"Картер побеждает дьявола" - читать интересную книгу автора (Голд Глен Дэвид)Глава 7Когда солнце село и зажглись уличные фонари, Картер по винтовой лестнице спустился в гараж. Малыш привычно устремился в проход между «бентли» и «пирсом-эрроу», останавливаясь, как всегда, чтобы понюхать колеса. Затем большая кошка и хозяин вышли на улицу. Картер прогуливал Малыша без поводка – лев отлично слушался голоса. Они гуляли вместе уже двенадцать лет, по всему миру, в городах и деревнях, по пляжам и по горным тропам. В последнее время Малыш уже не гонялся за белками и не прыгал за тенями, а тихо трусил или сидел, слушая завывания ветра в кронах. Ему было почти тридцать, грива поредела, суставы плохо гнулись, он потерял семьдесят фунтов. Глядя, как Малыш спускается по узкой лестнице в парк, Картер подумал, что, наверное, выступление с президентом Гардингом было для льва последним. Картер жил у входа в парк, окружающий озеро Мерритт. Зеленое пятнышко на карте свидетельствовало, что власти Окленда мечтали обзавестись чем-то вроде Центрального парка или парка «Золотые ворота». Из-за скудного финансирования начинание выродилось в запущенный лесок с грязными дорожками; даже летние эстрады и беседки выглядели так, словно их за ненадобностью свезли сюда из других городов. Более того, поговаривали, что тут водятся привидения, поэтому после захода солнца в парке можно было встретить разве что воров или наркоманов. Короче – идеальное место для прогулки со львом. Малыш прошел между двумя посеревшими каменными львами у входа, не обратив на них ни малейшего внимания (хотя Картер всегда надеялся, что он узнает собратьев). Вместо этого Малыш, как обычно, хотел скорее подойти к озеру и остановиться, вынюхивая недосягаемых цапель. Ветерок морщил воду, дробя отражения лампочек, развешанных между фонарными столбами – так называемое «ожерелье огней». Весь берег, как театральную вывеску, окаймляли гирлянды ламп – первоначально их развесили, чтобы развеять слухи о привидениях, но теперь превозносили как одну из достопримечательностей Окленда. Картер ни разу не видел привидение, однако сама мысль ему нравилась. Кто откажется встретить призрака? Впрочем, пока ему не везло. По выходным он во второй половине дня ходил через парк до паромной переправы, смотрел на лодочников, на живописцев с мольбертами, на бегающую ребятню и думал, как странно, что в темноте эти же места кажутся такими зловещими. Отсюда мысль снова возвращалась к призракам. Первой свежей идеей за девять лет стал замысел спиритического сеанса. Номер назывался «Левитация мадам Зора» и занимал в программе двадцать пять минут: под призрачные стоны и потусторонние стуки спиритка, паря в воздухе, отвечала на вопросы зрителей об усопших близких. Картера всегда смущала эта часть шоу, однако его коллеги, угождая зрительским вкусам, показывали сходные номера. В начале действия объявляли: Великий Картер заплатит тысячу долларов золотом тому, кто продемонстрирует подлинное спиритическое явление, которое он, Картер, не сможет воспроизвести. Он надеялся показать, что вызывание духов в программе – шутка, однако после каждого спектакля приходило несколько писем: люди слезно молили вернуть с того света родных и любимых. Иногда письма просто огорчали – их авторы явно не блистали умом; иногда – надрывали душу. Он сочувствовал авторам писем. Одно дело – вытащить кролика из шляпы, другое – претворить воду в вино. Когда зарабатываешь на жизнь чудесами, возникает соблазн притвориться всемогущим – особенно когда люди так этого хотят. Даже ведущий научный журнал «Сайентифик америкен» рассматривал механических медиумов в надежде расширить горизонты познания. Если есть газы без цвета и запаха, разъедающие кожу, и плесень, побеждающая болезни, почему не появиться машине для общения с умершими? Никто уже не понимал, что возможно, а что нет, более того, какими средствами – естественными или сверхъестественными – это достигается. Картер заметил: строго научное объяснение – скажем, что скелет виден благодаря рентгеновским лучам – разочаровывает публику. Люди хотят изумляться дважды – сперва увиденному, затем тому, что научный прогресс, в который они верят – ничто перед божественным вмешательством. Может ли новая иллюзия быть впечатляющей и одновременно не ранить легковерных зрителей? Что, если отбросить все атрибуты спиритического сеанса – бубны, стоны, эманации? Вызвать духа, задать вопросы и отпустить его обратно в астрал? Ледок и Джеймс помогут сделать иллюзию реалистичной. Они с Малышом прошли под аркой, заплетенной диким виноградом, к птичьему заповеднику. В этот час цапли и гуси были по большей части на островах, остальные взлетали, завидев льва. Малыш в жизни не поймал ни одного животного и наверняка не знал бы, что делать с гусем. Однако ему иногда нравилось поохотиться, напомнить птицам, что он – лев. Лев трусил впереди. Внезапно он напрягся всем телом, взмахнул кисточкой на хвосте и скакнул в кусты. Картер недовольно прищелкнул языком. Слышался хруст веток: если в трехстах фунтах львиного тела и была унция кошачьей грации, Малыш никак ее не проявлял. Картер свистнул. Хруст затих. Лев не вернулся. Малыш углубился в парк. Диких животных здесь нет. Если Малышу вздумалось поохотиться на грабителя, то пусть себе развлекается – это может быть даже забавно. Картер постоял у кромки воды, вглядываясь в темноту под деревьями и надеясь, что Малыш выдаст себя каким-нибудь звуком. Вот за одним кустом мелькнул припавший к земле силуэт льва, вот снова, уже в другом месте. Куда он крадется? Ожерелье огней почти не давало света. Порыв ветра качнул гирлянды, повеяло запахом гуано и креозота. Картер обмер: он увидел в свете фонаря шляпку и стройный силуэт одинокой женщины на скамейке. Малыш охотился на нее. Кричать было поздно: в следующий миг лев перемахнул через скамейку и, растопырив лапы, грузно приземлился с другой стороны. Картер со всех ног бросился туда, мысленно перебирая слова, которые не раз говорил лондонским уличным мальчишкам или таможенникам в порту Сан-Франциско: Малыш просто играет, он и мухи не обидит. И тут Картер застыл, как громом пораженный: женщина угощала Малыша бутербродом. Лев взял кусочек мяса из ее рук и громко зачавкал. Женщина оторвала еще, нимало не пугаясь, что лев трется о землю у ее ног. Когда Картер был шагах в десяти от скамейки, женщина громко сказала через плечо: – Ничего, что я кормлю его ростбифом? Проглотив комок, Картер сказал: – Да, да. Он любит ростбиф. До чего же хладнокровная особа! – Хорошо. А я всё пытаюсь понять, что это за собака. Картер рассмеялся. И впрямь очень хладнокровная особа! – Это шнауцер. – Вы меня дразните. – У женщины был ясный голос, правильный, как у школьной учительницы. Подойдя ближе, Картер заметил, что на ней простое шерстяное платье, много лет назад вышедшее из моды и слишком легкое для прохладного вечера. Она сидела спиной и на мгновение обернулась: он успел заметить крупный красный рот и отблеск очков. Возраст, цвет кожи и волос – всё скрывала тень от шляпки. И вообще, что женщине делать здесь в такой час? – Я случайно знаю, что шнауцеры гораздо меньше. Как его зовут? – Малыш. – И что это за порода? – Ну, если он не шнауцер, то, значит, лев. – Теперь вы точно меня дразните. – Она протянула Малышу еще кусок мяса, который тот немедленно заглотил. – Если быть совсем точным, африканский лев. Женщина промолчала, Картер немного огорчился. Потом она протянула еще полоску ростбифа, а когда Малыш потянулся к мясу, отвела правую руку, а левой погладила его от гривы до кисточки на хвосте. – Господи! – Она вскочила со скамьи и повернулась к свету. Картер увидел бледное, без кровинки, лицо. Рот женщина зажала руками. Очки у нее были закрашены черным. – Ой, – не подумав, сказал Картер. – Вы – слепая. – Это лев! – выкрикнула она. – Простите, я думал, вы знаете. Я думал… пожалуйста, не волнуйтесь. Он ручной. – У вас лев! – Пожалуйста, не пугайтесь. Он вас не обидит. Думаю, он подошел, потому что от вас пахло ростбифом. – Картер взглянул на Малыша, который теперь обнюхивал обертку от бутерброда. – Вам ничего не грозит. Женщина попятилась и нащупала руками фонарный столб. – Меня зовут Чарльз Картер. Я – фокусник, – произнес он тем же голосом, каким успокаивал добровольцев на сцене. – Я живу неподалеку и прогуливаю льва в темноте, чтобы никого не встретить. Простите, что напугали вас. Сейчас мы уйдем. – Он прищелкнул языком, Малыш неохотно подошел. Картер приподнял шляпу – идиотская формальность, когда прощаешься со слепой женщиной, однако происшествие выбило его из колеи, надо было поскорее отойти и собраться с мыслями. Он не сделал и нескольких шагов, как женщина сказала: – Искрометный и обходительный махатма. – Простите? – В газете вас назвали «искрометным и обходительным Махатмой». – А, да. – Он нахмурился. – Им следовало написать: «искрометный и обходительный махатма, прогуливающийся по вечерам со львом». Женщина обхватила себя руками – она всё еще немного Дрожала – и спросила: – Не забыли ли они упомянуть еще что-нибудь? Каракуртов? – У меня не много ассистентов, которые могли бы выступить в роли каракуртов. – А как насчет ваших друзей? – Простите? – Я думаю, поблизости есть несколько человек. Картер повернулся к деревьям. – Если в лесу есть люди, то они ничьи не друзья. Он чуть было не оставил слепую женщину на милость невидимых грабителей. Однако почему она не попросила о помощи? – Ваш лев и съел президента Гардинга? – И до сих пор сыт. Никакой реакции с ее стороны – даже улыбки. Разрываясь между желанием поддразнить собеседницу и помочь ей, Картер добавил: – Как вы понимаете, на самом деле он президента не ел. Это был фокус. – Говорят разное. – Знаю. Она вздохнула, но промолчала. – Простите, что не спросил вашего имени. – Феба Кайл. – Что привело вас в парк, мисс Кайл? – Я… гуляла. Спасибо. – Вы знаете, где находитесь? – Разумеется. Озеро справа, птичий заповедник – вот там. Приют… – она неопределенно махнула рукой, – в той стороне. И, само собой, я знаю, что между мной и приютом множество наркоманов. Ясно. Она слишком горда, чтобы просить о помощи. – Вы позволите мужчине и льву вас проводить? – Я не заблудилась. – Знаю. Женщина похлопала рукой по воротнику – Картер пытался угадать, какие варианты она перебирает. Наконец она протянула руку. Картер ждал робкого рукопожатия, но в ее пальцах была сталь. – Беда в том, что я живу на углу Телеграф-авеню и Тридцать шестой улицы. Я не могу просить, чтобы вы шли со мной так далеко. – Разберемся. – Картер ощущал каждый из ее пальцев в своей руке – они пульсировали, словно ей трудно устоять на месте. На ходу он несколько раз тщетно пытался заглянуть ей в лицо. Она сказала: – Вы слышали о привидениях? – Думаете, я – привидение? Она уверенно мотнула головой. – Нет. – Вы точно не замерзли? – Просто чуть-чуть озябла. Картер накинул ей на плечи пиджак. – Вы чересчур добры, мистер Картер. – Пустяки. – Нет, вы чересчур добры. Если нас так увидят, то примут за влюбленных. Они шли медленно, и мисс Кайл гладила пиджак. Картер сказал: – Если люди считают, что я убил президента, то другим сплетням будет недоставать скандальности. Она не ответила, поэтому он отвел взгляд и стал смотреть, как у Малыша при ходьбе перекатываются мускулы на спине. Непонятно было, улыбается ли мисс Кайл хоть иногда, однако сейчас ее тон чуть более располагал к разговору. Увидев, как она преспокойно кормит льва, Картер сразу создал для себя неверный мысленный образ и теперь никак не мог перестроиться. Он решил поменьше говорить и побольше слушать. Может быть, она предпочитает серьезность. – Я делаю метлы, – объявила мисс Кайл. – Простите? – Не сутки напролет, но по нескольку часов в день. Все Девушки в приюте делают метлы. – У меня тоже есть метла. – Картер тут же пожалел о своих словах и вспомнил, как в детстве, осваивая искусство самообладания, играл в дартс – пытался силой воли направить дротики в цель, но в тот миг, когда они вылетали из руки, понимал, что промахнулся. – И как вам живется, делая метлы? – Отлично, – объявила она. – У меня в приюте много подруг. Мы слушаем граммофон. Нам обещали радио. Иногда старшая медсестра читает вслух. Я зарабатываю себе на платья и сладости. Когда наша староста уйдет на пенсию, может быть, я стану вместо нее плести кресла. Плетеное кресло у Картера тоже было, но он вовремя прикусил язык. – Это более почетная работа? – Для нее требуется больше умения. Будь я терпеливей, могла бы плести ожерелья, но мне не очень хочется. Она объяснила, что некоторые девушки плетут сложные украшения из разноцветных бусин – им удается держать весь рисунок в голове. Это самые умные девушки, они больше всех привлекают мужчин. – Мужчинам труднее. Все наши девушки очень быстро заводят ухажеров. – Она замялась. – Наверное, многие женщины хотели бы, чтобы вы за ними ухаживали. Он ответил: – Их сразу видно. – Этот пиджак из Лондона, – произнесла мисс Кайл так естественно, словно отвечала на вопрос. – Ткань не такая, как у наших. В каталоге пишут, что наши такие же, как импортные, но разница всегда чувствуется. – Она быстро добавила: – Не то чтобы я часто ощупывала мужские пиджаки. Они шли по тропке между старыми дубами. – У вас есть друг, мисс Кайл? Тропка вывела их на асфальтированную дорожку, и мисс Кайл воспользовалась поводом ускорить шаг. – Нам не совсем просто живется в приюте. Выйти можно только с мужчиной… в смысле, с мужчиной, который сумеет найти дорогу… Картер сказал: – Надеюсь, он хотя бы схлопотал по морде. – Кто? – Человек, который бросил вас в парке. – Это уже Гранд-авеню? – спросила мисс Кайл. – Здесь я могла бы поймать такси. – Да, авеню уже близко, – сказал Картер, – но когда идешь со львом, такси обычно не останавливаются. Малыш, протрусив мимо, свернул на боковую дорожку. Мисс Кайл спросила удивленно: – Он убежал вперед? – Там фонтан. Днем Малыша пугает шум, но на ночь фонтан выключают. – Картер сделал паузу. – Послушайте. Они вместе прислушались. Вскоре раздался характерный звук: лев шумно лакал воду языком. Он стоял, упершись задними лапами в землю и положив передние на край мраморной чаши, морда почти касалась воды. Феба Кайл, возможно, улыбнулась; при слабом освещении этого нельзя было сказать наверняка. Картер хотел предложить, чтобы они зашли в гараж, и он отвез ее в приют на машине, но боялся, что мисс Кайл превратно его поймет. – Мистер Картер, – сказала она. – Вы следите за модой? – Я не то чтобы щеголь. – Я про женскую моду. Говорят, сейчас у раскованных молодых женщин новое увлечение. Разрисовывать коленки. – Простите? – Я слышала, девушки рисуют на коленках портреты своих возлюбленных и так разгуливают по городу. – Я не имею обыкновения разглядывать женские колени. – Так приглядитесь. – Мисс Кайл? – Просто скажите, что вас попросила слепая девушка. – Мисс Кайл? – Феба. – Феба. – Картер смотрел, как Малыш вразвалку идет к ним, облизывая на ходу усы. – Давайте зайдем ко мне в гараж, я оставлю Малыша и отвезу вас домой. Если это не даст повод для сплетен. – Пусть сплетничают. – Они двинулись дальше, и Феба добавила: – Спасибо. Они шли по тропинке параллельно авеню, чтобы Малыш не пугал прохожих. Разговор то и дело угасал; Картеру не удавалось ни вытянуть из Фебы какие-нибудь сведения, ни самому преодолеть неловкость. Феба не ошиблась: многие женщины желали бы завязать с ним близкое знакомство. Несколько раз после войны у него намечались романы – с хористками или с девушками из хорошего круга, – но всё заканчивалось плохо, не успев толком начаться. В конце концов Картер решил, что ловеласа из него не выйдет, и в последние несколько лет если и флиртовал, то исключительно ради вежливости. Они поднялись к основанию лестницы, ведущей к дому номер один по Хилгирт-серкл, и остановились, чтобы пропустить Малыша в гараж. Феба сказала: – Вы обходительны, но не искрометны. Запирая Малыша в его чуланчике, Картер отозвался: – Неужели? – Да, вы шутите, но вас нельзя назвать искрометным. Ваш голос, ваше поведение, полагаю, и лицо тоже, наводят на мысль, что вы – обходительный и печальный махатма. Почему? – Картер! Картер! – Аманда и Ами Чонг, десятилетние близняшки из соседнего дома, в волнении сбегали по лестницы. Уже пробило девять, и обе были в ночных рубашках. – Сейчас вы познакомитесь с двумя девочками. – Он так поспешно повернулся к мисс Кайл, что налетел на нее. Она ахнула, очки соскочили с носа – Картер еле успел их подхватить. – Очки у меня, – сказал он. – Картер! Он привык, что воскресными вечерами соседские дети окликают его со всех сторон и просят показать фокусы. Обычно их внимания хватало до тех пор, пока не появлялась тележка мороженщика. Однако сегодня других детей не было, и девочки не просили показать фокусы. Они схватили его за руки и потащили вверх по лестнице. Картер обернулся, чтобы извиниться перед мисс Кайл. Она надевала очки, и он успел заметить растерянное лицо и огромные зеленые глаза. Ему хотелось увидеть их еще раз. – Картер! – …приходили дяди… Картер, идемте! – Толстые дяди, двое… идемте… – …там веревка, она еще висит… Картер… Девочки, приподнимая подолы ночных рубашек, бегом бросились по ступеням. Когда Картер догнал их у входной двери, они разом начали: – …только легли в постель, и смотрели в окошко, не появится ли Малыш… вот здесь… они нас не видели… Дом Картера был надежно защищен. В противном случае конкуренты могли бы проникнуть внутрь и похитить записи (которые по большей части хранились в банковском сейфе) или иллюзии (которые Ледок после гастролей разбирал и главные детали держал под собственным присмотром). Кроме того, светская хроника всякий раз писала о его отъездах в дальние края, триумфальных возвращениях и о невероятных сокровищах, вывезенных из диковинных краев. Будь Картер вором, он бы читал светскую хронику, поэтому оба его дома – в Сан-Франциско и в Окленде – представляли собой настоящие крепости. Перед входной дверью болталась оборванная веревка. Присмотревшись, Картер обнаружил полосы от каблуков – кого-то тащили прочь. – Внутрь они не попали, – сказала Аманда. – Ясно, – отвечал Картер. – Кто-то из них пытался взломать дверь? – Да, один из них попробовал, и тогда… – А когда ловушка захлопнулась, другому пришлось обрезать веревку? – Да, и тогда… – Один из них взялся за дверную ручку. И что случилось? Ами сказала: «Бабах!», и они с сестрой, хихикая, заплясали на месте. Феба Кайл поднялась по лестнице и встала рядом с девочками. – Бабах? Ами пропела: – Все знают, что дверь Картера трогать нельзя! – Ни за что! – подхватила Аманда. – А не то – бабах! – Ами повторила свой танец. Девочки рассказали, что второму дяде пришлось тащить того дядю, который взялся за дверь, и что больше они не возвращались. Пересказав историю несколько раз, так что каждая воскликнула: «Бабах!» и показала, как дядя дергался и падал, сестры переключились на то, что учатся плавать и уже получили значки с дельфинчиками. Картер, поблагодарив, дал каждой по десятицентовику и отправил их домой, пока родители не заметили. – Детки. Такие – Славные девочки. Дети – самые сложные зрители для фокусника. Трудно добиться, чтобы они не смотрели, куда не надо. Поэтому же они… – Хорошие соседи? – Да. Картер отключил систему защиты и вошел в дом. Он усадил мисс Кайл в кресло; а сам обошел комнаты. Всё было на своих местах. Когда он вернулся в фойе, то обнаружил, что кресло опустело – мисс Кайл стояла и ощупывала декоративную вазу. – Мисс Кайл, я должен как можно скорее доставить вас домой. Здесь вы в опасности. – Правда? – спросила она с любопытством и даже весело. – Я серьезно. Вам, возможно, не по душе ваша жизнь в приюте, но мир полон нехорошими людьми. Мисс Кайл продолжала ощупывать фойе, потом осторожно двинулась налево вдоль стены, держась сперва за журнальный столик, потом за полки в книжной комнате, потом за письменный стол, где наткнулась пальцами на подзорную трубу. Здесь она задержалась. – Труба указывает вверх, уверяю вас. Однако мисс Кайл всё же ощупала подставку и окуляр. – Она указывает на здание «Трибьюн». – Потрясающая догадка! – Картер был ошеломлен, словно она взяла из воздуха букет цветов. – Как… – Это не догадка, – перебила мисс Кайл. – Скажите, вы не волнуетесь? – По поводу чего? – По поводу взломщиков. Нехороших людей. Пульс восемьдесят, дыхание нормальное. – Ничуть. – Ясно. Вас ничуть не волнует, что незнакомых людей бьет током на вашем пороге? Картер, считая, что уже ответил на вопрос, молчал. Она продолжала: – Пока вы думаете над ответом, я посмотрю ваши книги. – Удачи, – сказал он, не подумав. Мисс Кайл медленно, очень медленно повернулась от книжной полки; казалось, прошло полчаса, прежде чем Картер увидел ее лицо – оно сияло. Мисс Кайл улыбалась, поразительные алые губы разошлись, показывая безупречные зубы. Первая ее улыбка, адресованная ему. Снова к полке. Мисс Кайл взяла, ощупала и положила на место нож из слоновой кости для разрезания бумаги. Она, словно и не прилагая усилий, сразила Картера наповал. Теперь ее пальцы скользили по чашкам с секретом. Очевидно, она готова была дожидаться ответа хоть всю ночь. И Картер задумался: волнуют ли его взломщики? Если это новая опасность – что ж, он готов. Один раз он уже ускользнул от Секретной службы и только что без всяких усилий разделался с какими-то двумя идиотами. Им явно что-то нужно, однако они не могут знать наверняка, что оно у Картера – он поминутно сбивает их с толку обманными ходами. Что ж, если быть совсем честным, его это волнует. – Простите. – Он зашел в кухню, вернулся с двумя бокалами и протянул один Фебе. Та как раз вытащила с полки самую старую книгу – инкунабулу с заклинаниями, которыми, по мнению инквизиции, можно было вызывать дьявола. – Никак не могу понять, из чего сделан переплет. Картер забрал у нее книгу. – Из человеческой кожи. Слушайте внимательно. Я хочу сказать тост. Она понюхала бокал. – Ой, вода. Воду, наверное, можно. За что вы хотите выпить? – За неведомое. Она задумалась, потом подняла бокал. Картер легонько коснулся его своим. – За неведомое. – Она отпила воду. – А как, мистер Картер, вы относитесь к неведомому? – Очень и очень хорошо. При этих его словах она вновь подняла бокал, чтобы повторить тост. |
||
|