"Превратности судьбы и недоразумения" - читать интересную книгу автора (Зинченко Инна)

Глава 5

Сейчас мы живём в мире, где нас просто не должно быть. Правильно ли это? Должны ли мы влиять на естественный ход событий? Я могу сколько угодно задавать себе такие вопросы, но это ничего не меняет. У меня нет другой жизни, хотя жизней у меня много. Я смотрю на здоровяка Тирто и понимаю, что он гораздо лучше нас, он — настоящий. А мы? Мы искусственные создания. Мы состоим из двух половинок, одна из которых настолько чуждая нам, что мы даже не пытаемся её понять!

Иногда вспоминаю свою первую встречу с Софом и думаю, а что бы было, прими я другое решение? И могла ли я вообще принять другое решение? Всё ли предопределено или я, всё-таки, могу изменить будущее. Нет? А, если очень постараться? Тоже нет? Думаю, что однажды мне это удастся. Не знаю как, но я это сделаю! И что тогда? Я попаду в иную реальность, иной вариант будущего?

Я вскинула голову и попыталась представить себе ту сумасшедшую звезду, которая управляет моей судьбой. Неудачное время для рождения я выбрала. В тот момент, видимо, что-то во Вселенной разладилось ненадолго. Вот и моя жизнь получилась такое странной и неправильной. Мне давно уже пора иметь семью, или хотя бы любимого мужчину. Но ничего нет, кроме этой бесконечной гонки по чужим мирам, к которым я не имею никакого отношения.

— Тирто, расскажи мне об этом мире. — Прошу я.

Его не удивляет мой вопрос. Он готов отвечать на все вопросы, лишь бы с ним общались. Ему нравится разговаривать с себе подобными. Большое, немного жутковатое синее лицо светится, когда его слушают. Он упивается разговором — говорил, говорил и не мог наговориться, как невозможно напиться вволю в дрожащий зной. Он становится немного суетливым и многословным. Мы сидим под гигантским деревом вдвоём, никто нам не мешает. Все разбрелись по лесу. Я почему — то даже не волнуюсь за них.

— Мир, как мир. — Вздохнул Тирто. — Если бы не эти, он был бы самым прекрасным миром!

Эти — это синие человечки из посёлка.

— И много их? — Спрашиваю я. — Синих, их много?

Он пожал плечами. Он никогда не интересовался этим вопросом.

— Наверное, немало, но я знаю только этих, потому, что они — моя семья.

Да, ну и семейка! Но, если есть и другие, то вполне возможно, что они совершенно иные. Или нет?

— Тирто, а они все — людоеды?

— Я всех не знаю, но мне кажется, что — все. Они даже не плохие, они — никакие. Хотя, на побережье, кажется, живут другие. Я их часто видел, но они не хотят со мной знаться. Они, наверное, думают, что я такой же, как эти. А ещё, мне кажется, что они меня боятся, я ведь большой! Очень большой! А я рад, что меня выбросили, иначе я стал бы, как они. Ты их видела? А ещё вода. Там очень плохая вода.

Я кивнула. На его месте я бы тоже радовалась, если бы меня выкинули. Радости маловато жить в таких условиях и с такими родственничками, которые в любой момент могут тебя просто съесть. Хотя, если бы меня выбросили в лесу, я бы точно не выжила. Нет у меня такого дара, как у этого парня.

— Эти существа, внешне так похожие на людей, ничего общего с человеком не имеют. Они пустые. И в глазах у них только пустота, как, впрочем, и в душе. Единственное чувство, которое они способны испытывать это — голод. А ещё мне кажется, что они всех ненавидят, даже себя. Я рад, что я другой! — Гордо заявил он.

Ему есть, чем гордиться. Выжить в таких условиях и остаться человеком — это подвиг. Вот у нас на Земле, к примеру, не всем это удаётся даже в более комфортных условиях.

— Они всегда такими были?

Он задумался. Наверное, в этот момент его воля рождала ответ. Я даже видела по его лицу, как это происходит. Лицо окаменело, глаза смотрят вглубь себя, он и в самом деле сейчас похож на древнего безымянного бога. Такой большой и непроницаемый! Помнится, у моей бабушки когда-то была деревянная фигурка какого-то языческого идола. Бабушка не помнила, откуда она взялась, но относилась к этой статуэтке с почтением, чем здорово нас всех смешила. Она была убеждена, что в этой фигурке таится неведомая сила. После бабушкиной смерти деревянный идол куда-то исчез. Я пыталась его отыскать, но безрезультатно. Вот и сейчас Тирто напомнил мне этого идола. Я чувствовала присутствие силы, мне казалось, что она легонечко касается меня, щекочет и исчезает, чтобы появиться вновь. По небу плывут лохматые облака, похожие на табун единорогов. Удивительно. Я такого никогда не видела. С детства мечтала встретить настоящего единорога. До сих пор уверена, что они где-то существуют. Но мне ни разу не удалось встретить хоть что-то подобное. Жаль, что я не могу попросить Тирто создать это чудо. А ведь он бы смог!

— Не всегда. — Наконец — то выдавил он. — Не всегда. Когда — то что — то случилось с ними. Они изменились. Я не знаю, когда и что с ними произошло. Я не знаю! Но, если ты хочешь, я постараюсь узнать.

Мне было неловко просить его об этом. Я заметила, что ко мне Тирто относится иначе, чем к остальным. Лишённый человеческого общения и элементарной заботы, он чётко улавливал наши эмоции. Ему нетрудно было догадаться, что из всех нас только я по — настоящему сочувствую ему и понимаю, что с ним происходит. Софу на него наплевать. Ари видит в нём всего лишь интересный экземпляр для исследований, Ирф уважает за силу и стойкость, но не больше. Он всё это чувствует и инстинктивно тянется ко мне. Если бы только он. Все дворовые коты считают своим долгом посетить мой дом. Приходиться постоянно покупать кошачий корм, чтобы не ударить лицом в грязь перед гостями.

Большие кожистые листья неизвестного мне дерева укрывали нас от полуденного зноя и любопытных глаз. Ни ветерка, ни облачка. Тишина и покой. Даже не верится, что вчера здесь, в этом райском месте, развернулась такое побоище! Кажется невероятным, что здесь обитают безмозглые каннибалы и опасные сирены. Казалось, что не может быть в этом мире ни опасностей, ни бурь, ни гроз, только тишина и покой. Лес затих, как бы в ожидании бури. Единственными звуками были лишь тихие биения наших сердец и невнятный шорох травы.

— А ты можешь узнать? — Спросила я удивлённо, совсем забыв, кто он такой. — Это реально?

Он рассмеялся и прислушался с нескрываемым восторгом к своему собственному смеху. Вполне возможно, раньше он никогда не смеялся. Тирто заново узнавал себя, и это доставляло ему удовольствие.

— Наверное, могу. Я так думаю. Это не трудно. Узнавать — интересно.

Я видела, что он меняется, меняется на глазах. Существо, не знавшее, что такое общение с себе подобными и не понимающее, кто оно такое, наконец — то, начинало узнавать самого себя! Это его и радовало и пугало одновременно. Он не зверь, нет! Он не такой, как курдыр или эти сумчатые птицы, нет! Он — разумный!

Я достала из кармана слипшуюся шоколадку и протянула Тирто, надеясь удивить его ещё больше.

— Попробуй. — Предложила я.

— Это что? — Недоумённо спросил он. — Что с этим делать?

— Развернуть и есть. — Весело объяснила я.

Мне должно быть стыдно, да! Я никогда бы не предложила эту растаявшую, бесформенную и непонятно, сколько пролежавшую у меня в кармане дрянь, тому, кто имеет хоть какое-то представление о том, что такое шоколад. Но Тирто этого не знал и я, без зазрения совести, решила поразить его воображение этой просроченной сладостью.

Неловкими движениями, стараясь быть при этом очень осторожным, Тирто развернул угощение и скривился.

— Это нельзя есть! — Обиженно заявил он. — Это же…

Я посмотрела на распластанную по фольге, бесформенную массу и поняла на что это похоже.

— Тирто, это совершенно не то, что ты думаешь! — Попыталась я оправдаться. — Это очень вкусно.

— Я это есть не буду! — Категорично заявил он.

Блин! Я бы тоже не стала есть дерьмо, но ведь не всё, что похоже на дерьмо, таковым является.

— Тирто, поверь, это вкусно. Ты такого ещё никогда не ел.

Тирто вспомнил вкус и запах жареного мяса и улыбнулся.

— Да, я рискну. Но, если ты врёшь…

Я догадываюсь, что меня ждёт, если я вру. Надо видеть его кулаки, или вспомнить вчерашнюю потасовку, чтобы понять это.

Сначала он понюхал, потом лизнул. О, да! В глазах — изумление и восторг. Шоколад исчез мгновенно. Он ещё какое-то время прислушивался к своим ощущениям, потом произнёс задумчиво:

— Где ты это берёшь? Я ещё хочу!

Больше шоколада у меня не было, и я почувствовала неловкость. Раздразнила человека и на этом остановилась. По инерции сунула руку в карман и с удивлением обнаружила ещё одну бесформенную плитку, точно такую же, как предыдущая. Наконец-то я увидела, как действуют необычные способности Тирто.

— Я рад. — Так поблагодарил меня Тирто за то, что создал сам. — Это очень вкусно! Это даже лучше, чем личинки тутуана!

Надо думать! Надеюсь, мне никогда не придется есть личинки тутуана, вообще какие-либо личинки.

Тирто весь перемазался шоколадом. У человека в кои-то веки приключился настоящий праздник! Не хотелось портить ему настроение, но пора нам решать свои проблемы.

— Тирто, а здесь есть море или океан? — Спросила я.

— Есть. Здесь, совсем рядом. Хочешь, я тебя провожу? Там красиво! Я там рыбу ловлю.

Удивительно, но запаха моря я не чувствовала.

— Я там нашёл интересные штучки. Посмотришь? Я не знаю, что это такое, но мне интересно. Ты посмотришь и скажешь мне, да?

Высокого же он обо мне мнения! Стыдно будет признаться, что я не так уж много знаю. Я хотела надеяться на то, что «штучки» окажутся чем-то знакомым. Скажу по правде, не хотелось бы упасть лицом в грязь перед существом столь необычным и могущественным.

— Наверное. — Неопределённо ответила я.

Побережье… Последние сигналы были оттуда. А ещё на побережье Тирто нашёл какие-то «штучки». Думается, что в этом мире Тирто ориентируется лучше меня и, если он не знает, что это такое, то я — и подавно. Но, если он не знает, значит — это что-то необычное, новое. Надо ли рассказывать друзьям о «штучках» или сначала посмотреть самой?

— Ты дашь Тирто ещё этого? — Спросил он жалобно. Прозвучало смешно из уст такого громилы.

— Не сейчас. Много шоколада — вредно.

— Это шо-ко-лад?

— Да.

Он мечтательно улыбнулся, вспоминая вкус незнакомого лакомства.

— Пойдём к морю? — Предложил он весело. — Море такое красивое и… страшное. Ночью оно страшное. Там кто — то плачет. Тонко так плачет, как ребёнок. Я искал, но никого не нашёл. А он каждую ночь плачет и плачет. Он, наверное, голодный, да?

Это заявление меня насторожило. Кто-то плачет. Кто? Если это не какое-либо явление природы или животное, то, вероятно, это тот, кто посылал сигналы. Надо что-то решать. И я решила положиться на свою сумасшедшую звезду — куда-нибудь выведет!

— Пошли! — Решилась я. — Послушаем, кто там плачет.

Тирто подорвался с места. Он надеялся, что я помогу ему разобраться в этом странном деле. Мне кажется, что с самого начала именно на это он и рассчитывал. Вполне возможно, он это задумал ещё до того, как мы с ним познакомились, до того, как он поймал нас в сеть. Только вот зачем ему тот, кто плачет у моря?

— Знаешь, — сказал он, — ты такая маленькая, что не будешь за мной поспевать. Давай, я тебя понесу?

— Тяжело же? — Усомнилась я.

Поняла, что сморозила глупость. Таких, как я, он может носить охапками, по несколько штук за раз. Могучие руки осторожно, словно боясь раздавить, обхватили меня за талию. Надо же, есть выражение «как у Бога за пазухой», а я устроилось у Бога на плече! Когда мне ещё так повезёт?

Он шёл быстро, легко. Я намертво уцепилась руками за его шею, боясь сорваться. Листва щекотала мне лицо, ветерок, лёгкий, как случайный поцелуй, приятно обдувал тело. Красота! Хорошая у меня лошадка! И ничего не страшно. С таким — то проводником бояться — стыдно. Но, промелькнувшее в кустах синее тело, заставило меня насторожиться.

— Тирто, там, по-моему, людоед. — Тихо шепнула я ему на ухо.

Он саркастически усмехнулся. Людоед напряжённо замер. Он понимал, что в одиночку ему с нами не справиться. Зато Тирто запросто может его убить одним лёгким движением руки. Где-то рядом запел курдыр. Но эта песня была другой, от неё становилось легко и хорошо. Я не слышала звуков, но всё моё существо благодарно отзывалось на каждую ноту чудесной мелодии. Душа пела, вторя песни курдыра.

— Хорошо? — Спросил Тирто. — Я знаю все песни курдыров. Эта мне нравится больше всего.

Если подобные существа когда — то жили на Земле, в чём я лично сомневаюсь, то понятно, почему никто не мог им противиться. Настроение моё сказочным образом менялось. Теперь неуклюжий пятиметровый дикарь казался мне прекрасным принцем, которого я ждала всю свою суматошную жизнь. Стоп! Меня куда-то не туда несёт! Но ничего я не могла поделать с охватившим меня наваждением.

— Это — песня любви. — Объяснил Тирто.

Я и без него всё поняла. Интересно, а на него, что, эти песенки не влияют?

— Тирто, а на тебя песни курдыров разве не действуют?

Он засмеялся так, что я едва не свалилась с его плеча. От этого смеха задрожали листья на деревьях и мгновенно замолчали курдыры.

— Иногда, когда я этого сам захочу, — объяснил он. — Иногда мне нравится их слушать. Они забавные.

Я вспомнила ту пытку. Которую устроил нам один из этих «забавных» существ и вздрогнула. В очередной раз мне пришлось убедиться в необыкновенных способностях моего проводника. На него даже песни сирен не действуют, если он этого не хочет. Мне бы так! Вот это дар, так дар! А у меня? Мне досталась отвратительная способность привлекать к себе только неприятности и проблемы. Как же хорошо быть Тирто!

Конечно, а как же иначе? Всё, чего он хочет и когда хочет! Как же этот необыкновенный тип до сих пор не заметил своих способностей? Сравнивать не с чем? Я бы заметила! Или нет? Разве я заметила, что я — ключ? Нет. Пока меня не ткнули в это носом. Возможно, в каждом человеке что-то невероятное спрятано, какой-то дар. Да вот как его обнаружить этот дар? Не зря же говорят, что Бог создал человека по своему образу и подобию.

Тирто остановился. Принюхался. По его телу пробежала дрожь. Где-то вдалеке раздались раскаты грома, словно ревело неведомое чудовище.

— Надо подождать. — Серьёзно сказал и сел на траву. Я спрыгнула с его плеча и уселась рядом. Тирто же положил свою тяжёлую ладонь мне на плечо. Над нашими головами шелестел большущий зелёный зонт из листьев, плотный и надёжный.

— Что случилось?

Он не ответил. Но на его лице, которое ещё не научилось скрывать свои чувства, отразилась, как в зеркале, тревога. Я принюхалась — воздух наполнился запахом моря и свежести. Ничего особенного, но мне стало страшно. Если Тирто боится, то мне уж и подавно пора начинать бояться! Только вот — чего?

— Тирто, что случилось? — Повторила я свой вопрос.

— Сейчас будет красный дождь. Надо спрятаться.

Час от часу не легче! Что это еще за красный дождь? Чем он грозит? Но в воздухе действительно чем-то неприятным запахло. Трудно даже объяснить, что это был за запах. Я бы назвала это — запахом смерти. Точно, так пахнет в доме, где находится покойник. Даже дышать стало трудно.

— Красный дождь убивает. Не сразу, но наверняка. После него люди болеют и умирают. Тело покрывается язвами и человек начинает разлагаться ещё при жизни. Красный дождь приносит ветер с моря.

Хорошее у вас море, ребята! Прямо курорт! Что это могло бы быть? Допустим, что где — то есть бактерии, которые вызывают подобные симптомы. Допустим, что где-то в море. Остров? Водоросли? Не знаю, но проверять нас себе, что такое этот красный дождь не хочу! Телом этим я особо не дорожу — не моё, но пока достучаться до скарра никак не получается, лучше бы воздержаться от таких экспериментов. Может так статься, что я вообще никогда не смогу вернуться на Землю. Что тогда? Даже думать не хочется!

По кронам застучали тяжёлые капли. Всё внутри у меня сжалось. Что-то забытое выползло из подсознания. Забытое, но кем? «Красный дождь. Споры. Растения. Давно. Метеорит». Это, наконец-то, проснулся мой скарр! Полученная информация мне мало что объяснила. Я попыталась как-то её систематизировать, получилось: «Очень давно сюда упал метеорит, который принёс неизвестные споры чего-то опасного, возможно, растений, которых раньше здесь не было».

Укрывшись за надёжными кронами лесных исполинов, я с ужасом наблюдала, как на небольших, незащищенных деревьями, участках земли образовались лужи кирпичного цвета. Они пузырились и, мне кажется, шипели на нас. Было во всем этом что-то противоестественное. Дождю полагается быть чистым и прозрачным, он должен пахнуть свежестью, а не мертвечиной. Маленький зверёк, угодивший в лужу, покрылся страшными язвами, пушистая шкурка лохмотьями сползала с него. Зверёк пронзительно закричал. В солнечном сплетении всё у меня сжалось от этого отчаянного предсмертного крика. А что было бы со мной, если бы Тирто обо всём не позаботился? Вот точно так же, как этот зверёк, сейчас бы кричала я, и моя кожа сползала бы с меня лохмотьями. Я содрогнулась от ужаса и прижалась к великану.

— А как же мы поёдём по этим лужам? — Испуганно спросила я.

— Когда кончится дождь, лужи станут серыми, можно будет спокойно идти. Надо немного подождать.

Меня мучил вопрос: а смог бы Тирто избавить свою планету от этой напасти. Но спросить его об этом я не могла. Тогда мне пришлось бы объяснять, что он из себя представляет. Сомневаюсь, что он в это поверит. А, если поверит, то, что сделает? Как ни крути, Тирто — дикарь. Дикарь с возможностями Бога. Что может быть ужасней? Или прекрасней? Теперь цивилизованные люди кажутся мне гораздо более ущербными и более порочными. Всё у них — одна видимость. Нет ни искренности, ни благородства… Ну, разве данный дикарь хуже моих продвинутых современников? Этот, по крайней мере, не ведает, что творит. Да и не делает он ничего такого ужасного. Он не устраивает войн, не загаживает свой мир, живёт в ладу с собой и с природой. Он, можно сказать, совершенен по-своему.