"Маленький герцог (в пересказе Елены Чудиновой)" - читать интересную книгу автора (Йонж Шарлота Мари)

Глава VI. В чужом краю

Король Франции ехал верхом. Ричард ехал рядом с ним. Юный герцог Нормандии удалялся от родного дома и друзей, минуя высокие узкие ворота, проезжая мимо башни Ролло, мимо мастерских ремесленников. Толпа горожан кричала вслед всадникам:

- Да здравствует герцог Ричард! Да здравствует король Людовик!

- Смерть Флемингам!

- Мужем могучим

Вырастет мальчик,

Месть, не замедли!

Но вот Руан остался позади.

Король внимательно следил за Ричардом, не позволяя ему отдаляться. Людовик постоянно обращался к мальчику, выражая восхищение стадами коров, что мирно паслись на зеленых лугах, плодородным черноземом полей, башнями замков, видневшимися из-за леса, монастырями с большим количеством хозяйственных построек, деревнями и сельскими храмами. Люди выходили на дорогу и приветствовали процессию. Вновь и вновь раздавались возгласы:

- Да здравствует король!

- Да благословит Бог маленького герцога!

За время пути король все повторял, что Нормандское герцогство - лучшее во всей Франции, да и в Германии не найдется равного ему. Когда они переправлялись через реку Эпт, король настоял на том, чтобы Ричард плыл в той же лодке, что и он. Вот так, сидя рядом с Людовиком и беседуя об охотничьих собаках и соколах, маленький герцог пересек границу своего герцогства.

Земля, по которой они продолжали свой путь, была так непохожа на Нормандию! Сначала они подъехали к дремучему лесу, через который, казалось, не вело ни единой тропинки. Речной перевозчик, по приказанию короля, стал их проводником. Двое воинов помогали прокладывать путь. Остальным было приказано расчищать дорогу с помощью мечей и топоров, убирать колючие ветви, что преграждали тропу. Все были готовы к нападению разбойников и держали наготове оружие. Выбравшись из леса, путники увидели замок. Решено было остановиться на ночлег. Впереди путников ждал переход через болото, предпринимать его в сумерках было слишком опасно.

Владелец замка принял короля с величайшим почтением, но не обратил никакого внимания на герцога Нормандии. Он даже не усадил его за столом слева от короля. Ричард покраснел от гнева и взглянул сначала на короля, затем на Осмонда. Но Осмонд предупреждающе погрозил пальцем. Ричард вспомнил, как утром вышел из себя, и в результате им не удалось бежать из замка, и теперь постарался взять себя в руки. В это время к нему приблизилась дочь барона, владельца замка, милая девушка лет пятнадцати. Она заговорила с мальчиком любезно и весело. А уж сколько интересного знала она о повадках болотных духов, что норовят затащить ночного путника в трясину! Увлекшись беседой, мальчик совсем забыл о взрослых.

Когда они снова собрались в путь, барон и его свита последовали за ними, чтобы показать безопасный путь через болото. Гать оказалась очень топкой, скользкой и ненадежной. Куда бы ни ступали лошади, копыта их проваливались в мутные лужи. Барон и король ехали рядом, остальные франки держались неподалеку. Ричарда оставили далеко позади, и только один франкский воин присматривал за ним. Никто, кроме Осмонда, не предложил ему помощи. Осмонд же оставил свою лошадь Сибальду - одному из слуг-норманнов, которые их сопровождали, и повел коня Ричарда в поводу. Покуда они двигались через болото, Осмонд все время помогал маленькому герцогу. Нелегко это было, ведь на юноше была тяжелая кольчуга, а ноги в сапогах и тяжелых металлических поножах при каждом шаге вязли в грязевой жиже. Осмонд почти ничего не говорил, но старался внимательно запомнить каждый ивовый пенек, каждый большой камень - словом, все, что могло бы в будущем помочь распознать дорогу назад.

На другом конце болота начались заросли вереска, сухого и безжизненного. Барон распрощался с королем, оставив ему трех своих всадников, чтобы те показали путникам дорогу к монастырю, где можно было передохнуть. А сам барон вместе с остальными своими людьми отправился назад. Он был хорошо вооружен, но ехать в одиночку боялся. На него мог напасть его сосед. Отношения между соседями были отвратительные, и граница их владений, долина с мрачным названием Горлорезка, считалась местом опасным и чреватым грабителями. Положительно, Ричарду здесь не нравилось! Он вспомнил, как госпожа Астрида рассказывала историю о золотых браслетах, что целый год провисели в родной Нормандии в лесу на ветке дерева, и никто их не присвоил.

Здесь было очень уныло. Повсюду раскинулись пустынные земли, болота и непроходимые леса. Замки стояли на высоких круглых холмах, а деревни располагались вокруг них. Часто крестьяне, завидев вооруженных людей, убегали прочь, уводя за собой скот. Это были худые несчастные люди с иссохшими руками и ногами. Судя по их лицам, они страдали лихорадкой из-за близости болот. У многих на шеях болтались железные ошейники - знак рабства. Если попадались более приятные картины: зеленеющие нивы, виноградники на склонах холмов, жирная скотина, здоровые довольные крестьяне, - можно было не сомневаться, что вскоре на горизонте покажется невысокое каменное здание, увенчанное крестом. Посреди монастырского двора обычно стояла небольшая церквушка, окруженная старыми суковатыми яблонями или зеленым огородом. Если вместо двух или трех вооруженных воинов из какого-нибудь замка или забитых крепостных, за которыми постоянно следили, опасаясь предательства, король брал в качестве проводников людей из монастыря, это, как правило, были послушники. Такой проводник вооружался посохом или взбирался на осла и в полном молчании доводил путников до нужного места, будучи уверенным, что молитва охранит его от любых надругательств со стороны беззаконных соседей.

Так они ехали, пока не достигли королевского замка. На зубчатой стене был укреплен герб с лилией. Это означало, что в замке находятся королева Гербера и двое ее сыновей. Король с несколькими дворянами первым въехал во двор. И прежде, чем Ричард последовал за ним через узкую арку ворот, тот уже спешился и пропал из виду. Осмонд поддержал стремя герцогу. Мальчик спрыгнул с лошади, и они оба начали подниматься по ступеням, ведущим в парадную залу. Там было полно народа, но никто не уступал Ричарду дорогу. Удивленный и растерянный, мальчик шел, держась за руку Осмонда и то и дело заглядывая ему в лицо.

- Господин управляющий замком, - обратился Осмонд к пожилому седоволосому дородному человеку с золотой цепью на шее. - Это герцог Нормандии. Я прошу проводить его к королю.

Теперь у Ричарда не было причин для недовольства. Управляющий низко поклонился ему и воскликнул:

- Дорогу, дорогу величественному и могущественному принцу, господину герцогу Нормандии!

Затем управляющий подвел мальчика к помосту, где, сидя в тронных креслах, беседовали король и королева. Когда возвестили прибытие Ричарда, королева обернулась к нему. Мальчик увидел, что лицо у нее смуглое и сердитое. Это совсем не понравилось ему. С недовольным видом он отступил назад. Но Осмонд дружески положил ему ладонь на плечо, и мальчик вспомнил, что надо подойти поближе, опуститься на одно колено и поцеловать ей руку.

- Вот он, - сказал король.

- Не понимаю, чего ради этот северный гигант следует за ним по пятам! - недовольно заметила королева.

Она, конечно, имела в виду Осмонда. Людовик что-то тихо ответил ей. Мальчик знал, что нужно делать, но не двигался с места. Осмонд шепотом пытался заставить его исполнить свои долг - поприветствовать королевскую чету.

- Не буду! - заупрямился Ричард.- Она так злобно смотрит на меня, что я не хочу ее приветствовать!

К счастью, он говорил по-нормандски, но взгляд и выражение его лица были достаточно красноречивы. Гербера злилась, и это вовсе не красило ее и без того некрасивое лицо.

- Это маленький норвежский медведь, чего от него ждать?. Как и все они, он свиреп и груб. Подойди же и вырази свою преданность, или ты забыл, где находишься? - строго обратился к мальчику Людовик.

Осмонд подтолкнул Ричарда, и тому пришлось поклониться. Мальчик невольно подумал о старом Ролло и о короле Карле Простоватом. Вот бы и ему сейчас ухватить Людовика за ногу и опрокинуть на землю! Да чтобы затылком стукнулся! Нет, он ни за что не поцелует руки этой сердитой и раздраженной королеве. Из-за своего вызывающего поведения и решения, принятого из гордости, он позднее и пострадал. Но теперь ничего не случилось. Королева подумала, что невежественный юный норманн просто не имеет представления о хороших манерах. Королева была весьма разгневана, но все же не стала требовать, чтобы Ричард извинился за нанесенное ей оскорбление. Она снова повернулась к своему супругу и продолжила беседу. Возможно, король рассказывал о своих приключениях в Руане. Тем временем Ричард оставался у подножия трона. Лицо его было гордым и мрачным.

Так прошло около четверти часа. Но вот слуги начали накрывать стол к ужину. Недовольного Ричарда отвели в сторону. Он удивлялся, что до сих пор не видит принцев. Их любимый отец уже дома, а они не бегут со всех ног поздороваться с ним.

Наконец, когда все было готово к ужину, открылась одна из дверей, и управляющий провозгласил:

- Величественные и могущественные принцы, господин Лотар и господин Карломан!

В залу вошли два мальчика. Один из них был ровесником Ричарду, другой чуть младше его. Оба оказались худенькие, бледные, с резкими чертами лица. Увидев их, Ричард распрямился плечи и выпятил грудь. Он в самом деле выше и крепче Лотара! Нельзя сказать, чтобы это было ему неприятно.

Принцы почтительно подошли к отцу и поцеловали ему руку. Он в свою очередь поцеловал каждого в лоб и, указывая на Ричарда, произнес:

- Вот ваш новый товарищ!

- Это и есть маленький норманн? - принц Карломан с любопытством уставился на Ричарда.

Ричард ужасно оскорбился тем, что мальчишка, который младше его, называет его маленьким.

- Да, - сказала королева. - Ваш отец привез его с собой.

Карломан шагнул навстречу Ричарду и застенчиво протянул ему руку. Но брат грубо одернул его.

- Я старше и должен быть первым. Итак, юный норманн, ты приехал, чтобы играть с нами?

Ричард был слишком ошеломлен тем, что с ним заговорили таким покровительственным тоном, и потому ничего не ответил, лишь изумленно раскрыл свои большие голубые глаза.

- Эй, ты чего, язык проглотил? Или ты глухой? А, может быть, ты умеешь говорить лишь на своем варварском языке? - предположил Лотар.

- У норманнов не варварский язык! - Ричард нарушил молчание и заговорил громким звонким голосом.- Мы такие же добрые христиане, как и вы, а может статься, даже и получше вас!

- Тише, тише, мой господин! - попытался успокоить мальчика Осмонд.

- Вот так на, господин герцог,- сердито вмешался король,- может быть, хватит грубить? Еще немного, и я искореню эти дикарские привычки нормандского двора. А Вы, господин воспитатель, получше следите за своим воспитанником, иначе я отправлю его спать без ужина.

- О, мой господин,- прошептал Осмонд, - неужели Вы не замечаете, что своим поведением вызываете у короля недовольство всеми нами?

- Я буду учтив с ними, если они сами будут учтивы со мной, - веско возразил Ричард и с вызовом посмотрел на Лотара.

Тот, в свою очередь, тоже сердито посмотрел на него и отступил к матери.

- Этот дикарь так груб и неуклюж! - Обратилась к своему супругу королева. - Он наверняка будет плохо влиять на наших бедных мальчиков.

- Не бойся, - тихо успокоил ее король. - За ним присмотрят. Кроме того, сейчас мы должны сдерживать свои чувства. Ведь за нами внимательно следят Губерт Санлисский и Гуго Парижский. Если с мальчишкой что-нибудь случится, свирепый старый Харкут, не моргнув глазом, соберет против нас всех своих головорезов. Но мы заполучили его, и покуда удовольствуемся этим. А теперь пора ужинать.

За столом Ричард сидел рядом с Карломаном, который время от времени поглядывал на него исподлобья, словно побаивался маленького герцога. Улучив удобную минуту, он серьезно, но еле слышно, почти шепотом спросил:

- Какое мясо ты больше любишь, солонину или свежее жареное?

- Жаркое, - так же серьезно ответил Ричард. - Солонину мы едим только зимой, когда нельзя охотиться.

- Сколько тебе лет? - так же серьезно продолжал свои расспросы Карломан.

- Будет девять в канун дня святого Бонифация. А тебе?

- Мне исполнилось семь на святого Мартина, а Лотару стукнуло девять три дня назад.

Мальчики снова замолчали. Потом Карломан посмотрел на Осмонда, неотступно находившегося рядом с Ричардом.

- А это твой воспитатель?

- Да, его зовут Осмонд де Сентвиль.

- Какой он высокий!

- Мы, норманны, выше, чем вы, франки.

- Только не говори этого Лотару, а то он разозлится.

- Почему? Ведь это же правда!

- Да, - Карломан понизил голос,- только он все равно разозлится, правда это или нет. Не серди его, иначе он настроит против тебя маму. Она приказала отхлестать плетьми Тьерри де Линкурта, когда он случайно попал мячом Лотару в лицо.

- Она не может так наказать меня, ведь я герцог! А почему она наказала этого Тьерри? Ты же сам сказал, что он не нарочно…

- О, конечно, нет!

- Мяч сильно ушиб Лотара?

- Тише! Надо говорить «принц Лотар»! Нет, это был мягкий мячик.

- Тогда я совсем не понимаю, за что же побили Тьерри?

- Но я же тебе объяснил: он ударил мячом Лотара!

- Почему же они просто не посмеялись вместе над таким пустяком? Однажды Альберик попал в меня большущим снежком, и я даже повалился на землю. А сэр Эрик засмеялся и сказал, чтобы я не разлеживался.

- Ты умеешь лепить снежки? - глаза Карломана округлились.

- Ну конечно! А ты разве не умеешь?

- Нет. Снег такой холодный!

- Но ты же мальчик! - произнес Ричард с чувством превосходства.

Карломан спросил, как играют в снежки. В ответ Ричард принялся со всеми подробностями рассказывать, как две недели назад в Руане они с Альбериком устроили настоящую снежную битву. Осмонд и другие юноши построили снежную крепость и обороняли ее. А Ричард, Альберик и другие мальчики пытались взять ее приступом. Карломан слушал в восхищении. Он решил, что если выпадет снег, они тоже построят снежный замок. К концу ужина мальчики уже были добрыми друзьями.

Сразу после ужина детям приказали идти спать. Ричарду предоставили гораздо меньшую комнату, чем та, что была у него в Руане. Но, когда мальчик впервые вошел в эту свою новую спальню, он изрядно удивился.

- Осмонд! Это спальня? - с удивлением оглядывался Ричард. - Это больше походит на часовню, честное слово!

- Да уж, - согласился Осмонд.- Я вот думаю, этим беднягам франкам не устоять против норманнского оружия. Гляньте, они даже не могут спать в горницах без стекол! Хотел бы я услышать, что сказал бы на это мой отец!

- Ух ты, только посмотри, Осмонд! На всех стенах висят гобелены и ковры, прямо, как в церкви Девы Марии на большой праздник. Да тут страшно на что-нибудь наступить! Посмотри, а по всему полу новые камышовые коврики. Может быть, это все-таки молельня?

- Нет, милорд, это впрямь спальня. Вот наше имущество, которое я приказал доставить сюда Сибальду и Генриху. Ну и дела творятся у этих франков! Моя бабушка ни за что не поверила бы, если ей рассказать. Застекленные окна и ковры в спальнях! Мне это не по нутру! Уверен, мы не тут заснем без свежего воздуха. Мне тоже кажется, будто я дома, в нашем родовом замке, в часовне. Я так и слышу голос отца Лукаса, который поет свои псалмы. Но коли я позволю Вам уподобиться франкам, отец мне задаст! Попробую все-таки выставить окно.

На взгляд юных норманнов, оконные рамы, с кусочками стекла или слюды, закрепленными в свинцовый переплет, были недозволительной роскошью. Закреплялись они намертво. Такие окна нельзя было приотворить, их рамы можно было только вовсе вытащить из проемов. У короля был только один набор застекленных рам, поэтому их перевозили вслед за Людовиком из одной его резиденции в другую - из Реймса в Суассон, из Суассона в Лаон или какой-нибудь еще замок, стоявший на том небольшом квадрате земли, что принадлежал Людовику IV - потомку основателя огромной Империи франков.

Осмонд вытащил раму. В комнату ворвался холодный зимний ветер. Затем Осмонд сурово отчитал Ричарда за неучтивость. Он объяснил, как должен вести себя вассал по отношению к своему сюзерену.

- Франки, кажется, полагают, будто мы дики, словно настоящие морские разбойники, только что прибывшие из Норвегии. А что им еще думать о человеке, который не проявляет самой простой учтивости к даме, к королеве! Разве так вел себя Альберик де Монтемар, когда приехал в Руан?

- Но ведь госпожа Астрида не смотрела на него сердито и не обзывала юным дикарем! - нашелся Ричард.

- А он и не давал ей повода к этому, - парировал Осмонд. - Альберик уже - хорошо знает: учтивость с дамами - первое рыцарское правило! И не важно, каковы эти дамы - молодые они или старые, приятные или противные, красивые или некрасивые! Пока вы тоже не научитесь этому, лорд Ричард, Вы не будете достойны золотых шпор.

- А король говорил мне, что королева будет обращаться со мной, как родная мать, - заметил Ричард.- Как ты думаешь, Осмонд, она вправду станет это делать?

- Увидим, - уклончиво ответил молодой человек.

- Король был очень добр со мной, пока мы были в Нормандии. Я тогда полюбил его гораздо больше, чем графа Харкута. Но теперь я думаю, что граф все-таки лучше короля! Скажу тебе честно, Осмонд, я больше никогда не буду называть старого Харкута Бернард-ворчун!

- Хорошо, что Вам приходят такие мысли, милорд. У Вас нет более преданного вассала, чем граф Харкут!

- Как бы я хотел снова оказаться дома, в Нормандии, с госпожой Астридой и с Альбериком! Терпеть не могу этого Лотара! Он заносчивый, жестокий и ведет себя совсем не по-рыцарски. Уверен, что никогда не полюблю его.

- Тише, мой господин. Остерегайтесь говорить так громко. Вы не у себя в замке.

- А Карломан трус, - запальчиво продолжал Ричард, не обращая внимания на слова Осмонда, - он даже снега боится, не умеет кататься на коньках! И еще он даже к большой собаке страшится подойти! Помнишь, Осмонд, того красивого волкодава?

- Карломан еще маленький! - возразил Осмонд. - Он на полтора года моложе Вас.

- А я и полтора года назад не был таким трусом! Ты ведь помнишь меня маленьким, Осмонд?

- Перестаньте злословить и хвастаться, лорд Ричард. Лучше возьмите свои четки и молитесь о том, чтобы мы живыми и невредимыми вернулись в Руан. И не забывайте тех добрых правил, которым учили Вас отец Лукас и аббат Мартин.

Ричард начал читать молитвы, перебирая янтарные четки. Преклонил колени для молитвы и Осмонд. Затем Ричард улегся на роскошную кровать орехового дерева, с занавесями и витыми столбами. Осмонд воткнул у двери свой кинжал, чтобы ее труднее было открыть. Затем он проверил, нет ли за гобеленами потайного хода. После этого собрал в охапку камышовые коврики и улегся на них поперек двери. Маленький герцог вскоре уснул, а его молодой вассал еще долго лежал без сна, размышляя об опасностях, которые, возможно, окружали мальчика.