"Две недели в июле" - читать интересную книгу автора (Розен Николь)

11 Бланш

Как тихо в доме, думает Бланш. Ни звука. Даже птицы в саду умолкли. Жгучий полуденный свет пробивается сквозь опущенные жалюзи, прочерчивая полоски в затемненной спальне. Какая приятная тишина… Бланш закрывает глаза. Клеман повез Мелани к бабушке и дедушке, Эмилия где-то в глубине сада. Можно еще поспать. Хорошо, что в тот вечер я оставила их одних. Да еще этот день. Без нас. Что они сейчас делают? Она представляет их в какой-нибудь деревне или сидящими под деревом у дороги. Остановились, наверное, перекусить.

Хорошо, что я приготовила им корзинку с провизией. Помидоры, крутые яйца, хлеб, ветчина — все было заботливо завернуто в клетчатые салфетки. Сегодня утром, когда она принесла им эту корзинку, она увидела во взгляде Клер, что это ее тронуло. Ну, зачем же, мы купили бы что-нибудь по дороге. Ну что вы, это доставило мне удовольствие. Марк покачал головой, и она прекрасно поняла, о чем он подумал. Она неисправима, моя дорогая Бланш. Всегда готова оказать услугу. Он улыбнулся так, как улыбался только ей. Детской невинной улыбкой.

Быть доброй легко и приятно. Это успокаивает. И вот уже проходит напряжение, которое держало ее несколько дней с момента появления Клер. Она снова спит, не просыпаясь от кошмаров, черные мысли не одолевают ее посреди ночи. Какое облегчение, что прошел страх. Она больше не боится. Не боится, что Клер отнимет у нее Марка. Достаточно было с ним поговорить, обсудить простые, очевидные вещи — все, что делало его переезд в Париж невозможным. Да и как она могла вообразить, что это возможно? Не так просто сменить университет, особенно когда ты занимаешь там такое почетное и завидное место. А все другие обязанности Марка, все эти общества и ассоциации, в которых он участвует, его политическая деятельность? А весь круг их друзей? Нельзя одним махом отбросить то, что в течение долгих лет составляло твою жизнь. И самое главное, нельзя покинуть тех, с кем не расставался никогда, даже в самые худшие времена. Никто и ничто не могло разлучить их до сих пор. Нет, он не уедет из-за Клер. Бланш ведь видела, что после их разговора он изменился. Погрустнел, стал озабоченным. Очевидно, что он понял, даже если это было непросто. И это хорошо. Надо было поставить его перед реальностью. У него есть ответственность. Она, Бланш, просто обязана была это сделать. Было бы непорядочным оставить Клер с ее иллюзиями. Это было бы плохо. А она только выполнила свой долг, когда напомнила ему об этом. В их маленькой группе она сыграла ту роль, которую играла всегда. Она — их совесть. Во времена Ирен именно она не дала всему развалиться, сделала так, что они не расстались. Даже ценой своих собственных страданий.

Бланш потянулась. Она чувствует себя щедрой, доброй, благожелательной. Теперь, когда опасность устранена, можно и смириться с мыслью, что потом Марк и Клер будут жить вместе. Она может даже поддержать их, помочь им. Она с удовольствием представила, как они поселятся рядом с ней, как она будет для них образцом, своего рода опекуном. Она будет любить их, а они будут любить ее.

Потому что — как бы ни казалось это странным — с тех пор, как она сблизилась с Клер, она ее оценила. Ничего общего с Ирен. Ей, Бланш, нечего опасаться. Клер хрупкая женщина, и именно эта хрупкость привлекает к ней. Она страдала и нуждается в помощи. Поэтому она ходит к психоаналитику. Но что может сделать для нее он, Марк, чего бы не смогла сделать она, Бланш? Она чувствует себя сильной, способной оказать покровительство. Она могла бы ее поддержать, посоветовать, направить. Если надо залечить раны, то ничто не сравнится с дружбой, ничто не сравнится с любовью.

Ей нравится представлять себе, как они будут жить все вместе. Естественно, Клер придется переехать с мальчиками в их город. Конечно, не сразу. Но через некоторое время, почему бы нет? Город красивый, университетский, с богатой культурой. И жизнь здесь намного легче и приятнее, чем в Париже. Клер не составит большого труда найти работу. Конечно, потребуется время, чтобы привыкнуть ко всему, прежде чем они поселятся вместе в одной квартире. И мальчики должны принять изменения, познакомиться с Марком и со всем его окружением. Нельзя форсировать ход событий, пусть время сделает свое дело. Она знает, что один из мальчиков очень музыкален. Она сможет давать ему уроки, поможет поступить в Консерваторию. Они будут приходить к ней вчетвером ужинать, регулярно, несколько раз в неделю. Клер будет советоваться с ней, когда будет привыкать к новой жизни и к новому городу. Она познакомит ее со своими друзьями, поможет ей войти в их круг, найти работу. Она воображает себе вечера, которые они будут проводить все вместе, вокруг нее, в теплой атмосфере ее дома. Ну да, все будет очень хорошо. Клер может иметь еще детей, возраст ей это позволяет. И она будет заниматься этим их ребенком, будет ему тетей или даже приемной бабушкой. Клер младше ее только лет на десять, но это уже другое поколение. Ей кажется, что она ближе к Мелани…

Ею овладевает легкое беспокойство. Ребенок… Для нее уже все кончено. Она думала о ребенке, когда возникла Ирен. Мелани было пять лет, Марк был согласен. С появлением Ирен все изменилось. Не могла же она забеременеть именно тогда, когда Марк отдалился от нее. В последующие пять лет, с Клеманом, этот вопрос просто не возникал. Она даже не задумывалась почему. Просто так было. А сейчас она знает, что только Марк мог быть отцом ее детей.

Ее беспокойство растет. Она всегда знала, что никогда не любила Клемана так, как Марка, и что сошлась с ним по причинам, в которых ей до конца трудно признаться даже себе, потому что они не делают ей чести. Чтобы не быть одной, когда Марк и Ирен были так беззастенчиво счастливы. Чтобы сохранить Марка около себя, зная, как он привязан к Клеману. Она использовала Клемана, в этом вся правда. А потом было слишком поздно. Почему после исчезновения Ирен она ничего не сделала, чтобы вновь завоевать Марка? В то время она еще могла бы родить ему ребенка. Ей было тогда примерно столько же, сколько сейчас Клер. Надо посмотреть правде в глаза. Марк ей этого не предлагал. Однако он не оставлял ее совсем. Тогда почему? Он перестал ее любить? Нет, не поэтому. Он никогда не переставал ее любить. Он и сейчас ее любит, доказывает ей это каждую минуту. Может, она не хотела ранить Клемана? Тогда бы он понял, что все эти пять лет им пользовались, чтобы заполнить пустоту, а теперь он должен освободить место. Невозможно.

Но она также знает, что есть другая причина, которая касается только ее и никого другого. После жизни с Ирен, жизни, в которой секс играл основную роль, Марк не мог вернуться к ней. Потому что с ней эта сторона никогда не была удачной, по-настоящему счастливой, никогда не приводила в восторг. Никогда так, как с Ирен. Никогда так, как сейчас с Клер.

Бланш открывает глаза. Теперь тишина давит на нее. Она встает и поднимает жалюзи. Слышит, как в ворота въезжает машина.

Это возвращается Клеман. С Клеманом будут проблемы. Он не любит Клер, даже испытывает к ней глубокую антипатию, чрезмерную, необъяснимую. Она еще не говорила с ним о своих планах, о том, как теперь она видит их будущее. Может быть, если она сумеет умно представить ему ситуацию, ей удастся убедить его легче, чем ей кажется. Для Марка он готов на все. Значит, сможет переломить себя и изменить свое отношение. Достаточно, если он примет Клер такой, какая она есть. Это женщина, которую надо поддержать и немного сформировать, чтобы она смогла стать одной из них. Она гораздо образованнее Ирен, и с этим не должно быть много проблем. Конечно, сейчас она не проявляет особого интереса к тому, чем они живут, но она проникнется всем из-за любви к Марку. Да, она уверена, что сможет убедить Клемана.

Мелани тоже стала вести себя лучше. Вот уже два дня, как она смягчилась по отношению к ней. Несколько раз дочь приходила на кухню, когда она готовила, и даже предлагала помочь. Сначала ощущалось некоторое напряжение, но потом они разговорились, как прежде. С доверием, без агрессивности. Мелани уже настоящая женщина. Бланш долго не отдавала себе в этом отчета. Да и трудно было это принять. Ей вспомнился тот день, когда впервые на улице она заметила, что мужчины смотрят на ее дочь. Тогда она растерялась. Ведь она считала Мелани еще ребенком, своей собственностью, своей гордостью — посмотрите, какая хорошенькая и умненькая у меня девочка, которую я выносила в своем чреве, родила и превратила ее в такое совершенство… А теперь это такая же женщина, как она сама. Она больше ей не принадлежит. Стала соперницей. И тогда она почувствовала себя покинутой, оставленной на другом берегу, старой и потерянной для жизни. И испытала мучительную ревность.

Теперь, может быть от того, как развивались отношения с Клер, она больше не ощущает угрозы и хочет наладить отношения с дочерью. Узнать, как она живет. Есть ли у нее возлюбленный, может, даже любовник? От этой мысли она вздрагивает, но быстро берет себя в руки. Это совершенно нормально в возрасте Мелани. Она сама встретилась с Марком в двадцать два года. Ей хочется, чтобы Мелани ей все рассказала, доверилась ей. Но сама она не будет об этом просить. Не надо действовать резко. Дочь должна сделать это сама. Надо вести себя как с животным, решила Бланш, которое хочешь приручить.

— Ты хорошо спала?

Клеман вошел очень тихо. Она оборачивается и улыбается ему:

— Да, очень хорошо. Что сказала Мелани? Она вообще разговаривала с тобой?

Он пожимает плечами. Она хорошо знает этот жест, и сегодня он ее раздражает.

— Ты же знаешь, что Мелани со мной не разговаривает.

Она начинает раздражаться:

— Может, потому, что ты сам никогда ничего ей не говоришь?

— Остановись, дорогая. Мы уже сто раз это обсуждали. Между мной и Мелани полная несовместимость. И лучше оставить все как есть. Я не желаю ей зла и никогда ей его не причиню, но не проси меня притворяться, что я ее люблю…

Клеман усаживается за свой стол.

— Я думал о том, что твои родители сказали в тот вечер, когда мы ездили к ним.

— Что?

— Ты же знаешь, по поводу Клер. Твой отец жалел, что не познакомился с ней. Он еще произнес немыслимую фразу: пора Марку жить своей жизнью и перестать цепляться за нас. Нет, во что он вмешивается?

Бланш пытается сохранять спокойствие, но голос ее звучит резко:

— Он прав. Их надо познакомить с Клер. И Марку действительно пора изменить жизнь. Разве ты не видишь, куда он катится? Без конца новые женщины, и никак не может остановиться.

— Согласен! Пусть так! Но не с Клер же! Ты можешь себе на минуту представить, что между ними могут быть серьезные отношения?

— А почему бы нет?

— Но ты же сама говорила…

— Это было вначале. Я ее еще не знала. Я думала, что это очередная незначительная связь. Еще одно приключение. Но Клер другая.

— Я тебя не понимаю. У нее нет ничего общего с нами. Она не принимает ни одну из наших ценностей. Ей с нами скучно, это же очевидно, я это вижу за каждым обедом, в каждом разговоре. Ей безразлично все, что мы делаем, и все, во что мы верим. Как же мы можем делить с ней нашу жизнь?

— Все это не имеет значения.

Ей хочется закричать, но она сдерживает себя. Надо сохранять спокойствие.

— Все это не имеет значения, потому что все это можно изменить. Она любит Марка и сделает все, чтобы их отношения продолжались. Со временем она привыкнет к нам, поймет значение того, чем мы заняты, примет наши ценности. Она еще не успела по-настоящему узнать нас.

— Ты тешишь себя иллюзиями. Она на это не способна. Она из тех, кто бежит к психоаналитику, как только в жизни появляется проблема. Из тех, кто смотрит телевизор…

— Откуда ты это знаешь?

— Марк мне рассказал. У нее дома огромный телевизор, и сам дом самый обычный, самый обывательский. Все эти диванчики, низкие столики…

Бланш колеблется, но мужественно продолжает:

— Ничего, все это не важно. Конечно, на нее оказывали плохое влияние. Может быть, ее муж… Но она еще молода, она может измениться.

— Да ты что! В тридцать пять лет не меняются.

Она ненавидит его за то, что он противоречит ей, разбивает ее мечту. Она опасается также, что он будет действовать у нее за спиной и влиять на Марка. Бланш смутно чувствует, что именно отсюда будет исходить опасность для нее и для всех. Ей надо подумать. Может, ей удастся убедить Марка повлиять на Клемана. К его мнению он прислушивается гораздо больше, чем к ее словам. Ей не хочется оставаться с ним в комнате, хотя обычно в его присутствии она чувствует себя комфортно. Она не знает, что с ней происходит, но в этот момент она не может его выносить, страдает от его некрасивости. Эта некрасивость поразила ее еще в первый день, когда она увидела его в компании Марка. Потом она перестала ее замечать. Но сейчас это бросается ей в глаза каждый раз, когда она взглядывает на него.

— Пойду займусь вареньем.