"Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести" - читать интересную книгу автора (Снегин Дмитрий Федорович)

10

Шумело в голове не то от бессонной ночи, не то от лихорадочного напряжения. Марачков сидел в проходе и сверял перерасчет данных — работавшая ночью батарея переведена только что на новую огневую позицию. Шингарев осторожно начинял гранаты запалами, сыпал шуточками-прибауточками, но управленцы улыбались сдержанно.

Медленно и неуверенно светало. Порозовела верхняя часть элеватора, потом верхушки деревьев из серо-синих стали сине-оранжевыми, потом сквозными и светлыми. Сначала простым глазом, а потом и в стереотрубу стало возможно обозревать окрестность.

Там, где вечером были немцы, — никого, ничего.

— Окаянный чертяка спать не дает. Ни свет ни заря поднялысь, — ни к кому не обращаясь, проворчал. Шингарев, укладывая заряженные гранаты.

— О чем ты? — спросил Береговой, не отрываясь от стереотрубы.

— Та хиба ж не чуете?

Теперь и Береговой услышал далекий, медленно нарастающий гул.

Самолеты уже не гудели, а выли. Их тяжелый вой прерывался, точно машины часто и трудно дышали.

— Нуркенов, передайте — по местам! — Весна... Тула... Приготовиться...

Самолеты шли по три... по шесть... по девять... Первые, проплыв над наблюдательным пунктом, сразу обрушились на село. Бомбили с паузами, не торопясь. Бомбы рвались на задах дворов, на пустой церковной площади.

Береговой отметил про себя, что бомбежка не мешала ему думать, о чем он хотел, и что он успевал следить за отрывающимися от самолетов бомбами и за опушкой леса.

И снова тишина. Только в воздухе запахло гарью.

— Облегчились спозаранку, — проводил глазами самолеты Шингарев, — а толку нема.

Сияло утро. Весело постукивало сердце. Свежи лица управленцев, словно не провели они томительной ночи без сна. Лежали на земляной полке темно-зеленые гранаты, гладкобокие, большие, как консервные банки, — противотанковые, в рубчатых оранжево-зеленых чехлах — ручные. «Хорошо... хорошо...» выстукивало сердце в груди. «Порядок», — вполголоса кому-то отвечал в трубку Нуркенов. «Порядок... порядок» — улыбалось солнце, пронизывая лучами влажный синеватый воздух над зеленым лугом.

— Ш-ш-ш-ж! — низко пронеслась над НП короткая свистящая волна... Вторая... третья... И тотчас позади окопа грянул гром разрывающихся снарядов.

— Огневую позицию... Нуркенов, быстро! — прильнув к стереотрубе, потребовал Береговой.

— Готово...

— Что у вас?

— Пашет вчерашнее место, откуда мы ночью скочевали, — ответил в трубку чей-то ликующий голос.

— Вы что, кодировку забыли?.. Целеуказанием для фашистов занимаетесь? — начальническим тоном оборвал Береговой, хотя нервная радость распирала его грудь при этом известии, и тут же совсем не по-уставному он закричал в трубку так, что его не сразу поняли на огневой позиции:

— Р-р-расчет, по-о местам!

Береговой увидел: низко пригибаясь, под нестройный треск пулеметов и автоматов выбежали из рощи кривой разрозненной цепочкой зеленоватые фигурки. По лугу к стогам минометчики волокли минометы, мины. Солнце белыми змейками вспыхивало на касках фашистов, на стволах и плитах легких минометов.

— Давай огонек, — ворвался в трубку голос Степанова, — загороди им дорожку в лощине... Поторопи моих минометчиков.

— Есть...

Береговой на мгновение оглянулся, словно хотел проверить, все ли на местах, все ли чувствуют так же, как он, важность наступившей минуты, и негромко скомандовал:

— По фашистской пехоте... шрапнелью... За командира нашего дивизиона, за нашего Петрашку — четыре снаряда, беглый огонь!..

К полудню ожесточенная перестрелка вспыхнула где-то за лощиной, на правом фланге, позади наблюдательного пункта. Над Новинками поднялся густой клубок дыма, а потом хвостатое пламя охватило село.

Неведомо откуда к Береговому спрыгнул Степанов — потный, в глине, яростно возбужденный:

— Третий час сосед бьется и не может вышвырнуть немцев — просочились к нему в стык двух рот. Они уже мой штаб обстреливают. Поддержи меня — сейчас поведу взвод... Я ему покажу, как надо бить фашистов, — карабкаясь на бруствер, крикнул он и побежал в сторону реки. А через какие-то минуты по дну пологого оврага побежали стрелки с винтовками к левому флангу соседнего батальона. А оттуда, из оврага, прямо по огороду на наблюдательный пункт устремился всадник, за ним еле поспевал второй. И прежде чем Береговой сообразил, что произошло, всадник круто осадил разгоряченного коня прямо перед окопом.

Склонившись с седла к смотровой щели, Степанов прокричал:

— Ну что, артиллерия, — готова?

— Да вы что, товарищ капитан, спятили?! Демаскируете НП! — задохнувшись от гнева, старался перекричать комбата Береговой, но тот, вздыбив коня, уже разносил своих минометчиков:

— Сейчас же... немедленно беглый огонь вон по тому гребню!

Потом командир дивизиона увидел, как Степанов на полном намете приник к шее коня и, размахивая самодельным стеком, словно клинком в стремительной атаке, исчез за поворотом оврага.

Увеличенный до чудовищных размеров в стереотрубе возник огненный разрыв бризантного снаряда. Холодные комья земли посыпались на управленцев, и Береговой услышал, как тонко и протяжно застонал кто-то там, где только что, по приказу Степанова, торопливо отстреливались минометчики...