"Степь" - читать интересную книгу автора (Краснов Петр Николаевич)

Посвящается Иосифу Всеволодовичу Кульгавову

5

— Бачка, ты спишь?

Калмык Ашака стоит над постелью Семена Даниловича. В комнате тихо. Ставни закрыты вплотную. Темная непогожая ночь на, дворе.

Семен Данилович проснулся. Он теперь спал чутким, сумеречным сном, без сновидений. Сквозь сон слышал он, как выл и стонал ветер в степи, как шумели сухими сучьями тополя и дребезжали вьюшки в печной трубе. Но приход Ашаки прослушал.

— Что случилось? — садясь на постель, спросил он.

— Худо есть, бачка. Очень худо есть. Тебя арестовать, тебя убить хотят. Утром придут из Разгульного люди. Сейчас в комитете много народа есть. Ночью приехали с подводами, все вооруженные. С утра тебя брать, тебя убить, а имение все поделить. Сережа ими всеми руководит…

— Что же делать, — в каком-то отчаянии своего бессилия произнес Семен Данилович.

— Ничего, бачка, велик Бог. Я поседлал тебе Комика, а себе Крылатого, уйдем в степь. Степь спасет. К Уланову уйдем… к Сархаладыку Костиновичу Камрадову уйдем. К нему придут — дальше уйдем. Степь не выдаст. Много знакомых есть, хороших калмык есть. Бери деньги, бери хорошая одежда, бери немного чего хочешь в сумки, давай мне.

И увидав, что Семен Данилович хочет зажигать свечу, сказал.

— Огонь не надо. Увидят. Нехорошо есть. Смотрят, галдят, по двору ходят. Нас не увидят. Дождь, ветер, я знаю как пройти. Спокоен будь…

Ах, это бегство из своего дома! Из дома, своими руками построенного, где прожито сорок лет жизни и так много передумано.

Бегство от своих! Бегство шестидесятипятилетнего старика от смерти!

Да уже не проще ли умереть? Все одно недолго жить.

Но старая бодрость степного волка проснулась в Семене Даниловиче и быстро, уверенными движениями, несмотря на темноту оделся он, натянул дорожные сапоги, положил револьвер в карман, запрятал на грудь деньги и сказал Ашаке: «Ну, идем!..»

Холодный ветер и дождь охватили их за стенами дома. В сумраке ночи, сквозь полосы дождя желтыми квадратами светились окна хаты для приезжающих, где помещался комитет» и избы, где жили рабочие. При свете этих окон были видны силуэты повозок и лошадей, стоявших на дворе. И сквозь ветер и бурю слышно было горготание толпы у домов — грр… грр… грр…

— Иди, бачка, за мною, — сказал Ашака и пошел впереди Тополькова.

Как вор крался старый хозяин вдоль сада, укрываясь тыном, потом спустился к пруду и шел за калмыком под ветлами вдоль гребли, над самой водой.

— Осторожно, бачка, не оборвись» — шепнул ему калмык. — На мосту у них сторож был.

Они прошли мимо моста, взобрались на плотину по топкому и скользкому чернозему и уже смело зашагали по степи к двум темным силуэтам поседланных лошадей.

Их держала молодая калмычка, дочь Ашаки.

Тихо, ловким, привычным движением степного наездника поднялся Семен Данилович на стремя и мягко опустился в подушку седла.

— Готово? — раздался тихий голос Ашаки.

— Готово, — ответил Семен Данилович.

— Ну, айда за мной…

Темная степь поглотила их в своих холодных и мокрых объятиях и окутала порывами злобного ветра…