"Пищевая цепочка" - читать интересную книгу автора (Ночкин Виктор)Глава 3Сборы не заняли и двадцати минут, больше всех суетился Груз. Метался вокруг костра, хватал старый хлам и совал в рюкзак, потом выбрасывал… Торец нервничал, и суета его раздражала. Наконец он не выдержал и, улучив момент, когда Груз пробегал рядом, пнул парня ботинком: — Не мельтеши! — Точно, — поддержал Животное, — сейчас насуешь в рюкзак, потом пропотеешь, начнешь рванину по дороге выбрасывать, собаки учуют и по твоим шмоткам пойдут. Уходить налегке надо! Торец не слушал, он сосредоточенно тыкал пятерней в ПДА. Ручищи у бригадира были как лопаты, и он с трудом находил толстыми пальцами крошечные кнопочки. Колян кашлял и жаловался, что его раскумарило, мол, только ставни прикрыл, а тут кипеш… Быстрее всех собрался Мистер — встал, поднял рюкзак и закинул винтовку за плечо. Будда со Скрипачом тоже вскоре были готовы, Скрипач — поскольку не успел обрасти добром, а Будда попросту не желал тащить тяжелый рюкзак, потому выбросил манатки и объявил, что оборвал привязанность к этим вещам, чтобы очистить дух. Груз тут же сунулся рыться в груде хлама, но Торец велел выступать. Окинул взглядом бригаду, проворчал: — Будда, у тебя рюкзак самый легкий, возьми у меня вот… и вот. И ты, Скрипач, тоже принимай хабар. Толстяк скривился, но спорить не стал, переложил к себе пакеты с частью бригадной добычи. Общак хоть и невелик, но не одному же Торцу на себе его тащить? Толик понял, что ему и студенту достались самая громоздкая, но при том менее ценная часть добычи и запас воды. Не так жалко, если пропадет. Едва он поднял потяжелевший рюкзак, неожиданно почувствовал на плече крепкую хватку. Оглянулся — и встретился взглядом с Мистером. Дезертир сжал пальцами куртку Толика и глядел словно сквозь него. — Чего? — Если встреть факин солдаты, ты не стреляем. Поньял? Толик дернул плечом, чтобы стряхнуть чужую руку, но Мистер держал цепко. — Поньял? — настойчиво повторил рыжий. — Ни один раз. Ни один факин раз. — Слушай Мистера, Скрипач, — бросил бригадир, не отрываясь от монитора ПДА, — он дело говорит. Если встречаем вояк, то уходим быстро. Если они стреляют, мы не отвечаем. Ни единого выстрела! Саня Животное, как обычно, тут же принялся поддакивать: — Вам, молодым, только дай пострелять! А миротворцев разозлить недолго, этим только повод нужен! И с хвоста не слезут, и вертолет вызовут, тогда хана. Пусть лучше постреляют нам вслед, подухарятся. — Да понял я… — буркнул Толик, и рыжий тут же потерял к нему интерес. — Готовы? — рявкнул Торец, переключая компьютер на браслете в режим детектора аномалий. — Животное, пошел первым. Пока направление на северо-восток, к Янтарю, том будет видно. — Чего туда, там же миротворцев полно? — нерешительно пробормотал Груз. — Вот потому и туда. Малява пришла: был прорыв Периметра, вояки рвут и мечут, часть военсталов на юг перекинут. И скоро здесь будет жарко, так что лучше на север перебраться, пока на Свалке не утихнет. Заодно и от Корейца подальше, пусть угомонится, урод… Хоть бы его военсталы шлепнули, что ли. — Факин Кореец… Гоу, Гена? — Да, идем. Саня зашагал первым. Сперва он взял хороший темп — здесь, у лагеря, места были знакомые. Животное, а следом и остальные члены бригады побрели поперек ската холма, который, слегка изгибаясь, врезался в пустошь, как щупальце спрута. Датчики подали сигнал — под холмом наверняка были зарыты какие-то радиоактивные железки. После первой аварии в этих краях похоронили много разного хлама. Потом бандиты перевалили гребень и спустились в лощину; дозиметры утихли — здесь фон был пониже. Долина между радиоактивными холмами заросла кустарником, коегде встречались проплешины — растительность была угнетена или уничтожена аномалиями. Животное осторожно обходил опасные участки, и бригада шла за следопытом, повторяя его зигзаги. Скрипач и Будда оказались в хвосте. Толстяк сразу же начал потеть, и по его виду можно было подумать, что он вот-вот свалится, но Толик уже знал, что студент может продержаться достаточно долго. Сейчас… — прохрипел Будда, — вылезем из этих холмов… полегче пойдет. Вдруг Животное замер и поднял руку. Все дружно встали как вкопанные, всматриваясь в заросли. Толик расслышал хруст и глухой храп — за кустами бродил кабан, и возможноне один. Темный силуэт едва просвечивал в узорчатой решетке веток и листвы. Саня попятился, остановился так, чтобы от зверей его отделял ствол дерева, и оглянулся. Торец махнул ему автоматом, мол, возвращайся… Следопыт сделал несколько шагов, то и дело косясь через плечо, и тут под сапогом Груза хрустнула ветка. Звук вышел хлесткий, резкий — будто выстрел. И тут же кабан с храпом развернулся в зарослях. Массивная туша подмяла чахлые деревца — зверь еще не видел мародеров, но уже пришел в ярость. Это был старый матерый самец — такой не уступит дорогу даже кровососу и псевдогиганту, злобы в нем больше, чем рассудка. Кабан ломанулся на звук, Саня торопливо отпрыгнул в кусты, Торец вскинул автомат, но стрелять не стал. Мутант мигом оказался между бригадиром и Грузом, а последний даже не успел винтовку поднять. Толик тоже, не сумел выстрелить, его лишь слегка задел крутой мохнатый бок, но и того хватило — парня смело с места, он ударился плечом в тоненькую березку, что-то хрустнуло. Толик не сообразил, что трещит — его кости или деревце, потом он понял, что продолжает падать, и закрыл глаза. Где-то совсем рядом ревел кабан, земля тряслась и стонала под ударами широченных копыт, сухо хлопали пистолетные выстрелы — Будда стрелял с близкой дистанции, сжимая ПММ двумя руками. Заорал Груз, крик перешел в визг и срезался на высокой ноте… Толик тяжело завозился в кустарнике, мешал тяжелый рюкзак с бригадным хабаром. Наконец удалось выпутаться из объятий колючих ветвей, и он рывком вскочил, поднимая обрез. Над поляной взлетело изломанное тело Груза, он больше не орал. Бандит, переворачиваясь на лету, пересек поляну, вломился в крону деревца и рухнул по ту сторону ствола, окруженный ворохом сорванных листьев. Кабан развернулся к Будде, тут его настигли автоматные очереди — Мистер и Гена Торец взяли мутанта на прицел. Рядом раздался характерный треск, тело Груза снова взлетело над землейг завертелось… Вокруг, обгоняя его, носились ветки и листья. Мертвец свалился в «воронку», и она сработала… Но Толику было не до того, чтобы наблюдать за буйством аномалии, — кабан, шатаясь, надвигался на него. Зверь хрипел, из многочисленных ран хлестала кровь. Будда перезарядил «Макаров» и снова стал палить в упор. Кабан из последних сил рванулся к толстяку, тот отшатнулся, запнулся за торчащие из грунта корни и завалился наземь, его увлекал тяжелый рюкзак. Студент тонко заорал, отталкиваясь ногами, но с места не мог сдвинуться — зацепился намертво за корневища. Перед Толиком оказались бурый лохматый бок и похожее на лопух кабанье ухо; он ткнул ствол обреза в это ухо и судорожно придавил спусковые крючки. Руку рвануло, в нос ударила пороховая вонь, на лицо плеснуло горячим, Толик зажмурился. Кабан вздрогнул, ноги подломились, и он осел в быстро расплывающуюся кровавую лужу. Подскочил Колян и разрядил обрез в бок умирающего мутанта. — Зона бы тебя взяла! — заорал Животное, появляясь из-за кустов. — Твари, суки! Рвем отсюда, Торец! Рвем побыстрому! Над головой бабахнуло, «воронка» разрядилась, расшвыряв влажные красные клочья — все, что осталось от парня по прозвищу Груз… Да и воспоминаний о нем сохранилось немного… — Сюда идут! Рвем, Торец! — вынырнул из шума аномалии крик Животного. — На ПДА гляди! Все дружно вскинули руки, Толик тоже посмотрел на браслет. Со стороны Свалки к центру монитора приближалась россыпь точек. — Заметили нас! Просекли! Выпасли! — Животное так заволновался, что едва не приплясывал на месте. — Тикать надо! Ну! Ну! — Тогда идем, — согласился Торец. — Хабар не растеряли? Делаем ноги. Саня, пошел! Направление прежнее. Животное нырнул в развороченные кабаном кусты, остальные члены бригады пристроились следом. — Я думал, все, — пропыхтел Скрипачу Будда. — Думал, сейчас эта туша на меня повалится — и привет, новое перерождение. Вовремя ты его… — Не болтай! — рявкнул Торец. — Шевели копытами, жирный! Догоняют нас! — Сам шевели, — неожиданно злобно огрызнулся Будда. Его влажное шипение вдруг сорвалось, толстяк завизжал фальцетом: — Навесил на меня хабар, а сам налегке чешешь? Еще и подгоняешь? — Будда, не блажи, — бригадир заговорил неожиданно мягко, — догоняют нас, сам посуди! Если я тебе сейчас в рыло дам и ты быстрей побежишь, то может, еще поживешь маленько. Если отстанешь — сдохнешь. — Скорей, Гена! — окликнул Животное из кустов по ходу движения. — Брось урода жирного, идем скорей! — Да не могу я идти… — Толстяк утратил задор. — Все, сдох. Уходите, что ли, сами. Забирай свой хабар. — Я с факин Будда вместе быть, — вдруг заявил рыжий, скидывая с плеча штурмовую винтовку. — И я. — Толик шагнул к толстяку и дезертиру. Он не хотел бросать жирного Будду, единственного, с кем хоть как-то можно было здесь словом перекинуться. Да и вообще не дело — бросать своего. Бригада на то и бригада, что вместе! Но первым сказать слово поперек Торцу Толик не решался и теперь с облегчением присоединился к рыжему. — Чтоб вас кровосос жрал… — проворчал Торец, разглядывая бунтарей. Возможно, и он, точно так же как Толик, в глубине души не хотел бросать незадачливого толстяка, и теперь ему стало легче, потому что обстоятельства заставили принять решение. — Значит, так, пацаны. Отходим на тот склон. Аномалий там нет, чисто. Заляжем, отключим ПДА, возьмем долину на прицел и будем ждать. Неизвестно еще, кто это валит. Может, не по нашу душу. Эй, Животное! Ты еще не слинял? Саня с неохотой показался из кустов. Вот он бы точно бросил своих не задумываясь. Да и когда занимали оборону, он выбрал позицию на левом фланге, откуда можно было легче всего драпануть. Рядом с ним оказался Торец, в центре, неподалеку друг от друга, Мистер, Будда и Толик Скрипач, а Колян оттянулся правее. Толик поглядел, как гаснет на экране россыпь огоньков, обозначающих пацанов Торца, потом отключил прибор. Чужие-то сигналы были совсем близко. Он привалился спиной к стволу сосны. В начале схватки его укороченный дробовик будет бесполезен. Оставалось минуты две или три… Толик закрыл глаза. — Идут, — тихо сказал справа Колян. — Вон мелькают, вон! — Факин Кореец, — удовлетворенно объявил шепотом рыжий дезертир. И завозился в кустах, пристраивая ствол винтовки в развилке ветвей. Толику не хотелось раскрывать глаза. Ну еще немножко, еще чуточку. Пусть все начнется как можно позже, пусть еще хоть недолго постоит тишина. Пусть только ветер шумит чахлыми кронами над головой… — Скрипач! Эй, Скрипач!.. — едва слышно позвал Будда. Ну чего? Толик с неохотой повернул голову к толстяку. Тот не оборачивался, глядел вниз, на склон, поросший рыжим, выгоревшим на солнце бурьяном. — Что ты о Грузе думаешь, а? — Ничего. — Вот и я — ничего. Пустую жизнь он прожил, вот что. — Пустую… А карму все равно теперь испортил, так что воплотится в дрянь какую, не иначе. В собаку, допустим, в слепую. Так что, если ты какую псину шлепнешь, так, может, Грузу время пребывания в низшей твари сократишь. Получится, что он срок отбыл — ну, отпущен вчистую, понимаешь? И быть может, душа Груза опять в человека вселится… — К чему это ты? — Толика смущало, что Будда затеял заумный разговор накануне схватки, в которой любой может погибнуть. А если погибать, так на кой вся эта заумь? Стоит ли последние секунды ей посвящать? Но и самому вдруг захотелось скрасить ожидание. — Чего ты насчет Груза? Студент осторожно выглянул из-за кривой сосенки. Толик тоже развернулся и бросил взгляд вниз. У подножия холма кусты то и дело раскачивались, за ними осторожно перемещались люди. — А, вот они, теперь и я вижу, — удовлетворенно кивнул Будда. — Точно, Кореец! Так я и знал. Охотится, значит, на нас, подстерегает. Наблюдал за нашей базой, выследил, что мы свалили. А теперь боится на склон лезть, чует. — Полезет, никуда не денется, — прошипел Торец, — он упрямый. А ты заткнись. Преследователи не отваживались покинуть заросли — понимали, что склон хорошо простреливается сверху, а сигналы пацанов Торца пропали как раз в этом квадрате. Наконец сталкеры решились — дружно кинулись вверх, хрустя ломкими стеблями и взрывая каблуками сухой глинистый грунт. Оружие они держали наготове, стволы были направлены на заросли, где укрылись мародеры. Все отлично понимали: место для засады очень даже подходит. Первым не выдержал Колян, приподнялся и засадил длинной очередью — под ногами преследователей выросли фонтанчики рыжей глины, выбитые пулями. Тут же заработали автоматы Животного и Торца. Сталкеры на склоне не растерялись, открыли массированный огонь. Колян тут ж испуганно присел; ему на голову обильно сыпались ветки, срезанные пулями. Торец бил увереннее, короткими очередями, но все время мазал. Должно быть, не мог высунуться и прицелиться точнее, стрелял наугад. Под началом Корейца было больше десятка сталкеров, и они упорно карабкались вверх, поливая заросли у вершины плотным огнем. Толик пока только глядел, не выдавал свою позицию, и над ним пули визжали лишь изредка. Перекрывая грохот очередей, заорал Торец. Слов Толик не разобрал — похоже, бригадира ранили и он выл от боли. Только теперь в дело вступил Мистер. Дезертир дал две короткие — в три-четыре патрона — очереди, перекатился за соседнее дерево, привстал и снова открыл огонь. Снизу тоже закричали, и Толик, выглянув снова, увидел, что два тела безвольно сползают по рыжему склону, загребая вялыми руками щебень и комья глины. Будда привстал на колено и, почти не целясь, выпустил обойму. Последние пули ушли вверх, руку толстяка подбросило отдачей, и он наверняка никого не задел. Секундой позже Толик понял: Мистер перезаряжает оружие, а Будда бьет, отвлекая огонь на себя. Прикрывает, значит. Отстрелявшись, Будда присел. А ствол его сосенки тут же затрясся под дружными очередями сталкеров. Они приближались и поливали пулями обнаруженные огневые точки мародеров. Автомат Животного смолк — должно быть, Саня уже драпал. Торец отполз назад, и Толик потерял бригадира из виду. Мистер снова рывком сместился за соседнее дерево и успел на ходу дать короткую очередь, но его прижали огнем. Будда тоже не решался высунуться, а грохот автоматов снизу приближался. Толик понял: пора. Вскочил и вскинул обрез. В десятке шагов под ним на склон, пригнувшись, взбирался сталкер, Толик успел увидеть усиленный легкой броней комбез, скуластое лицо… и выстрелил. Сталкер выпрямился и метнулся в сторону, уходя с линии огня, но не успел — заряд угодил в грудь и сбил с ног, мужик покатился с холма, увлекая за собой целые пласты высохшего грунта. Сквозь грохот автоматов пробивалась его отчаянная ругань. Броня устояла — дробь сталкера не ранила. Тонко завизжал Колян… Толик торопливо присел и, перезаряжая дробовик, бросил взгляд туда, где должен был находиться соратник. Колян, втянув голову в плечи, бежал, петляя между иссеченными пулями кустами. Странно, однако стрельба пошла на убыль. Тут Толик сообразил: что-то изменилось. В шум перестрелки вплелись новые звуки, мощный треск и гул раздавались вверху. И тут же холм накрыл оглушительный грохот, склон затрясся под ногами, воздух наполнился низким воем. Толик не понял, что происходит, — он почему-то потерял равновесие и повалился носом в пыльную хвою, а над головой со свистом неслись камни, комья грунта… Неожиданно стало светлее, Толик обнаружил, что дерево, за которым он прятался, исчезло. От ствола остался расщепленный обломок. Треск над головой усилился, вершина холма встала на дыбы и обрушилась на Толика новым валом камней, грунта, вырванных с корнем кустов. Сквозь дым и пыль проступили движущиеся контуры боевой машины. Вертолет заложил вираж и разворачивался для новой атаки. Теперь сталкеры прекратили огонь и понеслись обратно — в долину, под прикрытие зарослей. Мародеры бежали за ними, никто не стрелял. Вертолет возвращался, и это грозило гибелью всем — и сталкерам, и пацанам из бригады Торца. Толик скакал, перепрыгивая промоины и торчащие и рыжей глины камни. За спиной загрохотало, и он снова не устоял на ногах, упал и покатился по склону. Эта ракета была последней, но вертолет не улетал — наоборот, снизился А потом ударил крупнокалиберный пулемет. Толик перевернулся три или четыре раза, вскочил, споткнулся о неподвижное тело и опять упал. Дорожка из поднятых пулями фонтанов земли прошла в стороне — стрелок бил не по нему. Толик поднялся, ногу дернуло тупой болью — ушиб, пока катился по склону. Но страдать было некогда, и мародер заковылял к зарослям. Влетел, раздвигая жесткие ветви, под навес древесных крон — и наткнулся на того самого сталкера, который был сбит его выстрелом. Скуластый бежал вдоль опушки, не покидая спасительной тени под деревьями. Когда ему наперерез свалился Толик, они столкнулись, оружие у обоих было опущено. Сталкер среагировал быстро: развернулся, ухватил противника за ворот плаща и врезал правой. Может, хотел оглушить прикладом, но парень вывернулся, удар пришелся вскользь. Толик неловко ткнул обрезом в злое лицо. Сталкер легко блокировал удар. Гул винтов приблизился, снова заработал пулемет, срезал ветви над головой, посыпались хвоя, щепки. Сталкер выпустил Толика, и они бросились в разные стороны. Толик бежал через редколесье, огибая широкие, желтые, наполненные кружащимися пылинками столбы света, бьющие там, где в верхнем ярусе леса были прорехи. Денек выдался ясный, солнечный, и контраст между полумраком леса и светлыми участками был особенно заметен. Где-то позади снова загрохотали очереди — не только из пулемета, теперь стреляли стволы разных калибров. Петляя между деревьями, Толик успел разглядеть кружение листьев над землей — «воронка». Тут он вспомнил, что его ПДА отключен, торопливо врубил прибор и увидел неуверенно копошащиеся точки вокруг и медленно ползущую с севера ровную цепочку четких сигналов. Военные шли по Раздолбанному ракетами холму, отжимая недавних противников к Свалке. Толик сразу догадался: это облава, их гонят туда, где поджидает засада. Нужно уходить в сторону, выскользнуть из окружения. Он побежал… Долго мчаться по лесу не мог — мешал тяжелый рюкзак с бригадным общаком, торчащие из грунта корни норовили подвернуться под ноги. Задыхаясь и жадно хватая ртом воздух, мародер перешел на шаг. Отдышался, опять попытался бежать — россыпь сигналов на ПДА сползала к краю монитора, Толик видел, что почти вырвался из окружения. Вдруг затрещал дозиметр, пришлось забрать еще правее, дальше на восток, чтобы обогнуть зараженную территорию. Мыслей не было, только усталость и страх. Ноги сделались тяжелыми, как чугунные гири, пот заливал глаза, но Толик упрямо шагал. Иногда попадались аномалии — он не приближался к опасным образованиям, обходил, едва ПДА писком извещал об опасности. Потом всплыла мысль: а ведь он хоть и кантуется с бригадой больше двух недель, о Зоне толком ничего не знает. И ведь что обидно — при такой жизни и не узнает больше! Хоть месяц сиди у бригадного костра да шагай по следам Сани Животного, а Зону не разглядишь. Из этой мысли родилась другая: рвать нужно, уходить от Торца. Но одному шакалить опасно. Может, прибиться к другой бригаде? Нет, Торец прознает, где Скрипач. А у него сейчас часть общака при себе — выйдет, что Толик увел бригадный хабар… Нет, так не годится. Разве что в сталкерскую группировку податься? А что, в лицо его никто не знает, скажет, что новичок, отмычка, почему бы и нет? Группировки своих защищают, Торец не подступится… Да он и не узнает! Решит, что пацан сгинул в облаве… Хотя и в группировку тоже не охота, там мужики с их неправильными понятиями… Вот «Свобода» разве что? Там вроде ничего, там жить можно — об этом Будда обмолвился как-то у костра… Толик и сам не заметил, как прошел день. Начало смеркаться. Измученный, грязный, он брел среди высоких сосен, едва переставляя налившиеся свинцом ноги, обдумывал, как бы ему вступить в «Свободу». Зверья не слыхать, толстый слой опавших иголок и веточек гасит звук шагов, тишина. Между стройными сосновыми стволами просторно, а над головой смыкаются густые кроны. Хотя только завечерело, в бору уже сделалось темно. Темнота и помогла заметить «жарку» — аномалия едва тлела, окруженная полосой черной обугленной хвои. Толик уже поднял ногу, намереваясь сделать шаг, но вовремя заметил свечение под собой, неловко развернулся, качнулся в сторону, потерял равновесие… Потом почва исчезла из-под ног, он полетел вниз, мелькнула догадка: «ПДА опять отрубился, не пищал об аномалии!» Потом Толик ударился головой о твердое и пропал из этого мира. |
||
|