"Мученицы монастыря Святой Магдалины" - читать интересную книгу автора (Бруен Кен)* * *Я сидел в пабе «У Нестора» над вторым стаканом чистой водопроводной воды. Удивительно, что наступил день, когда ирландец платит за чистую воду, причем дорого. Джефф сказал: — Ты молодец. — В смысле? — Ну, выпивка… сигареты… и все остальное. Я покачал головой: — Я плюю против ветра. Он прекратил вытирать стакан и посмотрел на меня: — Что ты имеешь в виду? — Я глотаю пули, и мне омерзителен привкус металла во рту. Джефф поставил стакан, оперся о стойку. — Очень поэтично, хотя звучит зловеще, — заметил он. — Прав был тот, кто сказал, что чистая жизнь продлит твое существование. Он только забыл добавить, что ты будешь ненавидеть каждую минуту. — Потом будет легче, Джек. — Хотелось бы верить. Джефф не пил уже двадцать лет. Однако после рождения ребенка он сорвался. Но всего на один вечер. Я помог ему остановиться. И с той поры он снова стоял на верном пути. Я поинтересовался: — Больше никогда не хочется сорваться? — Еще как — Ты это серьезно? — Не стоит об этом, Джек Я не могу пить, конец обсуждению. В этот момент я его почти ненавидел. Не яростно, нет, просто глухое раздражение, какое бывает у выздоравливающего больного. Я отодвинул воду и встал, собираясь уйти. — Кэти уже раскинула сети, пытается добыть нужную тебе информацию. Пока ей не везет, — сообщил Джефф. — Ладно, не бери в голову. Я уже уходил, когда внезапно ко мне обратился часовой. Я едва не грохнулся от изумления, он ведь практически всегда молчал. Часовой сказал: — Ты занимаешься монастырем Магдалины? Ну, я его отлично помню. Когда мы были детьми, то бегали мимо и видели, как девушки работают в саду. Да простит меня Господь, но мы их дразнили, обзывали. Монашки стояли над бедными сучками как часовые. Помню, у них были кожаные ремни, и мы развлекались, представляя себе, как они бьют девушек. Ты знаешь, что, когда разразился скандал, трупы девушек выкопали и увезли на кладбище, где и похоронили? Там есть общая могила, где лежат безымянные женщины. Один Бог знает, сколько их там. Он глубоко вздохнул, и я предложил купить ему пинту пива. Часовой согласился, но предупредил, чтобы на дальнейший разговор я не рассчитывал. Он уже и так наговорился на неделю. Я ушел, представляя себе мертвых девушек, которыми никто не интересовался. Я шел к гостинице, когда рядом притормозил «БМВ». Открылась задняя дверь, из машины вышел мужчина и спросил: — Джек Тейлор? Можно было с уверенностью сказать, что таких крупных мужчин я никогда не видел. Когда я учился в Темплморе, мне довелось повидать самых больших парней, каких эта страна смогла произвести на свет. Особенно отличались центральные районы, поставлявшие парней, которых с полным основанием можно было назвать массивными. Странно, но из них получались никуда не годные полицейские. Этот парень возвышался надо мной. Голова у него была лысая, что придавало ему еще более угрожающий вид. На нем был белый спортивный костюм. Гигант с неприязнью оглядел меня. — Кто спрашивает? — Ну что я мог сказать, кроме этого. Верзила протянул руку и в буквальном смысле забросил меня на заднее сиденье, затем сам уселся рядом. — Билл хочет перекинуться словом, — процедил он. Из-за его габаритов в машине было тесно. Я был просто приплюснут к двери. — Надеюсь, вы сегодня принимали душ, — с трудом проговорил я. — Закрой пасть. Я послушался. Они отвезли меня в знакомый портовый паб. Мне сильно не понравилось, что там не было ни одного посетителя. Гигант пихнул меня вперед и сказал: — Билл в погребе. На Билле был комбинезон. — Не хочу пачкать костюм, — объяснил он. В центре стоял единственный стул, окруженный бочками. Солодовый дух сшибал с ног. Гигант схватил меня за плечи, связал мне руки и надел на глаза темную повязку. Билл заметил: — Ты не нравишься Кейси, Джек — Надо же… какая жалость, — проговорил я и получил удар в ухо. Жутко больно. Билл сказал: — Извини за драматизм, но ты на самом деле не захотел бы увидеть Нева. Он большой поклонник «Охотника за оленями», ему нравится рулетка, он обожает поиграть, так что я тем временем буду с тобой разговаривать. Я почувствовал запах фруктовой жвачки, причем настолько сильный, что меня едва не вырвало. Я услышал щелчок взведенного курка. — Ты у меня в двойном долгу, Джек, — произнес Билл. — Я думал, мы по этому поводу договорились. — Но ты должен сосредоточиться, Джек Ты не уделяешь моему делу достаточного внимания. У Нева в руках старый пистолет, он парень старомодный. Он вложил туда две пули; верно, этот звук означает, что он крутит барабан. Ладно, ребята, поехали, начинаем игру. Звук удара бойка испугал меня до полусмерти. Я даже подумал, что упаду в обморок. — Надо же, повезло. — Это снова был голос Билла. Пот заливал мне глаза. Я ощутил, что прикусил язык, почувствовал вкус крови во рту. Пистолет больше не касался моего виска, и Билл сказал: — Уже на половине дороги, вот только куда — в ад или к спасению? Как ты там, Джек? Я чувствовал себя не лучшим образом. — Пошел ты, Билл. — Хочешь, чтобы я покрутил, или так сойдет? Снова дуло прижалось к моей голове. Гигант хихикнул. Нев нажал на спусковой крючок. Щелчок. Все мое тело сотрясала дрожь. Я еще не делался, но был близок к этому. Зубы стучали. Билл заметил: — Надо же, как тебе везет. Я не мог выговорить ни слова, и он добавил: — Я думаю, теперь ты сосредоточишься. Чтоб были результаты, и как можно быстрее, Джек. Я услышал удаляющиеся шаги. Нев что-то тихо говорил ему. Гигант наклонил мой стул, и я свалился лицом вниз на каменный пол. Он был залит водой, пивом и бог ведает чем. Верзила развязал мне руки, грубо сдернул с глаз повязку и сплюнул. Затем тоже поднялся по ступеням. Я заставил себя встать, но тут снова испытал позыв к рвоте. Я прислонился к бочке, пытаясь утихомирить взбесившееся сердце. Наконец я двинулся к лестнице и медленно поднялся по ступеням. В пабе было полно народу, почти ни одного свободного места. Билла, гиганта и Нева и след простыл. Перед моими глазами плясали черные точки. Я подошел к стойке и крикнул: — Двойное виски. Ни ответа, ни привета. Я протиснулся мимо докера, который сурово взглянул на меня. Не знаю, что уж он увидел в моем лице, но подвинулся. Бармен по-прежнему не обращал на меня внимания. Я заорал: — Дай мне это клятое виски. Бармен ухмыльнулся и заявил: — Ты свое уже выпил. Больше чтоб здесь не появлялся. Посетители хором заржали. Я вышел из паба, от души остались одни лохмотья. И вы не поверите, погода разгулялась, солнце стояло высоко и шпарило на всю катушку. Проходивший мимо мужчина заметил: — Разве не чудесно жить? Я не знал ответа. По крайней мере, такого ответа, для которого бы не требовались наручники. Чистая ярость бывает двух видов. Бывает горячая, жгучая, захватывающая ярость, требующая стремительного действия. Немедленного уничтожения. Вторая возникает в более холодном месте. Зреет на льду, прячется, питается тихой ненавистью и ждет подходящего случая. Эта — самая смертельная. Всю мою разудалую жизнь я страдал от ярости второго типа, причем с самыми тяжелыми последствиями. Я смотрел, как отражается в воде солнце, и погружался в эту ярость. Мое терпение никогда еще не было столь опасным. В таких случаях, чтобы помешивать варево в котелке, не выплескивая безумия, мой рассудок прибегает к мантре. Возникает ментальный барьер, и страсти остаются за ним. В мантре нет ни ритма, ни смысла. Мое подсознание выбрасывает наверх некий посторонний заслон, чтобы сохранить мою подвижность. Когда меня уволили из полицейских, я один раз сходил к психиатру и попытался все это ему объяснить. Он сказал: — Вы на грани патологического психоза. Я глядел на психиатра минут пять, не меньше, затем сказал: — Именно на это я и рассчитывал. Он предложил назначить мне курс транквилизаторов, и я одарил его своей полицейской улыбкой, которая означала: «Следи за спиной». Стоило мне свернуть от доков и направиться к Мерчант-роуд, как мантра проявила себя. Вот что сказал Ганнибал Лектор Кларисе Старлинг в подвале для безумных преступников: Я повторял эти слова снова и снова и оказался у гостиницы раньше, чем ожидал. Подошел бездомный, и я механически протянул ему деньги. Он остался недоволен и спросил: — А больше у тебя нет? Я повернулся к нему, дотронулся до плеча и проговорил: — У меня есть немного вкуса, немного, но есть. Бездомный рванул так, будто перед ним распахнулись ворота ада. В своем номере я, не раздеваясь, улегся на постель и закрыл глаза. Я не уснул, ничего похожего, я впал в бессознательное состояние, напоминавшее транс. Почти что кома. Я пролежал так до самого вечера. Когда я пришел в себя, страх ушел. Я ощутил гранитный комок там, где должно было бы быть сердце, и сказал: — Шоу должно продолжаться. |
||
|