"Человек с луны." - читать интересную книгу автора (Чумаченко Ада Артемьевна)НА КОРАБЛЬ!— Ульсон, проснитесь! В море корабль! С грохотом летит какой-то ящик. Звякает опрокинутый стакан. Опухший от сна Ульсон в одном белье выскакивает навстречу Маклаю: — Корабль? Вы говорите — корабль? Это за нами? — Не знаю. Может быть, и нет! Но мы все равно должны его встретить! — Корабль! Ульсон хохочет. Ульсон поет. Ульсон вдруг переворачивается вниз головой и лихо обходит на руках всю маленькую площадку перед хижиной. — Ульсон, нельзя терять время. Мы должны поднять флаг, переодеться, взять письма и выехать в лодке навстречу судну. — Навстречу судну! Судну! Ульсон от радости не может говорить. Он делает пируэт, хлопает босыми пятками, щелкает пальцами, показывает язык морю и бежит одеваться. Маклай поднимает флаг. Большое полотнище послушно скользит по веревке вверх. Легкий ветер разворачивает его. Оно бьется и пытается лететь, совсем как привязанная птица. Маклай идет в комнату, чтобы переодеться. Перевернутый чемодан лежит пустой и смятый. — А переодеваться-то и не во что,— смеется Маклай.— Как это я забыл, что у меня теперь нет даже запасной рубашки! Ну не беда. Он берет щетку и тщательно чистит ею башмаки. Голые пальцы недовольно шевелятся. Ну и башмаки! Ульсон выходит из-за перегородки сияющий и великолепный. На нем полосатый галстук, прощальный подарок жены, на рукавах — медные запонки; мягкая шляпа сдвинута чуть-чуть набок. От него даже, кажется, пахнет одеколоном. — Укладывать вещи? — спрашивает он. Маклай смотрит на него. — Ваши — да!— медленно говорит он, чуть-чуть помолчав. — А ваши? — А мои пока не надо. — Вы хотите оставить все это папуасам? — Я еще не знаю. Может быть, я еще останусь здесь и сам, — Здесь? Еще?! Ульсон снимает шляпу и в изнеможении обмахивается ею. Он ничего, он буквально ничего не понимает. Но Маклай не дает ему времени на размышления. — Идемте в лодку,— торопит он его.— Я сговорился с Саулом и Дягусли. Они отвезут нас к кораблю. Ульсон в последний раз обходит хижину. Нет, он ничего не забыл. Портрет жены в оборках и с бантами уложен. Бритвенный прибор, мыльница с венком незабудок и надписью: «Воспоминание о Мальме» — тоже уже в чемодане. — Я готов,— говорит он. …Лодка идет быстро и уверенно. Теперь уже видно и все судно. Виден русский флаг. Вдоль борта — надпись знакомыми буквами: «Изумруд». Маклай опускает бинокль. Корабль растет все больше и больше. На реях матросы машут бескозырками. Ленточки взлетают по ветру. Папуасы в лодке перестают грести. Они испуганно смотрят друг на друга, на Маклая. — Сколько людей!— говорят они.— Сколько тамо-русс! На этой лодке людей больше, чем во всей Горенду. Мы не хотим плыть дальше, Маклай! — Не бойтесь! Я же с вами! — Нет, мы боимся, Маклай! Матросы на реях громко кричат «ура». Гремят медные трубы духового оркестра. Маклая узнали! Маклая приветствуют! Папуасы дрожат всем телом и затыкают уши руками. Выроненные весла уносит течение. — Что вы делаете?! — кричит Маклай. Но папуасы не слушают его. Они взмахивают руками над головой и прыгают в море. Темные руки быстро рассекают воду. Они плывут к берегу. Их курчавые головы в перьях скачут по волнам, как мячи. С «Изумруда» бросают канат. Маклай и Ульсон с усилием подтягивают лодку к борту корабля. Еще оглушительней гремят трубы. Еще громче раздается троекратное «ура». Десятки рук протягиваются к Маклаю и Ульсону, десятки рук помогают им подняться на борт. И вот под ногами уже палуба. Блестят надраенные поручни. На стекле капитанской рубки мерно колышутся отсветы моря и солнца. Кто-то жмет руку. Кто-то обнимает Маклая. Чья-то выбритая, еще по-утреннему пахнущая мылом щека прижимается к его лицу. — Николай Николаевич! Голубчик! Наконец-то! |
||
|