"Государство и революции" - читать интересную книгу автора (Шамбаров Валерий Евгеньевич)

3. Последствия

Сейчас, пожалуй, является уже общепризнанным, что в Первой мировой невиновных сторон не было. Обе коалиции давно готовились к войне, обе рано или поздно предполагали ее вероятность, а то и неизбежность. И не будь трагедии в Сараево, наверняка со временем отыскался бы и другой предлог. Ведь по опыту XIX в. и Антанта, и Центральные Державы наивно верили в то, что накопившиеся между ними территориальные и экономические противоречия возможно решить оружием, причем быстро и с допустимыми потерями — и Франция, и Англия, и Россия, и Германия прогнозировали продолжительность боевых действий в… шесть месяцев. Однако никто не учел, что достижения научно-технической революции в военной области напрочь перечеркнут эти прогнозы, придав войне затяжной позиционный характер и формы массовой бойни. Изобретение пулеметов, колючей проволоки, развитие артиллерии сделали прорыв обороны исключительно трудным и кровопролитным делом! Появление авиации привело к невозможности скрытного сосредоточения войск для удара. Радио позволяло быстро оповещать об изменениях обстановки и немедленно реагировать на них. А появление отравляющих газов и крупнокалиберных снарядов вело к огромным потерям даже в глухой обороне. И в результате любой материальный и политический выигрыш оказывался ничтожным по сравнению с понесенными потерями и затратами.

Да, сербский народ в этой войне проявил чудеса героизма. Пожалуй, в истории XX столетия можно назвать лишь два случая добровольной всеобщей мобилизации от мальчишек до старцев — в гражданскую, у русских казаков, и в Первую мировую у сербов. Дважды им удавалось громить и отбрасывать австро-венгерские армии. Но народные страдания были неисчислимыми, дороги были забиты беженцами, по обочинам валялись больные и умирающие. Согласно статистике, только за первый год войны от голода и тифа в Сербии погибло 130 тыс. чел. Это не считая боевых потерь. А в 1915 г. на помощь австрийцам был переброшен германский корпус Макензена, на стороне противников выступила Болгария, которой сербы так насолили в 1913 г., и началось третье наступление. Его измученная и разоренная страна уже не выдержала. Фронт рухнул, и начался трагический исход 250 тыс. сербов в Черногорию и Албанию. Возглавлял шествие сам старый король Петр, шагавший пешком, с посохом в руках, в крестьянских опанках и солдатской шинели, а за ним нескончаемыми потоками тащились смешавшиеся остатки армии, крестьяне, горожане. Множество людей замерзло в зимних горах, погибло от голода и истощения, устилая дороги десятками тысяч трупов. Тысячи умирали, уже добравшись до берегов моря, пока ждали союзной продовольственной помощи и эвакуации. После долгих мытарств уцелевшие были вывезены на о. Корфу, откуда способных носить оружие перебрасывали в Грецию, на Салоникский фронт…

Очень и очень дорогую цену заплатили сербы за авантюру своих заговорщиков. Но разве могли организаторы акции в Сараево не знать, к чему она приведет? Разве могли не представлять последствий для населения? Разве могли не учитывать, что партия войны в Австро-Венгрии тоже ждала лишь повода для удара? И разве могли серьезно предполагать, что даже при всеобщем патриотическом энтузиазме их страна способна выдержать противоборство с могучей развитой державой и ее союзниками? Нет. Они хорошо понимали, к каким жертвам это может привести, но шли на них вполне сознательно — и именно в расчете на развязывание большой войны для решения собственных геополитических целей. Трезво учли нарастающее противостояние Антанты и Центральных Держав и азартно заложились на вмешательство своего главного инвестора Франции и, конечно же, «братской» России. Которую, кстати, «забыли» об этом спросить, а просто поставили перед фактом. Потому что Россия меньше других государств была готова к общеевропейской войне и меньше других желала ее, наученная недавним опытом Русско-японской. Но получилось так, что "младшие братья" все решили за нее.

И выиграли! Ведь по сути, их план полностью удался — после победы и распада Австро-Венгрии Сербия получила почти все, на что распространялись претензии великодержавников: Хорватию, Словению, Боснию, Герцеговину, закрепила прихваченную ранее Македонию, смогла подмять под себя союзную Черногорию. И в 1918 г. в лице Королевства СХС (сербов-хорват-словенцев), с 1929 г. ставшего называться Югославией, реализовалась та самая идея "Великой Сербии", ради которой все затевалось.

Но с другой стороны, спрашивается, а с чего бы это великие мировые державы так расщедрились? В ходе всей войны они союзников-сербов и в грош не ставили. В критический период 1915 г. реальную помощь предоставляла только Россия, которой и самой в этот момент приходилось весьма туго. Попытки спасения Сербии были слабенькими, больше символическими. Союзная Салоникская армия предприняла было наступление на станцию Вране, чтобы расчистить дорогу к сербам и соединиться с ними, но вялое и нерешительное. А, получив отпор, сразу откатились назад, хотя Вране занимали болгары, вооруженные гораздо хуже австрийцев и. немцев, да и сражавшиеся неохотно. После исхода массы беженцев на морское побережье Албании многие погибли там от голода, не дождавшись союзных судов — только из-за того, что ни Англия, ни Италия не хотели рисковать кораблями, опасаясь австрийского флота. Италия вообще отказалась принять беженцев. Великобритания соглашалась, но лишь с условием, если вывезенные сербы будут использоваться для защиты ее владений в зоне Суэцкого канала. А когда эвакуированные и переформированные сербские войска очутились на Салоникском фронте, их держали там в черном теле, на положении людей "второго сорта". Экономили на выдаваемом оружии, боеприпасах, продовольствии, медикаментах, офицеров не считали нужным допускать на свои штабные совещания и знакомить с обстановкой, а солдатам вообще запрещали появляться в общественных местах, в отличие от англичан или французов.

И вдруг после победы при дележке доставшихся приобретений Сербия получает больше всех — ее территория увеличивается более чем в шесть раз, с 48 до 296 тыс. кв. км! И получает, естественно, не по собственной прихоти, а по милости тех же самых великих держав — как первая жертва агрессии, в вознаграждение понесенного ею огромного ущерба и в дань уважения к ее героизму, который еще недавно был всем до лампочки.

А все дело в том, что политические и пропагандистские схемы "двойных стандартов" существовали уже тогда. Официальная история писалась победителями. Которые вступили в войну из собственных корыстных интересов но теперь им требовалось представить себя защитниками "невинной жертвы". Тогда ведь и война с их стороны будет выглядеть справедливой, а все потери — оправданными с точки зрения высшей морали. Да и выдвигать требования к побежденным с данной позиции оказалось намного удобнее — это будет уже не грабеж более слабой стороны, а законное наказание «виновных». Вот и осыпали Сербию «подарками», создавая и раздувая вокруг нее имидж объекта "неспровоцированной агрессии". По этой же причине тщательно затушевывалась правда об убийстве Франца Фердинанда, благо, почти никого из участников уже не осталось в живых. Осенью 1918 г., сразу после падения Австро-Венгрии, при таинственных обстоятельствах исчезли протоколы Сараевского процесса над террористами. А в 1919 г., после подписания Версальского договора, австрийцы вернули сербам их архивы, захваченные в Белграде. Катер, на котором их перевозили по Дунаю, тоже исчез вместе со всеми архивами, не придя к месту назначения.

А в историческую, публицистическую, художественную литературу стараниями держав-победительниц была внедрена версия об акции «одиночек» из угнетенного национального меньшинства, которая, дескать, стала для агрессора только предлогом к нападению на слабую Сербию. Заодно, именно в рамках данной линии, внедрялась и традиция сугубо негативного изображения личности убитого Франца Фердинанда. Такого, чтобы даже сентиментальный западный читатель не счел нужным его жалеть.

Разумеется, подлинная подоплека преступления, успевшая в Австро-Венгрии получить столь широкую огласку, не могла быть тайной, то и дело просачиваясь наружу. А со временем и прежние причины к сокрытию истины отпали — как уже говорилось, после Второй мировой войны Югославия признала и одобрила террористическую деятельность сербских спецслужб. Наконец-то даже в канву учебной литературы стали попадать настоящие обстоятельства дела, например: "Убийца — 19-летний студент Гаврила Принцип — был схвачен на месте. Он оказался членом тайной организации, борющейся за присоединение Боснии к Сербии. Членами этой организации были и высокопоставленные офицеры сербской армии" (А. А. Кредер, "Новейшая история зарубежных стран", М., 1998).

Но исторические версии — штука прочная. Поэтому в этой же работе мы найдем, что "император Австро-Венгрии Франц Иосиф счел сараевское убийство удобным поводом для разгрома Сербии… Австрийцы предъявили Сербии ультиматум с такими требованиями, которые, как им казалось, делали его принятие невозможным, а войну — неизбежной".

Ну, разумеется, если сделать одну поправочку: принятие подобного ультиматума не «казалось» невозможным. Оно заведомо было невозможным. Хотя бы по той причине, что эти "высокопоставленные офицеры" фактически стояли во главе государства, определяли его политику, превратили его в рассадник терроризма, и сами сознательно стремились сделать войну «неизбежной». А в большинстве учебников, научных трудов, публицистических исследований вообще до сих пор преобладает описание событий, созданное пропагандой 1920-х. Ведь в новые книги материал перекочевывает из старых, а новые авторы черпают факты и их объяснения из работ признанных авторитетов того времени. Которые в данном случае отрабатывали вполне конкретный политический заказ.

Если же считать, что своего рода «эхом» балканских выстрелов стала не только разразившаяся Мировая война, но и ее последствия, то окажется, что кое-где отголоски этого «эха» перекатываются до сих пор. Например, коснувшись создания на базе Сербии королевства СХС, мы уже затронули гораздо более широкую проблему, аукнувшуюся по всему миру. Дело в том, что в результате крушения одного из блоков, схлестнувшихся в войне, а заодно еще и России, в международных отношениях создалась весьма редкая ситуация сходная с той, что сложилась лишь 70 лет спустя, после крушения социалистического лагеря и распада СССР. Мир стал вдруг однополярным. На какое-то время странам Антанты оказалось некому противостоять — точно так же, как странам НАТО в 1990-х. И точно так же они рьяно принялись перестраивать мир по-своему. Причем отдадим должное — не всегда руководствуясь мотивами личной корысти, а иногда, казалось бы, исходя из очевидных соображений справедливости и морали. Но тем не менее, везде подобное вмешательство рано или поздно вылезло боком.

Потому что великие державы, естественно, основывались только на собственных понятиях морали и справедливости и собственной субъективной логике, без учета национальных, культурных, исторических особенностей и прочих подобных «мелочей». В итоге, после Первой мировой ни одна попытка силового регулирования международной обстановки не пошла на пользу ни подопечным великих держав, ни им самим. Так, Османская империя по Мудросскому и Севрскому договорам вообще подлежала расчленению. Она ведь тоже считалась "тюрьмой народов", завоеванных силой оружия еще во времена оны, да еще и запятнала себя таким чудовищным преступлением, как армянский геноцид 1915 г., когда было уничтожено 2 миллиона человек. Так что политика в ее отношении выглядела, вроде бы, вполне «справедливой». Из состава империи вычленялись самостоятельные Ирак, Палестина, Трансиордания, переходившие под мандат управления Великобритании, Сирия и Ливан — под мандатом Франции. А сама Турция разделялась пополам по реке Кызыл Ирмак. На восток от нее должно было образоваться армянское государство, включающее нынешнюю Армению и Восточную Анатолию, а на запад устанавливались зоны союзного контроля Франции, Италии, Греции и Великобритании. Вводился "режим капитуляций", фактически лишавший Турцию государственного и национального суверенитета — она попадала под международный политический, финансовый и военный контроль, иностранцы получали на ее территории экономические и юридические привилегии.

Что же из этого вышло? Искусственное проведение границы между Турцией и Ираком создало курдскую проблему. Раздел прежде единого в культурном и экономическом плане Восточного Средиземноморья между Англией и Францией на их мелкие подмандатные зоны, закрепившиеся впоследствии в государственных образованиях, явился одной из предпосылок сложности и запутанности ближневосточной ситуации. А само правление иностранцев стало причиной мощных и кровопролитных национальных восстаний — Иракского в 1920 г., Сирийского в 1925–1927 гг. Причем с материальной точки зрения под «цивилизованной» властью французов и англичан местному населению вряд ли жилось хуже, чем "под гнетом" османских наместников и чиновников. Но с точки зрения менталитета, стереотипов поведения, исторических и религиозных традиций они оказались здесь куда более «чужими», чем «свои», мусульманские правители. И такая неучтенная «мелочь» вылилась в грандиозные трагедии.

В Турции это высокомерное пренебрежение местными особенностями откликнулось еще похлеще. Разделение страны и режим капитуляций вызвал взрыв сильнейшего национального оскорбления. Народ сплотился вокруг популярного военачальника Мустафы Кемаля и начал беспощадную борьбу как против оккупационных войск держав-победительниц, так и против собственных султанских властей, принявших унизительные условия мира. И если в ходе Первой мировой турецкие войска сражались плохо и вяло, их без особого труда громили на всех фронтах — из чего Антанта и сделала вывод о возможности совсем списать эту страну со счетов, то теперь на волне патриотического энтузиазма неожиданно для победителей вдруг возродились лучшие боевые качества былых потрясателей Европы. Турки дрались, как львы, одолевая прекрасно вооруженные дивизии противника, и в 1923 г. завершили войну триумфальным разгромом греческой оккупационной армии, пленением ее штаба во главе с главнокомандующим Трикуписом, взятием Смирны и Константинополя. Но вдобавок, по причинам того же национального оскорбления, победы кемалистов и движение их войск сопровождались массовой стихийной резней греческого и армянского населения, которое, собственно, было нисколько не виновато, в том, что великим державам великодушно вздумалось «улучшить» его положение за счет турок…

На Дальнем Востоке противников в Мировой войне у Антанты не было однако в угаре однополярного переустройства мира победители навалились на свою союзницу, Японию. В сражениях на главных фронтах она участия не принимала, ограничившись захватом германских колоний и концессий в Тихоокеанском регионе и Китае. И ее приобретения по сравнению с "вкладом в общую победу" и понесенными потерями сочли явно «несправедливыми». Хотя на Парижской мирной конференции запросы Японии насчет зон влияния в Китае, вроде бы, решили удовлетворить, однако тут же одумались, и на Вашингтонской конференции 1921–1922 гг. западноевропейские державы и США принялись дружно ограничивать японские интересы. Нажим на Японию был развернут довольно грубый, с позиции откровенной силы, будто и она была побежденной наряду с Германией — что, естественно, вызвало обиду и привело к охлаждению отношений с прежними союзниками, а затем, перед Второй мировой, к переходу во враждебный им лагерь. Как писал впоследствии Черчилль, "Соединенные Штаты дали понять Англии, что сохранение ее союза с Японией, который японцы так щепетильно соблюдали, будет служить помехой в англо-американских отношениях. В связи с этим союз был аннулирован. Этот акт произвел глубокое впечатление в Японии и был воспринят как пощечина азиатской державе со стороны западного мира".

Кроме того, чтобы удалить японцев из Китая, не дать им утвердиться в бывших германской и российской сферах влияния, на Вашингтонской конференции был принят Договор девяти держав, предусматривающий общий отказ от разделения Китая на свои зоны и провозглашавший относительно него "политику открытых дверей". То есть, тоже, вроде бы, все выглядело «справедливо» ведь таким образом признавалась и территориальная целостность, и суверенитет этой страны. Хотя на деле, столь резкий и неподготовленный поворот в политике привел к дракам за власть внутри самого Китая и к гражданской войне, разгоревшейся в 1925 г. и фактически не угасавшей до 1949 г. А "политика открытых дверей" вылилась в ожесточенную международную конкуренцию, в которой "весовые категории" оказались отнюдь не равными. И за явным перевесом США на торгово-экономическом поле, Япония в 1931 г. предпочла обратиться к военным методам…

Что касается переустройства Европы, то здесь утвердился принцип "побежденный платит за все". Так, Болгария по Нейискому договору, подписанному 27. 11. 1919 г. теряла значительные территории, отходящие к Румынии, Греции и Сербии. Большая часть ее армии распускалась, на страну налагались тяжелые репарации. Запад фактически продиктовал ей и "демократические реформы" по своим рецептам, в результате которых фигура царя стала чисто номинальной, а власть попала в руки слабеньких демократов-аграриев. Что в 1923 г. привело к тяжелейшему кризису, многочисленным человеческим жертвам и чуть не стало причиной грандиозной революционной катастрофы. Кроме того, в качестве последствий Нейиского договора можно назвать и ориентацию Болгарии на союз с Гитлером во Второй мировой войне.

Австро-Венгрия по Сен-Жерменскому (10. 9. 1919 г.) и Трианонскому (4. 6. 1920 г.) договорам разделялась на несколько самостоятельных государств Австрию, Венгрию, Чехословакию, Западно-Украинскую республику, часть территорий отходила к Польше, Сербии, Румынии и Италии, также налагались репарации и ограничивались вооруженные силы. Но за всеми заслуженными и незаслуженными винами, взваливаемыми на империю Габсбургов, было совершенно забыто, что она, ко всему прочему, являлась гарантом стабильности и порядка во всей Центральной Европе, и стоило ее расчленить, как тотчас же заполыхали многочисленные конфликты. Тут можно опять процитировать Черчилля: "Другой важнейшей трагедией был полный развал Австро-Венгерской империи в результате заключения Сен-Жерменского и Трианонского договоров… Каждый народ, каждая провинция из тех, что составляли когда-то империю Габсбургов, заплатили за свою независимость такими мучениями, которые у древних поэтов и богословов считались уделом лишь обреченных на вечное проклятие".

Польша сразу разгромила Западно-Украинскую республику и захватила ее. В Венгрии вспыхнула революция, перекинувшаяся и на Словакию. Европа очутилась на грани большевистского нашествия. Подавить же этот очаг напряженности удалось лишь с большим трудом и большой кровью. Волнения, близкие к революции, неоднократно происходили и в Вене, а из-за резкого уменьшения ее территории и падения былого влияния здесь появилось значительное количество сторонников аншлюса (воссоединения) с Германией, что впоследствии сыграло на руку Гитлеру.

Германия по Версальскому договору от 28. 6. 1919 г. была объявлена главным виновником развязывания войны. Она теряла все колонии и восьмую часть своей территории, она имела право содержать лишь наемную армию, не более 100, тыс. чел., ей запрещалось иметь танковые и авиационные части, вводились жесткие ограничения по флоту. Область вдоль Рейна считалась демилитаризованной — там вообще не должно было находиться никаких войск, а Саарская область передавалась под управление Лиги Наций (фактически Франции). Немцев обязывали выплатить гигантские репарации в 132 млрд. золотых марок. Последствия эти меры имели самые плачевные. Искусственное вычленение областей, населенных немцами, в состав других государств присоединение части Силезии к Чехословакии, части Пруссии и Померании — к Польше, неопределенный статус Данцига (Гданьска) и Мемеля (Клайпеды) создали благодатную почву для будущих национальных конфликтов и массу готовых поводов к грядущим войнам с этими странами. Давление Франции, не только вернувшей Эльзас и Лотарингию, но и пытавшейся с позиций силы осуществлять откровенный диктат — например, в 1923 г. под предлогом приостановки выплаты репараций оккупировавшей Рурскую область и стремившейся окончательно закрепить за собой Саар, отнюдь не способствовало дружескому отношению к западному соседу. Сами репарации поставили страну в тяжелейшее экономическое положение, а американская «помощь», начавшаяся в 1924 г. по "плану Дауэса" и выразившаяся в предоставлении крупных займов, привела к финансовой и экономической зависимости Германии от США, и в итоге вогнала ее в хаос мирового кризиса 1929–1933 гг.

Резкая «демилитаризация» и безоглядная борьба за "ограничение германского влияния", не позволившие немцам оказать помощь Прибалтике, чуть не отдали прибалтийские республики в руки большевиков и привели к сотням тысяч лишних жертв, которых могло и не быть. И чуть не обернулись катастрофой в 1920 г., когда красные рвались в Европу через Польшу. А с другой стороны, массы вышвырнутых из казарм демобилизованных солдат, унтер-офицеров и офицеров стали готовым контингентом штурмовых отрядов, как нацистского, так и коммунистического толка. Наконец, сказался и мощнейший фактор, который западными державами никогда всерьез не учитывался национальное оскорбление. Конечно, по принятым у них системам "двойных стандартов", средства массовой информации вполне могли внушить их собственным доверчивым обывателям миф о том, что Германия и ее союзники единственные виновники войны. Но ведь сами-то немцы знали, что это не так. Тем более что большевики опубликовали тайные договоры стран Антанты. Поэтому и требования держав-победительниц совершенно справедливо рассматривались немцами не в качестве наказания за содеянное, а как диктат по праву сильного.

Все это вместе: национальное унижение, экономические кризисы, делало обстановку в стране крайне нестабильной. И вдобавок, Германии тоже были искусственно привиты политические реформы по чужеродным образцам, поэтому Веймарская республика оказалась слабенькой и беспомощной для поддержания порядка и обеспечения нормальной жизни своих граждан. Фактически весь период своего существования она балансировала между двумя тоталитарными формами, стремящимися ее опрокинуть — коммунистами и нацистами. В январе и марте 1919 г. бушевали восстания «спартакидов» в Берлине. В апреле образовалась Баварская советская республика. В 1920 г. случился военный путч Каппа и левое восстание в Руре. В 1921 г. — в Средней Германии. В 1923 г. — попытки установления советской власти в Саксонии и Тюрингии, в Гамбурге — путч Тельмана, а в Мюнхене — Гитлера. А в начале 30-х и нацисты, и коммунисты откровенно готовились к захвату власти, создавая отряды боевиков и склады оружия. Как известно, одолели нацисты, однако представляется весьма сомнительным, чтобы гипотетический противоположный вариант стал менее кровавым и разрушительным.

Остается вернуться к Югославии, где однополярное "мировое сообщество" в попытке «справедливого» переустройства мира допустило, пожалуй, самые грубые и наглядные ляпсусы. В одном государстве были высочайшим решением западных держав объединены народы, хоть и славянские по языковой группе, но совершенно разные по своим историческим судьбам, традициям, менталитету, культуре, национальным особенностям. Так, Словения исторически вообще выпадала из южно-славянской общности. Еще с VII в. она представляла собой независимое государство Карантанию, в 820 г. стала графством в составе империи Карла Великого и тогда же приняла католицизм. Позже входила в состав Восточно-Франкского королевства то в качестве единого герцогства, то в качестве нескольких княжеств, а в XVI в. вошла в империю Габсбургов. Под турецким игом она не находилась вообще, а в культурном плане была близка, скорее, итальянскому Пьемонту, чем сербам.

Хорваты также были католиками еще со времен Карла Великого. С IX в. у них существовало свое королевство, которое в 1102 г. соединилось с Венгрией. В составе Австро-Венгрии они оказались еще в 1526 г., причем не на правах подчиненного народа, а на правах равноправной унии, но с конца XVI до начала XVIII в. в. были завоеваны турками. Освобождались эти земли австро-венгерскими армиями, после чего им был дан статус "Военной границы" — населению предоставлялись определенные льготы, и оно несло службу по охране рубежей государства, наподобие русского казачества. С 1868 г. Хорватии была предоставлена автономия, здесь, как и в Словении, успела развиться промышленность, и жилось им в составе империи Габсбургов отнюдь не плохо, особенно по сравнению с сербами.

Босния и Герцеговина были территориями со смешанным населением. Они пробыли в составе Османской империи больше четырехсот лет — с 1463 до 1878 (а формально — до 1908 г.) Поэтому тут было много мусульман, были и хорваты-католики, и сербы-православные. И в плане технического прогресса они намного отставали от Хорватии и Словении. Еще сильнее это сказалось в Македонии, которая пробыла под турецким владычеством более пятисот лет — с XIV в. до 1913 г., да и тогда стала предметом споров, разделов и переделов между Болгарией, Сербией и Грецией, причем по историческим и культурным традициям она тяготела к Греции.

В Черногории были сильны традиции гордого свободолюбия. Она еще в 1366 году отделилась от Сербии, самостоятельно вела борьбу и против Венеции, и против турок, и покорена ими была позже других балканских областей — только в 1499 году. Сбросила она захватчиков еще в 1796 г. и жила фактически независимой, хотя и весьма отсталой страной пастухов и лихих гайдуков, укрывающихся в неприступных горах и с оружием в руках отстаивающих свою свободу от любых посягательств.

Ну и, наконец, сама Сербия, аграрная страна, покоренная османами в 1389 г., но помаленьку выходившая из зависимого состояния в течение всего XIX в. А в культурном плане, наряду с традиционным православием — следы турецкого влияния, австрийского — при Обреновичах, русского и французского — при Карагеоргиевичах. Добавьте сюда еще включение в состав государства областей с неславянским населением — албанского в Косово, венгерского в Воеводине, и можно получить представление, какой конгломерат получился. Причем главенствующее положение в таком новообразовании досталось, разумеется, сербам. А находившиеся на более высоком культурном уровне словенцы или гордые хорваты, из века в век оберегавшие австро-венгерские рубежи, вошли в государство на положении "побежденных народов", как бы завоеванных силой оружия и, соответственно, наций "второго сорта". Не мудрено, что это стало источником жесточайших межнациональных противоречий, копившихся десятилетиями и выплескивающихся массовой резней всякий раз, когда ослабевали силовые узы, удерживающие в единстве подобную искусственную общность. Так было и в годы Второй мировой, когда пал королевский режим, и сербские четники, хорватские усташи, боснийские домобраны и т. д. и т. п. принялись истреблять друг друга и население «враждебных» национальностей. Так было и в 1990-х после краха мировой социалистической системы и соответствующего ослабления югославских коммунистических властей.

Парадоксально, но факт — "балканскую проблему", в решении которой завязли и запутались сейчас страны НАТО, они сами же и создали в 1918 -20 гг.! Когда точно так же, как теперь, пытались единолично распоряжаться судьбами мира и устанавливать "справедливые порядки" на основе собственной субъективной логики. И они же, в результате тех же самых однополярных действий, оказались авторами и соавторами многих других крупнейших проблем XX века, которые пришлось потом преодолевать. А многие из них сохраняются и до сих пор: германский нацизм, японская агрессия в Азии, курдский терроризм. Да ведь и пресловутый Ирак создали они же — Англия, Франция, США… Ну а что касается России, так безоглядно кинувшейся защищать "младших братьев", то ее среди держав-победительниц уже не оказалось…