О ЛЮДЯХ И КРОЛИКАХ

Протест как предмет первой необходимости демократии

Эксперименты над животными необходимы для медицины. На хрюшках, кроликах и крысах проверяют различные препараты. От животных требуется информация. Причем не искаженная. Представьте себе, если бы кролики умели терпеть и регулярно докладывали бы «наверх» экспериментаторам: полностью поддерживаем и одобряем внутривенные препараты…

К счастью, животные лишены разума. Их реакция естественна, что делает их полезными для ученых. И науки.

А люди, к несчастью, наделены разумом. И на все реформы сверху отвечают: «Жить стало веселее», «Только бы у вас хватило терпения, товарищ президент».

Таким образом, своим молчанием, терпением и мнимой поддержкой народ искажает результаты экспериментов власти по улучшению благосостояния страны.

Гражданский долг каждого - адекватно реагировать на любые действия власти.

Наш обозреватель Борис Кагарлицкий, наблюдая за политическими движениями масс, нашел их (движения) ложными. И решил написать о людях и кроликах.

Над нами можно экспериментировать, как над кроликами. Нет, лучше, чем над кроликами. Ибо мы умеем переносить боль и унижение. Беда в том, что кролики, обладай они такими замечательными чертами, давно погубили бы науку. Ведь для успеха эксперимента нужна обратная связь. Нужна естественная реакция. Если народ терпит, власть считает, что все в порядке. И продолжает в том же духе. Пока не станет уже совсем плохо. Для власти, разумеется.

Из всех демократических принципов мы выучили только один: терпимость. Причем понимаем ее как-то странно. Мы нетерпимы к чужому мнению, к чужой личности (кто это сказал? Ах, он? Так я и слушать не буду). Но к различным политическим и социальным безобразиям, происходящим буквально у нас на глазах, мы терпимы невероятно. Мы выработали стопроцентную терпимость к воровству, эксплуатации, произволу, несправедливости.

Вообще-то, для того чтобы существовала демократия, все должно быть наоборот. Терпимость к чужому мнению и нетерпимость к несправедливости - две стороны одной медали. Без одного не будет другого.

Вот уже несколько месяцев с Запада приходят необычные новости и неожиданные телекартинки. Баррикады и демонстрации, толпы молодых людей, противостоящих полиции, заставляют вспомнить 1968 год. Возвращение в прошлое? Или назад в будущее? Что происходит? И как это относится к нам?

В нынешнем году первомайские репортажи основных телевизионных каналов - ОРТ и «обновленного» НТВ - выглядели исключительно странно. Показав привычные картинки с профсоюзного и «народно-патриотического» митингов, телевизор на несколько мгновений перенес нас как бы в другой мир, где тысячи демонстрантов осаждали здание Мирового банка в Лондоне или пытались блокировать шествие неонацистов в Берлине. После этого дикторы успокоили нас, заявив, что до Москвы первомайская волна «погромов» не докатилась и у нас подобных безобразий быть не может. Короче, спасибо товарищу Зюганову!

Несколько слов о «погромах»: те, кто в отличие от большинства из нас, умудрился в этот день по спутниковому TV посмотреть SkyNews или какой-либо иной западный канал, обнаружили, что толпа в Лондоне стояла довольно мирно, лишь отбивая попытки полиции рассеять людей. Задача демонстрантов была в том, чтобы блокировать Оксфорд-стрит, а для этого ничего громить не требовалось. Все магазины сами закрылись, а контора Мирового банка нормально работать оказалась не в состоянии. Сооруженная студентами-историками катапульта в Квебеке обстреливала полицию плюшевыми мишками, из которых сыпались листовки. В Барселоне на прошлой неделе Мировой банк решил вообще отменить свою ежегодную встречу, узнав, что полторы сотни тысяч молодых людей и профсоюзных активистов пообещали прийти на демонстрацию протеста.

Выступления подобного рода продолжаются уже около двух лет и, к сожалению, не всегда оказываются столь мирными. Но показательно, что полиция арестовывает преимущественно иностранцев, которых можно выслать, а ни одно серьезное дело против «зачинщиков» до суда не было доведено. Дело вовсе не в «мягкости» закона: попробуйте просто так набить морду полицейскому или разбить витрину магазина - и вам придется долго расплачиваться, а может быть, и сидеть. Но массовые выступления и даже уличные бунты не являются, по крайней мере в англосаксонских странах, по определению незаконными.

Ибо в основе демократии лежит право на восстание.

Это право провозгласили бароны и горожане, выбившие из короля Джона Великую хартию вольностей в XIII веке. На этом же основании американцы в XVIII веке восстали и провозгласили республику. Народ не обязан выполнять распоряжения власти, если законность этих распоряжений сомнительна.

А неповиновение становится не только правом, но и гражданской обязанностью.

Разумеется, против демонстрантов можно применить существующий еще с XVIII века «закон о мятеже», но «бунтовщики», в свою очередь, обвинят власти в заговоре с целью ограничить демократию. Поскольку полиция, ограничивая право на демонстрацию, действует с точки зрения конституционных принципов по меньшей мере сомнительно, любая попытка осудить «зачинщиков» массовых выступлений обернется волной встречных исков и новых протестов, так что власти просто не рискуют идти с серьезными делами в суд.

С нашими властями в такие игры играть бессмысленно. Но спокойствие на московских улицах гарантировано вовсе не свирепостью полицейского режима, а стараниями прорежимных коммунистов и коррумпированных профсоюзных лидеров, которые даже на митинг протеста выходят, чтобы поддержать президента и верноподданнически попросить его оценить их заслуги и включить их в кабинет министров.

Вообще, «самобытность» российского общества состоит в поразительном несоответствии между политическим спектром и общественным мнением.

Судя по социологическим опросам, национал-коммунисты и либералы-западники являются двумя группами меньшинства, к тому же порядком дискредитировавшими себя.

Если же судить по расстановке сил в Думе, страна делится исключительно на эти две группы, между которыми балансирует национал-либеральная власть, умудрившаяся позаимствовать самые отвратительные черты у обеих.

Средства массовой информации с наслаждением тиражируют эту псевдореальность, забывая, что политика не сводится к выборам, а события - к тому, что сочтут нужным показывать по телевизору.

Между тем общество испытывает растущее недоверие к средствам массовой информации и растущую отчужденность от всех официальных политических сил. Дискредитированы не отдельные деятели, а вся система. Как и положено в подобных ситуациях, первой реакцией общества становятся апатия, цинизм и безразличие к политике. Здесь вам не Квебек и не Лондон. Ходить на российские политические митинги бесполезно, ибо у нас даже протестуют в поддержку власти. Причем аполитизм российского общества вызван не отсутствием интереса к политическим или социальным проблемам как таковым, а твердой уверенностью, что ни власть, ни оппозиция решать эти проблемы не собираются. Однако апатия не может продолжаться бесконечно.

1999-2000 годы оказались не только формальным рубежом века. Они знаменовали и рубеж между поколениями. Десять лет назад слова «социализм» или «рабочее движение» вызывали у большинства молодых людей лишь ассоциации с унылыми лекциями советских специалистов по общественным наукам, а левые организации практически неспособны были рекрутировать кадры в интеллигентской среде. После 1998 года ситуация начала резко меняться, и первым симптомом этого стали многочисленные попытки создания профсоюзов среди служащих коммерческих банков и транснациональных предприятий. Причем традиционная профсоюзная бюрократия не имела к этому никакого отношения, все инициировалось снизу. Там, где попытки удавались, никто не торопился присоединяться к старым структурам, доставшимся в наследство от советского времени. Все начиналось как бы на новом месте.

Прошел еще год, и среди молодых представителей среднего класса начала распространяться мода на левые идеи. Можно считать это тоже своего рода западным веянием. Самое радикальное поколение в Англии - это «ровесники тэтчеризма». Когда я спросил кого-то из лондонских студентов, почему он участвует в антикапиталистических выступлениях, он так и ответил: родился при новом порядке, вырос при этом порядке, никакого другого не видел, а этот мне отвратителен. Помните, как наши либеральные публицисты любили рассказывать нам притчу про Моисея, который 40 лет водил народ по пустыне? Вот все водят людей, водят и не понимают, что поколение, которое в этой пустыне выросло, такого издевательства не простит.

Но английская пустыня по сравнению с нашей - цветущий сад!

Дискуссия о левых идеях еще недавно была абсолютным табу для «серьезной» прессы. Газеты и телевидение действовали по привычному советскому принципу «торговли с нагрузкой»: если вы хотите политическую свободу, извольте получить в комплекте с ней и «свободный капитализм», иначе не будет ни того, ни другого. Но и это меняется. Показателями могут быть острый интерес и симпатия, который вызвали в России протесты против «корпоративной глобализации» на Западе.

Когда «Общая газета» опубликовала довольно путаную и враждебную статью о росте левых настроений среди молодежи, это вызвало целую бурю откликов - писем и телефонных звонков в редакцию, выступлений в интернете. Похоже, героем нового поколения становится не преуспевающий менеджер с Уолл-стрит, не бессмысленно прилизанные молодые люди с рекламы растворимого кофе, у которых вот уже десять лет «все только начинается», а радикал, сражающийся с полицией на улицах Сиэтла или Праги.

Кто-то из тележурналистов возмущенно передавал из Лондона, что тамошние российские студенты дружно вышли на улицу вместе со своими однокурсниками. И в самом деле: не отменили бы советских порядков - не учиться бы им в Англии. Правда, учиться за границей начали еще при Горбачеве, когда имен Чубайса и других великих приватизаторов еще никто не слышал. Но главное не это. Против капитализма сегодняшние радикалы протестуют по той же причине, что десять лет назад заставила людей выходить на улицы против «коммунизма». Такова естественная реакция.