"Соблазн на всю ночь" - читать интересную книгу автора (Карлайл Лиз)

Глава 12

Тристан стал учить Федру по-мужски ходить, говорить, держаться. Понаблюдав за ней, Тристан снова усадил ее рядом с собой на диван и попросил отказаться от этой затеи.

Но, как это ни забавно, Федра и в самом деле выглядела как юный английский аристократ, только что вернувшийся из Кембриджа. Длинные стройные ноги еще не оформившегося подростка, высокомерный, хмурый взгляд и тот особый дух, который присущ только людям, принадлежащим к сливкам общества. Собственно говоря, сейчас она очень даже напоминала своего брата, каким он был лет десять назад. Да и, в конце концов, на ней был его костюм.

Услышав еще раз ее отказ — а Тристан даже и не сомневался, что их переговоры закончатся именно этим, — он показал ей план дома Востриковой. Опираясь на свидетельства некоторых побывавших там людей, с которыми ему удалось поговорить, он нарисовал примерное расположение этажей, лестниц, комнат и переходов.

Разумеется, дело, на которое они шли, было чрезвычайно опасным. Поэтому из предосторожности Тристан отправил Федру первой. Она должна была зайти в аллею, ведущую к дому мадам Востриковой, с дальнего конца. Через несколько минут он должен был последовать за ней.

Отсчитав ровно три минуты, Тристан вошел в аллею. От нервного напряжения у него стучало в висках. Справа к аллее подходил небольшой сад, и за этим садом располагался бордель. Федра уже стояла у ворот борделя — высокая хрупкая фигурка в ореоле тусклого желтого света, падающего от уличного фонаря.

Тристан проник на территорию заднего двора борделя не через ворота, а через проем в высоком каменном заборе — здесь шла узкая тропинка, начинавшаяся в саду и затем бежавшая до самого крыльца. Он протиснулся между каких-то мусорных ящиков, сараев и пристроек. На мгновение Федра исчезла из виду. Потом Тристан снова увидел ее. И сразу же вспомнил ее запах. Еще совсем недавно он держал эту девушку в своих объятиях, и от ее волос и кожи исходил сладковатый цветочный аромат, легкий, едва уловимый, но запоминающийся. Он подумал о том, что если Федра найдет свою служанку, то сразу же уедет в Гемпшир.

Тристану захотелось немедленно снова поцеловать ее. Но стоило ему вынырнуть из темноты, как что-то полоснуло его по горлу. Что это было? Веревка? Его хотят задушить? Мелькнула рука в кожаной перчатке. Тристан издал сдавленный крик, и в это мгновение незнакомец повалил его на землю. Теперь он лежал, уткнувшись лицом в траву, а в спину ему впивалось острое колено.

— Тристан! — послышался резкий голос Федры. — Прекратите это! Немедленно отпустите его!

Тристан попытался освободиться от удавки, но ничего из этого не вышло. Он начал задыхаться.

— Что? Господи! — Где-то в темноте плыл хриплый взволнованный голос. — Это Эйвонклифф?

— Да отпустите же его! — Это был голос Федры.

— Черт возьми! — Колено соскользнуло со спины Тристана, веревка ослабла и перестала с такой силой впиваться в горло. Поднявшись с земли, Тристан принял боевую стойку и пару раз махнул кулаками, которые пролетели в дюйме от носа мистера Кембла.

Федра вытянула вперед руку:

— Подождите! Остановитесь!

Тристан продолжал вглядываться в темноту, его лицо пылало от ярости.

— Господи Боже мой! Вы собирались убить меня?

Кембл быстро наклонился, и, отыскав в траве трость, бросил ее Тристану.

— Если бы я хотел убить вас, милорд, — сказал Кембл, — то к настоящему моменту вы были бы уже мертвы.

Тристан поймал трость в воздухе. Что-то в голосе мужчины заставило его насторожиться, по спине Тристана даже побежали мурашки. Но он был не из пугливых.

— Что вам нужно? Что вы здесь делаете?

— Мы ее охраняем. — Взгляд Кембла заскользил по фигуре Федры так, словно она была его собственной фарфоровой статуэткой.

— Но зачем охранять от меня? — Тристан наклонился и поднял свою шляпу.

Широко улыбнувшись, Кембл стряхнул с рукава прилипшие травинки.

— Сомневаюсь, Эйвонклифф, что ее брат придерживается вашей точки зрения, — заметил он. — Поделитесь-ка со мной, чем это шаловливые мальчики занимались сегодня целый день.

К лицу Тристана прилила кровь. Он ткнул пальцем в направлении Лонг-Акра:

— Значит, вы имели удовольствие прогуливаться там весь день?

— И всю ночь, — сообщил Кембл, окинув Тристана донимающим взглядом. — Я лишь полчаса назад покинул свой наблюдательный пункт.

— Так вот кто, оказывается, шел за мной, — выдохнула Федра.

— Да, это был я. — Кембл поправил запонки на манжетах.

Тристан почувствовал, что его боевой дух несколько поостыл.

— Вы, разумеется, правы. Конечно, когда я внезапно вынырнул из темноты… Трудно заподозрить такого человека в добрых намерениях.

— Вот я и заподозрил вас в недобрых. Я думал, что вы собираетесь наброситься на невинную незамужнюю молодую девушку благородного происхождения, — сказал Кембл, — и утащить ее к себе домой, в свою постель. Слава Богу, что я ошибся.

Тристан не мог не заметить сквозящего в интонации ехидства.

— Мистер Кембл, довольно, в самом деле! — Федра выпрямилась.

— Как бы то ни было, я готов, — спокойно продолжил мистер Кембл, — выслушать любое объяснение. — Миледи?

— Я отношусь к вам с большим уважением, мистер Кембл, — тихо проговорила Федра, — но все это вас не касается.

Тристан взял Федру за рукав и притянул к себе.

— Можете поздравить меня, Кембл, — твердо сказал Тристан. — Сегодня днем леди Федра сделала меня счастливейшим из мужчин…

— Да, именно этого я и боялся.

—…и милостиво согласилась стать моей женой.

Федра в ужасе отпрянула от Тристана.

— Господи, Тристан!

Кембл глубоко и устало вздохнул.

— Вам бы на театральные подмостки, Эйвонклифф. — Он достал из кармана маленькую серебряную табакерку с нюхательным табаком, открыл ее и взял из нее крошечную щепотку. Убрав табакерку в карман, он неторопливо положил щепотку табака на тыльную сторону ладони и втянул ее носом. — Я бы не посоветовал выходить за вас замуж даже своему злейшему врагу. Потрудитесь объяснить, милорд, что здесь происходит.

Федра облегченно вздохнула, и в груди Тристана что-то слегка кольнуло.

— Я иду к Востриковой, как и было запланировано, — бросил он.

Кембл втянул носом остатки табака, огляделся по сторонам.

— И?..

— И я иду туда же, — заявила Федра, приподняв подбородок.

Кембл метнул в ее сторону хмурый взгляд.

— Я полагаю, вы знаете, что делаете, дорогая, — пробормотал он. — Это очень опасное место. Как мне известно, вы весьма сообразительная и рассудительная особа. Но сегодня вы делаете вещи, которые меня озадачивают и, скажу честно, просто ставят в тупик.

Федра быстро схватила Кембла за руку и увлекла за собой в падающую от пристройки густую тень.

— Ах вот оно что, — многозначительно проговорил Кембл, выслушав объяснения Федры. — Да, но кто отец этого прелестного дитя?

— Не Стефан, — тихо сказала Федра. — Больше, Кем, я ничего не могу сказать.

Мистер Кембл молчал целую минуту.

— Что ж, — наконец пробурчал он себе под нос, — вкусы мистера Хейден-Уэрта отличаются большим разнообразием, чем я мог себе представить. Мне следовало сразу догадаться.

Федра едва сдержалась, чтобы не произнести вслух какое-нибудь ругательство.

— Я не сказала, что ребенок его.

Кембл снова вздохнул и устало махнул рукой:

— Моя дорогая девочка, я само благоразумие. А теперь скажите мне, как вы планируете брать этот бастион порока мадам Востриковой.

— Так, как мы и договаривались с де Венденхаймом, — вмешался в разговор Тристан. — Как вы думаете, Кембл, вы сможете обеспечить ей безопасность?

Кембл снова окинул взглядом Федру.

— Наша задача как раз и состоит в том, чтобы позаботиться об этом.

Этот ответ немного успокоил Тристана — как-никак у него была поддержка.

Но тут мистер Кембл вложил Федре в руки пистолет.

В бордель Востриковой они прошли через черный ход. Их встретили и сразу же провели в ту часть дома, что располагалась сразу за парадным крыльцом. Когда они стали подниматься по лестнице на второй этаж в гостиную, вверху, на ступеньках, появилась мадам. После того как Тристан и Федра были представлены мадам Востриковой по всем правилам этикета, темные глаза мадам быстро ощупали вновь прибывших клиентов и на мгновение вспыхнули, выдав ее раздражение.

— Добро пожаловать, — наконец сказала она, — в мое скромное заведение.

Потом мадам Вострикова взяла Тристана под руку, и они вместе дошли до конца лестницы. Ее длинные накладные ресницы затрепетали, словно крылья бабочки, — Тристану удалось очаровать ее, мадам даже захотелось немного пококетничать.

Женщина производила отталкивающее впечатление. Но совсем не потому, что была некрасива. Наоборот, она отличалась редкой красотой. Высокая, с тонкой талией, с очень светлыми голубыми глазами и белыми волосами, аккуратно уложенными в некое подобие морской раковины. Но эта красота выглядела какой-то неживой, словно мадам была сделана из куска льда или мрамора. Белизна ее гладкой и ровной кожи странно контрастировала с темным шелковым одеянием. От нее исходило ощущение опасности.

— Позвольте мне угостить вас моим лучшим вином, — сказала она, подходя к стоявшему у окна в гостиной шкафу. — Его готовят в моем поместье в Бордо, и его я предлагаю моим особым гостям.

— Мы наслышаны о вашем удивительном заведении мадам, — проговорил Тристан, беря в руки высокий бокал с розовой жидкостью. Покрутив его в своих длинных пальцах, он снова бросил взгляд на Вострикову. Федра обратила внимание, что, как только им навстречу вышла мадам, Тристан стал так на нее смотреть, как будто он был голодным котом, а она чашкой сливок.

Мадам Вострикова убрала в шкаф хрустальный графин и снова повернулась к Тристану:

— Я польщена, милорд, тем, что вы проявили к нам интерес.

— Интерес — это, пожалуй, мягко сказано. — Тристан улыбнулся. — Кузен Гарольд и я надеемся найти здесь все, что только могли вообразить в своих фантазиях. Кстати, вино превосходно.

— Благодарю вас, милорд. — Мадам села в кресло, ее глаза продолжали внимательно следить за гостями из-под полуопущенных тяжелых век. — Постараюсь не разочаровать вас и доставить вам все те радости, о каких вы мечтали.

— Как я слышал, вы отличаетесь отменным вкусом и слывете женщиной с тонкой интуицией. — Тристан улыбнулся поверх края бокала, сверкнув своими ослепительно белыми зубами. — Как же именно называется это вино?

Ресницы мадам Востриковой снова кокетливо запорхали.

— Кларет, милорд, — ответила она. — Изготовлен по традиционному рецепту с отдушкой аниса и кардамона и не имеет ничего общего с тем пойлом, которое нам нынче пытаются продать французы.

Федра сделала еще глоток и окинула внимательным взглядом полутемную, изящно обставленную гостиную. Стены были задрапированы темно-голубым шелком, в стиле мебели проскальзывало нечто азиатское — все в целом выглядело безумно дорого. Мадам Вострикова, должно быть, заплатила за этот интерьер целое состояние. Ничто даже отдаленно не напоминало бордель.

— Ну и как вам мой кларет? — спросила мадам Вострикова.

Федра быстро изобразила на лице аристократическую скуку.

— Мне это понравилось. Спасибо. — Тон ее голоса опустился на октаву ниже. — Но я предпочел бы кое-что покрепче. Например, какую-нибудь рыжеволосую шалунью с большой грудью. Ведь ради этого мы и пришли сюда.

Неожиданно в ледяных глазах мадам Востриковой появилась злоба.

— Неужели?

Тристан засмеялся, разрядив напряженную обстановку.

— Нетерпение молодости, мадам, — сказал он, небрежно махнув рукой. — Боюсь, Гарольд еще не научился контролировать свои аппетиты.

— Значит, в этом дело, — проговорила мадам, пристально глядя на Федру. — Мужчина с опытом знает, что предвкушение часто доставляет большее удовольствие…

— Именно так, мадам. — Тристан ухмыльнулся. — Надеюсь, у вас найдется какая-нибудь юная особа, которая смогла бы научить нашего дорогого друга этому полезному искусству. Я имею в виду — терпению.

Ленивый взгляд мадам снова остановился на Тристане.

— Да, милорд, — послышался ее воркующий голос. — Ожидание и предвкушение составляют ровно половину удовольствия. Но, откровенно говоря, я не ожидала вашего появления здесь, мистер Толбот… Оно несколько неожиданно.

— О, я вас прекрасно понимаю, мадам! — Тристан поставил свой бокал на элегантный, инкрустированный эмалью столик, стоявший рядом с его креслом. В его движениях сквозила лень и полное довольство жизнью. — Полагаю, мы не можем дольше занимать ваше время.

На мгновение в глазах мадам появилось нечто, отдаленно напоминающее тепло.

— Вы хотите уже покинуть меня?

Тристан очаровательно улыбнулся:

— Не хочется разочаровывать Гарольда и испытывать его терпение. Я обещал ему волшебную ночь и должен сдержать обещание. Меня в семье считают сибаритом, и я должен поддерживать свою репутацию.

Мадам Вострикова элегантно вспорхнула с кресла.

— Надеюсь, вы еще придете ко мне, милорд? — Слово «один» не было произнесено, но подразумевалось. Все присутствующие прекрасно поняли это.

Федра бросила на Тристана насмешливый взгляд:

— Черт возьми тебя, братец. — Она произнесла это низким голосом и решительно поднялась со своего места. — Я думал, что это отличное место для того, чтобы немного поразмяться!

Проигнорировав возглас своего нетерпеливого кузена, Тристан продолжал с вожделением смотреть на хозяйку борделя.

— Я с удовольствием зайду еще раз, мадам, — сказал он. — Жаль, что работа в министерстве иностранных дел занимает сейчас почти все мое время.

Ее красиво очерченные брови-арки мгновенно вспорхнули вверх.

— И в самом деле очень жаль.

Слегка запрокинув голову, Тристан опять рассмеялся.

— Мне придется расстаться со своей прежней жизнью, которая была пустой тратой времени. По настоянию отца я отправляюсь за границу на несколько недель.

— Но это ужасная новость!

Тристан пожал плечами.

— Да, но ехать я должен, — жалобным голосом проговорил он. — Если я откажусь, то лорд Хокстон тут же урежет размер моих финансовых поступлений. Моему отцу все время кажется, что я слишком много бездельничаю. В этом наши с ним представления о жизни не совпадают.

— Вот как, — сказала мадам. — Но возможно, то место, в которое вы отправляетесь, окажется не таким уж и скучным.

Тристан, казалось, колебался.

— Это всего лишь Варшава, — наконец проговорил он. — В Польше сейчас неспокойно, и мой отец хочет, чтобы я пообещал им помощь в обмен на кое-какие услуги для британского правительства. Он написал мне целую речь, которую я должен буду выучить практически наизусть. Как будто у меня нет собственных мозгов.

— Даже так? — В глазах мадам появился блеск. — Думаю, это очень умно составленная речь.

Тристан снова засмеялся.

—. Мадам, вы невероятно добры, — сказал он. — Не могу больше утомлять такую красивую женщину скучными разговорами. Идем, Гарольд. Не забудь свою трость и шляпу. Мы уже и так отняли у мадам слишком много времени.

Мадам Вострикова молчала, потом она взялась за ручку двери. Теперь Федра понимала, что Тристан играл с ней, как он играл на публике со всеми женщинами. Он казался недалеким красавчиком, охочим до плотских утех. И эта его игра выглядела весьма правдоподобной — все именно таким и воспринимали Тристана.

Федра заглянула за дверь, скрестила на груди руки и стала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.

— Когда же и я наконец получу порцию своего удовольствия, кузен? — спросила Федра.

— Я отправлю тебя, пожалуй, к маме Луси, — проговорил Тристан тоном, в котором слышалось раздражение. — И будь добр, дружок, не устраивай сцен. — Он повернулся и положил руку на дверную ручку.

— Подождите, — сказала мадам Вострикова.

Тристан убрал руку и взглянул на мадам.

— Все пошло не совсем по нашим правилам, милорд, — сказала она, мягко улыбнувшись. — Но, принимая в расчет молодость мистера Гарольда и его высокое положение наследника, я пойду вам навстречу. Так неприятно разочаровывать молодых.

Тристан оживленно засмеялся:

— Старых и повидавших виды тоже неприятно разочаровывать, мадам. Правда ведь? — Он широко улыбнулся. — Я надеюсь, вы сжалитесь над нами и все-таки доставите нам удовольствие.

— И мы желаем рыжих, — проговорила Федра низким грудным голосом. — Именно это обещал мне Трис и именно этого я хочу. Нам надо парочку или лучше троих, если мой брат чувствует себя достаточно бодрым для этого.

У Тристана расширились глаза.

— Что ж, перчатка брошена! — сказал он и снова повернулся к мадам Востриковой: — Мадам, думаю, разыгравшаяся кровь подскажет нам. Так можете вы удовлетворить наши капризы?

Мадам выглядела довольной.

— Вас интересуют только рыжеволосые, милорд? — почти шепотом проговорила она. — Я могу предложить вам кое-что более… экзотическое.

Ну разумеется, что-нибудь такое, после чего сразу можно переходить к шантажу, подумала Федра. Тристан наклонил голову к Федре.

— Скоро, мадам, нам потребуется что-нибудь поострее, — так же тихо ответил он. — Но пока… Пока только женщины для паренька.

Вострикова улыбнулась.

— Я понимаю вас, — сказала она. — Моя помощница мадемуазель Лафой проводит вас наверх. А я пойду и выберу для вас пару девочек. Рыжих, как вы хотели.

Тристан вдруг схватил ее за запястье.

— Прошу прощения, мадам, — проворковал он. — У меня и моего кузена есть особые желания, и наши вкусы, можно так сказать, не совсем обычны. Полагаю, ваши девочки умеют держать язык за зубами?

Губы мадам Востриковой дрогнули, и на ее лице появилась сладострастная улыбка напившегося крови вампира.

— Доверьтесь мне, милорд. Вы не будете разочарованы. И мои девочки обучены всему, что нужно.

— Что ж, дорогой Гарольд, — сказал Тристан, как только дверь за мадам закрылась, — из-за тебя нас чуть не выбросили за дверь этого замечательного заведения.

— Отстань, Трис, — все таким же низким голосом ответила ему Федра. Она села в одно из кресел и забавно нахмурилась, сделавшись похожей на Тони. — Хоть ненадолго я спасся от своего папочки и его проповедей. Поэтому сегодняшней ночью я хочу получить все, что только возможно.

— Представляю себе, — усмехнулся Тристан. — Дядя Тобиас будет тобой гордиться.

— Послушай, Трис, налей-ка мне немного вон того бренди, — сказала Федра. — Мне хочется чего-нибудь покрепче, чем этот розовый компот.

Тристан метнул на Федру свирепый взгляд, но бренди все же налил и принес ей бокал.

— Веди себя прилично, мой мальчик, — сказал он, передавая ей бокал. — Мы приглашены сегодня бесплатно снять пробу, так сказать. В следующий раз тебе придется дорого заплатить за рыжеволосую пышку.

Федра фыркнула и сделала глоток бренди.

— Вострикова и сама неплохо выглядит, у нее превосходные сиськи, — заметила Федра. — Правда, она немного старовата. Годится мне в матери, и тем не менее…

Тристан едва не подавился глотком вина.

— Сиськи, говоришь? — проглотив вино, наконец переспросил он. — Как ты выражаешься! Значит, вот чему теперь учат в Кембридже?

Федра пожала плечами. Бросив на нее взгляд, Тристан принялся ходить по комнате, от его лености не осталось и следа. Теперь в его походке ощущалась скрытая энергия, напряженность и беспокойство.

Они на минуту замолчали, звуки шагов Тристана заглушались толстым восточным ковром, лежащим на полу гостиной. Чтобы справиться со своим собственным волнением, Федра взяла со стола одну из черных книг. По формату книга напоминала альбом, а толстая мягкая кожа была украшена изящным тиснением из золотых римских цифр, Федре стало любопытно, и она открыла книгу. На мгновение у нее пресеклось дыхание.

Тристан быстро подошел к ней.

— О, ради Бога! — прошипел он. — Дай сюда это немедленно!

Пальцы Федры с силой впились в книгу.

— И не подумаю! — пробормотала она слегка дрожащим голосом. Федра быстро просмотрела несколько страниц. К каждой странице было прикреплено по несколько раскрашенных вручную фотографий, ярко подчеркнуты детали, и все это сопровождалось надписями на французском языке. Одна фотография была вульгарнее другой.

— Господи! — воскликнул Тристан, когда Федра открыла очередную страницу.

— Да уж, — пробормотала она. — Посмотри-ка, Трис, ну разве это не занятно?

Тристан сцепил руки за спиной.

— Да, — сквозь зубы процедил он. — Более чем занятно…

— Что это она делает, стоя вот так на коленях? Как ты думаешь? — вежливо поинтересовалась Федра.

— Трудно сказать, — с глубокомысленным видом ответил Тристан.

Федра подняла голову и хитро улыбнулась ему:

— А вот я догадался. Надо взять на вооружение эту технику. Возможно, это скоро мне потребуется.

— Очень может быть, Гарольд. — Пальцы Тристана впились в спинку кресла, на котором сидела Федра.

Федра перевернула еще одну страницу. Здесь была помещена фотография, на которой изображались уже три человека. Один мужчина сидел, откинувшись на гору подушек, и его обслуживала женщина. А второй джентльмен стоял на коленях позади этой самой женщины.

— О! — тихо воскликнула Федра. — Это просто… замечательно.

Тристан вдруг принялся нервно пощипывать пальцами свой нос, словно это как-то могло отвлечь его от происходящего.

— Мне кажется, Гарольд, — сухо заметил он, — эта коллекция фотографий принадлежит мадам.

Тристан наклонился и попытался выхватить книгу из рук Федры. В эту самую минуту дверь открылась. Федра вскочила с кресла, и книга с фотографиями упала на пол.

— Бонжур, джентльмены. — В комнату вошла молодая женщина в черном платье. — Меня зовут мадемуазель Лафой.

— Добрый день, мадемуазель. — Тристан поклонился, поднял книгу и положил ее на столик.

Федра неловко поклонилась и заставила себя не рассматривать вошедшую женщину слишком уж откровенно.

Мадемуазель была одета в некий симбиоз вечернего платья и корсета. При этом корсет не скрывал ее сосков, а, наоборот, направлял их вверх таким образом, что, казалось, это причиняло женщине боль. Ее угольно-черные волосы были туго стянуты в высокий пучок, на губах мадемуазель лежал толстый слой кроваво-красной помады, а в ушах висели тяжелые серьги из оникса. В руке у нее был кнут. Ее взгляд остановился на Федре.

— Мадам сказала мне, что сегодня у нас в гостях дерзкий молодой человек, — проговорила мадемуазель низким грудным голосом. — Скажите мне, милорд, вы хотите, чтобы я преподала ему урок?

В глазах Тристана появились веселые огоньки.

— Что ж, неплохая идея. Отстегайте его кнутиком по голой попке.

— Тристан! — взвизгнула Федра.

— Но лучше, — невозмутимо продолжал Тристан, — сделать это как-нибудь в другой раз. Для начала я обещал пареньку что-то вроде самых примитивных семейных развлечений.

Федра ткнула его в бок локтем.

— Да-да, я не забыл. Нам нужно рыженьких. — Тристан игриво улыбнулся.

Мадемуазель была явно разочарована.

— Как прикажете, милорд. — Она склонила голову и переложила кнут из одной руки в другую. — А теперь, джентльмены, прошу следовать за мной наверх.

Они снова оказались в том же коридоре, по которому пришли сюда, но теперь их повели куда-то в глубь дома. Они свернули направо, затем налево, потом опять стали подниматься по ступенькам. Повсюду им попадались двери. Мадемуазель объяснила, что комнаты расположены здесь без всякой системы, и это сделано для того, чтобы обеспечить клиентам как можно большую секретность.

Неожиданно Федра поняла, что ее задача окажется куда более сложной, чем ей представлялось вначале, и почувствовала раздражение. К тому же все двери оказались заперты. Тут не было ни гостиных, ни каких-нибудь салонов. Только коридоры, коридоры и коридоры. Обставленные элегантными книжными шкафами, в которых лежали книги в черных кожаных переплетах. А верхние полки занимали отвратительного вида предметы, претендующие называться произведениями искусства. На стенах висели картины, изображающие сцены неестественного совокупления самых разнообразных персонажей, начиная от сатиров с козлиными копытами и заканчивая древними римскими воинами, насилующими женщин на фоне горящих развалин.

— Ваше заведение славится тем, что здесь предоставляются разнообразные услуги на самый изощренный вкус, — сказал Тристан, когда они стали подниматься по очередной лестнице. — Вы поставляете и женщин, и мужчин?

— Да, милорд, — сказала мадемуазель Лафой. — И любого возраста. Вы хотите мальчика?

— Нет-нет. — Тристан махнул рукой. — Благодарю вас, мадемуазель. Принимая во внимание мое теперешнее положение и занимаемую должность, я вынужден отказаться от подобного рода удовольствий. Боюсь, понимаете ли, слухов и всего такого.

Мадемуазель Лафой мгновенно переменилась в лице, словно Тристан дал ей пощечину.

— Милорд, я напоминаю вам, что секретность — это главное, на что мы опираемся в своей работе, — ответила она с достоинством. — Вы можете просить мадам о любого рода услугах и быть уверенным в том, что все будет сохранено в глубокой тайне.

Тристан сделал вид, что все еще продолжает колебаться. Мадемуазель бросила сердитый взгляд на Федру. Без сомнения, мадам Вострикова и мадемуазель сочли кузена Гарольда досадной помехой, возникшей на пути стремящегося предаться настоящему пороку Тристана.

— Не сегодня, — наконец ответил он. — Но я более чем заинтригован.

В конце коридора мадемуазель Лафой наконец остановилась, сунула кнут под мышку и открыла ключом дверь, толщина которой оказалась дюйма три. Через мгновение перед взорами Тристана и Федры предстала комната, такая же элегантная, как и гостиная, в которой они пили кларет. Справа стояла невероятно большая кровать, самая большая из всех, какие Федре приходилось видеть. Напротив нее — еще одна маленькая и темная комнатка.

Мадемуазель Лафой подошла к стоящему у окна шкафу и открыла его, продемонстрировав большое количество глубоких ящиков. Там, как оказалось, лежала целая коллекция различных предметов из черной кожи и металла, блеск которого навевал мысли о хирургических операциях и потоках крови. Федра почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Женщина снова повернулась к ним, ее соски были нацелены на застывших в нерешительности гостей.

— Милорд, здесь вы найдете все необходимое, чтобы продлить ваше удовольствие, — объяснила она. — Наши девочки и мальчики обучены выдерживать воздействие этих инструментов.

— Превосходно, — сказал Тристан. — И я вижу, дверь здесь достаточно толстая. Стены, полагаю, звуконепроницаемые.

На лице мадемуазель Лафой мелькнула слабая улыбка.

— Разумеется, милорд, — проговорила она, махнув рукой в сторону шкафа. — Если желаете, я могу показать вам кое-что из того, что у нас тут имеется. Мы также можем снабдить вас и более экзотическими вещами.

Тристан сделал вид, что рассматривает содержимое ящиков.

— Нет, я думаю, тут всего достаточно, — сказал он. — А что там за комната? — Тристан кивнул в сторону маленькой комнаты, расположенной напротив кровати.

Мадемуазель Лафой покровительственно улыбнулась.

— Я оставлю вас одних, и вы сами исследуете то, что там находится, — сказала она. — А теперь я могу подать вам ужин. И напитки, какие пожелаете.

— Да, пожалуйста, бутылку бренди, — попросил Тристан. — И шампанское.

Мадемуазель кивнула и исчезла, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Тристан принялся старательно ощупывать стены, заглядывать за шторы, шкаф, кровать и даже сунул нос за мраморную статую в углу.

— Что ты ищешь? — спросила Федра, идя за ним.

— Смотровые отверстия, — объяснил он. — Потайные двери, в общем, что-то в этом духе.

Федра перешла к противоположной стене и принялась осматривать ее.

— Они следят за посетителями?

— В большинстве борделей так и делают, — сказал Тристан, деловито поднимая портрет леди, доставляющей себе удовольствие с помощью какого-то загадочного инструмента. — Но не здесь. — Картина соскользнула на пол. — Я думаю, что мадам сосредоточена по большей части на искусстве шантажа.

Закончив со стеной, Федра перешла в маленькую комнатку.

— Не заходи! — только и успел крикнуть Тристан. Но было уже слишком поздно.

Он схватил Федру прямо на пороге комнаты, ее глаза расширились, и в них застыл ужас.

— Господи! — прошептала она. Тристан резко дернул ее за руку.

— Идем, Фе, — тихо сказал он. — Тебе не нужно видеть этого.

Но вид сцен или вещей, внушающих ужас, всегда завораживает, и иногда отвернуться от этого не хватает сил. Высоко, почти у самого потолка, располагалось небольшое зарешеченное оконце, являвшееся единственным источником света. В стену были вбиты металлические крюки всех размеров, а на крюках висели цепи и предметы неясного назначения, на которые невозможно было смотреть без содрогания, — все это напоминало средневековые пыточные приспособления.

Когда Тристан увидел выражение лица Федры, ему показалось, что на него вылили ведро холодной воды. Он быстро вывел ее из маленькой комнаты и заключил в объятия. Сжавшись в комок, она уткнулась лицом в его шею.

— Прости, Фе, — пробормотал он, кладя руку ей на затылок. — Эта комната пахнет кровью. Вострикова превратила людские слабости и пороки в чудовищное ремесло. Она заставляет мужчин пристраститься к пыткам и всем этим ужасам. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты сюда шла?

Она подняла голову и снова посмотрела в сторону маленькой комнаты, но ее взгляд был невидящим, отрешенным.

— Тристан, знаешь, мне нравилось все, что ты делал со мной, но в этой комнате творится зло.

Он снова прижал ее к себе и поцеловал в кончик носа.

— Фе, то, что тебе понравилось, — это самые обычные постельные игры, — объяснил он. — Тебе нравится доминирующий тип партнера. Но там, в той комнате, один человек причиняет другому боль. Один партнер возбуждается от вида мучений другого. И это совершенно не имеет никакого отношения к тому, чем мы занимались с тобой.

Тристан притянул ее к себе и крепко обнял.

— Фе, дорогая, — тихо сказал он, — когда мы уйдем из этого места, ты должна забыть все, что здесь видела. И прости меня за то, что я позволил тебе сюда прийти.

Неожиданно дверь распахнулась. Тристан быстро выпустил Федру и обернулся — на пороге стояла мадемуазель Лафой, и ее глаза горели любопытством.

— Ах, пожалуйста, продолжайте, не обращайте на меня внимания! — Уголки ее красных крупных губ слегка приподнялись. — Вот я привела для вас Салли и Флору… — Она подняла руку, и девушки вошли в комнату. — Но, кажется, вам уже не требуются их услуги?

Федра недовольно поморщилась.

— Мы хотели девочек с рыжими волосами, — запротестовала она, указывая пальцем в сторону той девушки что была поменьше. — А эта блондинка.

Глаза мадемуазель Лафой злобно сверкнули.

— У Флоры золотисто-рыжие волосы, мистер Толбот, — сухо заметила она. — И, уверяю вас, она обслужит вас так, что вам понравится.

— Но ее волосы, — медленно проговорила Федра, — не рыжие. Уведите ее и пришлите нам другую.

Тристан примирительно поднял руку.

— Гарольд, мальчик мой дорогой, она очень даже подходящая цыпочка, — сказал он. — Но есть ли у вас кто-нибудь с чуть более темными волосами, мадемуазель? Флору мы тоже оставляем.

— К сожалению, больше никого нет с таким или подобным цветом волос, — почти сердито проговорила мадемуазель Лафой. — Я могу привести вам брюнетку, если пожелаете.

Тристан подтянул Флору к себе. Девушка выглядела испуганной, в ее расширившихся глазах застыл ужас.

— Спасибо, мадемуазель, — пробормотал он. — Флора подойдет нам.

— Благодарю вас, милорд. — Мадемуазель Лафой слегка поклонилась. — И вот, пожалуйста, закуски и напитки.

В комнату прошла служанка с уставленным разными блюдами и бутылками подносом, водрузила все это на низкий столик и тут же исчезла.

— Не беспокойте нас до рассвета. — Тристан принялся деловито снимать свой сюртук. — Присмотрите за этим, мадемуазель.

— Конечно, конечно. — Она снова наклонила голову. — Хорошего вам вечера, джентльмены. — Мадемуазель Лафой вышла из комнаты, захлопнув дверь, которая своей формой и толщиной напоминала надгробную плиту.

Та, которую звали Флорой, издала тихий стон. Полный тоски взгляд Федры снова скользнул по девушкам. Перед ней стояли два раскрашенных манекена в платьях с очень глубоким декольте. До этого момента Федра надеялась, что к ним обязательно приведут Милли, она была даже уверена в этом. А вместо матери Присс перед ней стояли два дрожащих существа, вызывавших сочувствие и жалость. Ни одна из них даже отдаленно не напоминала Милли. Флору била дрожь, и этого нельзя было не заметить. Она напоминала прихваченного вилами кролика в огороде.

Тристан наполнил два бокала шампанским и передал их девушкам.

Флора не мигая смотрела на бокал, как будто никогда в жизни не видела такой вещи.

— Чего вы желаете, сэр? — спросила девушка, которую звали Салли. — Мы можем раздеться и лечь с вами обоими, если вам так нравится.

— Давайте не будем спешить, дорогуши, — торопливо проговорил Тристан и быстро налил себе бренди. — Присядьте пока. Давайте немного познакомимся.

Девушки переглянулись, но сели, как-то неуклюже держа бокалы в руках. Тристан принялся расхаживать перед ними.

— Скажите мне, девочки, вам нравится здесь?

Салли заколебалась.

— Я здесь всего несколько дней. — Она приподняла одно худенькое плечико. — Но здесь у меня есть крыша над головой. И нас кормят каждый день.

Девушка выпрямилась и поправила складки на своем ярко-синем блестящем платье, ее грудь слегка колыхнулась. «Нас кормят каждый день» — Федра повторила эту фразу про себя, чувствуя, что к ее глазам тут же подступили слезы. Ради этого девушка в синем платье, нелепо держащая бокал с шампанским, должна была продавать свое тело и терпеть издевательства извращенцев. Конечно, Федра прекрасно знала, что такие явления, как проституция, существуют в природе, но видеть, как все это выглядит, смотреть на это собственными глазами было невыносимо.

— Флора? — стал подбадривать вторую девушку Тристан.

Флора упорно молчала, ее плечи поникли, и она вся сжалась в комок. На вид ей было не больше шестнадцати.

— Мне здесь очень нравится, сэр, — наконец прошептала она, стараясь не смотреть Тристану в глаза.

Тристан встал на одно колено и пальцами слегка приподнял подбородок Флоры.

— Могу я задать тебе один вопрос? Сколько времени ты уже тут работаешь?

Разумеется, ей можно было задавать любые вопросы, подумала Федра. Он мог делать с ней все, что угодно. Эти девушки находились здесь для того, чтобы исполнять любые его капризы. Их можно было даже бить…

У Флоры дрогнули ресницы.

— Год, милорд, — прошептала она. — Я начала работать тут с сентября.

— Понятно. — Тристан поднялся, выпил остатки своего бренди и снова посмотрел на Салли: — Моя дорогая, не могла бы ты отправиться обратно на свою половину? И пройти так, чтобы тебя никто не увидел и не обругал?

В глазах Салли появилось удивление.

— Мы должны сначала все сделать, милорд, — сказала она. — Так приказала Вострикова.

— Но мы отпускаем тебя, — повторил Тристан. — Мой друг и я будем развлекаться сегодня только с Флорой.

Тихо вскрикнув, Флора тут же прижала ладошку ко рту.

В эту минуту Салли выглядела так, как будто она все никак не могла решить, обидеться ей или испугаться. Она осторожно поставила на стол бокал и подошла к Тристану, провела пальцами по его лицу.

— Но вы такой красавчик, милорд, — пробормотала она. — Почему я должна уйти?

Тристан скромно улыбнулся, перехватил руку девушки и поцеловал тыльную сторону ее ладони так, словно Салли была благородной леди.

— Спасибо за комплимент, дорогая. Это было от души, и я оценил твой порыв, — спокойно сказал он. — Но мы передумали.

Лицо Салли внезапно покрылось смертельной бледностью, даже стало заметно, как под толстым слоем помады побелели ее губы.

— Нет, — резко проговорила она. — Я… я не могу уйти. Мадам накажет меня, целую неделю меня будут избивать. Я все могу, я сделаю, вам понравится. Обещаю.

Тристан улыбнулся и вложил ей в ладонь несколько монет.

— Ты умная девочка, Салли, — сказал он. — Найди тихий уголок и посиди там немного. Я настаиваю.

Салли подбежала к двери.

— И вы не расскажете старухе Лафой?

— Она никогда ничего не узнает, — заверил ее Тристан.

— Тогда я пошла. Развлекайтесь. — Бросив на них последний взгляд, девушка выскользнула за дверь.

Глаза Флоры наполнились слезами, она была готова разрыдаться. Проходя мимо Федры, Тристан тихо шепнул ей:

— Как ты думаешь, она что-нибудь знает?

Федра пожала плечами:

— Возможно, но у тебя нет на расспросы времени. Иди. Я сама поговорю с ней. Если она здесь год, то наверняка должна знать, что случилось с Милли.

— Я тоже так думаю. — Тристан снова бросил взгляд на Флору. — Но мне что-то не нравится ее вид. Кажется, она плохо себя чувствует. И, что бы ты ни узнала, мы вытащим ее отсюда.

Федра кивнула.

— Предоставь это дело мне, — сказала она. — И помни, ты должен закончить, когда часы на Святой Анне пробьют полночь. Так или иначе, но мы встречаемся с тобой на кухне, как и планировалось. А теперь иди.

Тристан с беспокойством окинул взглядом Федру, а потом быстро расспросил Флору о том, где в доме находились кладовые, прачечная, комнаты для слуг, туалеты, — эти вопросы невозможно было задавать клиентам Востриковой, с которыми он разговаривал раньше. Девушка подробно ответила на все вопросы, и при этом ее голос звучал монотонно, в нем не ощущалось ни намека на какую-либо заинтересованность. Федру это поразило. Казалось, девушку уже просто ничто не могло удивить, и ко всему остальному она относилась так же равнодушно. Тристан прав. Флору нужно было вытаскивать из железных тисков Востриковой.

Около двери Тристан снова остановился, приподнял вверх подбородок Федры и потом поцеловал ей руку.

— Только, ради Бога, будь осторожна, Фе.

Федра кивнула, стараясь не выдать страха, который внезапно шевельнулся у нее в груди. Выпустив Тристана и закрыв за ним дверь, она вернулась к сидевшей на стуле девушке.

— С тобой все в порядке, моя дорогая?

Та зажмурилась, словно ожидала, что ее ударят. — Д-да.

— Флора, мы не сделаем тебе ничего плохого, — проговорила Федра уже своим обычным голосом. — Послушай, у меня нет времени все тебе объяснять. Ты хочешь остаться жить в этом доме? Или ты хотела бы вернуться домой?

Ее лицо сморщилось, и она быстро закивала. Несмотря на то что сейчас Флора выглядела не лучшим образом, она была красива.

Федра взяла руку девушки в свои ладони и слегка пожала ее.

— Тогда сегодня мы заберем тебя с собой, — сказала она. — Вострикова не заставит тебя больше ничего делать. Клянусь.

Девушка смотрела на Федру удивленными глазами, не понимая, что происходит. Пройдя кокну, Федра бросила взгляд на улицу. Снова начался дождь, в желтом конусе падающего от фонаря света поблескивали дождевые струи. Камни на мостовой казались покрытыми лаком. От пустынной улицы веяло унынием и одиночеством.

— Флора, мне хотелось бы узнать кое-что, — мягко проговорила Федра. — Мы ищем одну девушку здесь. Я уверена, ее держат в этом доме против воли. Ее зовут Милли Дейлз, и у нее рыжие волосы. Она здесь?

Флора молча покачала головой.

«Мы опоздали», — мелькнула мысль в голове Федры. Неожиданно она почувствовала, что ее нервы начинают сдавать. Слишком уж много впечатлений обрушилось на нее в этот вечер. Ее глаза защипало от слез. Какая же она наивная! Тристан тысячу раз прав.

— Не сегодня.

— Что? — Федра быстро повернула голову к Флоре. — О чем ты говоришь? Она была здесь?

Девушка громко шмыгнула носом.

— Ее увезли неделю назад, — сказала Флора. — Появляется здесь, потом снова исчезает. Так распорядилась мадам.

В сердце Федры снова проснулась надежда.

— Значит, она вернется? Флора снова зашмыгала носом.

— Возможно, завтра. Да, думаю, завтра.

Федра прошла через комнату, остановилась, сжала перед собой руки.

— Флора, послушай меня, — снова заговорила она. — Мы собираемся забрать отсюда тебя и Милли. Но сначала ты мне должна все рассказать.

Тристану понадобилась четверть часа, чтобы бесшумно пробежать по длинному и извилистому, как кроличья нора, коридору, заглянуть в несколько туалетов и кладовок. Некоторые двери были открыты, другие закрыты, но мистер Кембл снабдил его универсальной отмычкой, для которой не существовало преград. Неожиданно Тристан услышал шаги и голоса.

Как выяснилось, у мадам Востриковой была привычка играть по вечерам в шашки с одним из своих охранников. Ее кабинет располагался на первом этаже в правом крыле дома, а ее личные покои находились двумя этажами выше. Чтобы проникнуть в кабинет, Тристан забрался сначала на чердак, потом спустился в комнату, служившую неким подобием склада для старой мебели, в которой легко было спрятаться, и затем двинулся к узкой боковой лестнице. Постоянно прислушиваясь к звукам, он прошел два пролета вниз по лестнице. Сверху было видно, что ступеньки заканчивались у входа в большой холл, в котором горел свет. Глубоко вздохнув, Тристан прижался к искусственной пальме стоявшей на площадке.

— Да. Принеси мне мою шерстяную шаль, Лаврин, — скомандовала Вострикова. — А ты, дорогуша, подбрось-ка угля в огонь.

Дверь закрылась. Через пару минут из холла вышел мужчина и стал быстро подниматься по той лестнице, по которой только что спустился Тристан. Так как было темно, он, разумеется, не заметил спрятавшегося за пальмой человека. Это оказался тот самый приземистый, мрачного вида мужчина, который встретил их с Федрой у входной двери и затем провел к Востриковой. Вдалеке послышался бой часов на Святой Анне. Одиннадцать.

Кабинет Востриковой находился рядом с холлом. Быстро дойдя до двери кабинета, Тристан достал свою универсальную отмычку, моментально открыл замок и бесшумно проник в небольшую комнатку, располагавшуюся непосредственно перед кабинетом. В единственное маленькое окно проникал тусклый свет фонаря с улицы и освещал стоявший у стены ряд стульев и кресел. Здесь также находился письменный стол и стеклянный книжный шкаф.

Открыть следующую дверь оказалось немного сложнее, но Тристан справился и с этим. Кабинет был небольшим, но обставлен изящной, элегантной мебелью красного дерева, в нем преобладали бордовые и золотистые оттенки. Полированный стол казался бесконечно длинным. На нем стояла лишь настольная лампа и лежала украшенная орнаментом коробочка из сандала. Тристан осторожно приподнял крышку. В коробке оказались сигары. Прекрасные, ароматные сигары и плиточный табак. За столом стоял шкафчик с четырьмя ящиками. Тристан включил лампу и принялся отмычкой открывать ящик за ящиком. В них он обнаружил бухгалтерские книги, рецепты и корреспонденцию, в основном на английском языке. После получаса самого добросовестного исследования содержимого стола Тристан пришел к выводу, что ничего ценного мадам Вострикова здесь не хранила. В столе — тоже ничего, просто мусор. Воск, чернила, бумага для писем, аккуратная стопочка счетов.

Тристан взял лампу со стола и стал быстро осматривать мебель, заглядывать за картины, стараясь стоять и передвигаться так, чтобы свет лампы не был виден в окне со стороны улицы. Но по этому поводу Тристан особенно не беспокоился — все еще шел сильный дождь.

Его поиски не увенчались успехом, и он вернулся к шкафчику за столом. Он снова осмотрел все ящики. Нижний ящик был пустым, и Тристан стал нажимать руками на его боковые стороны, затем на дно. Неожиданно послышался тихий щелчок и нижняя часть ящика выдвинулась вперед, обнаружив две небольшие полочки, больше похожие на два подноса.

Тристан осторожно достал эти полочки-подносы, а вместе с ними и аккуратно перетянутые тесьмой пачки писем и бухгалтерские книги. Ему сразу стало понятно, что он нашел то, что нужно. Просмотрев несколько писем, Тристан убедился в своей правоте — да, именно это он и искал. Письма в основном были на русском. Унести с собой все не представлялось возможным, так как писем оказалось слишком много. Судя по датам, эта была корреспонденция, накопившаяся за целый год. Такой большой сверток нельзя будет скрыть под пальто.

Он огляделся по сторонам и вдруг обнаружил на спинке одного из кресел небрежно брошенную черную шерстяную шаль. Потерянная шаль мадам, подумал Тристан. Ему в голову пришла неожиданная идея, заставившая его немного развеселиться.

Быстро разложив шаль на полу, Тристан ссыпал в нее все письма. Потом он сделал нечто вроде большого свертка и аккуратно перевязал его почтовой веревкой, моток которой был им обнаружен в одном из ящиков. Предполагалось, что люди де Венденхайма наблюдают за домом. Тристан очень надеялся, что они бодрствуют.

Подойдя к окну вместе с узлом, Тристан поднял лампу и покачал ею несколько раз из стороны в сторону. Затем он открыл окно и стал опускать сверток на веревке вниз. Время от времени шаль мадам цеплялась за кирпичи.

Вдруг Тристан остановился. Что делать, если этот сверток первым обнаружит какой-нибудь случайный прохожий? Впрочем, нет. Вряд ли кому-нибудь вздумается сейчас, во время дождя, прогуливаться под окнами борделя. Опустив еще немного сверток, Тристан выпустил из рук конец веревки. Шаль с письмами упала на мостовую.

Он высунул голову из окна и огляделся по сторонам, пытаясь убедиться, что никто ничего не заметил и не услышал. В подвале сейчас вряд ли кто-нибудь находился. Там хранили уголь и вино, и ночью там никого не должно было быть. Разумеется, никто и не появился, чтобы взглянуть на подозрительный сверток, вывалившийся из окна. Облегченно вздохнув, Тристан закрыл окно.

В эту самую минуту, грохоча колесами, по улице проехала карета. Черная элегантная двуколка. Под самыми окнами борделя она остановилась. Тристан быстро опустился на диван, но продолжал наблюдать за происходящим на улице. Кучер спрыгнул с козел и прикрутил поводья к фонарному столбу. Хотя падавший от фонаря свет был тусклым, но лицо мужчины Тристану рассмотреть удалось.

Джордж Неббетт чуть ли не бегом поднялся по лестнице. По лестнице парадного подъезда. Тристан тихо выругался. Теперь вся операция была под угрозой.

Через несколько секунд Неббетт принялся стучать в дверь так яростно, словно был не в своем уме. Тристан оглядел комнату и быстро прокрутил в голове все возможные варианты спасения, имевшиеся в его распоряжении. Если кто-нибудь сейчас войдет сюда, то ему будет некуда деться. Можно, правда, выбраться на улицу через окно, но перед подъездом все еще стояла карета и его непременно заметят. Но если даже и не заметят, он не мог сбежать и оставить Федру одну в доме. Ему придется придумать что-нибудь еще. В коридоре послышались голоса — это шел Неббетт в сопровождении кого-то из слуг.

Думать было уже некогда, шаги приближались, тяжелые, решительные и легкие, быстрые, угодливые. Эти люди обменивались резкими словами. Наконец загремел вставляемый в замок ключ. Тристан сразу понял, что сейчас его схватят.

Теперь ему оставалось лишь одно. Он взял сигару, поднес ее к фитилю лампы, затянулся и уселся в кресло, положив ноги на стол Востриковой.

Услышав грохот в другом конце дома, Федра застыла на месте, мгновенно забыв о существовании стоявшей рядом с ней Флоры. Тристан говорил, что в это время здесь обычно бывает тихо. Никто не должен был так бесцеремонно нарушать спокойствие клиентов. Что же могло случиться? Слышно было, как забегали слуги, послышались сердитые крики. В воздухе запахло опасностью. Федра вышла в коридор и с тревогой стала прислушиваться к звукам нарастающей паники.

— Мне не нравится, когда меня беспокоят так поздно, мистер Неббетт. — По пустому коридору эхом прокатился голос Востриковой. — Я уверена, это может подождать до утра.

Федра быстро отошла в тень — в другом конце коридора стояла мадам, ее лицо было перекошено от гнева. В руках она держала связку ключей.

— Мадам, поверьте, дело не терпит отлагательства. — Высокий сухопарый человек с тонким носом наступал на Вострикову, нервно теребя в руках промокшую шляпу. — Мне только что сообщили новости, которые выглядят более чем тревожными.

Отпустив слугу, Вострикова пригласила мужчину следовать за ней.

— Идемте, — сказала она, позвякивая ключами. — Но только быстро. — Ее черные шелковые юбки скользнули за угол.

Через мгновение исчез и незнакомец. Снова послышалось звяканье ключей.

Но где же был Тристан? Ведь Вострикова и мужчина кажется, собирались зайти в ее кабинет. Разве Тристан отправился куда-то еще? У Федры оглушительно застучало сердце, в ушах зашумело. Она на мгновение закрыла глаза.

Нет, Тристан не успел еще уйти из кабинета, Федра точно знала это. Прикусив губу, Федра достала из кармана маленький пистолет, который ей дал мистер Кембл. Ее пульс сделался еще чаще.

— Спускайся вниз без меня, Флора, — прошептала Федра, бросив взгляд на девушку. — Спрячься на кухне и сиди там тихо до тех пор, пока не придет кто-нибудь из нас.

Увидев в руках Федры пистолет, Флора опрометью бросилась бежать по лестнице. Федра же, держась в тени, быстро пошла по коридору. Доносившиеся из глубины дома голоса стали громче. Пистолет показался Федре странно тяжелым, и еще он был каким-то очень холодным, как что-то неестественное, мертвое, несовместимое с жизнью. Она сильнее сжала его, припомнив советы мистера Кембла.

— Я же говорю вам, этот негодяй просмотрел мои бумаги! — Голос мужчины звенел от напряжения. — Он обманул мою жену и сумел остаться один в библиотеке на некоторое время. Она сегодня призналась мне.

— Он что-нибудь взял? — спросила мадам. — Все ли лежало на своих местах?

— Да, но… Нет, все было на своих местах! — проревел тот же голос. — Но я чую беду. Я говорю вам, нас поймали.

Послышался резкий смех Востриковой.

— Да вы просто трус, Неббетт, — ответила она. — Всем известно, что Эйвонклифф просто очаровательный дамский угодник, не более того. — В голосе мадам появилась непривычная нервозность.

Федра подошла к основанию лестницы и посмотрела вверх. На втором этаже было темно и тихо.

— Вы можете думать о нем все, что угодно, — сказал мужчина. — Но он оказался хитрым лисом — флиртуя с моей женой, он занимался совсем другими делами.

Федра быстро пересекла открытое пространство и спряталась за распахнутой дверью.

— Но с вашей женой переспала половина всего света, Неббетт. — Голос мадам угрожающе поднялся на полтона. — Господи, так вот в чем дело! Значит, вы оторвали меня от игры в шашки только для того, чтобы сообщить мне о своей семейной драме?

— Вы еще не знаете самого плохого. — Человек, которого звали Неббеттом, горестно всплеснул руками и сцепил их перед собой. — Лорд Хокстон не принял меня сегодня. Дворецкому запретили пускать меня в дом.

— Он болен, — бросила мадам. — Со дня на день он умрет.

— Вы не знаете Хокстона! — вскрикнул Неббетт. — Он перестанет работать только тогда, когда перо вывалится из его окоченевшей руки и в крышку его гроба вколотят гвозди. Нет, мадам, послушайте, это все не так просто, как вам кажется. Мне указали на дверь. О, пожалуйста, пожалуйста, помогите мне. Я разоблачен.

— Помочь вам? — с недоверием в голосе переспросила мадам.

— Мадам, — снова вскрикнул Неббетт, вцепляясь в ее рукав, — вы знаете, что они делают с предателями в этой стране?

Вострикова громко рассмеялась.

— Я знаю, что делают с предателями в моей стране, Неббетт, — ответила она. — В Англии очень гуманно обходятся с предателями. Они умирают быстро и безболезненно.

— Но хотя бы отдайте мне письма, — стал умолять ее Неббетт. — Я уверен, вы уже прочитали их. Вряд ли они вам теперь нужны.

Вострикова покачала головой, но потом, смягчившись, проговорила:

— Что ж, возьмите их и после этого оставьте меня в покое. — Она повернулась, собираясь наконец открыть дверь кабинета.

— Мне нужны они все! — взвизгнул Неббетт. — Я должен сегодня спрятать их куда-нибудь…

— Тише, — шикнула на него Вострикова. Затаив дыхание, Федра смотрела, как открывается дверь. — Все ваши письма в целости и сохранности.

— Уже нет, — послышался веселый голос Тристана откуда-то из глубины кабинета.

— Боже мой! — закричал Неббетт, забежав в комнату. Мадам Вострикова вошла за ним следом.

Федра осторожно заглянула за дверь, но увидела только лежащие на столе ноги Тристана. Что ж, смело с его стороны! Приободренная веселым тоном Тристана и его безрассудной храбростью, Федра прокралась в маленькую комнату перед кабинетом и встала за спиной мадам. Внимание Неббетта и Востриковой было полностью сфокусировано на Тристане.

Мадам Вострикова прошла к столу и встала около него.

— Милорд Эйвонклифф. — Ее голос прозвучал до странности спокойно. — Вы удивляете меня. А я, признаться, не люблю сюрпризов.

— Его величество правительство тоже не любит сюрпризов, да будет вам известно, — проговорил Тристан, перекатив сигару из одного угла рта в другой и пыхнув ею. — Кстати, мадам, эти сигары просто превосходны. Скажите, где вы их покупаете?

Неббетт вцепился в руку мадам.

— Убейте его! — прошипел он. — Позовите вашу охрану! Письма у него!

На лице Тристана появилась ухмылка.

— Уже не у меня, — сказал он. — К сожалению, я не умею читать по-русски, поэтому мне пришлось переправить их к тем, кто в совершенстве владеет этим языком.

— Это ложь! — прошептала Вострикова и сложила руки перед собой. — Из этого дома никто не уходит и никто сюда не приходит без моего ведома. Письма здесь, я уверена. И сейчас мы их найдем, милорд.

— Что ж, в таком случае ищите. — Его улыбка стала еще шире. Затем Тристан встал и поставил одну ногу на середину стула, словно он был тут хозяином и ситуация развивалась в соответствии с его правилами. — Открывайте ваши секретные ящики. Но вы ничего в них не найдете. Они пусты.

Неожиданно Вострикова наклонилась вперед, как-то пошевелила руками, и из ее рукава выскользнуло что-то длинное и блестящее.

— Я не позволю вам все разрушить! — закричала она, взмахнув ножом. — Неббетт! Хватайте его!

— Я? Его? — Неббетт поморщился, словно собирался разрыдаться.

— Живо, я вам говорю! — бросила Вострикова. — Или, клянусь, вам следующему я перережу глотку.

— Не надо так торопиться, — проговорила Федра своим обычным голосом. Она медленно подняла пистолет двумя руками, как учил ее Кембл. — Никому вы ничего не перережете.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Тристана, и он побледнел. Вострикова быстро оглянулась, ее глаза зло засверкали.

— Кажется, это наш милый мистер Толбот, — прошептала она, ее рука с ножом дрогнула. — Ах, это маленькая сучка! Как же я сразу не рассмотрела?

— Фе. — Тристан повернулся к Федре и вытянул вперед руку. — Фе, у меня все под контролем.

— Но у нее нож, — прошептала Федра. — И я только…

Все случилось почти мгновенно. Вострикова подняла голову и посмотрела куда-то за спину Федры. Федра не увидела, а, скорее, почувствовала, что рядом с ней возник человек. Мгновение — и крепкая рука сжала ее горло, и тут же его коснулась холодная сталь.

— Опусти пистолет, — проговорил глубокий голос с иностранным акцентом. — Смею заверить, мой нож быстрее.

Неббетт отшатнулся назад, его лицо покрылось смертельной бледностью.

— Слава Богу! Лаврин!

— Делай, что он сказал, Фе, — удивительно спокойным голосом приказал Тристан. — Все в порядке.

Она, не отрывая глаз, смотрела на него. Тристан незаметно кивнул и подмигнул ей. У него был план. Федра бросила пистолет, он упал на ковер и затем исчез под низким комодом.

— Убей ее, Лаврин! — проговорила Вострикова, с трудом сдерживая ярость и дрожь в теле. — Убей ее немедленно!

Кончик лезвия чуть сильнее уперся в горло Федры. Не долго думая Тристан прыгнул к Востриковой и одной рукой схватил ее за запястье, а другая его рука опустилась к ботинку.

— Ложись, Фе!

Внезапно что-то мелькнуло в воздухе, на мгновение попав в поток света, сверкнуло. Послышался тихий глухой удар, и стоявший рядом с Федрой человек вздрогнул. Отступил на шаг назад, вскрикнул и вдруг стал падать, увлекая ее за собой на пол. Неббетт громко закричал и опрометью бросился из комнаты. Дверь за ним захлопнулась, и замок защелкнулся.

Федра быстро поднялась и отшатнулась в сторону от корчившегося в агонии мужчины. В его правом плече, чуть пониже ключицы, торчал нож.

— Тристан, — пробормотала Федра и облегченно вздохнула. Сейчас она пребывала в состоянии шока, и поэтому совсем забыла о своем пистолете, который по-прежнему лежал под комодом. Покачиваясь и держась рукой за плечо, Лаврин неожиданно поднялся с пола. В это мгновение Вострикова схватила со стола лампу, единственное оружие, имевшееся в ее распоряжении, и повернулась с ней к Федре.

— Мои бумаги, Эйвонклифф! — твердо сказала она, поднимая лампу выше. — Отдайте их немедленно! Иначе, клянусь, я превращу всех вас в жаркое!

Федра прижалась спиной к стене. Если мадам бросит сейчас горящую лампу на ковер, то вся комната мгновенно вспыхнет и они окажутся в ловушке. Лампа в руке мадам сильно дрожала, а в ее расширившихся глазах полыхала ярость.

— Вы выиграли, мадам, — проговорил Тристан, слегка ослабив свою хватку. — Поставьте лампу на стол…

— Хватит болтать! — закричала она, качнув лампой. Казалось, еще мгновение, и пламя вырвется наружу. На стенах заплясали зловещие тени.

— Лилия, нет! — Лаврин шагнул к ней, протянув вперед руку. Он споткнулся, снова схватился рукой за плечо, из которого все еще торчал нож.

Потом, размышляя обо всем этом, Федра уже не могла точно сказать, потерял ли в тот момент Лаврин сознание или просто споткнулся. Но, так или иначе, он упал на Вострикову, и она выронила лампу из рук. Лампа упала на пол, масло брызнуло на ковер и на юбки мадам, которые мгновенно вспыхнули. Она закричала и попыталась руками сбить пламя с одежды.

Неожиданно для себя Федра почувствовала прилив сил и, схватив Лаврина за щиколотку, попыталась стащить его с ковра. Тристан мгновенно оказался около нее и взял Лаврина за другую ногу. Вместе они оттащили его к двери, но нож по-прежнему все еще торчал у него в плече. Вострикова каталась по полу, визжала, сбивала пламя, отчего огонь разгорался еще сильнее.

— Беги! — прокричал Тристан Федре.

— Нет, — ответила она, прижимаясь к двери. — Нет!

Огонь охватил почти половину комнаты, становилось нестерпимо жарко, от едкого дыма было трудно дышать.

— Фе, мы уйдем вместе! — Тристан подтащил Федру к окну и посадил ее на подоконник. Все еще продолжая колебаться, она открыла створку окна и свесила ноги на улицу.

— Господи! Здесь высоко! — вскрикнула Федра, посмотрев вниз.

Тристан быстро поцеловал ее.

— Не так высоко, как кажется, дорогая. Клянусь.

Времени на размышления уже не оставалось — Тристан сунул Федре в руки конец пояса, за который она должна была держаться при спуске, и столкнул ее вниз. Она соскользнула с подоконника, стукнулась спиной о кирпичную стену, упала на что-то твердое и плоское и потеряла сознание.