"Демоны плоти. Полный путеводитель по сексуальной магии пути левой руки" - читать интересную книгу автора

V. По левую руку Христа. Священная блудница и гностический маг

[Иллюстрация: Темный маг «Иисус» и священная блудница «Мария Магдалина». Фрагмент картины Фелисьена Ропса Голгофа.]

Всякому, рискнувшему пойти ускользающей тропой пути левой руки на Западе, не миновать гигантской преграды на этой дороге.

Преграда эта — непреходящее удушающее влияние организованного западного христианства на сексуальность. Чтобы понять специфический контекст, в котором вынужден действовать западный сексуальный маг темной волны, нам необходимо сначала разобраться с изуродованными психосексуальными условиями, порожденными многими веками господства искаженного на Западе христианства. Несомненно, индуистское и буддийское пуританство со своими ограничениями представляют специфические для этих культур проблемы, которые должен решать восточный адепт пути левой руки. Но они просто не идут ни в какое сравнение с неприкрытой свирепой ненавистью к телу, составляющей экзотерическое мировоззрение западного христианства. Любая попытка принести путь левой руки на Запад должна учитывать пагубное влияние, которое повсеместный культ распятия — даже в его ущербной нынешней вариации — оказал на самые глубокие уровни восприятия эротического.

Некоторым читателям, вероятно, покажется неправильным и парадоксальным начинать поиски пути левой руки на Западе с рассмотрения негативных последствий институционального христианства — религии, зародившейся на Востоке. В конце-то концов, за тысячи лет до эпидемического распространения христианства, магическое и эротическое были полноправными и неотъемлемыми аспектами высокоразвитых западных культур. Никто не мешает вам наивно оглядываться назад, взирая на дух эротической свободы и радости, наполнявший историю дохристианского Запада. Однако, богатая сексуально-магическая традиция, взращенная колыбелью Западной цивилизации, древними Грецией и Римом — сюда же относится менее известная эротическая магия, практиковавшая в «варварских» скандинавских и кельтских странах — была почти полностью разрушена наступлением армий Креста. Уничтожение христианством древних сексуально-магических традиций Европы привело к тому, что у западных магов нет возможности научиться в своей культуре живым практикам эротической инициации. Хотя некоторые неоязычники предпринимали достойные уважения попытки возродить былую мощь этих поруганных обычаев, даже их наилучшие достижения лишены исторической преемственности. Западные сексуальные маги сделали все, что в их силах, дабы преодолеть удивительный удар христианства по сексуальной магии, собирая обломки на развалинах. Несмотря на их старания, многие такие попытки восстановить дохристианский взгляд на сексуальную магию часто вязнут в болоте идеализма, романтизма и капризной склонности принимать желаемое за действительное — а это не самые лучшие инструменты для выковывания жизнеспособной системы сексуальной инициации.

Как мы уже показывали, сексуально-магические практики, более или менее аналогичные пути левой руки, время от времени возникают на Западе и, по видимости, независимо от тантрической традиции. Это не должно удивлять, если инициация пути левой руки на самом деле является универсальным нейрофизиологическим феноменом, порождаемым, прежде всего, человеческим организмом, а не спецификой культурных особенностей. Однако, пробуя набросать в общих чертах историю пути левой руки на Западе, мы обнаруживаем два различных потока темной волны. Более древний из них представляет собой изначально западную традицию сексуальной магии, не столь уж редко совпадающую с тем, что мы обозначили как базовые основы восточной Вама Марги. Относительно молодое направление, которому нет и 150 лет, составляют сравнительно недавние попытки в прямом смысле слова импортировать тантрические учения пути левой руки из Индии и Тибета в Европу и Новый Свет. Многие из этих ручейков, несущих путь левой руки в направлении Запада, оказываются немалой проблемой для прагматично настроенных сексуальных магов темной волны.

Что касается сравнимых с путем левой руки сексуально-магических практик из Западной античности, то очень многие уникальные учения были забыты либо подверглись переосмыслению пришедшим позднее христианством, поэтому почти невозможно изучить эти оригинальные традиции в чистом виде. Что касается сравнительно недавнего знакомства Европы и Америки с аутентичной инициацией Вама Марги, то произойти ему до конца помешала проблема усвоения радикальной сексуально-позитивной доктрины, какой является темная волна, в связи с отрицающими тело догмами христианства, искаженными западным сознанием. Случайного наблюдателя может смутить последнее утверждение. Конечно, подумает он, для насыщенного порнографией современного мира индустриализированного Запада, где открыто приветствуются практически все формы сексуальных проявлений, что может быть удивительного в пути левой руки?

Да, это верно, что многих жителей нынешнего Запада интригует идея тантрических сексуальных практик. Однако пока западный адепт не пройдет полного перепрограммирования от господствующего западно-христианского отношения к сексуальности, его прогресс на пути левой руки едва ли возможен. Можно вести жизнь абсолютной сексуальной вседозволенности, и все же ощущать на себе трансформирующее Эрос влияние христианской культуры. И судя по нашему опыту, библейское понимание секса как греха способно определить соответствующее восприятие тела человеком Запада в случае, если этот индивид в руки не брал Библии и не следовал христианской морали сознательно.

Пытаясь одолеть эту психическую цепную реакцию, многие люди Запада занимались сексуальной магией, чтобы просто обозначить свой демонстративный разрыв с пропитавшей их сдержанностью христианства в отношении секса. Если секс «греховен», они скрупулезно воспроизведут каждый описанный данной книгой грех. Такая позиция противодействия может быть лишь самым первым, подготовительным этапом к инициации пути левой руки. Печально, но многие западные сексуальные маги увязают в этой колее, растрачивая так много полезной энергии на борьбу с греховным внутренним бесом, что им не суждено подняться на высшие ступени инициации.

Можно утверждать, что даже сам Алистер Кроули — наиболее влиятельный на Западе сексуальный маг прошлого века — потративший десятки лет, активно сражаясь с подавлением сексуального, навязанного ему его воспитанием в радикальной псевдо-христианской секте, так и не сумел перепрограммировать себя. Складывается впечатление, что даже после шестидесяти лет он так и остался «гадким мальчишкой», изо всех сил старавшимся поступать назло своим давно почившим родителям-пуританам. На Востоке адепт Вама Марги преодолевает сексуальные табу индуизма на самой ранней ступени инициации только для того, чтобы затем приобщиться к миру божеств, удаленному от любых культурных пределов. Эти трансгрессии — не самоцель, они лишь веха в самом начале дороги к созиданию себя как свободной личности. Точно так же маг темной волны, порывающий с иудейско-христианскими установками, должен остерегаться и не попадать в ловушку лимитированной роли реакционера. В условиях Запада, старинный принцип Випарита-Карами, в определенной степени находит свое выражение в распространенной практике переворачивания, которой отмечена историческая традиция сатанизма на примере ритуалов вроде черной мессы. Однако стоит переворачиванию стать в результате повторений институтом, оно превращается в мертвую ортодоксию и утрачивает если не всю, то большую часть своей трансформирующей энергии. Служение черной мессы по пятницам в полночь так же бесполезно для процессов радикальной самотрансформации пути левой руки, как посещение церкви утром по субботам.

[Иллюстрация: Сексуальный мистицизм Святой Терезы Авильской. Рисунок Фелисьена Ропса]

Например, если подросток, живущий в маленьком религиозном городке и недовольный христианским морализированием, впервые надевает перевернутый крест, он предпринимает протест против диктата местного социально-религиозной этики, делает здоровую попытку найти свою индивидуальность. В редких случаях сознательное отстранение от семейных и религиозных запретов способно произвести достаточное потрясение, которое будет способствовать настоящей инициации. Но всякое потрясение со временем изживает себя. Если наш теоретический сатанист-мятежник своим маленьким вызовом обществу завоюет одобрение своих друзей, эмблема «зла» станет символом статуса, сведя на нет цель обратного действия. Едва перевернутый крестик превратится в постоянный атрибут личного имиджа, он станет просто еще одной общественной условностью, которую должно преодолеть.

Фатальный разрыв между сексом и духом, Эросом и Психеей, настолько отравил западную культуру, что даже маги-нехристиане бессознательно восприняли свойственное организованной религии неприятие тела и сексуальности. Это показывает на удивление распространенная нелюбовь к сексуальной магии во всех ее видах многих западных магов, которых явно смущает сама эта идея. Для них любая форма эротической инициации есть уход от «высших» сил разума в «низший» сексуальный центр. В лучшем случае они способны презирать путь левой руки как глупость, отвлекающую от чисто умозрительных экзерсисов, каковые они уважают куда больше. В худшем — они усматривают в сексуально-магических операциях гибельный тупик.

Несмотря на универсальность пути левой руки, как бы он ни назывался, стремящийся пройти его сексуальный маг обнаружит, что один из плюсов, открываемых уже при первом изучении оригинальной восточной модели Вама Марги, заключается в ее уникальной терпимости по отношению к, казалось бы, еретическим или маргинальным концепциям. Это позволило индийскому пути левой руки развиваться так, как он развивался, в атмосфере относительной свободы.

Этого нельзя утверждать, говоря о менее терпимых культурных контекстах, где преследовались и даже уничтожались те, кого заподозрили в экспериментах с эротической самоинициацией. В странах, где господствуют иудаизм, христианство, ислам или другие вероисповедания, отрицающие Эрос и проповедующие самоотречение, до недавних пор сексуальная магия практиковалась, окутанная ядовитым облаком греха и позора, инспирированных религией. Сексуально одержимая истерия сжигания ведьм, подобно заразной эпидемии многие века сотрясавшая Европу, является лишь одним из многочисленных драматичных эпизодов в стремлении Запада изгнать демонов плоти. Немногочисленные записи о сексуально-магических экспериментах на Западе, появившиеся раньше двадцатого века, отражают сексуально-амбивалентную культурную атмосферу, в которой они писались.

Как мы увидим, это придало западной эротической метафизике приглушенный, преходящий характер, совершенно чуждый Востоку, где путь левой руки занимает место вполне легитимного — хотя и протестного — метода духовного развития. Достаточно взглянуть на пример Алистера Кроули, чтобы осознать трудности эротической инициации в сексуально-негативном религиозном и социальном климате. Несомненно, борьба Кроули, подчас меланхолическая, с его сексуальными демонами разбила ряд барьеров, избавив современных сексуальных магов от множества препятствий. И все же, насколько, в конечном счете, безрадостной и реакционной видится его «сексуальная магика» в сравнении с освободительными целями восточного пути левой руки. Да, относительное освобождение эротического потенциала человека, достигнутое так называемой сексуальной революцией, создает для сегодняшних магов куда более благоприятный климат для инициации пути левой руки, чем тот, в котором был вынужден существовать Кроули. Но до сих пор остаточное чувство греха и вины висит мертвым грузом на многих магах Запада, идущих к пробуждению через Эрос. Это подобно отрезвлению от склонности жестко демонизировать плотские радости, что столь характерно для христианской эры.

Пока западный мир, мучаясь сомнениями, пробуждается от долгого кошмара экзотерического иудео-христианства с его удушающим влиянием на Эрос, маги могут найти модель эротической инициации в тантрической Вама Марге. В этой здоровой системе нет асексуальной истерии и морализирующего подтекста борьбы добра и зла, назойливо звучащего в сексуально-магических построениях Европы. Даже за пределами Тантры индийское осмысление божественности — так было и в западной дохристианской античности — предусматривает поклонение пантеону богов и богинь, действующих по воле своих похотливых желаний. Такое утонченно-эротическое понимание природы божества приводит в практиках пути левой руки к идее о том, что самостоятельное приобщение человека к божественным уровням сознания идет не только из той зоны, что выше шеи. Фаллос и вульва становятся важными — и по-настоящему значительными — аспектами полной инициации. Религиозные персонажи, которым дарована честь вести активную половую жизнь на христианском Западе — это исключительно только дьявол и его демоническое окружение. Оттого на раннем этапе своего проникновения на Запад путь левой руки, так уж сложилось, в значительной степени застрял в плену довольно узкой колеи сатанинской мысли, за исключением более глубоких моделей инициации.

Хотя у индийского пути левой руки есть свои собственные пределы — его подчас парадоксально ограниченный взгляд на инициацию женщины составляет самый вопиющий тому пример — Вама Марга дает своим адептам гораздо большее пространство для развития. В отличие от западных сексуально-магических практик, возвращающимся к античным методикам, тантрический путь левой руки до сих пор можно изучать как достаточно органичную, динамическую, цельную систему, действующую сегодня, а не предаваться ностальгическим реконструкциям давно минувшего прошлого. Настоящие учителя индийского пути левой руки продолжают хранить и передавать методики темной волны так, как это веками делали их предшественники, по неразрывной цепи традиции. Их уроки можно приспособить к нуждам современных западных сексуальных магов, раскрывая древнее наследие в новых, неожиданных направлениях, сохраняя свежую энергию, которую способна порождать лишь по-настоящему живая традиция.

Завершая наше обобщение и обозначая западную форму пути левой руки, начинаешь понимать, что по-настоящему «западного» здесь немного. Самые важные качества сексуальной магии, сложившиеся на Западе — в случае, если они не были заимствованы из индийской Тантры — на самом деле происходят из разнообразных ближневосточных источников. Исключением является европейская традиция черной магии, в той или иной степени представляющая собой пережитки дохристианской темной волны. Только по видимости западные сексуально-магические направления, вроде гностического распутства, ереси тамплиеров с их богом/богиней Бафометом, культом Бабалон, поисками святого Грааля и герметической алхимией, родились вовсе не в Европе.

[Иллюстрация: Картина Клови Труи «Инквизиция ищет дьявольскую отметину» раскрывает скрытые эротические течения в католическом христианстве.]

Из-за его повсеместности и адаптации в разные формы, легко забывается, что христианство, духовная доминанта традиции Запада — тоже восточный культ, совершенно чуждый исконно европейскому духовному импульсу. Но на самом ли деле тормозящее сексуальность экзотерическое христианство, которое так охватило западную душу, точно выражает первоначальное учение Христа? Многовековая борьба церкви с демонами плоти может заставить кого-то подумать, что нет ничего более далекого от христианства, чем сексуальная магия пути левой руки. Тем не менее, неоднократно отмечалось, что организованное христианство, со всеми его заявлениями об умерщвлении плоти, скрывает в себе глубокое — хотя жестко подавляемое — подводное течение эротического мистицизма. Вспомните оргазменно-экстатические видения Терезы Авильской, в которых она переживала проникновение в нее Иисуса «словно копье в сердце». Распространенный на католическом Западе образ Христа как жениха, а верующей как страстной невесты, несет в себе безошибочно узнаваемые сексуально-магические коннотации. На пике упоенного, санкционированного церковью, самобичевания, святой Августин был вынужден предупредить верующих, чтобы они не секли себя излишне увлеченно, иначе к их боли примешаются экстатические тона.

Христианские течения, существующие сегодня на Западе, надо подчеркнуть, представляют собой лишь победившие разновидности неоднородной религии, некогда находившей выражение в головокружительном количестве разнообразных направлений. Эти другие «христианства», многие из которых включали в свой культ Эроса и магию, были почти на корню истреблены, объявленные «ересью» более сильными католиками и Восточной Православной Церковью. После их жестокой чистки нам остались лишь упрямо неэротичные ветви действующего и в наши дни культа да догматы, подчищенные асексуальными психозами неистово аскетических отцов католической церкви вроде святого Павла и святого Иеронима (как, впрочем, и все остальное, что подразумевалось в Евангелиях). Сопутствовало этой относительно поздно сложившейся ненависти к чувственности фанатичное женоненавистничество, презрение к женщине как к виновнице первородного греха, дьявольской искусительнице, ставшей причиной изгнания мужчины из райского сада. Это чувство выражено в сердитом замечании Тертуллиана о том, что женщина — это «храм, построенный на нечистотах».

Но любая религия, столь старательно очерняющая Эрос и Женский Демонизм, не может избежать непредумышленной обратной реакции в рядах своих последователей. Постоянные христианские проповеди против плотского греха делают запретный плот чувственного удовольствия лишь слаще. Однако намеки на сакральную сексуальность, выскакивающие в христианстве на манер досадной эрекции епископа во время служения торжественной мессы, могут на самом деле уходить корнями в давно утраченную тайную эротико-магическую традицию, существовавшую в рамках собственно этой религии.

Эта традиция, которую называют то вольнодумным гностицизмом, то гедонистическим гностицизмом, а то и спермо-гностицизмом, несомненно, оказала самое существенное влияние на развитие темной волны в западной сексуальной магии. Значение задавленного раннехристианского сексуально-магического учения может удивить читателей, склонных полагать, что пример западного пути левой руки — мешанина из недопонятых идей, имя которой «сатанизм». Центральное место в забытой практике плотской инициации, затерявшейся в веками поощряемом Церковью уничтожении Эроса, занимают древние магические архетипы Волхва и Блудницы.

Дух Святый найдет на Тебя.

Лк. 1:35

Прежде чем мы начнем расстегивать пояс девственности, которым опутана западная психика, давайте сделаем невероятное допущение, что Иисус Христос, господствующий на Западе архетип строгой морали и благодетельного целомудрия, на самом деле представлял собой тот самый образец сексуального мага пути левой руки. Мы начинали свое путешествие по восточному пути левой руки с притчи о Совокупляющемся Будде. Невозможно составить представление о западном пути левой руки, не обратившись к подобному образу на Западе.

Главным в пути левой руки является понимание того, что адепт достигает высшего уровня инициации через энергию своей партнерши, своей дути или, иными словами, посредницы между материальным телом и божественной силой Женского Демонизма в его многочисленных формах. Мы уже отметили, что общая черта мифов о волхве, встречающихся почти во всех культурах, это его связь как раз с такой инициатрикс. Оставив рассмотрение сложного вопроса, был ли маг «Иисус Христос» (это не личное имя, а греческое наименование «Спаситель-помазанник») реальным историческим персонажем, мы можем легко установить, что за женщина в его мифе была эзотерическим источником его силы.

В соответствии с христианской традицией, Мария Магдалина — образ падшей женщины, грешницы. Она — архетип блудницы, за многие века своего существования религиозным искусством было создано множество ее изображений, китч Голливуда выдал несколько библейских эпопей и как минимум один мюзикл — и везде ее рисуют красавицей-проституткой, оставившей свою бесчестную жизнь, чтобы последовать строгому учению своего Господа. В этом популярном образе многострадальная добродетель, которую, подобно всем первым христианам, она проявляет, противопоставляется ее предыдущему существованию самой распутной в мире женщины. Надо уяснить себе, что тягу Магдалины к разврату породила не столько материальная нужда, сколько безудержная похоть. В этом смысле она иллюстрирует распространенное у христиан убеждение, что всеми женщинами движет всепоглощающая нимфомания, дьявольское искушение, последовательно отвращающее мужчину от чистоты. Уильям Кэкстон в книге «Золотая легенда, или Жизнеописания Святых» предлагает достаточно типичный образ Марии Магдалины. Он сообщает нам, что «она блистала великой красотой, и в изобилии она все больше и больше отдавала свое тело наслаждениям, и оттого утратила она свое истинное имя, и стали ее звать грешницей»

Однако, с точки зрения пути левой руки, типаж Магдалины можно понимать как воплощение огромной энергии аватары или шакти, образ священной куртизанки, эротическая сила которой так ценится адептами Вама Марги.

Что характерно, сама Библия содержит лишь несколько скудных подробностей о Марии. Эти туманные намеки были развиты католическими богословами в полноценный рассказ, равно как другие известные библейские персонажи, в том числе Сатана, лишь в более поздней католической традиции «обзавелись» историями о себе, намного более детальными, нежели то, что собственно присутствует в священных текстах. Но и окружающие Марию Магдалину легенды, созданные церковью, достаточно интересны, ибо не просто так этот загадочный женский персонаж получает столь важную роль в драме Иисусовой инициации.

Принято считать, что она — именно та безымянная женщина, которая умастила ноги Христа миром (Лк. 7:36–50), и таким образом Мария Магдалина стала помазанницей Иисуса, [той, которая], «начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его и мазала миром» (Лк. 7:38). Через это ритуальное помазание божественный статус мага актуализируется Женским Демонизмом, принявшим облик бесчестной проститутки, живого символа неограниченной сексуальной энергии. В рамках эллинистической магической традиции, существовавшей при жизни Христа, издревле бытовала практика, когда маг сам умащивает себя маслом в знак трансформации своего от человеческого сознания к сознанию божественному. «Женщину, взятую в прелюбодеянии», которую Иисус спасает от решившей побить ее камнями толпы, совершая еретическое нарушение племенного обычая, как правило, тоже идентифицируется с Марией Магдалиной (Ин. 8:1-11). Также в Библии говорится о «Марии, прозванной Магдалиной, из которой вышли семь бесов» (Лк. 8:2).

Подобно эпизоду, где помазание Марией Иисуса показывает, что она первая назвала его истинным «сыном бога» (на это претендовали многие волхвы той эпохи), она также занимает центральное место во всех значимых этапах «магического» восхождения Христа от человеческого к божественному. Ее участие во всех поворотных момента мифа об Иисусе свидетельствует в пользу теории, что она была его тайной инициатрикс, носительницей женской энергии, даровавшей ему его магические способности. Мария Магдалина стоит у подножия креста, когда он переживает инициатическую смерть; именно она идет к его гробу выполнить ритуал помазания тела, и именно она, первая из учеников, обнаруживает, что его труп исчез. И, наконец, из всех учеников, Иисус выбирает ее, чтобы первой открыть ей свое воскрешение. Если читать это повествование как обрывочные остатки тщательно проработанного «инициатического мифа», зашифрованного магической символикой — пренебрегая тем, что это историческая хроника истинных событий — становится ясной ведущая роль Марии Магдалины.

Если временно загладить прочно устоявшийся, смягченный образ Христа как прославленного примера святости, возникает более реалистичный портрет Иисуса — еретика пути левой руки. И под этим углом зрения Христос недвусмысленно предстает олицетворением всех до единого фундаментальных принципов пути левой руки, перечисленных в первой главе нашей книги.

Даже сама Библия, изрядно отредактированная с целью дать респектабельный образ Христа, не может до конца скрыть темную сторону его образа. Она повествует о маге, разгневавшем племенных старейшин своим неприкрытым нарушением законов общины, и объявившем себя богом. Он учит своих последователей, что «Царство Небесное внутри вас» и общается с изгоями, отверженными общиной. Он утверждает, что он бог, и говорит ученикам, что они тоже могут стать богами — чем очень напоминает тантрического бодхисатву.

Хотя сейчас принято особо подчеркивать призыв Христа к любви, несмотря на это, он ведет себя вызывающе и антагонистично, провоцируя вокруг себя беспорядки, как и подобает истинному адепту пути левой руки. Суровым голосом воина пути левой руки, силой созидательного конфликта звучит его предупреждение: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч; Ибо Я пришел разделить человека с отцом его» (Мф. 10:34–35). В условиях строго-патриархального общества того времени такой нонконформизм сравним с нарушением адептом пути левой руки в Индии законов касты и индуистских табу.

Джон Уайтсайд Парсонс, сексуальный маг двадцатого века, который относится к числу немногочисленных пионеров подлинного пути левой руки на Западе, признавал в Иисусе «опасный» родственный дух. В своем эссе 1950 года «Свобода — это обоюдоострый меч» Парсонс пишет о Христе: «Он отрицал церковь, проповедуя личное и внутренне небесное царство. Он отрицал власть государства и семьи, проповедуя высшую верность индивидуальному сознанию. Если бы Его философия победила, она бы уничтожила иудаизм и римское государство. Чтобы справится с Ним было необходимо прежде убить Его… и затем превратить Его учение в очередной «делай-как-сказано» сладенький сироп».

Иисуса ассоциируют в Евангелиях с несколькими божествами, считавшимися «злыми» в иудаизме, которому он противостоял, что способствовало его отторжению от клана, в классических традициях пути левой руки. И действительно, религиозные власти старательно обвиняют Его в том, что свои чудотворения Он совершает с дьявольской помощью Вельзевула, являющегося демонической формой ханаанского повелителя бурь Ваала, которого часто сравнивают с египетским Сетом. Христос начинает финальный этап своего инициатического пути, въезжая в Иерусалим на осле, славящемся своим упрямством, которого принято считать символом обращенного в животное злого бога Сета-Тифона. К Сету-Тифону, более позднему, предложенному эллинистической школой аналогу египетского Сета, часто обращались в своих ритуалах волхвы того времени. Многие из дошедших до нас магических папирусов показывают, что Сет-Тифон приравнивался к семитскому богу бурь Иао или Яхве, Которого Христос называл своим Отцом. В полном соответствии с магическими практиками своего времени Иисус произносит загадочные «мантры», чтобы сотворить чудо. И поддерживает особые — хотя и малопонятные — отношения с женщиной, которую все презирают как «грешницу».

В поддержку значения проституции Марии Магдалины в мифе о Христе, некоторые свидетельства той эпохи об Иисусе, далекие от представления, что Он — продукт безупречной концепции о непорочном зачатии, нередко описывали его как якобы внебрачного сына блудницы, забеременевшей от солдата римской армии, занявшей Иудею. Конечно, эта история происхождения Христа — апокрифический миф, исключенный строгими редакторами той авторитетной Библии, которую мы знаем сегодня. Чувствуется бесспорный мифический резонанс в гипотезе о рождении могучего волхва от связи воина (крайнего проявления мужского начала) и блудницы (крайнего проявления женского начала). Это извечный союз противоположных друг другу Марса и Венеры, какими бы именами их не называли. На более прозаичном уровне, блудницы и солдаты в завоеванных странах с незапамятных времен вступали в связи, поэтому не лишено вероятности предположение о том, что легенда о родителях Христа — не более чем тривиальный биографический факт. В любом случае, символ святой блудницы играл важную роль в магической культуре Ближнего Востока задолго до пришествия Христа и, как мы увидим, во многом объясняет, почему иметь развратницу матерью или подругой считалось большим «плюсом» для любого потенциального мага эпохи.

Что касается ставшего впоследствии авторитетным мифа о Деве Марии, то нельзя забывать, что в античности «дева», «девственница» не обязательно означало, в отличие от современных принципов, женщину, ни разу не имевшую половой связи. «Девой» называли просто незамужнюю женщину. Это определение — причина кажущейся нестыковки между противоречивыми апокрифическими легендами о блуднице-матери и более распространенным, однако появившемся позже, образом Марии. Пример богини, называемой девственницей, и одновременно ведущей бурную сексуальную жизнь — Иштар, которую изображали одновременно невинной девушкой и Вавилонской Блудницей, покровительницей проституток.

В конце концов, отвергнутый обычаями и нормами своей культуры, маг Иисус был осужден на казнь как обычный преступник, хотя он и достиг уровня инициации, позволявшего неуязвимой душе пережить физическую смерть. Вряд ли распятие/смерть волхва и его чудесное воскрешение стоит интерпретировать как имевшие место исторические факты. Скорее всего, это повествование — символическая метафора добровольной инициатической «гибели» мага и трансформации из одного состояния в другое. В одной интересной художественной традиции Христа изображают смеющимся во время казни на кресте, которая представляет собой порог между смертной жизнью и божественностью. Подобно многим трансгрессивным магическим божествам древности, Иисуса во время его финальной агонии иногда рисовали с эрекцией, знаком магического потенциала.

Современные Иисусу свидетельства описывают одного из многих колдунов и магов, живших в ту эпоху. Было принято считать, что своему магическому искусству он научился в Египте, где, по легенде, он властвовал над «именами ангела силы», которые Биде и Кумон в своей книге «Les mages hellénisés» (Эллинские Волхвы) также называют «демонами высшего порядка». Путешествие Христа в Египет, страну магии, считалось у его врагов (раввинов и римлян) доказательством темного, оккультного источника его возможностей. Мортон Смит в работе «Иисус Маг» пишет, что противники Христа утверждали, что магические символы были вытатуированы на его теле в Египте. Это представляет собой типичное для пути левой руки нарушение табу, поскольку иудаизм запрещает наносить рисунки на тело.

Понятное дело, Иисус не совершает свои чудеса, заставляя подвластные ему внешние силы выполнять его приказы, или выполняя затейливые ритуалы. Он сумел полностью активизировать темную волну внутри себя, таким образом, сам став демоном. Такая внутренняя сила, называемая в греческой магической традиции dynamis, похожа на автономный энергетический поток кундалини-шакти, который маг левой руки (вне зависимости от пола) пробуждает в своем теле на высшей ступени инициации в дивья. Религиозный институт, позднее сложившийся вокруг фигуры сего таинственного мага, подчас настолько чужд магии какого-либо вида, что в этом видится один из самых абсурдных иронических фактов истории.

Конечно, невзирая на интригующие темные аспекты, видимые в библейском Христе, нельзя сказать, что Священное Писание раскрывает в нем наиболее характерный определяющий признак инициации пути левой руки — использование сексуальной магии. На этот счет гораздо более информативны иные источники. Римские и иудейские противники ранней христианской секты, к примеру, постоянно клеймят учеников Иисуса как последователей некоего любовного культа, где апофеозом многих ритуальных празднеств становился разнузданный секс. Христианское учение о безусловной агапе («любовь» по-гречески), как часто предполагают, включало в себя мистическое преобразование секса, несколько схожее с тем, что практиковалось в тантрических групповых ритуалах. Традиция празднования агапе, изначально бывшая центральным элементом христианского культа, в конце концов, была запрещена самой Церковью в седьмом веке, когда оргиастические ритуалы, отправляемые в местах культа, стали отличительной чертой всего христианского мира. К тому времени все следы сексуально-магического компонента христианства были безжалостно удалены.

Первоначальным талисманом раннего христианства служила Ихтис (Ίχθύς (греч.) — «рыба»; древняя монограмма имени Иисуса Христа, состоящая из начальных букв слов: Ίησοΰς Χριστός Θεοΰ Υίός Σωτήρ — Иисус Христос Сын Божий Спаситель.), стилизованная рыба, символ эрегированного пениса, весьма распространенный в ближневосточных и средиземноморских культурах. Верующие, считающие Евангелие повествованием об исторических событиях, склонны думать, что сегодняшний символ христианства, т. е. крест — это просто обозначение распятия. Однако пресекающиеся линии креста также образуют древний символ соития мужчины и женщины, физические врата творения.

Неожиданно агапе, подавленный дух изначального христианства, пережило свое второе, незаконное рождение в 1960-е годы в виде протестной молодежной субкультуры, получившей название «Фрики Иисуса». Некоторые фрики Иисуса пытались шокировать своих консервативных родителей, подражая ключевой религиозной иконе отрицаемого ими истеблишмента — Иисусу — как образцу антиобщественного протеста. Для этого они уходили жить в общины, проповедовали свободную любовь, беспорядочную сексуальность и непослушание старшим, что отличало менее приемлемую сторону мифа о Христе. В каком-то смысле можно утверждать, что это было очень наивное воплощение христианского пути левой руки на практике.

В то же самое время несколько дальше шагнул Чарльз Мэнсон, на пике своей славы известный как «Чародей» (The Wizard). Не углубляясь в историю сенсационных преступлений, в которых он был обвинен, скажем, что прецедент Мэнсона иллюстрирует, как тайные аспекты пути левой руки в архетипе Христа могут захватить тех, кто целиком и полностью отождествляет себя с Ним. Освободившись после длительного тюремного заключения, Мэнсон объявил свое возвращение перед небольшим контингентом недовольной молодежи маргиналов Вторым пришествием Иисуса (и Дьявола), организовывал непозволительные оргии, целью которых было разрушить у своих приверженцев из среднего класса зависимость от собственнических норм и ревности, любил повторять мистические революционные слова Христа о том, что «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч».

Тот факт, что Мэнсон и сам — в согласии с одной, по крайней мере, из версий легенды о Христе — был внебрачным сыном женщины с репутацией падшей, разумеется, не прошел мимо его внимания. Двойственно-трансцендентное заявление Мэнсона о том, что Христос и Сатана суть одно, представляет собой типичное для пути левой руки соединение противоположностей и неосознанно отражает некоторые гностические учения; то же самое относится к его замечанию насчет того, что внутри него присутствует женщина. Однако, самообожествление Мэнсона после его объявления себя новым Христом (которое зашло так далеко, что он даже воспроизвел помазание Марией Магдалиной ног Господа, назначив на эту роль свою ученицу Сьюзен Аткинс) нельзя считать феноменом пути левой руки. Многочисленные свидетельства присущего Мэнсону женоненавистничества показывают, что в его «пастырстве» отсутствовал культ Женского Демонизма, на котором основана темная волна.

Можно утверждать, что обвинениям в адрес ранних христиан, касающимся их сексуальных практик, можно не верить и считать их не более чем обычными поношениями, от которых страдают все непопулярные религиозные меньшинства. Однако, сделанные в прошлом веке археологические находки, по всей видимости, подтверждают, что оригинальное учение Христа вполне могло основываться на каком-то секретном сексуальном посвящении. И подобно тому, как Мария Магдалина служит тайным ангелом-хранителем Христа в канонической версии католического мифа, она — первостепенный персонаж в более полной картине раннехристианской сексуальной магии, которую мы открываем сегодня.

Путеводные нити, вроде истинного предназначения Марии Магдалины — и издавна скрытые эзотерические корни христианства — появились уже в 1896 году, когда один немецкий египтолог обнаружил неизвестный до этого раннехристианский документ, озаглавленный «Евангелие от Марии». Этот евангелический текст, который припишут той самой прославленной падшей женщине, стал потрясающим свидетельством того, что отцы Церкви сознательно смазали наличие Женского Демонизма на заре христианства. В 1945 году картина прояснилась еще больше, когда жители египетского города Наг-Хаммади наткнулись на спрятанный в заброшенной пещере клад, в котором обнаружили древние апокрифические тексты. В Гностических Евангелиях и Библиотеке Наг-Хаммади присутствуют дублирующие друг друга главы Священного писания, так и не вошедшие в каноническую Библию.

Нет ничего удивительного в том, что они дают неожиданную картину раннего христианства, совершенно не похожую на доселе господствовавшее представление о женоненавистнических, асексуальных, характеризующихся мужским доминированием, общинах верующих. Эти тексты подтвердили свидетельство «Евангелия от Марии» о том, что первые последователи Христа были на самом деле адептами мистического культа гностиков. Одним из самых шокирующих заявлений гностических Евангелий стала концепция роли Марии Магдалины как одного из главных и самостоятельных учителей в этом инициатическом кругу. Эта ее функция сообщает детали, отсутствующие в более позднем изображении Марии как загадочно вездесущей — хотя не особо мудрой — пассивной свидетельнице чудесных деяний ее Господа.

Гностические Евангелия ни разу не называют Марию Магдалину проституткой. Вполне очевидно, что это было добавлено в миф о ней позднее, возможно — с целью снизить ее первоначальную роль. А еще вероятно то, что ее более поздний образ архетипа блудницы является искаженным отголоском мощной эротической составляющей ее личности, в рассмотрение которой мы углубимся дальше. Мифическая фигура, настолько сильная, насколько была сильной в течение своей долгой жизни Мария Магдалина, неизбежно должна была меняться с веками; маг же стремится увидеть все множество уровней, формирующих одно целое.

Гностические тексты постоянно повторяют, что Мария Магдалина постигла некую главную тайну учения Христа лучше, чем любой из его учеников мужского пола. Ее называют «женщиной, понявшей всё до конца» и «помазанницей» — Иисус отличает ее из среды прочих учеников, поскольку она глубже всех проникала в смысл его проповедей. И действительно, складывается впечатление, что все женщины, следовавшие за Христом, обладали неким тайным знанием, которого были лишены мужчины. Мария лишь самая известная из семи учениц, о которых сказано, что они «были сильны своим даром понимать» и обладали развитым сознанием, которое двенадцать апостолов с готовностью признают в них, впрочем, не без зависти. Понятно, эти двенадцать мудрых учениц были выброшены из финальной редакции Библии, а сведенное к минимуму присутствие там Марии Магдалины — не более чем бледное отражение ее выдающейся роли в гностических Евангелиях.

Выдвигалась версия, что семь женщин могли обозначать семь планет древней астрономической системы, а двенадцать мужчин — знаки зодиака. Если это верно, то это вполне укладывается в концепцию Христа как эллинистического волхва; подобные астрономические аналогии играли важную роль в магии. Библейский рассказ об одержимости Марии Магдалины семью бесами звучит и в гностических Евангелиях — возможно, это другое, завуалированное, использование числа «семь», которое, помимо прочего, ассоциировалось с женской эротической и магической силой.

Собственно в гностическом контексте уникальное знание Марии не приравнивается к невежественной, слепой вере, которую так любили творцы более поздних искажений христианства, делавшие из него массовый культ. Скорее, нам дают понять, что она испытала инициатический Гнозис, трансцендентное восприятие реальности, схожее с состоянием Бодханы (пробуждения) в пути левой руки. В некоторых гностических сектах считалось, что это просветление достигается путем пробуждения женской мудрости или знания, хранящегося в теле каждого человека, женского божественного начала, которое называется София. Это напоминает бытующий в буддийском пути левой руки обычай называть сексуальную партнершу словом видья — несущая знание.

Один из ранних апокрифов, где описывается беседа Христа и Марии Магдалины, озаглавлен «Pistis Sophia». («Вера Премудрость».) Это лишь одно из многих подтверждений тому, что первоначально христианский магический культ не был посвящен монотеистическому поклонению единому божеству мужского пола. На самом деле он, как и путь левой руки, придавал особое значение женской божественной энергетике. Чтобы понять ключевую роль Женского Демонизма в целом и Марии Магдалины в частности для раннехристианских гностических общин, достаточно взглянуть на названия некоторых из их утерянных Евангелий: «Евангелие Евы», «Нория», «Рождение Марии», «Большие и малые вопросы Марии», «Pistis Sophia IV». Становится очевидным контраст этих посвященных женщинам Евангелий и канонических Евангелий, составляющих официальную Библию, все из которых якобы написаны мужчинами. Становятся понятны и все масштабы более позднего вычеркивания женщин из христианской доктрины. Если превращение Церковью Марии Магдалины из учителя, занимающего центральное место, в презренную проститутку, играющую побочную роль, само по себе достаточно показательно, то исключение богини Софии из более поздней христианской догматики оказалось решающим в переформировании этой религии в пуританский, культ, направленный против женщин.

Пробуждение адептом Софии в собственном теле можно уподобить активизации последователями тантрического пути левой руки сокровенной богини Кундалини, которая при успехе ритуала дарует сверхчеловеческую мудрость. Страстное поклонение гностиков Софии называлось философией — любовью к Софии, что представляло собой мистическое общение с божественным женским разумом, имеющим мало общего с чисто интеллектуальными экзерсисами, которые сегодня обозначают понятием «философия». Как мы уже отмечали выше, существует и более глубокая связь между Софией и змееподобной Кундалини как манифестацией Женского Демонизма в темной волне. Как учили в некоторых гностических сектах, София изначально воплотилась праматерью Евой в райском саду в облике змеи, давшей людям запретное знание — прежде всего, знание тела.

Вряд ли современные христиане обрадуются предположению, что Иисус и его первые последователи поклонялись существу, сейчас называемому ненавистным им именем «Сатана», как доброй богине-змее, а сущность, которую теперь называют «Бог», поносили как злого демиурга. Многие специалисты по христианству, занимавшиеся комментированием текстов Библиотеки Наг-Хаммади, сделали все, что было в их силах, чтобы старательно проигнорировать или сгладить сексуально-магическую подоплеку, присутствующую в этих противоречивых документах.

А все-таки, что за тайное знание сделало Марию Магдалину «женщиной, понявшей всё до конца»? Если исходить из предпосылки, что гностические тексты, подобно Тантрам и другой древней инициатической литературе, обращаются к читателю не напрямую, а через метафорический и зашифрованный язык, то должна быть причина, по которой Марию выделяют именно таким образом, а не иным. Отчасти кажется, что это знание было сообщено Марии потому, что она занимала особое место среди всех учеников. В некоторых пассажах содержатся намеки апостолов на дарованную ей одной приближенность к волхву Иисусу.

В одном гностическом Евангелии, созданном вскоре после смерти Иисуса, ученик Левий говорит Петру: «Он любил ее больше, чем нас».

Петр, обращаясь к Марии в «Евангелии от Марии», утверждает: «Сестра, ты знаешь, что Спаситель любил тебя больше, чем прочих женщин».

А в «Евангелии от Филиппа» Мария Магдалина названа «спутницей Спасителя».

Из всех учеников лишь Мария удостоилась быть названной христовой «спутницей». Этот факт смутил многих исследователей данных текстов, породив десятилетия дебатов о том, какой, собственно, из него следует вывод. Споры возникли оттого, что по-гречески «спутницей», а именно этим словом пользуется анонимный автор «Евангелия от Филиппа», обычно называли женщину, с которой мужчина прелюбодействует. В древнем мире прелюбодеянием считались любые сексуальные отношения вне брака; возможно, первоначальный гностический образ Марии-любовницы Христа впоследствии сложился в представление о ней, как о проститутке.

Интерпретаторы, желавшие избежать гипотезы о ведущем половую жизнь Христе, возражали, что, несомненно, Мария была в строгом смысле его духовной спутницей. Возможно же это — поэтическая метафора гностического союза посвящаемого с божественной женской мудростью, Софией. Может оно и так, но как мы видели на примерах тантрических текстов пути левой руки, метафора метафизического соединения духовных противоположностей нередко сопровождается физическим слиянием мужчины и женщины в сексуальных ритуалах. Как мертвый Шива, воплощение сознания, черпает свои силы в соитии с активным началом Шакти, таким же образом, в представлениях первых христиан, и Мария Магдалина, «спутница Спасителя», осмысливалась как животворная женская энергия умершего, но воскресшего Христа.

Другой знаменитый неоднозначный и часто цитируемый фрагмент из Гностических Евангелий, посвященный отношениям Марии и Христа, говорит: «Он любил ее больше, чем всех остальных учеников, и часто целовал в рот».

Доказано, что у первых христиан бытовала практика ритуального поцелуя, дабы передать спиритуальную силу от одного последователя другому, и возможно именно она имеется в виду в приведенном отрывке. С другой стороны, «поцелуй» часто употреблялся как эвфемизм совокупления в других текстах той эпохи, точно так же как «рот» был распространенным эвфемизмом влагалища в религиозных трактатах античности.

Эти яркие текстовые аллюзии на то, что Мария Магдалина действительно была любовницей Христа, подкрепляются историческим фактом существования гностической христианской традиции сексуального ритуала. Обычно христиане-гностики проповедовали своим последователям воздержание от секса, поскольку он может породить нежелательную плотскую материю в виде детей. Они верили, что злой бог Йалдабаот, считавшийся создателем мрачного мира материи, держит потенциально бессмертные души в плену с помощью сексуального размножения и продолжения существования человеческих тел. Йалдабаот, гностический «дьявол», и есть, по их представлениям, то высшее существо, которому сейчас христиане поклоняются как истинному, единому Богу. Гностики искали путь освобождения этих томящихся в неволе душ через гнозис Софии, освобождения, чрезвычайно похожего на освобождение адепта пути левой руки из колеса перерождений с помощью джнаны (знания, познания) Великой богини Шакти.

Ненависть гностиков-христиан к материи, несомненно, представляет собой совершенно иной подход к телу, чем в индийской концепции Вама Марга, которая бесконечно приемлет физический мир как ворота на пути к посвящению. Однако, невзирая на крупные мировоззренческие расхождения, непосредственная физическая практика гностической христианской сексуальной магии очень похожа на то, что мы уже видели в пути левой руки. Если, подобно другим гностическим культам, учение мага Христа не приветствовало размножение, то секс в целях спиритуальных оно, видимо, не запрещало.

Как и в индийской Вама Марге особые сексуальные церемонии будут позже позволены избранной элите посвященных, признанных способными постичь учение, так и некоторые ветви гностического христианства действительно разрешали опытным адептам выполнять сексуальные ритуалы. Самый известный из них назывался Таинство брачного чертога; это был ритуал эротического мистицизма, когда пара в соитии переживала экстатическую любовь Софии внутри своих тел. Однако беременности следовало избегать всеми средствами, иначе еще одна неосторожная душа попадет в плен плоти. Поэтому часто пара гностиков практиковала coitus interruptus (Coitus interruptus (лат.) — прерванный половой акт.), анальный или оральный секс, дабы избежать попадания семени во влагалище. (Появившаяся намного позже гностическая секта богомилов, действовавшая в восточной Европе, особенно прославилась из-за анального секса; английское buggery (содомия) — искаженное «богомил»). Какая все-таки ирония в том, что сегодня христиане обязаны доказывать свою «правоверность», плодя потомство и осуждая «неестественный» секс — в отличие от того, что представляло собой изначальное гностическое направление в христианстве.

Из-за таких, не связанных с деторождением, практик более поздние аскетические ветви христианства пламенно заклеймили гностиков как развратников-извращенцев, сексуальных преступников, нарушивших естественный закон, предписывающий мужчинам и женщинам тратить сексуальную энергию лишь на то, чтобы «плодится и размножаться». Всякий раз, когда мы сталкиваемся с тем, что эротическая энергия перенаправляется от естественного, смертного мира к демоническому, бессмертному уровню бытия, мы имеем дело с темной волной. Видный специалист по гностицизму Элейн Пэйджелс в своей посвященной Таинству Брачного Чертога статье «Адам и Ева, Христос и Церковь. Анализ полемики второго века относительно брака» пишет, что те, «кто приобщен к “тайне сизигии”, могут вступать в брачный союз во всех формах, которые выразят их спиритуальное, психическое и телесное единение, с радостью узнавая в акте символ гармонии божественной Плеромы. Но не прошедшим еще инициацию следует воздерживаться от сексуальных контактов».

Если Пэйджелс права, в среде гностиков-христиан вполне мог иметь место окончательный раскол между небольшой центральной ячейкой посвященных, практиковавших сексуальные ритуалы с целью самообожествления и более многочисленным движением не проходивших инициацию последователей, живших в аскетизме и целомудрии. То есть могло произойти разделение между адептами пути левой и правой руки в Христианстве. Понятно, что христианство «пути правой руки» процветало в форме одержимости идеей греха, и это был экзотерический «фасад» религии. Посвященные же должны были активно искать темное эзотерическое направление учения Христа, вероятно иногда проскальзывающее в разные моменты истории в виде таких явлений как ересь тамплиеров и поиски святого Грааля.

В своем стремлении избежать эякуляции и ее последствий, христианские гностики, практиковавшие сексуальную магию, должно быть, разработали технику сдерживания семени. Подобно адептам индийского пути левой руки, считавших изменение направления движения спермы магическим актом «обращения вспять вод священной реки Ганг», ближневосточные гностики писали о таинственной науке «изменения течения могучей реки Иордан». (Иордан, как и Ганг, считался священным водным пространством).

Эта практика несколько напоминает тантрические методики, сложившиеся позднее. Тем не менее, можно предположить, что физиологический результат таких упражнений должен был создавать аналогичное экстатическое измененное состояние сознания, которое тантристы левой руки переживали во время пролонгированного, не сопровождающегося семяизвержением, охватывающего все тело оргазма. Какой бы ни была внешняя форма религиозных/культурных мотивов подобных сексуальных модификаций, результат — пролонгированное состояние неврофизиологического наслаждения, дающее трансцендентное просветление — есть просто генетически закодированный биологический феномен, и проявляется от вне зависимости от исторической эпохи. Другой задействованный здесь феномен — прерывание нормального, естественного течения жизненной эротической энергии из пениса, где она растрачивается на кратковременные органические процессы. Направленная сознательным волевым усилием вверх, в мозг, эта созидательная сексуальная энергия становится инструментом «сверхъестественной» самотрансформации, а не средством чисто земной физиологии продолжения рода.

Женщину в Таинстве Брачного Чертога считали живым воплощением божественной Софии. Примером универсальной природы темной волны, в независимости от способов выражения, которые она находила в разное время и в разных местах, служит тот факт, что Софию, осмысливаемую как обретшее плоть другое «я» мужчины-гностика, называли «Той, что по левую руку», лунной силой. Эта несокрушимая женская энергия, воплощающаяся в земных женщинах, практически идентична шакти в тантризме пути левой руки. Члены гностической секты, известной как «Офиты» (Ophis по-гречески значит «змея»), считавшие змея из райского сада воплощением «Той, что по Левую Руку», полагали, что София и Христос были братом и сестрой. Левонаправленная энергия Софии и направленная вправо энергия Христа назывались дочерью и сыном женского Святого Духа; их кровосмесительное совокупление породило биполярную эротическую энергию, якобы спустившуюся на человека-волхва Иисуса во время его крещения. Поэтому офиты пытались воссоздать это физическое соединение полярных сексуальных сил внутри себя, чтобы прийти к самообожествлению. Сходство с концепцией индийского пути левой руки, где происходит соитие Шивы и Шакти, активизируемое в теле адепта, очевидно.

Нельзя забывать, что так же как сиддхи левой руки практиковали ересь, идущую в разрез с ортодоксальным индуизмом, так и Христос с его учениками были еретиками, восстающими против иудаизма. Тантризм подвергся сильному влиянию индуизма, от которого он откололся, а гностическое христианство вышло из древнееврейских теорий, отвергнутых канонической религией. Образ Софии, «Той, что по Левую руку», происходит от образа более древней еврейской богини Шехины, чей культ намного старше монотеистического культа мужского бога-творца. Одно из значений имени Шакти — «жена бога», а Шехина часто переводят «тайная жена царя» — обе они представляют собой образ Женского Демонизма, источника сакральной царской власти, сексуально передаваемой мужчине женщиной. И древнееврейская Шехина, и гностическая София описывались как нисходящий в человеческое тело «Храм Святого Духа», иногда в виде голубя — мужчина Святой Дух христианской Троицы есть та самая Шехина/София, только изменившая пол.

Мужское начало, энергия Шивы, в гностицизме аналогичное Логосу Христа, с которым соединяется София, называлось «Тот, что по Правую Руку» и понималось одновременно как «солнце» и «сын бога». Совершенно так же как в Тантре, гностический сексуальный союз лунной, женской Левой руки с солнечной, мужской Правой рукой представлял собой союз противоположностей, порождающий внутреннего андрогина. В Гностических Евангелиях диалог Марии Магдалины с одним из учеников содержит несколько напоминаний о создании спиритуального андрогина, хотя остается неясным, какая техника использовалась для достижения этого состояния. Мы читаем, что гнозис способен «[сделать] женщину мужчиной» и семь учениц могут «стать мужчинами». Такая инициатическая трансформация напоминает идею буддизма левой руки о том, что «женщина может стать Буддой». В «Евангелии от Филиппа» высказывается предположение, что на некоем высоком уровне сознания женщина превращается в мужчину и наоборот. А в «Евангелии от Фомы» утверждается: «пока мужчина не станет женщиной, а женщина — мужчиной, вам не войти в Царство Небесное». Царство Небесное в понимании гностиков не имеет ничего общего с популярной христианской мечтой о бренчащих на арфах ангелах и жемчужных вратах — это буквально состояние бытия, которое дарует гнозис через соединение Софии и Логоса.

В одном из апокрифических Евангелий Мария Магдалина вопрошает у Христа: «Мы слышали, что есть на земле люди, которые смешивают мужское семя и женскую месячную кровь, готовят блюдо из чечевицы и едят его, говоря: “Мы веруем в Исава и Иакова. Хорошо это или нет?”» Иисус резко осуждает этот обычай: «Сей грех превосходит прочие грехи и беззакония. Люди этого рода немедленно попадут во внешний мрак и не будут возвращены на небеса».

И, тем не менее, несмотря на это жесткое утверждение, другие источники примерно того же времени свидетельствуют, что некоторые из первых христиан связывали с Иисусом и Марией Магдалиной именно этот странный «греховный» обычай. Финский ученый Антти Марьянен в книге «Женщина, которую любил Иисус» даже выдвигает гипотезу, что резкость суждения в вышеприведенном пассаже имела под собой своего рода «PR-мотив»: создать впечатление, что первые ученики Христа не имели отношения к сексуально-магическим практикам, в распространении которых их нередко обвиняли противники.

Другой раннехристианский текст убежденно свидетельствует о существовании в рамках христианства сексуально-магической традиции, содержащей поразительные параллели с практиками пути левой руки, задействовавшие использование спермы и менструальной крови. «Панарион», написанный Епифанием, рассказывает о том, что он определяет как «безнравственные секты», которые были сосредоточены на эротическом общении Христа и Марии Магдалины. Епифаний нерешительно замечает, что женский принцип играет особенную, ключевую роль в гностических сектах, против которых направлена его полемика, указывая, что безнравственные христиане называют свои Евангелия в честь женщин, таких как Ева или Мария Магдалина. В «Панарионе» Епифаний ссылается на священную книгу, озаглавленную «Большие вопросы Марии», где рассказывается, как однажды Христос привел Марию на гору, чтобы передать ей тайное знание, которого не удостоил всех остальных своих учеников. Распространенный мифический мотив восхождения на высокую гору — это символ восхождения к состоянию измененного сознания, вхождения в царство божественного существования.

По поводу этого культа Епифаний пишет:

То, что Иисус избирает только Марию, чтобы разделить с ней свою тайну — еще один показатель особого места, занимаемого ей в его кругу. Указание на «имя Сета», ассоциировавшегося с этими безнравственными учениями, заставляют предположить, что Иисус вполне мог быть одним из магов, поклонявшихся Сету-Тифону, богу, издревле покровительствовавшему сексуальной магии. Практика ритуального совокупления, после которого следовало съедание половых выделений, описанное здесь, конечно же, сходна с вкушением после коитуса семени и женской амриты, что, как мы отмечали, присутствует в традиции Вама Марги. И в темной Тантре, и в гностическом либертинизме участники ритуала глотают сексуальный эликсир не ради каких-то физических составляющих его флюидов, а для того, чтобы наполнить себя магическими энергиями, а материальная субстанция здесь — не более чем их внешняя форма. Цель тантристов — принять в себя жизненную силу шива/шакти. Гностики верили, что когда они пьют сперму или менструальную кровь, они избавляют души от рождения, отправляют не рожденные сущности, находящиеся в семени, в Плерому, спиритуальное царство, неподвластное архонтам, тираническим правителям мира материи. В обоих случаях осознанная трансформация природной, смертной субстанции в бессмертную психическую силу отражает главную идею пути левой руки.

В другом месте «Панариона» Епифаний пишет о секте, по всей видимости, наасенов: «Говорят же, что плоть гибнет и не воскресает, и она принадлежит князю. Но о силе, заключенной в менструальной крови и в семени, утверждают: это душа, и мы ее, собирая, поедаем… А насчет сказанного «если не будете есть мою плоть и пить мою кровь» и учеников, смутившихся и говоривших: «кто может такое слушать?», говорят, что было слово о безобразии [эвфемизм спермы]». Согласно Епифанию, развратные гностики понимали таинство христовой евхаристии «плоти и крови» буквально. Он приводит в качестве примера одного из последователей Христа, который на встрече общины попросил свою менструирующую невесту вступить в связь с одним из его братьев по секте. По достижении оргазма мужчина вынимает пенис, и совокупляющая пара принимает сперму ладонями, не позволяя ему вытечь во влагалище, таким образом жертвуя это Иисусу. «…По совокуплении в блудной страсти, — сообщает Епифаний, — сверх этого простирают хулу свою на небо: приняв женщину, истечения от мужского органа на собственной руке, муж ставит в отрицание небу — на руке имея нечистоту [сперму], так молится.

Приносим Тебе это приношение — тело Христово», — поют они, подразумевая жертвенное семя. Женскую менструальную кровь жертвуют со словами: «Сие есть кровь Христова». После совершения жертвенных молитв пара выпивает соответствующую жидкость. Этот обряд напоминает о предлагаемой Тантрой пути левой руки концепции об эякуляции в тело шакти как жертвования и о необходимости возвращения пролитой субстанции обратно в тело, где она начинает выполнять психическую функцию. Освящение менструальной крови — еще одна поразительно общая черта тантрических и христианских гностических практик пути левой руки. Табу на менструальную кровь как символ опасной женской силы было одинаково сильно и в эллинистических областях на Ближнем Востоке, где процветало гностическое христианство, и в районах Индии, где сходные ритуалы практиковались адептами Вама Марги. За данным обычаем жертвенного съедания спермы и менструальной крови христианами-гностиками, несомненно, стоит намного более древняя практика принесения в жертву животных и людей в магических целях, которая, помимо прочего, отражена в буквальном жертвовании тела Христова на кресте. Далее Епифаний толкует зашифрованные в Гностических Евангелиях метафоры сексуальности, которые, складывается впечатление, были написаны тем же «сумеречным языком» пути левой руки (санскритское сандхья-бхаса), каким позже пользовались авторы тантр:

Подобно Марии Магдалине из Нового Завета, ветхозаветная Раав также является проституткой, что дает возможность предположить еще одну связь гностической традиции сексуальной магии и священной проституции. Если Епифаний прав, ассоциируя багряный цвет с вульвой магической блудницы/любовницы, возможно, аналогичная символика обыгрывается в появившемся гораздо позже Апокалипсисе с его описанием «Багряной Жены … матери блудниц».

Хотя мало кто из оккультистов знаком с «Панарионом» Епифания, этот туманный раннехристианский текст на самом деле оказал сильное (правда, не прямое) влияние на развитие современной эротической инициации на Западе. Французский автор Клемен де Сен-Марк часто цитирует «Панарион» в своей написанной в 1906 году статье «Евхаристия», где он приводит такие доводы: истинная сила христианства была утеряна оттого, что каноническая Церковь заменила первоначальную сексуальную Мессу гностиков символической церемонией с водой и вином». Сен-Марк утверждает: «Святой Епифаний дает подробнейшее описание ритуала Евхаристии, но приписывает его целиком и полностью гностикам, старательно представляя его как заблуждение, отвратительное для всех истинных христиан. Во время этих подношений, говорит он, женщины и мужчины едят детородное семя, обратившись к алтарю и со словами (к Всемогущему): “Offerimus tibi donum corpus Christi” “Жертвуем тело Христово!”»

Теодор Ройсс основал в начале двадцатого века в Германии полумасонское братство, известное под названием О.Т.О или Ordo Templi Orientis (Орден Восточных Тамплиеров). Он прочел «Евхаристию» и объявил, что Сен-Марк раскрыл на своих страницах главную тайну О.Т.О: гностическое ритуальное поглощение семени как содержащего логос обеспечивает приобщение адепта к божественному. От Ройсса эта доктрина перешла к Алистеру Кроули, который сделал вкушение собственной спермы почти ежедневной своей магической практикой. Хотя их ритуалы сексуальной евхаристии кажутся одинаковыми, следует отметить, что существует огромная пропасть между гностической инициатической целью самообожествления и кроулианским безуспешным колдовством, главной задачей которого неизменно были тщетные попытки добиться магической материализации денег.

Даже из этого нашего краткого обзора пути левой руки в христианстве понятно, что спермофагия — и один из методов традиции Вама Марга в Индии, и ключевой элемент сексуальной магии, практиковавшейся в более поздней традиции О.Т.О., которую мы еще будем рассматривать. Пока же ограничимся несколькими примерами. Клемен де Сен-Марк в своей «Евхаристии» говорит, что данный обычай встречается в древних религиях Египта, Китая, Африки. Он даже выдвигает странную гипотезу, что сексуальные гностические ритуалы можно связать с индуистскими учениями — отсюда можно предположить о его смутной догадке, что идеи пути левой руки начали постепенно просачиваться на Запад в то время. Факт появления столь внутренне схожих систем эротической алхимии в древней Иудее, средневековой Индии и современной Европе все больше доказывает один факт. Темная волна — это далеко не просто местная традиция, но подлинный архетип, в терминах Юнга или платоновская идея, которая обретает плоть, лишь слегка варьируясь, на протяжении всей человеческой истории.

В этом свете вопрос, были ли волхв Христос и его спутница Мария Магдалина реально существовавшими людьми, мифическими персонажами или то и другое вместе, практически теряет смысл. Для прагматичного мага пути левой руки сегодняшнего дня, который больше заинтересован (заинтересована) в своем самообожествлении, чем поклонении внешним сущностям, союз Христа и Магдалины — один из самых любопытных примеров пары темной волны, очередное проявление игры Шивы и Шакти с майей.

Чтобы лучше понять контрасексуальные формы пути левой руки, в которых проявился архетип волхва Христа и Блудницы, и таким образом составить об этом законченное представление, нам надлежит ненадолго обратиться к Симону Волхву и Елене, которые в древности успешно конкурировали с процветающим культом волхва Иисуса. Как мы увидим, у обоих волхвов было много общего, в том числе их противоречивая связь с загадочными носительницами Женского Демонизма. Но Христос давным-давно превратился в Славного Парня, Симона же — главного его соперника в борьбе за титул Мессии — Библия заклеймила как негодяя.

Несмотря на многие сходства между двумя волхвами, Майкл Бэйджент и Ричард Ли в книге «Эликсир и камень» совершенно точно описывают историю Симона Волхва как «первую полноценную легенду… “о черном маге” в Западной истории». Однако, если бы не превосходная политическая организация и недюжинные пропагандистские таланты западных Отцов Церкви, западный мир вполне мог иметь две тысячи лет симонианства в качестве господствующей духовной доктрины. Христу грозила вполне реальная участь быть отодвинутым на второй план религиозной истории с жалкой ролью одного из многих сумасшедших амбициозных колдунов.

Да, суровая штука это дело — быть спасителем.

Первый исторический документ о маге Симоне датируется временем начала преследования римским императором христианской секты. В тот период пантеону римских богов стал угрожать казавшийся безбрежным наплыв мистических учений из дальних восточных провинций империи. Среди этого хаоса соперничающих магических и религиозных воззрений появляется самаритянин по имени Симон, чьи последователи называли его волхвом, отмеченным «великим даром божьим». Предполагают, что путь свой в качестве мага Симон начал в Самарии приблизительно в одно время с распятием Христа. Как и о волхве Христе, о Симоне говорили, что магическому искусству он научился в Египте. Такое заявление об обучении магии в Египте, столь распространенное среди волхвов той эпохи, аналогично претенциозным заявлениям западных магов девятнадцатого века о том, что они прошли инициацию в Тибете.

Симон прибыл в Рим во время правления Клавдия, путешествуя со спутницей по имени Елена, бывшей проституткой из Тира (находившегося в Финикии, что на территории современного Ливана). Он называл ее источником своей магической силы. Симон сделал несколько заявлений о Елене, в частности, признав ее перевоплощением Елены Троянской, легендарной красавицы, чья эротическая привлекательность была столь велика, что стала причиной Троянской войны. Перекликаясь с гностической традицией, которую мы изучили на примере апокрифических Евангелий, повествующих о магической связи Христа и Марии Магдалины, Симон Волхв, аналогичным образом, учил, что Елена есть живое воплощение Софии, Божественной Женской Мудрости, Той, что по Левую Руку. В этом смысле она была внутренним женским двойником Мага, проповедовавшего, что мужчина «[имеет] женщину в себе». Елена, таинственно говорил Симон, пришла изнутри самой себя; она была «первичной идеей» «небесного разума», обретшей плоть. Истолкование имени «Елена» может основываться на том факте, что София, помимо прочего, была связана с Селеной, богиней Луны, лунным разумом, концепция которого вполне вписывается в теории пути левой руки. Город Тир, откуда якобы родом Елена, был местом широко известного культа храмовой проституции, посвященной богине Ашторет, спутнице Ваала.

Принимая во внимание плодотворное влияние Симона Мага на последующую традицию западной магии, эти сексуально-магические аспекты пути левой руки в его учении имеют крайнюю значимость. Уже много лет спустя, в двадцатом веке провозгласивший себя волхвом Алистер Кроули во многом следовал гностическому наследию Симона. Теория Кроули о необходимости для волхва поддержания сексуально-магической связи с женщиной, «Вавилонской блудницей», «Багряной Женой» — не более чем отголосок отношений Симона и Елены.

Из культа, сформировавшегося вокруг личности волхва Иисуса, Симон, видимо, заимствовал несколько своих ключевых идей. С той же горячностью он объявил себя «Сыном Божьим». А точнее, Симон проповедовал собственную версию Святой Троицы: сам он был «отцом», Иисус — сыном, а его любовница Елена — «Святым Духом». Такая концепция Софии как Святого Духа была распространена в гностических сектах. В противоположность совершавшимся волхвом Христом самоотверженным чудесам исцеления и благовещения, как о том повествует каноническая Библия, свидетельства о чудотворениях Симона говорят о более выраженной темной их направленности. Чудесные его деяния вызывали страх, хотя и прославили его. Он был известен своим даром некроманта, умел вызывать демонов в своекорыстных целях, создал алхимическим путем гомункула, искусственное человекоподобное существо. Нам рассказывают, что он сделал статуи себя и Елены, и многие из его последователей якобы им поклонялись.

Конечно, нельзя забывать, что такой, скорее, инфернальный портрет Симона был использован Церковью, чтобы представить его как эгоистичного шарлатана и самозванца в сравнении с явно добродетельным Христом, которого мы знаем сегодня. Ортодоксальные тексты рисуют Христа кротким, мягким, стремящимся привести других к единению с Богом. Симона же изображают как человека, который сам жаждет стать Богом — такова главная цель пути левой руки. Вполне вероятно, что в реальности магические практики и поставленные задачи у Симона и Христа не так уж и отличались, ибо оба, видимо, основывались на одной и той же греко-египетской гностической традиции. Странно и удивительно, что одной из главных ересей Симона считается то, что он объявил проститутку Елену «Святым Духом во всем его величии», а ведь точно такой же была роль Марии Магдалины в мифе об Иисусе.

Согласно христианской легенде, успех Симона и Елены в Риме был стол велик, что даже император Нерон со своей женой Поппеей числились в их приверженцах. Последний факт — лишний штрих к сатанинскому портрету Симона, созданному ортодоксальными верующими, которые ненавидели Нерона за то, что он инициировал начало гонений на христианство, и впоследствии назвали его Великим Зверем 666 из «Апокалипсиса». Как духовный наставник Нерона Симон Волхв, может, и не был самим Антихристом, однако вполне мог попасть в ряды «лжепророков», о которых в «Первом соборном послании святого апостола Иоанна Богослова» сказано: «последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаём из того, что последнее время». (1 Ин 2, 18).

В античной мифологии был очень распространен сюжет о Битве Магов. После такого сражения победившая сторона, как правило, приходит к власти как законный представитель истинной религии, проигравшая же объявляется сборищем лжецов, колдунов-шарлатанов. Исконный пример этой борьбы — состязание побеждающего змея волхва Моисея и жрецов Сета, служивших при дворе фараона Рамсеса.

В «Деяниях апостолов» содержится самый известный пересказ мифа о Симоне Волхве. Апостол Петр изображен христианином-героем, одерживающим победу над волхвом пути левой руки в расцвете сил. Приглашенный Нероном совершить чудо на глазах римского народа, чтобы окончательно перетянуть их в приверженцы своего культа, Симон надменно назначает Форум подходящим местом для демонстрации своей великой магии. Дабы показать, что по силе своей он равен Богу — ибо сам сделал себя богом — волхв обещает подняться на Небеса на глазах у зрителей. Это ему легко удается, и он взмывает высоко над Форумом. Рассерженный этим богохульным вызовом, брошенным могуществу его любимого волхва Христа, Петр ухитряется одолеть Симона, просто помолившись и сотворив крестное знамение. Симон разбивается насмерть, побежденный Петром, который вслед за этим становится первосвященником. И на основе подобных легенд, многие из которых изначально поносили магию Иисуса — как мы видели, фарисеи называли ее бесовской — постепенно сложилась почтенная и одобренная государством религия, повесившая на Симона Волхва ярлык бесстыжего лжеца и нахала (На самом же деле Симон Волхв был потом крещен в палестинской области Самарии св. апостолом из 70-ти Филиппом, одним из семи первых диаконов, ставшим впоследствии епископом в лидийском г. Траллии на северо-западе Малой Азии.).

Несмотря на относительное поражение Симона, симонианская секта сохраняла свое влияние на протяжении многих веков. Она определила характер гностицизма офитов с их сексуальным учением о женщине-змее, многое из учения этой секты перешло в герметические магические практики и европейскую алхимию: и там и там высказывались туманные намеки на сексуальное сотворение духовного андрогина в физическом организме. Имя Симона Волхва сохранилось в названии одного из грехов, по сей день выделяемых католической церковью. (Православной, кстати, тоже.) Грех симонии состоит в попытке купить дар Святого Духа за деньги; это одно из многих оскорблений Церкви, нанесенных ей самаритянским магом.

Можно считать Симона Мага и Елену первыми в Западной культуре полноценными выразителями представления о черном маге и его спутнице, а еще именно этот гностик первого века, по всей видимости, стал прототипом самого известного в Европе легендарного чернокнижника, таинственного доктора Фауста. При жизни Симон имел прозвище faustus, что по-латыни означает «возлюбленный» — возможно, это указание на якобы зловещий дар, данный ему его внутренним демоном или гением. Когда Иоганн Вольфганг Гете писал трагедию «Фауст», точно передавая легенду о Фаусте, он провел глубокое исследование гностических ересей. В гетевском «Фаусте» маг узнает, что самая могучая сила вселенной — превосходящая его подписанный кровью договор с Мефистофелем — это das Ewigweibliche, Вечная Женственность.

Подобно исходному faustus’у Симону Волхву, обретшему силу и энергию Женственности в теле своей спутницы Елены, проститутки из Тира, вымышленный Доктор Фауст находит магическую квинтэссенцию, воплощенную в прекрасной Елене из Трои, которую вызывает из небытия с помощью дьявольской черной магии. Сложно представить, что гетевское описание мага по имени Фауст, заклинающего демона, и сверхъестественной женщины по имени Елена не является осознанным пересказом легенды о Симоне Волхве и Елене, воплощении Божественной Софии. В культуре Рима первого века и Германии восемнадцатого века мы находим вечные образы совершенного адепта пути левой руки и его шакти.

Мы выяснили, что наполовину мифические фигуры Симона и Христа являют собой пример традиционно греко-египетского волхва. Рассматривая их в непосредственном историческом контексте, их не приходится считать неким уникальным явлением, как считает общепринятое христианство. Они суть лишь наиболее запомнившиеся маги своего времени, эпохи, когда в каждой сфере общества существовали достигшие самообожествления волхвы. Так же и их спутницы, носительницы Женского Демонизма, проститутки Мария Магдалина и Елена представляют один из многих примеров сексуально-магической роли, которую священная куртизанка или иеродула играла еще в самых ранних магических практиках древнейших цивилизаций, известных нам.

Привыкший ассоциировать слово «священный» с чистотой, целомудрием и небесным образом жизни, а слово «проститутка» — с развратом, похотью, чувственностью, современный человек способен уловить лишь режущий слух диссонанс, когда эти на первый взгляд взаимоисключающие понятия соединяются в концепции священной блудницы. Семитское название проститутки — кдеша — происходит от слова «священный». Месопотамские храмовые проститутки награждались похожим эпитетом — квадишту. Несмотря на их доминирующую роль в духовной жизни всех дохристианских культур, сейчас с энергетикой священных проституток мы совершенно не знакомы. Подобно всем остальным силам, которые отвергнуты основным направлением мировоззрения сегодняшних пашу, адепт левой руки может открыть великий резервуар нетронутой магической энергии, приняв эту отторгаемую форму Шакти, интегрировав тем самым ее в свою инициацию.

Особая ценность для посвященных адептов темной волны — в том, каким образом тело блудницы соединяет в самом себе духовность и сексуальность, давно разведенные по разные стороны пропасти. Она есть живая йантра, выражающая свойственное одному пути левой руки взаимодействие физического тела — Храма Девяти Врат — и нематериальной божественной сущности, которую можно перенести в плотскую оболочку. Мужчина, предпринимавший паломничество в один из храмов сакральной проституции — института, игравшего ключевую роль в духовной жизни древности — не просто ищет чувства облегчения обыденного оргазма, каковое легко даст любая обычная блудница. Он осознает, что тело его любовницы мистическим образом трансформируется во время ритуала в буквальном смысле слова в воплощение богини, которой посвящен ее храм.

Нередко обученные еще в юности практике эзотерического танца, священные проститутки поднимали ars amatotia (Ars amatotia (лат.) — любовное искусство.) обольщения на уровень искусства религиозного. Ключом к успеху таких сексуально-магических операций самообожествления служила нарочитая безличность этих связей. Безымянная жрица видела в приходящем к ней незнакомце воплощение божественного супруга богини, нередко называя его именем этого бога. Поскольку она была жрицей, ее священная задача состояла в том, чтобы образовать материальную связь между божественным бытием и смертным миром; ее любовник получал своего рода эротическое причастие, сходное с сексуальной трансмиссией шакти во время майтхуны пути левой руки. Трансцендентная функция сексуальности как посредницы божественного причащения, происходящего во вневременном храмовом пространстве, а не избавление от мимолетного связанного с плотью напряжения — вот утраченный секрет сакральной проституции.

Следует четко разграничивать два вида сакральной проституции. Существовали священные блудницы, формально считавшиеся рабынями божества, которому был посвящен храм, но еще были и свободные женщины, призванные исполнить распространенный обычай, предложив себя в определенное время незнакомым мужчинам в храме, совершая тем самым однократное самопожертвование Богине перед вступлением в брак. Последний пример известного у многих народов, обязательного религиозного добрачного обряда не выполняет магической функции, аналогичной той, которую отправляют жрицы-проститутки.

В Египте священные куртизанки служили Баст и Хатор, богиням чувственной любви. Даже на закате Египта город Навкратис по всему античному миру славился красотой и соблазнительностью своих храмовых проституток. В Греции гетеры, посвященные Афродите Порне — Афродите-Блуднице — пользовались не меньшим уважением. Мы уже говорили об индийских девадаси — представительницах, пожалуй, самого долговечного культа сакральной проституции. Но еще в древние времена особым почетом были окружены священные блудницы Вавилона. Их слава дожила и до наших дней в образе Вавилона как апофеоза разврата — даже название его стало синонимом эротических излишеств в радикальных религиозных культах.

Ключевая в практиках пути левой руки мистерия самообожествления, передаваемая посвященной женщиной мужчине, описана в одном из самых древних дошедших до нас текстов мировой литературы. В шумерском «Эпосе о Гильгамеше», датированным примерно седьмым тысячелетием до нашей эры, мы читаем об акте сексуальной инициации, проходящем между Шамхат, herem (храмовой проституткой) и дикарем Энкиду. Herem «сорвала одежды, открывая свою красу, отдалась в его объятия, и шесть дней и семь ночей он наслаждался ею, пока не оставил свою дикую жизнь».

Энкиду превращается из дикого зверя в героя через эротическую инициацию, длившуюся семь ночей (магически значимое число). В этом иступленном марафоне сексуальной инициации можно узнать древнюю ближневосточную вариацию методики Вама Марга. Энкиду, зверь, живущий природной жизнью — это пашу; он становится героем — обладающим божественным потенциалом вирой — лишь после продолжительного контакта со священной женской силой храмовой проститутки, посланницы Великой Богини на земле. Как и в ритуале Вама Марга, проводимом с посвященной мудрой, секс с проституткой-жрицей есть акт сексуальной теургической магии. Это производит глубокое изменение сознания мужчины, позволяя ему тем самым достичь более высокого уровня развития.

Анонимный автор сказания о Гильгамеше также сообщает нам о том, что дикарь Энкиду преобразился в «равного богам» человека через энергию шакти, полученную им через «искусство женщин» Шамхат. Здесь важная часть ритуала — куртизанка «умащает Энкиду благовонным маслом». За 2500 лет до начала христианской эры мы встречаем прообраз помазания сакральной проституткой Марией богочеловека Христа священным маслом — сексуальное наложение рук, дарующее силу женского святого духа, Софии, который нисходит в тело волхва. Подобно Шамхат, древнейшей отправительницы этого женского обряда, шумерские и вавилонские блудницы претендовали на аналогичный дар посвящения.

О значении священной проституции в Вавилоне можно судить по тому факту, что самое древнее и почитаемое женское божество месопотамской культуры, Царица Неба, считалась покровительницей всех проституток, как сакральных, так и профанных, как мужского, так и женского пола. Шумерам эта богиня была известна под именем Инанна, у вавилонян это была Иштар, в других культурах его называли Астарта. Все это, если не считать бесчисленных региональных разновидностей. Немного можно назвать божеств, равных этой богине, «проводнице» шакти во время ритуалов темной волны, которой и по сей день, спустя много тысяч лет, поклоняются на Западе маги пути левой руки.

В одном весьма древнем тексте жрица по имени Энхедуанна обращается к Инанне как к матери блудниц. В гимнах, исполняемых в ее честь, Иштар называет свой храм «постоялым двором»; именно туда по традиции тех времен, как и сейчас, приходили искать проституток. Иногда ее изображают в виде проститутки, высовывающейся из окна и высматривающей клиентов. Посвященных ей храмовых жриц называли иштариту в ее честь и в знак того, что им дозволено служить ее воплощением в сексуальных ритуалах, проводимых в ее храмах.

[Иллюстрация: Инанна соблазняет своего возлюбленного Думизи]

Инанна — эротическая богиня par exellence (Par exellence (фр.) — по преимуществу, преимущественно.): дикая, необузданная сторона женской сексуальной энергии как божественной силы, самодовлеющей и независимой. Несмотря на почтение, которым ее окружали все слои шумерского общества — культуры, обусловленной суровыми законами, господствующей ролью семьи и брачного договора. Эта богиня находится во многом по ту сторону установленных социальных норм. Ни в одном из мифов она не названа ни матерью, ни женой; интенсивность этой манифестации Шакти выходит из-под власти необходимости решать: «или-или», что подразумевает следование социальным условностям обычных женских ролей. «Как и у демонов, — писал об Иштар Фолькерт Хаас в своем исследовании по хеттской магии, — у нее нет ни матери, ни мужа, ни детей». В этом смысле она — ипостась внебрачного секса, проституции и всех чувственных актов, совершаемых вне рамок закона. Диана Волкштайн, современная переводчица мифов об Инанне-Иштар описывает эту богиню как «место, где еще не все энергии были приручены или обузданы».

И все-таки каждый год правители шумера, а позднее и Вавилона, были обязаны в знак своей царской власти и ради плодородия земли принять участие в общенародном ритуале сексуальной магии. Участвовала в нем и жрица, считающаяся воплощением этой безудержной сексуальности. Высшая Жрица всех иштариту поднималась на вершину зиккурата, олицетворяя собой богиню; в специальной комнате ее ждала кровать-алтарь, «ложе царей и цариц». Там она вводила правителя в предельное царство того, что называлось «святое лоно» или «чудесная вульва», и магически передавала силу Царицы Небес Царю Земному во время hieros gamos, священной свадьбы.

В других религиозных публичных церемониях, посвященных Инанне, мы встречаем символику пути левой руки, выраженную в андрогинных ритуалах. Женщины, участвовавшие в них, одевали на правую сторону своего тела мужские одежды, мужчины же выходили в женском одеянии на левой стороне тела, что показывает возникшую еще до появления тантризма ассоциацию полов с энергией правого и левого. Это ритуальное облачение, видимо, означало идентификацию с богиней, которую иногда изображали бисексуальным существом в наполовину мужском/наполовину женском одеянии. Еще об Иштар говорили, что она прячется в каждом человеке, принимая облик существа противоположного пола — данная идея, несомненно, была прообразом контрасексуальной концепции кундалини.

Хотя Инанна играет весьма почетную роль божественного символа бесконечно желанной и страстной женщины, стоит ей оставить свои удовольствия на «ложе, услаждающем чресла», нельзя будет не упомянуть о ее жестоком характере, агрессивности, о порождаемой ей атмосфере страшной опасности. Нечасто встречается, чтобы столь важная богиня из любого мифологического пантеона была бы так связана с темным аспектом женского демонизма — в этом она похожа на Кали, которая является одновременно и Калакашрини, разрушительницей времен, и Каламини, олицетворением чувственности. Инанна-Иштар господствует не только над областью эротического, она повелевает также силами войны. Ее страсть к уничтожению врагов совершенно так же неудержима, как и ее любовные желания. Шумеры называли войну «танцем Инанны», а у аккадов поле битвы носило имя «поле, где играет Иштар». В этом облике ее рисуют безжалостной воительницей, в прямом смысле слова увешанной мечами и стрелами, и в сопровождении ее священного животного — свирепого льва. Но даже облаченная для войны, она принимает сексуально-возбуждающие позы. В Инанне-Иштар соединились Богиня Блудниц и Богиня Войны, созидательный хаос наполняет энергией и ее похоть (Эрос), и ее воинственность (Арес).

[Иллюстрация: Иштар в образе сексуально-возбуждающей богини в сопровождении льва.]

В астрономии Инанной называли утреннюю и вечернюю звезду — планету Венеру, с которой связан возникший позднее миф о Люцифере, несущем свет. Считалось, что свет этой звезды, символизируемый восьмиконечной эмблемой, освещает проституткам путь во мраке пустыни. Также она — шаманская богиня мистической инициации, спускающаяся в преисподнюю, сражающаяся со смертью и возвращающаяся, преображенная, к дневному сознанию. Один из самых известных мифов о ней связан со священным числом семь, которое мы уже встречали в других контекстах. В нем она ритуально снимает с себя семь предметов одежды (Венец, «знаки владычества и суда», лазурное ожерелье, двойную подвеску, золотые браслеты, сетку для груди и повязку на бедрах.), проходя семь врат подземного мира, представая в конце обнаженной. С этим мифом связано происхождение ритуала обнажения женской эротической энергии. Называется он «Танец Семи Покрывал».

Кое-что о противоречивой сущности Инанны — и ее связи с темной волной — можно узнать из легенды, повествующей о встрече богини с Энки, богом мудрости, первым магом. После того, как она в буквальном смысле слова напаивает Энки так, что он валится с ног, бог мудрости, «качаясь от вина», наделяет ее своими тайными силами, называющимися у шумеров ме. Среди них присутствуют такие традиционно почитаемые качества как правдивость, божественность, некоторые таланты и умения, искусство песнопения и разнообразные магические орудия. Но, кроме того, Инанна хвастается, что получила и еще кое-какие дары от пьяного бога мудрости: «Он дал мне искусство любить», «Он научил меня целовать фаллос», «Он дал мне искусство проституции… священный постоялый двор… искусство завлекать речами… искусство обманывать… разорять города». Когда опьяневший бог протрезвел, он с ужасом обнаружил, что его страстная гостья исчезла вместе со всей его мудростью.

[Иллюстрация: Иштар. Литография Фернанда Хноппфа.]

Культ сексуальных талантов и магического дара Великой Блудницы достиг даже Египта. Здесь она обрела имя Астарты. В одном из мифов о темном египетском боге Сете его мать Нут предлагает ему взять в любовницы чужеземную Астарту. Мать Сета надеется, что прославленное очарование Астарты заставит Сета забыть о его бесконечных сражениях, губительных для гармонии постоянства, к которой стремятся другие египетские боги. Однако Сет и Иштар — боги войны и беспредельной чувственности, выходящей из общественно приемлемого русла, поэтому вряд ли можно посчитать их союз эффективной мерой достижения гармонии. В коллекции папирусов, известной под названием «Leiden I», где записаны египетские заклинания, Астарта и Сет вызываются в магических целях.

Неуязвимая богиня, известная под именами Инанна, Иштар, Астарта и Ашторет, одержала победу во множестве сражений. Но в итоге она пала жертвой трех монотеистических религий, складывающихся на Ближнем Востоке. Разделив судьбу многих великих богов древнего мира, Инанна-Иштар была сброшена со своего престола и была вынуждена, претерпев множество упрощений, служить иудейско-христианским бесом. Как в случае и с другими дохристианскими божествами, ее образ был не просто перенесен в новую религию; Иштар «распалась» на два не связанные друг с другом существа. Это один из незначительных персонажей Ветхого Завета и гораздо более значимая фигура Нового Завета.

Сексуальные ритуалы Иштар вызывали особую ненависть священников-левитов, служивших культу «ревнивого и гневного» бога Яхве. Сама мысль о влиятельных женщинах-жрицах, совершавших обряды сексуального поклонения, оскорбляла приверженцев веры, утверждавшей, что женщина послужила причиной изгнания мужчины из рая. В Ханаане тела храмовых куртизанок, посвященных Ашторет, спутнице Ваала, считались сосудом эротического таинства. Ветхий завет приводит слова Самуила: «удалите из среды себя богов иноземных и Астарт, и расположите сердце ваше к Господу». В другом месте мы читаем, что израильтяне «забыли Господа и служили Ваалу и Ашторет».

Ненависть левитов к Астарте и ее жрицам-проституткам разделили последователи более позднего аскетического течения в христианстве, которое зародилось в Риме. Римский император Константин, первый цезарь, принявший христианскую веру, лично распорядился разрушить один из храмов Астарты в ханаанском городе Афаке в 300 г. после Рождества Христова, объявив древнее святилище «безнравственным». Ревностное служение Константина христианству стало началом сползания Запада в пропасть, а также поворотным пунктом к отнятию у женского принципа его былой силы.

Имя Асторет, вырванное из исторического контекста, в конце концов, обосновалось в христианской демонологии. В христианскую эпоху маги, на основании книги «Goetia», считали Асторета первым в демонической иерархии Тронов. Блистательная богиня Иштар утратила былой статус воплощения чувственного желания, превратившись в довольно убогого беса, который всего лишь «совращает людей в праздность и распутство». Когда знаменитая Мадам Монтеспан, любовница Людовика XIV, в 70-е годы XVII века проводила черные мессы, чтобы пробудить страсть в непостоянном сердце французского короля, она взывала к демону Асторету — непохоже, что Монтеспан знала, что на самом деле своим колдовством она взывает к самой Великой Блуднице. Демонолог девятнадцатого века Коллин де Планси изображал Асторета в образе отвратительного существа с телом паука, играющего головами кота, печального короля и лягушки. Ничего общего с царственной богиней, из-за профанации которой произошел этот бес.

[Иллюстрация: Так представлял себе Вавилонскую Блудницу Рошегросс.]

Гораздо более яркий образ Инанны-Иштар попал в новозаветное визионерское «Откровение» («Апокалипсис»), написанное св. Иоанном на Патмосе примерно в 95 году нашей эры. В своем «Откровении» (17, 3–6) св. Иоанн Богослов пишет:

Неподдающиеся подсчетам толкователи Библии, диапазон которых простирается от ученых до умалишенных, пытались расшифровать этот устрашающий образ, возникающий в конце времен. Но имел ли в виду св. Иоанн Богослов под Вавилонской Блудницей некое современное ему зло или метафизическую истину, или то и другое, в любом случае он, возможно, воспроизводил сложившийся образ Инанны-Иштар, которую ее последователи называли «матерью блудниц». Описание св. Иоанном Багряной Жены и дракона Левиафана, на котором она восседает, перекликается с вавилонским религиозным текстом: «Словно дракон ты залил землю ядом… Госпожа воссела на зверя».

Во многом схожая с Кали, Вавилонская Блудница Апокалипсиса символизирует изначальную женскую энергию созидательного хаоса, возвращающегося в конце времен. Обе богини воплощают собой потенциальную сексуальную неистовость, которая порождает универсум, возвращающийся под ее внушающее ужас владычество в свой смертный час. По мнению некоторых европейских герметистов, которые пытались читать Библию как зашифрованный алхимический текст, багряный цвет Жены из Апокалипсиса символизировал одну из фаз алхимической операции, называвшейся «Опус в красном». В 1584 году придворный маг королевы Елизаветы доктор Джон Ди и его помощник Эдвард Келли записали свои «Энохианские Эйры», где искаженный вариант имени Багряной Жены, Бабалон, впервые появляется в зашифрованном виде.

Именно под этим странным именем Инанна-Иштар-Астарта, первая известная в истории человечества богиня женской сексуальной магии, вернется через несколько столетий, чтобы занять место главного эгрегора западной сексуально-магической традиции.