"Пищевая цепочка" - читать интересную книгу автора (Ночкин Виктор)

Глава 19

Утром Чардаш, как и обещал, сумел встать на ноги. Он едва ковылял, по-прежнему опираясь на чужое плечо. Ему помогали по очереди Мистер, Будда и Толик — Животное шел первым, он был незаменим, а Серж ни разу не предложил помощи. Просить его никто не решился, да и не хотелось никому. Больно надо нарываться на грубость. На ходу Серж несколько раз ковырялся в ПДА — Толик предположил, что пижон обменивается посланиями с кем-то на большой земле. Чем дальше, тем более кислой делалась физиономия фраера. Должно быть, что-то происходит… что-то нехорошее, стремное.

После полудня бригада вышла к холмам. Тут же дружно подали голос интегрированные в ПДА дозиметры — начислен опасный район.

— Здесь передохнем? — предложил Саня. — Часок перекур, а потом — рывок. Потому что придется быстро шагать не то рентгенов нахватаемся, если напрямик. Или обходные пути между холмами нащупывать, где уровень радиации пониже, но тогда и к ночи можем не выйти на ту сторону,

— Нужно поспешить, — неохотно буркнул Серж. — У шефа неприятности. — Потом пижон оглядел недовольные лица спутников и кивнул: — Ладно, передохнем. Чардаш, поди сюда.

Увечный бандит проковылял к Сержу и тяжело опустился на траву рядом. Больную ногу он осторожно вытянул и морщился при каждом движении. Толик, как обычно, пристроился возле Будды.

— Как думаешь, что теперь будет?

Толстяк подумал и неуверенно протянул:

— Ничего хорошего. Сейчас пройдем холмы, к ночи будем на старой базе. Что там теперь?

— Да ничего там… — Толика удивил вопрос студента. — Пустое место, что ж еще? Скажи лучше, как тебе Серж? Сам велел задержаться на поляне, чтобы пижонские снимки сделать, из-за него Чардаш хромает. А теперь, оказывается, спешить надо.

— Надо спешить, — кивнул Будда. — Тем, кто увлечен сансарой, всегда надо спешить. Теперь жди, совсем паршиво будет. Серж озвереет, его пахан торопит, что-то случилось. Переменилась ситуация, теперь не до фотографий.

— Угу. — Толик не знал, что ответить, и на всякий случай кивнул, чтобы поддержать разговор. Ему хотелось обругать Сержа, излить неприязнь и досаду, но толстяк заговорил о другом:

— Когда мы Бузяка пришили, пахан Сержа сделал так, что у Слепого и Мони почтовые ящики прикрылись. Не понимаешь? Ну, им мейлы не поступали. Значит, эти двое про Бузяка не знают, можно им фальшивые мейлы от его имени слать. Гляди, Серж комп покойника крутит. Может, пароль уже нашел.

— Это к чему такое нужно?

— Ну, скажем, отправить мейл: «Моня, я здесь, приходи». Вроде Серж Чардашу о похожем раскладе толковал…а может, я не так расслышал. Однако теперь, похоже, у Сержева шефа доступа к почтовому серверу не будет. Поэтому и надо спешить.

Тем временем Серж толковал о чем-то с Чардашем и в самом деле тыкал увечному в нос чужой комп. Потом Чардаш поглядел на Толика и махнул рукой:

— Эй, Толян, поди-ка сюда.

Толик поднялся и неохотно подошел.

— Слушай, Толян, — подчеркнуто дружелюбно заговорил Чардаш. — Ты парень молодой, знаешь, как сейчас пацаны ботают. Составь такой мейл, вроде как от имени Бузяка другому сталкеру — типа, я нашел кое-что, один не вытащу, приходи помочь, только никому не говори, чтоб тихо было. Вот что-то в таком плане. Подумай, пока будем в холмах шагать.

— Можно с Буддой посоветоваться? Он пацан грамотный, в университете учился, а я-то и не знаю, как у мужиков между собой принято…

Бандит молча взглянул на Сержа, тот кивнул.

— Ладно, потолкуй с Буддой, — перевел Чардаш молчаливое позволение Сержа в членораздельную речь. Толик кивнул и возвратился к Будде.

— Ну ты даешь!

— Что именно?

— А то, что базар случился именно о том, что ты мне сейчас… — И Толик пересказал просьбу Чардаша. А вернее — приказ Сержа.

— Ладно, — толстяк важно кивнул, — придумаю. Но я тебе точно говорю, мы теперь слишком много знаем — о мейлах этих, о непростом пахане Сержа. С тебя-то взятки гладки, а мне, едва закончим дельце, придется на затылке глаза выращивать. Во многом знании есть много печали, как сказал Экклезиаст.

— Это ты чего? — не понял Толик. Потом проследил взгляд приятеля — тот пялился на Сержа, а пижон глядел на толстяка. Вроде бы ничего — смотрят двое пацанов друг на друга, но Толик неожиданно ощутил странное напряжение, повисшее над поляной. Постепенно и смысл фразы насчет глаз на затылке стал до Толика доходить. Сержу не нравится, что Будда видит его насквозь. А если Сержу кто-то не нравится, он не задумываясь может и убить — если не считает помеху ровней себе. Будду он точно не считает ровней, полагает, что место толстяка в самом низу… этой, как ее? Пищевой цепочки! Да, тут одними глазами на затылке не обойтись…

После получасового перекура бригада двинулась в холмы. Сперва Саня вел извилистым маршрутом, бандиты петляли, обходя бугры. Время от времени Животное останавливался, задирал голову и принюхивался — в эти минуты он особенно соответствовал кличке. Потом вглядывался в показания ПДА, махал рукой — и увлекал спутников новым маршрутом. Чем выше становились ржавые глинистые откосы справа и слева, тем чаще и громче стрекотали дозиметры и злее бурчал Мистер: «Факин радиэйшн…» Чардаш упорно отказывался от помощи и ковылял позади. Когда Саня замирал, принюхиваясь к одному ему ведомым приметам, хромой бандит догонял группу. Толик предположил, что это Серж запретил Чардашу жаловаться и принимать подмогу. После часа блуждания в холмах Серж догнал Саню, ухватил за плечо и рывком развернул к себе:

— Ну, долго нам еще здесь нуклиды хавать?

— Так я ж дорогу выбираю, — забубнил Животное, чтоб полегче, чтоб ниже уровень. Через холмы не веду, там сквозит шибче, долинки выбираю…

— Я спрашиваю: сколько? Час? Два? Три?

— К полуночи из холмов выйдем. — Саня знал, что ответ Сержу не понравится, и попытался вывернуться, но фраер держал крепко.

— К полуночи? Я сказал, нам нужно торопиться. Обстоятельства изменились, понял? Веди напрямик, хорош вилять, как сучка!

— Ладно, но просквозит же… и потом… — Животное обернулся, указывая глазами на Чардаша, который уже совсем изнемог и едва ковылял.

— Дальше идем напрямик, — отчетливо произнес Серж. — И живо.

Животное кивнул, потер плечо, оглянулся напоследок и развернулся. Теперь он повел через пологий холм, счетчики тут же издали протестующие трели — «сквозняк», как мародеры именовали на своем жаргоне радиацию, здесь и впрямь оказался будь здоров! Саня перешел на рысь, чтобы поскорее уйти со сквозняка. Чардаш сразу отстал, но Серж снова стал понукать Саню — мол, хромой после догонит, направление ему известно.

Толик шагал вместе со всеми — когда переваливали очередной холм, как и прочие, ускорял шаг, спешил преодолеть зараженный участок, в лощинах шел медленнее, переводил дух между бросками. На холмах стали попадаться аномалии — как обычно, они возникали там, где уровень радиации выше. Так что пришлось удвоить осторожность. Чардаш остался далеко позади. Скрипач сперва поглядывал на ПДА — как там, плетется ли за бригадой одинокий сигнал? С каждым разом белая точка, обозначающая бандита, оказывалась все дальше и дальше, смещалась к обрезу экрана… После того как перевалили через холм, сигнал Чардаша исчез с монитора. Толик сказал об этом Будде, тот пыхтед и откашливался — темп, взятый по приказу Сержа, давался ему тяжело.

— Отсекай… привязанности, — бросил толстяк. — Зона все видит, а тебе… не обязательно… Не видишь — и хрен с ним.

У Толика не было сил возмутиться равнодушием приятеля. К исходу второго часа все обессилели. Саня стал жаловаться Сержу, что надо бы сделать привал и полечиться — просквозило всех. Фраер хотел было сделать внушение и гнать бригаду дальше по холмам, но Мистер притопал и встал рядом с Животным. Дезертир не сказал ни слова, но глянул так угрюмо, что даже Серж понял: нужно соглашаться.

— Ладно, — махнул он рукой, — только много не пейте

— Ага, ага, — как обычно, засуетился Саня. — Сейчас вот еще одну горку минуем, там долина подходящая. Там встанем. Следующая ложбина в самом деле была пошире прочих, и дозиметр угомонился — отщелкивал уровень радиации медленно, будто с ленцой. Саня достал бутылку, подумал с полминуты — и вытянул вторую. Мистер открыл банку тушенки.

Водка была отвратительного качества, к тому же нагрелась за день, и честно говоря, с устатку пить совсем не хотелось. Толик бы лучше прилег, вытянул ноги… но Будда сказал, что лекарство принять нужно обязательно. Серж не пил со всеми, глотал таблетки, запивал из собственной фляги. «Вот сволочь, — подумал Толик, — ни с кем не поделился!» Но парень так устал, что и на злость сил уже не было. В долине они провели около часа — Чардаш так и не появился. Толик отправил бы ему мейл, да адреса не знал. Спросил Будду, тот лишь плечами пожал. Тогда Толик пересилил неприязнь и попросил Сержа. Пижон спорить не стал, отбил пару слов на ПДА — ответа не пришло. Однако распоряжался здесь Серж, и он велел шагать дальше, не ждать и не разыскивать отставшего. Однообразный пейзаж тянулся и тянулся: холм — ложбина, холм — ложбина… Дозиметры и датчики аномалий то и дело трещали, солнце к концу дня стало припекать так, что все обливались потом. Одолевала усталость. Толик совершенно выбился из сил, но Будде было еще хуже — толстяк шатался под тяжестью рюкзака, хрипел, отхаркивался, шумно переводил дух… однако шагал со всеми, не отставал. Толик подумал, что сегодня жирный Будда отсечет привязанность к трем-четырем килограммам сала… и тут совсем рядом раздался вой — в секунду из пронзительного свиста вырос в гулкий оглушительный грохот. Толик поднял глаза и увидел, как Серж взлетает над землей. Ноги фраера оторвались от глины, и впервые в его холодных глазах мелькнули удивление и испуг. В том месте, откуда аномалия отшвырнула пижона, воздух наполнился коричневой пылью, столб мелкого гравия и комьев земли свивался спиралью, вздымался в узкой лощине, грозил заполнить ее целиком — от одного склона холма до другого. Сержу еще повезло, что он ступил на край зловредного образования Зоны, и его только отбросило. Аномалия грохотала, выла, стонала, во все стороны летели камешки, сухие стебли… Толику комок земли ударил в лоб, пылью засыпало глаза…

В облаках пыли заорал Серж. Толик торопливо протер глаза и бросился на помощь. Плащ — когда-то серый, а теперь рваный и испещренный пятнами — раздулся, как парус при сильном ветре, и волок Сержа вдоль склона, аномалия зацепила край ткани и уверенно затягивала человека. Толик подскочил, ухватил Сержа за рукав, дернул… Шов разошелся с треском, почти не различимым в вое аномалии, Толик повалился на спину с куском ткани в кулаке. Серж уперся каблуками, попробовал развернуться против движения, не сумел. Сквозь грохот и завывания пробивался крик Животного — Саня, который успел пройти мимо, не задев аномалии, теперь суетился и вопил, однако подойти не решался, Каблуки Сержа взрыли сухую глину, его утягивало к центру смерча… Толик схватился обеими руками за ботинок и почувствовал, что его также увлекает невероятная энергия аномалии. Серж отшвырнул винтовку, рванул застежки плаща. Одного рукава не было, теперь он пытался выпростать руку из второго, уцелевшего. Удалось — плащ расправил крылья и канул в грохочущий смерч. Серж рухнул на Толика, больно придавил руку и что-то заорал. Парень не разобрал слов — вдруг бабахнуло совершенно оглушительно, и тишина ударила по ушам, как молот. С шорохом и шелестом посыпались комья глины… Аномалия успокоилась, приняв в жертву порванный плащ…

— Что это было? — слегка дрожащим голосом спросил Серж.

— С ноги встань, — буркнул Толик. Он и сам не оченьто понял, что произошло. Тут, торопливо топоча сапогами, подбежал Животное. Он был так перепуган, что можно было предположить: именно его сейчас едва не сгубила Зона.

— Живой? Целый? Вставай, вставай! — Саня помог Сержу подняться и принялся хлопотать около него, как заботливая клуша над цыпленком. — Ничего не болит? Знаешь, иногда пацан угодит вот так и не заметит, что у него…

— Куда угодит?

— В «трамплин»… Ты сперва на «трамплин» наступил, а он тебя к «вороньей карусели» отшвырнул. «Трамплин» то сам по себе ничего, не страшный, а вот… Эх-х… Серж коротко, без замаха врезал Сане в живот, тот захрипел и согнулся.

— Смотри куда ведешь, — бросил Серж, нагибаясь за винтовкой. — Следопыт хренов. Ну, чего уставился? Шагай вперед, да теперь поосторожней дорогу выбирай. Глаза Животного недобро блеснули… но он смолчал, бросил только:

— Недолго уже осталось. Скоро из холмов выйдем. И снова двинулись по холмам. Толик шагал, как автомат, машинально переставлял ноги, прислушивался к показаниям приборов, обходил опасные места… Теперь шли тесной группой, держась за Саней. Толик устал, он даже не заметил, что холмы стали ниже, впадины между ними шире. А что небо затягивается тучами, понял, уже когда пошел дождь. Рокот грома над головой сплелся с треском аномалий, в которые ударили дождевые струи, потом загремело снова и снова, Ливень усилился. Толик знал, что сейчас лучше бы остановиться, подождать, чтобы непогода утихла, но Саня боялся соваться с советами к сердитому Сержу, шагал и шагал. Ну и бригада тянулась за следопытом. Серж накинул плащ покойного Торца взамен собственного, утащенного «вороньей каруселью», и мокрая ткань облепила его подтянутую фигуру.

Под ногами стало чавкать, сделалось скользко — потоки дождевой влаги стекали по склонам, глина намокла… Потом дождь пошел на убыль, и мелкие капли равномерно сеялись с тяжелого свинцового неба. Из-за этой тусклой серой пелены, затянувшей окрестности, Скрипач и не сообразил, что холмы остались позади. Потом, с опозданием, он огляделся и признал знакомые места — они выбрались к старому лагерю, откуда пришлось свалить несколько дней назад. Вон и брошенный экскаватор, выкрашенный в желтый цвет. Со временем краска потемнела, местами была съедена коррозией…

Саня остановился, подождал Сержа и стал объяснять, указывая рукой. С вытянутого пальца то и дело срывались капли. Толик тоже подошел поближе — послушать.

— …старая стоянка, — говорил Животное. — Только торопиться не надо, здесь бы поосторожней. Все равно пришли, уже на месте. Лагерь мужиков совсем рядом, рукой подать, незачем выдавать себя.

— Ладно, — кивнул Серж. — Давай поосторожней. \

Теперь бригада шагала, развернувшись цепью, все поглядывали на ПДА, не появятся ли чужие сигналы. Остановились в виду старой стройплощадки, Серж оглядел связки труб и бетонные блоки в оптический прицел, буркнул:

— Людей не видно, но вроде собаки там, что ли.

— Собаки? — Животное покачал головой. — Это да, это случается. Они любят места, где люди жили. Придется стрелять, значит… Паршиво. Не хотелось шуметь. Ладно, стволы доставайте, пацаны.

Когда подошли к лагерю, Толик тоже увидел — какая тварь сидит на пирамиде бетонных плит. Потом мутант приподнялся и мягко канул вниз, пропал из виду. Он в самом деле походил на собаку, но двигался плавно, перекатывался мохнатым шаром. Сквозь шепот дождя донесся тихий печальный писк — странные звуки издает зверюга… Бандиты приблизились к прежнему лагерю и остановились — никто не хотел первым лезть в лабиринт препятствий, где за каждым куском металла или бетона могла притаиться смерть.

Мистер пробормотал что-то не по-русски и показал гранату — посторонитесь, мол.

— Не хотелось шум поднимать… — пробурчал вечно недовольный Животное, но попятился резвее остальных. Когда бригада отступила, Мистер зубами сорвал чеку и закинул гранату через стопку бетонных перекрытий, сам же быстро присел и прикрыл голову руками. Ба-бах! У Толика даже в ушах зазвенело, так грохот взрыва саданул по барабанным перепонкам. А Мистер уже бросился за препятствие, и тут же затрещала его автоматическая винтовка, заглушая ругань. Толик побежал, с разгона взлетел на плиты — Мистер остервенело дергал ногой, чтобы стряхнуть повисшего на ней мутанта. Зверь был уже мертв — вся задняя часть тела иссечена осколками гранаты, и башка прострелена, — но зубов не разжимал. Он был плотный, сбитым, с круглой кошачьей мордой. Псевдопсы, догадался Толик. Он много слышал о таких мутантах, но вблизи видел в первый раз. Тут из-за связанных проволокой труб выскочил новый мутант, поскакал к дезертиру, тот развернулся. Но Толик не сплоховал — сверху, с бетонной пирамиды разрядил ствол в псевдопса. Заряд дроби, выпущенный в упор, как удар кулака, прибил голову зверя, псевдопес кувыркнулся и замер. Мистер наконец отделался от дохлого мутанта и двинулся вокруг груды старых ящиков. Ящики когда-то сам Толик и собрал, приволок из окрестных кустов — на дрова для костра. Ему не хотелось покидать относительно безопасное местечко на плитах, но делать нечего — спрыгнул и побрел за Мистером. Одному слишком опасно, кто-то должен страховать. Вдвоем они обошли лагерь, но все было спокойно — похоже, только два псевдопса оккупировали старую базу.

Толик с Мистером добрались до границы кустов — дальше была подошва холма, усеянная аномалиями, туда бандиты никогда не совались.

— Ну что, Мистер, пойдем назад? — предложил Толик. Дезертир, не говоря ни слова, развернулся и побрел к стройплощадке. Толик задержался, чтобы зарядить пустой ствол и двинул следом. Не успел он добрести до границы лагеря, как за грудами стройматериалов, за серой пеленой дождя загрохотали выстрелы, заорал Животное… Толик вскинул обрез, но лезть вперед не спешил — в такой суматохе несложно пулю от своих же схлопотать… За бетонным коробом слева раздался тихий зловещий звук: хр-р-р… будто растянутый, размазанный во времени кашель. Толик попятился… Зверь выскочил из укрытия мягко и плавно, сгруппировался, подобрался и уставился на парня огромными круглыми глазищами, желтыми, страшными — холодными, как у Сержа. Толик заорал и разрядил оба ствола в псевдопса. Тот, опередив залп на долю секунды, прянул в сторону, словно перекатился — так мягко отпрыгнул, спрятался за уложенные плиты. Толик торопливо переломил ствол, ладонь скользнула в карман, вцепилась в патрон… Хр-р-р… Псевдопес показался из-за бетона. Толик торопливо ткнул патрон в казенник, не попал как обычно в такой стремной ситуации, руки сразу ослабли. А зверь словно почуял растерянность человека — прыгнул. Толик торопливо взвел курок единственного заряженного ствола и выпалил в упор. Заряд дроби застал мутанта в полете, сбил, но он тут же вскочил, встряхнулся и подобрался, готовясь к новому прыжку. Сверкнула молния, над головой прогрохотало — гроза отвлекла мутанта на секунду, заставила промедлить.

Из-за груды труб выскочили Мистер и Будда, дружно вскинули стволы. Мутант услышал движение за спиной, отпрыгнул, разворачиваясь в полете, — очереди настигли его прежде, чем лапы коснулись мокрой земли. Зверя отбросило инерцией пуль, швырнуло боком на бетон, по серой шершавой стене хлестнули багровые брызги. Псевдопес уже не смог подняться, он корчился и хрипел, заходясь кашлем, под ним в луже расползались красные ниточки — кровь смешивалась с дождевой водой. Толик взял себя в руки, аккуратно зарядил дробовик, подошел к раненому зверю и с двух шагов разнес ему череп. Только после этого руки перестали дрожать… Будда медленно приблизился, встал рядом:

— Что смотришь? Собачку жалко?

— Не, чего…

— Ты — человек-победитель, вершина пищевой цепочки, ты отбил у дикого зверя жизненное пространство, гордись, — наставительно произнес Будда. — Здесь, в Зоне, это работает. А по ту сторону Периметра ты никто, твою почту могут проверить, тебя могут арестовать, подсунуть улики, осудить, а ствола в руках нет, не защитишься… — Потом толстяк без паузы сменил тон и заговорил тише: — Серж тоже псевдопса подстрелил. Стреляет он классно, конечно… любит это дело. Если дрова, там, собрать или воду вскипятить, с этим он не станет мараться. А пострелять — да. Хищник он.

— Ну да… — Толик не знал, что ответить. Зачем Будда говорит о таких очевидных вещах? — Конечно. Ага.

— Он и на большой земле тоже хищник, — совсем уж тихо закончил толстяк. — Только здесь мы на равных.

Лишь теперь Толик догадался, что толстяк прежде не все о себе рассказал. Похоже, были у него и более веские причины для того, чтобы уйти в Зону, более серьезные, чем скука и жажда развлечений. Наверное, потому он и подался к бандюкам — здесь пришлому фраеру укрыться легче, чем среди вольных бродяг. Здесь вроде и жив, а никто о тебе ничего не знает… Правда, и помрешь — тоже не узнает никто. И вот теперь Будду насторожила легкость, с какой Серж сотрудничает с властями. Вот как, значит! Толик даже возгордился — как ловко он все сообразил, как догадался! Хорошее это дело — думать. Достойное занятие для человека победителя, вершины пищевой цепочки.

Тварь возилась в грязи, пробовала новые конечности. Они отлично справлялись — резали, кололи и рвали. Однако теперь их было слишком много, и мозг чернобыльского пса не мог сладить с таким количеством нервных окончаний. На помощь пришел крысиный разум. Молодая крыса обладала некоторым воображением, она даже могла представить себя совершенно иным существом, с большим числом лап. Огромная работа для такого мозга. Она выполнялась, но изза почти непосильного напряжения разум грызуна теперь постоянно балансировал на грани безумия, воскресли старые страхи — прежде всего страх перед огромным и страшным человеком, вершиной пищевой цепочки, перед ужасным Тоником Скрипачом, который хотел застрелить, растоптать огромными сапогами, который орал: «Ах ты сволочь! Гнида! Скотина! Тварь! Грязная тварь!» Очень страшный человек — таким он сохранился в памяти крысенка, таким и представал в мыслях Твари. Вот это и есть настоящая цель, вершина…