"Палач" - читать интересную книгу автора (Крэйн Виктория)

Глава 9

Я спала. Долго. Люциан усыплял меня снотворным. Рядом с постелью снова поселилась капельница. В минуты, когда ко мне возвращалось сознание, я ощущала присутствие Палача. Его энергетическое поле стало для меня маяком в пучине беспамятства. Иногда он просто сидел рядом или стоял у постели, молча меня разглядывая. Взгляд его был серьезен и сосредоточен. Казалось, он что-то взвешивал, решал для себя, просчитывал вероятности.

Один раз я заметила у своей постели Гаррета. Он тоже задумчиво меня изучал. Я перехватила его взгляд, и Гаррет тут же убрался куда-то в тень.

А однажды ночью меня опять разбудил кошмар. И я снова была в испарине и звала, хрипя, задыхаясь и царапая себя, Люциана. Но в этот раз он оказался рядом. Он держал меня за руки, не давая себя ранить, пока я не успокоилась. Потом поил каким-то отвратительным варевом, от которого меня буквально выворачивало, но Люциан заставил меня проглотить все до последней капли.

— Люциан, — позвала его я, когда приступ наконец-то меня отпустил, голос мой охрип от крика.

Он обнял меня, гладя влажные спутавшиеся волосы.

— Почему меня не отпускает этот кошмар?

— Что ты видишь, родная, когда просыпаешься?

— Всегда одно и то же. Твое искалеченное тело. Я вновь переживаю тот день, когда ко мне явились твои родители, и твой отец показал мне, что случилось с тобой, и объяснил, что это из-за меня.

Люциан сжал челюсти.

— Это не просто кошмар, Мири, ты же понимаешь.

Магия? Проклятие его Отца? Я о таком не подумала. Вот урод…

— Да. В этом есть смысл. Он меня наказал за твою смерть.

— Да, но только я жив. И ничего со мной не случится. Я найду способ избавить тебя от этого. Обещаю.

— Спасибо. Это… это пугает тех, кто рядом со мной. Джек… Он…

Я запнулась. Джек. До этой секунды я о нем не вспоминала. Чувство вины затопило меня. Я отшатнулась от Люциана. Тот молча смотрел мне в глаза, и я все поняла.

— Когда? — спросила я.

— Ты была в карцере.

Значит, в тот же день. Сразу после допроса.

— Его убил Гаррет, — спокойно сказал Люциан, предупреждая все мои вопросы. — Но по моему приказу. Умер он быстро и без мучений. Мгновенная смерть. Перед уходом я ему пообещал, что позабочусь о тебе.

Я не скрывала слез. Да, я знала, что этим кончится… И, наверное, радовалась, что не было прилюдной казни, дальнейших пыток и мучений.

Люциан даже не пытался меня успокоить. Может, мне стоило его оттолкнуть, прогнать, попросить увести в свою «камеру». Думаю, так поступила бы любая, чьего мужа убил ее любовник. Но Люциан был не просто моим любовником. И я не могла ненавидеть его за то, что он сделал или сделает в будущем. Сделка с совестью? А у меня вообще есть совесть? Как там говорила героиня романа из мира Джека? Я подумаю об этом завтра, ага.

Вместо всего этого я потянулась к Палачу и шепнула ему в шею:

— Люби меня, Лю! Люби сейчас. Сделай мне больно.

Он оторопел.

— Нет!

— Да! Сделай это.

— Хочешь заместить боль душевную болью физической? — Он поморщился. — Как банально.

— Ты ничего не понимаешь, — я обиженно ткнула его кулаком в живот. — Дело не в этом. Я хочу быть с тобой. Просто хочу тебя. По твоим правилам.

— Видимо я переборщил с последней дозой лекарств, — покачал головой Люциан и, нагнувшись, пальцами приподнял мое правое веко, разглядывая зрачок. — Нет, с виду все нормально.

Я вздохнула и снова прижалась к нему.

— Послушай, — я помолчала секунду, собираясь с мыслями. — Наверное, нам давно следовало поговорить.

Я почувствовала, как он слегка напрягся. Ну разумеется. Классическая мужская реакция на предложение женщины поговорить. Демон, смертный — реакция стандартна. Даже смешно. Я не удержалась и хихикнула.

— Нет, Люциан, я не об этом. Не беспокойся. Я давно хотела тебе объяснить свою реакцию на… В тот день, когда ты… пытал Джека… Я же не ожидала увидеть тебя, живым, здоровым, все таким же великолепным. — Он попытался что-то сказать, но я пальцем закрыла ему рот, призывая дослушать до конца. — Ты думаешь, меня тогда возбудили пытки, да? Нет! Меня это никогда не возбуждало. Я не мазохистка. Но ты… твой вид. Во всем своем великолепии… Я пафосна, да? Но я чуть не сошла с ума. Ты мучил моего мужчину, но мне было плевать! Я видела только тебя, твои руки… И если бы меня не сдерживали путы, я бы бросилась к тебе, тебе на шею. Понимаешь? Теперь ты понимаешь, почему я была так возбуждена, почему ты коснулся меня и одним этим касанием довел до… Я должна была ощущать вину. Из-за Джека. Но я не чувствовала себя виноватой. И вот это меня просто убило.

Я смолкла. Нет, я не плакала. Просто сидела, зажмурившись, боясь поднять глаза на Люциана.

— Меня всегда потрясал твой вид, когда ты занимался… хмм… своим ремеслом. С детства, Лю… ну, может, не с самого раннего, а позже. Когда я увидела твое одухотворенное лицо. Ты прекрасен, Лю. Мой Принц.

Люциан вдруг схватил меня за плечи и в ярости встряхнул. Я от неожиданности охнула, а потом замерла под его злым взглядом. Что я такого сказала?

— Твой Принц! — выплюнул он, глаза его сверкали. — Я всегда был для тебя чертовым прекрасным принцем, да, Мирослава?

Я захлопала глазами.

— А я всего лишь хотел быть просто мужчиной. Не притворяясь, забыв о том, в какой семье я родился, вне реальности, понятно тебе? Просто. Быть. Твоим. Мужчиной! — Он чеканил эти слова, встряхивая меня им в такт. — А ты возвела меня на пьедестал. Иногда мне казалось, что ты издеваешься надо мной.

Ах вот в чем дело. До меня дошло. Боже, до чего же нелепо! Но от этого не менее серьезно.

Люциан крепко держал меня за плечи, буравя глазами.

— Глупый Лю, — прошептала я, голос мой дрожал. — Неужели ты не знаешь, что все маленькие девочки мечтают о принце на белом коне? И вот однажды я нашла принца. Его волосы были словно серебро, а глаза — будто горный хрусталь. Он был силен и могущественен. Он протянул мне руку, а я, маленькая сирота, которую баловали и лелеяли, но с которой даже добрые обитатели замка ни разу не заговорили по душам, взяла ее. А прекрасный мужчина слушал и рассказывал сказки, учил жизни, учил замечать вещи, не видимые остальным. Этот человек стал моей семьей. Моим Принцем. Моим истинным домом. К нему я несла свои обиды и радости, никому другому не поверяла свои тайны и не признавалась в шалостях. А однажды я увидела другую его сторону. Я была тогда еще слишком мала, я не понимала ничего, меня оберегали от всего зла, и мой Принц в том числе, зная, что мне довелось пережить. И я по своей детской наивности решила, что моего прекрасного Принца заставляют делать плохое. Тогда я побежала к хозяину замка и высказала ему все, что по этому поводу думаю.

Люциан отпустил мои плечи. Он не сводил с меня тяжелого взгляда.

— Ты сделала что?

— Так ты не знал! — Я грустно улыбнулась. — Я пошла к Князю и сказала, что он — негодяй, если заставляет тебя пытать и казнить (это я тогда уже поняла) провинившихся. Я набросилась на него с кулаками. Он этого не ожидал… Ну а потом, на следующий день… Как ты помнишь, меня отправили в пансион. Я уезжала, думая о том, что вырасту и превращусь в писаную красавицу, умницу, научусь всему, что положено знать благородной даме, буду первой отличницей и наконец-то стану достойной моего благородного Принца. И мы уедем вместе от Князя, будем счастливо жить вместе… Вместе… навсегда. И жили они долго и счастливо и умерли в один день. — Я покачала головой. — Все годы учебы я готовилась к нашей встрече. Я сделала все, чтобы соответствовать образу идеальной леди. И я вернулась. В пансионе мне твердили, что я очень хорошенькая, что у меня будет уйма поклонников, что я сделаю великолепную партию. Но меня это не волновало. Однако, оказавшись в замке, я забыла про все свои манеры. Едва успев поздороваться с Князем, я бросилась к тебе. И… и я… — Тут я замолчала, ревность до сих пор жила во мне, когда я вспоминала ту встречу, поэтому я не стала развивать дальше эту тему. После небольшой паузы я продолжила: — Поэтому ты для меня — Принц. И это не титул, пойми же ты, это просто идеал, совершенство. Моя детская мечта. Несбыточная. Каждая девочка мечтает о принце. Вот и я мечтала. И до сих пор… иногда… А еще мне хочется вновь стать той восторженной девочкой. А еще лучше, вернуться туда, где мы играли с сестрой и братом. И никогда не знать, что бывают другие миры.

Я отвернулась от Люциана и откинулась на подушки.

— Я избавилась от шрамов, от следов, что оставила на мне твоя плеть, чтобы не видеть в зеркале этого узора. Чтобы не отвечать на вопросы своих любовников, кто посмел такое сотворить. Джек не знал, что у меня были шрамы. Несколько сотен лет назад я решила сменить внешность. И попытаться снова научиться жить. Джек помог мне найти себя. Я была с ним счастлива и впервые за тысячу лет спокойна. Я просто жила. Да, я рассказала Джеку, кто я такая. Наверное, зря. Может, именно тогда он начал строить планы захватить Арку. А может, это случилось бы и без меня. Кто знает? Я верю в судьбу. Судьба так решила. Что ж… Кто я такая, чтобы спорить с судьбой? На это способен только ты, Люциан, сын Люцифера. — Я рассмеялась.

— Люцианом меня назвала мать. Мое имя не Люциан, — произнес он и поднялся с кровати.

— Жаль, — устало протянула я. — Тебе это имя идет.

— Это тоже мое имя. Но мое первое имя — истинное имя — иное.

— И? — Я выжидающе на него посмотрела.

— Я тебе скажу. Когда-нибудь.

Я пожала плечами. Почему-то мне не было важно, как его на самом деле зовут или, точнее говоря, какое имя дал ему его папаша. От этого я не буду любить его меньше. А сильнее и вовсе невозможно.

— Лю? — позвала я, заметив, что он направился к двери. Он остановился, протянув руку к дверной ручке, и обернулся через плечо. — Ты уходишь? Не уходи. Пожалуйста, вернись.

— Вернуться? — Он внимательно на меня посмотрел. — Зачем?

— Господи! Ты так ничего и не понял? Я хочу, чтобы ты был рядом. Уже ночь. Я хочу, чтобы ты лег со мной. Обнял меня и любил меня. Я люблю тебя, Лю, как бы там тебя ни звали, мне все равно. Для меня ты — Люциан. Это имя дала тебе твоя мать. Она очень тебя любит. Она подарила мне медальон. Она приходила ко мне, прячась от твоего Отца, и повторяла, что все образуется. Она помогла мне, если не пережить, то начать смиряться с тем, что тебя никогда не будет рядом. Она клялась, что позаботится о нашем ребенке. Но ценой этого будет то, что я никогда даже и не буду пытаться что-то о нем узнать. Твой Отец поклялся всеми силами его Ада, что мальчик вырастет его внуком, со всеми привилегиями, вырастет в любви, невзирая на то, что я, его мать — простая смертная. В память о тебе, о нашей любви. Твоя мать сказала мне, что ты меня любил. Что я много для тебя значила. А однажды она принесла мне медальон. Она сказала мне, что ты — Темный Принц, любимый сын Люцифера. И тогда я поняла, что с ним бороться, даже просто спорить, бесполезно. Я взяла медальон и поклялась никогда его не снимать. Но шли века. Я блуждала по мирам, пытаясь найти свое место. Пытаясь разузнать что-то о своих родных. Но я никого не нашла. Как-то я наткнулась на этот мир. Мне он понравился. Я живу здесь уже несколько веков. Мне дорог этот мир. Здесь я встретила друзей. Познала радость. Смогла забыть о печали… И этот мир вернул мне Любовь, Лю. Судьба сделала полный оборот. Ты — здесь… Где медальон, Лю?

Люциан подошел к кровати, сунул руку в карман джинсов и вытащил медальон.

— Ты нашел свой архив? — Он кивнул. — Тогда тебе больше не нужна эта безделушка.

Я протянула руку. Люциан отпустил цепочку, и медальон соскользнул в мою ладонь. Я прижала прохладный кругляш к губам, затем застегнула на шее цепочку. Потом я подняла глаза на своего мрачного принца и откинула одеяло.

— Я заняла твою постель. Но я не хочу оставаться в ней без тебя. Все эти ночи ты был рядом. Пусть так продолжается и дальше. Если, конечно, — я не сдержалась и все-таки всхлипнула, — я тебе нужна.

Люциан взял меня за подбородок и поднял мое лицо.

— Ты говоришь, что я — глупый. Но глупая у нас ты. Оказалась бы ты здесь, если бы ты не была мне нужна, а? Как ты думаешь?

— Я… я люблю тебя, — прошептала я.

— А я тебя, — просто сказал он и начал раздеваться.

А затем скользнул ко мне под одеяло. И я очутилась в его объятиях. А потом под ним, а он во мне. И я обвивала его руками, ногами, всем телом и всей душой.

А потом, когда все закончилось, и я перебирала пальцами пряди его волос, я спросила его:

— Как твое имя, мой Принц?

— Азраэль, — ответил он.

— Твою мать! — ахнула я, никак не ожидая подобного, а он зловеще рассмеялся. — Ангел Смерти… О Боже!

— Поздно взывать к Богу, моя радость, — и я увидела, как в глубине его хрустальных глаз разгорается багровое пламя — жуткое зрелище, но я и не подумала пугаться.

— Тебе подходит, — вздохнула я. — Но ты навсегда останешься для меня Люцианом, моим Лю.

— А я и не хочу быть для тебя никем иным, солнышко.

— Ох, — я поднялась на локте. — Теперь я понимаю, как тебе удалось вернуть меня с той стороны. Это же твои владения. Ты… Ой, Лю. Ты же знаешь… ты знал, кто убил моих родителей. Кем они были?! Лю! Почему ты мне ничего не сказал?

— Я не знал. Если ты думаешь, что я самолично забираю души ушедших, то это миф. Я один из тех, на ком держится баланс мироздания. У любого из нас есть ограничения, иначе реальность обратится в Хаос и мир, таким, каким мы его знаем, исчезнет. Я этого не желаю. И никто не желает.

— Но ты вернул меня. Ты не пустил мою душу в Ад, когда Князь попытался обратить меня.

— А вот это в моей власти. — Люциан рассмеялся. — Я создал вампиров, любовь моя. И я не хотел, чтобы ты стала одной из них. Вампиры — мои слуги, мои метафизические дети. Моя Армия Тьмы. Ха! Кто из нас пафосен, а? Они служат мне во многих мирах. Но не всем известно, кто я такой и кто их создал. У них своя мифология. И она меня устраивает.

— Князь не знал, кто ты такой. — Я не спрашивала, я утверждала, пытаясь переварить новую информацию о возлюбленном, а я-то веками считала, что знаю, кто он такой. Наивная я.

— Он не знал. Узнал это, только когда умер.

Я поморщилась. Черт-черт-черт! Двое моих мужчин умерли, потому что…

Боже, неужели у них был шанс на жизнь, если бы они не столкнулись со мной? Люциан понимающе посмотрел на меня. Угу. Вот и ответ. Ангел Смерти ревновал. Как простой смертный. И… я смачно выругалась. Мне это нравилось, дьявол меня (или отец моего Любимого) побери! И ведь Джек понял это раньше меня… Боже, прости меня, простите меня, Джек и Князь.

— Не вини себя. Ты не виновата.

— Ты как-то сказал мне совсем противоположное. Совсем недавно, пару недель назад, велев мне подумать над своей жизнью и поведением. Я подумала. Я вспомнила Гвендолин. Если бы не я…

— Произошло бы что-то еще. Судьба, — он усмехнулся.

— Твоя мать…

— Она — ангел.

Я подняла глаза к небу.

— Да, ты правильно смотришь. Она — Ангел. Но она любит моего отца.

Час от часу не легче. Я судорожно вспоминала все, что знала об Ангеле Смерти. Он между двух миров. Он — Повелитель мертвых, но вхож и в Царствие Небесное. Он — Жнец душ. Он провожает их к Вратам Рая или в Ад.

— Не совсем так. Есть много тех, кто мне служит. И там, и там.

— Хорошо, — кивнула я, мысли мои разбегались. — Я с этим разберусь. Да. Наверное. Разберусь… И что же дальше? Арка! Зачем тебе Арка?

— Мне было скучно.

Я захлопнула рот. Скучно? Ну да. Я потерла лоб. Глаза Люциана насмешливо за мной следили. Он забавлялся! Но тут я вспомнила кое-что еще.

— Ты отказался связать со мной жизнь, кровь, судьбу.

— Я не мог, — его глаза стали серьезными. — Мне было важно отвлечь от тебя возможный гнев Люцифера и сохранить тебе жизнь. Зофира…

— Твоя рыжая ведьма! — тут же взвилась я.

— Да, моя рыжая ведьма. Она хорошая. Тут ты очень не права.

— Она с тобой? Сейчас?

— И всегда была.

Я сникла. Сердце мое пронзила боль.

— Ты женат. — Я отвернулась от него.

— Мы не называем это браком. Но, — он вздохнул, — она — моя Спутница. Нас сговорили бессчетные века назад. Это было неизбежно. Но она никогда не любила меня. А я ее. Мы — партнеры. Друзья.

— Благодарю, что подсластил пилюлю. Как мелодраматично. Прямо как в сериале.

Люциан взял меня за плечо и развернул к себе. Я тут же ощетинилась.

— Не ерничай. Ты поймешь. Мы можем иметь детей только со Спутницами. Один раз. Сам Люцифер — исключение. Так он печется о нашей расе. О том, чтобы нас не было слишком много. Баланс мироздания. И моего ребенка родила ты, Мирослава, ты, а не Зофира.

— Я не была твоей Спутницей.

— Нет. Но мы с Зофирой не довели соединяющий ритуал до конца. Она дала мне шанс на счастье. А я ей. Мы объединили нашу магию, нам помогла моя мать, и Отец ничего не узнал, пока… Пока ты не забеременела. Но Зофира… У нее никогда не будет детей. Отец был в ярости и наказал ее, лишив способности рожать. Отобрав у нее женскую суть. Я был далеко, подле тебя, твоя беременность стала тяжким испытанием не только для тебя, я думал, что ты ее не перенесешь, что мой ребенок тебя убьет, и сожалел о своем решении. Я не мог тебя покинуть ни на минуту, и не помог Зофире, не спрятал ее. Матери Отец ничего не смог сделать, но она вынуждены была какое-то время скрываться на Небесах, пока не утих гнев Люцифера… Такую цену заплатила Зофира за нас. И я ей буду вечно признателен. Она несчастна: ее возлюбленный уже имеет спутницу и… Гаррет ее не любит.

— Мыльная опера! Господи! — простонала я сквозь истерический смешок.

— Прекрати! — одернул меня Люциан. — Зофира отвлекала мою семью после того, как я рассказал ей о тебе, поверил ей свои мечты. Она сделала все, чтобы мы оказались вместе. Именно она заявила, что я должен сделать тебе ребенка, если хочу быть счастлив, а это такая редкость в моей родной реальности. Она заметила твою реакцию, когда ты, вернувшись из пансиона, застала нас в постели. И она раскрыла мне на тебя глаза. И я посмотрел на тебя и разглядел тебя. Но было уже поздно. Почти. Ты бросилась к Князю. А он вдруг тоже прозрел и сделал тебя своей невестой. А потом… потом он отпустил тебя ко мне. Хотя имел полное право не отпускать. И те пять лет, что мы провели вместе, я всегда вспоминал с радостью… и с горечью, потому что спустя эти пять лет я тебя хоронил, и это был тот случай, когда оба моих родителя наложили на меня запрет — при помощи самого Бога — искать твою душу. А потом… У меня остался наш ребенок. И я его растил. И мы окончательно соединились с Зофирой. И она стала ему матерью. Но Самаэль всегда знал, кто его настоящая мать.

— Самаэль… — Я попробовала произнести вслух имя моего сына, покрутила его на языке, но было так сложно представить, каким стал тот розовощекий младенчик с золотистым пушком на голове и не по-детски суровыми стальными глазами, в какого взрослого мужчину он превратился. — Каков он, Лю?

— Красивый. Смелый. Взбалмошный, как ты. — Палач очень светло улыбнулся, и я тут же поверила, что в жилах его течет и Небесная кровь. — Золотые кудри. Крутой нрав… У него скоро свадьба.

— Вот херня! — не удержалась я.

— Прекрати ругаться, дорогая. Теперь я верю, что ты прекрасно освоилась в этом мире.

— Я еще и не так могу, — заверила его я.

Но в голове стучало только одно: свадьба моего сына! А там и дети появятся. Я зажала ладонью рот.

— А потом мы станем бабушкой и дедушкой. — Я откровенно заржала. Во весь голос. — Посмотри на меня, Лю, я выгляжу на двадцать лет. А если бы я не изменила внешность, то выглядела бы на шестнадцать.

— Сэм выглядит старше тебя, — ухмыльнулся Люциан. — Но он мужчина. Взрослый мужчина. Он должен выглядеть именно так.

— Ладно, уговорил. Так кто наша будущая невестка?

— Эльфийка. Разумеется, чистейших королевских кровей. Истинная Темная.

— Иди ты!

— Нет уж, не уйду. И мы будем на свадьбе, и я представлю тебе нашего мальчика. Ты будешь им гордиться.

Я тут же прекратила смеяться.

— Но… Я… — слезы навернулись мне на глаза. — Как я смогу попасть в Преисподнюю? Я же…

— Ты умерла. По-настоящему. Теперь ты сможешь туда попасть.

— Но как же запрет, что наложили на тебя родители? Как ты смог меня вернуть?

— Очень просто. Тогда мне запретили искать твою душу, но я бы ее и не нашел. Ты же была жива. А я был слишком потрясен твоей смертью, чтобы заподозрить обман. А когда ты умерла на самом деле, это уже были другие правила. Другая игра. Моя игра.

— Понимаю.

Мы долго молчали. Я не знала, что и думать. Уж слишком много на меня свалилось информации. От этого голова шла кругом. Но Люциан не собирался ждать, пока я разберусь со своими мыслями. Он стянул с меня одеяло, в которое я машинально куталась весь наш разговор.

— Становись на четвереньки, — скомандовал он.

Я недоуменно захлопала ресницами.

— Ну же, милая, поспеши. Я собираюсь взять тебя сзади.

Меня окатило горячей волной. Как-то все это оказалось неожиданным, но мой Принц опять не стал ждать, пока я переборю растерянность. Он просто схватил меня, перевернул и быстро поставил в ту позицию, в какой хотел меня видеть. Потом ухватил за волосы, оттянул мою голову назад и без всяких нежностей и прелюдий вошел. Я охнула.

Он двигался резко и мощно. Я не имела возможности ему отвечать. Он полностью контролировал меня, каждое мое движение. А я расслабилась и полностью отдалась этому натиску.

— Мы отметим Соединение нашего сына. Я покажу тебе мои владения, — хрипло шептал Люциан мне на ухо, продолжая толчки. — А потом, потом я снова оставлю на тебе свои метки. Я заклеймлю тебя, и ты будешь вечно носить эти шрамы и никогда от них не избавишься.

— Да, — также хрипло отвечала я, задыхаясь. — Да! Я никогда от них не избавлюсь.

А много позже я, все еще влажная от нашей любви, лежала, положив голову Люциану на грудь, слушая его мерное дыхание, словно оберегая его сон — ведь даже Ангел Смерти спит по ночам, а мысли мои снова возвращались в прошлое, в тот день, когда я вернулась из пансиона.