"Стена" - читать интересную книгу автора (Лонг Джефф)

23

Услышав вопль женщины, Огастин выпрямился на стременах и оказался лицом к лицу с последней выжившей альпинисткой.

— Нет, только не ты, — сказал он.

Почему же? — удивился Хью. Но тут же сообразил, что это была Кьюба, та самая ведьма.

Огастин, ни на секунду не задумавшись, схватил тело. Куда он намеревался его девать, Хью не мог сообразить.

Женщина, выглядевшая скорее мертвой, нежели живой, тоже сильнее обняла тело. И откуда у нее могла взяться сила? — изумился Хью. Из запекшегося рта вырвался пронзительный, протяжный, жалобный вопль.

Хью был настолько потрясен, что с минуту не мог даже пошевелиться. Эта женщина восстала из мертвых. Между нею и Огастином началась самая настоящая схватка. Перед его мысленным взором возник ужасный кошмар: стая диких собак, бегущих через барханы. И Энни, направляющаяся, ничего не соображая, в самую середину своры, как какая-то редкостная газель. И кровавый пир, который хищники устраивают на ее костях.

Женщина вцепилась в Огастина так, что он даже не мог освободить руку.

— Пусти! — рявкнул он и дернул.

Тело сдвинулось. Она еще сильнее стиснула объятия. Их сражение за право обладания трупом являло собой нечто гротескное, наподобие соревнования уродцев по перетягиванию каната. Хью наблюдал, потрясенный. И в то же время в происходящем было какое-то своеобразное ужасное величие. На краю мира, на грани человеческого существования они боролись за мертвую душу, за тело героя.

— Прошу вас… — Эти жалкие слова были единственным, на что сейчас был способен Хью.

Лагерь начал разваливаться. Верхняя платформа наклонилась и чуть не опрокинулась. Нижние платформы дико подпрыгивали и с каждым рывком раскачивались все яростнее.

Куски диорита мелькали в воздухе и, с грохотом ударяясь о стены и выступы, летели вниз, в дымное облако. В нос ударил резкий пороховой запах свежерасколотого камня. Схватившись за перекрестье страховочных ремней, охватывавших широкую спину Огастина, Хью попытался выдернуть его из схватки.

Огастин ревел. Кьюба шипела. Шум показался Хью оглушительным. Да, Льюис был прав, сказав в самом начале, что их восхождение было проклято.

Перетягивание каната продолжалось еще несколько секунд. А потом в соревнование вмешался сам труп. Голова, державшаяся лишь на бескостном куске плоти, свернулась набок. Покойница показала свое лицо.

Пока она висела на веревке, птицы успели выклевать глаза. Изо рта торчал язык, превратившийся в разбухший кусок потемневшего мяса. Огастин задохнулся от ужаса. От красоты ничего не осталось. Его возлюбленная превратилась в отвратительное чудовище.

Он отшатнулся от головы и врезался в Хью. Тот сорвался. Веревка натянулась, камень затрещал, что-то откуда-то вырвалось. Мужчины полетели вниз.

Их падение прекратилось на средней платформе. Хью тяжело рухнул на спину Огастина. Тугая мембрана полотнища, к счастью, не порвалась, но каркас все же не выдержал. Платформа сложилась, как челюсти капкана, и альпинисты оказались в мешке. Хью запутался в веревке Огастина и пытался освободиться, рыча сквозь зубы.

На этом кошмар не кончился. Связанные между собой платформы раскачивались, дергались, колотились о стены. Металл скрежетал о камень. Хью выбирался из ловушки, стараясь не слишком сотрясать ненадежное сооружение. Он был уверен, что сейчас весь лагерь сорвется с креплений и ненадежные плоты уплывут в воздушный океан. Нет, только не это, думал он, сражаясь с барахлом и подступающей паникой. Вся эта история с самого начала не имела к нему никакого отношения. Ровно никакого.

— Мое плечо, — выл Огастин. — Иисус, да заткните же ее кто-нибудь!

Хью наполовину выбрался из западни. Полумертвая женщина вопила наверху, как баньши^[30] из древней легенды. Он хватался за ремни, веревки, мешок со снаряжением — за что угодно.

«Кабан» тут же выскользнул из его пальцев и пополз вниз. Ладно, сейчас не до него. Хью дотянулся до стены. Не глядя, ухватился за что-то. Поставил ноги на камень.

Впрочем, бедлам начал понемногу успокаиваться. Сломанная платформа почти перестала раскачиваться. Верхняя остановилась совсем. Опасная болтанка подвесной системы прекратилась.

Раздался приглушенный щелчок, Огастин визгливо вскрикнул — вывихнутое во время падения плечо само собой встало на место.

Тишину нарушал лишь птичий визг женщины. Боковой стержень средней платформы выскользнул из петель и полетел вниз, свистя, как флейта. И в ту же секунду женщина умолкла. Она изгнала дьяволов, нарушивших ее покой.

Огастин лежал на сломанной платформе, вытянувшись ничком. Оба альпиниста тяжело дышали. Хью закашлялся.

— Вы в своем уме? — сказал он, справившись с приступом. Он боялся и был страшно зол. — Вы хоть соображаете, что устроили?

— Она мертва, — отозвался Огастин.

— Одна мертва, а другая еще жива. — Хью говорил сухо, отрывисто.

Ему удалось быстро подавить свои эмоции. Главным для них сейчас была дисциплина. Хоть в сердце пустыни, хоть высоко над землей — самообладание являлось главным условием выживания.

Но Огастин шел наверх, движимый одной лишь надеждой. И постигший его удар был страшен.

— Это несправедливо, — сказал он.

— Вы о чем?

— Она и втянула Анди во всю эту чушь.

И именно Кьюба, виновная во всех бедах, выжила, — понял Хью.

— Анди сама втянула себя, — возразил Хью. — Никто не вынуждал ее. Она высоко поднялась и упала. А вы сейчас чуть не убили нас всех.

Огастин оскалил зубы.

Хью укрепился на ногах и принялся подвязывать сохранившиеся детали платформ. Безумие понемногу отступало.

— Как дикие звери, — проворчал он.

У женщины, оставшейся в живых вопреки всем шансам, было веское оправдание — одиночество и перенесенные мучения. Зато Огастину прощения не было. Хотя Хью все же был готов сделать и ему скидку: продолжительный безостановочный штурм Эль-Кэпа, и неоправдавшиеся надежды, и кошмарный вид его возлюбленной — вот что явилось причиной ужасной сцены, случившейся на верхней платформе.

— Все кончено, — сказал Огастин.

— Ничего не кончено, — резко ответил Хью. — У нас есть дело, которое необходимо довести до конца.

Огастин застонал.

— Вы уже не раз это делали, — продолжал Хью. — Мы позаботимся об обеих.

— Мне нужна аптечка, — заявил Огастин.

Хью посмотрел на него сверху вниз.

— Вы сильно пострадали?

Огастин так и лежал в мешке из нейлонового полотнища и сломанных перекладин.

— Там есть обезболивающие, — сказал он.

Дело плохо, подумал Хью. Теперь приходится спасать еще и спасателя. Все шло кувырком и шиворот-навыворот. Хью был здесь совершенно ни при чем. Это не было его восхождением. Это не было его спасательной операцией. И все же он оказался здесь и сейчас, не имея ни малейшего отношения ко всем этим бедам. С того мгновения, когда он нашел в лесу погибшую девушку, Эль-Кэп затягивал его, словно трясина, и чем выше он поднимался, тем глубже оказывался и тем темнее делалось вокруг.

— «Кабан» упал, — сказал он. — Там была вся наша вода и пища. И аптечка.

— И рация, — добавил Огастин.

Хью на секунду потерял дар речи.

— Нет, вы же несли рацию с собой.

— Я положил ее в мешок.

Хью подумал, что выдержать такой удар будет непросто. Выпрямившись, он схватился за якорь. Его голова почти упиралась в верхнюю платформу. Там, где сидела Кьюба в обнимку с трупом, пол прогибался. Но Огастин еще ни разу не произнес вслух имени уцелевшей альпинистки.

Необходимо трезво оценить ситуацию. Огастин ранен. Мертвая женщина ожила. Всех троих необходимо эвакуировать, а они, возможно, лишились радиосвязи.

Хью прикоснулся к веревке, к которой был привязан «кабан», и, к великому облегчению, почувствовал, что она натянута. Значит, надежда все еще сохранялась. Он принялся медленно выбирать веревку. Главное, чтобы мешок не зацепился за какой-нибудь выступ и не застрял в трещине.

Пока Хью вытаскивал снаряжение из пропасти, женщина, лежавшая на верхней платформе, ни разу не пошевелилась, даже не взглянула на него. По крайней мере, так ему казалось. Он был слишком сосредоточен на веревке и полагал, что шипящий звук производит баул, скользящий по камню. Потом он уловил отдельные звуки и решил, что это, вероятно, Огастин разговаривает сам с собой. Но, скосив глаза, он увидел, что Огастин лежит — уже на спине, — вперив взгляд в красный потолок, и прислушивается.

Хью замер и тоже услышал слова, которые шептала Кьюба.

— …В покое, — говорила она. — Мы знали, что вы придете.

Мы? Она бредила. Ссылалась на призраки своих погибших спутниц.

Потом он увидел, что Огастин слушает ее. Он выглядел совершенно изнемогшим. Вдруг его губы задвигались. Ответ тоже оказался почти беззвучным.

— Она рассказала мне все, — продолжала шептать женщина. — Как ты это сделал. Бросил всех. И остался жив.

Огастин не пошевелился. Это было продолжением поединка между ним и той, кого он считал ведьмой. А она, даже привязанная к скале, почти лишившаяся голоса, изголодавшаяся и полусумасшедшая, все еще сохраняла власть над ним.

Сколько же времени эти двое соперничали, перетягивая к себе несчастную, растерянную девушку? Как долго тянулась их взаимная ненависть? Хью она представлялась прямо-таки древней. И теперь уже совершенно бессмысленной. Несмотря на всю их заботу и предосторожности, Эль-Кэп свершил над их Анди суд Линча. Ни одному, ни другой не удалось ее спасти.

— Произошел несчастный случай, — ответил на это Огастин. — Я уже не раз говорил тебе. Ветер не прекращался. Он не мог двигаться. Мне нельзя было оставаться.

Серро-Торре — вот что было его ахиллесовой пятой. Судя по всему, лесные сестры Анди смогли внушить ей определенную картину происшедшего там, непрерывно обвиняя и проклиная Огастина. Они не оставили ему никакой возможности оправдаться перед нею.

А Кьюба продолжала казнить его.

— Огастин, — сказала она, — убирайся прочь. Спускайся. Она не хочет тебя.

— Откуда ты знаешь? — откликнулся Огастин.

— Я умерла, — прозвучал ответ. — Я знаю все.

Хью вслушивался в их чуть слышный спор. Огастин, казалось, погружался в сломанную платформу, на которой лежал. Он был разбит в прямом и переносном смыслах, у него не осталось сил для сопротивления.

Хью вспомнил сверхчеловеческий рывок, совершенный Огастином, и первые слова Джо, которые произнес Джо, когда они вернулись на Архипелаг: «Не подпускайте его ко мне».

И тут ему все стало ясно. После трагедии в Патагонии Огастин омрачал ее жизнь. Он действительно стал призраком, по крайней мере для нее. Присоединение к троянкам было попыткой вырваться на свободу. Но даже в смерти он преследовал ее. Теперь он настиг ее — мертвую и безглазую. Хотя не совсем настиг, поправил себя Хью. Эта полумертвая баньши будет защищать ее до последнего.

— Уходи, — повторила женщина. — Ты не тот, кого она хочет.

— Я мог погибнуть, так же как и он. Мне жаль, что я уцелел. Что еще я могу сказать?

— Уходи.

— Хватит! — бросил Хью своему напарнику. — Почему вы позволяете ей распоряжаться вашим рассудком?

Шепот умолк. Огастин поглядел на Хью. Красные глаза. Проклят, теперь уже дважды проклят. Сначала брат возлюбленной, а теперь и она сама. Он сам представлялся себе серийным убийцей.

Хью с новой решительностью вернулся к извлечению снаряжения из пропасти. Заберите меня отсюда! Они висели на ниточке — и их тела, и их психика.

Из дымной пелены возник мешок.

— Похоже, дела не так уж плохи! — с деланной бодростью заявил он.

Прикрепив мешок к якорю, он открыл его. Бутылки с водой не лопнули при падении. Хороший признак. Если уцелели пластиковые сосуды, то и остальное снаряжение, скорее всего, не пострадало.

Рация оказалась завернута в спальный мешок. Он осмотрел корпус.

— На вид все в порядке.

Огастин поднял руку.

— Дайте, я посмотрю, — сказал он. Хью протянул ему прибор. Огастин не стал включать его. — Индикатор батареи светится зеленым. Будет работать.

Настроение Хью стало получше. Они вернулись на верный курс. У них была связь. Дальнейший порядок действий был ясен.

— Если хотите, я поговорю.

Огастин положил рацию на платформу между ног.

— Сначала неотложные дела. Вы видите аптечку?

Хью мог бы настоять на своем. Ему не хотелось задерживать эвакуацию ни на одну лишнюю минуту. Но Огастин снова овладел собой, и, похоже, к нему возвращалась прежняя целеустремленность. Он осторожно поднялся на провисшей тряпке и выпрямился в стременах.

— Может быть, вам будет лучше еще полежать?

— Никаких проблем. Все путем.

Хью извлек коробку с аптечкой, держа ее обеими руками.

— Откройте, — сказал Огастин. Он был бледен и мрачен. — Там должна быть куча шприцов.

— Вот они. — Некоторые были уже заправлены и готовы к использованию.

— Нужен «галдол».

Хью нашел шприц с надписью «галдол» на пластмассовом цилиндре.

— Я не слышал о таком веществе.

Он хотел, чтобы Огастин находился в полном сознании и был способен перенести эвакуацию. Но если уж это невозможно, если Хью предстояло принять командование на себя, нужно было узнать об этом до того, как Огастин одурманит себя. И еще он хотел получить в руки рацию.

— Я в них разбираюсь, — заявил Огастин.

Хью сделал укол лишь один раз в жизни — чтобы представить себе, что это такое. Пациентом был апельсин. Делать инъекцию человеку ему не приходилось никогда.

— Я сделаю?..

— Сам справлюсь.

Хью передал ему шприц. Огастин зажал его в кулаке; игла вниз, большой палец на плунжере. Сорвав зубами пластмассовый чехол с иглы, он выпустил в воздух струйку лекарства.

— Подержите меня.

Хью ухватился за ремни беседки на спине. Без колебаний, не выбирая места, Огастин вонзил иглу в выпуклость нависавшего над ним нейлонового полотнища.

Если Кьюба и почувствовала укол, то никак не дала об этом знать: не пошевелилась, не издала ни звука.

— Что вы сейчас сделали? — спросил Хью. — Что, черт возьми, это за лекарство? — И кем, черт возьми, считает себя этот парень?

Огастин разжал кулак. Шприц так и остался торчать наверху, там, куда был воткнут.

— Небольшое организационное мероприятие.

Хью вынул иглу из тела женщины.

— Что это за препарат?

— Серебряная пуля, — сказал Огастин. — Галоперидол, мощный транквилизатор. Им лечат шизофреников. А в поле мы используем его для того, чтобы быстро уложить буйного пациента.

Хью швырнул шприц вниз.

— Транквилизатор при ее-то состоянии? Она же в шоке. Она ничего не ела целую неделю. Вы могли убить ее.

Хью не имел никакого представления о возможных последствиях применения галоперидола, но он не мог позволить этому парню творить все, что он пожелает.

— Мы часто пользуемся им. Нужно только впрыснуть и подождать. Она будет в отключке четыре, если не шесть часов.

— Я думал, что это нужно было вам.

— Мне? Что вы, ведь я же за рулем.

Невероятно, подумал Хью. И я шел в одной связке с этим человеком? Да откуда ты взялся? Он отвернулся, чтобы не выдать свой гнев.

Свет быстро мерк. И это не на шутку удивило Хью. Не может быть, чтобы уже вечерело. Куда девается время?

— Вызывайте спасателей, — сказал он Огастину. — Пусть спускают носилки. Пора заканчивать со всем этим.

Огастин опустился на сломанную платформу.

— Сначала Анди.

— Анди?

— Мы должны устроить ее как следует. Здесь очень неудобно. — Огастин так побледнел, что грязь, казалось, всплыла над кожей.

«Неудобно? Да ведь она мертва! Они оба спятили, — сказал себе Хью. — Чтоб меня черти забрали». Он хотел деться куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Вниз. Прочь из этого орлиного гнезда с его вонью и повешенной мечтой. Что же такое странное было в этом месте? Может быть, Джошуа все же был прав и здесь и на самом деле жил дьявол?

— День уже кончается, — сказал Хью. — Скоро стемнеет.

Огастин, похоже, не слушал его.

— Я подниму ее наверх, — сказал он. — Мы отправимся вместе, она и я.

Он не смог вытащить свою возлюбленную живой и теперь твердо решил вынести ее труп. Неделю она принадлежала Кьюбе. А теперь навсегда достанется Огастину.

Хью быстренько прикинул варианты. Согласиться или попытаться настоять на своем? Или пусть идет как идет? Нет, надо довести дело до конца, сказал он себе. Постараться нейтрализовать первопричину.

— Я это сделаю, — предложил он.

— Что?

— То, что вы сказали: устрою ее поудобнее. Залезу туда. — Он указал на тело, продавливавшее материю у них над головами. — Заберу у нее Анди. Вы не сможете, с вашим плечом. Я смогу.

Огастин заподозрил какую-то хитрость.

— Она вырубится через двадцать минут. Мы можем подождать.

— У нас нет двадцати минут, — возразил Хью. — Посудите сами: меня она не знает. Я для нее только незнакомое лицо. Даже нет, не лицо, а видение в дыму. Я позабочусь об Анди. Вы же не хотите видеть ее такой. И она сама не захотела бы этого.

Огастин задумался.

— А потом?

— Как вы сказали: вытащим ее отсюда. Ее и вас.

Огастин умоляюще посмотрел на него. Суровый хмурый викинг на мгновение исчез, и Хью увидел мальчика, скрывающегося за этой броней, мальчика, бывшего невинным до того, как Серро-Торре сожрал его душу. Он нуждался в Хью, и не только для того, чтобы тот добыл труп его любимой и спас их обоих в этой небесной пустыне. Он хотел, чтобы все снова стало простым, как в доброе старое время. Ему хотелось вылезти из защитной скорлупы и предаться своему горю.

Хью смягчался. Полегче, парень, оставь битвы окружающему миру, сказал он себе, легонько качнувшись на стременах. Он вновь перехватил инициативу, хотя сам не мог понять, в чем и надолго ли.

— Вызывайте их, — сказал он Огастину. — Пускай начинают спуск. Вдвоем мы с вами сможем сделать все, что потребуется.

Огастин кивнул.

Хью вынул бутылку воды и спальный мешок и посмотрел наверх.

— Кьюба, — позвал он.

Женщина не ответила.

— Спит, как младенец, — сказал Огастин.