"Архиведьма" - читать интересную книгу автора (Комарова Мария)

Глава 11

В этот день на площади было слишком людно, впрочем, как всегда в начале лета. Толпа, состоящая по большей части из молодежи, мерно плескалась перед высокими, почти крепостными, стенами центрального здания Гордея. Молодые маги, претендующие стать дипломированными ежесекундно выпускали в небо фейерверки, огненные шары, взрывающиеся камни, молнии и прочие мелкие заклинания, которые могут попросить продемонстрировать на испытании. Иногда над толпой летали свежие и не очень помидоры — это уже развлекались шутники, лишенные магических, но вовсе не пакостнических способностей. Они изображали подобие боевой стойки, кричали абракадабру и, пародируя абитуриентов, запускали в воздух помидоры, а-ля фаербол. Только в отличие от заклинаний, которые уносились в облака, провоцируя дождь, овощные снаряды имели обыкновение возвращаться на грешную землю, и тут уж кому повезет. Или не повезет.

Самый удачный помидор приземлился аккурат на макушку невысокой брюнетки, стоящей перед самыми воротами. Девушка в ярости развернулась, обтекая соком подтухшего помидора, и в ее руке уже сверкала молния, готовая сорваться в любую секунду. От расправы хулиганов спасли часы на башне Академии, которые начали отбивать полдень. В этот момент створки ворот распахнулись, и толпа хлынула во двор цитадели магии.

Мы с Мираэль никуда не спешили, поэтому за всем происходящим на площади наблюдали через окно небольшого трактира, попивая ягодный чай. Последний человек прошел в ворота.

— Пойдем, — сказала подруга, направляясь к выходу. — Помирать, так с музыкой.

Я печально глянула в свою чашку, допила последний глоток душистого напитка и поплелась вслед за Мирой.

— Перед смертью не надышишься, не наешься и не напьешься. Эх, как бы мне сейчас не помешал глоток самогончика.

— Для пущего косоглазия? — ехидно уточнила подруга. — Надеешься, что магистры спишут твои промахи на него, когда под кем-то из них стул взорвется?

— Для храбрости, — я пропустила колкость, — мне еще встреча с Арсением светит малиновым фонарем, и, скорее всего, под глазом.

— Расслабься, может, и не оклемался еще. Дуб его хорошо по куполу приложил.

— Надежда умирает последней, и почему меня не Надей зовут?!

Привратник уже почти закрыл ворота, когда мы буквально протиснулись в небольшую щель. Старичок недобро глянул на нас, но промолчал.

Огромный двор был заполнен до предела, поэтому мы с подругой так и остались стоять у самых ворот, не рискуя протиснуться дальше. Далеко не все здесь присутствующие последующие семь лет посвятят Академии. У кого-то не хватит способностей, и они пойдут ворожить или шарлатанить по деревням, у кого-то подготовки, и им представится шанс повторить попытку на следующий год, а некоторые будут отчислены уже в течение обучения.

Отчисление для юного мага — это самая страшная кара, поскольку студента не просто выгоняют из Академии, его вдобавок ко всему полностью лишают способностей, ибо маг недоучка может о-го-го чего натворить. Взять хотя бы меня. Не так давно я душевно проредила Глухой лес, благо никто из людей не заметил, а нежити все равно.

Неожиданно гул голосов, на который уже никто не обращал внимания, резко стих. В дверях здания, к которым вела огромная лестница, появился Магистр Викториан.

— Чада мои, приветствую вас, — высокопарно проговорил он. — Я рад вас видеть в обители магии — Гордейской Академии Магии и Колдовства. И ваше присутствие говорит о том, что не иссякает магическая жила, дающая нам это чудо — управление стихиями, разумом, духом и даже смертью. Вам предстоит тяжелый путь, и начнется он с этого дня. Первые испытания всегда самые трудные, в чем вы сегодня сможете убедиться. Я очень надеюсь, что все вы с честью выдержите трудности. Прошу вас по очереди пройти за мной в эти двери и записаться в список абитуриентов. Мы разобьем вас на семь групп. Вступительные испытания будут длиться седьмицу — в день по одной группе. Кому-то повезет пройти их сегодня, а кому-то придется подождать. Но не отчаивайтесь, ибо смирение — это лучший советчик. Прошу вас, — Магистр сделал приглашающий жест рукой в сторону дверей и толпа начала выстраиваться в очередь. — И желаю УДАЧИ!

Викториан скрылся в дверях, и за ним неровным строем потянулись юные дарования. Мы с Мирой умудрились оказаться в середине очереди, куда нас бесцеремонно запихали будущие коллеги. Рядом со мной стояла та самая брюнетка, пострадавшая от помидора. Она уже оглядывала подол своего платья, примеряясь, какой бы кусок оторвать, чтобы вытереть лицо и волосы.

— Держи, — сказала я, вытаскивая платок из сумки.

Брюнетка смерила меня презрительным взглядом, но платок взяла. Странная реакция на оказанную помощь. Оттерев остатки овоща, она протянула платок обратно. Невысокого роста, вполне миловидная, с копной крупно вьющихся волос до плеч, девушка могла бы выглядеть даже красавицей. Впечатление портило выражение лица — кисло-презрительное, как будто она только что выпила ведро уксуса, да еще и зеленым лимоном закусила.

Я взяла платок и выжидающе посмотрела на нее. Может, я и не права в своем «плохом» воспитании, но родители с самого младенчества научили меня благодарить за помощь.

— Хельга, — сухо представилась она.

— Мирая.

— Спасибо за помощь, — наконец-то догадалась девушка. Эти слова она как будто выплюнула. Создалось впечатление, словно она только что не поблагодарила, а, как минимум, прилюдно обличила меня в измене родине.

— Не за что, — и я резко повернулась к ней спиной. Продолжать общение мне не хотелось абсолютно.

Платочек я скомкала и подкинула в воздух. Пальнули фаерболами по нему мы одновременно с Мирой — все-таки «великие умы мыслят похоже». Получилось довольно красиво, когда два огненных шара столкнулись в воздухе, громко взорвались и рассыпались малиновыми искрами, в которые превратились остатки платка. Ну не боевыми же зарядами в толпе пуляться. Народ оглянулся на нас, но никто даже слова не сказал. Только за спиной я услышала тихий шепот Хельги:

— Могла бы и постирать.

Ага, конечно! А еще погладить, надушить, вышить хвалебную оду в стихах и ей подарить! Сейчас, только шнурки сгущенкой помажу! Но отвечать я не стала, поскольку очередь пройти в Академию дошла до нас. Мы оказались в просторном холле со стенами, выложенными камнем в голубых и розовых тонах. Наконец-то нас пустили в святая святых этого города. Широкая каменная лестница шла вдоль стен наподобие винтовой, образуя колодец в семь этажей до самой крыши, которая, кстати, была стеклянной и пропускала довольно много дневного света. По стенам было развешено множество светильников, выполненных в виде резных подсвечников, только огня в них не было, его заменяли магические светлячки.

Очередь разделялась на несколько потоков, которые вели к столам, заваленным бумагами. За ними восседали преподаватели и студенты старших курсов, записывающие имена поступающих.

С одной стороны, Викториан обещал, что мы безоговорочно поступим, но, с другой, одолевали сомнения насчет того, как нам может испортить жизнь тот по голове стукнутый блондинчик.

Попали мы с Мирой на сегодняшнее испытание, чему несказанно обрадовались. Отстреляемся сразу, а потом всю неделю будем отдыхать, пока Учитель будет занят на поступлении. Арсения я не заметила среди преподавателей и держала скрещенные пальцы, чтобы так и не увидеть, желательно никогда.

Испытание оказалось смехотворно простым: зажечь свечу, заморозить воду, вызвать ветер и вырастить колос. Магистр Викториан так натаскал нас на эти заклинания, что не нужно было даже слов произносить, сила сама слетала с пальцев и преобразовывалась в нужную форму. Обошлось почти без эксцессов. Руки у меня изрядно дрожали, но по фитилю свечи я попала… со второй попытки, первая пришлась на занавески.

У Мираэль все прошло гладко. К практике у нее такой же талант, как у меня к теории. В общем, уже через три часа мы, счастливо визжа, неслись к выходу из Академии с явным намерением отметить успех во Льве. Радость нам подпортил Учитель, изловив у самых ворот почти что за шкирку и вручив небольшой сверток с просьбой передать его астроному, живущему на другом конце города.

— Передадите посылку и можете быть свободны, — наставлял Викториан. — Отдыхайте, веселитесь, до завтра поручений не будет. А с утра жду вас в Академии. Надо будет составить список поступивших в первый день.

По нашим вытянувшимся лицам он понял, какого мы мнения о работе и ее объеме, и поспешил успокоить:

— Там не так много имен. Не поверите, большинство провалилось. Растратили все силы на выпендреж перед стенами Академии, так что половина даже свечку зажечь не смогли, не говоря уже о других испытаниях. Переэкзаменовка у них будет только через месяц. Кстати, не забудьте себя вписать, вы поступили, и я уже заявил на совете преподавателей о своем патронаже над вами.

Магистр хитро нам подмигнул и растаял облаком дыма.

— Сам-то какой показушник, — возмутилась Мира, разгоняя дым руками.

— И где справедливость в этом мире? — поддакнула я, запихивая посылку в сумку подруги, пока та не видит. — Ладно, пойдем искать этого агронома.

— Астронома, — поправила Мира.

— Да, какая разница! Ты дорогу знаешь?

— Конечно, и даже короткую.

Выйдя в город, Мираэль быстрым шагом понеслась в круговерть узких улочек, таща меня за собой на буксире… И вот уже часа два мы петляли, поворачивали, натыкались на тупики и шли обратно, а потом снова поворачивали. Улицы становились все уже и грязнее, дома нависали над нами, почти полностью закрывая небо. Странная конструкция зданий пугала своей неустойчивостью: первые этажи шли ровно вдоль улицы, а вторые и, если были, третьи, выступали вперед. Некоторые из них были укреплены балками, а некоторые, почти падая без опоры, уже провисали вниз.

— Ты же говорила, за полчаса доберемся, — возмущалась я, постоянно оглядываясь по сторонам на подозрительных личностей, которые без смущения наблюдали за нами, поигрывая кастетами.

— Наверное, мы не туда свернули на пятой развилке, — смутилась Мира.

— А я говорила, что север в другой стороне, но ты ж меня никогда не послушаешь!

— Раз такая умная, сама бы показывала дорогу! — обиделась подруга.

— А я и не заявляла, что знаю, куда идти!

Мы бы и дальше ругались, но тупик впереди и робкое покашливание сзади испортили такую замечательную ссору.

— Чего надо? — развернулась я.

Их было трое — громилы в грязной одежде и с мерзкими рожами. Отвечать на вопрос они даже не подумали, только мерзко осклабились.

— Маяк сможешь сделать? — прошептала я Мире.

Девушка слегка кивнула.

— Тогда плети, я их отвлеку.

И понеслось. Простые заклятья типа пульсаров — взрывающихся сгустков энергии, фаерболов и молний отскакивали от них, не причиняя вреда, и разлетались в разные стороны, выбивая острую каменную крошку или щепки из стен. Похоже, они подготовились к встрече, амулетиками-то запаслись.

— А как тебе это понравится?

Я перенесла кусок соломы с крыши, сплющила его в маленький шарик, подожгла и кинула в ближайшего громилу. Такого поворота событий он явно не ожидал. Это же не боевой заряд, поэтому амулет преспокойненько его пропустил. Мужик запрыгал по кругу, безуспешно пытаясь вытащить горячий комок из-за пазухи и сбить пламя с горящей рубахи. Один временно выбыл, уже легче.

Двое других, не обращая внимания на воющего подельника, с грозным рыком двинулись на нас.

— Маяк отправила и завязала его на тебя тоже, — сообщила подруга. — Что дальше?

— А дальше мордобой! Драться умеешь?

— Немного.

— Понятно. Видела, что я с тем огарком сделала? — Мира кивнула. — Давай такими зарядами по остальным!

Девушка была понятливая, поэтому в нападающих градом полетели горящие клочья соломы, выпавшие из стен камни и прочая неприятная мелочь. Я же ринулась в бой.

Ой, говорили мне еще в детстве, что против лома нет приема, если нет другого лома, а как бы он нам сейчас пригодился этот лом, желательно потолще. Мои удары по ногам не возымели действия, мужики даже не обращали на них внимания, загоняя нас к стене и отмахиваясь дубинами от Мириных снарядов. Я попыталась из последних сил сотворить ломик. Получилось что-то корявое и ржавое. При попытке применить оружие, то есть огреть им по голове ближайшего врага, оно рассыпалось в прах, равномерно окрасив бугая в рыжий цвет.

Мои магические силы на этом благополучно приблизились к нулевой отметке. Судя по отсутствию активности со стороны подруги у нее тоже.

— Приехали, — прокомментировала сложившуюся ситуацию Мираэль.

Я отважно попыталась въехать ближайшему мужику кулаком в солнечное сплетение, вкладывая всю силу в удар. Он перехватил мою руку и до хруста заломил в сторону. В глазах потемнело, похоже, сломал. Я зарычала и дернулась в сторону, но бугай дернул руку в другую сторону. От боли подкосились ноги, и я упала на колени.

Резерв за время потасовки немного восполнился. Погибать в компании подруги совсем не хотелось, такие вещи я предпочитаю проворачивать в одиночку. Как раз недавно Магистр Викториан учил меня простейшему заклинанию телепортации, способному переносить предметы на небольшие расстояния, получалось с переменным успехом, но я все же решила попробовать. Только бы сил хватило перекинуть Миру хотя бы на соседнюю улицу, а не впаять намертво в стену.

— Беги и зови на помощь, — прохрипела я, одуревая от боли в руке, которую нещадно выворачивали, и кинула всю имеющуюся силу на заклинание. И вовремя, поскольку погорелец наконец-то потух и присоединился к забаве. Вдвоем с другим бугаем они прижали Миру к стене тупика. Девушка с ужасом смотрела почему-то на меня. Один из них замахнулся и направил свою дубину на голову подруги, но, опустившись, сие простецкое оружие громко ударилось в стену и переломилось пополам. Мираэль на этом месте уже не было.

— Ах, ты дрянь! — заревел мужик, доламывающий мне руку, и снова вывернул ее. Я взвыла. Очнуться от этой боли я не успела, так как в следующее мгновение получила существенный удар по затылку и потеряла сознание.

В узкой улочке прямо посреди огромной зловонной лужи сгустился воздух. Он завибрировал, загудел, и начал принимать форму человеческого тела, посверкивая темно-синими молниями. Раздался громкий хлопок, и в лужу, распугав местных крыс, рухнула девушка. Она смачно выругалась сразу на двух языках: эльфийском и человеческом, да так изящно их переплетая, что уши свернулись в трубочку у всех случайных свидетелей, а некоторые из них даже на карачках поползли за угол, молясь и обещая бросить пить. И кто придумал, что эльфы не ругаются?! Девушка вскочила на ноги, прикрыла глаза, повела носиком, как будто принюхиваясь, и сорвалась с места в карьер.

Мираэль сначала побежала обратно, костеря подругу, на чем свет стоит, но вдруг остановилась, как вкопанная. Помочь Мирае она ничем не сможет — силы не осталось, сложных заклятий, способных обойти амулет, она не знала, да и в рукопашную против троих мужиков вряд ли выстоит.

Полуэльфийка безумно злилась на подругу! Как та могла вот так взять и выкинуть ее?! Героиня чертова! Но, как это ни прискорбно, Мирая была права. Им не суждено было выбраться из того переулка, а так есть шанс хотя бы одной из них спастись. Девушке безумно хотелось схватить какое-нибудь оружие и сломя голову нестись на помощь подруге, но голос разума победил. Она развернулась на каблучках и побежала в сторону центра города, в Академию.

Через пятнадцать минут ворота Академии сотрясли оглушительные удары. Стучали явно ногами и со всей силы.

— Кого там черти принесли? — возмущенно пробурчал старичок привратник, отставляя чашку и поднимаясь из кресла. Он вышел из своей сторожки и подошел к воротам. — Испытания закончились, приходите завтра!

— Откройте, пожалуйста, мне очень нужно попасть внутрь! — раздалось с той стороны ворот.

— Не велено! — гаркнул привратник. — До завтра никого не впущу!

— А ну, открывай шустрее, старый пень, — крайне грубо ответил девичий голосок. — А не то разнесу тут все к чертовой матери! И на тебя, мерзавца, проклятье вечного радикулита наложу!

— Если у тебя нет пропуска, катись отсюда, завтра придешь, а я еще подумаю, пропускать тебя, хамку, или нет. И проклятьями не пужай, много вас тут таких ходит! Только еще ни один проклясть не смог. Мне Директор лично амулет защитный ворожил.

И старичок вернулся в свой «кабинет», как он любил называть небольшую комфортную комнатку, помещенную в стену Академии с помощью магии специально для него, сел в кресло и снова взял в руки чашку горячего чая. Он твердо решил не обращать внимания на эту хамку. Авось, побарабанит, ножки отобьет и домой похромает. Но стук упорно не прекращался.

— Позовите Магистра Викториана! Это очень срочно! Вопрос жизни и смерти! — орала девица снаружи.

Привратник ничего не ответил. Ему было дано четкое указание в неделю испытаний не пропускать никого постороннего кроме как в приемные часы. Для студентов и преподавателей были сделаны специальные пропуски, которые позволяли проходить сквозь ворота беспрепятственно, чтобы не тревожить почтенного пенсионера слишком часто. На выход же свободно ворота пропускали только учителей и студентов старших двух курсов, которым был разрешен выход в город в любое время. Остальные могли выйти только с письменного разрешения директора или в каникулы и выходные. Поэтому привратник поудобнее устроился в кресле, отхлебнул чая, закрыл глаза и задремал, полностью игнорируя шум снаружи.

— Вот пень! Ну, я тебе это еще припомню! Ты у меня неделю поносом страдать будешь, и туалеты все закрыты будут! — Мираэль в последний раз со злостью пнула ворота. Маленькая частичка чистой силы незаметно отделилась от нее и, минуя все защиты и амулеты, подлетела к старичку и только в его теле уже оформилась в проклятье. Дедушка сказал «Ой! выронил чашку и сайгаком кинулся в сторону уборной на другом конце двора. Он и сам не ожидал от себя такой прыти. При приближении пенсионера дверь в туалет демонстративно захлопнулась, щелкнув при этом его по носу. Как ни старался он ее открыть, ничего не получалось. Дверь отважно дралась с нарушителем покоя, била по рукам, по лицу и уже изрядно подпортила внешний вид, выдрав пару клоков из одежды в очень интересных местах. От переизбытка эмоций у старичка случился казус.

В таком вот виде привратника и застал Директор Академии, шедший в это же заведение с инспекцией по чистоте. Туалетов по Академии было много, но именно этот ввиду нахождения во дворе чистотой не страдал, на что постоянно жаловался привратник, который считал сие помещение почти что своей собственностью и требовал закрыть на ключ.

— Что с вами случилось, мэтр Ладислав? — удивился Магистр.

Привратник поднял на него полные печали глаза и покраснел.

— Да, что-то такое, видать, колдовское. Еще пять минут назад все было в порядке, как вдруг желудок расстроился, да и с туалетом беда. Озверел совсем, не пущает.

Викториан удивленно поднял брови и подошел к злосчастной будочке, потянул за дверь и спокойно вошел внутрь и вышел.

— Ой! — снова пискнул Ладислав и кинулся к двери. — Подержите ее! Я мигом!

Не тут-то было. При приближении старичка дверь ловко поддала Директору под зад, отправив в полет, и захлопнулась перед самым носом страдальца, в очередной раз прищемив столь выступающую часть тела.

— Явно проклятье, — проговорил Магистр, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Сейчас глянем. Не шевелитесь.

Привратник застыл, сидя на земле, боясь не то что пошевелиться, а даже вздохнуть.

— Я же делал амулет, как его пробили? — бурчал себе под нос Директор Академии. — Да нет, цел он. И проклятье слабое. Ага! Поймал! Хм, интересный метод, надо запомнить. Сейчас полегчает, — пообещал он.

Снизу раздался вздох облегчения.

— Спасибо вам, Магистр.

Старичок поднялся на ноги, опасливо подергал дверь, успокоился и поплелся в свой кабинет отмываться. Викториан тоже шел в сторону ворот, но старался держаться от мэтра Ладислава с подветренной стороны.

— Кто же вас так?

— Да, верно, это та хамка, что в ворота ломилась. Кричала, что хочет срочно вас видеть, но я не пустил, все по приказу вашему — никого постороннего! — привратник гордо приосанился.

— Сейчас посмотрим на это юное дарование, — себе в усы проворчал Магистр.

После неудачной попытки попасть в Академию Мираэль устало села прямо на землю, прислонившись спиной к стене. Она опустила голову на колени и заплакала. Время сейчас работало против нее. Если девушка опоздает хоть на минуту, то Мираю могут убить. Больше всего в данной ситуации девушку угнетала неизвестность. А вдруг ее подругу сейчас пытают или того хуже!

Надо срочно что-то делать! Надо достучаться до Магистра Викториана, только он сейчас может помочь! Девушка утерла рукавом злые слезы и громко рыкнула, вскакивая на ноги. Она заглянула внутрь себя, резерв слегка заполнился. На пару хлопушек хватит, решила она и начала плести из трех одно заклятье, призванное сотрясти ворота, громко бухнуть и взлететь фейерверком вверх.

Последний штрих был виртуозно вплетен в рисунок, девушка щелкнула пальцами и… ворота открылись, явив Магистра Викториана собственной персоной.

Земля под ним дрогнула, ворота бухнули, заскрипели и накренились, из земли вверх устремились мелкие искры, прожигая одежду Магистра и заставляя его скакать зайцем, уворачиваясь от горячих угольков.

Мираэль стояла, как вкопанная, и зачарованно наблюдала за этим действом. Сила заклинания быстро иссякла, и Директор тут же принялся сбивать с себя пламя, на месте латая дыры в одежде магией.

Из прострации девушку вывел громкий вопль привратника:

— Вот она, эта поганка! Это она, небось, и меня заколдовала, и вона теперь вас укокошить пыталась, чтобы вы ей уши-то не надрали.

Викториан лишь неодобрительно глянул на Мираэль. Тут она окончательно пришла в себя и кинулась ему на шею со слезами радости.

— Магистр, какое счастье! Пойдемте скорее, Мира в беде!

— Что случилось? Вы были у астронома?

— Ой! — полуэльфийка залезла в сумку, вытащила оттуда слегка помятый сверток и торжественно всучила его обалдевшему Учителю. — Мы заблудились, а в переулке на нас напали трое. Магия их не брала. Мира меня выкинула, то есть телепортировала, а сама там осталась. Они ей руку сломали! Ее убьют! Помогите!

— Где это случилось?

— Я покажу.

— Тогда поспешим!

Викториан передал сверток с указанием адреса крайне недовольному Ладиславу, вызвал пару плотников, приказав починить ворота, и ринулся за девушкой. Жаль, нельзя было телепортироваться, иначе они потеряют след. Столько времени опять будет потрачено впустую.