"Искатель. 1964. Выпуск №6" - читать интересную книгу автора

КОМАНДИР КОРАБЛЯ

Начальник космонавтов не спеша читал официальное заключение, присланное из госпиталя. Владимир Комаров напряженно ждал. Решалась его судьба.

— Ну что ж, все понятно, — подняв голову, проговорил начальник.

— Что понятно?

— Понятна твоя печаль, Володя, — мягко разъяснил начальник. — Я думаю, все обойдется полегче. А тут, видишь, написали: «После операции шесть месяцев противопоказаны перегрузки, парашютные прыжки…» Шесть месяцев! Слишком долго.

— Долговато, — тяжело вздохнул Владимир.

— И что ты будешь делать эти шесть месяцев?

— Буду работать, — ответил Владимир. — Помогу ребятам в изучении теории. Все-таки я инженер, окончил академию.

— Знаю, — кивнул головой начальник. — В теории ты силен. А специальные тренировки? Ведь отстанешь за шесть месяцев… Товарищи далеко уйдут.

— Догоню, — горячо воскликнул Владимир, — честное слово, догоню! Поверьте мне…

Начальник космонавтов, взвесив все «за» и «против», склонялся к тому, чтобы поставить точки над «и». И все-таки что-то останавливало начальника. Он не торопился принять окончательное решение. Может, ждал, что скажет сам Владимир? Владимир сказал: «Поверьте мне…» Из глубины души вырвались эти слова.

Начальник поднял голову, прямо, открыто посмотрел на Владимира. «А глаза у него не жалкие, не просящие. В них твердость, уверенность», — заметил он. И неожиданно для себя проговорил:

— Все зависит от тебя, Володя… От твоего запаса прочности. Еще раз сам себя проверь: можешь ли выдержать необычные жизненные перегрузки? На сколько тебя хватит? Убедись сам. А потом убеди других. Понял меня?

— Понял, — ответил Владимир.

Владимир убедил всех. Начальник космонавтов писал: «Он побывал у видных армейских специалистов-врачей. Его приняли старшие начальники… Везде он доказывал свое. Мне звонили. Чувствовалось, что и начальников и врачей-специалистов Владимир покорил страстной устремленностью к цели. За него хлопотали и товарищи. Они просили, доказывали, убеждали: Владимира надо оставить в группе… Было решено: наблюдать, как он покажет себя на тренировках.

На теоретических занятиях Владимир давно себя показал: он помогал всем, кто «спотыкался» на трудных формулах, интегралах. Материал знал, как говорили ребята, «не хуже самого Цезаря», то есть преподавателя по ракетной технике Цезаря Васильевича. Кроме того, у него был дар — объяснять сложное удивительно просто, доходчиво.

Когда стали осваивать корабль, попросили опять Владимира: «Помоги». Он разобрался во всех сложных конструкциях, одним из первых обжил «домик», стал помогать инструктору тренировать группу. Строго спрашивал, но ребята не обижались. Даже просили: «Записывай наши ошибки». Вначале записей было много. Потом все меньше и меньше. Юрий Гагарин удивился: «Почему против моей фамилии пустое место?» — «Значит, нет ошибок», — ответил Владимир. Юрий просиял: «Пора лететь в космос». Он тогда еще не знал, что скоро полетит… Владимир отделялся от товарищей, когда те шли на «жесткие» испытания. Время от времени смотрел со стороны, как они «кружились» на центрифуге, на роторе, закрывали за собой дверь в барокамеру, теплокамеру, с грустью провожал отъезжающих на парашютные прыжки. Тяжелая это доля — быть сторонним наблюдателем.

Однажды после очередного осмотра врач сказал: «можно попробовать», Владимира допустили до центрифуги. Правда, дозу перегрузки определили пока небольшую. Нельзя сразу по «высшей категории». Вместе с Владимиром пошли товарищи. Дорогой они упрашивали врача: «Нельзя ли прибавить дозу?» — «Посмотрим», — неопределенно ответил врач.

Первую нагрузку Владимир выдержал легко. Чуть прибавили. Еще… Никаких отклонений от нормы. На большее врач не решился. Можно переступить границу разумного. Владимиру и так дали чуть ли не вдвое выше перегрузки, чем определили вначале. Теперь было ясно: постепенно, умножая силу, он догонит товарищей, достигнет «высшей категории».

— Что мы говорили! — ликовали товарищи. — Подождите, Володя скоро полетит в космос!

До космоса было еще далеко. Не известно, чем закончатся парашютные прыжки. Конечно, самое трудное — начало. Может, потому на первые прыжки вместе с Владимиром отправились два инструктора — один постоянный, штатный, и один добровольный. Доброволец — самый опытный парашютист. Потом он рассказывал нам:

— Я первый прыгнул, Володя — вслед. Уверенно, без всякой робости прыгнул. Я даже удивился. Мы начинали не так уж спокойно. Володя — молодец! Снижаемся близко друг от друга. Он кричит: «Можно свистеть». — «Как свистеть?» — не понял я. «Очень легко, приятно», — уточняет он. Слышимость вверху хорошая. Снижаемся, разговариваем, будто в самолете. Я советую Володе: «Развернись вправо». Он разворачивается… Приземлились хорошо. Помогли друг другу собрать парашюты. Он говорит: «Давай еще». Наш инструктор не возражает. В общем за одну командировку мы выполнили две программы. Прыгали и на землю и на воду. Володя наверстывал с утроенной энергией.

Через пять месяцев Владимир Комаров стал полноценным летчиком-космонавтом: он полностью нагнал группу.

…У вершины ракеты есть маленькая площадка. Она примыкает к самому кораблю. Просто-напросто от стальной фермы перекинут к нему мостик. Площадка — как прихожая дома: поднимется космонавт на лифте, прежде всего ступит на площадку, он не торопится ее покинуть. Нет, встанет, оглянется вокруг. Вся стартовая позиция и прилегающие к ней окрестности перед глазами. Сверху все видно. Космонавт полюбуется окружающим видом, помашет рукой земле, людям, оставшимся внизу, и шагнет в корабль. Он скоро полетит. А за день, за два до полета? И в это время космонавты, проведывая свой корабль, обживая его перед стартом, останавливаются на высотной площадке.

У Владимира Комарова с той площадкой связана незабываемая встреча с Главным конструктором. Это было два с лишним года назад, за день до полета Павла Поповича. Павел сидел в корабле, а Владимир стоял на площадке, облокотившись на перила, и ждал своей очереди занять кресло. Он не отвлекал Павла — надо человеку побыть одному, наедине с собой, сосредоточиться, подумать. Чуткость — вторая натура космонавта. Владимир увидел внизу, на стартовой площадке, знакомых людей (выглядели они совсем крохотными), увидел, как заходило за горизонт солнце… И не заметил, что рядом с ним остановился Главный конструктор.

— Как настроение, Владимир Михайлович? — спросил с приветливой улыбкой.

— Отличное настроение, — ответил Владимир. — Завтра проводим Пашу. Его полет для меня все равно что свой… Всей душой буду с ним.

— И я всей душой, — проговорил Главный конструктор. — За всех вас болею. Такая уж моя участь. Вот и вы полетите.

— Я, видимо, еще не скоро.

— Теперь уже недолго, — уточнил Главный конструктор. — Самое позднее, года через три. А то и через два… Время летит быстро.

— Что это будет за полет? — поинтересовался Владимир.

— А вы как думаете? Ну-ка, расшевелите свое воображение. Я послушаю. — Главный конструктор с лукавой улыбкой смотрел на космонавта.

— Мне кажется, полетит звено кораблей «Восток». А может, и побольше…

— Не совсем так, — покачал головой Главный конструктор. — Отправить в космос три, даже четыре, пять «Востоков» не так уж сложно. Меня лично это не увлекает. Думаю, что и вас… Я мечтаю в ближайшем будущем поднять на космическую орбиту тяжелый многоместный корабль. Полетят в нем сразу три человека. А вам хочется поручить самое почетное и ответственное — возглавить экипаж. Согласны?

— Еще бы, с большой радостью! — воскликнул Владимир. — Я мыслю так: полетят ученый, врач и, понятно, командир экипажа.

— Космонавт-инженер. Все трое с высшим образованием, — продолжал Главный конструктор. — Новый этап в освоении космоса, новые задачи и, стало быть, новый уровень знаний космонавтов. Вы будете в полном смысле слова исследователями. Продолжите и по-настоящему развернете работу в космосе, начатую нашими первыми космонавтами. Сложно, конечно, но интересно.

— Ради такой идеи я на все готов… Любые сложности одолею! — горячо сказал Владимир.

— Верно, — ответил Главный конструктор. — Я знаю ваш характер. Возможно, потом мое мнение поддержит и Государственная комиссия. Сейчас мне трудно судить, одно вам скажу: готовьтесь.

И вот настал день 12 октября, когда Владимир Комаров, командир трехместного корабля, поднялся на лифте к вершине ракеты. Он в легком голубого цвета костюме. Владимир ступил на площадку, примыкающую к кораблю. За ним поднялись еще два члена экипажа — ученый Константин Петрович Феоктистов и врач Борис Борисович Егоров.