"Морская ведьма" - читать интересную книгу автора (Кантра Вирджиния)ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯЛицо Калеба замкнулось, как створки раковины, гладкие, блестящие и твердые. У Маргред упало сердце. Он ничуть не походил на ее возлюбленного. Он выглядел… в общем, он выглядел как человек, который целыми днями расспрашивает других людей об их мотивах и поступках. Она почти пожалела о своих словах. Слишком поздно. Она просто обязана была рассказать ему правду, потому, что это он спас ее в ту ночь на пляже. Потому что она узнала о том, кем была его мать. Может быть, еще с того самого момента, когда он впервые вошел в нее и прошептал ее имя, зарывшись лицом ей в волосы. — Ты пережила шок, — сказал он. Вежливо. Отстраненно. Нейтрально. — Давай лучше я отвезу тебя к Донне Тома. Он не поверил ей. Она и не ожидала, что это случится, тем не менее, ее так и подмывало закатить ему такую же пощечину, как и его братцу. — Мне не нужен врач. Мне нужно, чтобы ты меня выслушал. — О, я слушаю тебя, и еще как! На мой взгляд, твою голову должен осмотреть врач. Она оскалила зубы в недоброй усмешке. — Ты говорил, что хочешь знать правду. — Да, говорил. Но мне нужны факты, а не досужие вымыслы. — Получается, ты не готов признать факты, которые не вписываются в твою теорию? «Ага, проняло», — с удовлетворением отметила она. Губы его сжались в тонкую, неразличимую полоску. — Хорошо. Ладно. Давай выкладывай. Но теперь, когда она безраздельно завладела его вниманием, предстоящая задача представлялась Мэгги огромной и непосильной. Она коснулась ожерелья на шее. Чтобы подбодрить себя? — Даже не знаю, с чего начать. Выражение его лица не смягчилось, но в зеленых глазах, когда она встретилась с ним взглядом, светились терпение и спокойствие. Это были его глаза, Калеба. Глаза полицейского. — Обычно лучше всего бывает начать с начала, — заметил он. Маргред открыла рот. И не произнесла ни слова. На дне лужицы, оставшейся после отлива, краб деловито перебирал раковины, простукивал их, открывал, отбрасывал в сторону. — Вероятно, нам лучше присесть, — предложила она. Он удивленно приподнял брови, но потом сложил свое длинное тело пополам и сел, вытянув больную ногу, и подошвы его мокрых ботинок царапнули по белым стенам известняковых фортов, выстроенных морскими уточками.[17] Солнечные зайчики играли в прядях его влажных волос, бросая сочные оттенки красок на лицо. Шея у него была сильной и слегка загорелой. И такой соблазнительной, что ей захотелось проверить ее температуру губами. Маргред опустилась на песок в нескольких футах от него — ей надо было иметь возможность обдумывать свои слова — и расправила юбку, чтобы та высохла. Калеб ждал, и его молчание угнетало ее. Она поддела ногтями свободный конец белой нитки в поисках конца. Начало. У ее народа было мало печатных текстов. Их история передавалась и сохранялась из поколения в поколение, из одной инкарнации в другую в вечной песне китов. Как она прозвучит для Калеба? Маргред глубоко вдохнула. — До начала… словом, до начала времен, до появления всего сущего Дух Создателя коснулся лика вод. Губы Калеба дрогнули. — Мэгги… когда я говорил о начале, я не имел в виду, что начинать следует с Книги Бытия. — Что такое Книга Бытия? Его лицо снова замкнулось, словно раковина. — Не обращай внимания. Продолжай. Мэгги от досады и недовольства прикусила губу. В прошлые века, когда представители морского народа являлись сыновьям и дочерям хумансов,[18] их встречали с благоговейным страхом и обожанием, вожделением и ужасом. Маргред, в общем-то, не рассчитывала на обожание со стороны Калеба, но она оказалась не готова и к тому, что он рассматривает ее так, как ученый рассматривал бы какой-нибудь новый, доселе не известный ему вид морской флоры. Она обнаружила, что легче всего вообще не смотреть на него. — Из ничего Он создал элементы. И по мере того как каждый элемент обретал форму и содержание, из него появились люди — дети земли и моря, воздуха и огня. — Люди… — эхом откликнулся Калеб. — Ты имеешь в виду Адама и Еву? Она отрицательно покачала головой. — Человечество появилось позже. Много позже, после того как жизнь выползла из моря и зашагала по суше. Но потом Создатель вдохнул свою бессмертную душу в смертную глину. Многие элементали презрительно отнеслись к его новому творению — особенно дети огня. Дети воздуха защищали решение Создателя, назначив себя герольдами и хранителями человечества. В то же время дети земли и моря, вынужденные обитать с вами в непосредственной близости, предпочли, по возможности, попросту избегать вас. — Маргред пожала плечами. — Иногда это невозможно. И тогда рождаются легенды… или дети. Твоя собственная мать… — Мег, — сказал Калеб. — Твоя мать пришла к твоему отцу из моря. — Вот теперь Маргред осмелилась взглянуть на него. — Как я пришла к тебе. Глаза его превратились в сверкающие кусочки зеленого льда. — Ты хочешь сказать, что моя мать, Алиса Хантер… — Атаргатис. — То есть вы… русалки? — В голосе его явственно прозвучало недоверие. Маргред кивнула. — Собственно, не совсем русалки. Мы — селки. — Какая разница? — Обитатели моря могут принимать разные формы. Рыб, млекопитающих или… — Докажи. — Прошу прощения? — Превратись… во что вы там превращаетесь? Ей очень не понравился его тон. — В котиков. — Отлично. Обернись котиком. Маргред напомнила себе, что должна сохранять спокойствие и самообладание. Ему нужны факты, сказал он. Доказательства. Такова была его натура, такова была особенность его работы. Не в ее привычках было оправдываться или что-то объяснять. Но ради него… — Я не могу, — неохотно признала она. — В последний раз, когда я приплыла на остров, в ту ночь, когда на меня напали, у меня украли шкуру. А без своей котиковой шкуры я не могу пройти Обращение. Он высокомерно приподнял брови. — Как кстати! Очень удобно, должно быть. — Не для меня, — резко бросила она. — Равно как, смею полагать, и для твоей матери. — Оставь мою мать в покое. — Не могу, даже если бы и хотела. — Желание переубедить его заставило Маргред нарушить привычные для ее народа рамки поведения, и она, потянувшись к Калебу, накрыла его руку своей. Рукав его был жестким и липким от соли, а мускулы — твердыми как сталь. — Море у тебя в крови, Калеб. — Может быть, — чрезвычайно сухо ответил он. — Но я не превращаюсь в котика и не вою на полную луну. Уязвленная и оскорбленная, она отдернула руку. Глупец! — Луна здесь совершенно ни при чем. Большинство детей, рожденных от союзов селки с хумансами, остаются смертными. Человеческие гены и человеческие душа… это, как вы говорите, доминантные признаки. — Но ты сказала, что этот малый… — Это твой брат Дилан. — Он не мой брат. Мой брат пропал. Кроме того, он слишком молод. — Селки стареют не так, как смертные. Только когда мы находимся в человеческом теле. — Мне он показался вполне человеком, черт возьми! — Только после того, как он достиг зрелости, проявилась его истинная природа. Когда Дилану исполнилось тринадцать, он обратился в первый раз. — Она всматривалась в холодное, замкнутое лицо Калеба, и в сердце ее вползал холод поражения. — Поэтому твоя мать вернулась в море. Чтобы защитить своего сына. На скулах Калеба заиграли желваки. — У нее был еще один сын. И годовалая дочь. Сердце Маргред разрывалось от жалости к нему. — У нее не было выбора. И она дорого заплатила за это. Она потеряла своих детей и жизнь. Дилан… — Послушай, я не намерен выслушивать какие-то дикие истории только для того, чтобы оправдать свою мать, — перебил ее Калеб. — А тебе не нужно лгать, чтобы скрыть то, что ты натворила. Маргред одним прыжком вскочила на ноги. — Я не лгу. — Мэгги… — На лице у него отразилось бесконечное терпение. В голосе прозвучала усталость. — Этот парень, который, как ты утверждаешь, мой брат, он ударил тебя? Сделал тебе больно? Угрожал тебе чем-нибудь? Она растерянно заморгала. — Нет. Это я ударила его. — Очень хорошо. А раньше? Она молча и в некоторой растерянности продолжала смотреть на него. — На пляже, я имею в виду, — уточнил Калеб. — В ту ночь, когда на тебя напали. Это был тот же парень? — О нет! — Ты сама говорила, что было темно. Он подошел к тебе сзади. Может быть, ты просто не рассмотрела его. — Я вообще его не видела. — И она уже несколько раз рассказывала об этом. — Но это был не Дилан. — Как ты можешь быть в этом уверена? — Это был демон. Воцарилась тишина. Она тянулась очень долго, нарушаемая лишь шепотом прибоя и посвистом ветра. В горле у Маргред застрял комок. Дилан не поверил ей. Так почему она ожидала, что поверит Калеб? Потому что он был ее любовником? С каких пор этот факт стал иметь какое-то значение, когда… Она вздрогнула. С каких пор этот факт стал вообще значить хоть что-то? — Все эти разговоры о русалках и демонах… Это большая проблема, — наконец проговорил Калеб бесстрастным, размеренным тоном. Маргред ощутила на губах резкий и соленый привкус разочарования. — Твоя проблема. — Скажем, наша. — Он встал. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Портленд и показалась доктору Кроуфорду. Она воинственно задрала подбородок. — Я не больна. И не хочу показываться еще одному доктору. — Это для твоей же пользы. Доверься мне. — Почему я должна верить тебе? Ты же мне не веришь. — Я верю в то, что с тобой что-то случилось, — осторожно начал он — и твой мозг справляется с этим самым лучшим способом, какой ему известен. Вот поэтому ты и выдумала историю, которая объясняет… Она протянула ему ногу. — Объясни вот это. Он взглянул на ее босую ногу, потом посмотрел ей в глаза. — Что? — Между пальцами у меня перемычки. Мы называем их паутинками. — Она пошевелила пальцами, чтобы показать, что имеет в виду. Калеб положил руку себе на затылок. — Мэгги, это все равно всего лишь пальцы. — Голос его звучал терпеливо. Но в нем слышалась боль. И забота. — Не плавники и не жабры. Чтобы убедить меня, этого мало. От тебя мне нужно больше. Она крепко зажмурилась, чтобы не видеть жалости в его глазах. — Мне тоже. Ей нужно было, чтобы он поверил. А он не мог. И не хотел. Будь проклят Дилан, который оставил ее в одиночку сражаться со скептицизмом своего брата! Возможно, он никак не ожидал, что она расскажет Калебу правду. А может, как раз наоборот. Не исключено, что Дилан, обладавший большим опытом в отношениях с людьми, как раз и предвидел реакцию Калеба, посему почел за благо избавить себя от недоверия младшего брата. Он наверняка подозревал, что Калеб отвергнет его. Ты или селки, или нет… А сейчас Маргред не могла считать себя только селки. Больше не могла. Но она скорее согласилась бы быть наполовину селки, изгнанной из объятий океана, изуродованной и покалеченной утратой своей шкуры, чем полоумной женщиной, отвергнутой хумансом, с которым она занималась сексом. Разумеется, она могла прибегнуть к магии, чтобы доказать, что она не обманывает. Вызвать огромную волну, как поступил Дилан. Вызвать ураган и обрушить его на упрямую башку Калеба. Но она не поступит так. Он должен сам поверить ей. — Давай лучше вернемся домой, — ласково сказал Калеб. — Там ты снимешь с себя промокшую одежду и… Маргред открыла глаза. — Остаться с тобой без одежды — не выход из положения. Он слабо улыбнулся. — Я вовсе не предлагал решить наши проблемы с помощью секса. Хотя если эта идея тебе по душе… — Я хочу поехать к твоей сестре. В глазах Калеба промелькнула настороженность, как у человека, приближающегося к выброшенной на берег акуле. — Конечно. Мы можем заехать к ней по пути домой. — Я не вернусь к тебе домой. — Руки у нее дрожали, но голос оставался твердым и непреклонным. Она приняла решение. — До тех пор, пока ты не примешь меня такой, какая я есть. Калеб вопросительно приподнял бровь. — Раньше для тебя это не имело значения. Раньше и он не имел для нее значения. Но теперь все изменилось. И он стал значить очень много. И Маргред не намерена была отступать. |
||
|