"Ночь оборотней" - читать интересную книгу автора (Тертлдав Гарри)

II

Он проснулся где-то после полудня. Судя по гаму, доносившемуся снизу, веселье не прекращалось. Возможно, даже на стенах никого нет, возмущенно подумал он. Если бы Баламунгу удалось воодушевить своих людей на повторное нападение, он без труда захватил бы Лисью крепость.

Девушка ушла. Джерин оделся и спустился в главную залу в поисках шестерых своих главных вассалов. Он застал Вэна и Роллана Хряка-Убийцу за непрекращавшимся обсуждением битвы: они чертили на липком от меда столе какие-то линии. Перед толстяком Фэндором тоже был мед, но он его поглощал. Верный своей застарелой привычке, о чем свидетельствовал красный нос Фэндора и завидный телесный объем, Драго спал на полу, завернувшись в шкуры. Рядом с ним храпел Симрин, сын Вайдена. Дуина нигде не было видно.

Лис разбудил Симрина с Драго и погнал своих приближенных вверх по лестнице в библиотеку. Ворча, они расселись за центральным столом и подозрительно уставились на полки с аккуратно размещенными на них свитками и старинными рукописями, переложенными кожей и тонким листовым золотом. В большинстве своем абсолютно неграмотные, как и Клиат, они тоже считали чтение чем-то излишним, но Джерин был не тем человеком, чтобы позволить им пренебрежительно относиться к своей эксцентричности. Поэтому книги и тишина немного их усмирили и даже навеяли благоговейный страх. Сегодня ему это было особенно необходимо.

Джерин почесал бороду и вспомнил, в какой ужас все пришли, когда после гибели отца он вернулся из южных земель гладко выбритым. Отец Дуина, старый строгий Борберто Мрачный, был за старшего до его возвращения. Увидев Джерина, он пробасил:

— Неужели сын Дарена хлыщ?

Джерин лишь ухмыльнулся и ответил:

— Спроси свою дочь.

Раздался дружный смех. Так он завоевал расположение своих вассалов.

Вошел Дуин, на ходу подтягивая штаны. Все непристойно захихикали. Фэндор воскликнул:

— На девчонке удержаться полегче, чем на лошади, а?

— Конечно, и гораздо веселее, — расплылся в улыбке Дуин, даже не заметив подвоха, и обернулся к Джерину, изображая комичную озабоченность. — Что вас тревожит, господин?

— Кроме всего прочего, — сухо ответил Джерин, — мост, который чуть тебя не прикончил.

— Совершенно жуткий, это уж точно, — пробурчал Роллан. Он говорил неразборчиво: на его разорванной губе красовалось целых три шрама. Высокий, крепкий и смуглый, он довольно неплохо управлял своим феодом, храбро дрался и никогда ни над чем особенно не задумывался.

— Что до меня, то я предпочитаю держаться подальше от колдунов, — справедливо заметил Драго и чихнул, — Проклятье! Я простудился, — Затем продолжил: — Этим типам нельзя доверять. Вечно они сидят, сунув нос в свои книжки, и считают себя лучше нормальных людей.

— Не забывай, где ты, болван, — прошипел Симрин, сын Вайдена.

— Естественно, я не имел в виду вас, господин, — поспешно прибавил Драго.

— Естественно. — Джерин вздохнул. — А теперь выслушайте, что я узнал прошлой ночью.

И он начал рассказывать. Лица его приближенных мрачнели на глазах, а когда он закончил, в комнате воцарилась тишина.

Ее нарушил Дуин. Кроме рыжих волос, кровь трокмэ в нем выдавал его вспыльчивый нрав. Он стукнул кулаком по столу и закричал:

— Черт бы побрал это колдовство! Выход только один. Мы должны уничтожить сукина сына раньше, чем он снова нападет на нас. Истребить всех северян, не только клан Эйнгуса.

По комнате пробежал одобрительный ропот. Джерин покачал головой. Подобный выход из положения его не устраивал. Никак. Сейчас это было последним, чего он бы желал.

— Я тоже хочу этого… и даже больше, чем вы, — солгал он, — но так дело не пойдет. На своей территории маг раздавит нас, как жуков. Однако, судя по словам этого хвастуна, немного времени у нас есть. Я собираюсь поехать на юг, в столицу, и нанять волшебника из Школы чародеев, дабы волшебство боролось с волшебством. Мне не очень-то по душе оставлять Лисью крепость под угрозой, но поехать должен именно я. У меня еще остались кое-какие связи в южных землях. Когда я вернусь, мы разделаемся с Баламунгом.

— А мне эта поездка кажется глупостью, господин, — сказал Дуин, как всегда без обиняков. — Что нам действительно нужно, так это нанести один сильный, хороший удар…

— Дуин, тот, кто надеется противостоять колдуну, не имея волшебника у себя за спиной, просто олух. Если бы ты вознамерился взять крепость, на воротах которой установлена катапульта, ты бы тоже вооружился катапультой, не так ли?

— Да, наверное, — согласился Дуин.

Голос его звучал сердито, но собравшиеся одобрительно закивали. У Джерина отлегло от сердца. Однако самая скользкая часть разговора была еще впереди. Надо бы проскочить ее быстро, тогда, если повезет, они ничего не заметят.

— Молодчина! — сказал он и бодро продолжил: — В мое отсутствие Вэну понадобится ваша помощь. Но он хорошо управляется с делами, так что, надеюсь, все будет в порядке.

Уловка не сработала. Даже Фэндор и Симрин, которые до сих пор сидели, уткнувшись носами в свои кружки, вздернули головы.

— Прошу прощения, господин, — робко подал голос Роллан.

Джерин приготовился к неповиновению, и оно не заставило себя ждать.

— Боги свидетели, Вэн Крепкая Рука не раз доказывал нам, какой он преданный и надежный товарищ. Но, как бы там ни было, он чужак, у него нет здесь земли. Он твой гость. И для нас, чьи семьи владеют здешними феодами не одно поколение, было бы совершенно неприемлемым ему подчиняться.

Джерин готов был взорваться. Но сначала он взглянул на своих баронов и увидел, что они согласно кивают. Он поймал взгляд Вэна. Чужеземец пожимал плечами. Подавив раздражение, Лис сдался, произнеся как можно любезнее:

— Если вы так считаете, значит, так тому и быть. Вэн, ты хотел бы отправиться вместе со мной?

— Конечно, капитан, — отвечал Вэн, как всегда величая Джерина не совсем верно. — Южнее Керс я не забирался. И так много слышал о столице Элабона, что мне хочется там побывать.

— Отлично, — отозвался Джерин. — Дуин, ты занимаешь здесь самое высокое положение. Как по-твоему, справишься ты с делами, пока я буду отсутствовать?

— Йо, пусть я лопну, если не постараюсь.

Джерин боялся, что так оно и случится, но вслух произнес:

— Вот и прекрасно!

А про себя прочел молитву.

Дуин был невероятно отважен и вовсе не глуп, но здравого смысла ему не хватало, и ой как.

Драго и Роллан тоже решили остаться в Лисьей крепости, предоставив защиту собственных замков отрядам своих вассалов, которых они намеревались отправить домой. Джерин надеялся, что они сумеют обуздать Дуина. После ухода остальных приближенных он провел несколько часов, давая наставления этому малому касательно вещей вполне вероятных, возможных и совсем уж невероятных, какие только его отнюдь не бедное воображение сумело нарисовать. В конце он сказал:

— Ради Даяуса, пошли сообщения обо всем по западной и по верхней имперской дороге. Бароны приграничных земель должны быть в курсе дела, чтобы подготовиться к буре.

— Даже Вольфар?

— Поскольку его владения граничат с моими, он все равно обо всем узнает. Но этот слизняк сейчас в отъезде, а его прихвостень Шильд, хотя и не испытывает ко мне особой симпатии, все же для одной лишь потехи не убивает гонцов. Кроме того, ты можешь послать туда Сиглорела. Он самый могущественный из элабонских волшебников к северу от Керс, несмотря на то, что слишком любит эль. По последним сведениям, он сидит в крепости у Гована, сына Хагопа, пытаясь вылечить его геморрой.

Дуин кивнул. Кажется, сейчас он мыслил вполне здраво. Он даже удивил Джерина, выдвинув собственное предложение:

— Если ты собираешься бороться с колдуном при помощи магии, господин, почему бы тебе не отправиться в Айкос и не спросить совета Сивиллы?

— А знаешь, это не такая уж плохая мысль, — задумчиво проговорил Джерин. — Однажды я уже заезжал туда. Это займет лишних пару дней, не больше.

На следующий день он в очередной раз пришел к выводу, что мешать эль с медом — не самая лучшая из затей. Прохладный бодрящий утренний воздух словно бы наполнял легкие илом. В раненом боку ощущалось болезненное одеревенение. Голова раскалывалась. Скрипы и оханья легкой повозки и мерный стук копыт по дороге, которых он обычно не замечал, сейчас немилосердно отдавались в ушах. А все солнечные лучи, казалось, стремились только к нему, чтобы задать ему жару.

Но хуже всего было то, что Вэн не дремал, а горланил какую-то песню. Обхватив руками ноющую голову, Джерин спросил:

— А ты не знаешь каких-нибудь спокойных напевов?

— Йо, почему же не знаю, — ответил Вэн и вернулся к прерванному куплету.

Джерин задумался о смерти и других недоступных ему наслаждениях. Наконец песнь подошла к концу.

— Спасибо, друг, — сказал с чувством Джерин.

— Не за что, капитан. — Вэн нахмурился и продолжил: — По-моему, вчера я так вымотался, что не очень внимательно тебя слушал. Что такого ужасного в том, что Баламунгу в лапы попала книга Шабет-Шири?

Лис был рад поговорить, хотя бы для того, чтобы отвлечься от собственных тревожных мыслей.

— Давным-давно Шабет-Шири был величайшим чародеем Кидзуватны — земли, где зародилось волшебство и где оно процветает по сей день. Говорят, он первым обнаружил законы магии и записал их, чтобы обучать своих последователей.

— Но ведь это не та книга, которой хвастался Баламунг, не так ли?

— Нет. Вообще-то у меня самого есть копия того учебника. Как и у всякого, кто хоть когда-либо практиковал волшебство. Там говорится не о заклинаниях как таковых, а о тех принципах, согласно которым они срабатывают. Но, следуя этим принципам, Шабет-Шири разработал такую магию, какой еще не видывал мир. Он сделался не только чародеем, но и королем, а потом провел столько войн, что воинов у него почти не осталось. Так, по крайней мере, рассказывают. Тогда, чтобы сохранить свое господство, Шабет-Шири вызвал демонов, которых заставил сражаться в своих интересах, а также прибег к другим подобным колдовским штучкам. Представь себе, в какой ступор должна впасть армия, привольно расположившаяся за широкой рекой и полагающая себя в безопасности, когда эта самая река вдруг выходит из берегов и затапливает весь лагерь… или превращается в кровь, а демоны Шабет-Шири уже несутся на тебя с воплями по мосту… ну, примерно такому же, какой Баламунг использовал против нас.

— Ступор тут едва ли подходящее словцо, капитан.

— Полагаю, ты прав. Этот Шабет-Шири создал еще одну книгу, где описал все свои самые жуткие заклинания. Вот ее уже он никому не показывал. Говорят, берег для сына, однако, несмотря на все свое могущество, великий чародей был наконец побежден. Все остальные маги и все военачальники Кидзуватны объединились против него, боясь, как бы он не захватил весь мир. А его сын был убит, когда пала последняя цитадель Шабет-Шири — Шошка.

— Проклятая Шошка? Так это его, значит, крепость? Я ведь видел ее. Собственными глазами. Она находится далеко на севере Кидзуватны, на границе с равнинами Шанды. Жители равнин показали мне ее издали. Неприступная, мрачная, опустошенная. Там до сих пор ничего не растет, хотя прошло уже… сколько же?

Джерин вздрогнул.

— Около двух тысяч лет. Но победители так и не нашли ни тела Шабет-Шири, ни его книги. С тех самых пор чародеи продолжают ее искать. Легенда гласит, что некоторые ее страницы — из человеческой кожи. И что, когда ее раскрывают, она светится изнутри. — Он покачал головой. — Клиат действительно видел ее, это точно.

— Славный малый этот Шабет-Шири. Думаю, он бы гордился тем, кто сейчас завладел его книгой. Однако, по-моему, все кидзуватна любят кровь, — сказал Вэн. — Однажды, когда я путешествовал с кочевниками…

Но Джерину так и не суждено было ничего узнать о кочевниках, с которыми путешествовал Вэн, поскольку в этот момент из дубравы, удаленной от них на расстоянии полета выпущенной из лука стрелы, с шумом вылетели два тела.

Первое принадлежало оленю. Его обычно гордо вскинутая голова теперь клонилась к земле. Но не успел лесной красавец сделать и трех прыжков, как рыжевато-коричневая молния обрушилась на него сзади и повалила в траву. Громадные острые клыки вонзились в беззащитное горло. Раз, другой. Хлынула кровь. Сначала сильно, затем потекла слабее, оленьи копыта подергались и затихли.

Склонившись над своей добычей, длиннозуб предупреждающе зарычал на людей. Затем зверь поджал короткие задние ноги, пристроил их под животом и принялся насыщаться. Его хвост, похожий на обрубок, замысловато подергивался от восторга, пока он вырывал толстые куски мяса из еще теплой туши. Когда люди остановились посмотреть, что будет дальше, хищник издал горловой рык и потащил свою жертву в рощу.

Вэн захотел выкурить его оттуда, но Джерин не поддержал эту мысль. Как и на норовистых зубров, на длиннозубов лучше всего охотиться большим отрядом. Вэн сердито спрятал свое копье.

— Иногда, Джерин, — сказал он, — ты лишаешь жизнь всякой радости.

Лис не ответил. По мере того, как солнце поднималось все выше, его мрачное настроение рассеивалось. Он с гордостью огляделся вокруг. Да, его земли весьма богаты. И главное, это богатство не денется от него никуда.

Земли между Керс и Ниффет давно привлекали империю Элабон. Хотя бы залежами меди и олова. Однако они служили своеобразным барьером, отделявшим ее центральные области от северных дикарей. Себе же дороже было накладывать на них лапу.

Поэтому Элабон не брал с Джерина ни единой меры зерна, ни одного фунта олова, так же как и с остальных лордов, чьи земли примыкали к границе. Смотритель северных рубежей империи Карус, сын Бео, безвылазно сидел со своим крошечным гарнизоном в Кассате, в тени Керс. Раз пограничные лорды держат в узде трокмуа, то пусть творят у себя что угодно. Официальная позиция центра была именно таковой.

Движения на главной дороге вдоль Ниффет почти не было. Единственным путешественником, которого Джерин и Вэн встретили за весь день пути, оказался странствующий торговец. Худой, печальный мужчина мрачно кивнул им, он направлялся на север. На плече у него сидела тощая кошка с разноцветными глазами и одним-единственным ухом. Когда они разъезжались, она внимательно посмотрела на Джерина.

Ближе к ночи фермер с придорожного хутора принес пару птиц. Вэн качал головой, глядя, как его друг торгуется с селянином.

— Почему бы тебе просто не взять у него все, что нужно, ведь ты господин? — спросил он, — Этот сквалыга — твой подданный, в конце концов.

— Верно, но он мне не раб. Барон, который обращается со своими крепостными, как со скотом, не успеет и глазом моргнуть, как потеряет все после первого же недорода. Так что обращайся с ними повежливее, дурак.

Когда они наконец сделали привал на ночь, Джерин свернул курице шею и выжал из нее кровь в вырытую в черной почве ямку.

— Это — бродячим духам, — пояснил он. После чего ощипал птицу, выпотрошил и насадил на вертел, чтобы запечь над бивачным костром.

— Главное, чтобы им после этого не захотелось попробовать нашу кровь, — заметил Вэн. — Да, капитан, на равнинах Шанды призраки обладают нешуточными клыками и не боятся огня. Лишь шаманы кочевников в силах держать их на расстоянии, да и то не всегда. Особенно когда большинство лун не светит. Нехорошие там места.

Джерин не усомнился в его словах ни на йоту. Места, способные внушить беспокойство столь бравому малому, действительно нехорошие, их следует избегать.

Кинули жребий, кому первому нести караул. Не прошло и нескольких секунд, как Вэн уже повалился на свое спальное место и раскатисто захрапел. Джерин в быстро сгущавшихся сумерках наблюдал, как серпики Тайваз и Мэт следом за солнцем спускаются к горизонту. Когда они скрылись, взошла полная Нотос. В ее слабом тускло-сером свете и леса, и поля стали казаться чем-то несуществующим, нереальным. Вокруг пищали и жужжали ночные букашки. А когда от костра остались одни угольки, появились и призраки.

Как и всегда, глаз не мог уловить их очертания, они ускользали прочь, словно прямой взгляд давил на них. И опять возвращались к лужице крови, будто громадные навозные мухи. Вскоре сознание Джерина заполнил гул их голосов. Некоторые что-то выкрикивали на таких древних языках, что даже их названия уже позабылись. Других он почти понимал, но не мог различить слов. Один шум и горестные стенания об утраченном счастье.

Он знал, что стоит ему попытаться схватить хотя бы одну из порхающих вокруг теней, и она просочится сквозь пальцы. Словно туман. Ведь они представляли собой лишь мертвенно-бледные подобия чего-то живого. В благодарность за принесенный дар — кровь — призраки старались дать щедрому человеку полезные, на их взгляд, советы, но в голове Джерина все это сливалось в немолчную какофонию, родственную вою ветра. Если бы он не откупился от них и сидел без огня, они наверняка свели бы его с ума.

Он пробыл на посту до полуночи, глядя на звезды, полную Нотос и едва заметные очертания духов, пока Эллеб, от медного диска которой осталась лишь половинка, не выдвинулась из-за полоски темнеющих на горизонте лесов. За это время его никто не побеспокоил: мало находится смельчаков, рискующих путешествовать ночью.

Вэн проснулся мгновенно. Бывалый воин, что тут говорить.

— Духи сегодня особенно беспокойны, — пробормотал, засыпая, Джерин.

И пробудился от вопля Вэна. Столь громогласного, что он подскочил. И, пытаясь открыть глаза, пробормотал:

— Такое ощущение, будто моя голова набита песком. Фраза «разбуди меня утром» и фраза «разбуди меня пораньше» — одно и то же для тебя, да?

— Но ведь час до полудня — это уже утро, не так ли?

— Йо, это верно, но жутко раннее. Вспоминая деньки, проведенные в столице, могу сказать, что ни один из мудрецов, с которыми я общался, даже не думал раскрывать рот до двенадцати часов дня.

Джерин принялся глодать черствый хлеб, взятый в дорогу, сушеные фрукты и копченую колбасу, запивая все это горьким пивом. Хлеб ему пришлось прямо таки проталкивать в горло. Удовольствие ниже среднего. Кстати, жучкам, ползающим вокруг, этот завтрак понравился не больше, чем ему самому.

Джерин вздохнул, потянулся и принялся напяливать доспехи. Надевая шлем, он скривился от боли. Железо задело ухо, оставшееся навсегда оттопыренным после удара дубинкой. Очень давнего.

— Птицы светят, солнце щебечет, так на что же мне жаловаться?

Вэн удивленно взглянул на приятеля.

— Эй, капитан, с тобой все в порядке? — спросил он с неподдельной тревогой.

— И да, и нет, — задумчиво отозвался Джерин, — Однако впервые с тех пор, как я вернулся из южных земель, это не имеет значения. На какое-то время я отошел от всех дел. Если в моих владениях что-нибудь произойдет… ну что ж, Дуину придется расхлебывать все без меня. Знаешь, это такое странное чувство. С одной стороны, я рад, что вырвался на свободу, с другой — боюсь, как бы в мое отсутствие все не развалилось. Похоже на длинный забег: ты бежишь, бежишь и внезапно останавливаешься. Я привык к постоянному напряжению, и теперь мне его не хватает.

Их продвижение на юг было неуклонным, однако не безмолвным. Вэн извлек из дорожной сумки глиняную флейту, чем превратил дорогу в сущий кошмар. Джерин вежливо поинтересовался, не брал ли он уроков музыки у призраков, но тот только пожал массивными плечами и продолжил свои упражнения.

На границе земель Джерина и Пэлина Орла стояла пара караульных постов. Оба отряда солдат смешались и заполонили проезжую часть, убивая время за игрой в кости. Услышав скрип повозки, они оторвались от своего занятия и потянулись к оружию.

Джерин покосился на настороженных лучников.

— Привет! — крикнул он. — Что же вы не были так бдительны прошлым летом и позволили Вачо со своими разбойниками проскользнуть мимо вас? Даже не попытались что-нибудь сделать.

Начальник караула смущенно зашаркал ногами.

— Господин, откуда ж мне было знать, что он подделал свою подорожную?

— Ты мог бы и догадаться, поглядев на каракули. Этот неотесанный олух писать не горазд. Теперь уже поздно, но если подобное повторится, вам придется искать себе нового господина. Возможно, в преисподней. Ну что, нам можно проехать?

— Разумеется, господин.

И стражник взмахнул рукой, пропуская повозку. Проезжая мимо межевого камня, отделявшего его владения от земель Пэлина, Джерин приобнажил свой меч. Стража Пэлина ответила ему приветственным салютом. Уже не одно поколение оба дома сосуществовали в мире и согласии. Валун, весь потрескавшийся, покрытый серо-зеленым мхом, наполовину врос в рыхлую почву.

Когда наконец оба поста исчезли из виду, Вэн повернулся к Джерину и сказал:

— Знаешь, Лис, когда-то, впервые попав в твои земли, я решил, что Пэлин Орел — замечательный воин. Судя по прозвищу, которое ему дал народ. Откуда мне было знать, что имелся в виду его нос?

— Он, конечно, не Карлан, это верно, — прыснул Джерин. — Но и он, и его вассалы поддерживают у себя такой порядок, что я ничуть не боюсь провести ночь-другую на его землях. Ни под открытым небом, ни у кого-либо из его подданных.

— Значит, ты не хочешь остановиться прямо у него?

— Нет. С ним живет незамужняя сестра, которой сейчас уже наверное к сорока. Она в отчаянии, бедная девушка. Но и это еще не все. Она сама ему стряпает, и прескверно. В последний раз после трапезы с Пэлином я думал, у меня будет заворот кишок.

В итоге наши путники остановились на ночлег в ветхой крепости одного из вассалов Пэлина, Рафа Проворного. Плотный, незыблемый, как скала, он был человеком старого склада и носил раздвоенную бороду, доходившую ему почти до пояса. Его могучая стать напоминала Лису о Драго, наряду с другой, менее приятной особенностью: презрением к чистоте.

Зато угощение у него было что надо. В тот день он забил корову, но кроме говядины подавали еще жаркое из лягушек и мидий, выловленных в соседнем пруду, свежеиспеченный хлеб, чернику и черничный пирог и, наконец, славный ореховый эль, чтобы все это запить.

Джерин вздохнул от удовольствия, ослабил ремень, рыгнул и затем неохотно сообщил Рафу последние новости. Хозяин, явно обескураженный, пообещал оповестить кого сможет.

— Так ты считаешь, твои люди не сумеют удержать их по ту сторону Ниффет? — спросил он.

— Боюсь, что нет.

— Ну что ж, я предупрежу соседей, хотя вряд ли от этого будет толк. Все мы сейчас смотрим на юг, а не на север. Опасаемся, что неурядицы на землях барона Бевона перекинутся к нам.

— Значит, там сейчас жарко? — с надеждой спросил Вэн.

— Йо, так и есть. Все четверо сыновей Бевона грызутся за право наследования, хотя сам барон еще жив. Один из них увел двадцать овец с земли Пэлина, сукин сын.

Предупрежденные таким образом, они выехали очень рано, еще до рассвета. Чтобы защититься от призраков, пришлось зажечь факел. Но все равно у Лиса мурашки бегали по спине, пока наконец лучи солнца совсем не прогнали духов.

Утро выдалось беспокойным. Они пробирались через раздираемые междоусобицей земли. Каждый вассал держал свою крепость на замке. Часовые со стен пристально смотрели на проезжающих со стен, но никто их не останавливал, не окликал.

Около полудня они услышали шум битвы, доносившийся с бокового проселка. Вэн сразу воодушевился, однако для Джерина гораздо важней было попасть в столицу, чем ввязываться в чужую неразбериху.

Но тут удача от него отвернулась. На главный тракт выскочили два воина с копьями и лучник. Было очевидно, что они удирают. Лучник бросил быстрый взгляд на Джерина и Вэна и с криком «Предатели!» выпустил стрелу. Она пролетела между ними, возможно потому, что он не мог определиться, в кого именно ему стрелять.

Выстрелить еще раз лучнику не удалось. Джерин сидел с луком наготове, и ничто не мешало ему поразить цель. Но даже после падения лучника его товарищи продолжали бежать к повозке. Джерин и Вэн спрыгнули им навстречу.

Схватка была недолгой, но страшной. Пехотинцы, видимо уже распрощавшиеся со своими жизнями, думали лишь о том, как нанести врагу наибольший урон. Прежде, чем умереть. Сохраняя привычное хладнокровие, Лис усыпил бдительность атакующего и воткнул свой меч несчастному в ребра. Харкая кровью, тот испустил дух.

Лис развернулся, чтобы помочь Вэну, но тот прекрасно справлялся и без него. Первый удар его топора разрубил древко вражеского копья, второй — шлем и череп. Однако крошечный порез на колене свидетельствовал, что и его пытались достать. Вэн потер его, ворча:

— Этот ублюдок ткнул меня. Я, похоже, старею.

И все-таки вкус победы отдавал горечью. Для Джерина, по крайней мере. Как же глупы жители Элабона, если они дерутся друг с другом, когда в северных чащах зарождается сила, против которой не выстоять вразнобой! А сам он чем лучше прочих? Парни, мечи и копья которых могли бы разить трокмуа, лежат теперь неподвижно посреди дороги.

— Твоя цель более важна, чем они, — сказал Вэн, когда Лис поделился с ним этими размышлениями.

— Надеюсь, что так.

Однако в глубине души Джерин вовсе не был уверен, что южные волшебники в силах управиться с Баламунгом и книгой Шабет-Шири.

Заметив наконец караульные посты Рыжего Рикольфа, южного соседа Бевонов, он облегченно вздохнул. Его не удивило, что пограничный кордон укреплен и удвоен.

Чуть свысока, как и подобает барону, Джерин ответил на приветствия стражей. С некоторыми из них он был даже знаком, поскольку когда-то, проездом в столицу, провел у Рикольфа несколько славных деньков.

— Давненько вы к нам не заглядывали, лорд Джерин, — сказал один из стражников. — Рикольф будет вам рад.

— Я тоже. Он ведь мне вроде второго отца.

— Счастливого вам пути, — крикнули им вслед другие солдаты.

— И вам счастливо оставаться, — с чинной невозмутимостью откликнулся Вэн, потряхивая вожжами.

Что-что, а обычаи чужих земель он схватывал на лету.

Солнце уже клонилось к западу, когда Джерин, постепенно охватываемый воспоминаниями, заметил вдали замок Рикольфа, увенчанный ярко-красным флагом. Где-то высоко над их головами раздался крик орла. Острый взгляд Вэна вскоре различил в небе движущуюся точку.

— Справа, — сказал он. — Это хорошая примета, если ты веришь в знаки.

— Не очень-то, когда они связаны с птицами, — отозвался Джерин. — Слишком уж это туманная вещь. Кто поручится, что знак этот послан тебе, а не какому-нибудь мужлану из соседних владений? Который только и делает, что пялится на небо в надежде увидеть орла.

Со сторожевой башни донесся звонкий юношеский голос:

— Кто вступает во владения Рыжего Рикольфа?

— Я — Джерин, — крикнул Лис, — друг твоего хозяина. А со мной — мой друг и соратник, Вэн Крепкая Рука. Клянусь Даяусом и Райлином, богом дружбы, нам нужен ночлег.

— Подождите немного.

И вскоре Джерин услышал глубокий голос Рикольфа, восклицавший:

— Что? Кто? Впусти их, болван! Сейчас же впусти их!

Подъемный мост опустился и юноша прокричал:

— Во имя Даяуса и Райлина, добро пожаловать, барон Джерин! И ты тоже, Вэн Крепкая Рука.

Крепость Рикольфа, более ухоженная, чем приграничная крепость Джерина, снаружи была обнесена каменными стенами, а не бревенчатым частоколом. Окружавший ее глубокий и широкий ров порос с краев шелестящей, колеблющейся осокой. От воды шла страшная вонь, а волнистая рябь, то тут, то там возникавшая на ее гладкой поверхности, наводила на мысль, что осока и прочие водоросли — вовсе не единственные обитатели рва.

Рикольф встретил гостей на караульном посту. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, с красным скуластым лицом и голубыми глазами. Туника, штаны — все яркое, модного кроя, однако простой меч, висевший на поясе, явно не знавал отдыха, судя по многочисленным зазубринам с обеих сторон клинка. Со времени их последней встречи рыжие волосы и борода Рикольфа заметно поседели, а еще Джерин заметил тревожные морщинки вокруг глаз и рта.

Не успел Джерин выбраться из повозки, как его уже заключили в медвежьи объятия, потом чуть не сломали при рукопожатии кисть и наградили отчаянно-радостными тумаками.

— О великий Даяус, глядящий на нас с небес! Парень, неужели прошло десять лет? Ты стал настоящим мужчиной! И впрямь мы не виделись десять лет, хотя живем в пяти днях пути друг от друга. Больше такой чепухе не бывать!

Высвободившись из лап Рикольфа, Джерин сказал:

— Это все верно, но я сомневаюсь, что у нас с тобой хоть раз выпадало по пять свободных дней кряду за все эти годы.

Затем он поведал о цели своей поездки на юг. Рикольф мрачно кивнул, и Джерин продолжил:

— Если верить бродячим торговцам, у тебя тоже не все спокойно.

— Было, пока прошлой зимой я не отправил к праотцам своего надоедливого кузена, — пояснил Рикольф и пристально взглянул на Вэна. — Это твой новый подручный? Я думал, что слухи, которые о нем ходят, полная чушь, однако теперь вижу, что они более чем правдивы.

— Скорее товарищ, — ответил Джерин и представил мужчин друг другу. Вэн степенно и почтительно пожал своей широкой ручищей, покрытой густой золотистой порослью волосков, руку Рикольфа.

— Приветствую тебя, Вэн Крепкая Рука. Мой дом открыт для тебя. Кстати, — Рикольф вновь повернулся к Джерину, — не хотите ли смыть с себя дорожную пыль перед ужином в моей бане? Думаю, время нам позволяет.

— В бане? — недоуменно переспросил Джерин. — Вот это да! А я-то думал, мне придется плескаться в холодных ручьях или вонять, как навозная куча, пока я не перевалю через горы.

Рикольф был явно польщен.

— Насколько мне известно, я первый, кто обзавелся подобным излишеством в здешних местах. И ничуть не жалею. Я велел построить ее прошлым летом, когда рассылал приглашения неженатым баронам севера и некоторым из тех, кто живет к югу от Керс. Чтобы выбрать достойного жениха для моей дочери Элис. Понимаешь, моя жена Ире не оставила мне сыновей, и надежд обзавестись ими в будущем у меня тоже нет, поскольку я не собираюсь жениться. У меня было три незаконнорожденных сына, и один из них подавал большие надежды, но грудная лихорадка унесла их в позапрошлую зиму. Всех троих, вот бедняжки. Поэтому после моей смерти мои владения перейдут к Элис и к тому, за кого она выйдет замуж. Джерин, ты тоже должен был получить мое приглашение. Я знаю, что ты все еще холост.

— Да, я его получил, но меня ранили. Стрела трокмэ вошла в плечо. Рана была глубокой. Я опасался, что в дороге она загниет, и послал свои извинения.

— Верно, теперь я припоминаю. Я очень тогда расстроился. Ты показал себя славным малым после… хм… смерти Дарена и Дагрефа.

— Я не очень-то был готов к новой роли, — пожал плечами Джерин. — Отец всегда рассчитывал на Дагрефа. Ведь он был старше меня и прирожденный воин. Кто мог подумать, что трокмуа убьют их обоих? Уж не отец, это точно. Что до меня, то я все еще жив, так что, думаю, не опозорил их память.

Он решил сменить тему разговора: воспоминания о погибшем отце все еще были болезненны.

— А теперь лучше покажи мне свою баню, пока твои собаки не приняли меня за кучу дерьма.

С этими словами он почесал за ухом лохматую рыжую голову, обнюхивавшую его лодыжки. Пес отчаянно махал хвостом, высовывая язык. В голове Джерина промелькнуло какое-то смутное воспоминание.

— Убирайся, Разбойник! — прикрикнул Рикольф. Пес не обратил на окрик хозяина никакого внимания. — Это животное считает, что все здесь принадлежит ему, — проворчал Рикольф. Он взял Джерина под руку и показал, куда идти. — Ступайте, расслабьтесь. А я пока велю позаботиться о ваших лошадках.

Купальные лохани у Рикольфа были высечены из известняка. Снаружи их украшали речные божки и нимфы. Джерин сразу понял, что они доставлены сюда с юга. Местным каменотесам такое не по плечу. Отмокая в горячей воде, он сказал:

— Рикольф очень радушен. Я уже думал, что никогда не почувствую себя снова чистым.

Туша Вэна едва умещалась в лохани, но и он что-то пробурчал в знак согласия, затем спросил:

— А что за дочь у этого Рикольфа?

Джерин смыл тину с бороды и ответил:

— Я знаю об этом не больше тебя. Десять лет назад она была маленькой, тощей и жалела, что родилась не мальчишкой.

Они вытерлись. Вэн посвятил несколько минут полировке якобы потускневших частей своей кирасы и расчесыванию ярко-красного султана на шлеме. Джерин опять облачаться в доспехи не стал. Вместо них он надел тунику небесно-голубого цвета и черные штаны.

— Ты в своем облачении можешь отправиться куда угодно, — сказал он, — я же в своих доспехах буду выглядеть распоследним служакой. Даже то, что сейчас на мне, не очень-то к месту. Южане, завитые и напомаженные, несомненно придут в своих тогах. Они их обожают. — Он нарочито томно повел рукой, потом заключил: — И вообще они очень милы.

— Ты не слишком-то их жалуешь, а, капитан?

Джерин криво усмехнулся.

— В том-то и странность. Счастливейшие дни моей жизни протекли к югу от Керс. Какой-то частью души я южанин, но не могу это открыто показывать дома. Лисья крепость не поняла бы меня.

Рикольф ввел их в просторную главную залу, где перед алтарем Даяуса дымилась громадная груда жирных костей.

— Ты неплохо подкармливаешь нашего бога, — заметил Джерин.

— Он это заслужил. — Рикольф обратился к мужчинам, сидящим за длинным столом. — Позвольте представить вам, господа, барона Джерина по прозвищу Лис и его товарища Вэна Крепкую Руку. А вы, в свою очередь, познакомьтесь с собравшимися. Вот Райвин Лис…

Джерин уставился на человека, носящего то же прозвище, что и он сам. Райвин тоже посмотрел на него. Его чисто выбритое лицо ничего абсолютно не выражало. Типичный южанин. О том говорили не только гладкие щеки, но и свободная зеленая тога и золотое кольцо в мочке левого уха. Джерину обычно нравился облик южан, однако серьги — это излишество, это уже чересчур.

Рикольф продолжал представлять присутствующих.

— Румодд Длинный Лук, Лэйдред Завоеватель, Вольфар Топор…

Последнее имя заставило его внутренне крякнуть. Вольфар, смуглый толстяк с густыми бровями, жесткими черными волосами и кудлатой, нечесаной, доходившей ему почти до пояса бородой, был западным соседом Лиса. Позапрошлой зимой у них произошла кровавая стычка из-за какого-то пустяка, а потом Вольфар уехал. По приглашению Рикольфа к его дочери, значит.

Рикольф между тем продолжал бубнить, перечисляя прочих гостей, потом перешел к домочадцам. Джерин маялся, он хотел есть, и аппетит его разгорался все больше. Наконец Рикольф произнес:

— А вот и последняя, но ничуть не менее важная персона, чем все вышеназванные, моя дочь Элис.

Джерин едва ли заметил, как Вэн сорвал с себя шлем и в полном боевом снаряжении умудрился изобразить нечто вроде поклона. То, что скрывалось под золоченым нарядом сегодняшней Элис, наглядно свидетельствовало, насколько способно менять мелких пигалиц время. В какой-то десяток лет! На мгновение он пожалел о том, что она не надела платье с более открытым лифом, как это принято у южан, однако и то, что имелось на ней, прекрасно подчеркивало все ее стати.

Длинные каштановые волосы волшебно струились по белоснежным плечам, зеленые смеющиеся глаза дрогнули и стали чуть шире.

— Я хорошо вас помню, лорд Джерин, — сказала Элис. — В прошлый ваш приезд вы играли со мной, сажали меня на колени. Однако времена меняются.

— Вы совершенно правы, миледи, — сокрушенно вздохнул Джерин.

И сел на первое попавшееся место, оказавшись между Райвином и Вольфаром.

— Сажали, значит, ее на колени? — переспросил Райвин. Его мягкий вкрадчивый голос превращал все им сказанное в нечто, подобное южным затейливым кружевам. — Я бы погрешил против истины, если бы сказал, что подобное желание не посещало меня, равно как и, позволю заметить, многих из тех, кого мы тут видим. Но вот появляется человек, уже, оказывается, воплотивший в реальность самые трепетные мечты целого десятка знатных вельмож. Поистине, за этим парнем надо следить в оба.

И он с чопорно-опечаленным видом поднял свою кружку. Возможно, даже с долей издевки, однако Джерин решил, что это не так, и в свою очередь осушил кубок. Выпив эля, Райвин скривился. Ну, естественно, ведь все южане предпочитают пиву вино, однако к северу от Керс виноград растет неважно.

Кто-то ткнул Джерина локтем под ребра. Вольфар радостно улыбался ему, обнажая обломанные, но крепкие зубы. Джерин подозревал, что в нем есть что-то от оборотня. Его волосатость чудесным образом изменялась по мере кружения по небу четырех лун, а три года назад, когда Нотос и Мэт одновременно сделались полными, прошел слух, будто Вольфар один отправился в леса трокмуа и загрыз там несколько человек разом.

Сейчас, к счастью, он выглядел вполне цивилизованным и воспитанным элабонцем.

— Как поживаешь, Лис? — спросил он.

— Пока неплохо, — спокойно ответил Джерин.

Краем глаза он увидел, как Райвин поднял бровь с тем особенным выражением на лице, которое и ему самому было присуще. Уникальное выражение. За другими Джерин его не знал. Он вдруг почувствовал, что прошел своеобразное испытание.

Когда наконец принесли еду, в животе у него уже бурлило. Повара Рикольфа готовили просто, не прибегая к помощи всяческих специй или приправ, без которых, как помнил Лис, не обходились их собратья на юге. Еда была незамысловатой, но вкусной. Говядина жареная и вареная, жареная птица с хрустящей коричневой корочкой, баранина, свиные ребрышки в остром соусе, сливочный сыр с твердой вкусной кожицей, густой суп в горшочках и горы свежеиспеченного хлеба. Доброе пиво Рикольфа служило приятным дополнением к ужину. Молоденькие разносчицы бегали взад-вперед с бронзовыми блюдами в руках, пытаясь выиграть гонку с людским аппетитом.

Райвин и еще пара гостей порой похлопывали пробегающих мимо девчонок. Но — украдкой, и Джерин хорошо понимал, почему это так. Не пристало знатным вельможам, претендующим на руку дочери Рикольфа, строить куры каким-то служанкам. Вэна же ничто такое нисколько не беспокоило. И когда над ним склонилась одна из милашек, он, не задумываясь, чмокнул ее, а потом ущипнул. Девушка взвизгнула и едва не выронила поднос. Краснея, она отстранилась, но все-таки улыбнулась в ответ.

Пирующие бросали обглоданные кости на грязный пол залы, где проворные собаки Рикольфа, рыча, за них грызлись. Когда грызня становилась слишком уж шумной, пара уборщиков из крепостных наводила порядок, колотя слишком задиристых псов тяжелыми башмаками. Но, несмотря на столь строгие меры, гам стоял просто невыносимый.

Невыносимыми были и запахи. Потные люди, грызущиеся собаки источали облака вони, мешавшейся с душными ароматами блюд. К тому же над столом плавали клубы едкого дыма, исходящего от факелов и от большой, встроенной в алтарь Даяуса топки.

Джерин ел до тех пор, пока не почувствовал, что едва может двигаться. Тогда он откинулся на спинку стула, сытый и счастливый. Когда Элис встала из-за стола и пошла в сопровождении двух служанок к выходу, все поднялись. После ее ухода пиршество тут же превратилось в попойку, а кое-кого потянуло к игре.

Джерин знал, что кости для Вольфара — все и что он игрок, каких мало, но тот почему-то все вызовы отвергал.

— Я никогда в жизни ничего еще на кон не ставил, — заявлял он высокомерно, делая вид, что не слышит фырканья Лиса.

— Хотел бы и я говорить о себе то же самое, — мрачно заметил кто-то из проигравших, когда его ставку сгребли.

— А что тебе мешает? Ведь Вольфар же говорит, — вмешался Райвин.

Джерин улыбнулся ему. Ответом был едва приметный кивок, и в нем ворохнулось чувство искренней радости. Большое искусство — столь тонко пройтись на чей-либо счет. В южных краях очень ценятся такие вещи. А в Лисьей крепости ничего бы не поняли. Как, похоже, и тут. Никто даже не усмехнулся. Возможно, Райвин своей тонкой шуткой решил позабавить лишь Джерина. От этой мысли на душе Лиса стало совсем уж тепло. Надо же, коренной южанин считает его себе равным. Это что-то да значит. Там, по ту сторону Керс, живут настоящие снобы. А то, что насмешка относится к Вольфару, и вовсе прекрасная вещь.

Но, несмотря на всю свою утонченность, Райвин весьма основательно глушил эль. В огромных количествах. Джерин героически пытался не отставать, опустошая кружку за кружкой, пока в конце концов зала не поплыла у него перед глазами. Последнее, что он помнил, был Вэн, орущий боевую песню кочевников и отбивающий ритм ударами меча, повернутого плашмя, по столу.

К собственному удивлению, на следующее утро Джерин проснулся в постели, понятия не имея, как и когда он туда попал. Легкие вскрики и хриплые смешки Вэна в соседней комнате говорили о том, что чужак не склонен тратить драгоценное время досуга на сон.

За дверью обнаружилось ведро с холодной водой. Лис вылил половину его содержимого себе на голову, потом, отряхиваясь и отфыркиваясь, прошел по коридору и очутился во дворе. Там он обнаружил Рикольфа, вяло упражнявшегося в стрельбе из лука. Хотя старик на пиру даже и не пытался угнаться за своими гостями, выглядел он все равно изнуренным.

— Вы так веселитесь каждую ночь? — спросил Джерин.

— Боги-защитники! Разумеется, нет. Иначе я бы давно уже помер. Нет, просто вчерашнее — дань положению. Сегодня вечером я собираюсь объявить о своем решении, отсюда и напряжение, оно все растет. Я наблюдал за этими людьми около года… за всеми, кроме Сиджибира Южного. Бедняге в стычке проткнули копьем живот. Я видел их в бою, я слушал их разговоры. И, йо, наконец сделал выбор.

— И кто же это?

— А ты никому не сболтнешь? Ну да, понимаю, глупый вопрос. Ты и в юности был не болтлив, а люди в таких вещах не меняются. Короче, первый… я знаю, его иногда кличут Хлыщом, а не Лисом, но он, этот Райвин, конечно же, лучший из них. Вторым, наверное, можно назвать Вольфара, но тот значительно… да, значительно отстает.

— Вольфара? — Джерин был поражен, — Ты ведь не всерьез?

— Йо, почему же? Мне известно о вашей размолвке, но ты ведь не станешь отрицать, что он храбр. И не так глуп, как может показаться.

— Он очень злой. Когда мы сошлись, он чуть было не откусил мне ухо. — Тут в голове Лиса мелькнула еще одна мысль. — А что твоя дочь? Если бы выбор был за ней, то на кого бы он пал?

Настал черед Рикольфа удивляться.

— Какое это имеет значение? Она поступит так, как я ей велю.

И он вернулся к стрельбе.

Джерину не терпелось уехать, но взять и исчезнуть накануне помолвки дочери старого друга было бы грубо, тот бы не понял его. День он посвятил отдыху, просмотрев пару книг, которые нашлись в крепости, и немного поболтав с остальными гостями.

Вэн появился где-то после полудня с расплывающимся от довольства лицом. Потирая правый указательный палец, он подошел к Джерину, и тот вспомнил, что раньше там у него красовалось массивное серебряное кольцо.

— Должен же я был хоть что-то оставить малышке на память, — объяснил Вэн.

— Ну, тебя-то она вряд ли забудет.

— Надеюсь, что так, — радостно воскликнул великан.

Незадолго до заката у ворот Рикольфа появился бродячий менестрель и попросился на ночлег. Барон позволил ему остаться, но при условии, что после объявления имени жениха Элис он что-нибудь всем споет. Менестрель, которого звали Тассило, тут же согласился.

— А как же иначе? — сказал он. — Ведь певцы для того и существуют, чтобы петь.

Вечерняя трапеза в целом напоминала вчерашнюю. Однако сегодня Рикольф открыл кувшины отменного, привезенного с юга вина, а также ритоны из слоновой кости с головами грифонов и поставил на стол прекрасные ситонийские чаши с двумя ручками по бокам. На их глазури были изображены сцены охоты, застолий и деяний богов. Бережливая душа Джерина встрепенулась при мысли о том, во что могла встать хозяину вся эта неимоверная роскошь.

Райвин, явно осознававший, что его ждет триумф, принялся поглощать вино, без которого ему пришлось обходиться весь год, с такой прытью, что слуги не успевали наполнять его кубок. Поначалу он неплохо держался, потешая товарищей сплетнями, какими кишел императорский двор. Годичной давности, разумеется, но Джерину они были внове.

Трапеза подошла к концу, и воцарилась долгожданная тишина.

Но не успел Рикольф подняться со своего места, как Райвин неожиданно вспрыгнул на стол. Доски крякнули, заскрипели. Пьяным голосом Райвин вскричал:

— Эй, бард, сыграй-ка мне что-нибудь повеселее!

Тассило, тоже осушивший за этот вечер не один кубок, с одушевлением ударил по струнам своей мандолины, и утонченный южанин пустился в разнузданный пляс. Ошеломленный Джерин не сводил с него глаз. Он не сомневался, что Рикольфу это не понравится, однако Райвин был слишком увлечен северной джигой. Затем внезапно, на полушаге он перешел на дикий танец кочевников. Стол трясся, подошвы Райвина грохотали.

Рикольф, наблюдавший за этим порочащим настоящего мужчину спектаклем, выглядел так, будто попал в ад. Он едва не разорился, чтобы ублажить этих людей и максимально приблизить к южному, элегантному стилю здешней жизни, и вот как они теперь платят ему!

Под конец, с ревом, Райвин встал на руки и задрыгал ногами. Тога, свалившись, застряла в районе плеч и безжизненно там повисла. Под ней, разумеется, не было ничего.

Увидев это, служанки поспешно вывели Элис из залы. Джерин не успел толком понять, что промелькнуло в глубине ее глаз, но ему показалось, что зрелище ее позабавило.

В ужасе Рикольф вскричал:

— Райвин, твой танец сгубил твою помолвку!

— Подумаешь, — весело отозвался тот, — Играй, менестрель!