"Хозяйка источника" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

Глава 7

Вернувшись в каюту корабля, я столкнулся еще с одним парадоксом времени, вернее, Безвременья. В момент своего появления я мельком увидел возле стола с эскизами Пенелопы три человеческие фигуры — рослого темноволосого парня в зеленой рубашке, обнимающего за плечи невысокую девушку с льняными волосами, стянутыми на затылке в конский хвостик. Рядом с ними стояла та же самая девушка, но ее волосы были распущены, а свой кружевной халат она держала в руках.

В следующее мгновение те двое, стоявшие в обнимку, исчезли, а девушка с распущенными волосами, уронив на пол халат, кинулась ко мне.

— Ах, Артур, братик! Это было восхитительно!

Она обвила руками мою шею и жарко поцеловала меня в губы.

— Ну-ну, душенька, — сказал я. — Умерь-ка свой пыл.

Бренда отстранилась от меня и взяла мои руки в свои. Ее глаза восторженно сияли.

— Я прошла посвящение, брат! А потом — Круг Адептов!

— Я рад за тебя, сестричка. Очень рад. — Я подвел Бренду к разобранной койке, усадил ее и сам сел рядом, обняв ее за талию. Она вся дрожала от радостного возбуждения. — Успокойся, милая, остынь. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно! Я как будто заново на свет родилась. Я по-новому смотрю на мир, вижу новые горизонты… — Ее голос сорвался. — И мне страшно, Артур. Самую чуточку страшно. Что мне делать с таким могуществом?

— Сначала осознай его, — посоветовал я. — Привыкни к нему, научись обращаться со своей Силой. А применение всегда найдется. Ты долго была в Источнике?

— Не знаю. Все происходило как во сне. Я будто спала все это время и видела жуткий и чудесный сон. А потом меня встретила Бронвен, успокоила, накормила… Знаешь, она очень душевная девушка, и вовсе не вредная и капризная, как ты говорил. Она просто без ума от тебя.

Я помолчал немного, затем сказал:

— Это все из-за тех камней.

Бренда тихо фыркнула:

— Не обманывай себя, Артур. Малышка влюблена в тебя по-настоящему, без всяких камней.

— И что же мне делать, скажи на милость? Ты-то что посоветуешь? Соблазнить Бронвен, а потом Дану… — Тут я осекся, потому что Бренда крепко прижалась ко мне и застонала. — Что с тобой? Тебе плохо?

— Мне хорошо, — томно прошептала сестра. — Брендон… — Вдруг она отпрянула от меня и изумленно воскликнула: — Где-где?!!

— Что "где"? — спросил я, озадаченный ее странным поведением.

Глаза Бренды были широко распахнуты, но смотрели куда-то вдаль, сквозь меня.

"Брендон на проводе, — ответила она мысленно. — Присоединяйся к нам".

Я сделал это без проволочек и тотчас услышал отзыв брата:

"Привет, Артур. — Чувствовалось, что он был растерян, взволнован и несказанно смущен. — У меня тут крупные неприятности…"

"А где ты?"

"В постели с Даной".

Я был поражен — однако не прытью, с которой он за столь короткое время умудрился попасть в спальню Дэйры, где находилась Дана, и забраться к ней в постель. Безотчетная ревность тупой иглой вонзилась мне в сердце и заставила его болезненно ныть.

"Ты шутишь!"

"Какие там шутки! Сейчас я в спальне, в постели, рядом со мной Дана, и я уверен, что это не сон и не бред. Я, конечно, не против, но…"

"Как это произошло?"

"Понятия не имею. Я разговаривал по твоему зеркальцу с Даной, как вдруг меня затошнило, закружилась голова. Кажется, на секунду я потерял сознание, а очнулся уже здесь. В постели. Голый".

"Голый?!" — воскликнули мы с Брендой.

"Ну, не совсем голый. Со мной эта дурацкая шапка с балабоном. Хоть бы трусы остались — ан нет, только шапка".

Я рассмеялся — и мысленно, и вслух.

"Ты уже что-то понимаешь?" — спросила Бренда.

"Нет, пока ничего. Но все равно это забавно".

"Тебе это кажется забавным, — горестно отозвался Брендон. — А каково мне? Ведь Дана думает, что я… ну, это…"

"Она скандалит?"

"Еще нет. Похоже, я ее здорово напугал".

"Так не теряй времени даром, — игриво посоветовал я, от всей души надеясь, что он не последует моему совету. — Воспользуйся случаем. Ведь тебе известно, что делают мужчина и женщина наедине. Тем более в спальне, да еще в постели".

Брендон не ответил. Я уже подумал, что он, оскорбленный в своих лучших чувствах, прервал со мной связь, но вскоре оказалось, что это не так. Спустя несколько секунд брат дал о себе знать:

"Черт! Новые неприятности!"

"Что там еще?" — тревожно осведомился я.

"В спальню вошла девушка. Красивая, рыжая, зеленоглазая, похожая на Дану, только ростом повыше и с веснушками на лице. Думаю, Артур, это твоя Дэйра". - И он передал нам «картинку» вошедшей девушки. Изобразительные способности Брендона оставляли желать лучшего, однако я ни на мгновение не усомнился, что это действительно Дэйра.

"Что она делает?"

"Пока ничего. Застыла на пороге и смотрит на нас большими глазами. Но, боюсь, скоро начнет скандалить… Ой! Уже начала!"

Я ни секунды не колебался.

"Держись, брат, иду на помощь. Потерпи немного, ладно?"

"Ладно, постараюсь".

"Тогда жди меня. Конец связи".

Я прервал контакт и посмотрел на Бренду.

— Надо выручать Брендона. И Дану тоже. Они с Дэйрой давно не ссорились, так что сейчас, чего доброго, передерутся.

— Я с тобой, — сказала сестра. — Я женщина и постараюсь разнять их, если они сцепятся.

— Хорошо, — кивнул я, тотчас призвал Образ Источника и быстро произвел необходимые манипуляции. — Поехали!

Мы материализовались в дальнем углу спальни, чтобы заведомо не задеть никого из присутствующих. Нашему взору открылась весьма живописная картина. Дана сидела на краю кровати и торопливо запахивала халат. Брендон лежал в постели, натянув до подбородка одеяло, его лицо было красным от стыда и смущения, он часто хлопал ресницами, а на подушке возле него валялся смятый клетчатый берет. Перед кроватью, профилем к нам, стояла Дэйра и, подбоченясь, гневно смотрела на Дану.

— …такое! — раздраженно говорила она. — Приводишь в мою спальню парней, чтобы предаваться с ними разврату, а потом все спихнуть на меня. И это ты называешь дружбой? Тоже мне подруга, хороша!

— Артур, сестра… — облегченно пробормотал Брендон, увидев нас.

Проследив за его взглядом, Дэйра повернулась к нам. Ее лицо мигом потеряло жесткое выражение, голос смягчился:

— Здравствуй, Кевин. Ты, как всегда, кстати. Представляешь, эта скромница… — Тут она умолкла, заметив Бренду, и удивленно моргнула. Затем посмотрела на Брендона и снова на Бренду. Видимо, их внешнее сходство произвело на нее впечатление. — Так это твой брат?!

— Да, дорогая, — ответил я, бесшабашно улыбаясь. — Это мой брат Брендон, а это, как ты уже догадалась, моя сестра Бренда.

— Но как он сюда попал? — Теперь уже растерянной выглядела Дэйра.

Я подошел к ней и поцеловал ее в лоб.

— Извини, накладка вышла. Мы с Брендой проводили один эксперимент, и его невольной жертвой стал Брендон. У него и в мыслях не было забираться в твою постель. — (Краем глаза я заметил, как щеки брата вновь вспыхнули ярким румянцем.) — Эта кровать как будто заколдованная. Сначала я невесть каким образом оказался здесь. Теперь вот и Брендон…

— Еще бы! — язвительно отозвалась Дана, не преминув пустить шпильку в адрес кузины. — Ведь это же кровать Дэйры. Подобно своей хозяйке, она притягивает к себе мужчин, как магнитом.

Предупреждая ответную колкость со стороны Дэйры или вспышку ее праведного негодования, я быстро заговорил:

— Итак, друзья, будем знакомиться? Полагаю, представлять вас друг другу нет необходимости.

Знакомство состоялось, можно сказать, в домашней обстановке. Все происходило без лишних церемоний, неформально, правда, при этом Брендон и Дана чувствовали себя неловко и немного нервничали. Мой брат, кутаясь в одеяло, неуклюже поцеловал руку Дэйры, затем смущенно взглянул на Дану и с виноватым видом улыбнулся ей. Она ответила ему застенчивой улыбкой.

Бренда вела себя более раскованно. Она обняла Дэйру, расцеловала ее в обе щеки и обменялась с ней несколькими любезными фразами, после чего то же самое проделала с Даной. Затем девочки заговорили наперебой, как три закадычные подружки, уже с юмором обсуждая недавнее происшествие. Бренда служила буфером между Даной и Дэйрой, предотвращая опасные повороты в разговоре, которые могли бы привести к очередному потоку взаимных упреков и язвительных реплик.

Мы с Брендоном чувствовали себя лишними на этом празднике жизни. К тому же мой брат нуждался в более удобной и приличной одежде, чем одеяло и клетчатый берет, о чем я не замедлил сообщить, как только три наши птички на мгновение прекратили свое чирикание, чтобы перевести дыхание. (Кстати, я с удивлением отметил, что речь уже шла не о конфузе, который приключился с Брендоном, а о пижаме Бренды. Сестра демонстрировала свой наряд, вернее, себя в своем наряде, с такой грацией и непринужденностью, словно была профессиональной моделью, а Дэйра и Дана то и дело ахали от восторга.)

Извинившись перед девочками за вынужденную отлучку, мы с Брендоном телепортировались в каюту Бренды и Пенелопы на нашем корабле. Брат сразу же бухнулся в кресло, протянул босые ноги к камину и облегченно вздохнул.

— Ну, и приключеньице!

— В целом приятное, — добавил я с хитрой усмешкой.

Он в замешательстве опустил глаза:

— В общем, да. Хотя мне было неловко и ужасно стыдно, я чувствовал себя на верху блаженства. Дана прелестная девушка.

— Надеюсь, ты хоть воспользовался случаем и потрогал ее? — спросил я, втайне ожидая отрицательного ответа.

Брендон еще больше смутился:

— Ну… Видишь ли, Артур, когда я очнулся, то не просто лежал голый в постели. Я обнимал Дану.

— Вот-те на! А что же Дана?

— Она была так ошарашена, что даже не вскрикнула.

— А потом?

— Потом… Потом я начал целовать ее. Я совсем потерял голову! Сдуру я подумал, что сплю, и решил… мм… в полной мере насладиться своим сном.

Я рассмеялся — но, боюсь, мой смех звучал не очень весело.

— Она сопротивлялась?

— Нет, ни капельки. Впрочем, и не отвечала на мои поцелуи. Просто позволяла мне целовать себя и все. Думаю, она была в шоке.

— А дальше?

Брендон немного помолчал, блуждая взглядом по каюте и избегая смотреть на меня.

— Я пошел бы и дальше, — наконец ответил он. — Но тут вовремя вмешалась Бренда, и я опомнился… То есть, перестал целовать Дану, но до последнего момента из объятий ее так и не выпустил.

— А что это был за последний момент?

— Ну… Когда вошла Дэйра.

Я хрюкнул:

— М-да… Неудивительно, что она восприняла мое объяснение с некоторым скептицизмом. Не думаю, что, обнимая Дану, ты был похож на невинную жертву нашего с Брендой эксперимента.

— Так вы в самом деле проводили эксперимент?

— В некотором роде. Мы ходили к Источнику.

Брендон так и впился в меня взглядом:

— Бренда стала адептом?!

— Да. И не вздумай обижаться, что мы не посоветовались с тобой. Ведь ты бы только пожал плечами и пожелал нам удачи.

— Я вовсе не обижаюсь, — покачал головой Брендон. — Просто теперь кое-что проясняется.

— Что именно?

— Именно то, как я оказался в постели с Даной. Когда мы с Брендой находимся в разных потоках времени, с нами приключаются всякие чудеса. Из-за той самой связи. Обычно мы держим слабый контакт, насколько возможно слабый, но стоит одному из нас дать волю своим эмоциям, контакт усиливается, и чем выше эмоциональное напряжение, тем он становится теснее… — Брендон на мгновение умолк, затем удрученно произнес: — И это самое паршивое, что может быть. Так и в случае с Даной — едва лишь я достиг определенной степени возбуждения, Бренда сразу же «засекла» меня.

— Но это уже случилось после, — заметил я. — А как объяснить то, что ты оказался там?

— К этому я и веду. При большой разности течения времени тесный контакт между нами приводит к эмоциональному шоку у того из нас, кто находится на низшем уровне. Помнишь, когда мы отправились в Хаос…

— Да, помню, — нетерпеливо перебил его я. — Бренда говорила мне, что все это время старалась не нервничать и не слишком напрягаться, чтобы не «ужалить» тебя.

— То-то же. Иначе бы мое потрясение эхом отозвалось в ней, и она непроизвольно выдернула бы меня из Чертогов.

— Ага! — сообразил я. — Ты хочешь сказать, что, купаясь в Источнике, Бренда крепко «ужалила» тебя своими эмоциями, но поскольку коэффициент кратности в Безвременье равен бесконечности, ты никак не мог последовать за ней, тем более что Врата были закрыты. Гм… Бренда, кстати, была уверена, что с тобой ничего не случится; мол, ты лишь отделаешься шоком.

Брендон задумался, потом медленно кивнул:

— Пожалуй, так оно и было бы, если бы не твое зеркальце. Ведь оно настроено на Образ Источника, не так ли?

— На мой Образ, — уточнил я.

— По-моему, это неважно. Главное, что я был в контакте с Источником через твое зеркальце и твой Образ. Думаю, дело было так: Бренда не отреагировала на мой шок, зато последовала реакция Источника, и он швырнул меня… ну, сам знаешь куда.

— На кровать Дэйры, — закончил я. — И это уже второй раз. Мистика какая-то.

— Скорее, не мистика, а совпадение. Тебе не кажется, что во сне ты просто захотел оказаться в постели с Дэйрой, вот Источник и исполнил твое невольное желание.

Я неопределенно хмыкнул. Такая мысль уже приходила мне в голову.

— А как насчет тебя?

Щеки Брендона зарделись.

— Когда со мной это произошло, я как раз думал… Ну, мне хотелось… Короче, случившееся не шло вразрез с моими желаниями.

Я ухмыльнулся, затем, не выдержав, громко захохотал. Брендон растерянно и немного обижено смотрел на меня, а когда я успокоился, он с похоронным видом произнес:

— Тебе смешно. А мне грустно.

— Почему?

— Ты еще спрашиваешь почему! Я вел себя с Даной, как похотливый кот. Я чуть не овладел ею против ее воли.

— Она же не сопротивлялась, — не очень уверено возразил я.

— Но и не отвечала на мои… гм… ухаживания. Она была в полном оцепенении.

— Ты что-то говорил ей при этом?

— Мм… да. Толком своих слов я не припомню, однако не думаю, что блеснул оригинальностью. Я говорил то, что говорят все в таких случаях.

Я живо представил эту картину и отвернулся к иллюминатору, чтобы мой взгляд не выдал меня. Ах, как бы я хотел оказаться на месте Брендона! При мысли о том, что он обнимал ее, целовал, ласкал, говорил ей слова любви, я испытал болезненный приступ ревности и лишь неимоверным усилием воли подавил поднявшееся во мне раздражение. Потом я вспомнил про Дэйру и чуть не расплакался от отчаяния. Что мне еще не хватает, почему я рыщу по сторонам? Зачем мне другие женщины, если у меня есть Дэйра и я счастлив с ней… А счастлив ли?..

— Артур, — отозвался Брендон. — Ты все-таки имеешь виды на Дану. Ты влюблен в нее.

Это был не вопрос, а констатация факта, отрицать который было бессмысленно. Пришла пора посмотреть правде в глаза, посмотреть прямо, не лукавя, и узреть страшную истину: я действительно люблю Дану. Люблю по-настоящему, как и Дэйру. Может быть, немного иначе люблю, более нежно и менее страстно; может быть, не так сильно люблю… а может, и сильнее, чем Дэйру. Это было не то наваждение, которое влекло меня к Бронвен. Камни, похоже, здесь ни при чем, вернее, они сделали свое дело, послужили катализатором, а дальше процесс пошел естественным путем: от симпатии — к нежности, от нежности — к влюбленности, от влюбленности — к желанию и, наконец, от желания — к любви.

И, собственно, почему я решил, что мне нужна именно Дэйра? На чем основано мое убеждение, что она должна быть главной женщиной в моей жизни? Я встретил ее, влюбился в нее и переспал с ней еще до того, как впервые увидел Дану. А что, если бы королю Аларику Готийскому понадобилась не девица-но-никак-не-девственница королевской крови Лейнстеров, а просто девица-и-девственница? Тогда, возможно, я повстречал бы на лужайке у озера вовсе не Дэйру, а Дану… Впрочем, Дана не разгуливала бы голышом, собирая цветы и распевая не очень приличные песни, да и вообще ей бы в голову не пришло соблазнять похитителя, она пустила бы в ход другие чары — свою магическую силу, но в принципе…

К черту все принципы, домыслы, предположения! Диана, милая, родная, моя маленькая тетушка, моя тайная жена — зачем ты ушла вслед за мной, почему ты не дождалась меня? Будь ты жива, я знал бы, кому отдать предпочтение. Я бы вырвал из своего сердца двух рыжеволосых красавиц с изумрудными глазами и любил бы только тебя — мою голубоглазую шатенку, мать моей единственной дочери…

С тяжелым вздохом я отошел от иллюминатора и присел на койку Пенелопы.

— Ты прав, брат, — тоскливо сообщил я Брендону. — Я люблю Дану.

— И что ты намерен делать?

— Ничего… То есть, я женюсь на Дэйре.

— А любить будешь Дану?

— Я их обеих люблю. Глупо. Смешно. Горько. Но такова жизнь… увы! Я выбираю Дэйру, а ты добивайся любви Даны. Надеюсь, ты будешь счастлив с ней.

Брендон медленно покачал головой:

— Ты совсем запутался, братец.

— Это уж точно, — согласился я. — Но могу поклясться, что…

Брат предостерегающе поднял руку и строго произнес:

— Не надо, Артур. Никаких клятв. Если ты соблазнишь Дану, мне будет больно. Но если при этом ты еще и нарушишь свою клятву, мне будет больно вдвойне.

От продолжения этого щекотливого разговора нас спасла Пенелопа. Она вихрем ворвалась в каюту, раскрасневшаяся то ли от холода снаружи, то ли от жары в камбузе, и, весело поприветствовав нас, принялась рыться в вещах.

— Обед готов? — поинтересовался я.

— Да ведь рано еще! Часа через два будет вам пир горой. Я втолковала коку и его помощнику, что и как нужно делать, теперь они сами справятся. Они, оказывается, вовсе не кретины, а просто неучи.

— Ты куда-то спешишь? — спросил Брендон.

— Ага, — коротко ответила моя дочь, забивая до отказа большущий чемодан платьями, юбками, брюками, блузками, шортами, халатами и прочими нарядами из богатой коллекции Бренды, включая даже ночные рубашки и нижнее белье.

— Судя по всему, — заметил я, — ты собираешься в длительное путешествие.

— Ах! — спохватилась Пенелопа и рывком захлопнула крышку чемодана. — Простите… — Она растерянно моргнула. — Бренда попросила меня всего-навсего не очень задерживаться, а я спешу, как на пожар.

Я ласково улыбнулся ей. Вообще-то суетливость трудно отнести к положительным качествам человека, но суетливость Пенелопы мне нравилась. Впрочем, не буду хитрить — мне нравилось в ней решительно все, даже ее чрезмерная мнительность, даже ее частые приступы меланхолии, чередующиеся с бурными всплесками активности.

— Ты уже разговаривала с Брендой?

— Только что. Она хочет познакомить меня со своими новыми подругами, Даной и Дэйрой. — Тут Пенелопа метнула на меня ревнивый взгляд. — А заодно решила устроить небольшую демонстрацию мод в узком кругу.

— Это в стиле Бренды, — усмехнулся брат. — Чуяло мое сердце уже тогда, когда она вертелась перед ними в своей пижаме…

Вдруг Пенелопа всплеснула руками и звонко рассмеялась, глядя на закутанного в одеяло Брендона.

— Ты и об этом знаешь? — спросил я, догадавшись о причине ее смеха.

— Да, знаю, — ответила она, всхлипывая; от избытка веселья у нее на глазах выступили слезы. — Бренда говорила, что, по словам Даны, Брендон выскочил из зеркальца, как чертик из табакерки, второпях позабыв прихватить с собой одежду.

— Неправда, — ворчливо возразил Брендон. — Берет-то я прихватил.

За этой репликой последовал новый взрыв смеха Пенелопы. Она была подозрительно беззаботна и жизнерадостна даже для своего активно-суетливого состояния. Это неспроста, подумал я и решил прозондировать почву.

— Бренда рассказывала тебе об Источнике?

— Да, вкратце.

— И что же ты думаешь?

У меня создалось такое впечатление, что Пенелопа вот-вот пустится в пляс, но затем она состроила серьезную мину и постаралась изобразить огорчение.

— Мне очень жаль, отец, правда. Я бы хотела стать твоей помощницей, но, боюсь, придется отложить это до лучших времен. К счастью, у тебя есть Брендон и Бренда, а я… Я, пожалуй, подожду.

— Ты боишься?

— Боюсь, но не Источника. — Она опустила глаза и принялась расстегивать и застегивать верхнюю пуговицу своей блузки. — Пойми, Артур, я еще молода и не готова… к тому, что за этим последует.

Я кивнул:

— Да, Пенни, я понимаю тебя. Ты еще не встретила своего Одиссея.

— А я ничего не понимаю, — подал голос Брендон. — Может, кто-то из вас соизволит объяснить мне, о чем идет речь?

— Пусть это сделает Артур, — сказала Пенелопа. — Я знаю об этом лишь в общих чертах, из слов Бренды. Тем более, мне пора уходить.

— Ну что ж, ступай, — ласково сказал я. — И передай девочкам привет.

— Непременно, отец.

— Пенни, — предупредил я. — Не забывай, что здесь я твой брат, а не отец. Не вздумай проговориться, особенно перед Дэйрой.

— Хорошо, брат.

Пенелопа взяла чемодан, послала нам с Брендоном воздушный поцелуй и вошла в Тоннель.

— Насчет Одиссея ты ее хорошо поддел, — заметил Брендон, как только призрачный силуэт Пенелопы с чемоданом исчез. — Но какое отношение имеет к этому Источник?

— Самое непосредственное, — ответил я и прочел ему популярную лекцию о Вратах и Ключах, о возникновении контакта с материальным миром и обо всех его эротических последствиях. Под занавес я добавил: — Вам с Брендой повезло. Контакт между вами, похоже, не чреват сексуальным влечением.

— Не «похоже», а точно. Мы настолько близки друг с другом, что наша физическая близость была бы подобна рукоблудию. А вот Пенни, бедняжка… Впрочем, как мне показалось, она не слишком огорчилась, скорее даже испытала облегчение.

Я согласно кивнул:

— Для Пенелопы это удобный предлог отложить знакомство с Источником на неопределенное время. Видимо, Бренда была права.

— Относительно чего?

— Пенелопу пугает само могущество Источника. А страх перед возможным влечением к мужчине, я думаю, фактор второстепенного порядка.

— Но и это не следует сбрасывать со счетов, — возразил Брендон. — Как женщина, Пенни еще не созрела… гм, психологически не созрела. Во многом она самая настоящая девчонка и склонна относиться к мужчинам лишь как к друзьям. И уж тем более ее пугает перспектива впервые почувствовать себя настоящей женщиной в результате искусственного наваждения.

У меня непроизвольно сжались челюсти. Мне стало невыносимо больно, когда я представил малышку Пенни, мою доченьку, в объятиях мужчины. Что это — отцовский эгоизм?

— Типичное проявление отцовского эгоизма, — прокомментировал Брендон, глядя на меня с пониманием и сочувствием; он будто прочел мои мысли. — Мы, мужчины, очень странный народ, гораздо страннее женщин. Сыновья ревнуют матерей, братья — сестер, отцы — дочерей.

— Женщины порой тоже ревнуют своих отцов, братьев, сыновей, — заметил я.

— Это не столь распространенное явление, а вот мужчины ревнуют сплошь и рядом. Для нас это в порядке вещей.

— Ты тоже ревнуешь Бренду? — спросил я.

Брендон поджал губы. На его лице появилось страдальческое выражение.

— Мы случай особый, — грустно промолвил он. — Да и по правде говоря, после смерти мужа Бренды мне не к кому ее ревновать.

— А она?

— Бренда совсем не ревнива. Напротив, она очень доброжелательно относится к женщинам, которые мне нравятся. Сейчас, например, я чувствую, что она в полном восторге от Даны. Держу пари, что вскоре они станут закадычными подругами… — Тут Брендон прищурился и добавил: — Если, конечно, не вмешаешься ты.

— Я не…

— Стоп! — вдруг воскликнул мой брат, рывком вскочил с кресла и в упор посмотрел на меня: — Послушай, Артур! Твое влечение к Дане возникло из-за камней, верно?

— Трудно сказать. И да, и нет. Скорее всего, камни лишь дали толчок — подобно тому, как громкий крик порождает лавину в горах. — Я говорил откровенно, потому как не считал себя вправе скрывать от брата настоящее положение дел. — В случае с Бронвен у меня все было иначе: страсть, похоть, дикое желание обладать ею — и никаких глубоких чувств.

— М-да, — сказал Брендон и сел обратно в кресло. — И Дана явно неравнодушна к тебе… А что если мне повторить твой опыт?

— Ты хочешь пройти в Безвременье с помощью камней?

— Да. И окунуться в Источник, держа контакт с Даной.

Я хмыкнул:

— Хитро задумано!

— Ты против?

Разумеется, в душе я был против, но также понимал, что не имею морального права отвергать предложение Брендона.

— Я не стану возражать, если на то будет согласие Даны, — ответил я. — Причем согласие со знанием всех последствий этого поступка. Договорись с ней, и после нашего прибытия в Авалон мы устроим небольшую церемонию, наподобие тайного венчания. Ты будешь Входящим, а мы с Даной — Отворяющими.

— Но почему только после прибытия?

— Потому что все четыре камня сейчас находятся в королевской сокровищнице под бдительным оком наряда гвардейцев. Знак Силы, Знак Жизни и Знак Мудрости я могу получить по первому же требованию, но корона с алмазом, Знаком Власти, станет моей лишь в момент коронации. Таков закон, который я не собираюсь нарушать ради твоего каприза. Так что, братец, выбирай: либо на днях я веду тебя в Безвременье, где твоим связующим звеном с материальным миром будет Бренда, либо наберись терпения и дождись моей коронации.

Брендон вздохнул:

— Пожалуй, я подожду. Сила не волк, в лес не убежит, а вот Дана… Однако постой! Ведь ты говорил, что есть и второй комплект камней, трофейный, с помощью которого ты и попал к Источнику.

Я покачал головой:

— Его забрал с собой Колин, а взамен при отречении передал в распоряжение Регентского совета свой прежний Знак Силы.

Брендон снова вздохнул, а я подумал о том, где сейчас Колин, что он делает, сердится ли на меня. Мне очень хотелось бы потолковать с ним по душам, кое-что объяснить, кое в чем признать свою вину, и может быть, мы помиримся. Ведь совсем недавно мы были в хороших отношениях, он даже считал меня своим другом. Бронвен, без сомнений, знает, где он; во всяком случае, она поддерживает с ним связь — ее Огненный Глаз настроен на его Знак Силы…

Черт побери! Какой же я недотепа! Огненный Глаз Бронвен настроен на тот Знак Силы, который лежит в сокровищнице. Теперь у Колина другой камень — и на него настроен мой Самоцвет! А значит, я могу связаться с ним, если только он не находится в слишком быстром или слишком медленном потоке времени…

Брендон сидел в кресле, курил и, поглощенный своими мыслями, почти не обращал на меня внимания. Я прилег на койку Пенелопы, расслабился и направил пучок своего сознания вглубь Самоцвета. В его лабиринтах я отыскал конец красной нити — след от взаимодействия со Знаком Силы. Я легонько потянул ее к себе, и она подалась. Затем я стал тянуть все увереннее, но без рывков, пока не почувствовал сопротивление. Тогда я осторожно послал вдоль нити свой зов:

"Колин!"

Ответа не последовало, однако я чувствовал чье-то присутствие на другом конце. Я сильнее потянул нить, и присутствие стало еще ощутимее.

"Колин, отзовись!"

В ответ нить завибрировала, и мне почудился скрежет зубовный. Со мной явно не желали общаться, но я был настырный и не хотел отступать. Нить между нами натянулась, как струна.

"Колин! — снова воззвал я. — Это Кевин. Ответь мне. Скажи что-нибудь".

Наконец-то присутствие стало явным, установился полноценный контакт и на меня обрушился поток гневных мыслей Колина:

"Будь ты проклят, Артур Пендрагон! Зачем ты зовешь меня? Что тебе еще от меня нужно?! Ты и так лишил меня всего, что я имел".

"Извини, Колин, я не хотел…"

"Ах, ты не хотел! И обманывать меня ты не хотел, не хотел отнимать у меня корону. Даже девушку, которую я люблю, — и ее ты отнял у меня".

"Это нелогично, Колин, — робко возразил я. — Дэйра никогда не была твоей и никогда не подавала тебе никаких надежд…"

"Дурак! — раздраженно оборвал меня Колин. — Я не о Дэйре говорю, а о Дане".

"О Дане? — удивленно переспросил я. — Ведь ты всегда был равнодушен к ней. Ты не принимал ее всерьез".

"А потом принял. Но тут подвернулся ты, проклятый! Я предлагал ей уйти со мной, я предлагал ей могущество и вечную молодость, я предлагал ей власть над миром, где все люди поклонялись бы ей, как богине. И что же — она отвергла все это! Из-за тебя! Ты ей милее всего. Она согласна даже делить тебя с Дэйрой".

"Прости меня, Колин", — виновато произнес я.

"Да простит тебя Бог, Кевин", — с горечью ответил он и прервал связь, оставив меня в растерянности и недоумении.

Затем я долго лежал на койке и думал о том, что в фарсе, который суть жизнь, Дане досталась незавидная роль роковой женщины.