"Распад" - читать интересную книгу автора (Уильямс Уолтер Йон)

Глава 4

После того как эскадра, ведомая «Короной», завершила облет солнца системы Хон-бар и легла на обратный курс, Мартинес снизил на время ускорение до 0,8 g, чтобы произвести ремонт двух поврежденных судов. Лейтенанты устроили в честь него торжественный обед в офицерской кают-компании. Когда капитан появился в тесном помещении, где был накрыт стол, все трое встали и дружно зааплодировали.

— Примите наши искренние поздравления, милорд! — начала Далкейт.

Ее обычно невозмутимое лицо расплылось в улыбке, чему Мартинес нисколько не удивился: участие в блестяще выигранном сражении практически гарантировало его старшему помощнику очередное продвижение по службе, запоздавшее на пятнадцать или двадцать лет. То, что Далкейт во время боя всего лишь дежурила во вспомогательной рубке на случай гибели командира, ничего не меняло.

Мартинес поблагодарил офицеров и занял почетное место за столом, вслед за ним уселись и лейтенанты. Стюард — профессиональный шеф-повар, взятый на борт ещё капитаном Тарафой — подал первое блюдо, ароматный суп с копченой уткой.

Не спав двадцать пять часов, почти целые сутки, капитан должен был по идее выбиться из сил, однако не только не падал носом в суп, но и чувствовал необыкновенный прилив энергии. Мозг просто-таки бурлил идеями, а желудок настоятельно требовал пищи. Лейтенанты радостно переговаривались, и общее настроение захватило даже Шанкарашарью, у которого было немало причин для грусти.

Энтузиазм Мартинеса был частично вызван посланием от Сулы. Оно пришло спустя несколько часов после сражения и содержало новую изящную схему боевого построения. Мартинес решил показать файл офицерам, надеясь на их полезный вклад. После того как был произнесен последний тост, он предложил включить в компанию также и кадета Келли, которая участвовала в первоначальном обсуждении идеи. Предложение, которое при существующих обстоятельствах мало отличалось от приказа, было всеми одобрено, и Келли, сияя улыбкой, пришла и села за стол. Ей пришлось провести всю битву в своем катере в ожидании приказа вылететь вперед, сопровождая рой заградительных ракет, что означало почти верную смерть в адском пламени антиматерии. Впрочем, Мартинес не имел обыкновения впустую жертвовать пилотами.

После того как девушка наверстала упущенное парой бокалов превосходного вина из офицерских запасов, Мартинес представил собравшимся новую тактическую формулу Сулы. Шанкарашарья, сразу заинтересовавшись, принялся внимательно изучать все выкладки, подставляя эмпирические значения переменных из записей последнего боя. В конце концов он удовлетворенно кивнул. Лейтенанты принялись оживленно обсуждать практические приложения новой тактики. Тут мобильный дисплей на рукаве Мартинеса требовательно звякнул.

Лицо мичмана Роха, оставленного следить за порядком на «Короне», пока командиры пировали, было серьезно.

— Для вас сообщение, милорд. Только что расшифровали.

— Давайте, — кивнул Мартинес.

В глазах Роха появилось странное выражение.

— Мне кажется, лорд каплей, вам лучше будет получить его без посторонних. Это личное сообщение от правления флота.

Извинившись перед офицерами, Мартинес вышел в коридор.

— Передавайте, Рох, — вздохнул он, предчувствуя недоброе.

Послание от секретаря правления было лаконичным и по существу. Пронзительно мелодичный голос, характерный для расы креев, проговорил-пропел, растягивая гласные, что правление, рассмотрев последний запрос капитан-лейтенанта Мартинеса, приняло решение с этого момента передать командование Четырнадцатой легкой эскадрой старшему из ее офицеров, то есть капитану Камарулле.

С уст Мартинеса сорвался изумленный смех. Это было настолько дико, что он даже не почувствовал обиды. Какими же идиотами они себя почувствуют, когда узнают, что случилось сегодня! Неужели не передумают?

Нет. Разумеется, не передумают. Пускай весь мир перевернется, они ни за что не признают своей ошибки.

Так или иначе, приказ требовал исполнения.

— Личное послание капитану Камарулле, — скомандовал Мартинес и, дождавшись, когда замигает огонек камеры, продолжал: — Только что получен приказ от правления флота о передаче командования Четырнадцатой легкой эскадрой вам, лорд капитан. Я готов выполнить все ваши указания в отношении сторожевого корабля «Корона» и немедленно проинформирую остальных командиров… — Он запнулся, едва не сказав «моей эскадры», — бывших в моем подчинении. Конец сообщения.

Отослав письмо, Мартинес некоторое время стоял в коридоре, обдумывая, как преподнести новость капитанам.

— Милорды, — начал он наконец, — должен вас проинформировать, что правление флота приняло решение переподчинить Четырнадцатую легкую эскадру капитану Камарулле. Командовать нашим героическим боевым соединением в течение последнего месяца было для меня большой честью, равно как и вести его в бой во славу империи. Считаю, что наши достижения достойны высшей оценки. Буду счастлив и далее служить рядом с вами под командованием капитана Камаруллы и надеюсь, что в будущем мы одержим ещё более убедительные победы над врагом.

В последнем, впрочем, Мартинес сильно сомневался. Отослав сообщение, он на минуту задержался перед дверью в кают-компанию, обдумывая ситуацию.

Мечта Камаруллы наконец исполнилась, он — командир. Однако Мартинес остается его соперником, а он только что одержал бескровную, чистую победу, обыграв вражеский флот всухую и тем оправдав на сто процентов доверие, оказанное Дофагом. Он более чем успешно провел эскадру через битву, заслужил доверие капитанов и теперь может с уверенностью рассчитывать на продвижение и награды. Что может противопоставить всему этому Камарулла, заменивший на ответственном посту человека, чье имя навеки вписано в историю империи? Ничего. Вкус победы неизбежно будет отдавать для него горечью.

Более того, решение бюрократов из правления навсегда сделало капитана Камаруллу объектом насмешек.

Окрыленный этой мыслью, Мартинес вернулся в кают-компанию и принял от Далкейт очередной бокал вина.

Лорд секретарь правления флота продолжал зачитывать вслух письмо, наполняя зал музыкальными звуками, словно перебирал струны арфы:

— …представить вниманию ваших светлостей заслуги капитан-лейтенанта лорда Гарета Мартинеса, командира Четырнадцатой легкой эскадры, разработавшего план битвы, которому следовало подчиненное мне соединение. Искренне надеюсь, что он будет признан достойным продвижения по службе и соответствующих наград. Также хочу отметить следующих отличившихся офицеров, чей вклад в победу представляется мне значительным…

Лорд Чен слушал длинный список имен, ощущая в груди тепло облегчения. Слава, добытая капитаном Мартинесом в сражении при Хон-баре, придаст деловым встречам с его братом, лордом Роландом, должную респектабельность, не говоря уже о том, что молодой капитан фактически спас торговое судно «Клан Чен». Закрома семейства теперь пополнятся, и у них появятся основания для личной благодарности.

— Последние инструкции уважаемого правления, — продолжал читать секретарь, — предписывали мне оставить два боевых корабля для защиты Хон-бара и пути на Хон-Рейч, однако, поскольку одержанная победа значительно уменьшила угрозу со стороны мятежников, я счел возможность ограничиться лишь тяжелым крейсером «Судья Кел-фан» и надеюсь, что мое решение получит одобрение ваших светлостей. Остальные корабли двух подчиненных мне эскадр направляются на Заншаа с максимально возможной скоростью.

Лорд Мауриций Чен подавил улыбку. Инструкции по обороне Хон-бара то и дело менялись в зависимости от активности и убедительности доводов фракции правления, чьи денежные интересы были связаны с Хон-Рейчем. Дофагу приказывали защищать систему то всеми силами, то одной эскадрой, то ее половиной. Неудивительно, что Дофаг предпочел взять решение на себя.

Тем временем птичьи трели продолжались:

— С сожалением сообщаю, что вынужден был поручить капитану Диксу из следственной службы выяснить причины нарушения связи, которое позволило мятежникам застать нас врасплох на Хон-баре. Ретрансляционные станции тоннелей должны были заметить появление врага и сообщить о нем заблаговременно. Командующий планетарным кольцом Хон-бара попытался сослаться на техническую ошибку персонала, однако его объяснение не выглядит убедительным, и расследование необходимо хотя бы для того, чтобы восстановить доброе имя офицеров, попавших под подозрение. Надеюсь, что и этот мой приказ получит одобрение уважаемого правления. Во имя вечного сияния Праксиса, остаюсь покорным подданным ваших светлостей. Лорд Па Дофаг, младший командующий эскадрой.

Лорд секретарь поднял взгляд от дисплея.

— Желают ли милорды, чтобы я повторил текст послания?

— В этом нет необходимости, — ответил за всех Торк. Большие круглые глаза председателя ярко блестели на бледном застывшем лице. — Думаю, все понимают, насколько победа при Хон-баре утешительна для нас теперь. Предлагаю поручить лорду секретарю составить и послать поздравительное сообщение лорду командующему эскадрой, под которым каждый из нас поставит свою подпись.

Услышав общий гул одобрения, секретарь взял перо и углубился в работу.

Леди Сан-Торас, депутат от Хон-бара, заговорила первая:

— Я счастлива поздравить Дофага с победой, но не зашел ли он слишком далеко, начав целое расследование из-за простого технического сбоя? Мне кажется, командующий эскадрой превысил свои полномочия…

Теперь лорду Чену стало окончательно ясно, что дело вовсе не в технической ошибке. На Хон-баре отлично сознавали как стратегическую важность, так и уязвимость своей звездной системы, а многие представители элиты, разумеется, знали о масштабах катастрофы при Магарии. Приближение наксидского флота заставило их искать пути примирения с мятежниками. Однако у заговорщиков что-то не сложилось с арифметикой… или со здравым смыслом. Они не учли, что силы лоялистов имеют численный перевес.

Интересно, что знала леди Сан-Торас о планах пораженцев? Во всяком случае, достаточно, чтобы всерьез опасаться расследования.

— Лучше следственная служба, — хмыкнул лорд Пеццини, — чем легион справедливости.

В зале наступила тишина. Прозвучавшие слова заставили аудиторию поежиться. Ни следователи флота, ни легион не были застрахованы от ошибок, однако ошибки последнего имели куда более кровавые последствия, впрочем, как и успехи.

Своей репликой Пеццини фактически посоветовал леди Сан-Торас заткнуться и надеяться на счастливый исход. Она печально замолкла, закрыв оранжевые глаза мигательными перепонками. Видимо, и Пеццини известно немало… Не мудрено, раз большая часть его интересов лежит в Хон-Рейче.

— Не следует ли послать поздравление также и капитан-лейтенанту Мартинесу? — спросил лорд советник Монди. Его произношение было отменно четким, без обычного пришепетывания торминела. — Он ведь командовал независимым боевым соединением, по крайней мере технически…

Пеццини скорчил гримасу.

— Мартинес, Мартинес… От него уже в ушах звенит.

Чен внутренне вздохнул. Настало время отрабатывать гонорар.

— А я считаю, — горячо заявил он, — что капитан Мартинес заслуживает большего, чем простое поздравление! Сам лорд командующий эскадрой признает, что именно план Мартинеса позволил выиграть битву.

— Это мог сделать любой из пэров, — проворчал Пеццини.

— Но именно Мартинес оказался этим пэром, — с улыбкой парировал Чен.

Монди задумчиво поковырял когтем седой мех под глазом. Люди почему-то привыкли считать торминелов чем-то вроде мягких плюшевых игрушек, венцом добродушия и кротости, чему немало способствовала их смешная манера говорить. Миллионы терранских детей каждый вечер засыпали в обнимку с тряпичным, набитым опилками торминелом. В свою очередь, мохнатые потомки безжалостных ночных хищников, до сих пор предпочитавшие питаться сырым мясом, никак не могли понять, почему их так недооценивают.

— Не вижу причин оставлять Мартинеса без поздравления, — сказал Монди. — Он безусловно заслуживает награды и повышения.

— Не он, а Дофаг, — упрямо возразил Пеццини, — как старший офицер. Если уж повышать кого ещё, то капитана Камаруллу, ведь именно его мы утвердили командующим Четырнадцатой эскадрой.

— При чем тут вообще Камарулла? — возмутилась леди Сейкиин. — Он-то что совершил?

— Принятые решения надо уважать, — настаивал Пеццини. — Мартинес уже получил достаточно, а Камарулла — его прямой начальник…

— И теперь, — ловко вклинился в спор лорд Чен, — у нас появилась возможность исправить это… недоразумение.

В свое время он возражал против назначения Камаруллы, но достаточной поддержки не получил. Служаки из правления решительно восстали против такого вопиющего нарушения субординации, и голосов кучки гражданских не хватило, чтобы перевесить их мнение.

— Мы можем повысить Мартинеса в звании до полного капитана, — продолжал Чен, не обращая внимания на яростный взгляд Пеццини, — что автоматически сделает его старшим по рангу, и притом не подвергнет сомнению предыдущее решение совета, и к тому же ещё раз подтвердит принцип старшинства, столь важный для поддержания порядка во флоте.

— Ну вот, очень просто, тут и спорить нечего, — согласилась леди Сейкиин.

Депутат от системы Деваджио в Хон-Рейче, она не имела отношения к военной службе и в тонкостях уставов разбиралась слабо.

Однако Пеццини, похоже, решил идти до конца.

— Ни один Мартинес до сих пор так высоко не поднимался по службе, — злобно прищурился он, — а теперь вы предлагаете сделать его еще и капитаном? Это означает поставить его предков на одну доску с нашими! Вы хотите, чтобы его дети соперничали на равных с нашими за места во флоте? Неужели мало Золотого шара, из-за которого мы теперь должны отдавать ему честь?

— Все пэры равны между собой! — властно отчеканил командующий флотом Торк. Торжественно звенящий голос даймонга и не таких спорщиков заставлял прикусить язык. — Мы не соперники друг другу. — Он сделал эффектную паузу, устремив горящий взор на Пеццини, который лишь безнадежно махнул рукой. — Тем не менее возвышать столь демонстративно одного из пэров над другими было бы неразумно. Мартинес получит повышение, но лишь после возвращения на Заншаа, а до тех пор Четырнадцатой эскадрой будет командовать капитан Камарулла.

— Если мы повысим Мартинеса в звании, ему придется покинуть «Корону», — заметил лорд Монди. — Сторожевым кораблем положено командовать капитан-лейтенанту.

— Что ж, и это можно исправить, — улыбнулся лорд Чен. — Надо подумать над новым назначением для него.

Он надеялся выбить Мартинесу новую эскадру — возможно, одну из тех, что формировались на окраинах империи, — но не хотел вносить предложение сам.

— Новое назначение? — взвился Пеццини. — Да вы знаете, сколько капитанов годами ждут нового корабля? Мы не можем их отодвинуть ради неоперившегося новичка!

— А мне кажется, он уже вполне оперился, — усмехнулась леди Сейкиин.

— Не годится создавать впечатление, будто мы оказываем протекцию одному офицеру в ущерб другим, — важно заметил Торк. — Лавров капитана Мартинеса и так хватило бы не на одну карьеру. Существует множество постов, достойных его таланта, и не все из них предполагают боевые задания.

У Чена упало сердце. Придется обрабатывать депутатов поодиночке, иначе лорд Роланд его не поймет.

— Как мы объявим о победе? — спросил Монди. — Упомянем Мартинеса вместе с Дофагом или нет?

Торк обратил к нему свое длинное бледное лицо и поднял руку, требуя тишины. По залу распространился запах гниющей плоти.

— Прошу прощения у уважаемого собрания, — значительно произнес он, — но мне кажется, что объявлять о победе вообще не следует.

Ответом были изумленные взгляды.

— Но как же… ведь мы победили! — воскликнула леди Сейкиин. — Все так ждали… вся империя!

Чен нахмурился. Новость о победе подняла бы дух лоялистов и смутила тех, кто уже склонялся к перемирию с наксидами или готов был сдаться, подобно заговорщикам с Хон-бара. Что задумал старый даймонг?

— Нельзя, чтобы враг раньше времени узнал о гибели своих кораблей, — стал объяснять Торк. — Если на Хон-баре существует флот, способный одерживать такие победы, значит, этого флота нет здесь, на Заншаа! Мятежники могут воспользоваться моментом и атаковать столицу, чего никак нельзя допустить. Поэтому убедительно прошу вас не разглашать полученную информацию вплоть до возвращения сил Дофага.

— Неужели наксиды до сих пор не знают? — удивилась леди Сан-Торас.

— Не знают, разве что какой-нибудь предатель с Хон-бара известил их, — ответил Торк, — но если там и есть измена, то на самом верху, а ретрансляционные станции ничего мятежникам не передадут. На Наксасе решат, что с эскадрой Крику просто потеряна связь, и будут так думать месяц-другой, а Дофаг тем временем успеет вернуться. Он нам позарез нужен здесь!

Даймонг решительно махнул рукой. Лорд Чен украдкой поднес надушенный рукав к лицу, чтобы отбить вонь тухлого мяса.

— Весьма разумные доводы, милорд, — подобострастно произнес он. — Согласен, что информацию лучше попридержать.

Кроме всего прочего, это даст необходимую отсрочку для бесед с членами совета о будущем капитана Мартинеса. Наверное, стоит поговорить о нем и с сестрой.

Совет правления тем временем увлеченно занялся арифметикой. Десять тяжелых крейсеров Крику можно было списать со счета. Что касалось защитников империи, то Заншаа в настоящий момент обороняли лишь семь разномастных судов с Харзапида под командованием леди Чен, шесть изрядно помятых кораблей с Магарии и несколько сотен «болванок», то есть ракет, замаскированных под крейсера с целью отвлечь часть огня противника. Впрочем, шесть «инвалидов» с Магарии пока оставались совершенно бесполезными, поскольку им требовалось ещё затормозить и пристыковаться к кольцу для ремонта и пополнения боезапаса, а кроме того, чтобы принять на борт нового командующего флотом Эйно Кангаса, чья кандидатура после долгих прений была наконец утверждена правлением. Судьба «Бомбардировки Дели» вообще оставалась под вопросом. Во всяком случае, раньше чем через несколько месяцев она вернуться в строй не могла. Вот почему корабли Дофага были так нужны, хотя восьми из них, дравшимся при Хон-баре, также предстояло сбросить скорость и пристыковаться.

Тем не менее лоялисты оставались в меньшинстве против тридцати пяти кораблей, оставшихся у наксидов. Если же к основным силам мятежников успела присоединиться эскадра с Протипана — а почему бы и нет? — то дела обстояли ещё хуже. Судьба империи решалась здесь, на Заншаа. Если наксиды захватят орбиту, правительству планеты ничего не останется, как сдаться под угрозой массированной бомбардировки.

— Мы должны победить! — прорычал Монди, яростно оскалив клыки.

Усталость переполняла мозг лорда Чена, словно талая вода землю. Мысли едва шевелились. Правление жонглировало одними и теми же цифрами изо дня в день.

— Стыковка и перевооружение на кольце занимают слишком много времени, — сказал он. — Одно торможение с последующим ускорением чего стоит…

— Противнику приходится делать то же самое, — заметил Монди.

— Наш флот вообще не приспособлен к такой войне, — мрачно кивнул Торк.

То ли дело, подумал лорд Чен, спокойно бомбить с орбиты мирное население планет или сваливаться неожиданно на головы варваров, не имеющих понятия о таком уровне техники. Совсем другое дело — война с равными, тем более обладающими численным перевесом.

— Почему бы просто-напросто не нагрузить ракетами большое торговое судно? — предложил он. — Разогнать его как следует и держать на орбите вокруг системы постоянно, чтобы флот мог стыковаться и пополнять запасы, не тратя лишнего времени на торможение. — Мысленно он потирал руки. «Клан Чен» как раз спешил на Заншаа, значительно опережая силы Дофага. — Я могу предоставить такой корабль.

«Если будет на то воля лорда Роланда Мартинеса».

— Я уже думал об этом, — кивнул Торк, — но прежде чем его успеют переоборудовать и разогнать до нужной скорости, враги уже будут здесь.

— Мы будем иметь в виду ваше предложение, когда начнется следующая война, — ехидно усмехнулся Пеццини.

— Мятежников может что-нибудь задержать, — заметила леди Сейкиин, — или нам удастся отбить атаку. Тогда такой арсенал на орбите пригодится для преследования.

Мрачное вытянутое лицо Торка осталось, как всегда, бесстрастным, но когда он поднял голову, его взгляд был встречен мертвой тишиной.

— Нет сомнения, — значительно произнес он, — что эта война полностью перевернет стратегию и тактику флота. Мы больше не будем держать боевые суда в доках, подвергая из риску захвата. По крайней мере некоторые из них должны находиться на орбите, готовые к бою. Частью такой схемы, безусловно, станут корабли-дозаправщики.

— Сейчас нам нужны только боевые корабли, — возразил кто-то. — Военный бюджет должен расходоваться лишь на самое необходимое — то, что убивает наксидов.

— Если корабль стоит в доке, он никого не может убить, — фыркнула леди Сейкиин. — Считаю, что к последнему предложению надо отнестись серьезно. — Она взглянула на Чена. — Спасибо, милорд, за полезную идею.

Чен уже подсчитывал, какую часть работ можно поручить верфям Мартинесов на Ларедо, уже и так, впрочем, заваленным правительственными заказами.

Надо срочно встретиться с Роландом… а потом и с другими — теми, кто всегда рад выгодной сделке.

Смена командования в первые дни почти не ощущалась. По завершении ремонта двух поврежденных кораблей Камарулла приказал увеличить ускорение. Легкая эскадра спешила на помощь к защитникам столицы.

Первая же попытка Мартинеса применить тактическую схему Сулы в компьютерной модели закончилась провалом — отказал один из дисплеев, программы которого не были рассчитаны на подобные новшества. Так считал Шанкарашарья. Следующие виртуальные учения пришлось программировать вручную, отдельно для каждого участника, и все шло нормально, пока «корабль» Вондерхейдте не исчез вдруг со всех экранов и не появился на противоположном конце искусственной вселенной. Возможности корабельного компьютера явно не дотягивали до высот стратегической мысли леди Сулы.

— Надо попробовать вживую, — предложил Вондерхейдте.

Мартинес поглядел на тарелку с изрядно сплющенной запеканкой — очередным творением Алихана. Макароны могли выдержать какие угодно перегрузки — пока не попадали в кастрюлю с водой.

— Я больше не командую эскадрой.

— Есть и другая проблема, — нахмурилась Далкейт. — Я ни разу не слышала об учениях, в которых исход не был бы предрешен заранее. Какой командир на такое согласится — представляете, каким идиотом он будет выглядеть, если победит не та сторона!

Сидевшие за столом переглянулись. Да, терять достоинство — последнее дело. Далкейт права.

— Ну хорошо. — Келли поднесла к губам бокал вина. — А кто вообще говорит об учениях? Назовем это экспериментом! Тогда будет совершенно естественно, что исход не предрешен.

Капитан покрутил носом, морщась от запаха несвежего оливкового масла.

— Можно попробовать, — задумчиво проговорил он.

Однако на письмо с новой схемой, посланное Дофагу, пришел лишь официально-вежливый ответ с обещанием внимательно рассмотреть предложение и исследовать возможность проведения испытаний. На копию, переданную Камарулле, ответа не пришло вовсе.

На пятый день своего командования Камарулла наконец назначил учения — по испытанному веками сценарию, в котором корабли летели тесным строем, объединенные лазерной связью в едином виртуальном пространстве. Мартинес пожал плечами и решил, что их с Сулой теориям суждено увидеть свет не раньше, чем он достигнет ранга командующего флотом. Однако, как только легкая эскадра начала первый учебный разворот, корабли Дофага, шедшие позади в двух десятках световых минут и видимые на дисплеях, вдруг начали расходиться в стороны, образуя неплотную группу с постоянно меняющимися траекториями отдельных элементов.

— Экраны! — Мартинес резко повернулся к наблюдающим операторам. — Все записать!

Случайность совершенно исключалась. Дофаг оказался хитрее всех. Дождавшись удобного момента — об учениях ему, конечно же, сообщили свои люди, — он назначил свои собственные учения на то же самое время и наглядно продемонстрировал преимущества новой тактической схемы, выставив Камаруллу на посмешище. Это была самая мощная поддержка, на какую Мартинес только мог надеяться. Тот день он запомнил навсегда.

В довершение всего экипаж «Короны» демонстрировал все большую слаженность и показал себя в учениях Камаруллы чуть ли не лучше всех. Казалось, битва при Хон-баре сняла какое-то тяготевшее над кораблем проклятие.

В дополнение к записям, сделанным с борта «Короны», Дофаг прислал Мартинесу подробный отчет о своем эксперименте, включавший и боевые траектории виртуально запущенных ракет вкупе с оценками эффективности защитного лазерного и антипротонного огня. Преимущества новой схемы были неоспоримы, и данные это убедительно подтверждали.

Оставалась одна проблема — что делать с записями переговоров с Камаруллой во время сражения, в которых тот открыто подвергал сомнению приказы Мартинеса и требовал передать ему командование. Попади они в правление флота, и карьере новоиспеченного командира эскадры тут же настал бы конец.

Стереть их? Не слишком ли щедрый подарок конкуренту? С другой стороны, над Камаруллой после его бессмысленного назначения и так все тайком насмехались. Стоит ли ещё больше втаптывать беднягу в грязь?

Оставить все как есть? Но тогда любой заинтересовавшийся битвой при Хон-баре и имеющий достаточную степень допуска сможет вытащить их на свет и Камарулле придется несладко, хотя прямой вины Мартинеса в этом не будет.

Мартинес не любил седовласого капитана, очень не любил, но изо всех сил старался отодвинуть личные чувства на задний план. И все-таки… Уж больно скверный тип! Может, послать-таки записи командованию? Не слишком хорошо. Камарулла тогда, безусловно, закончит свои дни в какой-нибудь бумажной конторе без всяких надежд на повышение… но что станет с репутацией самого Мартинеса? Перспектива прослыть кляузником ему никак не улыбалась. К тому же у Камаруллы полно друзей, наверняка есть и высокие покровители, не стоит навлекать на себя их гнев.

Впрочем, если уничтожить записи, почувствует ли старый капитан благодарность? Едва ли. Будет себе и дальше командовать, а Мартинес… впрочем, если рапорту Дофага дадут ход, герой сражения при Хон-баре наверняка получит собственную эскадру, и тогда — прощай, Камарулла!

Перебирая до бесконечности возможные варианты, Мартинес наконец задал себе простой вопрос: «Хотел бы я участвовать в бою под командованием этого человека?» По спине побежали мурашки.

Нет, записи нужно сохранить — на всякий случай. Пока же суетиться не стоит. Камарулла не высовывается, и ладно.

Ещё через несколько дней, во время следующих учений, эскадра Дофага продемонстрировала новые чудеса. «Корона» же, участвуя, как и прежде, в нудных рутинных упражнениях, вновь показала себя с самой лучшей стороны.

Вот тут-то и разорвалась бомба. Бесстрастным голосом Камарулла зачитал своим капитанам приказ правления флота, где эскадрам Дофага предписывалось, войдя в док, списать все экипажи, которые будут заменены свежими силами.

Они что там, с ума посходили?! Мартинес едва не выругался вслух. Заменить новичками тех немногих, кто имеет опыт реальной победы! Конечно, после многомесячных перегрузок все устали, но нельзя же отправлять на свалку бесценные навыки, приобретенные с таким трудом!

А как же он, Мартинес, который эту победу продумал и осуществил? Каким местом они вообще думают?

Он заперся у себя в каюте наедине с бутылкой коньяка, однако, не успев сделать и пары глотков, понял, что слишком зол для бесплодных переживаний, и тут же принялся сочинять возмущенное послание брату. Едва ли это могло помочь, но изливать гнев Роланду по крайней мере безопасно.

— Вот две рекомендации, подтверждающие мою личность.

Она достала документы, написанные, как требовал закон, на специальной гербовой бумаге, которая могла храниться в архивах тысячи лет, и протянула через стол прилизанному молодому служащему. Уэсли Векман заведовал отделом банка, где хранился попечительский фонд леди Кэролайн Сулы.

На самом деле, достигнув возраста двадцати трех лет, она имела право взять любую сумму, просто расписавшись и предъявив отпечаток большого пальца. Трудность была в том, что кожу на пальце Сула сожгла, случайно прикоснувшись во время ремонта на «Дели» к перегретым трубам теплообменника.

Векман взглянул на подписи.

— Так… ваш командир, а второй… — Он уважительно поднял брови. — Лорд Дурвард Ли! Ну что ж, этого более чем достаточно, тем более после кадров по телевизору.

После пятидесяти с лишним дней жесткого торможения «Бомбардировка Дели» наконец пришвартовалась к кольцу Заншаа. Измученные путешественники оставили судно, уступив место новому экипажу, большая часть которого, впрочем, долго на борту не задержалась. Как только начальство убедилось, что рапорты о повреждениях соответствуют действительности, крейсер под управлением основных специалистов снялся с кольца и отправился на Преовин, где его ожидал капитальный ремонт.

Старые бойцы, распрощавшись друг с другом, разбрелись кто куда наслаждаться прелестями месячного отпуска. Сула первым делом приняла горячую ванну в офицерском общежитии, провалявшись в воде больше часа, а затем без сил упала в постель и проспала больше десяти часов. На следующий день, когда тело, измученное перегрузками, все ещё гудело, словно не веря неожиданно свалившемуся счастью, девушка переправилась с кольца на поверхность планеты и, добравшись до столицы, заняла отведенную ей комнату в гостинице при штабе флота. Предстояли хлопоты с обмундированием — не получать же награду из рук самого командующего Торка в одолженном комбинезоне! К счастью, у портного, того самого, которого ещё до войны рекомендовал ей Мартинес, сохранились все снятые размеры, и потребовалась лишь окончательная подгонка. Сула приятно удивилась: размер ее бюста увеличился — за время полета мышцы груди успели приспособиться к дыханию в условиях повышенной гравитации.

В общем, новый темно-зеленый мундир сидел не хуже прежнего, разлетевшегося на атомы вместе с большей частью Третьего имперского флота, и, стоя навытяжку в парадном зале штаба, Сула чувствовала себя вполне уверенно, хотя, когда лорд командующий Торк вешал ей на шею медаль Созвездия с бриллиантами, сдержать тошноту от даймонгской вони оказалось не так-то просто. Адъютанты лайоны заменили погоны младшего лейтенанта лейтенантскими. Впрочем, зачитанное вслух перечисление совершенных подвигов звучало весьма расплывчато — хотя все знали, что битва при Магарии с треском проиграна, упоминать об этом пока не разрешалось.

Героев для пропаганды не хватало, и видеоролик с награждением Сулы повторялся чуть не ежечасно по всем каналам. По пути в банк она то и дело ловила любопытные взгляды и даже получала поздравления от прохожих.

Наблюдая, как Векман беззвучно нажимает клавиши с горящими символами на рабочем дисплее, Сула уселась в глубокое кресло из зеленой кожи и с удовольствием принюхалась. Здесь пахло деньгами, очень старыми и очень большими.

— Как ваша светлость предполагает распорядиться остатком средств? — вкрадчиво осведомился служащий. — Или вы хотите закрыть счет и взять всю сумму наличными?

Сула взглянула на него с удивлением.

— А что, многие так делают?

— Вы не поверите, если я назову имена, — усмехнулся Векман.

Конвертируют свои состояния в конвертируемые товары, подумала Сула, цитируя свой давний спор с Фути. Отправляют активы в дальние уголки империи, где они будут лежать в ожидании светлых времен.

Наверное, лорд Дурвард Ли тоже пакует чемоданы. Накануне, когда она посетила их особняк с соболезнованиями в связи с гибелью сына и с просьбой о рекомендации, старый лорд между делом упомянул о срочном деловом визите на Змеиный Хвост, где располагалась часть владений клана.

— Деньги мне пока не нужны, — ответила Сула, — но я хочу иметь их под рукой.

— Значит, обычный сберегательный счет, — пальцы Векмана вновь забегали по клавишам, — хотя мы предлагаем и другие виды вкладов, в том числе срочные, с более высокими процентами. Если желаете…

— Нет, спасибо, — слегка улыбнулась Сула.

Он понимающе вздохнул.

— Что ж, вам виднее. Лично я надеюсь, что мою просьбу о переводе на Хай-Осо удовлетворят как можно скорее.

Сула присвистнула.

— Хай-Осо — не ближний край.

— Банкиры должны отправляться вслед за деньгами, — снова усмехнулся Векман. — Деньги утекают с Заншаа, как вода сквозь пальцы. — Он нажал последнюю клавишу, и на дисплее всплыло новое окошко. — Для открытия нового счета потребуется ваша подпись, пароль и отпечаток большого пальца — левой руки.

Сула проделала все, что требовалось, и вежливо распрощалась, пожелав Уэсли Векману счастливого путешествия. Спустившись по ступеням банка на мостовую, озаренную ярким весенним солнцем, она облегченно перевела дух, чувствуя, как спадает гнетущее напряжение, владевшее ею долгие годы. Ибо настоящая леди Кэролайн Сула умерла на Спаннане давным-давно при весьма туманных обстоятельствах и ее место заняла девушка по имени Гредель, жизненные планы которой требовали, чтобы эти обстоятельства остались туманными навсегда.

Теперь, благополучно уничтожив кусочек кожи, угрожавший разоблачением, она вступила во владение всем состоянием леди Сулы, которое, впрочем, едва ли заслуживало столь громкого именования.

Успевшая вдобавок заслужить громкую славу и высокую награду, она не спеша шла по улицам столицы, наслаждаясь ласковым весенним светом и бодрящим воздухом, так не похожим на затхлую атмосферу «Дели». Впереди возвышалась великолепная статуя Великого Господина, дарующего Праксис покоренным народам. Над мощной квадратной головой шаа, протягивавшего вперед скрижаль с текстом Всеобщего Закона, виднелась, словно часть нимба, серебристая дуга планетарного кольца, ярко сиявшая на темно-зеленом небе Заншаа, того же оттенка, что и флотский мундир Сулы.

Девушка прошла мимо памятника к резной громаде дворца Ченов, роскошного строения из светло-бежевого камня с причудливыми крылатыми фронтонами в стиле Наянидов. Сула позвонила у парадной двери, назвалась швейцару и сказала, что хотела бы увидеть леди Терзу Чен. Ожидая в гостиной, она рассматривала изящного фарфорового лебедя.

Леди Терза, дочь и наследница Чена, была помолвлена с погибшим капитаном «Неустрашимого» Ричардом Ли, сыном лорда Дурварда. В былые времена клан Сула покровительствовал семейству Ли, впоследствии роли поменялись. Как Ли, так и Чены всегда были добры к леди Суле, оставшейся после позорной казни родителей без денег и без друзей.

Услышав тихие шаги, Сула повернулась. Наследница клана Ченов, высокая и стройная, с большими глазами миндалевидной формы и пышными черными волосами, спадавшими почти до пояса, слыла настоящей красавицей. На ней были мягкие серые брюки, светлая блузка и черная куртка с белой траурной лентой.

Терза ступала с неспешной грацией, говорившей о многих поколениях благородных предков. Подойдя к гостье, она протянула руку для рукопожатия.

— Леди Сула… — Тихий мелодичный голос плыл в воздухе, словно аромат благовоний. — Как чудесно, что вы нашли время навестить нас. У вас, наверное, столько дел…

— Да нет, я пока в отпуске. Хотела принести свои соболезнования в связи с гибелью лорда капитана Ли.

Взгляд леди Терзы дрогнул, губы слегка сжались.

— Спасибо, — тихо произнесла она, взяв Сулу за руку. — Может быть, пройдем в сад?

— Да, конечно.

Шаги отдавались эхом на гладком мраморном полу.

— Выпьете чаю? Или вина?

— Спасибо, лучше чаю.

— О, я совсем забыла, что вы не употребляете алкоголя, — смутилась Терза.

— Не беспокойтесь. — Сула с улыбкой погладила ее руку. — Нельзя же помнить все, для этого есть компьютеры.

Сад в виде правильного четырехугольника был окружен строениями с нависавшими изогнутыми крышами. В центре сверкала хрустальными панелями изящная беседка. Весенние тюльпаны, тугама и людой ярко цвели на клумбах, разделенных аккуратными дорожками и низкими, по колено, живыми изгородями. Воздух наполнял густой цветочный аромат. Погода стояла теплая, безветренная, и девушки, миновав беседку, устроились под открытым небом за металлическим столиком искусной работы на спиральных ножках. Сиденья были устроены так же. Сула нашла свое несколько пружинистым, но вполне удобным. Терза достала пульт и заказала чай.

Не зная, с чего начать разговор, Сула молча смотрела на нее. «Я видела, как погиб ваш жених», — хотелось сказать ей с обычной прямотой, но это было бы неловко.

К счастью, Терза имела больший опыт светских бесед.

— Я видела вас по телевизору, — сказала она. — Отец хотел пойти на церемонию, но в парламенте шло важное голосование.

— Очень приятно, что его светлость обо мне помнит.

— Примите мои поздравления. — Терза взглянула на орденскую ленточку с бриллиантом. — Уверена, что награда вами более чем заслуженна. Отец сказал, что вы совершили что-то особенное.

— Мне просто повезло, — пожала плечами Сула, — в отличие от других… — Поняв, что сказала не то, она смущенно добавила: — Смерть в бою — это, по крайней мере, быстро. На «Неустрашимом» никто даже не успел ничего почувствовать… я видела. Раз — и все.

Опять не то. Замолчав, она опустила глаза, но Терза приняла ее слова на удивление спокойно.

— Я слышала, что вы нанесли визит лорду Дурварду.

— Он всегда был добр ко мне… и вы тоже.

Терза с улыбкой махнула рукой.

— Вы с Ричардом знали друг друга с детства. Его друзья — мои друзья.

Сула вздрогнула. С детства Ричарда Ли знала совсем другая Сула.

— Я очень благодарна лорду Ричарду. Он сам произвел бы меня в лейтенанты, если бы мог, хотя мне почему-то кажется, что это ваша идея.

Терза перевела взгляд на россыпи пурпурных цветов.

— Он и сам бы не забыл, я уверена.

— Лорд Ричард был настоящим командиром, все его любили. Он заботился о команде, беседовал с каждым, старался поднимать общее настроение.

— Спасибо, — тихо сказала Терза, опустив глаза. Слуга подал чай и с поклоном удалился. От старинных фарфоровых чашек с лавровым узором поднимался аромат жасмина. — Как себя чувствует леди Амита?

— Не знаю, — ответила Сула, — я ее не видела.

— Совсем плоха, должно быть, — вздохнула Терза. — Ни разу с тех пор не появлялась. Ричард был ее единственным сыном. Теперь отец лорда Дурварда вправе потребовать нового брака, роду нужен наследник.

— Они могли бы пригласить суррогатную мать.

— В такой консервативной семье это исключено.

— Как грустно.

В наступившей тишине Сула принялась разглядывать чашку и блюдце, любуясь их изяществом. Потом отпила чаю, блаженно вдыхая чудесный аромат.

— Вы слышали, что семья Ли уезжает с Заншаа? — спросила она. — В свое имение на Змеином Хвосте.

— Бегут, — кивнула Терза, — как и множество других. Похоже, летний сезон в столице будет скучноват.

Сула подняла брови.

— А вы остаетесь?

Терза слегка повела плечами.

— Мой отец слишком… активно боролся с мятежниками, вы знаете. Ударил лорда предводителя, сбрасывал со скалы их депутатов. Думаю, на Наксасе давно уже решили его судьбу… как и мою. — Наследница Ченов спокойно встретила растерянный взгляд Сулы. — Если столица падет, — объяснила она, — отца ждет смерть, где бы он ни находился. Война будет проиграна.

Сула с ужасом слушала, как спокойно Терза говорит о своей возможной гибели. Такого рода храбрости не ждешь от столь хрупкой утонченной девушки. В своей прежней жизни Гредель, ставшая теперь Сулой, встречала подобное лишь у самых закоренелых преступников. Таких, как Хромуша, ее бывший любовник, давно уже, должно быть, закончивший свои дни в тюрьме.

Сама она не то чтобы никогда не думала о смерти. За одно лишь присвоение чужого благородного имени ей грозила как минимум удавка. Да и наксиды никогда не забудут торжествующего вопля: «Это сделала Сула!» — после уничтожения пяти их кораблей. Пощады она могла ожидать не больше, чем отец Терзы, но мгновенная смерть в адском пламени антиматерии выглядела куда легче и почти совсем не пугала, особенно после стольких лет страха, неизвестности и удушающих ночных кошмаров.

Однако следующие слова Терзы удивили ее ещё больше.

— Я восхищаюсь вами, — сказала леди Чен. — Добиться столь многого, не располагая ни состоянием, ни связями! Пожалуй, если меня не убьют, а только лишат наследства, придется взять у вас несколько уроков.

«Восхищаюсь». Вот это да…

— Вы справитесь, я уверена, — ответила Сула вслух.

— Мне недостает ваших навыков, — вздохнула Терза, потом вдруг улыбнулась. — Правда, я могу зарабатывать на жизнь как арфистка.

На арфе она играла по-настоящему талантливо, во всяком случае, насколько могла судить Сула.

— Да, конечно… Кроме того, лорд Чен мог бы дать денег какому-нибудь надежному другу, чтобы тот передал их вам… потом. Думаю, так поступили мои родители, а может, их друзья сами собрали, что могли.

Терза серьезно кивнула.

— Надо поговорить с отцом.

— Вы с ним обсуждаете такие вещи?

Ничего себе беседа за утренним кофе, подумала Сула. Или на кухне — за приготовлением порции яда, чтобы уйти от палача.

— Конечно, — кивнула леди Чен, прихлебывая из чашки. — Я наследница, рано или поздно мне предстоит заседать в парламенте, так что приходится быть в курсе всех дел.

Сула мрачно кивнула. Кроме всего прочего, отец Терзы состоял в Совете правления флота и прекрасно знал соотношение сил на фронте. Непросто, наверное, заниматься текущими делами, каждую минуту представляя свою гибель и уничтожение рода, блиставшего многие столетия. Тоже проявление храбрости — или отчаяния?

Услышав шаги по гравию, Терза подняла взгляд. Сула обернулась, и сердце ее подпрыгнуло в груди. Лишь в следующее мгновение она поняла, что высокий мужчина за спиной лорда Чена не Гарет Мартинес, а его брат Роланд.

— Дорогая леди Сула, — сказал Мауриций Чен, взяв девушку за руку, — примите мои искренние извинения. Я очень хотел присутствовать вчера на церемонии…

— Терза уже сказала, что у вас было важное голосование.

Чен значительно кивнул, потом обернулся, указывая на спутника.

— Вы знакомы?

— Я ещё не встречалась с лордом Роландом, — слегка поклонилась Сула, — но знаю его брата и сестер.

Я очарован, — произнес Роланд, выступая вперед. Он сильно напоминал Гарета, хотя был выше ростом. Бордовый вышитый костюм отлично на нем сидел. Говорил Роланд, как и брат, с сильным провинциальным акцентом. — Леди Сула, примите мои поздравления. Сестры очень тепло отзывались о вас.

А брат? Неужели даже не упоминал? В груди вспыхнуло отчаяние, скоро сменившееся радостью. Не хватало еще, чтобы Гарет рассказал о последнем свидании, когда она после танцев и поцелуев поддалась панике из-за тяжких воспоминаний и так глупо сбежала.

— Передайте вашим сестрам мою благодарность. Мне также очень приятно было познакомиться с ними.

— Надеюсь, вы навестите нас? — улыбнулся Роланд. — Завтра вечером мы устраиваем прием и будем рады вас видеть.

— С удовольствием, — кивнула она и, подумав, спросила: — У вас есть связь с братом?

— Да мы постоянно переписываемся.

— С ним ничего не случилось? Он время от времени посылает мне сообщения, но в последних почему-то больше обычного вырезано цензурой. В то же время настроение у него явно хорошее. Вы ничего не знаете?

Лорд Роланд усмехнулся, обменявшись взглядом с Ченом.

— Да, кое-что произошло, — признал он, — но по некоторым соображениям информация пока не разглашается. Не беспокойтесь, с ним все в порядке.

Сула задумалась. Если все в порядке, значит, скрывают победу, а не поражение, и скрывают, чтобы не узнали наксиды. Похоже, главные сражения ещё впереди.

— Да я и не беспокоюсь, — ответила она беспечно. — Лорд Гарет такой веселый… Просто любопытно стало.

Чен лукаво улыбнулся.

— Могу, со своей стороны, заметить, что очень скоро, по-видимому, следует ждать ещё одной церемонии награждения — возможно, с участием нашего общего друга… Все, все, больше ничего не скажу.

Стало быть, победа! Сердце радостно заколотилось. А может, он уже применил новую тактику — её тактику?

— Я никому не скажу, — серьезно заверила Сула.

Да и кому ей говорить? Смешно.

Лорды откланялись и отправились по своим делам, а девушки провели ещё час за приятным чаепитием и затем распрощались. Сула вновь оказалась одна на солнечных улицах Верхнего города и скоро уже вовсю любовалась выставками в галерее Ла-Гаа и Спейси.

Аукционная лихорадка была в самом разгаре. Спасая деньги, народ вкладывал их во все, что можно. Ценные предметы искусства шли нарасхват. Наибольшим спросом пользовались вещи компактные и прочные — шкатулки, столики, живопись и скульптура. Хрупкий фарфор, напротив, падал в цене. В такие смутные времена на его сохранность трудно рассчитывать.

Внимание Сулы привлек чайник в стиле жу-яо династии Сун. Высотой в четыре ладони и узкий у основания, он расширялся кверху и имел маленький носик в центре. Само совершенство! Руки ныли от желания погладить голубовато-зеленую глазурь с тонкой сеткой трещин. Мастерская, где делали такой фарфор, просуществовала в китайской провинции Хунань всего двадцать лет, прежде чем нашествие монголов стерло ее с лица земли. Сула представила, как повозка, запряженная волами, пробирается на юг за тысячи ли, спасая от варваров драгоценные сосуды, обернутые в солому. В последующие тысячелетия чашки, чайники и вазы разлетелись по всей вселенной, став предметом охоты для поколений коллекционеров. Впрочем, при нынешнем падении рынка чайник можно было купить сравнительно недорого, всего за двадцать пять тысяч, что тем не менее составляло примерно четыре пятых всего состояния Сулы.

Нет, это безумие. Такого она пока не может себе позволить. Кроме того, фарфор и в самом деле чрезвычайно хрупок. Везение, помогавшее чайнику уцелеть во время нашествия монголов, а затем шаа, могло внезапно закончиться.

С другой стороны, на что ещё ей тратить деньги, кроме как на свои удовольствия?

Нет, все-таки нельзя. Надо быть практичнее. Повесив голову, Сула пошла дальше.

Следующие несколько дней она провела в поисках квартиры. Население Верхнего города таяло с такой скоростью, что цены на недвижимость стали почти разумными. Сула заплатила за месяц вперед, выбрав квартиру под самой крышей старого дворца, превращенного в доходный дом. Дряхлая резная мебель в стиле Севиньи поражала своей громоздкостью и уродством, но до следующего назначения можно было и потерпеть, к тому же в плату входили услуги лайонской служанки, а кухарка брала за обеды совсем немного.

А самое главное, дворец стоял в переулке совсем недалеко от дворца Шелли, где остановилась семья Мартинесов.

Сула думала о Гарете постоянно. Ей очень хотелось увидеться с ним, и своя квартира, хоть и неудобная, была все же лучше флотского общежития или его дома с вечно шныряющими повсюду любопытными сестрами.

На вечеринке Сулу встретили с восторгом. Настоящая знаменитость, героиня сражения, получившая награду — такой визит делал обычный прием событием. Хозяева — честолюбивый лорд Роланд, его надменные старшие сестры Випсания и Вальпурга, а также младшая Семпрония со своим нелепым женихом Пэ-Джи — все старались занять гостью, однако никто не мог заменить ей Гарета Мартинеса. Ночью, утонув в громаде допотопной деревянной кровати, она гадала, на что это будет похоже — после всех лет одиночества спать не одной.

На следующее утро посыльный вручил ей повестку в суд.