"Горец-изгнанник" - читать интересную книгу автора (Маккарти Моника)

Глава 13

Элис достала из шкафа темно-синее платье и показала его Лиззи, стоявшей босиком и в соблазнительной ночной рубашке посреди своей спальни и выглядевшей очень возбужденной. Состроив гримасу, Элис бросила его на кровать Лиззи поверх кучи отвергнутых бархатных и атласных платьев — их было столько, что кровати под ними уже видно не было.

Лиззи вздохнула, недовольно закатив глаза.

— А с этим-то что?

— Ничего, — пробормотала Элис, нырнув с головой в шкаф и роясь в заметно поредевшем гардеробе Лиззи. — Все эти темные тона не подходят для вашей внешности.

— Наверное, ты хочешь сказать, невыразительной?

Глаза у Элис сверкнули.

— Я хочу сказать — светлой. Вы красавица, вам нужно осторожно выбирать себе цвета.

Понятно. Лиззи ошеломленно наблюдала, как Элис отшвыривала вещь за вещью, пока наконец не вынырнула из шкафа, держа в руках блестящее атласное платье такого бледно-голубого цвета, что он больше походил на серебристый.

— Ага, примерьте-ка вот это. Оно должно отлично подойти к вашей нежной коже и глазам.

Лиззи покачала головой и упрямо скрестила руки на обнаженной груди — ожидая возражения, которое непременно последует.

— Я не могу его надеть. Его шили несколько лет назад для маскарада при дворе. Предполагалось, что я буду Деметрой. — Туалет был выполнен в греческом стиле, украшений очень мало, никаких рюшек или кружев. — У него даже юбка без фижм.

— Какое дело горцам до придворной моды?

Лиззи скрыла улыбку при виде недовольного выражения на лице Элис.

— Возможно, если ты забыла… мы не в Северо-Шотланд-ском нагорье. И оно едва ли скромное.

Элис уставилась на Лиззи, лукаво улыбаясь.

— Нескромное? Чудесно. Ваши бравые кавалеры глаз от вас оторвать не смогут.

Если она правильно помнит, корсаж у платья облегающий и с глубоким вырезом. Она выгнула бровь.

— Так ради этого весь сыр-бор? Женщина с недоумением посмотрела на нее.

— Конечно, все дело в этом. Время идет, девочка моя. Вы не сможете вечно держать возле себя этих двоих, которые волочатся за вами, как два голодных волка. Я знаю, что произошло на охоте.

Лиззи покраснела, поспешно отвернулась, стараясь избежать пристального взгляда служанки, и принялась расчесывать свои влажные волосы.

— Они не волочатся за мной. И на охоте ничего особенного не случилось.

— Не играй со мной в прятки, детка. Представь себе, — мечтательно проговорила Элис, — два красивых сильных воина сражаются за тебя. Это же так романтично!

Лиззи подавила улыбку при виде выражения лица служанки. Ей не хотелось поощрять Элис.

— Плохо, что нельзя выбрать их обоих, — лукаво сказала Элис. — Но я не думаю, будто Патрик Мюррей примирился бы с этим. — Она покачала головой. — Бедный Роберт будет разочарован.

Лиззи вопросительно взглянула на нее.

— А почему ты думаешь, что я хочу Патрика? Моя семья выбрала мне в мужья Роберта Кэмпбелла.

Элис прищурилась.

— Вы не любите Роберта Кэмпбелла.

— Но я не люблю и его соперника.

— Элизабет Кэмпбелл, я знала тебя еще маленькой девочкой. Не пытайся отрицать, что ты любишь этого великолепного мужчину.

Лиззи побледнела. «Неужели я люблю Патрика Мюррея?»

— Ты просто светишься вся, стоит ему войти в комнату, — продолжила Элис, не сознавая, насколько потрясена Лиззи. — И он любит тебя точно так же, как ты — его. — Она покачала головой. — И почему вы, молодые люди, такие упрямые и глупые, когда речь заходит о делах сердечных?

Лиззи не знала, что сказать. В устах Элис все звучит так просто. Но это не так. На самом деле все сложно и запутанно, и она разрывается на части.

— Брак имеет мало отношения к чувствам, — тихо сказала она.

— Не говори ерунды. Очень даже имеет. Не позволяй этому пустомеле лишить тебя счастья. Ты хочешь выйти замуж за мужчину, которого не любишь?

Лиззи ломала руки.

— У меня есть обязательства перед семьей. Я не могу…

— Ты уже достаточно сделала для семьи! — отрезала Элис. — Они тебя любят и хотят видеть счастливой!

Именно это говорил ей Патрик. Лицо у Элис было взволнованное, такой Лиззи ее прежде не видела.

— Я никогда еще не пожалела о своем решении.

Лиззи нахмурила брови.

— О каком решении?

Элис отодвинула платья, освобождая место, и похлопала по кровати, приглашая Лиззи сесть рядом.

— Ты знаешь, что мой отец — глава клана Бьюкененов?

Лиззи удивленно вытаращила глаза.

— Я знала, что ты из Бьюкененов, но ты никогда не упоминала о том, что глава клана — твой отец.

— В молодости я была помолвлена с лэрдом Эйвеном, сыном маркиза Гамильтона. — Лиззи громко ахнула, но Элис только улыбнулась. — Да, недавно он унаследовал графский титул, как я слышала. Как ты можешь легко догадаться, мой отец был очень недоволен, когда я вместо этого решила выйти замуж за молодого безземельного охранника Кэмпбеллов. Но, увидев моего Доннана при дворе с твоим кузеном, графом, я его полюбила. — Глаза у нее засияли. — И сейчас люблю, на самом деле. И я никогда, ни на миг, не пожалела о своем решении.

Лиззи долго смотрела на нее. Нужно было настоящее мужество, чтобы так поступить.

— А твой отец?

Элис рассмеялась.

— О, сначала он рассердился, но потом сменил гнев на милость. Моя сестра удачно вышла замуж. Он все еще любит напоминать мне, чего я лишилась. Возможно, это и так, но брак с Доннаном дал мне столько лет счастья. — Элис встала. — Хватит обо мне. Я все сказала. А теперь, если вы не хотите опоздать к ужину, нужно одеваться. Вам понадобятся ваши жемчуга, — сказала она, возвращаясь к шкафу. — И подходящий браслет, я думаю. — Она достала небольшой кусок прозрачной ткани, подходящий к платью, который Лиззи могла бы надеть как вуаль, но потом покачала головой. — Нет. Пусть все видят твои прекрасные волосы. — Она приподняла ее тяжелые светлые кудри и опустила и, на спину. — У тебя великолепные волосы, Лиззи. Ты должна показать их.

— Я не надену это платье, — запротестовала Лиззи, но, как и прежде, Элис будто и не расслышала ее слов. Она уже искала чулки и нижние юбки, достаточно тонкие, чтобы их можно было надеть под платье.

— Попробуй это, — сказала она, протягивая тонкую атласную нижнюю юбку. Лиззи начала спорить, но Элис только улыбнулась.

— Почему бы нам не посмотреть, как выглядит это старое платье на тебе?

Через час, когда Лиззи вышла из своей комнаты и направилась в большой зал, легко догадаться, что было на ней надето.

Патрик этим вечером вернулся в замок в последний раз, его поход в деревню ничего не дал. Однако, учитывая принятое им решение, он был рад, что Грегор еще не вернулся с гор Ломонд. «Брат не поймет меня так, как мои люди», — думал Патрик.

Охранники приняли новость о грядущем отъезде без возражений. После сегодняшних событий все поняли, что времени остается мало. Хэмиш, правда, предложил взять Лиззи с собой, но Патрик даже не удостоил его ответом.

Его люди отправились в зал, чтобы принять участие в вечернем развлечении, но Патрику было не до веселья. Он вернулся в отведенное им помещение, радуясь своему одиночеству. Боевые друзья вернутся не скоро, им осталась последняя ночь, чтобы наполнить свои желудки едой и питьем, вином и элем Кэмпбеллов.

Он начал собирать в кучку свои пожитки, а потом укладывать их в кожаные сумки, которые потом приторочит к седлу. Дурак он был, отказавшись от золотого, предложенного Кэмпбеллом. Гордость не согреет его, не наполнит его желудок в наступающую зиму. Утром ему нужно будет раздобыть еды на кухне. Она понадобится, чтобы продержаться некоторое время. Чтобы углубиться в горы Ломонд и найти остатки его клана, потребуется время. Хотя мысли его уже были далеко, он еще не подумал, как ему попрощаться со всем, что он оставляет здесь.

Не важно, насколько это затруднит отъезд, он не может так поступить с Лиззи. Она заслужила, чтобы он откровенно ей все объяснил. Может, ему удастся найти слова, чтобы заставить ее понять: то, что он делает, только к лучшему. Конечно, можно было оставить записку. Но из-за гибели родителей он не получил достаточного образования и был не силен в грамоте.

Патрик все еще размышлял, как ему поступить, когда дверь открылась.

Лиззи стояла в дверях, факел в ее руках освещал лицо, на котором было написано изумление: что это за ералаш — сумки и вещи в беспорядке разбросаны на лежанке.

Все мышцы в нем сжались. Он замер, как от сильного удара, пораженный ее красотой. Его взгляд скользнул по ней и застыл в немом восхищении: округлые груди, выставленные на обозрение, платье, которое больше открывало, чем скрывало. Это был всего лишь прозрачный кусок ткани; он мог видеть изгиб ее бедер, округлость ягодиц, длинные стройные линии ног. Тело его горело, жар струился по жилам. Восставшая плоть сделала тесными штаны.

Волна ревности захлестнула его. «Не отдам ее никому!» Мысленно он уже срывал с нее это прозрачное платье, и вот она обнаженная — под ним, и он ласкает, прижимает ее теплое нежное тело к себе…

— Что вы делаете? — спросила она.

Патрик вздрогнул от звука ее голоса, услышав в нем смесь удивления и паники. Он хотел подойти к ней, обнять и уверить, что все будет хорошо.

Но ничего хорошего не будет.

Он стиснул челюсти, понимая все будет гораздо труднее, чем он мог себе представить. Он склонился над кроватью, продолжая упаковывать вещи, движения у него были резкие.

— Вы же видите, собираю вещи.

Он услышал, как закрылась дверь, робкие легкие шаги приблизились к нему. Сердце у него забилось, когда его окутал ее нежный женский аромат.

— Надолго уезжаете? На несколько дней?

Он глубоко вздохнул и выпрямился.

— Нет, Лиззи, я уезжаю навсегда. Так будет лучше.

Сердце у нее упало.

— Навсегда? — повторила как эхо Лиззи, мысли разлетались у нее, как лепестки на ветру. «Так будет лучше». Когда он не появился на ужине, у нее возникло нехорошее предчувствие, но такого она не ожидала.

— Нет! Вы не можете уехать.

Он выгнул темную бровь в молчаливом вопросе.

— Я хочу сказать, вы нам нужны здесь.

Его лицо посуровело, она поняла, что сказала что-то не то.

— У вас есть брат, — он жестко, пронзительно взглянул на нее, — Кэмпбелл. Нанять новых охранников будет несложно. Кругом много жаждущих найти работу.

Как будто его так просто заменить. Этого не может быть.

— Но как же с нами? — почти прошептала она. — Я думала…

Глаза у него были темные и непроницаемые. Совсем чужие.

— Кэмпбелл позаботится и об этом.

Лиззи всхлипнула, ошеломленная его холодностью. Как он может так говорить с ней? После того, что между ними произошло, он вознамерился уехать и никогда больше не возвращаться. Она так мало для него значит?

«Я думала, что нравлюсь ему».

Боже милостивый, она сделала ужасную ошибку… снова?

Патрик жестко и решительно сжал губы. Он выглядел сейчас таким далеким. Таким одиноким. Как будто никто на свете ему не нужен.

Лиззи отвернулась, не в силах больше смотреть на него. Она с трудом дышала. Раз. Два. Она вдыхала и выдыхала воздух, пытаясь помешать горячему клубку обиды задушить ее.

Ей нужно уйти отсюда, пока она не опозорилась, расплакавшись. Так бы и случилось, если бы она снова не взглянула на него.

Глаза выдачи его. Мучения. Боль. И такое откровенное желание, что у нее дыхание перехватило: Он хочет ее. Также сильно, как она — его.

И в этот момент Лиззи всем сердцем поняла: она любит его. С первого мгновения, как только он появился в лесу в разгар битвы, она ощутила влечение к этому большому сильному воину, который за внешней безжалостностью скрывает измученную душу.

Он нуждается в ней.

Она может утолить его печаль. Излечить его бальзамом своей любви. Как и он дал ей сил снова рискнуть обрести счастье. Джон Монтгомери в прошлом. Это было совсем другое. Ей нужно доверять своему сердцу.

Может, Роберт и был бы «лучшим» выбором, но в Патрике было нечто, что нельзя измерить объективными критериями. Может, он и родился охранником, но в нем есть задатки истинного вождя. Ему присуще лидерство, а уж от нее зависит создать условия, чтобы эти его качества раскрылись.

Элис права. Она никогда не будет сожалеть о том, что вышла замуж за мужчину, которого любит. Семья ее поймет. Разве может быть иначе?

Неожиданные новости, которые она получила этим вечером, давали ей повод надеяться. Джейми написал ей и сообщил, что собирается жениться на Катрине Ламонт. Кузен требовал ее присутствия в Дануне как можно скорее.

Она все еще не могла поверить, что ее брат женится. Колин разозлился. Насколько он понимал, из-за того, что Ламонтов недавно обвиняли в укрытии Макгрегоров. Бедная девушка потеряла всю семью и осталась практически без средств к существованию. Джейми почувствовал себя ответственным за нее, как следовало из его записки. Но это также означает, что она не первая в их семье, кто выберет брак не по расчету.

Теперь, когда приняла решение, Лиззи подумала о том, что она могла упустить. Она благодарна Богу за то, что в тот день на ее пути появился Патрик Мюррей. А теперь он пытается оттолкнуть ее.

Она выпрямилась и посмотрела ему прямо в лицо.

— Значит, вы собираетесь уехать? И ничего не желаете объяснить?

Он стоял как каменный, но каждая клетка его тела была на пределе. Она пересекла помещение, остановилась прямо перед ним. Достаточно близко, чтобы ощутить его пряный мужской аромат. Он не смотрел на нее, но она ощущала исходящее от него напряжение, жаркое и тяжелое. Казалось, воздух между ними так раскалился, что сейчас воспламенится.

Лиззи откинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Его точеные черты выглядели сейчас еще более острыми, жесткими. Кулаки сжимались и разжимались, как будто он боролся с собой. От ощущения опасности по спине у нее побежали мурашки. Он выглядел как человек, доведенный до предела.

Но она не послушалась предостережения и склонилась ближе, касаясь грудью его груди. И решила — будь что будет!

— Я думала, вы хотите жениться на мне.

Каждый мускул у него напрягся от ее прикосновения.

— Что вы от меня, черт возьми, хотите? — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Я не собираюсь сидеть тут и смотреть, как вы выходите за другого. Господи, Элизабет, я ведь не железный.

Его злость придала ей мужества. Он неравнодушен к ней. Осмелев, она положила ладонь ему на грудь и почувствовала сквозь мягкую кожу его жилета, как он вздрогнул.

— Нет? — спросила она, проводя руками по выпуклым и резко очерченным мышцам, словно высеченным из камня. — А на ощупь — да. — Дойдя до застежки, она просунула руку под жилет и коснулась тонкой ткани рубашки, дыша в твердую, теплую кожу под ней.

Патрик готов был потерять рассудок.

Она посмотрела на него из-под ресниц, ей хотелось покрыть поцелуями его лицо, пока его сопротивление не ослабеет. Когда она прижалась к нему, пряди его гладких темных волос пощекотали ее нос и рот.

— Я не выхожу замуж за другого, — тихо сказала она. Его мышцы дрожали под ее пальцами. Она чувствовала сильное биение в его груди, но он не пошевелился и не обнял ее.

Лиззи почувствовала неуверенность. Она почти сказала ему, что выбрала его. Разве он не должен крепко обнять ее и поцеловать?

Вместо этого Патрик схватил ее за запястье и решительно отодвинул от себя.

— Вы должны. Я хочу, чтобы вы были счастливы.

Взгляд его глаз разрушил ее недавно обретенную уверенность. Пораженная, она почувствовала, как счастье ускользает от нее.

— Что вы хотите сказать? — Голос ее дрожал. «Пожалуйста, только не заикайся». Она глубоко прерывисто вздохнула. — Вы не хотите взять меня замуж?

Его лицо побледнело.

— Господи, Элизабет. Ну будьте же благоразумны. Вы только все затрудняете. Я пытаюсь поступить правильно.

— Вы так считаете? — Она обвела взглядом его лицо. Она чувствовала, как шанс на счастье ускользает от нее. Перспектива безответной любви, как мрачная туча, вырисовывалась на горизонте. — Значит, будет правильно, если я выйду за Роберта?

Он отвернулся от нее, отошел, стараясь прийти в себя.

— Есть вещи… есть вещи, которых вы обо мне не знаете.

Она положила ладонь на его руку.

— Тогда расскажите мне. Я хочу знать о вас все.

Он тоже этого хочет. Она видела смятение на его лице, но он покачал головой:

— Не могу.

Она убрала свою руку.

— Или не желаете, — еле слышно произнесла она. — Но впрочем, я и так знаю все, что мне нужно знать. Я знаю, что вы сильный, добрый и честный до мозга костей.

Он невесело рассмеялся.

— Вы меня совсем не знаете. Я и вполовину не такой, каким вы меня тут разрисовали. — Он покачал головой, собираясь возражать, как будто ее слова упростили это для него. — Нет. Выходите за вашего Кэмпбелла, Лиззи. Он даст вам ту жизнь, какой вы заслуживаете. Мне нечего вам предложить. Ни положения в обществе, ни богатства, ни красивых замков.

— Ничто из этого не имеет значения.

— Так считать может только тот, кто никогда не знал другой жизни.

Щеки у нее вспыхнули.

— Я только хотела сказать, что все это у меня уже есть. Мне не нужно выходить замуж за Роберта, чтобы получить то, что вы тут перечислили.

Он застыл, и она испугалась, не оскорбила ли опять его гордость. Ни один мужчина не захочет, чтобы жена обеспечивала его. Как ей объяснить, что без него все остальное не имеет для нее значения? Он уже собирался отвернуться, и сердце у нее упало.

«Я теряю его».

Она снова положила ладонь на его руку и решительно заявила:

— Я не могу выйти за Роберта Кэмпбелла.

— Почему?

Ей хотелось закрыть глаза и спрятаться, но она заставила себя сказать:

— Я его не люблю.

Она услышала его шумный вдох, он внимательно посмотрел на нее.

— Я… — Она глубоко вздохнула. — Я люблю вас. Последовавшее за этим молчание было громче грома и больнее тысячи молний пронзило ее сердце. Она смотрела на него, пусть он скажет хоть что-нибудь.

Но он стоял неподвижно, как будто обратился в камень, и не произносил ни слова. Ни единого слова.

Сердце у нее заколотилось, дыхание участилось, по мере того как ужас охватывал ее — липкий и густой, как грязь, в которую она упала в тот злосчастный день.

«Я ошибалась».

Она посмотрела в сторону, ей хотелось сейчас очутиться где угодно, только не здесь. Не в этой теплой тёмной комнате, рядом с человеком, которого любит, но который ее отвергает.

— Лиззи…

Она попыталась дышать, несмотря на острую как нож боль в груди.

— Вам не нужно ничего говорить. Я, — она всхлипнула, — просто думала… мне казалось, — слезы жгли горло, — я думала, вы хотите меня. — Господи, как больно. Тяжесть в груди непереносимая. Голос похож на прерывистый шепот. — Очевидно, я ошиблась.

Он выругался и схватил ее руку, резко притянул к себе.

— Вы не ошиблись. Господи, неужели вы не чувствуете, как я вас хочу?

— Тогда почему вы так поступаете?

— Ради вашего же блага. Вам будет лучше с Кэмпбеллом.

Сердце у нее воспарило. Он не отталкивал ее, он просто пытался сделать то, что считал лучшим для нее. Честный до мозга костей. Она положила ладонь на его щеку, чувствуя колючую щетину.

— Разве не я должна судить об этом? Разве у меня нет права выбора, когда речь идет о моем будущем?

— Элизабет… — с мукой в голосе произнес он.

— Вы все еще хотите жениться на мне?

Взгляд его зеленых глаз проник ей в душу.

— Больше всего на свете.

Это правда, читала она в его глазах. «Я ему нравлюсь». Она широко улыбнулась сквозь слезы:

— Тогда все решено.

Его взгляд опустился на ее губы, и Лиззи подумала, что Патрик хочет поцеловать ее, но вместо этого он отпустил ее и отошел назад.

— Я не могу жениться на вас, — тихо сказал он. — Это неправильно.

Она видела твердость в его глазах и понимала, что он уже принял решение. Где-то в глубине ее тела возник глухой гул, который с каждой минутой разрастался.

Лиззи всегда была тихой, неприхотливой. Серьезная, послушная девочка, которая чаще всего поступала так, как от нее ждали. Но сколько же можно прятаться в тени и спокойно наблюдать, как жизнь проходит мимо. Только не на этот раз. Сейчас она готова взять то, что хочет, и к чертям (скверные слова так и вырывались из ее души) последствия.

Она приняла вызов. Ее взгляд был таким же горячим и решительным, как и у него.

— Боюсь, не могу с вами согласиться.

Она пережила миг злорадного удовлетворения, видя, что легкая настороженность, появившаяся в его глазах, перешла в настоящую панику, когда она кинулась к двери, опустила защелку и повернулась к нему.

— Что вы делаете?

Она насмешливо выгнула бровь.

— А я думала, что это совершенно очевидно для мужчины с вашей проницательностью. — Она двинулась к нему. — Кажется, у нас разные мнения, и я думаю, будет лучше, чтобы нам не мешали, пока мы это выясняем.

Лиззи сбросила с плеч легкую шаль и кинула на лежанку, куда он сложил свои пожитки. Она бросила ему вызов. Победитель получает все. И в этой битве она проиграть не намерена.

Его горячий взгляд охватил ее всю, впитывая каждую клеточку ее тела, — особенно почти обнаженную грудь. Соски у нее затвердели от его внимательного взгляда.

Это платье действительно вызывающее. Но, судя по Тому, как его глаза упивались округлостями и глубокой ложбинкой между ними, нужно признать, что Элис, возможно, была права. Лиззи никогда не стать писаной красавицей, как ее кузина Флора, к примеру, но это не значит, что она не может быть соблазнительной.

— И как вы предлагаете нам это выяснять? — Голос у него был восхитительно хрипловатый.

Она улыбнулась с дьявольским блеском в глазах.

— Уверена, мы сможем что-нибудь придумать. — Она опустила взгляд, на заметный холм в его штанах.

Рот у нее внезапно пересох. Вся напускная храбрость куда-то пропала. Она была совсем не так уверена в себе, как притворялась.

Бессознательно Лиззи облизнула нижнюю губу. Выступающий холм еще увеличился в размере, если только это возможно. Кажется, его что-то мучает, но Элизабет обнаружила, что становится безжалостной, когда хочет этого мужчину.

Лиззи медленно приблизилась к нему, наслаждаясь тем, как его тело напрягается при ее приближении, а внимательный хищный взгляд следит за каждым ее движением. Ей стало жарко. Впервые в жизни она ощутила силу желанной женщины. Это придавало ей отваги.

Она плотно прижалась к нему. Жар от соприкосновения удивил их обоих. Ей нравилось ощущение его твердого тела, нравилось чувствовать выпуклые мышцы.

Он застонал как от боли.

— Вы не понимаете, что делаете.

Голос у него стал какой-то немного неестественный. Сильные мускулы рук и плеч напряглись. Она вздернула подбородок. Его глаза впились в ее глаза, горячие и полные страсти.

— Пути назад не будет. Если вы станете моей, я вас больше не отпущу.

Сердце ее сжалось от его властного тона.

Она обняла его за шею и встала на цыпочки — он действительно ужасно высокий, — ее тело тянулось к нему. Все очевиднее становилось их обоюдное желание.

Это невозможно было отрицать — ее твердые соски упираются в его грудь, его восставший член — в ее живот. И жар. Столько жара. От него они, кажется, плавятся.

— Согласна, — сказала она. — Я не хочу отступать. Хочу только тебя. — Она покрыла мелкими поцелуями его лицо, наслаждаясь солоноватым вкусом его кожи и ощущением колкого подбородка на своих губах. Ей хотелось вдыхать его. Поглощать его. Лизнуть каждый дюйм его сильного тела.

Его сердце колотилось у ее сердца, и она знала, что он тоже с трудом держит себя в узде.

Она продолжала целовать его, пока не дошла до чувствительного места под ухом.

Он покачнулся, но все еще не касался ее. Сила воли, выдержка у него была завидная, но и у нее тоже — и наконец она обнаружила слабое место в стальной броне своего грозного воина. Теперь она не намерена отступать.

Она потерлась еще немного об него, водя сосками по его груди, трение вызвало приятное ощущение в животе, между ног. Она закрыла глаза, погружаясь в волну жара и неги, ощущая настойчивое желание.

Его мощный член, прижимающийся к ней, дразнил ее. Ее губы блуждали возле его уха, и она произнесла свои порочные мысли вслух:

— Я хочу, чтобы ты был во мне.

Вот оно. Он в ответ мог только прошептать:

— Что же ты делаешь, Элизабет…

И впился в нее хищным поцелуем. Поцелуем, который проник в ее душу, полностью захватил ее. Не теряя больше времени, он подхватил ее и понес на постель.