"Кэти Малхолланд. Том 1" - читать интересную книгу автора (Куксон Кэтрин)

Глава 6

Когда экипаж въехал на подъездную аллею, Джордж Розье распрямил плечи, смахнул пыль с сюртука и поправил зеленый атласный жилет. Удовлетворенно похлопав себя по выпирающему животу, он улыбнулся самому себе. Его день прошел очень удачно. Он пообедал с Джеймсом Тэлфордом, и, что было еще более важно, на обеде присутствовал Чарлз Палмер. Само общество Палмера уже стимулировало Джорджа Розье.

Палмер был очень энергичным, полным энтузиазма дельцом. Ему было всего тридцать восемь лет, но он уже успел достичь многого. Судоверфь существовала в течение девяти лет, и все эти годы он делал на ней большие деньги. Но Палмер не остановился на строительстве пароходов; он также организовал на месте производство исходных материалов, привозя сырье из всех концов Англии на своих же судах. В Джарроу жизнь била ключом. Для Палмера этот рабочий поселок превратился в самое настоящее золотое дно, только его золотом были сталь и железо, которые он получал с помощью новейших технологий из железных руд. Джордж Розье надеялся, что со временем он тоже будет иметь доступ к этой «золотой жиле». Чарлзу Палмеру и его брату скоро станет не под силу управлять вдвоем таким количеством различных производств, и лишний компаньон им не помешает. В течение последних лет Джордж Розье только о том и думал, как бы войти в долю с Палмерами, и Чарлз Палмер, конечно же, догадывался об этом. Но Чарлз наверняка заинтересуется, если он предложит ему стать совладельцем угольной шахты Розье взамен на то, что Палмеры возьмут его в число своих компаньонов, когда их фирма будет превращена в предприятие с ограниченной ответственностью.

Да, Чарлз Палмер не дурак. Он на редкость хитер и предприимчив в том, что касалось бизнеса, к тому же создал себе хорошую репутацию в округе, прикидываясь филантропом. «Все мы могли бы быть филантропами, — подумал Джордж Розье, — если бы делали такие деньги, как братья Палмеры».

В конце концов, власть, которой будет обладать тот или иной пайщик в предприятии Палмеров, сведется к числу акций, которые тот сможет приобрести. Здесь на первый план выступит Джеймс Тэлфорд. Сам Тэлфорд уже слишком стар, чтобы принимать активное участие в управлении компанией, но у него есть необходимые денежные средства, чтобы ввести его, Джорджа Розье, и Бернарда в совет директоров, а там кто знает… Джордж Розье уже видел себя в роли управляющего судостроительным заводом, и эта перспектива вовсе не казалась ему далекой.

Он чувствовал себя таким бодрым и полным энергии, что его маленькое тело выскочило из экипажа, прежде чем тот успел остановиться, и сразу же оказалось на верхних ступеньках крыльца.

Кеннард поджидал его у открытых дверей. По обеим сторонам дверей горели лампы, но Кеннард, хоть на дворе и было еще светло, держал в руках еще одну лампу, направляя ее свет прямо на ступеньки крыльца, пока хозяин поднимался по ним. Вслед за хозяином дворецкий прошел через вестибюль в зал и там взял у него пальто и трость.

— Семья собралась в библиотеке, сэр, — сказал он с учтивым кивком.

Джордж Розье внимательно посмотрел на дворецкого. Этот человек прослужил у него более двадцати лет, и они знали друг о друге практически все. Сейчас интонация Кеннарда подсказала ему, что его домашние собрались в библиотеке не случайно.

— Миссис Нобль приехала сегодня утром, сэр, — сообщил ему Кеннард.

Дворецкий всегда был очень точен и с тех пор, как Тереза вышла замуж, называл ее не иначе, как «миссис Нобль», в отличие от других слуг, которые продолжали называть ее мисс Терезой.

— Понятно. — Джордж Розье снова посмотрел на Кеннарда. Он был неприятно удивлен неожиданным приездом дочери. Если у Терезы снова возникли причуды, и она собралась оставить мужа и поселиться у них… что ж, он быстро рассеет эти глупые мысли. — Вы хотели сообщить мне что-то еще? — спросил он у дворецкого, догадавшись об этом по его лицу.

— Мистер Бернард тоже в библиотеке, сэр. Они заперлись там некоторое время назад, — голос Кеннарда перешел на шепот. — Я хотел войти, чтобы разжечь огонь, но дверь оказалась запертой.

Лицо Джорджа Розье недовольно сморщилось, его и без того маленькие глаза превратились в щелки, и он задержал взгляд на Кеннарде чуть дольше обычного. Потом, быстро развернувшись, он зашагал к двери в библиотеку. Он уже догадывался, что за сцена происходит там сейчас. Тереза, должно быть, объявила, что уходит от мужа, а Бернард и Агнес пытаются ее урезонить.

Он повернул ручку двери, но дверь не подалась.

— В чем дело? — громко сказал он.

В следующее мгновение дверь открылась, и на пороге появилась Агнес. Ее лицо под слоем пудры и румян было цвета сырого теста. Джордж Розье посмотрел через ее плечо на сына и на дочь, потом со свойственной ему суетливостью вошел в комнату.

Бернард стоял спиной к среднему окну, а Тереза сидела возле камина. Он сразу же заметил, что лицо сына в отличие от лица жены не бледное, а, напротив, пурпурно-красное. Из всех троих дочь казалась наиболее спокойной. Он не видел ее в течение нескольких недель и сейчас отметил, что она за это время очень повзрослела, превратившись во взрослую… Нет, не женщину. Слово «женщина» не подходило к ней. В ней, как и прежде, не было ни капли женственности. Впрочем, он и не надеялся, что брак с престарелым мистером Ноблем исправит ее в этом смысле. Однако в ней произошли значительные перемены.

— Что здесь происходит? — Он прошагал на середину комнаты и посмотрел поочередно на дочь, сына и жену. Не получив ответа, он рассерженно закричал:

— Что, спрашивается, здесь происходит? Я не потерплю запертых дверей в моем собственном доме! Не потерплю, слышите?

— Джордж. — Агнес Розье медленным шагом направилась к мужу. Подойдя к нему вплотную, она сказала странно спокойным голосом:

— Присядь, Джордж.

— Что, черт возьми, здесь происходит? Я не собираюсь садиться. Давайте быстро выкладывайте мне все. Вы ведете себя, как чертовы актеры-дилетанты!

Грубая брань мужа больше не действовала на Агнес Розье. В первый раз, вскоре после того, как они поженились, она упала в обморок, когда он начал изрыгать проклятия, но он быстро привел ее в чувства, дав ей две сильные пощечины. С тех пор она предпочитала не обращать внимания на его непристойную манеру выражаться.

— Тереза хочет навлечь на нас беду, — ответила она мужу, закрыв глаза.

— Беду? Какую еще беду?

Джордж Розье посмотрел на дочь. Тереза, встав со своего стула, взглянула в сторону Бернарда.

— Спроси лучше у него, папа.

Джордж Розье повернулся к сыну, вопрошающе глядя в его покрасневшее от злости лицо.

— Ну же, говори! — приказал он.

Бернард отошел от окна и, указывая на сестру, прорычал сквозь зубы:

— Она сумасшедшая. Она действительно сумасшедшая. Ее надо запрятать в сумасшедший дом.

— Не сомневаюсь, что ты попытаешься это сделать. Ты бы сделал со мной все, что угодно, лишь бы заставить меня молчать, только тебе это не удастся, — отозвалась Тереза.

Повернувшись к отцу, она продолжала:

— Ты ведь в курсе того, что случилось с Малхолландами, не так ли? Их вышвырнули из их дома под предлогом, что мистер Малхолланд — зачинщик беспорядков.

— Но, черт возьми, какое это имеет отношение к тебе? — Джордж Розье приблизился к Терезе и, опершись обеими руками о спинку стула, в упор посмотрел на нее.

— Это ты отдал приказ вышвырнуть их на улицу, папа?

Джордж Розье медленно выпрямился и устремил взгляд на Бернарда. Нет, он не отдавал приказа выселить Малхолландов и даже не знал, о чем идет речь. Но он очень быстро это выяснит. Он снова повернулся к дочери.

— Нет, я не отдавал этого приказа, — ответил он. — В любом случае тебя это не должно касаться. Не вижу, что у тебя общего с Малхолландами.

— У меня нет ничего общего с Малхолландами, папа, кроме того, что Кэти Малхолланд работала у нас судомойкой и на прошлой неделе ее уволили, потому что она забеременела. Но она до сих пор так и не сказала, кто отец ребенка. Я думаю, она боялась того, что может случиться, если она расскажет всю правду, то есть как раз того, что случилось, хоть она и хранила молчание. Она боялась, что ее отца уволят с шахты, а их семью выселят из коттеджа.

Джордж Розье испытал такое ощущение, словно какая-то невидимая холодная рука схватила его за горло. Он уже понял, кто отец ребенка, и мог себе представить все последствия, которыми это чревато для их семьи. Он хотел посмотреть на сына, но вместо этого не сводил глаз с бледного, но полного решимости лица дочери.

— Продолжай, — сказал он.

И Тереза продолжила.

— Это случилось в ночь бала, когда отмечали его помолвку с Анн Тэлфорд, — заговорила она, едва шевеля губами. Ее тон был холоден и резок. — Он затащил Кэти Малхолланд в свою комнату и силой овладел ею. Я… я выходила из комнаты около четырех утра. Мне было нехорошо, и я ходила за лекарством. Я видела, как он вытолкнул ее из своей спальни. Она рыдала и пребывала в шоковом состоянии. Я тут же зашла к нему и предупредила его, что, если что-нибудь случится с этой девочкой, ему это не сойдет с рук — как в случае с Мегги Пратт.

Джордж Розье повернулся к сыну и молча, посмотрел на него, ожидая объяснений.

— Я же сказал, она сумасшедшая! — закричал Бернард, дрожа от гнева. — Она спятила, у нее не в порядке с мозгами!

Прежде чем Джордж Розье успел что-либо ответить на это, Тереза быстро проговорила:

— То, что у меня не в порядке с мозгами, ты еще должен будешь доказать. Но мне интересно, какое заключение о состоянии моего рассудка сделают Тэлфорды, когда я расскажу им одну премилую историю…

— Что ты сказала? — закричал Джордж Розье, метнувшись к дочери. — Ты, кажется, что-то сказала?

За этим последовало гробовое молчание. Джордж Розье смотрел на дочь с таким гневом, что, казалось, в любую минуту может наброситься на нее и избить. И Тереза, зная, сколь ужасен, бывает отец, когда он приходит в ярость, еще несколько месяцев назад испугалась бы его криков, уж не говоря о его уничтожающем взгляде. Но теперь она больше не боялась отцовского гнева. Замужество сделало свое дело: оно убило то немногое, что было в ней от женщины, и теперь все ее мужские качества вышли на поверхность. Терезе только недавно исполнилось восемнадцать, но за время замужества она успела окончательно повзрослеть. Теперь ее характер полностью сформировался, и это был характер мужчины — твердого, решительного, волевого. Ее душа тоже была душой мужчины, и она научилась мириться с этим. Терезу больше не пугало, что она любит находиться в обществе красивых женщин, что испытывает наслаждение, глядя на их лица и фигуры. Она, наконец, поняла, почему она забиралась на холм, чтобы смотреть оттуда на помещения кухни, где можно было увидеть Кэти Малхолланд. Да, теперь она знала, почему могла часами наблюдать за Кэти Малхолланд, — и это открытие вовсе не пугало ее.

Тереза нарушила молчание первой, и все присутствующие вздрогнули от резкого звука ее голоса.

— Если вы ничего не предпримете, чтоб исправить вред, который вы причинили Кэти Малхолланд и ее семье, — сказала она, отчетливо выговаривая каждое слово, — я сообщу обо всем Тэлфордам.

— Дьявол! Маленький паршивый дьяволенок! Ну, ты у меня сейчас получишь!

Джордж Розье протянул руку к Терезе, намереваясь ее схватить, но та успела увернуться.

— Джордж! Джордж! Успокойся! — закричала Агнес.

Джордж Розье повернулся к жене.

— Ты думаешь, я позволю этой девчонке диктовать мне свои условия только потому, что у нее обручальное кольцо на пальце?! — злобно воскликнул он. — Она, видите ли, возомнила себя взрослой! Ты хоть понимаешь, что это будет значить для нас, если она посмеет рассказать Тэлфордам?

— Да, да, Джордж, я это прекрасно понимаю, — голос Агнес звучал глухо и заметно дрожал. — Но, если ты не хочешь, чтобы вся прислуга была в курсе наших дел, я бы на твоем месте говорила чуть потише. Тем более что это будет менее утомительным для тебя. Тебе следует поберечь свои силы, потому что неизвестно, сколько еще будет продолжаться этот разговор. Ты только что пришел, а мы уже в течение нескольких часов пытаемся ее образумить, и пока нам это не удалось.

— Образумить! — Джордж Розье в ярости уставился на дочь. — Я сейчас быстро тебя образумлю, мадам. Я прикажу принести из конюшни плеть, и ты сразу станешь у меня как шелковая. Живо убирайся в свою комнату, если не хочешь, чтобы я отстегал тебя плетью. И не смей выходить оттуда, пока за тобой не приедет твой муж, а я уж позабочусь, чтобы он забрал тебя отсюда как можно скорее.

Тереза не сдвинулась с места. Ее лицо залилось краской, но голос, когда она заговорила, был абсолютно спокоен.

— Я не боюсь твоих угроз, папа, — сказала она. — Если ты успокоишься и трезво оценишь положение вещей, то поймешь, что вовсе не решишь эту проблему, заперев меня в комнате… даже если тебе удастся это сделать. Я могу написать письмо Тэлфордам в любое время в течение ближайших двух недель. А если ты продержишь меня взаперти все эти две недели и не позволишь отправить письмо до свадьбы, я сделаю это после свадьбы, и результат будет тем же. Брак тоже можно расторгнуть. И я уверена, что Анн Тэлфорд расторгнет брак, если узнает, какое свинство он совершил в ту самую ночь, когда была объявлена их помолвка. — Она посмотрела на брата. Ненависть между ними была так сильна, что, казалось, от их взглядов, устремленных друг на друга, вибрировал воздух. Повернувшись к отцу, она продолжала:

— Того, что он сделал с Кэти Малхолланд, уже нельзя исправить. Но материальный ущерб, нанесенный ей и ее семье, можно компенсировать. И под компенсацией я подразумеваю деньги. Ты должен предоставить достаточные денежные средства для того, чтобы она и ребенок, которого она родит от твоего сына, ни в чем не нуждались. Я согласна держать язык за зубами, если ты выплатишь ей тысячу фунтов и позаботишься о том, чтобы ее ребенок, независимо от того, будет это мальчик или девочка, получил образование.

В течение долгой минуты, Джордж Розье молча, смотрел на дочь. Он смотрел на нее так, словно она действительно лишилась рассудка. Тысяча фунтов! Она сказала — тысяча фунтов! Нет, она, должно быть, не в своем уме. К тому же обучение ребенка! Заботиться о воспитании ублюдка означало бы признать, что он — отпрыск рода Розье.

Джордж Розье шлепнул себя ладонью по лбу. Он был удивлен, что до сих пор не набросился на Терезу и не всыпал ей по заслугам. В самом деле, почему он стоит как каменное изваяние, вместо того чтобы взять со стола длинную стальную линейку и отлупить ею Терезу? Его руки непроизвольно сжались в кулаки, и он повнимательнее пригляделся к худой угловатой фигуре дочери, одетой в строгое серое платье. Разве молодые девушки одеваются в такие платья? Впрочем, Тереза всегда одевалась, как монашка. Она не только была некрасива, она даже не пыталась выглядеть лучше. Она была не женщиной, каким-то существом неопределенного пола… даже нет, она была мужчиной. Ее фигура была фигурой юноши — плоская грудь, узкие бедра… он видел очертания ее бедер под серой тканью юбки. Он всегда задавался вопросом, как в их семье мог уродиться такой ребенок, как Тереза. Если б дело было только во внешности, он бы еще мог с этим смириться. В конце концов, Тереза не виновата, что родилась с мужеподобной наружностью. Но ведь она и по характеру была мужчиной! И она смела, противопоставлять себя ему, Джорджу Розье, собственному отцу, которого она обязана слушаться и уважать.

Следуя внезапному порыву злобы, он схватил дочь за плечи с такой силой, словно Тереза действительно была мужчиной, и поволок к двери. Он бы непременно избил ее, прежде чем вывести из комнаты, если б его не остановила Агнес.

— Не трогай ее. Успокойся, — хрипло прошептала она, цепляясь за его руки, сжимающие плечи дочери. — Подумай, ты ведь не хочешь, чтобы вся прислуга узнала о том, что произошло? Будь благоразумен, Джордж, и не поднимай шума. Никто из них не должен ни о чем догадаться, даже Кеннард. Если кто-то из слуг узнает, это может оказаться для нас роковым. Отведи ее в комнату и запри, но ни в коем случае не бей. Если ты просто запрешь ее, слуги ничего не заподозрят. Они подумают: это из-за того, что она ушла от мистера Нобля.

Агнес говорила так, словно Терезы не было рядом. Или словно она была каким-то неодушевленным предметом, на который вовсе не обязательно обращать внимание. Тем не менее, они были вынуждены считаться с Терезой. Тереза представляла для них опасность, в ее власти было расстроить все планы, которые строились в течение долгих лет, испортить репутацию их семьи и нанести большой урон их финансовому благосостоянию. И сама Тереза прекрасно знала об этом.

Джордж Розье неохотно отпустил дочь. Его грудь вздымалась и опускалась, как кузнечные меха; он учащенно дышал от едва сдерживаемой ярости. Отойдя от Терезы, он распахнул дверь и пропустил ее в коридор. Прикрыв за собой дверь, он пошел вслед за ней вверх по лестнице, чтобы проводить ее до самой спальни и запереть там.

Когда муж вышел, Агнес Розье закрыла лицо руками и некоторое время молчала, слишком возмущенная тем, что сделал ее сын, чтобы заговорить с ним сразу. Затем она медленно отняла ладони от лица и повернулась к Бернарду, который стоял возле камина, ухватившись обеими руками за каминную полку.

— Бернард? Бернард! Ты, должно быть, сошел с ума! Как ты мог в ночь твоей помолвки…

— Замолчи, мама! — грубо оборвал ее Бернард. Повернувшись к ней в пол-оборота, он продолжал более мягким тоном:

— Не заставляй меня выслушивать твои обвинения — мне и так еще достанется от отца. Пожалуйста, уйди отсюда и позволь нам поговорить наедине. Мне будет легче говорить с ним, когда он вернется, если тебя не будет здесь. При тебе я не смогу ответить, как следует на его брань.

Он наблюдал, как разнаряженная фигура матери медленно проплыла через комнату и скрылась за дверью. Мать в ее ярком громоздком платье напоминала ему корабль, украшенный праздничными флажками, двигающийся вдоль берега при полном штиле. Когда дверь за ней закрылась, он принялся яростно колотить кулаком по мраморной полке. Отец, вернувшись в библиотеку, застал его за этим занятием.

Джордж Розье не стал спрашивать у сына, правда ли то, в чем обвинила его Тереза. Он и так прекрасно знал, что это правда. Подойдя к Бернарду, он схватил его за плечи и повернул лицом к себе.

— Знаешь, кто ты? — прорычал он. — Ты тупой, безмозглый сексуальный маньяк. Ты не можешь обойтись без баб, но неужели тебе не хватило ума поехать в город и утолить свою проклятую похоть там, безо всяких последствий для твоей репутации? Так нет же, ты снова обратил свое внимание в сторону кухни! У тебя, должно быть, извращенный вкус! Тебя почему-то привлекают судомойки и горничные. Но на этот раз ты завяз по уши, и в тот самый момент, когда должен более всего заботиться о своей репутации… Проклятый идиот! — Он еще сильнее сжал плечи сына. — Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что ты натворил? Ты соображаешь, чем это могло для тебя закончиться — и не только для тебя, а для всех нас? Если б я вовремя не остановил ее, она бы разболтала все Тэлфордам. Только подумай, как бы прореагировал Джеймс Тэлфорд, если б она поставила его в известность. Разумеется, он мог бы и не поверить ей на слово, но у нее есть доказательства. Эта маленькая шлюха, Кэти Малхолланд, будет рада подтвердить ее слова… Я сказал, что мне удалось ее остановить, но это только на время. Она сможет связаться с Тэлфордами в любой момент, как только уедет из нашего дома. Если это случится — вбей это себе в голову, сын, — ты будешь предоставлен самому себе и не получишь от меня ни гроша. Ты сам будешь виноват, если твоя свадьба полетит ко всем чертям, и я не собираюсь тебя содержать. Нам и так с трудом удается поддерживать подобающий образ жизни, шахта едва окупает себя, и я больше не в состоянии оплачивать твои игорные долги и твоих лошадей. Мы с твоей матерью возлагали большие надежды на твой брак с Анн Тэлфорд. Это помогло бы нам всем выпутаться из материальных затруднений, а тебя бы сделало владельцем огромного состояния. Неужели ты не соображал, как важно для тебя быть осторожным именно сейчас? Неужели у тебя совсем не работают мозги?.. Безмозглый кобель, вот кто ты такой! — Джордж Розье с силой стукнул сына кулаком в грудь. — А теперь попытайся впервые в жизни пошевелить мозгами и придумать, как выпутаться из этой ситуации и нейтрализовать твою сестру, — продолжал он, теперь немного спокойнее. — Только имей в виду: я не собираюсь выплачивать этой шлюхе Малхолланд тысячу фунтов. Ты понимаешь, что задумала твоя сестра? Она заставит тебя подписать бумагу, в которой будет сказано, что ты обязуешься позаботиться о воспитании ребенка. Для тебя это будет то же самое, что признать себя отцом этого ублюдка. Ты с тем же успехом мог бы пойти к Тэлфорду и рассказать ему, что ты переспал с дочерью Малхолландов в ночь помолвки. Послушай… Я думаю, твоя сестра не солгала насчет того, что Малхолланды пока не знают, кто отец ребенка. Более того, я уверен в этом. Иначе Большой Малхолланд уже давно бы пришел сюда. Я хорошо знаю Малхолланда, он работает на моей шахте с тех пор, как был еще ребенком. Он с виду очень спокойный человек. Но у него имеются твердые моральные принципы, а люди с принципами — наиболее опасный сорт людей, они становятся ужасными, когда отстаивают свою мораль. Насколько я понял, девчонка помалкивает, потому что боится, как бы ее отец не прибил тебя за то, что ты с ней сделал… Кстати, — он поднял голову и, сузив глаза, в упор посмотрел на сына, — это ты уволил его с шахты?

— Да, это я его выгнал, — ответил Бернард. Он говорил медленно, с трудом сдерживая ярость, вызванную в нем оскорблениями отца. — Малхолланд агитировал рабочих. Я часто видел его вместе с Рамшоу и его компанией.

— Не пытайся меня перехитрить. Я прекрасно знаю, почему ты это сделал. Он уже долгие годы общается с Рамшоу, но ты не выгонял его с работы и не выбрасывал из коттеджа. Сейчас ты выгнал его, потому что надеялся, что он вместе с семьей уедет из наших краев и ты, таким образом, избежишь опасности. Ведь ты рассчитывал именно на это, признайся?

Бернард выдержал отцовский взгляд, ни разу не моргнув, и оставил его вопрос без ответа.

— Проклятый идиот! — взорвался Джордж Розье, переходя на крик.

Скрежеща зубами, он отошел от сына и тяжело опустился в большое кожаное кресло возле камина, откинув голову на высокую спинку. Устало вздохнув, он снова посмотрел на Бернарда и осведомился, на этот раз совсем спокойным тоном:

— Ну и что ты теперь собираешься делать?

Бернард Розье подошел к окну, и некоторое время стоял неподвижно, вглядываясь в темноту, словно о чем-то размышляя, потом вернулся к камину.

— Ты можешь дать мне сто фунтов? — спросил он, глядя на огонь.

— Зачем они тебе? Что ты собираешься делать?

— Я… я объясню тебе все потом, отец, когда разрешу эту проблему. Мне пришла в голову одна идея, но мне нужны сто фунтов, чтобы ее осуществить. Ты можешь дать мне их сейчас? Или хотя бы пятьдесят сейчас и еще пятьдесят в течение ближайшей недели.

— Надеюсь, что хотя бы на этот раз ты знаешь, что делаешь.

— Можешь быть в этом уверен.

— Ты собрался с кем-то встречаться?

— Да. Но я расскажу тебе все после. Я вернусь через пару часов, и, если мой план сработает, к этому времени все будет улажено — и именно так, как хочет эта бешеная сука там наверху.

Он поднял глаза к потолку, давая тем самым понять, что имеет в виду сестру.

Джордж Розье поднялся с кресла. Достав из кармана ключ, он отпер дверцу в панели возле камина, вытащил оттуда кожаный портфель и, открыв его, выложил на стол его содержимое. Отсчитав из груды монет пятьдесят соверенов, он, молча, протянул их сыну.

Бернард взял деньги и спрятал их в свой бумажник. Он уже собрался покинуть комнату, когда отец остановил его со словами:

— Каков бы ни был твой план, действуй только наверняка. Запомни: от этого зависит твое будущее и будущее всей нашей семьи.

— Неужели ты думаешь, что должен напоминать мне об этом? — ответил Бернард, и в его голосе слышалась горечь.

Поспешным шагом он вышел из библиотеки, снял свое пальто и шляпу с вешалки в вестибюле, взял свою трость и сбежал по ступенькам крыльца. Он не стал подзывать кучера и садиться в экипаж — до дома Бантинга было совсем близко, можно пройти туда пешком, тем более что не следовало привлекать к себе лишнее внимание. Выйдя с территории усадьбы, он избрал наикратчайший путь и направился в темноте через поля, нервно размахивая тростью.

В тот же вечер в половине десятого Агнес Розье зашла в комнату дочери, чтобы сообщить ей, что Кэти Малхолланд выйдет замуж за мистера Бантинга, контролера-весовщика на их шахте. Девушке очень повезло, потому что Марк Бантинг — человек с достатком, и она поселится в теплом просторном доме из четырех комнат с садом, и не будет испытывать нужды ни в чем.

Того, что Бантинг согласился на план Бернарда, было для Агнес достаточно, чтобы считать эту проблему разрешенной. Разумеется, Кэти Малхолланд с радостью примет его предложение, ведь у беременных девушек не слишком большой выбор, в особенности, если им приходится спать под открытым небом среди болот.