"Замок ее мечты" - читать интересную книгу автора (Керланд Линн)

Глава первая

Как хорошо снова оказаться дома! Женевьева поставила чемодан на тротуар, папку с документами пристроила на колене и довольно вздохнула при виде своего кабинета. Табличка с фирменным знаком смотрелась просто отлично, цветы на подоконниках цвели буйным цветом, а дверь была широко распахнута, как бы приглашая клиентов войти. Да, это было место, куда с удовольствием приходили домовладельцы с фотографиями своих обветшалых владений в надежде на некое волшебство, при помощи которого к их домам вернется былое великолепие. И кстати, ни один из этих домовладельцев не покидал офис неудовлетворенным. Женевьева хорошо знала свое дело, а также тех, кого можно было нанять себе в помощники. Ее клиенты всегда оставались довольны.

Женевьева внесла багаж через входные двери и рассмеялась при виде зрелища, что ее ожидало. «Добро пожаловать домой, Джен» — было написано на огромном плакате, прикрепленном на двери ее кабинета. Она поставила свои вещи и вошла в кабинет. Стол ее был уставлен цветами, с потолка свисали гроздья воздушных шаров.

«Сюрприз!»

Весь небольшой коллектив фирмы собрался возле нее. В одну руку ей вручили тарелку с куском торта, в другую — бокал с пуншем, пока вели ее к креслу. Со всех сторон посыпались вопросы.

«Ну что, каких кинозвезд ты повидала?»

«Что они думают о нашем проекте?»

«С чем ты вернулась?»

Женевьева оглядела всех и рассмеялась. Как хорошо вернуться назад, к своим друзьям. Справа от нее находилась Кейт, которая дольше всех работала вместе с ней и которая среди пыльных полотен в ветхих домах могла отыскать настоящие шедевры старых мастеров. Рядом с ней Питер, прекрасный столяр, уделяющий большое внимание малейшим деталям. Анжела, как всегда больная от нетерпения, когда речь заходила о подарках, стояла от нее по левую сторону, еле сдерживая себя от волнения.

Женевьева улыбнулась.

— Если речь идет о звездах, видела только Большую Медведицу. Проект их очаровал, а подарок для тебя, Анжела, лежит в чемодане. — Она попробовала торт, и посмотрела на своих коллег. — Ну что, довольны?

— Я хочу знать все в мельчайших подробностях, — сказал Питер. — Но вижу, что мне придется отложить это на потом. Анжела, ответь на телефон. Джен, после обеда я выбираюсь к Мэрфи. И смотри, не переусердствуй с тортом. Ты знаешь, от шоколада тебе потом становится плохо.

— Слушаюсь, папочка, — шутливо отдала ему честь Женевьева.

— И мне пора бежать, — сказала Кейт, покидая комнату. — Надо подготовить тебя для визита к Кармелам сегодня пополудни. Надеюсь, ты не забыла об этом?

— Спасибо за напоминание, — отсалютовала и ей Женевьева.

— Это же моя работа, — улыбнулась Кейт. — Хорошо, что ты вернулась. Завтра за долгим ленчем ты мне все подробно расскажешь.

Женевьева кивнула и со вздохом откинулась в кресле. Жизнь была слишком прекрасна, чтобы быть правдивой. После восьми лет упорного труда бизнес ее процветал. Чего бы еще ей хотелось? Она оглядела кабинет и вздохнула. Вообще-то, рыцарь в сияющих доспехах мог бы освободить ее от окружающего беспорядка.

Стараясь защитить себя, она закрыла глаза. Фирма «Возрожденные мечты» занимала крохотное помещеньице, втиснутое между другими такими же малюсенькими магазинчиками, в одном из артистических районов Сан-Франциско. Поначалу ее радовала небольшая арендная плата, но со временем места стало явно не хватать для хранения инвентаря. На столе громоздились лоскуты тканей, образцы обоев и бланки налоговых деклараций начиная с 1991 года. Тут же на полу можно было найти все, что душе угодно, начиная от гипсовых слепков и заканчивая книгами по средневековой архитектуре. А сейчас тут еще было полно цветов и воздушных шаров. На остальных столах господствовал идеальный порядок. Вот бы этот рыцарь притащил бы с собой несколько файлов для документов, что ли…

— Джен, для тебя звонок на второй линии. Какой-то адвокат с замечательным британским акцентом. — Анджела даже дыхание затаила. — Может это кто-то королевских кровей?

Итак, кавалерия прибыла. Женевьева рассмеялась, вспомнив, о чем только что размечталась.

— Я дам тебе знать.

— Смотри, от работы не отказывайся. Я уверена, Бэкингемский дворец отлично платит за работу!

Женевьева подняла телефонную трубку.

— Это Женевьева Баченэн. Слушаю вас.

Мужчина с другой стороны прочистил горло.

— Ах, мисс Баченэм. Меня зовут Брайан Макшайн. Я представляю лондонскую фирму «Маледика, Смит и де Липкау». Я прилетел в Сан-Франциско на несколько дней, и нам надо бы встретиться. По служебному делу.

— По служебному делу? — повторила она. Да кто ж это подал на нее жалобу? И за что? За разбухший паркет или криво положенный кафель? Конечно, можно и упустить какую-то мелочь, но в целом к работе она относилась очень ответственно.

— Речь идет о наследстве, — сказал мужчина, понижая голос, будто опасаясь, что их подслушивают. — Этот вопрос требует личной встречи. Вы свободны сегодня после обеда?

— Мистер Макшайн, — медленно произнесла она. — Мне кажется, вы меня с кем-то путаете. Я была единственным ребенком у родителей, а те тоже были единственными детьми. У меня нет никаких родственников.

— Мисс Баченэн, я настаиваю на том, что у вас есть наследство, и довольно значительное. Вы последний прямой потомок Матильды из Сикерка. Родни, последний граф Сикерк, недавно скончался, а мне поручено сообщить вам о наследстве.

— Кто?.. Вы уверены?

— Граф Сикерк. И да, я уверен. Я детально изучил это дело. Когда вы сможете со мной встретиться и обговорить этот вопрос?

Женевьева покачала головой.

— Да у него должны быть тысячи потомков…

— К сожалению, другие его потомки либо уже скончались, либо по другим причинам не в состоянии принять наследство.

— Не в состоянии?

Мистер Макшайн довольно долго хранил молчание.

— Похоже, безумие является проклятием этой семьи, мисс Баченэн.

Женевьева была заинтригована, хотя последнее замечание и подсказывало ее рассудку держаться подальше от своих предков. К сожалению, после обеда она была уже занята. Она обещала чете Кемпбелл осмотреть их владения в Кармеле. Прижав телефонную трубку плечом к уху, она принялась рыться в ворохе записок на своем столе.

— Мне очень жаль, мистер Макшайн, но сегодня ничего не выйдет. Может, вы сможете выслать мне документы по почте, чтобы я их просмотрела?

— Боюсь, мне строжайше было указано переговорить с вами об этом деле с глазу на глаз. Может, в конце недели?

Надо было признаться, адвокат оказался человеком настойчивым. К тому же, несмотря на сомнения, в ней проснулся интерес. Мысль о наследовании какой-нибудь безделушки от родовитого предка, полностью захватила ее. Что бы это могло быть? И какую историю имел этот предмет? А вдруг, это древнее сокровище?

— Может, вечером? — поторопил с ответом мистер Майшайн.

— Хорошо, — услышала она свой ответ. Может, она успеет вернуться к позднему ужину. Она назвала один из ресторанов в центре города и повесила трубку.

Может, речь идет о какой-нибудь интересной вещице. Скромное содержимое ее банковской ячейки пополнилось бы ценной безделушкой. Она подпишет бумаги, получит что ей причитается, и на том конец.

Ресторанные звуки показались ей громче обычного. Она слышала звон столовых приборов, журчание жидкости, наливаемой в бокалы; как люди глотают, жуют и стараются незаметно срыгнуть. Она отметила про себя, что водянисто-голубые глаза мистера Макшайна покраснели, морщинки возле рта резко обозначились, а на голове у него было ничтожно малое количество волос. Но больше всего поражал вид его пальцев, порхающих над столовыми приборами и хрустальным бокалом. Они напомнили ей мотылька, который боится опуститься на какой-нибудь предмет из страха, что тот вдруг поглотит его. И вся эта обостренная восприимчивость к окружающему настигла ее, когда она услышала шокирующее известие.

— Замок? — сдавленным голосом спросила она.

— Замок, — кивнул мистер Макшайн, нервным движение руки поправляя узел на галстуке. — Сикерк в былые времена славился тем, что имел церковь и самый живописный двор на побережье, известном сейчас как Нортумберленд. Правда, аббатство лежит сейчас в руинах, но сам замок находится в отличном состоянии. Он так и ждет любовного прикосновения новой хозяйки.

Женевьева облизала вдруг пересохшие губы, потом схватила бокал с водой и двумя глотками осушила его. Замок? Нет, ей, наверное, все это снится. Вещи такого рода просто не происходят в реальной жизни.

— Вы просто пошутили, верно? — наконец-то удалось выдавить ей из себя.

Мистер Макшайн отрицательно покачал головой.

— Замок ваш, мисс Баченэн. Чтобы наследовать его, вам только и нужно, что переселиться в него.

Женевьева попыталась взять себя в руки. Медленно покачав головой, она собралась было встать.

— Я не могу, — снова покачала она головой, как бы опасаясь, что ее отказ прозвучал не слишком убедительно.

— Не стоит торопиться, — быстро сказал Макшайн. — В любом случае на обдумывание вам понадобятся несколько дней. Кстати, а я упоминал, что кроме замка, вы наследуете крупную сумму денег?

— Прошу прощения?

Мистер Макшайн вынул из кармана носовой платок и протер им вспотевшие внезапно стекла очков.

— Мисс Баченэн, банковская сумма, которая вас ожидает, столь велика, что вам не потратить и десятой ее части за всю жизнь. В сущности, вы унаследуете целое состояние, которым сможете распоряжаться по своему усмотрению. Может, вам захочется обновить замок?

Он снова водрузил очки на нос и выжидательно уставился на нее.

— О, нет, — простонала она, ухватившись за край стола. — Этого просто не может быть. Только не со мной.

— Вам выпал счастливый жребий, если хотите знать мое мнение. Было бы глупо им не воспользоваться.

Женевьева лихорадочно пыталась сохранить остатки здравого смысла.

— Я не могу вот так все бросить, — сказала она, вспомнив, сколько усилий ей понадобилось для становления фирмы. — Вы представить себе не можете, сколько понадобилось лет, чтобы убедить клиентов в том, что я мастер своего дела, настоящий художник-реставратор, а не обычный дизайнер. Да если хотите знать, у меня клиенты по всей стране!

В конце концов, она взяла себя в руки.

— Поймите, я люблю свою работу, — сказала она, возвращаясь к теме разговора. — Мне нравится воссоздание первоначального вида здания. Снимая вековые наслоения краски, я чувствую, как загорается мое воображение. И все это я должна вот так просто бросить, чтобы остаток жизни провести в каком-то замке, который, я, может быть, возненавижу с первого взгляда!

— Мисс Баченэн, но что может быть более захватывающим, чем приведение в порядок хорошо сохранившегося замка тринадцатого века? — Он бросил на нее умоляющий взгляд. — Вы только подумайте обо всех этих деньгах, о чудном антиквариате, который вы сможете приобрести. К тому же, что помешает вам заняться своим любимым делом в Англии?

О, эта железная адвокатская логика! Женевьева почувствовала, как все ее благие намерения начали потихоньку таять, как прошлогодний снег. Еще немного — и она уже будет на полном серьезе рассматривать сделанное ей предложение. Надо быстрей убегать отсюда, пока она не сделала то, о чем впоследствии горько пожалеет. Ее работа так много значила для нее, она была смыслом всей ее жизни. Она создала свою фирму сама, без чьей-либо помощи. Деньги и собственность для нее мало значили.

— Мистер Макшайн, боюсь, мне придется вам отказать.

— Но… — Его быстрые, как мотыльки, пальцы задвигались в лихорадочном танце. — Послушайте, если вы откажетесь от замка, он может перейти к дальнему родственнику покойного графа. Не думаю, чтобы вам это было по душе!

Женевьева поднялась из-за стола.

— Мне надо идти, — выдавила она из себя. Потом повернулась и бросилась вон из ресторана.

Полчаса спустя Женевьева вошла в свою квартиру и захлопнула за собой дверь. Заперев ее на ощупь, она тяжело к ней привалилась, позволяя темноте окутать ее со всех сторон. Ее сумка тихо соскользнула на пол. Следом за ней последовал пиджак.

Оттолкнувшись от двери, Женевьева пошла вдоль коридора, считая на ощупь двери по порядку. Вторые направо. Она положила руку на дверную ручку, потом медленно ее повернула. Войдя в комнату, она закрыла за собой дверь. И только тогда рука ее потянулась к выключателю. Бледный, золотистый свет тут же заполнил пространство, отгоняя тени по углам и щелям.

Она опустилась на пол там же, где стояла, и бездумно уставилась на то, что ее окружало. Замки. Замки всех размеров, форм и цветов. Бумажные замки, которые она сама склеила; замки-головоломки, которые она усердно составила из кусочков; примитивные деревянные замки, которые вырезала из дерева. Здесь были также купленные ею замки, копии тех, что давно уже перестали существовать, а их игрушечные макеты смотрелись как пустые раковины на отдаленном острове.

Легкая улыбка коснулась ее губ. Здесь было ее прибежище, здесь она скрывалась в минуты огорчений и неудач. И какое ей дело до того, что творилось в Средних веках, если для нее замок давал ощущение безопасности. Это было место, лишенное неурядиц внешнего мира; место, полное близких людей, и смеха, и любви.

И вот теперь ей подарили настоящий замок.

Может, Брайан Макшайн переодетая добрая фея? Боже, от всего этого просто голова идет кругом. На что будет это похоже — владеть таким вот замком, окутанным покровом исторических эпох и событий? Удастся ли ей вернуть ему первоначальный облик, удалив при этом все признаки живших там поколений? Не к этому она стремилась.

Нет, она бы вернула ему былую славу, месяцами подыскивая гобелены, чтобы украсить вот эту стену; какую-то мелочь в интерьере, чтобы вон тот угол выглядел как прежде. Это было мечтой наяву любого реставратора. Но дело было не только в архитектуре или внутреннем убранстве.

В начальных классах, когда ее сверстницы играли в кукол, она днем и ночью грезила о драконах и рыцарях. В последних классах, когда девушкам положено заботиться о косметике и кавалерах, она мечтала о драконах, рыцарях и их твердынях. В колледже, когда ее подружки лихорадочно подыскивали мужей или бросались на поиски счастья, она усердно делала наброски, рисовала и проектировала убранство для средневековых жилищ ее рыцарей — куда бы они могли возвратиться после тяжелого дня, проведенного в битве с драконами. Замки всегда ее прельщали, а в каждом из них обязательно должен был жить доблестный и прекрасный рыцарь, влюбленный, конечно же, только в нее.

О, у Фрейда нашлось бы широкое поле деятельности для анализа ее фантазий. Она никогда не задумывалась над тем, почему ей требовалось, чтобы ее постоянно кто-нибудь спасал. В глубине души Женевьева догадывалась, что слишком часто позволяла окружающим беззастенчиво пользоваться ее добротой.

Ну что ж, сейчас такого не случится. Кто знает, какой еще деспот встретит ее там, на далеком острове? Нет, пускай уж она остается там, где есть. Фирма — это вся ее жизнь. Все, что у нее было, досталось ей тяжким трудом. Работая, она забывала, что рано потеряла родителей, что ей не достает любимого, работа отвлекала ее от тоскливых дум о детях, которых у нее нет.

Коллеги по работе заменили ей семью. Они заботились о ней, любили ее и давали ей чувство принадлежности, которого ей недоставало в родной семье. Работа забирала всю ее энергию. Любовь, которую она могла бы дарить детям, доставалась обновляемым домам. Малейшая деталь должна была находиться на своем месте; старое дерево под ее руками снова блестело, вековой камень избавлялся от старых наслоений; кирпич очищался от многослойной краски. Здания буквально расцветали и снова становились тем домашним очагом, для которого они изначально предназначались. И неважно, что все это она делала для других. Ей это доставляло радость.

И никакие деньги не смогут это заменить. Ее отец был буквально одержим деньгами, а матери их всегда не хватало. У отца случился сердечный приступ, когда ему стукнуло пятьдесят, вслед за ним умерла и мать. После уплаты всех налогов она получила свое наследство. По иронии судьбы, итогом всей этой дикой погони ее родителей за деньгами оказался чек на пятьсот долларов. Она сохранила этот чек как напоминание о быстротечности материального мира.

Нет, она не поддастся соблазну. Она встала и прошла к входной двери. Зажгла свет, подняла сумку и вынула из кошелька визитку Брайана Макшайна. Затем на кухне открыла кран и включила машинку для измельчения отходов.

И замерла. Нет, все это выглядело как-то ужасно, даже для нее. А может, ей все же удастся посетить замок. Она выключила машинку и закрутила воду. Можно будет вырваться зимой, когда работы не так много.

На мгновение заколебавшись, она все же выпрямилась. Нет, все это ей ни к чему. Надо отказаться, пока она полна решимости. Глупо или нет, у нее на это есть свои причины. Она бросила визитку Макшайна поверх кипы бумаг, приготовленных для уничтожения.

Только на миг почувствовав тень сожаления, она выключила свет и отправилась спать.