на огромное количество противодействующих сил. Он считал, что эта помощь приходит откуда-то извне.

В любом случае молитва сработала. Или это было умение Престона удачно сажать самолет, невзирая на песок, разлетавшийся вокруг них. Двигатели проревели, пропеллеры начали вращаться в обратную сторону, корпус затрещал, как будто разламывался на части и С-27 остановился со скрипом. Затем, обрадовавшись, что все части тела были на месте, Престон направил самолет к месту, где ожидали пассажиры.

Агент 47 стоял с кожаным чемоданом в руке, когда транспорт подъехал и остановился в тридцати метрах от него. Двигатели издали громкий скрип, дверь открылась позади кабины с левой стороны фюзеляжа, и показался откидной трап.

Киллер взял на себя приветственную речь. Нумо стоял прямо за ним. Грузовой самолет был зафрахтован Аль Фулани, что могло вызвать некоторые проблемы. Но благодаря полному чемодану денег, который 47ой нашел в одной из машин, велика быть вероятность того, что пилот пожелает сменить работодателей.

Если нет, им придется насильно присоединиться, или, если уж совсем будет необходимо, 47ой сможет справиться с самолетом сам.

Он пытался связаться с Агентством, чтобы рассказать о том, что он знает, но что-то было не так с его передатчиком. Газеу объяснил, что многие испытывают подобные трудности в этой части пустыни.

Агент натянуто улыбнулся, приблизившись к откидному трапу, и поднялся в самолет.

— Здравствуйте! — сказал он бодрым доверительным тоном, когда вошел в кабину экипажа. — Меня зовут Тейлор, а это Нумо. Планы господина Фулани слегка изменились, но вы не волнуйтесь. Я надеюсь все будет в порядке.

Престон нахмурился. Что-то было не так в человеке, стоявшим перед ним. Что-то опасное. И он отлично знал, что после фразы «планы изменились» всегда следовали неприятности.

— Рад нашей встрече, — осторожно ответил пилот. — Меня зовут Престон. Боб Престон. А человек, сидящий в кабине, когда ему следовало бы выйти и проверить шасси, мой второй пилот — Эван Франкс.

— Рад познакомиться, — сказал Франкс. У него были рыжие волосы, много веснушек и деревенская улыбка. — Не беспокойтесь, он больше бранится, чем на самом деле сердится.

Агент 47 улыбнулся, и поздоровался со вторым пилотом.

— Какого рода изменения вы имели в виду? — подозрительно спросил Престон. — И где мистер Аль Фулани?

— Он задержится, — уклончиво ответил 47ой, заметив револьвер под левой рукой пилота, — и не сможет присоединиться к нам. Но мне нужно переправиться на Сицилию, и, если я не ошибаюсь, ваш самолет сможет это сделать.

— Да, но это не входило в сделку, — недовольно запротестовал Престон. — Нас наняли, чтобы мы долетели до Феса. Шесть — сейчас, шесть — по прибытии. Это было на две тысячи больше, чем предлагал вначале Ал-Фулани, но Престон не видел опасности в увеличении оплаты, только чтобы убедиться, что «Тейлор» сможет это оплатить.

— Итак, мы должны вам шесть, — одобрительно сказал 47ой, повернувшись, чтобы положить чемодан на откидной столик. Замки щелкнули несколько раз. — Вот шесть тысяч долларов, — сказал он, развернув кейс, чтобы пилот убедился в подлинности банкнот. — И если вы отвезете меня на Сицилию, я заплачу еще шесть. Идет?

Престон принял деньги, пролистал купюры, дабы убедиться, что они настоящие и вернул пачку обратно.

— А как насчет детей? — хотел узнать пилот. — Вы естественно не собираетесь оставить их здесь?

В действительности, этот вопрос даже не возникал в голове у 47ого. Но заметив выражение заботу на лице пилот, агент быстро ответил.

— Нет, конечно же, они все полетят на Сицилию. Там как раз их ждет хороший приют для сирот.

Престон улыбнулся. У него были, пожалуй, слишком белые зубы.

— Тогда все в порядке! — одобрил американец. — Чего же мы ждем? Давайте приводите детей, и уберемся к черту отсюда! К счастью мой ленивый второй пилот забыл зарегистрировать план полета. Поэтому лучше, если нас не поймают на земле.

47 сказал Газеу и Нумо посадить детей на самолет, а сам решил найти Марлу. После того, как ее сбили во время нападения на охрану, агента Puissance Treize крепко связали.

Но там, где 47ой видел ее в последний раз, ее уже не было. Марла исчезла.

Судя по разрезам на ленте, вероятно у Марлы был нож — достаточно маленький, чтобы его можно было спрятать. Когда она пришла в себя, она притворилась мертвой и, дождавшись, когда все уйдут, распорола ленту.

Теперь, вооружившись одним из лежавших здесь после перестрелки пистолетов, Марла пряталась в руинах. 47ой мог бы разыскать ее, но зачем? Он выполнил то, для чего его послали, а за ее голову не была назначена цена. Ее можно было и оставить в живых.

Однако это не означало, что Марла будет такой же отзывчивой и милосердной. Вместо того, чтобы рискнуть и появиться в радиусе выстрела винтовки, 47ой погрузил свой багаж на один из джипов Аль Фулани и поехал к самолету. Даже если он и припарковал внедорожник так, что он закрывал трап, он будет на секунду уязвим, когда будет подниматься.

Хотя 47ой знал, что Газеу и Нумо смогут украсть машины Ал-Фулани до того, как получат плату от Агентства, он все равно дал каждому по пять тысяч долларов. И как поощрение, и потому что в будущем ему могла еще понадобиться их помощь.

— Береги себя, — напутствовал Газеу, когда пожал ему руку.

— Будьте осторожны, — ответил 47ой. — Особенно, когда будете уходить. Марла на свободе. И она вооружена.

— Спасибо за предупреждение, — поблагодарил ливиец, и надел свои солнцезащитные очки.

— Может, мне удастся откупиться нашим лендровером, в случае чего. Ну, если только ты не против.

— Нет, — ответил 47ой, — решать тебе.

Затем, попрощавшись с Нумо, он поднялся по трапу.

Выстрела винтовки не раздалось, но Газеу увидел блеск отраженного света, идущего от водосборной башни, как будто кто-то смотрел в бинокль. Учитывая это, он подошел к водительской двери, вытащил ключ из зажигания Land Rover'а и поднял вверх, чтобы их было хорошо видно.

Затем, дав Марле время рассмотреть их, он надел ключи на одну из антенн машины.

Самолет вырулил на полосу, оставив небольшой вихрь пыли позади. Двигатель заревел, пилот поддал мощи, машина резко дернулась вперед и набрала скорость.

Через пару секунд самолет взмыл в небо.

Полевой аэродром датировался годами Второй Мировой Войны, когда немецкие самолеты использовали это место, чтобы дозаправиться, прежде чем лететь в Северную Африку. А позже, когда дела для Роммеля[39] стали идти неудачно, эскадрон бойцов был оставлен здесь, чтобы они могли нападать на союзные корабли в Средиземном Море.

Но те дни прошли давным-давно, и теперь местность полностью принадлежала гражданской авиации, а также служила на случай аварийной посадки реактивных самолетов.

На заходе солнца одинокая фигура стояла около маленького вокзала и смотрела на юг. Хотя и не друг 47ого в общепринятом понятии этого слова, Отец Витторио был его духовным наставником, а агент нуждался в таком человеке. Он верил, что направляется в ад, особенно учитывая его деяния.

«Господь никогда не бросает, и я тоже не могу, — сам себе говорил священник. — Потому что в глубине души 47ого есть крупица доброты, даже если он не осознает это.»

И факты подтверждали предположение священника. Однажды наемный убийца нашел убежище в храме Витторио, где он работал садовником, пытаясь забыть свою греховную жизнь. Но сложно пройти мимо людей со способностями как у 47ого, и вскоре прошлое настигло наемного убийцу, заставив его вновь взять оружие. Это были кровавые времена, в стране, которая уже была пропитана кровью насквозь, и произошло чудо, что Витторио и его бывший садовник были живы.

Поднялся холодный ветер, будто призванный мрачными мыслями священника, и начал натягивал свою мантию на приближающийся с юга самолет. Его путевые боковые огни были включены, и С-27 постепенно терял высоту.

Телефонный звонок прозвучал как гром среди ясного неба. Витторио сразу понял по голосу, что это был 47ой. Агент летел на самолете с сиротами в направлении Сицилии и ему нужен был кто-то, кто позаботился бы о них. Зачем он летел на север с детьми на борту? Ответа на этот вопрос у Витторио не нашлось.

Да это и не имело значения. Сиротам нужна была помощь, и Отец Витторио сделает все, чтобы обеспечить детям ее. Это было непростое дело, учитывая здешнее законодательство, но местный таможенный агент был членом церковного прихода Витторио. Да и на Папский Престол тоже можно рассчитывать, а Всевышний позаботится об остальном.

Раздался короткий скрип шин, самолет сел, двигатели заревели, и вскоре он свернул с полосы на дорогу напротив вокзала. Он остановился через пару минут, большие пропеллеры еще крутились некоторое время, пока полностью не остановились.

Дверь открылась, трап опустился и появился 47ой. Он был одет как обычно в черный костюм и белую рубашку с красным шелковым галстуком.

Витторио заметил, что кожа 47ого была темнее, чем прежде, как будто он провел много времени на солнце.

— Рад тебя видеть, сын мой, — сказал священник, когда они обнялись.

— Я тоже, падре, — ответил агент. — Спасибо, что взялись помочь.

— Такова работа Всевышнего, — сказал Витторио. Детей уже высадили к этому времени. Тощие сироты производили печальное зрелище, и другой человек, вероятно пилот, повел их к вокзалу.

— Что ты расскажешь мне о малышах? — поинтересовался Витторио. — Что случилось с их семьями?

— Их родителей убили работорговцы. Их везли в бордель в Фесе, когда кое-что случилось с человеком, который купил их, — ответил 47ой.

Витторио перекрестился. Он смог прекрасно представить себе это «кое-что».

— Но они прибыли с пожертвованием — добавил 47ой, когда показал кейсы Аль Фулани.

Священник открыл один, заглянул внутрь и закрыл крышку.

— Это огромная сумма денег, сын мой.

— Так и есть, — согласился 47ой. — И на них не налагается таможенный налог.

Разговор был прерван, когда пилот с детьми подошел. Мужчина как раз собирался представиться, когда дети кинулись к Отцу Витторио и быстро окружили его.

— Меня зовут Престон, — сказал пилот, и протянул руку. — Дети ходили в церковную школу, прежде чем священника убили, и все жители деревни вынуждены были спасаться бегством. Поэтому они знакомы с духовной жизнью.

Второй пилот присоединился к группе. Он нес под мышкой кейс, и катил еще два чемодана. «Не знаю, что у вас там внутри, — пожаловался он 47ому, — но они чертовски тяжелы!

— Так их сложнее украсть, — не задумываясь ответил 47ой, принимая кейс. Ситуация заставила его почувствовать себя неловко, и агент, казалось, не горел желанием задерживаться.

Прежде чем 47ой смог ускользнуть, одна девочка отошла от остальных детей и встала прямо напротив него. Ее большие карие глаза смотрели прямо на агента, а голос звучал не по-детски холодно и ровно.

— Спасибо вам, мистер Тейлор. Мы всегда будем помнить ваше имя.

Вероятно, это была самая высшая степень уважения, которую могли оказать дети динка. Но когда Отец Витторио посмотрел на 47ого, он заметил неподдельный ужас на лице агента. Он подозревал, что у него никогда не было намерений спасать детей, и он не знал как ответить.

Агент лишь неловко кивнул и с трудом пробормотал „Не стоит благодарности“ после чего он перекинул кейс через плечо и схватил оба чемодана.

Стояла тишина, три мужчины и девочка смотрели, как 47ой уходил. Наконец, покачав головой, Отец Витторио проговорил — Пути Господни неисповедимы, друг мой…

Ранним утром Агент 47 прибыл в Рим, сел на поезд и остановился в неплохом, но неброском отеле недалеко от Испанской Лестницы.[40] Затем настало время принять душ, почистить зубы и поспать.

Прежде чем отправиться в Рим, он снова попытался связаться с Дианой, и незнакомый голос ответил, что является ее заместителем. Это было довольно странно, и 47ой решил не говорить о последних событиях незнакомцу и немедленно прервал связь.

На улице уже светало, но плотные шторы скрывали почти весь солнечный свет и уличный шум. Ковер был мягким, что являлось отличным подспорьем к крепкому сну.

Странно было, — по крайней мере для 47ого — что на улице шел дождь, когда он проснулся.

Темные тучи закрыли солнце, и капли барабанили по подоконнику. Учитывая, что сейчас была середина дня, неплохо было бы перекусить, но чего ждать от страны, где первый прием пищи состоял из кофе и булочки. Такая несущественная еда, что люди могли и вовсе не утруждать себя в приеме пищи.

Агент решил поесть в ресторане, который бы не только удовлетворял требования его требованиям, но и мог бы похвастаться милыми сердцу любого американца яичницей, оладьями и беконом. 47ой промок насквозь, прежде чем нашел подходящий ресторан. Хорошей новостью было то, что там действительно имелись завтраки на манер американских.

Плохой новостью было то, что сейчас подавали ланч вместо завтрака. Но как обычно, деньги сотворили чудо, и незаметно дав пятьдесят долларов официанту, 47ой вскоре уже ел завтрак, состоящий из вафель, бекона, сосисок и горячего кофе.

Наевшись и приобретя все же себе зонт, агент отправился обратно в отель. В его комнате убрались, его багаж был на месте, поэтому пришло время взяться за работу.

Первым делом нужно было снова связаться с Дианой, которая должна была уже вернуться к работе, как полагал он. Так как она не получила отчета вовремя, можно было рассчитывать на то, что она начнет отчитывать его, особенно после того как он прервал разговор с ее „заместителем“.

Но активировав спутниковый телефон и набрав номер, 47ой обнаружил, что разговаривает всё с тем же самым незнакомцем. Не то чтобы неслыханно, но редкость, так как Диана в какой-то мере была трудоголиком, и столь долгое ее отсутствие не могло не вызывать подозрений.

Необычным был и тот факт, что человек, ответивший на звонок, тут же соединил агента с мистером Нуо, которого он последний раз видел в Якиме.

Когда руководитель появился на связи, он явно горел желанием принять звонок.

— Агент 47? Это вы? Мы пытались связаться с вами несколько раз.

— Я был занят, — отмахнулся киллер. — Где Диана?

Руководитель знал, как агенты привыкают к своим операторам, и был готов ответить на любые вопросы.

— Нам нужно поговорить, 47ой. С глазу на глаз. Где вы?

— В Риме, — осторожно ответил наемный убийца.

— Рим, хорошо, — сказал руководитель. — Я прибуду ближе к вечеру. Мы пообедаем, я отвезу вас к Диане, и вы сможете рассказать мне о том, что произошло в Африке. Кстати, как все прошло? Вы смогли поймать Аль Фулани?

Вопрос повис, пока 47ой обдумывал, что ответить. Он мог, и, вероятно, обязан был сказать мистеру Нуо то, что узнал, но что-то было не так.

Вместо того чтобы ответить на вопрос, агент предпочел закончить разговор.

— Извините, — сказал он, — кто-то стучится в дверь. Давайте встретимся сегодня вечером. Место?

Нуо почувствовал нерешительность агента, но подумал, что лучше оставить все как есть, учитывая, что вечером он и так всё узнает. Местом встречи был выбран любимый ресторан председателя.

— Увидимся в девять, — сказал он и подождал, пока 47ой прервет связь.

Он связался по другому каналу со специалистом на „Данжоу“ и вскоре убедился, благодаря датчику в телефоне 47ого, что агент действительно был в Риме. Не то чтобы он не доверял своему сотруднику, но все же…

Диана была вне подозрения, до сегодняшнего дня, а теперь никому нельзя верить. Мнительность была как болезнь: подхватив однажды, трудно было избавиться.

— Позвоните в аэропорт, — сказал Нуо. — Передайте нашему пилоту, пусть готовит самолет в Рим. Я прибуду через тридцать минут.

Он не доверял 47ому. На самом деле, он уже никому не доверял.

Все еще шел дождь. Агент уже час ждал в назначенном месте. Он не имел причин не доверять лично мистеру Нуо, но всегда лучше быть осторожным, поэтому когда из подъехавшего такси показался председатель, он подождал целых пять минут, чтобы убедиться — никто больше не появится. Он внимательно осмотрел ближайшие здания, но так и не нашел ничего подозрительного. Наконец, убедившись, что ресторан был полностью безопасным, он выступил под холодный мелкий дождь.

Спустя пять минут он уже сидел за столом с льняной скатертью напротив своего начальника. Небольшая масленая лампа стояла в центре, освещая собеседников мягким светом.

— Еда здесь просто великолепна, — сказал Нуо, указав на меню, — мне особенно нравится цыпленок с ризотто. Шеф-повар использует рис карнароли, отлично сохраняющий свою форму. Он намного лучше, чем мелкозернистый рис, очень хорошо впитывает бульон. Или вам могут понравиться соленые макароны, которые подаются с сыром, салями или ветчиной.

В конце концов, 47ой заказал блюдо со спагетти, которое оказалось по праву великолепным. Нуо приступил к беседе.

— Вы спрашивали о Диане, — мрачно сказал руководитель, — но я пока не буду говорить об этом. Она, скажем так, занята.

Агент 47 открыл рот, чтобы возразить, но председатель поднял руку.

— Вы оба долго работали вместе. Я это знаю. Но выслушайте меня. Ей мы больше не доверяем…

47ой выслушал обвинения, которые Нуо вменял Диане.

— Вот такие дела, — заключил он мрачно. — Кажется, Диана продала нас — правда, она утверждает, что плата была частью тщательно продуманного плана. Усилие, чтобы отвести нас от настоящего крота. Однако если у вас нет опровергающей информации…

Агент 47 понял, что имел в виду мистер Нуо.

— По словам Аль Фулани, человек, которого мы ищем — это Аристотель Торакис. Аль Фулани говорил, что у Торакиса есть — или были — серьезные финансовые проблемы. Настолько серьезные, что он принял заем от Puissance Treize, дабы поддержать свой бизнес. С тех пор они качают с него информацию.

Нуо нахмурился. — Вы уверены? Мы знали, что у него были проблемы, но когда наши его бухгалтера, то детально проверили его финансы, он оказался чист. Все деньги, которые он занял, шли из законных источников.

— Мне кажется, что эти „законные источники“ в действительности служат для отвода глаз.

— В ваших словах есть логика, — признал Нуо. — Но даже если и так, у нас нет ни малейших доказательств. Мы, само собой, „переговорим“ с бухгалтером, но что если ваши догадки не подтвердятся?

— Тогда, я лично соберу доказательства, — ответил 47ой. — Я думаю выследить Торакиса и узнать, правду ли говорил Аль Фулани. Но не сообщайте об этом Совету Директоров. Если Торакис пронюхает об этом, он предпримет соответствующие меры, чтобы скрыть свои следы.

— Понятно, — сказал руководитель. — Но до тех пор, пока мы не убедимся в виновности Торакиса, Диана будет под замком. И, надо признать, ее, скорее всего, подвергнут наказанию.

— Кто? — спросил 47ой. — Торакис?

— Да, — подтвердил Ну. — Но и другие тоже. Они устали ждать. Им нужна кровь.

— Понимаю. Но мне потребуется время, — сказал 47ой.

— Сколько?

— Две недели.

— Хорошо, — неохотно согласился руководитель. — Это долго, но я все сделаю. Хотя это будет нелегко…

— Да, — мрачно сказал Агент 47. — Это будет нелегко.

Когда 47ой проснулся на следующее утро, он чувствовал, что началась гонка со временем. И даже не для него, а для Дианы. Он чувствовал свою ответственность за ее жизнь, хотя это было очень странно. Впрочем, как могло быть иначе? Учитывая, что большая часть их взаимоотношений состояла из пятиминутных телефонных звонков.

За исключением крайне редких встреч с глазу на глаз, как с мистером Нуо, Диана была единственным связующим звеном 47ого с Агентством. И его единственная надежда, когда дела шли наперекосяк.

Таковы были размышления агента, когда он шел после завтрака в свой номер. Нужно было найти информацию о Торакисе. То, что предоставляет ему Агентство, теперь было под сомнением.

Первая и самая главная задача заключалась в том, чтобы выяснить, где искать финансового магната. Грек был хорошо известен, поэтому набрав имя „Аристотель Торакис“ в обычной поисковой системе, агент столкнулся с почти двумя миллионами статей. Большинство из них имели отношение к деловым сделкам магната. Но потом — просматривая некоторые сообщения по поводу улучшения дел семейной компании — 47ой натолкнулся на статью, ссылающуюся на одного из его конкурентов. Некий мексиканский бизнесмен Хосе Алварез, который только начинал присваивать себе дела магната, как вдруг он захлебнулся в собственном бассейне. Это был несчастный случай. Так, по крайней мере, говорится в статье.

47ой знал об этом чуть больше, потому что это он был там той ночью. Вместо использования скубы, которая произвела бы пузыри, 47ой был снабжен военным ребризером[41] и уже собирался достигнуть самого дна бассейна, когда Алварез нырнул. Утянуть предпринимателя вниз было относительно легко. Удержать его там — немного труднее.

Продолжая поиск, 47ой смог найти десятки статей из журналов и газет о Торакисе, его семье и его жизни. После беглого просмотра этих статей, агент пришел к выводу, что когда Аристотель не посещал деловые встречи в Лондоне, Нью-Йорке, Гонконге и других центрах международной торговли, финансовый магнат проводил большую часть своего времени в семейном поместье близ Каламаты. В высоком доме, находящегося в совладении в Афинах, на борту супер-яхты „Персей“ или в довольно скромном особняке в Синтре.

Как вскоре узнал агент из кратких обзоров, по слухам, был дом, где у бизнесмена была любовница-эфиопка. Об их отношениях — опять же по слухам — жена знала, но предпочитала не обращать внимания.

Определив места частого пребывания Торакиса, следующим шагом киллера было сконцентрироваться на текущем местонахождении финансового магната. Казалось, это было безнадежно, пока агент не обнаружил недельной давности газеты, которые рассматривали аллею голливудских звезд, избалованных аристократов и — Да! — богатых бизнесменов, таких как Торакис. Особенно если они были ничтожествами, что, основываясь на самом последнем номере „La Dolce Vita“, как раз относилось к Аристотелю.

Судя по захватывающей истории, которая сопровождалась огромным снимком финансового магната, сейчас Торакис залег в Синтре у своей любовницы. И, судя по шести чемоданам, которые были выгружены из лимузина, бизнесмен собирался надолго задержаться. Один звонок в мелкую газету был достаточным, чтобы убедиться в его присутствии в Синтре.

Но вместо того, чтобы сломя голову отправиться туда и покончить с Торакисом, 47ой решил все детально спланировать, что, в общем то, было в его стиле. Это означало приготовление соответствующий маскировки, наведение справок о местности и подбора экипировки. Обычно об этом заботилась Диана, но теперь, вынужденный самостоятельно проводить сборы, агент почти сразу нашел подходящую роль для перевоплощения.

Как член свободной, постоянно соперничающей и неэтичной группы фотографов, к которым часто обращались как „папарраци“, он мог околачиваться рядом с особняком Торакиса часами и днем, и ночью, носить с собой кучу камер и фотоаппаратов и открыто следовать за греком куда бы он не пошел. И это все — не привлекая внимания.

Конечно, прежде чем стать назойливым фотографом, агенту необходимо изменится внешне. И не чуть-чуть, а полностью, потому как Торакис хорошо знал, как выглядит 47ой, и если он действительно был перебежчиком, Puissance Treize быстро увезет Аристотеля и найти его будет практически невозможно.

Агент сделал пару звонков, записал адрес и поставил багаж на сигнализацию.

47ой узнал много о гриме и театральных приспособлениях за время работы в Агентстве. Так много, что когда он вошел в „Портелло Делль Фасе“, он успешно смог выдать себя за британского актера, которого неожиданно попросили сыграть шекспировского Фалстаффа. Создалось много суеты, когда хозяйка, некогда бывшая актриса, пошла искать пристежной пенопластовый живот. Данное приспособление в комбинации с полукругом черных волос и вставными щеками, смогло превратить ее посетителя в бесстыдного, лживого жирдяя, каким и был Фалстафф.

Хозяйка была хорошо снабжена костюмами, и невзирая на то, что 47ой был слишком высок, чтобы играть Фалстаффа, она сказала, что сможет предоставить ему соответствующую одежду.

Однако 47ой отказался, настаивая, что у театральной группы будет для него костюм. Далее пришло время посетить салон мужской одежды, где агент настоял на самостоятельном выборе, и, в конечном счете, остановился на костюме, который кассир посчитал слишком большим для него.

Довольный своим новым видом и зная, что теперь он может свободно передвигаться возле особняка, 47ой вернулся назад в отель. И здесь родился Тазио Скапарелли. Этот папарраци был свойским человеком, с лысой макушкой, окруженной черными взъерошенными волосами, пухлыми щеками, родинкой над верхней губой и огромным брюхом, который не только свисал поверх ремня, но и грозилась разорвать его дешевую спортивную футболку. Мешковатые штаны и тонкие ботинки довершали костюм.

Он не собирался брать с собой сильверболлеры или вальтер. Свою обычную одежду он так же не брал, так как Скапарелли она не подошла. Агент взял самое необходимое, упаковал все в свой чемодан и вышел из отеля через запасной выход.

Через десять минут он позвонил из телефона-автомата и дождался неизменного ответа. Он прервал оператора.

— Это 47ой. Пожалуйста, отправьте кого-нибудь забрать мой багаж. Ах, да. Еще одна вещь: передайте тому, кого отправите, пусть не трогает замки. Иначе от него не останется и мокрого места.

Оператор пытался что-то возразить, но 47ой положил трубку.