"Принц Галлии" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег Евгеньевич)

Глава XX. ГРЕХОПАДЕНИЕ БЛАНКИ КАСТИЛЬСКОЙ

Больше месяца вела Бланка отчаянную борьбу со своими желаниями и с тем, что препятствовало их осуществлению. В этой борьбе с собой она была совсем одинока, она не позволяла вмешиваться и давать советы никому из подруг, даже Маргарите. Ее духовный наставник, падре Эстебан, пребывал в полном смятении: его мнение на сей счет как человека вступало в вопиющее противоречие с его убеждениями священнослужителя, поэтому он не решался ни одобрять ее, ни порицать. А что касается Монтини, то он, будучи в свои шестнадцать лет хоть и начинающим, но уже довольно опытным сердцеедом, тем не менее, очень уважал Бланку, чтобы пытаться соблазнить ее. С ней они быстро стали хорошими друзьями, Этьен оказался на редкость умным, интересным и весьма порядочным молодым человеком, так что вскоре Бланка начала испытывать к нему не только физическое влечение, но и дружескую симпатию.

В начале июля произошло три события, которые прямо или косвенно способствовали логическому завершению начавшегося месяц назад грехопадения Бланки.

Во-первых, ее муж, граф Бискайский, вынужден был опять отправиться во главе королевской армии в Страну басков, где местные крестьяне, недовольные своим положением полурабов, в очередной раз подняли мятеж, требуя отмены крепостного права, как это уже было сделано в остальных провинциях Наварры.

Во-вторых, совершая свою ежегодную пастырскую поездку по Галлии и Наварре, в Памплону прибыл его высокопреосвященство кардинал Марк де Филиппо, архиепископ Тулузский. Во время воскресной проповеди в соборе Пречистой Девы Марии он, рассуждая о святости брачных уз, пожалуй, несколько погорячился и прямиком заявил, что один из супругов, совершающий прелюбодеяние, не вправе требовать верности от другого, ибо, по его твердому убеждению, супружеская верность должна быть взаимной.

И хотя это утверждение носило чисто умозрительный характер и не совсем согласовывалось с общепринятыми нормами христианской морали, Бланка решила для себя, что церковь (по крайней мере, в лице архиепископа) не станет сурово осуждать ее, если она изменит своему мужу, который, кстати сказать, не имея доступа в спальню жены, вместе с тем не помышлял о воздержании и регулярно проводил ночи с женщинами – главным образом с молоденькими горничными, что было одной из его слабостей.

Последнее событие, а именно разговор по душам с Матильдой, состоявшийся спустя несколько дней после знаменательной проповеди архиепископа, явился той самой каплей, которая переполнила чашу терпения Бланки.

В тот день, в десятом часу утра, Бланка уже проснулась, но все еще нежилась в постели, ожидая теплую купель, когда в ее спальню вошла Матильда. Сдержанно пожелав ей доброго утра и извинившись за вторжение, девушка присела на край кровати и устремила на кастильскую принцессу укоризненный взгляд.

– Рада тебя видеть, душенька, – спросонья улыбнулась ей Бланка. – Но почему ты такая хмурая?

– Я хочу поговорить с вами, сударыня, – сказала Матильда.

– О чем? – спросила Бланка, протирая глаза.

– О моем братике.

Бланка явно смутилась:

– Об Этьене?

– Да, о нем. Ведь скоро он придет к вам, верно?

– Придет, – в замешательстве подтвердила Бланка, выбираясь с постели. Она набросила на себя пеньюар, села рядом с Матильдой, взяла ее за руку и ласково спросила:

– К чему ты клонишь, детка?

– А то вы не знаете, сударыня! Сегодня я разговаривала с Этьеном. Он признался, что любит вас.

К щекам Бланки прихлынула кровь, а глаза ее лихорадочно заблестели. Она обняла Матильду и после минутного молчания сказала:

– Я тоже люблю твоего брата, золотко. Очень люблю.

– Но так нельзя, сударыня. Это не правильно.

– Почему?

– Потому что ваша любовь грешна. Вы не можете любить Этьена, а Этьен не должен любить вас.

Бланка тяжело вздохнула:

– А если я не могу не любить его? Если твой брат не может не любить меня? Тогда что?

– Выдолжны, сударыня. Вы должны остановиться, пока не поздно. Пока не произошло непоправимого, пока вы еще не погубили свою душу, и пока Этьен не погубил свою.

Бланка пристально посмотрела Матильде в глаза.

– А ты уверена, что твой брат, как ты это называешь, еще не погубил свою душу?

Девушка вздрогнула.

– О Боже! – воскликнула она. – Это уже случилось! Значит, он обманул меня… Как вы могли, сударыня? Как же вы могли это допустить?

– Ты неверно истолковала мои слова, Матильда, – вновь краснея, произнесла Бланка. – Я совсем не то имела в виду.

– А что же?

– Что у Этьена… Словом, у него уже были другие женщины.

Матильда отрицательно покачала головой:

– Не правда. Это вам сказала госпожа Маргарита – но вы не верьте ей. Она умышленно наговаривает на моего братика, чтобы вам легче было ступить на путь прелюбодеяния. Чтобы вы меньше пеклись про его душу, считая его распутным и непорядочным. Я знаю, какие цели она преследует, убеждая вас в этой лжи, возводя на Этьена напраслину.

– Да? И к чему же она стремится, по-твоему?

– Она рассчитывает, что, согрешив, вы найдете себе оправдание в том, что будто бы Этьен соблазнил вас.

– Что за глупости, в самом деле! – искренне изумилась Бланка. – Не бери себе дурного в голову. Ты слишком мнительна, Матильда. Я не нуждаюсь в таких оправданиях, это недостойно меня. Не в моих привычках перекладывать ответственность за свои поступки на кого-то другого. И если я решусь…

– Но, сударыня! – взмолилась Матильда. – Ведь вы замужем, а Этьен… Он вам не ровня. Даже будь вы свободны, все равно между вами не могло бы быть любви.

– Однако она есть. Мы с Этьеном любим друг друга. Теперь я знаю это точно.

– Это не праведная любовь, сударыня. Это губительная страсть. Вы должны вырвать ее из своего сердца.

Бланка рывком прижала голову Матильды к своей груди.

– Слышишь? Это бьется мое сердце. Оно живое, оно страдает и любит. Оно много страдало, но любовь к твоему брату, пусть она грешна, не праведна, пагубна, излечила его, избавила меня от боли и страданий. Как же я могу вырвать то, что стало частичкой меня самой? Ты всего лишь на полтора года младше меня, Матильда, но ты еще дитя, ты чиста и невинна, ты не испытала того, что довелось испытать мне, и сейчас ты не способна понять меня. Ты осуждаешь нас с Этьеном – что ж, ладно, я на тебя не в обиде. Не приведи Господь, чтобы когда-нибудь ты поняла меня ценой своего горького опыта. – На секунду Бланка умолкла, переводя дыхание. – И я благодарю тебя за все, что ты мне сказала. Ты помогла мне лучше понять себя, разобраться в своих чувствах и смириться с неизбежным. Чему бывать, того не миновать, дорогая. Я очень люблю тебя, но также я люблю и твоего брата…

– Сударыня, – отозвалась Матильда, подводя голову. – Убедительно прошу вас опомниться. Не берите грех на душу, не губите Этьена.

– Нет, – твердо ответила Бланка. – Я уже все решила. Рано или поздно это должно произойти, так пусть же это произойдет как можно скорее. У меня больше нет сил мучить себя…

Искупавшись и приодевшись, Бланка вошла в гостиную своих покоев, где ее уже ждал Монтини. В комнате больше никого не было, и как обычно при их утренней встрече, после вежливых приветствий между ними воцарилось неловкое молчание. Этьен смотрел на Бланку с восхищением и обожанием, она же откровенно любовалась им, его ладно скроенной фигурой, его правильными чертами лица, его красивыми черными глазами…

Наконец Бланка подступила к Монтини и взяла его за руки. Она хотела спросить, любит ли он ее, но слова вдруг застряли в ее горле. Этот вопрос показался ей слишком банальным, мелодраматичным и даже пошлым. Внезапно с ее губ сорвалось нечто уже совсем неожиданное, ошеломляющее по своей прямоте:

– Этьен, у вас… У тебя раньше были женщины?

Монтини на мгновение опешил и недоуменно уставился на Бланку. Затем в смятении опустил глаза.

– Да, – виновато пробормотал он и хотел было броситься ей в ноги, но Бланка, пытаясь удержать его, очутилась в его объятиях.

– И сколько? – спросила она.

Этьен еще больше смутился, не зная, что ей ответить. Он уже давно потерял счет молоденьким служанкам и жившим по соседству благородным дамам и девицам, с которыми за последние два года имел близкие отношения. Его замешательство невесть почему привело Бланку в восторг, и, так и не дождавшись ответа, она прижалась губами к его губам.

Первым делом Монтини научил Бланку целоваться, и в тот день, вопреки обыкновению, она не пошла в церковь.