"Никто, кроме тебя" - читать интересную книгу автора (авторов Коллектив)

Глава 5

На утро Антонио вызвал к себе Пабло Мартинеса. Потом должен был зайти их семейный врач доктор Пласенсиа – Антонио уже условился с ним. Встретив внизу Макса, Антонио глядя пристально на брата, еще раз поинтересовался, где Макс нашел брачное свидетельство и билет на самолет в Гвадалахару, – единственные доказательства, как подумал про себя Антонио… Он еще и еще раз спрашивал Макса, что тот выяснил в Гвадалахаре, кто был свидетелем на его свадьбе, в самом ли деле под документом стояла его подпись… Ответ Макса был тверд: подпись, без сомнения, Ломбарде.

– Без сомнения? – переспросил Антонио. – Я, действительно, кое-что не помню из последних событий. Но… если я женился на ней, значит я любил ее… А когда я ее увидел, она мне была совершенно безразлична. Кроме того, предполагается, что я ее знаю в течение нескольких недель, даже месяцев… Почему же я совершенно не помню ее лица? И лица ее сестры тоже, и ее отца? У нее ведь есть отец?

– Да, есть, – подтвердил Максимилиано.

– И что он за человек? – снова пристально посмотрел Антонио на Макса.

– Да, старый черт. Может, была какая-то причина, по которой ты забыл все с ней связанное? Послушай, я тебе советую никому не говорить о твоих сомнениях.

– Почему?

– Ну, прежде всего, чтобы избавить от страданий твою жену. Потом, если это станет известным, может произойти скандал. Многие наши друзья уже ее знают, мы представили ее как твою супругу… и сказали, что знали ее и раньше. Так что, если ты теперь ничего к ней не чувствуешь, потребуй развода. Не думаю, что тебе стоит жить с женщиной, которая тебе совершенно безразлична.

– Хорошо, я подумаю над тем, что ты сказал. А сейчас позови Ракель…

Боже, как устала Ракель от советов и наставлений Макса! Еще только начался день, а он уже тут, у нее в комнате, говорил, что Антонио хочет ее видеть. И тут же, жарко дышал ей в затылок – она сидела около туалетного стола – умалял не выдавать его, предвидел, что Антонио попросит у нее развод.

– Прости меня, жизнь моя! – молил он. – Все будет хорошо! Послушай, когда он начнет расспрашивать тебя, расскажи ему, как мы с тобой познакомились, но так, словно это был не я, а он. Постарайся говорить спокойно, чтобы он ничего не заподозрил. И не забывай, что я люблю тебя, Ракель.

– Никогда больше не говори мне об этом! Ясно? Никогда! Я не желаю этого слышать.

– Но это правда! Я люблю тебя! Не дай Антонио обмануть тебя, он, конечно, постарается выглядеть любезным, но он негодяй и ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего.

– Так же, как и ты, между прочим!

– Нет, не так! Во мне есть хоть что-то хорошее – это моя любовь к тебе.

– Я хочу, чтобы ты знал раз и навсегда, если я и делаю это, играю в эти игры, то только потому, что хочу спасти моего отца и мою сестру от тюрьмы, а не для того, чтобы защитить тебя!

Когда Ракель вошла в комнату Антонио, он предупредительно встал, пододвинул ей банкетку. Она терялась, как вести себя, что говорить. Одно дело, если он и в самом деле ничего не помнит о каких-то событиях, связанных с последними неделями его жизни. Тогда она не будет лгать, а просто расскажет, как советовал Макс, об их знакомстве, свадьбе, своей семье… Не глядя ему в глаза, это было бы слишком рискованно… Но Ракель сразу – едва она увидела Антонио в первый раз – почувствовала, что он, непонятно по каким причинам, включился в эту рискованную дурную игру, затеянную Максом. И каждый раз, когда Антонио ее о чем-нибудь спрашивал, она боялась встретиться с ним взглядом – в его глазах она улавливала неподдельный интерес к себе и в то же время ее не покидало ощущение, что он упорно загоняет ее в угол.

Вот и сейчас он встретил ее словами, которые тотчас озадачили, смутили, поколебали ее решимость.

– Мы ведем себя друг с другом, как чужие, хотя предполагается, что это не так. Правда?

– Правда, – едва слышно согласилась Ракель.

– Что ж, мне придется заново знакомиться с твоими привычками. Ты всегда так молчалива? Не хочешь отвечать? Мне бы хотелось, чтобы ты что-нибудь сказала и помогла мне кое-что вспомнить. К сожалению, Ракель, совершенно вылетело из головы, как ты вела себя со мной до этой аварии. Думаю, ты была другой, не так ли?

– Да, другой, – согласилась девушка.

– Что же случилось? Предполагается, что я такой же, как и раньше. Или я изменился? Ракель, я понимаю нелепость этой ситуации… Сколько я ни пытаюсь, ничего не могу о тебе вспомнить… прости, что я говорю тебе об этом… но ты ведешь себя как чужая, и, главное, вчера, когда ты меня увидела, ты не проявила никакой радости, не было с твоей стороны и намека на любовь.

– Это было так неожиданно. Я думала, что ты умер…

– Ты вышла за меня по любви? Ты сама этого хотела?

– Я… я бы теперь хотела… развестись.

– Развестись? Уже второй раз за сегодняшнее утро мне говорят о разводе. А почему ты хочешь развестись? Скажи… Ответь… Почему ты хочешь развестись?

– Потому что… потому что я не должна была выходить за тебя замуж… Не знаю… Это было ошибкой. Мы разные люди. Я поняла.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Когда я сюда приехала, я поняла…

– …что у меня много денег? Так что с того? Первый раз слышу, чтобы женщина хотела развестись только потому, что ее муж богат.

– Нет, дело не в этом… Дело в том, что… я не люблю тебя.

– Не слишком-то приятно это слышать. Но, полагаю, раньше ты меня любила? Что заставило тебя переменить свое отношение? Я чем-то разочаровал тебя? Может, в нашу брачную ночь?..

– Не было никакой брачной ночи! – сердито посмотрела на Антонио Ракель.

– Ты хочешь сказать, что мы с тобой?..

– Да, да, никогда…

– Что за странный брак? А… почему?

– Потому что ты вернулся в Акапулько сразу после свадьбы и… потому что я тебя не люблю, дай мне развод, вот и все!

– И приличное содержание, конечно?

– Меня не интересуют твои деньги! Единственное, чего я хочу, это уехать отсюда! Дай мне уехать, Антонио, пожалуйста… Если ты ничего не помнишь, если ты меня не знаешь, для чего мне здесь оставаться?..

– Для чего? Я хочу знать, почему женился на тебе. Ты красива, это да. Но я сомневаюсь, что это была единственная причина. У тебя должны быть и другие достоинства, и мне бы хотелось открыть их для себя. Если я не найду их достаточно привлекательными, тогда, может быть, мы и разведемся.

– И ты думаешь, я останусь тут в твоем распоряжении, пока ты не изучишь меня, как следует? Я не вещь и не раба! Ты не можешь мне запретить выйти отсюда, когда я захочу.

– Почему же?.. Могу! Если не веришь, попытайся… Уверяю тебя, ты не уйдешь дальше садовых ворот.

– Ты что, будешь держать меня тут как пленницу?

– Нет. Я только хочу, чтобы ты была рядом со мной. Ты должна была мне очень понравиться, если я попросил тебя выйти за меня замуж. Мне интересно знать – чем же… Ты очень странная, Ракель. Ты плохо ко мне относишься. Почему? Я ведь твой муж, а ты не девочка, которую воспитывали в монастыре… Привыкай… Шутки в обществе иногда бывают некорректны. Надо уметь парировать…

– Я же сказала тебе, что не люблю тебя и ни к чему привыкать не хочу.

– Послушай, я знаю, твое отношение ко мне изменилось, но… разве я тебе противен?

– Дело не в этом, Антонио…

– А в чем же? Если хочешь развестись, пожалуйста. Но прежде надо проверить, может, мы устроим друг друга, как муж и жена?..

Луис видел, как Хозяин нервничает. Еще бы! Отхватил такую красотку, продумал до мелочей весь замысловатый план, и теперь, возвращение Ломбарде – уж поистине с того света – поставило под угрозу все. К тому же, Луис видел, Хозяин бешено ревновал свою красавицу к сводному брату. Это явно мешало ему сосредоточиться на деталях, а, как известно, именно детали в таких делах порой решают все. У Луиса с Хозяином давняя дружба, они понимают друг друга с полуслова. Да, помимо всего прочего, очень похожи: оба коренастые, смуглолицые, ширококостные, темноволосые – со спины порой и не отличишь. В их деле похожесть помогала осуществлять планы – и это-то Хозяин продумал до мелочей. Скажем, возникни необходимость, никто не смог бы точно описать человека, появлявшегося в Гвадалахаре последние три месяца – ни квартирная хозяйка, где Луис снимал квартиру для Хозяина, ни судья, которому в день бракосочетания была вручена кругленькая сумма с условием немедленно отправиться на другой конец земного шара попутешествовать… И так всюду, где Луис представлял своего Хозяина.

Вот и вчера вечером они решили, что Луису надо немедленно посетить это проклятое Сиуатанехо, где пребывал накануне аварии Антонио. Хозяин приказал дать денег сторожу имения «Паломар» – единственному, кто видел Антонио в Сиуатанехо, чтобы он немедленно убрался… И навсегда. Да, любовь, наверное, и в самом деле почище всякого наркотика, думал Луис. Вон как его Хозяин, рискуя головой, бегает то и дело к этой девице из Гвадалахары, Ракель. Ну и есть за что дрожать: а вдруг Антонио Ломбарде, везучему красавчику-миллионеру и в самом деле приглянется эта кареглазая пташка, и ему взбредет в голову оставить ее при себе? Готовая жена-красотка! Не беда, что нищенка, у него хватит на всех… Вот почему Хозяин последние дни рычит как лев на всех – боится, уведут… А женщина – что… она и есть женщина: у кого деньги, с тем и она. Так что, видимо, не очень-то хороши дела его Хозяина… Он-то ее и лаской, и словами всякими, – Луис каждый раз удивляется, откуда только нежностей таких понабрался – а она смотрит на него разъяренной кошкой, ни на что не соглашается. А как Хозяин ненавидит своего брата! И кошечке своей в порыве ревности только наговаривает на Антонио!.. Что и негодяй-то он, и бабник, и чего только не придумает, чтобы та, не приведи Господи, не решила, что Антонио лучше! Да, дела любовные… Пожалуй, сестрица Ракель – Марта – будет посговорчивей, она Луису нравится больше. И веселее, чуть что – хохочет… Не то, что жена Ломбардо – ходит насупленная и озабоченная, какие-то все проблемы создает на ровном месте себе и другим… Особенно его Хозяину… Вот он и мечется, мечется. Как все было хорошо там, в Гвадалахаре, а теперь его и не узнать… словно подменили…

…Пабло Мартинес – правая рука Антонио и в офисе, и дома. Иногда Ломбардо только подумает о чем-то, а Мартинес уже предлагает ему то или иное решение. Вот и теперь, Антонио поразился, как верно мыслит Пабло, как четко выполняет намеченное. Он уже успел дать опровержение в газетах по поводу ошибочного сообщения о смерти сеньора. Антонио в ответ попросил срочно подготовить список всех дел за неделю, предшествовавшую аварии, – встречи, поездки, телефонные разговоры. Короче – все, включая Сиуатанехо. И еще: Пабло необходимо тщательно проследить за экспертизой останков самолета.

Да, еще Маура… Ну, об этом с Пабло говорить нечего, тут он справится как-нибудь и сам… А она настойчива! Все пытается своими вопросами смутить его, загнать в угол. То, что было между ними, безусловно, не лишено приятности, но ведь он никогда не обещал жениться. Интимная связь вовсе не означает обещания вступить в брак. Иначе, усмехнулся про себя Антонио, Маура давно была бы замужем. И не за ним!.. Его несколько коробило ее откровенное поведение – поцелуи на людях в губы, объятия ненароком… Что и говорить, она хороша, элегантна, светскости ей не занимать. Но эти ее замечания, которые она, не стесняясь, делает в присутствии Ракель относительно скудости ее туалетов, отсутствия надлежащих манер… Нет, этому надо положить конец. Вчера он попытался это сделать, так прямо ей и сказал, что понимает ее антипатию к Ракель, но ведь достаточно просто не приходить в дом Ломбардо – и проблема будет решена! Ракель – его жена и к ней нужно соответственно относиться.

Последнее, что намечено на сегодняшнее утро – это встреча с их семейным врачом Оскаром Пласенсио. Едва войдя, врач сообщил, что последний рентген не выявил никаких аномалий. Но в любом случае Пласенсио настаивал на детальном обследовании.

От Оскара у Ломбардо не было никаких секретов и тайн. Вот уже много лет он лечил членов всей семьи, его любили тут в доме. Ведь известно, что болезнь всегда легче предупредить, а назначение такого семейного врача – именно предупредить надвигающуюся болезнь. Пласенсио наблюдал долгие годы старого сеньора Ломбардо, сын доктора рос вместе с Антонио, и они до сих пор сохраняли добрые дружеские отношения. Была тут и маленькая тайна. С первым появлением второй жены старого Ломбарде, Оскар безнадежно влюбился в молодую красивую сеньору Викторию. Бросил из-за этой любви свою жену, заслужил на всю жизнь немилость единственного сына, который не мог простить ему этой прихоти. Доктор выдержал все потери за счастье каждый день на протяжении многих лет приходить в этот дом и видеть Викторию. После кончины старого сеньора мало что изменилось. Разве что Оскар стал гораздо ближе Виктории, вызывая неизменно ее уважение, но, увы, не любовь. Оскар привык быть нужным этой семье, привык видеть обожаемую Викторию и без этого не мыслил себе своей жизни. К Антонио и Максу относился с отцовской заботливостью, наверное, и потому, что собственный сын не питал особенных сыновьих чувств к Пласенсио, виня его в несчастьях своей семьи, одиночестве матери…

Антонио, как всегда, был откровенен с Оскаром. Для того Пласенсио являл собою тип настоящего мужчины, преданного делу и любимой женщине и, честно говоря, он не всегда понимал, почему мать так настойчиво отказывается от своего счастья.

– Меня удивляет, – задумчиво говорил Антонио в то утро, – что я совершенно ничего не помню об этой женщине, Ракель. Что я делал за день до случившегося. Саму катастрофу. То, как я спасся – понятно, что я этого не помню… Но как я мог забыть то, что произошло три месяца назад? Если бы я совсем потерял память, тогда понятно. Но ведь это не так. Недавно приходила Маура, и я не только сразу узнал ее, но и вспомнил все, что было между нами раньше. То же и с другими – со слугами, работниками компании… Почему же тогда я не могу вспомнить ничего, относящегося к Ракель и ее родственникам?..

– Поэтому я и настаиваю на полном обследовании, дорогой Антонио! Не знаю, может быть, дело в какой-то психологической травме, связанной с твоей женой, а удар, который пришелся в голову, только спровоцировал реакцию.

– Знаешь, что меня еще удивляет, Оскар? Судя по тому, что мне рассказала Ракель, мое поведение с ней до катастрофы было довольно странным, просто необъяснимым.

– В каком смысле, Антонио?

– Зачем, скажем, мне понадобилось скрывать от нее свое истинное положение? Зачем я женился тайком, ничего не сказав близким, словно стыдился этой связи? Ты же знаешь, это не в моем характере. Ракель простая девушка, она бедна, но… если бы я был в нее влюблен, это для меня ничего не значило бы.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет к жене никаких чувств? Абсолютно никаких?

– Какие могут быть чувства, если она мне совсем чужая, если я только узнал ее…

– Но, Антонио… Это значит, дело может быть гораздо серьезнее, чем мы думали…

– Может быть… Может, тут дело совсем в другом.

– Что ты хочешь сказать?

Звонок телефона прервал их беседу. Антонио внимательно слушал несколько минут, потом положил трубку и посмотрел на Оскара.

– Звонил Пабло. Он контролирует ход экспертизы. Похоже, сказал он, катастрофа произошла не из-за технических неполадок в самолете: все было специально подстроено.