"Путь Никколо" - читать интересную книгу автора (Даннет Дороти)

Глава 13

Возглавляемый капитаном Сайрусом де Астариисом, более известным как Асторре, отряд наемников Шаретти вступил в Милан спустя одиннадцать дней, после того как покинул Женеву. Издалека, с зеленых ломбардских равнин, открывался великолепный вид на массивные красные крепостные стены, шпили и башни столицы. Герцогство Миланское являлось одним из пяти основных государств Италии, соперником Венеции, тайным союзником Неаполя, открытым другом папы римского. Герцогство Миланское простиралось от Тосканы до Альп и в настоящее время было любимо Флоренцией, которая без его помощи не могла достигнуть северных рынков, а Флоренция в эту пору означала Медичи.

Милан не был насквозь пронизан водой, подобно Брюгге, или построен на ней, как Венеция. Милан защищали два обводящих канала и крепостные стены красного кирпича с шестью воротами. Асторре предложил въехать через Порта-Верчеллина. Это был намеренный вызов, обдуманный и спланированный по пути через Аосту, Иврею, Верчелли и Новару, где они провели целую ночь, начищая оружие и доспехи, как примерная супруга накануне распродажи по банкротству.

Юлиус также внес свою лепту: на рассвете явился со всеми бумагами к опускному мосту и специально для этого случая вспомнил тот чистейший и самый убедительный итальянский, которому его научили за годы, проведенные в Болонье. К полудню он вернулся с подписанным, разрешением и бумагой от герцогского секретаря, дававшей право на дрова, вино и размещение на постоялом дворе. Час спустя, через ворота Висконти, мимо красных крепостных стен с зубчатыми украшениями, они въехали наконец в Кастелло Сфорцеско.

Ибо наследница Висконти вышла замуж за Франческо Сфорца, сына одного из величайших кондотьеров, — да спаси нас Бог, — каких только знала Италия, а Франческо Сфорца вот уже девять лет как герцог Миланский, был вполне способен с первого взгляда распознать выгодную сделку, когда та сама плыла к нему в руки. И вот уже отряд Шаретти двинулся по запруженным миланским улицам в сверкающих шлемах, доспехах и наголенниках, ощетинившись копьями, как многомачтовый военный корабль, и прочие капитаны наемников, также привлеченные сюда предвкушением близкой битвы, оценивающе косились через окна таверн на Асторре, который горделиво восседал на своем прекрасно выученном жеребце с тяжелым расшитым чепраком и сверкающей упряжью.

Сегодня капитан Асторре украсил свой шлем страусовыми перьями; меховой воротник скрывал изуродованное ухо; перстни красовались поверх перчаток. Сегодня он не хотел быть рядовым членом отряда, который на привале сидит у огня вместе со своими людьми, жалуясь на женщин и ростовщиков. Возможно, таким образом он пытался укрепить уверенность в себе перед завтрашним днем, когда глава герцогской канцелярии вызвал его в Аренго, старый дворец Висконти рядом с собором, дабы выяснить, какие услуги может предложить он сам и его отряд.

В конце концов, человек военный лучше всего чувствует себя на поле боя, а не жонглируя словами и поскальзываясь на мраморных полах во дворцах вельмож. Здесь Асторре во всем готов был положиться на своего стряпчего, которого именно за этим и брал с собой. Кроме того, в подарок герцогу он взял африканца Лоппе, который в своем ярко-красном наряде выглядел столь пышно, что ему бы еще подушку (по словам этого насмешника Клааса), и на нем можно было бы спать, как в постели. Также его нарядили в двуцветные чулки, а на шляпу прикрепили герб Сфорца с вышитым золотом орлом и гадюкой, купленный в лавке на Верчелли.

Разумеется, Асторре рассчитывал вернуть потраченные деньги в том или ином виде, как и было заведено. Лоппе, который уже успел поднахвататься итальянского, в присутствии Асторре никак не выражал своего мнения об ожидающей его судьбе. Естественно. Тем не менее, капитан чувствовал себя как на иголках, когда они наконец двинулись во дворец, и даже рявкнул на Томаса, который попытался задержать его известием, что к ним явился некий важный синьор.

Томас, дезертировавший из английской армии во Франции, владел простонародным английским, простонародным французским, ужасающим фламандским и почти не говорил по-итальянски. «Важный синьор» оказался Пигелло Портинари из банка Медичи, который явился забрать свои письма, своих лошадей и своего певчего. Юлиус, уже севший в седло, заявил на это:

— Передай ему, что мы с капитаном уехали во дворец. Мы заедем к нему завтра. Если хочет забрать письма, пусть распишется за них. Клаас знает, где они лежат.

— Я позову мастера Тоби, — предложил Томас.

— Нет, не смей, — возразил Асторре.

Мастер Тоби был сейчас занят в задней комнате с ножом, иглой и своими мазями, пытаясь привести в порядок пострадавшего певчего Козимо де Медичи.

— Клаас возьмет письма. Клаас ему покажет, где расписаться. И Клаас отнесет их в банк для мессера Пигелло, если тот пожелает.

Капитан Асторре не стал добавлять при этом, что Клаас, будучи простым фламандским подмастерье из красильни, по своему низкому статусу и незнанию языка, едва ли сможет наболтать лишнего, — в отличие от самого Томаса.

Асторре наконец сел в седло и присоединился к Юлиусу и небольшому эскорту, который должен был сопровождать их во дворец. Уличная грязь быстро забрызгала его доспехи. Стало еще хуже, когда они пересекли площадь с недостроенным собором. Асторре подумал невольно, что герцогу следовало оставить в покое старую церковь. Все, что от нее осталось, — это фасад; а скоро еще начнут частями сносить Аренго, чтобы собор мог разрастись еще шире. Тогда герцогу придется перебраться в Кастелло. Какая все же глупость: тратить деньги, как воду, вместо того, чтобы пустить их на дело. Случалось, что целые державы разорялись, возводя такие соборы.

А вот и ворота дворца. Он помнил их, и размеры внутреннего двора, галереи, террасы и толпы людей, грубым тоном задающие вопросы. Асторре вновь мыслями вернулся к своим планам. Самое худшее, это если герцог не пожелает нанять их или предложит слишком маленькие деньги.

Нет, еще хуже будет, если герцог возьмет Лионетто, а не Асторре. Но если такое случится, это можно поправить. Бог свидетель, можно. И уж он постарается.

А тем временем в таверне все пошло совсем не так, как он планировал. Пигелло Портинари, которого Томас невзлюбил с первого взгляда, наотрез отказался общаться что с зеленым юнцом, что с англичанином, который говорит, как простолюдин. Послание Медичи — это вам не письма от деревенской родни. Все то, что сообщает управляющий из Женевы или его брат Томмазо из Брюгге, — это очень важные вещи, от которых многое может зависеть. Неужто во всем отряде Шаретти не найдется ни одного приличного человека, говорящего по-итальянски? Клаас, порозовевший и непривычно молчаливый, был тут же послан за Тоби, который неохотно покинул брата Жиля и направился в комнату, отведенную Асторре и его помощникам. Клаас с готовностью последовал за ним.

Тоби, который не слишком хорошо был знаком с приближенными Медичи, увидел перед собой человека, имевшего отдаленное сходство с Томмазо Портинари из Брюгге, только гораздо старше. Но здесь был не какой-то там помощник управляющего, и к тому же этот Портинари, по слухам, пользовался расположением герцогского семейства; одет он был с вызывающей роскошью, а огромный тюрбан на голове привлек даже внимание лекаря. Тоби, который не потрудился прикрыть лысину каким-либо головным убором, вытер окровавленные руки об свой грязный фартук и не слишком любезно бросил:

— Ну?

Посетитель остался невозмутим.

— Я Пигелло Портинари, — заявил он. — Управляющий банком в Милане, от имени Пьеро и Джовани де Медичи. Вы привезли для меня некоторые бумаги. Если вы готовы пойти со мной, мы примем их должным образом и расплатимся с вами.

— Отлично, — Тоби ткнул пальцем. — Этого парня зовут Клаас. Он сейчас пойдет с вами. Если вам нужен кто-либо другой, придется подождать.

Портинари высоко поднял брови.

— Вы там кого-то убиваете?

Томас, мало что разбиравший из этого обмена репликами на итальянском, нахмурился. Клаас порозовел еще сильнее.

Тоби отозвался:

— Стоило бы попробовать, будь у меня хоть унция здравого смысла. Вы разбираетесь в музыке?

Пигелло Портинари задумчиво уставился на него.

— Обычно принято… — начал он.

— Ваш брат в ней ничего не смыслит, — перебил Тоби. — Я пытаюсь сохранить ногу недотепе-монаху, которого ваш Томмасо прислал для капеллы вашего хозяина во Флоренции. Мы привезли его живым через Альпы. Он живым попал в Милан. Но вы его прикончите, если заставите меня бегать и прислуживать вам И тогда будете сами объясняться с мессером Козимо де Медичи, а также и с герцогом.

— С герцогом? — сдержанно переспросил мессер Пигелло.

— С герцогом Миланским, вашим герцогом. Мой дядя его личный лекарь.

— Ваш дядя? Джамматтео Феррари да Градо?

— Мой дядя. Мой отец был герцогским поверенным, который официально закрепил переход герцогского титула от Висконти к Сфорца девять лет назад. Мое имя Тобиас Бевентини да Градо, а этого парня, как я вам уже сказал, зовут Клаас Он говорит по-итальянски. Забирайте его.

— С удовольствием. Какая удача, — воскликнул Пигелло Портинари, — что мы встретились и разрешили это недоразумение. И попросите вашего славного юношу собрать все бумаги в одну шкатулку и отправиться со мной. Возможно, позднее вы смогли бы навестить Медичи?

— Ну, кто-нибудь да придет, — без улыбки подтвердил Тоби. — Еще вам нужно забрать четырех лошадей и отправить их во Флоренцию. И, конечно же, брата Жиля, но он будет готов еще нескоро, прошу меня извинить.

С этими словами он удалился, а также через некоторое время и мессер Пигелло, в сопровождении Клааса и бумаг. Поскольку с собой у них не было хорошего астролога, то никто не увидел в этом особой опасности.

Клаас еще не вернулся, когда Юлиус и капитан с триумфом объявились в таверне. Тоби слышал шум, который они подняли. Насладившись заслуженным обедом и немалым количеством вина, доктор лежал на своем тюфяке, заложив руки за голову. Резвый перестук копыт и громогласные вопли Асторре сказали ему все, лучше любых объяснений. Они преуспели. Контракт-кондотта был у них в руках.

Так оно и оказалось. Радостный рев из общего зала на первом этаже был знаком того, что добрые вести сообщили уже и солдатам. Затем рука в перчатке распахнула дверь в комнату Тоби, и капитан Асторре ввалился внутрь, срывая с головы свой чудовищный шлем, и не глядя передал его назад Юлиусу, который в свою очередь вручил его Томасу. Тоби уселся. Асторре бросил на него самодовольный взгляд и принялся расхаживать взад и вперед, словно в бреду сыпля числами и цифрами, относящимися к найму отряда Шаретти герцогом Миланским.

От его громового голоса звенело в ушах. Сотню конников и сотню пехотинцев ожидали в Неаполе к весне. Он обязался доставить их туда. Но они возьмут и больше, если он сумеет найти людей. Он подписал шестимесячный контракт по девятьсот флоринов за месяц, не считая права на военную добычу, и условия pro rata, с нынешнего дня и до апреля, в зависимости от того, какое количество солдат он уведет на юг этой зимой. В течение двадцати четырех часов Чикко Симонетта, глава канцелярии, выплатит деньги. А еще через шесть дней, когда люди и лошади отдохнут, он, Асторре, поведет их в Неаполь. Каким образом? Что он знает об этом? Он все скажет им в свое время. Пешим ходом, вероятнее всего. Или, возможно, только до Пизы, а оттуда морем. Все будет зависеть от погоды, от того, где находится неприятель, и ведутся ли боевые действия. А он, Асторре, тем временем разошлет гонцов во все те городишки и деревни, где готовые идти в бой наемники только и ждут его сигнала. Обилий сбор! — таков будет приказ. — Спешите в Неаполь, где удача ждет вас!

Юлиус тоже раскраснелся, словно пил весь день, хотя это, конечно же, было неправдой. Но у Тоби еще оставались вопросы. Стало быть, они присоединятся к королю Ферранте. Стало быть, условия контракта оказались весьма щедрыми. Но что еще удалось узнать Асторре и Юлиусу? Как насчет папских войск и собственной армии герцога, и где сейчас находятся другие отряды наемников? Войска прочих капитанов, их соперников, вот что важно. Возможно, им придется присоединиться к кому-то из них. Так, имелась армия, возглавляемая графом Якопо Пиччинино, которая сейчас, по словам Юлиуса, была вовсе не рядом с Неаполем, но на противоположном побережье. А другую вел граф Урбино, этот тридцатисемилетний одноглазый полководец, который собирался взять в жены племянницу герцога Миланского. Пару лет назад герцог Миланский обещал руку одной из своих дочерти и самому графу Пиччинино. Наемников, вообще, охотно брали в зятья.

Но Тоби и без него знал все это. Ответы Юлиуса оказались весьма расплывчатыми, и это еще мягко сказано. Тоби с раздражением отметил, что он меньше пьян от вина, чем Юлиус от облегчения и самодовольства. Ничуть не смущаясь, он продолжил расспросы:

— А дворец? Что вы о нем думаете?

Асторре, который по-прежнему продолжал расхаживать взад и вперед, попытался щелкнуть пальцами, — безуспешно, — и принялся срывать с себя перчатки.

— Да не лучше, чем в каком-нибудь банке. Сплошные писцы, посланники, советники… Конечно, есть и личные апартаменты для семейства, но у герцогини всего четыре придворных дамы, а герцог вообще не терпит роскоши. Никакой. Одному Богу известно, куда он денет нашего африканца, хотя, конечно, рано или поздно мы об этом узнаем. Секретарь намекнул, что подберет что-нибудь подходящее. Надеюсь, что так. Впрочем, на другие вещи они денег не жалеют. Наставники для детишек, вот уж глупость. Из этого добра не выйдет, вот увидите. Уроки латыни в восемь, и все такое прочее. Мы встретились с их лекарем…

Он повернулся.

«Ага!» — подумал Тоби.

Асторре нагнулся и приблизил свое лицо вплотную к Тоби. Глаза блестели.

— Ты нам не сказал, что приходишься племянником Джамматтео Как-там-его, ну, в общем, этому самому, лекарю герцога.

— А также сыном Бевентинусу Как-там-его, знаменитому поверенному герцога, — добавил Юлиус.

Тоби уселся на своем тюфяке, протянул руку и налил себе пятую кружку вина.

— Я ведь не спрашивал о вашей родословной. И к тому же, я еще не решил, останусь с вами или нет.

— Поосторожнее, — предупредил Юлиус. Он выхватил кружку из пальцев у Тоби и, прежде чем тот успел воспротивиться, осушил ее. — Похоже, ты намекаешь, что только благодаря твоим родственным связям мы получили эту кондотту?

Лицо Асторре, которое только было отодвинулось, приблизилось вновь.

— Нет, — возразил Тоби. — Я с ними рассорился много лет назад. Вот почему я был с Лионетто. Я знал, что если он явится в Милан, то ему откажут. Так что, как видите, это комплимент. Они взяли вас, невзирая на меня. Угощайтесь моим вином, не стесняйтесь.

— Я велю, чтобы принесли еще. А где Клаас? — полюбопытствовал Юлиус.

— Понес бумаги в Палаццо Медичи, а потом они прислали его обратно за четверкой лошадей.

— Ты позволил ему взять лошадей? — рявкнул Асторре.

— Три опытных конюха явились вместе с ним. Но он единственный, кто знает, как выглядит расписка в получении. Все в порядке, они добрались благополучно. Конюхи вернулись сообщить об этом. Клаас тоже придет, как только закончит с бумагами.

— Я думаю, — предложил Юлиус, — что мне стоит сходить за ним. Палаццо Медичи?

— Одна из этих трущоб, — туманно ответствовал Тоби. — Нет, туда он ходил с бумагами. А лошади для племянника Козимо. Господи Иисусе, Томмазо так суетился по этому поводу. Лошади отправились к Пьерфранческо де Медичи.

По счастью, теперь Юлиус оказался более трезв, чем он сам. Он даже опустился на тюфяк.

— Тоби! Пьерфранческо де Медичи находится во Флоренции.

— Знаю, — подтвердил Тоби. — Но его супруга здесь. Она остановилась у своего брата. Ее флорентийский братец владеет роскошным домом в Милане, где иногда живет по нескольку месяцев кряду, как сейчас Дом с большими конюшнями, потому что семья увлекается разведением лошадей.

— Какая семья? — не понял Юлиус.

— Семья жены Пьерфранческо. Аччайоли, — терпеливо пояснил Тоби. — Пьерфранческо де Медичи женат на Лаудомии Аччайоли, двоюродной сестре грека с деревянной ногой. Помнишь? Тот раззолоченный бородач, который собирал деньги в Шотландии и в Брюгге, чтобы выкупить своего брата у султана. — Тоби немного помолчал. — И кстати, к вопросу о деревянных ногах. Капитан, надеюсь, вас порадует известие, что ваш друг брат Жиль скоро поправится. Через месяц он не просто сможет ходить, но и наконец нас покинет. Если бы у нас было вино, это можно было бы отпраздновать.

На следующее утро под проливным дождем Юлиус вместе с капитаном и четырьмя вооруженными людьми отправился в канцелярию, чтобы получить первую сумму, причитавшуюся им по контракту. Он рассчитывал увидеть ларец, полный флоринов. Вместо этого ему преподнесли бумагу, адресованную Пигелло Портинари, управляющему банка Медичи в Милане.

— Деньги? — переспросил секретарь секретаря. — Мы не имеем дела с наличными деньгами. Передайте все свои пожелания мессеру Пигелло. В их старом здании, рядом с монастырем святого Амброджо, или в новом дворце у Кастелло. Сверните направо, когда подойдете к крепостной стене, и ориентируйтесь на собор святого Фомы.

Насупившись, Асторре нацелил на него свою жесткую бороду.

— В прошлый раз…

— Все в порядке, бери бумагу, — перебил Юлиус. — Медичи тебе заплатят. Таким образом они одалживают деньги. Герцог проследит, чтобы долг вернулся к ним сполна.

— Это ростовщичество, — заявил Асторре, сердито косясь на секретарского секретаря.

— Отнюдь нет. Таким образом Господь вознаграждает честных, трудолюбивых банкиров, которые пристально следят за состоянием денежного рынка. Пойдем. Бог с ним, со старым особняком Медичи. Я хочу увидеть новый Палаццо.

Продолжая спорить под дождем с воинственно настроенным Асторре, Юлиус все же ощущал тихое удовлетворение. Юнец Клаас едва ли мог по достоинству представлять семейство Шаретти. Пора им с Асторре выправить равновесие.

Накануне вечером они слегка встревожились, обнаружив, что ни сам Клаас, ни расписка о получении жеребцов так и не вернулись в таверну, но когда проснулись поутру, то все бумаги оказались у изголовья Юлиуса, и кто-то ему сообщил, что Клаас мирно спит, улыбаясь во сне, а вчера пришел в таверну позже всех, вновь в порванных шоссах и со списком каких-то адресов. Нет, с Клаасом определенно надо что-то делать.

Добравшись до Палаццо Медичи, они обнаружили, что и там вокруг тоже полно мокрого песка и известки. Длинное каменное здание постепенно обретало форму. На верхнем этаже красовалось не меньше дюжины арочных окон с колоннами, украшенными гирляндами, а автором среднего портала был личный архитектор монсиньора Козимо, Микелоцци. На головокружительной высоте над аркой красовался герб Сфорца. По обеим сторонам от входа имелись парные скульптуры в натуральную величину: два мужественных римских юноши и две восхитительные дамы во флорентийских платьях.

Из мужчин ни один не напоминал родича Томмазо Портинари. И хотя о прототипах красавиц Юлиус также не имел представления, но вошел во двор особняка с большими надеждами. «Semper droit», — этот девиз был высечен над входом. Вероятно, он вполне отражал убеждения Сфорца, Медичи и Портинари. В самом себе Юлиус отнюдь не был так уверен.

Во дворе также шло строительство. Он был огромен. Когда работы будут завершены, то в приемных залах и домашних покоях дворца смогут разместиться и сам его владелец, и все домочадцы, и свита. Кроме того, там смогут расположиться служащие банка, хранилища и рабочие помещения.

Внутри, в теплой комнате на первом этаже, где стен не было видно под гобеленами, Пигелло Портинари и его брат Аччерито поприветствовали гостей с державной сердечностью. В римскую армию не взяли бы ни одного из них. В особенности, старшего, Пигелло. Тощий, лысеющий, почти без подбородка, он ничем не напоминал своего младшего брата Томмазо, если не считать длинного острого носа. И еще любви к перстням: у него их было по два на каждом пальце. Вот только кольца у Пигелло были куда крупнее, и в них были настоящие рубины, бриллианты и изумруды; а рукава оторочены отнюдь не простой овчиной. Пигелло был богат.

Асторре с Юлиусом усадили в резные кресла. Им принесли освежающие напитки. Имя Томмазо случайно всплыло в разговоре, но тут же из него исчезло. Когда подошло время (а их никто не собирался задерживать надолго), Пигелло прошел по сияющим мраморным плитам к столу, огромному, как саркофаг, достал какие-то бумаги, часть из них внимательно просмотрел, а другие передал на подпись. Затем он извлек связку ключей и открыл семь замков на огромном сундуке, стоявшем в углу. В крышке, чтобы поднять которую понадобилась помощь двоих лакеев, был встроен изукрашенный циферблат, напомнивший Юлиусу шкатулки, какие делал Клаас. Пигелло вытащил из сундука большой кошель.

— Золото, полагаю, — объявил он. — Я думаю, золото будет лучше всего. Мессер Чикко, скорее всего, считал во флоринах, но сейчас у них слишком низкий курс. Конечно, со временем он выправится. А теперь, прошу вас, пересчитайте, мастер Юлиус, а затем можете воспользоваться услугами моей личной стражи, — я сейчас обо всем договорюсь, — чтобы вернуться на постоялый двор.

Когда он позднее пересказал все это Тоби, тот не поверил собственным ушам.

— Золото? Он сам предложил вам золото, когда обычные монеты обошлись бы ему дешевле?

— Вот именно, — подтвердил Юлиус, который только что покончил с утомительными выплатами наемникам и был не расположен спорить. — И нечего жаловаться мне на его щедрость, тем более, что он заполучил к себе все сбережения Асторре.

— Что? — переспросил лекарь.

— Пигелло предложил Асторре вдвое больший процент, чем Флёри, и Асторре тут же перевел все свои деньги к Медичи. Полагаю, это хороший знак. Медичи уверены, что Ферранте останется королем Неаполя. Или ты думаешь, они идут нам навстречу из-за твоего дядюшки?

— Из-за моего дядюшки, который герцогский лекарь? Нет, — покачал головой Тоби. — Он явился навестить меня в ваше отсутствие, и ясно дал понять, что считает, будто я сражаюсь на стороне проигравших. Так что лучше идти от противного. Ферранте терпит поражение, Асторре убит, и Медичи оставляют все деньги себе. Меня это не слишком интересует, но не знаешь ли ты, прибыл уже Лионетто в Италию, или нет? А если да, то на чьей он стороне?

— А что? — поднял брови Юлиус. — Если он за Анжу и французов, а не за Ферранте, то ты перебежишь к нему?

— Со всем моим золотом? Весьма заманчиво, — подтвердил Тоби. Шляпу он сдвинул на затылок. Лицо с четко очерченными ноздрями оставалось совершенно невозмутимым. — Тебе следовало взять с собой нашего математического гения, чтобы он все подсчитал. Где был Клаас вчера?

— Вторая колонка слева, третье имя снизу, — отозвался Голиус. — У меня пока нет копии списка, но их продают во дворе за неплохие деньги.

— Так пойдем купим, — предложил Тоби. — Я найду Клааса Он всегда так делает?

— Не знаю. Я никогда прежде не бывал с ним в незнакомом городе, — ответил Юлиус. — Полагаю, он что-то ищет.

— Безопасность в цифрах, — лаконично проронил Тоби.

Когда Юлиус ушел, он не стал утруждать себя, посылая за Клаасом, поскольку от своего дяди уже знал, чем занимается Клаас и где именно. Он просто сдвинул шляпу на лоб, отряхнул свой короткий черный дублет и, накинув плащ, отправился в великолепный особняк Аччайоли.