"Это вас не убьет" - читать интересную книгу автора (Стаут Рекс)

4

Инспектор Хеннесси из Отдела по расследованию убийств был высоким человеком с худым костистым лицом и юркими черными глазами. Года два назад он грозился утопить Ниро Вульфа в Гудзоне, если тот снова возьмется за расследование убийства на его территории. Но в тот вечер, проходя мимо дивана, где, держа в одной руке бутерброд с ветчиной, а в другой – бутылку пива, сидел Вульф, он даже не взглянул в его сторону. Он был слишком занят.

Время шло. Полицейский комиссар совещался в кабинете менеджера с Чизхольмом и остальными руководителями клуба. В раздевалке окружной прокурор и его помощник уже по третьему или четвертому разу допрашивали спортсменов. По клубу шатались также несколько представителей муниципалитета. Судебный фотограф и эксперт-дактилоскопист уже закончили свои дела и уехали.

Я дал свидетельские показания, однако на этом мои обязанности не закончились. К счастью, Вульфу не требовалось заниматься расследованием убийства, ибо еще до того, как был найден труп, Чизхольм нанял его выяснить, кто опоил игроков. Надо отдать полицейским должное, они не мешали мне собирать необходимую информацию. Я ознакомился с содержимым шкафчика Ферроне и не обнаружил там ничего интересного. Стоя в кабинете Кинни и наблюдая, как выносят труп, я услышал, как лейтенант отдал по телефону указание прощупать всех крупных букмекеров на предмет подозрительных ставок. Несколько позже я нашел на столе протоколы допросов и, никем не замеченный, прочел их.

Я выяснил для Вульфа все, что мог. Бита, которой проломили череп Ферроне, оказалась ценным сувениром. Год назад она принадлежала одному знаменитому игроку и с тех пор хранилась в кабинете Кинни. Отпечатков пальцев на ней не обнаружили. Из восьми бутылок «Бибрайт» две были отравлены, остальные – нет. К другим напиткам преступник не прикоснулся. О том, что Бейкер, Прентисс, Истон и Нил имели обыкновение пить «Бибрайт» перед выходом на поле, знали все. На бутылках никаких отпечатков. Ни таблеток фенобарбитала, ни пустого пакетика из-под них найти также не удалось. И еще тысяча других «не»…

Около восьми часов игроков собрали вместе. Всем, включая тренеров, разрешили переодеться и отпустили по домам, предупредив, что они могут понадобиться. Было установлено, что Ферроне появился в клубе после двенадцати часов и тут же стал облачаться в форму. Перед началом матча все игроки собрались у Кинни. Ферроне тоже был там. Куда он делся потом, никто не видел. Отсутствие его заметили лишь перед самым выходом на поле. Когда полиция убедилась, что его не могли убить в кабинете Кинни на глазах у целой команды, бейсболистам позволили разойтись. Пьер Мондор ушел вместе с ними.

В девять часов вечера инспектор Хеннесси в очередной раз прошел через комнату, где сидели мы с Вульфом, даже не взглянув в нашу сторону. Однако вскоре он вновь появился на пороге и позвал:

– Вульф, зайдите, пожалуйста, сюда.

– Нет, – мягко ответил Вульф. – Я кушаю.

– Вас хочет видеть комиссар.

Вместо ответа Вульф повернулся к двери и крикнул:

– Мистер Скиннер! Я ужинаю!

Мне показалось, в его словах прозвучала ирония, что было не особенно вежливо по отношению к Чизхольму, снабдившему нас пивом и бутербродами. Хеннесси хотел что-то возразить, но ему помешало появление комиссара Скиннера, который вошел вместе с Чизхольмом. Подойдя к нам, он спросил:

– Ужинаете?

– Да, сэр, – ответил Вульф и потянулся за следующим бутербродом. – Как видите.

– Такой ужин не в вашем стиле.

Вульф хмыкнул и поднес бутерброд ко рту. Скиннер продолжал дружелюбно улыбаться.

– Я только что узнал, – сказал он, – что эти четверо – Бейкер, Прентисс, Истон и Нил – все еще здесь, хотя им разрешили уйти. Они заявили инспектору Хеннесси, что их попросил остаться мистер Чизхольм. Чизхольм говорит, что сделал это по вашему совету. Насколько я понимаю, вы хотели поговорить с ними, когда здесь не будет наших людей?

Вульф кивнул.

– А что тут противоестественного?

– М-м… – комиссар покачал головой. – Видите ли, я достаточно хорошо изучил вас. Вы не собираетесь сидеть на стадионе до полуночи, проводя формальное расследование. К тому же по просьбе мистера Чизхольма вам уже разрешили побеседовать с этой четверкой и с остальными. Вы что-то затеваете. Хотя Бейкер, Прентисс, Истон и Нил были опоены, но они вышли на поле вместе со всей командой. Таким образом, никто из них Ферроне не убивал. Что вы на это скажете?

Вульф дожевал бутерброд.

– Ничего.

Хеннесси что-то прошипел сквозь зубы.

– Я вам не верю, – дружелюбно сказал Скиннер. – Вы что-то задумали. Что за игру вы ведете с этой четверкой?

Вульф покачал головой:

– Никакой игры.

Хеннесси выступил вперед.

– Послушайте, здесь моя территория, – сказал он. – И, между прочим, расследование убийства – не любительский спектакль.

Вульф удивленно вскинул брови:

– Убийства? Оно меня не касается. Мистер Чизхольм нанял меня, чтобы разобраться в инциденте с фенобарбиталом. Возможно, оба события связаны между собой, но убийство – целиком ваша забота. Впрочем, не исключено, что никакой связи и нет. Мне сообщили, что игрок по фамилии Мойз находится там, – Вульф ткнул большим пальцем в сторону раздевалки, – с окружным прокурором, ибо выяснилось, что в этом месяце он дважды набрасывался с кулаками на Ферроне, когда тот проявлял излишний интерес к его жене. Кроме того, перед матчем Мойз вышел на поле не вместе со всеми, а присоединился к команде лишь за три или четыре минуты до того, как обнаружилось отсутствие Ферроне. Для расследования убийства, мистер Хеннесси, это, возможно, и важно, но к моей проблеме – найти того, кто подмешал наркотик в бутылку, – не имеет никакого отношения. Вы уже предъявили обвинение мистеру Мойзу?

– Нет, – отрезал Хеннесси – Выходит, убийство вас не интересует?

– Как сыщика – нет. Но если вы хотите знать мое мнение как специалиста, вам скоро придется отказаться от выдвинутых версий.

– У нас нет никаких версий.

– Однако двадцати игрокам вы позволили уйти. Мойза вы задержали по причине, о которой я уже говорил. Вы задержали дока Соффера – видимо, из-за того, что, когда обнаружилось отсутствие Ферроне, доктор отправился его искать. Он вполне мог застать его здесь и убить. Вы задержали также Дюркина – опять, вероятно, потому, что он мог оказаться наедине с Ферроне. Он утверждает, что покинул клуб незадолго до выхода команды на поле, отправился на трибуны и все время находился там. Удалось это подтвердить или опровергнуть?

– Нет.

– Значит, вы задержали его потому, что он имел возможность совершить убийство?

– Да.

– А мистера Чизхольма вы задержали по той же причине?

Чизхольм возмутился. Скиннер и Хеннесси переглянулись.

– Мистера Чизхольма мы не задерживали, – сказал Скиннер.

– А должны были бы, если хотите оставаться последовательными, – сказал Вульф. – В час дня я занял место на стадионе. В двадцать минут второго я увидел в соседней ложе Майера и остальных. Чизхольма там не было, он пришел позже. И если вы задерживаете всех, кто имел возможность совершить убийство, то он должен быть в их числе.

Вульф поднес к губам бутылку пива, игнорируя стоявшие рядом бумажные стаканчики, которые он ненавидел.

– Это был просто мой профессиональный комментарий, – сказал он, опуская на стол пустую бутылку. – А что касается инцидента с фенобарбиталом, расследовать который мне предстоит, то я к нему еще не приступал. Да и что я мог сделать в такой суматохе? Здесь топталась целая армия. Конечно, мне разрешили побеседовать с людьми, но все это время ваши подчиненные стояли сзади, дыша мне в затылок. Один из них жевал резинку. Пф! Расследовать убийство и жевать резинку!

– Мы накажем его, – сухо сказал Хеннесси. – Между прочим, комиссар спросил вас, что вы собираетесь делать с этой четверкой.

Вульф покачал головой:

– Не только с четверкой. В число людей, которых, мистер Чизхольм, по моему настоянию, попросил остаться, я включил также доктора Соффера, мистера Кинни, Дюркина и, конечно, самого мистера Чизхольма. Я не собираюсь устраивать любительского спектакля. Мой хлеб – заработок профессионального детектива, и для выполнения своей задачи я нуждаюсь в их помощи. Я, кажется, догадываюсь, почему, занимаясь таким сенсационным делом, вы тратите время на разговоры со мной. Подозреваете, что я замыслил какую-то хитрость, да?

– Верно.

– Что ж, вы правы.

– В самом деле?

– Да! – Вульф неожиданно вскипел. – Разве не пришлось мне высидеть целых пять часов, слушая ваш галдеж? Разве не известно вам все, что известно мне, и даже больше? Разве в распоряжении у вас не двадцать тысяч человек, а у меня один? Но существует единственный маленький фактик, который вы, похоже, обошли должным вниманием и за который я в своем отчаянном положении решил ухватиться. Для проверки своих соображений мне понадобилась помощь, и я обратился к мистеру Чизхольму…

– Мы тоже будем рады помочь вам, – вставил Скиннер. – О каком факте идет речь, и что за соображения у вас по поводу него возникли?

– Нет, сэр, – ответил Вульф. – Это мой единственный шанс получить гонорар. Я хочу…

– Может быть, нам не все известно?

– Вам известно все, не сомневайтесь. Однако раскрывать свои планы я не собираюсь. Вы только испортите дело. Каким бы хлипким ни был мой шанс, я хочу испытать его. К счастью, мне не нужно расследовать убийство, но мое положение от этого не становится легче. Для того чтобы подсыпать в напиток далеко не смертельную дозу наркотика, не требуется выдающегося мотива. Тысяча долларов? Двадцать тысяч? Возможно, это лишь небольшая часть той суммы, которую организатор преступления урвал на сегодняшнем матче. К тому же, не заплатив ни цента налогов. А что касается технического исполнения, то прийти сюда утром, пока здесь никого не было, поставить принесенные бутылки в холодильник и заработать солидный куш мог любой. Скажите, мистер Хеннесси, из тех двадцати человек, которых вы отпустили, можете ли вы поручиться головой хоть за одного, что он не отравлял напитка?

– Я могу лишь сказать, что никто из них не убивал Ферроне.

– А! Убийство меня не касается. Оно – ваша забота. Теперь видите, почему мне приходится прибегать к изощренной игре? В ней мой единственный шанс избежать трудной и, возможно, бесплодной…

Его речь прервал вошедший прокурор. Он сказал, что хотел бы побеседовать с Хеннесси и Скиннером, взял их под локоть и повел в контору Кинни. Чизхольм пошел за ними, хотя его никто не приглашал

Вульф взял бутерброд и откусил большой кусок. Я поднялся, отряхнул крошки с брюк и спросил.

А что это за фактик, о котором вы вели речь? Занятный?

– Не очень. – Он дожевал бутерброд. – Но и он сгодится, если не подвернется ничего лучшего. Очевидно, у полицейских дело обстоит и того хуже. Если б им удалось хоть что-то раскопать… Впрочем, ты их слышал.

– Да, вы заверили их, что знаете ровно столько, сколько они. На самом деле это не так. Вспомните, что я вам сообщил о миссис Мойз. Надеюсь, речь шла не об этом факте?

– Нет.

– Кстати, она должна быть где-то поблизости, дожидаться мужа. Может, у нее удастся выяснить что-нибудь интересное? Попытаться?

Он хмыкнул. Я принял это за одобрение и пошел. У дверей стоял полисмен, с которым я уже имел случай беседовать раньше.

– Мне нужно купить кое-что для мистера Вульфа, – объяснил я ему. – На вход и выход требуется особое разрешение?

– Вам? – переспросил он, двигая лишь правой стороной губ. – Можете идти куда угодно.

– Весьма признателен.