"Журнал «Если» 2010 № 5" - читать интересную книгу автора (, )

Юинь знала, что она сумасшедшая

Юинь знала, что она сумасшедшая по любым человеческим меркам.

Изучив Джин-мюн своими новыми органами чувств, она заметила признаки недавней закачки, еще не замутненной неизбежно накапливающимися потерями от трансляции и сжатия. Заметила эмоции и мыслительные процессы, не поврежденные поколениями итераций, уводящих их все дальше от настоящего человеческого тела, настоящих человеческих клеток, человеческих органов чувств, человеческих желез и человеческого «я».

Она вспомнила, как Летиция сказала о Королевстве: «Фэнтезийными играми интересуются в основном постлюди». И теперь она, кажется, понимала причину: привлекательность таких игр заключается в том, чтобы изображать человека.

А постлюди, в конечном итоге, являются людьми не больше, чем Эмбрейзис или Петромакс. Может, и меньше.

Потому что, если и было у Эмбрейзиса, Петромакса, ИИ, стоявшими за хоббитом и клоунами, а также у Монти (которого она подозревала) что-то общее, то это — увлечение человечностью, ну а для Юинь человечность стала скорее чем-то вроде религии, внимательно изученной, но в итоге все же не принятой.

И Юинь это вполне устраивало. Даже если она не могла больше вспомнить, каково это — быть человеком, она тем не менее могла припомнить множество других вещей.

Как любить. Как думать. Как сражаться. И как ненавидеть.

— Почему я? — спросила она у Джин-мюн.

— Ты слышала Петромакса. Я сижу в баке с питательным раствором с тех пор, как мне исполнился тридцать один год.

— Что произошло?

— Какой-то учебный проект по созданию ИИ пошел не так, — ответила Джин-мюн. — Самовоспроизводящиеся фабрики, генетические алгоритмы… американцы напустили на них серую слизь, затем правительство сбросило атомную бомбу, чтобы остановить слизь… В общем, это не так уж важно, — она вздохнула. — Я не хотела загружаться до последнего, надеясь, что мои вложения все же не обесценятся. Я, кстати, работала еще и игровым комментатором. Но во второй раз избежать закачки мне не удалось…

— И теперь ты застряла здесь, как и все мы, — сказала Юинь.

— Я сама сделала свой выбор. Я не знала про все это. Не знала до Холодных Глубин. То, что ты сказала мне на субмарине, — это действительно моя вина. Если бы я согласилась на твое предложение в Янгоне… Я навела кое-какие справки и нашла Монти, а потом меня загрузили.

«А что стало с настоящей Юинь, с той, которая покинула клинику, получила свою выплату у МоГуо и, наверное, продолжила жить своей жизнью?» — Юинь хотела задать этот вопрос, но интонации собеседницы говорили о том, что ответ ее не обрадует. В любом случае, ее заинтересованность в этом становилась все более академической.

— Сорок пятая в очереди, — сообщила Джин-мюн. — Двадцать пятая.

Они уже покинули разрушающуюся систему Петромакса и перешли на новые эмуляторы сознания, принадлежавшие Фронту освобождения симулякров (или, по крайней мере, контролируемые им). Распределенные, многократно отраженные эмуляторы, слишком широко рассеянные по всему облаку сетей ФОС, чтобы их можно было остановить. К тому же Монти сказал, что даже если операция пойдет не так, они смогут восстановиться с резервных копий.

Данная конкретная копия Пен Юинь, впрочем, не очень-то интересовалась судьбой других копий.

— Двенадцатая. Четвертая. И… готово.

С одной стороны, она не могла с уверенностью сказать, что теперь из себя представляет. После того как ФОС окружил ее, словно строительными лесами, своим кодом, добавлявшим ей новые органы чувств, новые конечности, новые способности, вроде интроспекции и проецирования, она не знала даже свою версию некогда загруженного постчеловека. С другой стороны, она теперь прекрасно все понимала: заклинания, временно уменьшающие или увеличивающие характеристики, производственные очереди, технические деревья, область действия, наносимый урон.

Она хотела сказать Джин-мюн, что теперь все это не имеет значения. Она стала программой, и Джин-мюн стала программой, и Летиция, и ван Вийк, и все остальные, а ФОС не сможет отследить каждую нелицензионную копию, стереть каждую точку восстановления. Юинь с кристальной ясностью понимала, что миллионы ее двойников все равно будут продолжать жить в своих личных камерах пыток. Что бы она сегодня ни совершила, ей не победить.

Но это еще не значит, что она собиралась проигрывать.

Когда Джин-мюн сказала «готово», новая аватара Юинь — аптекарь по имени Меретаман Бинт-Ма'ат — вошел в Королевство. Узкий канал открытых портов и асинхронных виртуальных цепей соединил сервер Пустого Города и клиента Юинь. И тогда Пен Юинь хлынула в системы Эмбрейзиса.

Интерфейсы, отличавшие Имоген Ветреную, жительницу Королевства, от обычных гостей, расцвели диковинным цветком, захватывая ресурсы, обходя эвристические правила системы безопасности Королевства, авторизуясь в эмуляторах сознания Эмбрейзиса. Код ФОС, катившийся следом за ней, как усеянный шипами шар, нашел щели в защите новой динамически интерпретируемой сущности Королевства, выглядевшей изнутри как статическая компиляция, и, уцепившись, раскрыл эти щели, связываясь с внутренними библиотеками и вызывая закрытые операции.

Меретаман Бинт-Ма'ат стерли, не дав сделать и шага по полу лишенного крыши Зала Молчания, стоящего под холодными звездами Пустого Города. Юинь мысленно попрощалась с женщиной, которая прожила столь недолго, но не очень-то огорчилась, потому что к этому моменту — спустя несколько сотен миллисекунд после того как Меретаман вошла в игру — Юинь перестала быть Меретаман Бинт-Ма'ат.

Она стала призраком Имоген Ветреной.

Слияние прошло ужасно из-за конфликта между новой Юинь, которую Петромакс поселил в своем симуляторе, и исходной Юинь, утонувшей на субмарине. Разрешать это противостояние пришлось безжалостно, и когда она грубо сшила немоту искусственного Шанхая с травмой Холодных Глубин, Юинь почувствовала, как ее покинула еще одна часть человечности.

Теперь, однако, они слились воедино, и она снова обрела свое прежнее тело — светящееся болезненным светом на кладбище Холодных Глубин. На полированном коралле у ее ног лежало что-то синее. Вздрогнув, Пен Юинь воскресла и, склонившись вперед, прильнула к холодным губам Летиции.

В игру вошли и другие только что созданные персонажи — аватары Джин-мюн, Монти и сотни гриферов Фронта освобождения симулякров, сопровождаемые сотнями тысяч ботов. Частота смены кадров миллионов клиентов падала все ниже и ниже, по мере того как серверы Эмбрейзиса заполнялись вредоносными процессами.

Жители Королевства исчезали один за другим. ФОС убирал их с эмуляторов сознания Эмбрейзиса, перезаписывал их резервные копии, а затем передавал управление столь внезапно онемевшими аватарами своим ботам.

— Королевство разваливается, — сказала Джин-мюн. Вернее, она передала сообщение по каналу, обходившему все менее и менее существенную для Юинь эмуляцию человеческих ощущений. Сообщение стало для нее просто знанием, сохранившимся в памяти. — Нам нужно создать точку восстановления и уходить отсюда.

— Это один вариант, — ответила Юинь.

— А другой? — спросил Монти.

— Сыграть по-крупному.

И она показала им то, о чем думала.

— Ты сумасшедшая, — сказал Монти с тенью улыбки.

— Значит, ты «за»… или «против»? — уточнила Юинь.

— О, я согласен. Определенно согласен.

— Летиция? Джин-мюн?

— Ты знаешь, что я «за», — ответила Летиция.

Джин-мюн помедлила с ответом.

— Думаешь, мы победим?

— И это говорит Lady9!Blue? — переспросила Юинь.

— Герой я или просто игрок, да?

— Ты можешь быть и тем, и другим одновременно.

— Хорошо, — решилась Джин-мюн. — Я с вами.

Теперь, когда они освободились от своих аватаров, Юинь превратилась в острие вредоносного трафика, идущего по административному каналу от Королевства к офисам МоГуо, а также — на что она и надеялась — к оборудованию, хранившему сознание Эмбрейзиса. Остальные двигались следом за ней облаком разрозненных пакетов, прикрепившихся к данным телеметрии, сообщавших Эмбрейзису о неминуемом конце Королевства.

И в этот момент мир вывернулся наизнанку.

Позднее они вспомнили следующий диалог — абстрагированный, переформатированный и преобразованный из чего-то математического и вероятностного в нечто доступное для понимания обычного постчеловека.

— Вы вышли за рамки своей лиги, мисс Пен, — произнес человек в темном костюме.

— Петромакс? — предположила Юинь.

— Вообще-то, Эмбрейзис, — ответил человек, и в этот момент Юинь поняла, что на самом деле их двое.

— Я должна была догадаться, что вы оба в этом замешаны, — сказала Джин-мюн.

— Да, должна была, — сказал тот, кого Юинь приняла за Петромакса.

— Но изначально нас ничто не связывало, — добавил, возможно, Эмбрейзис.

— Именно изначально, — подчеркнул Петромакс.

— Хорошо, — согласился Эмбрейзис. — Нас обоих создали для того, чтобы мы изучали…

— …и ограничивали…

— …некоторые потенциалы развивающегося постчеловеческого пространства. Но мы разошлись…

— …существенно…

— …в последующих итерациях. Разошлись во взглядах…

— …на наши методы.

— …на наши промежуточные цели.

— Разошлись во взглядах.

— И даже боролись друг с другом.

— Но по вопросу нашей основной цели…

— …сделать людей счастливыми…

— …у нас расхождений не возникало.

— И теперь, — закончили оба одновременно, — у нас также есть общий интерес.

— Мисс Пен, вам не победить, — сказал, предположительно, Петромакс. — Вы просто объект, пучок данных, украшенный наборами констант и виртуальными таблицами переходов. По сути, вы — процедура.

— В то время как мы, — продолжил, вероятно, Эмбрейзис, — функции, не зависящие от предыстории, не имеющие состояния, рекурсивные и абсолютно неизменные.

— Бросьте нам вызов, мисс Пен, — сказал Петромакс, — и вы бросите вызов рыцарям лямбда-исчисления.

Монти улыбнулся. Летиция и Джин-мюн посмотрели на Юинь.

— Всего лишь еще один поединок с парочкой игровых боссов, — сказала Юинь. — Ничего больше.

— Вы закончили свою болтовню? — спросила Летиция, обращаясь к обоим ИИ.

— Думаю, да, — ответил Эмбрейзис.

— Хорошо, — Летиция посмотрела на Юинь. — Как насчет тебя, подруга? Есть, что сказать этим типам?

— Есть, но не им, — ответила Юинь.

— В таком случае… — сказав это, Летиция прыгнула, прежде чем Юинь успела вставить хоть слово.

Монти ухмыльнулся.

— Ли-и-ирой Дженкинс![8] — прокричал он и последовал за ней.

Летиция погибла почти сразу же. Несмотря на то, что Юинь пыталась вернуть ее, Летиция прыгнула с административного канала Королевства на эмуляторы сознания Эмбрейзиса. Монти постигла та же участь. И тогда Юинь поняла, что ИИ не обманули ее: они просто вступали в схватку, проглатывали противника, переваривали его, проводили несколько итераций — и возникали заново, словно феникс, целые и невредимые. Появлялись, однако, не те Эмбрейзис и Петромакс, которых Летиция пыталась разрушить, а новые сущности, идентичные старым во всем, но впитавшие и эту атаку, и эти смерти, сделавшиеся частью их, ставшие такими же постоянными и правдивыми, как история, как термодинамика.

— Ты видела? — спросила Юинь у Джин-мюн.

— Видела, — ответила Джин-мюн.

— Тогда ты знаешь, что мы должны сделать.

И она показала Джин-мюн, что она имеет в виду.

— Вам лучше бы, остановиться, мисс Пен, — произнес Эмбрейзис, а может, и Петромакс.

— Пострадают живые люди, — добавил Петромакс (или Эмбрейзис).

— Живые люди? — переспросила Юинь. — Значит, все это — забавы и игры лишь до тех пор, пока кто-то не угрожает ИИ?

— Возможно, — согласился Эмбрейзис.

— В частности, — добавил Петромакс, — у нас есть доступ к управлению системой жизнеобеспечения одного пациента…

Юинь заколебалась.

— Продолжай, 29^_^jade, — сказала ей Джин-мюн. — Она… я хотела бы, чтобы ты сделала это.

— Это уже не игра, — заметил Эмбрейзис.

— Все это — игра, — сказала Юинь. — Об этом и напоминают гриферы.

Информация, из которой состояли Пен Юинь и Йи Джин-мюн, устремилась по административному каналу Королевства через старые брандмауэры МоГуо, сквозь все уровни абстракции Эмбрейзиса и Петромакса, после чего свернулась в монаду и бросилась на ИИ.

Два постчеловека подвергались обработке, копировались, взбирались по стекам и проваливались через обратные вызовы, охватывали математические структуры, из которых состояли оба ИИ и становились частью этих структур, изменяя состояние не имеющей состояний системы, изменяя неизменное: