1

Я оцепенела, увидев позади красно-синие вспышки. Как бы я стала объяснять, что везу в кузове? Свернула к обочине и почти не дышала, пока шериф не подошел к окну кабины.

— Привет! Что-то случилось? — простодушно заговорила я, моля Бога, чтобы глаза ничего не выдали.

Следи за собой. Ты же знаешь, что бывает, стоит тебе выйти из себя.

— Да, у вас задняя фара погасла. Права и документы на машину, пожалуйста.

Вот зараза! Верно, это когда я загружала кузов. Так спешила, что было не до мелочей. Я протянула ему права — настоящие, не фальшивые. Он поводил фонариком, сравнивая лицо на фотографии с моим.

— Кэтрин Кроуфилд… Дочка Джастин Кроуфилд, да? Из Вишневого Сада Кроуфилдов?

— Да, сэр, — вежливо и равнодушно, будто мне все до лампочки.

— Ну, Кэтрин, время к пяти утра. Почему это ты не дома?

Не могла же я рассказать ему, чем занимаюсь… Не хотелось нарываться на крупные неприятности… или подписываться на долгий срок в комнатке, где стены обиты мягким…

— Мне не спалось, вот и решила прокатиться.

К моему ужасу, он зашел сзади и посветил в кузов.

— А что это ты везешь?

А, ничего особенного. Труп под кучей мешков и еще топор…

— Вишню в мешках из бабушкиного сада.

Если бы сердце у меня стучало хоть немного громче, его бы оглушило.

— Ах, вот как. — Он прошелся лучом фонарика по груде пластика. — Там один подтекает.

— Это ничего, — пискнула я. — Они вечно подтекают. Потому и вожу их в старом грузовичке. Там все дно красным заляпано.

Я с превеликим облегчением вздохнула, когда он оставил кузов в покое и вернулся к моему окну.

— Стало быть, ты катаешься так поздно, потому что тебе не спится. — Он скривил губы в понимающей усмешке. Скользнул взглядом по облегающей майке и растрепанным волосам. — И я должен этому верить?

Намек был таким прозрачным, что я едва не сорвалась. Он решил, что я спала, да только не дома. Молчаливое обвинение, которому насчитывалось уже двадцать три года, повисло между нами. «Вся в свою мамашу, а?» Не так-то легко быть незаконнорожденной в таком маленьком городке, где никто не дает тебе об этом забыть. Считается, что в наше время это ничего не значит, да только Ликинг Фоллс в штате Огайо живет по собственным понятиям.

Я с великим трудом сдержала злость. Когда я злюсь, все человеческое сползает с меня, как ненужная шелуха.

— Нельзя ли, чтобы это осталось между нами, шериф? — Я опять невинно захлопала ресницами. Что ж, на покойника этот прием подействовал. — Честное слово, я больше не буду.

Он разглядывал меня и теребил свой ремень. Рубашка у него на брюхе чуть не лопалась, но я решила не обсуждать его фигуру. Промолчала и о том, что несло от него, как из пивной бочки. Наконец он улыбнулся, показав кривой зуб.

— Поезжай домой, Кэтрин Кроуфилд, и почини заднюю фару.

— Слушаюсь, сэр.

Обмякнув от облегчения, я завела мотор и поехала дальше. Чуть не попалась. Впредь надо быть осторожней.

Кто - то жалуется, что рос без отца, кто-то на скелеты в семейном шкафу. У меня и то и другое. Нет, не подумайте, что я с младенчества знала, кто я такая. Знала мама, а мне она рассказала, только когда мне исполнилось шестнадцать. У меня с детства были необычные способности, но когда я начинала о них расспрашивать, мама сердилась и велела мне помалкивать. Я научилась скрывать свои отличия и быть как все. Окружающим я представлялась просто странноватой. Одинокая девочка. Любит гулять, когда детям пора бы спать, и очень уж бледная. Даже бабушка с дедушкой не знали, что во мне кроется, ну зато и те, на кого я охотилась, не знали тоже.

Все выходные я теперь проводила одинаково. Отправлялась в какой-нибудь клуб в пределах трех часов езды от дома, чтобы размяться. Не так, как подумал шериф, — на другой лад. Я пила, как рыба, и дожидалась, пока на меня клюнет кто надо. Из таких, кого бы я рада была в конечном счете закопать на заднем дворе… если сама жива останусь. Я уже шесть лет этим занимаюсь. Может, я втайне ищу смерти. Право, забавно, ведь, строго говоря, я и так наполовину мертвая.

Словом, рискованное столкновение с представителем власти не помешало мне в следующую пятницу отправиться на прогулку.

Я знала, что таким способом хоть одного человека, да порадую. Собственную мать. Ну, она вправе была затаить злобу. Только лучше бы эта злоба не выливалась на меня.

В клубе музыка окатила меня волной, пульс сразу забился в том же ритме. Я потихоньку проталкивалась сквозь толпу, высматривая явного виба.[1]

Народу было битком, как всегда вечерами по пятницам. Пробродила добрый час, и во мне понемногу зашевелилась досада. Похоже, там собрались одни люди. Я вздохнула. Подсела к стойке и заказала джин с тоником. Первый, кто пытался меня убить, угощал меня именно этим. Кто сказал, что я не сентиментальна?

Мужчины то и дело подсаживались ко мне. Почему-то им кажется, что молодая женщина в одиночестве просто взывает: трахни меня. Я их вежливо отшивала — или не слишком вежливо, если они оказывались навязчивыми. Я сюда не за ухажерами пришла. После первого моего мальчика — Дэнни — я больше не искала парней. Живые мужчины меня не интересовали. Неудивительно, что любовных историй у меня почитай что не было.

Выпив три порции, я решила еще разок обойти клуб, раз уж на наживку не клюнуло. Время шло к полуночи, а я пока не видела ничего, кроме выпивки, наркотиков и танцев.

Отдельные столики запихали в дальний угол. Проходя перед ними, я почувствовала, как в воздухе что-то изменилось. Кто-то или что-то близко. Я остановилась и медленно развернулась, вынюхивая направление.

Поодаль от светильников, в тени, я увидела макушку склоненной головы. Мужчина в переливах света казался почти седым, но лоб был гладким. Когда он поднял голову и встретил мой пристальный взгляд, провалы и контуры слились в лицо. Брови заметно темнее очень светлых волос. И глаза тоже темные, так глубоко посажены, что я не смогла угадать, какого они цвета. Скулы как из мрамора высечены, а из-под ворота рубашки поблескивает безупречная кожа — бриллианты в сливках.

Бинго!

Налепив на лицо притворную улыбочку, я, старательно пошатываясь, прошагала через зал, плюхнулась на стул напротив него и протянула как могла соблазнительно:

— Приветик, красавчик!

— Не время.

Это было сказано резко, с отчетливым британским акцентом. Я недоуменно поморгала, решив было, что спьяну недопоняла его.

— Простите?

— Я занят, — нетерпеливо и раздраженно бросил он.

Я суматошно соображала: неужто ошиблась? Для проверки протянула руку и легонько провела пальцем по его ладони. По коже прямо искры проскочили. Нет, точно не человек.

— Я просто подумала, э-э… — Спотыкаясь на словах, я гадала, чем бы его приманить.

Честно говоря, такое случилось впервые. Обычно их брат — легкая добыча. А вести себя как настоящая профессионалка я не умела.

— Не хочешь по…ться?

Слова нашлись сами, и я с ужасом услышала свой голос, выговаривающий такое. Едва не зажала ладонью рот. Никогда я подобных слов не произносила.

Он, отказав мне второй раз, отвернулся, но теперь снова взглянул на меня, насмешливо кривя губы. В темных глазах мелькнуло одобрение.

— Сейчас не время, милая. Придется отложить. Будь умницей, пташка, лети отсюда. Я тебя сам найду.

Он резко взмахнул рукой, отгоняя меня. Я молча поднялась и пошла прочь, удивленно покачивая головой. Вон как оно обернулось… Как же мне его убить?

Я забрела в дамскую комнату посмотреться в зеркало. Прическа в порядке, если забыть, что волосы у меня от природы отливают пурпуром, и на мне «удачливый» топик, который довел до точки последних двух парней. Я оскалила зубы. Нет, ничего в них не застряло. Тогда я подняла руки и обнюхала подмышки. Ничем таким не пахнет. Так в чем же дело? Может, подумалось мне вдруг, он гей?

Я обдумала эту мысль. Возможно все, и я сама тому доказательство. Пожалуй, стоит за ним понаблюдать. Проследить, когда он подцепит кого-нибудь, парня или девушку. Приняв решение, я решительно вернулась в зал.

Его не было. Столик, над которым он склонялся, опустел, и в воздухе ни следа. Я заспешила, обыскала соседние бары, дансинг, вернулась к столикам. Впустую. Должно быть, слишком долго я проваландалась в туалете. Ругая себя на все корки, я вернулась к стойке и заказала свежую выпивку. Правда, от спиртного я не тупею, но выпивка — хоть какое-то занятие, а я чувствовала себя бездельницей.

— Прекрасным дамам не пристало пить в одиночестве, — заметил сосед.

Я обернулась, уже приготовившись огрызнуться, и тут увидела, что очередной поклонник мертвее Элвиса. Светлые волосы примерно на четыре тона темней, чем у того, и глаза бирюзовые. Черт побери, какая удачная ночь!

— Я и правда терпеть не могу пить в одиночку.

Он улыбнулся, показав красивые ровные зубы. А это — чтобы лучше съесть тебя, милая!..

— Ты здесь одна?

— А тебе этого хочется?

Я кокетливо взмахнула ресницами. Видит Бог, уж этого-то я не упущу.

— Очень даже хочется. — Голос стал мягче, улыбка шире.

Господи, умеют же они подстраиваться. Из любого вышел бы отличный оператор в «сексе по телефону».

— Ну, значит, была одна. А теперь с тобой.

Я кокетливо склонила голову на бок, заодно показав ему шею. Он взглядом проследил мое движение и облизнулся. Ага, голодный. Это хорошо.

— Как вас зовут, прекрасная дама?

— Кэт Брюнетт.

Сокращение от Кэтрин плюс цвет волос первого, кто пытался меня убить. Говорю же, я сентиментальна.

Он улыбнулся еще шире:

— Редкое имя.

Его звали Кевин. Двадцать восемь лет, архитектор — если ему верить. Был помолвлен, но нареченная его бросила, и теперь он хочет найти славную девушку и остепениться. Выслушивая все это, я от смеха едва не брызнула джином ему в лицо. Ну и врет! Того гляди, вытащит фотографии дома с белой плетеной изгородью. Разумеется, он не позволит мне вызвать такси и от души осуждает выдуманного мной приятеля, который уехал, не дождавшись меня. Очень любезно — он подвезет меня до дома, и, да, кстати, он хотел бы мне кое-что показать. Ну что ж, и я ему тоже.

Я по опыту знала, что куда проще избавиться от машины, если убийство произошло не в ней. Так что я умудрилась открыть дверцу со своей стороны и выскочила из нее с притворным криком ужаса, когда он сделал первый ход. Место он выбрал пустынное — они почти всегда выбирают такие места, поэтому я не опасалась, что какой-нибудь добрый самаритянин услышит мой визг.

Он шел за мной не спеша, наслаждаясь видом спотыкающейся от страха добычи. Я будто бы споткнулась и ради большего эффекта заскулила, когда он склонился надо мной. Лицо его изменилось, отразив истинную природу. Зловещий оскал открывал два верхних клыка, которых прежде и в помине не было, а бирюзовые глаза загорелись жутким зеленым светом.

Я забилась и украдкой сунула руку в карман.

— Не тронь меня!

Он припал на колени, схватил меня сзади за шею.

— Это больно только в первое мгновение.

Тогда я ударила. Взметнула руку отработанным движением, и зажатое в ней оружие пронзило ему сердце. Я проворачивала еще и еще, пока губы у него не обмякли и свет в глазах не погас. Извернувшись, я отпихнула его от себя и отерла о штаны кровь с пальцев.

— Ты был прав, — проговорила я, переводя дыхание. — Это больно только в первое мгновение.

К тому времени, как добралась домой, я уже насвистывала. Ночь прошла не совсем даром. Один ушел, зато другой не будет больше рыскать по ночам. Мать спала в нашей общей спальне. Расскажу ей утром. Субботним утром это у нее первый вопрос: «Ты достала кого-нибудь из этих, Кэтрин?» Ну вот, достала. И сама цела и на месте. Чего еще надо?

Я была так довольна собой, что решила и на следующий вечер попытать счастья в том же клубе. Как-никак в окрестностях завелся опасный кровопийца. Должна же я была его остановить? Так что с обычными хлопотами по дому я постаралась разделаться побыстрей. Я жила с матерью у бабушки с дедушкой. В скромном двухэтажном доме, переделанном из старого амбара. Вышло так, что стоящий на отшибе дом с огромным участком оказался весьма кстати. В девять вечера я отправилась на прогулку.

В субботний вечер толпа оказалась не меньше пятничной. И такая же громкая музыка, и те же пустые лица. Первый беглый обход ничего не дал, так что я малость сникла. Отправилась к бару и не распознала потрескивания в воздухе, пока не услышала голос:

— Теперь можно и по…ться.

— Что?

Я резко обернулась, приготовившись возмущенно отчитать незнакомого наглеца, — и застыла. Это был он. Я вспыхнула, припомнив свои вчерашние слова. Как видно, он их тоже не забыл.

— А, ну… да… — Как, вообще-то, полагается держаться в таких случаях? — А… выпьем сперва? Пивка… или…

— Не стоит. — Он не дал мне подозвать бармена, провел пальцем по моей щеке. — Идем.

— Так сразу? — Я растерянно огляделась.

— Да, сразу. Передумала, милая?

Он взглянул с вызовом, и в глазах у него мелькнуло что-то непонятное. Я не рискнула снова его упустить, подхватила сумочку и кивнула на дверь:

— Иди вперед.

— Нет-нет, — холодно улыбнулся он. — Вперед пропускают дам.

То и дело оглядываясь на него, я прошла к стоянке. На улице он уставился на меня, поторопил:

— Ну, бери свою тачку — и поехали.

— Мою тачку? Я… у меня нет. Где твоя машина?

Я сдерживалась как могла, но внутри у меня все дрожало. Все шло не так, как я привыкла, и мне это не нравилось.

— Я на двух колесах. Прокатить?

— На мотоцикле? — Нет, это не годилось. Некуда положить труп, не пристраивать же его на руль! Да и ездить я не умела. — А-а… лучше возьмем мою машину. Вон она.

Пробираясь к грузовичку, я вспомнила, что надо пошатываться. Пусть думает, что я пьяна в стельку.

— Я думал, ты без машины! — крикнул он мне в спину.

Я застыла на месте, обернулась. Зараза, я же так ему и сказала!

— Совсем забыла, знаешь ли, — легко соврала я. — Наверно, перебрала с выпивкой. Ты сам поведешь?

— Нет, спасибо, — мгновенно отказался он.

Не знаю почему, но его английский акцент резал мне ухо.

— Право, лучше бы тебе сесть за руль. У меня в глазах двоится. Как бы не намотать нас на придорожный столб.

Не прошло.

— Если ты просто хочешь отложить до другого раза…

— Нет! — отчаянно выпалила я. Он приподнял бровь. — То есть… ты такой красивый и… — черт, что же полагается говорить? — я правда, правда не хочу откладывать.

Он негромко хмыкнул, блеснул темными глазами. Брезентовая курточка небрежно наброшена поверх рубашки. Скулы в свете фонаря выдаются еще резче. Никогда мне не доводилось видеть такого безупречного, тонко вырезанного лица.

Он оглядел меня с головы до ног, провел языком изнутри по нижней губе.

— Ладно, тогда поехали. Поведешь ты.

И тут же забрался на пассажирское место в кабине пикапа.

Мне ничего не оставалось, как сесть за руль и выехать со стоянки на шоссе. Минуты тикали одна за другой, а я не могла придумать, о чем заговорить. Молчание нервировало. Он тоже помалкивал, но я чувствовала на себе его шарящий взгляд.

Наконец, не выдержав тишины, я ляпнула первое, что пришло в голову:

— Как тебя зовут?

— Какая разница?

Я покосилась вправо и встретилась с ним взглядом. У него глаза были карими, но такими темными, что казались черными. И в них снова стоял тот же спокойный вызов, безмолвная подначка. Все это, мягко говоря, сбивало с толку. Все прежние охотно болтали.

— Просто хочется знать. Вот я — Кэт.

Я свернула с шоссе на гравийную дорожку, которая вела к озеру.

— Кэт? Хмм, кошка, значит? На мой взгляд, ты больше похожа на котенка.

Я против воли обиженно покосилась на него. Да уж, этим я займусь с удовольствием.

— Я — Кэт, — твердо повторила я. — Кэт Брюнетт.

— Договорились, Котенок Рыжик.

Я ударила по тормозам.

— У вас проблемы, мистер?

Он вздернул темные брови.

— Никаких проблем, пушистик. Что, дальше не поедем? Здесь и будем трахаться?

Он хамил все с той же дерзкой ленцой.

— Э-э, нет. Немножко дальше. Там славное местечко. — Я хотела забраться поглубже в лес.

Он тихонько хихикнул.

— Будь по-твоему, милая.

Остановив грузовичок на своем излюбленном пятачке для свиданий, я взглянула на него. Он сидел как сидел, не двигаясь. Мне пока никак было не добраться до сюрприза, припасенного в штанах. Кашлянув, я махнула рукой в сторону леса.

— Не лучше ли там… потрахаться? — Слово было непривычным, но все же звучало намного лучше, чем «е…ться».

Угрюмая улыбка осветила его лицо. Он отозвался:

— Э, нет. Прямо здесь. Обожаю заниматься этим в грузовиках.

— Ну… — Черт, и что дальше? Так ничего не выйдет. — Здесь места мало! — нашлась я и начала открывать дверцу.

Он не сдавался.

— Места хватит, Котенок. Я остаюсь здесь.

— Не называй меня котенком! — Я огрызнулась слишком резко для романтического свидания.

Я уже всерьез злилась. Чем скорее с ним будет покончено, тем лучше.

Он словно не услышал.

— Скидывай одежку. Посмотрим, чем ты богата.

— Не поняла? — Это уж было слишком.

— А ты собралась трахаться со мной во всей одежке, Котенок? — издевался он. — Ну ладно, можешь снять только штанишки. Давай. Не могу же я ждать всю ночь!

Ох, как мне хотелось заставить его пожалеть. Пусть помучается, чем больнее, тем лучше. Я с надменной улыбкой встретила его взгляд.

— Ты первый.

Он опять усмехнулся, блеснув обычными зубами.

— А ты, пташка, застенчивая? Вот ни за что бы не подумал, когда ты сама ко мне подошла и практически сама напросилась… Слушай, а если так? Давай одновременно!

Ублюдок. Подобрав самое грязное слово, какое знала, я про себя повторяла его снова и снова и опасливо поглядывала на него, расстегивая джинсы. Он как ни в чем не бывало распустил ремень, расстегнул штаны и стянул с себя рубашку. Показался впалый бледный живот, безволосый, только внизу у лобка виднелись волоски.

До сих пор я ни разу так далеко не заходила. От смущения у меня затряслись пальцы. Я потянула джинсы вниз и тем же движением запустила руку в штанину.

— Смотри-ка, милая, что у меня для тебя есть!

Я опустила глаза, увидела, что он держит в кулаке, и быстро отвела взгляд. Кол был почти у меня в руке, еще секунда…

Меня подвела стыдливость. Я отвернулась, чтобы не видеть его наготы, и упустила момент, когда он сжал пальцы. Кулак невероятно быстро метнулся мне в лицо. Вспышка света, голову прострелила боль — и все стихло.