"Заговор красавиц" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава 2

Войдя в гостиную дома номер двадцать три на Белгрейв-сквер, вы, несомненно, застыли бы в изумлении. Три дамы, кружком сидевшие у камина, этого заслуживали.

Все они славились своей красотой. В ту эпоху в Лондоне было немало Красиных женщин, но этим трем равных не было.

Принц Уэльский, признанный знаток женской красоты, утверждал, что, пока он не встретился с маркизой Хоулм, он и представить себе не мог столь ослепительной красавицы.

Но графиня Пендок уступала ей немногим. У нее были золотые, как солнце, волосы и голубые, как море, глаза. Что до леди Берчингтон, то она при своей незаурядной красоте обладала еще и редким обаянием, перед которым могли устоять лишь немногие мужчины.

Китти Берчингтон была в новом туалете, который ей удивительно шел. Это платье сшили ей у Люсиль, лучшей модистки Лондона. А фасон был создан специально для леди Берчингтон.

Когда Китти вошла в столовую, ее подруги восхищенно и завистливо axнули. Она же со скромным видом опустилась на атласную софу.

Софа служила отличным фоном не только для ее нежного матового лица и огненно-рыжих кудрей, но и для бледно-зеленого платья. А замысловатая отделка из серебряного кружева! А мелкие перламутровые пуговки! Да, тому мужчине, который вздумает их расстегнуть, придется немало потрудиться.

Едва подруги расселись по местам, Китти Берчингтон воскликнула:

– Ах, у меня такие новости! Я нарочно разослала вам записочки, чтобы вы пришли к чаю, – мне не терпелось вам рассказать!

– А что случилось? – поинтересовалась Дэйзи Хоулм.

Большие бриллиантовые серьги качнулись в ее маленьких ушках, и страусовые перья на шляпке заколыхались в такт ее словам, словно подчеркивая ее темные волосы и брови вразлет над бархатно-черными глазами.

Китти Берчингтон стиснула руки от волнения.

– Ах, – воскликнула она, – вы просто не поверите!

– Ты опять влюбилась? – предположила Эви Пендок.

Китти звонко рассмеялась:

– Конечно! Но дело не в этом.

– А в чем же?

Китти выдержала драматическую паузу, наслаждаясь вниманием скромной аудитории.

– Фабиан порвал с Алисой! Ее подруги остолбенели. Наконец Дэйзи воскликнула:

– Я не верю! Это невозможно! Чтобы Фабиан порвал с женщиной так быстро!

– Вот именно! – поддержала ее Эви. – Они ведь всего несколько месяцев как сошлись, а Фабиан всегда говорит, что останется верен своей возлюбленной, пока бьется его сердце! К тому же Алиса такая красивая!

Последнее было сказано саркастическим тоном, совершенно опровергавшим смысл комплимента. Дэйзи и Эви уставились на Китти, ожидая объяснений.

– Алиса была у меня вчера вечером, – начала было Китти, но подруги ее тут же перебили, воскликнув в один голос:

– Как? Алиса в Лондоне?

– Я и не знала! А почему мне никто ничего не сказал?

– Потому что она не хотела видеть никого, кроме меня, – с важностью ответила Китти. – Она опустошена!

Сердце ее разбито! Впрочем, Алиса всегда была немного истерична.

Подруги явно были согласны с ней, поэтому Китти продолжала:

– Она все никак не может понять, почему Фабиан ее бросил. Она говорит, что он сделался беспокойным, все время искал предлог, чтобы не уединяться с ней в спальне, и наконец признался, что ему скучно.

В гостиной наступило продолжительное молчание.

Наконец Дэйзи нарушила тишину:

– Ну что тут скажешь? Должно быть, Алиса повела себя на редкость глупо, – предположила она. – Два месяца назад я видела их вместе. Фабиан настойчиво ухаживал за ней – буквально брал ее штурмом и, казалось, готов был пойти за ней хоть на край света.

– Ну да, – сказала Эви. – Фабиан всегда себя так ведет. Но чтобы он расстался с женщиной так быстро! Такого с ним еще не бывало…

– Вот именно, – подтвердила Китти. – Нам-то повезло с Фабианом куда больше. Потому я и подумала, что вам это будет интересно…

– Мне очень хотелось бы знать, что между ними произошло, – задумчиво сказала Дэйзи.

Снова наступило молчание. Наконец Эви сказала:

– А по-моему, Алиса в самом деле довольно скучна.

– Да, конечно, – согласилась Дэйзи. – Но ведь Фабиан со своими любовницами почти не разговаривает…

– У него на это просто нет времени, – вздохнула Китти. – Когда ты с Фабианом, тебе ничего не хочется, кроме его поцелуев… и всего остального. А что самое неприятное – следует признаться, что Фабиан всегда насыщается первым.

Она помолчала, потом добавила:

– Может быть, это очень дурно с моей стороны, но я втайне надеялась, что хотя бы Алиса его чему-то научит. Она ведь довольно холодная женщина. Хотя, конечно, научить Фабиана уму-разуму… Это было бы настоящее чудо!

– Ты хочешь сказать, – спросила Эви, – что Фабиан был влюблен в Алису сильнее, чем она в него?

– Вот именно! – кивнула Китти.

Она вздохнула и добавила с улыбкой:

– Наверное, не родилась еще та женщина, которая не влюбится в Фабиана без памяти и не почувствует, что сердце ее разбито, когда он ее бросит.

– Ну да, – тихо сказала Дэйзи, мы все это знаем.

Некоторое время подруги задумчиво молчали.

– Мне кажется, – продолжала Дэйзи, глядя в огонь, – я никогда не чувствовала себя такой несчастной, как тогда, когда Фабиан объявил, что решил расстаться со мной. Но у меня по крайней мере хватило достоинства не скулить из-за этого и не жаловаться всем, какая я несчастная. Я доверила свои сердечные тайны только вам, близким подругам.

– Ты же знаешь, – сказала Китти, – мы понимаем это и сочувствуем тебе, как никто другой. Я всегда жалела, что не смогла удержать его больше двух лет.

– Восемнадцати месяцев! – тихо уточнила Эви, но Китти не обратила внимания на ее реплику.

– И все-таки, – продолжала Дэйзи, – как бы я ни страдала, я все равно всегда буду отчасти благодарна Фабиану. От него я узнала о любви столько нового… Он научил меня любить по-настоящему. Наверное, французы от рождения знают о любви так много, что англичанину этого за всю жизнь не узнать.

– Еще бы! – воскликнула Китти. – Они ведь начинают думать о женщинах с колыбели и влюбляются в том возрасте, когда англичане еще учатся играть в крикет и считают, сколько фазанов они подстрелили с тех пор, как впервые взяли в руки ружье.

– Ну да, – рассмеялась Эви, – а французы считают разбитые женские сердца!

– Вот именно, – согласилась Дэйзи. – Нет, я не злопамятна, но все же мне хочется, чтобы однажды сердце Фабиана тоже разбилось и он на себе испытал ту боль, которую причинил всем нам.

Китти вздохнула.

– На это нечего и надеяться, – сказала она. – Фабиан – самый привлекательный мужчина в Европе, перед ним ни одна женщина не устоит.

– Да, Китти, – согласилась Дэйзи, – пожалуй, ты права. В том кругу, в котором Фабиан вращается во Франции и в Англии, вряд ли найдется хоть одна женщина, которая не то что откажет ему, но хотя бы сумеет оказать серьезное сопротивление.

– Да-да, – согласилась Китти. – Мне стыдно признаться, но я думаю, что стоит Фабиану поманить нас пальцем, и мы все три побежим к нему, как кролики в пасть к удаву!

– Нет уж! – воскликнула Дэйзи. – Кто угодно, только не я!

– Не зарекайся! – усмехнулась Китти. – Кто может устоять перед мужчиной, который выглядит так, как Фабиан, разговаривает так, как Фабиан, и так же искусен в любви, как он?

Наступило молчание. Три женщины не отрываясь смотрели в огонь. Глаза их сделались мечтательными от воспоминаний о мужчине, который, как сказала Дэйзи, научил их любить по-настоящему и заставил испытать новые, неведомые прежде чувства.

В высшем обществе, к которому они принадлежали, считалось, что, если леди пробыла замужем больше пяти лет и одарила своего супруга сыном и наследником, она вольна любить кого угодно и как угодно, лишь бы это не выставлялось на всеобщее обозрение и не становилось предметом громкого скандала.

Сам принц Уэльский показал своим подданным пример. У него было множество очаровательных любовниц, но публике он по-прежнему являлся счастливым мужем своей очаровательной жены, принцессы Александры.

У него было несколько бурных романов – с Лили Лэнгтрай, с прелестной леди Брук, в которую он был влюблен до безумия, а вот теперь ему ни один званый вечер был не в радость, если там не было обворожительной миссис Кеппел, и это было прекрасно известно любой хозяйке, лондонского салона.

У Дэйзи Хоулм был роман с одним из лучших друзей ее мужа. Но потом в ее жизнь ворвался Фабиан, герцог Савернский.

Когда она встретилась с ним, он все еще был пылко влюблен в Эви Пендок, и Дэйзи казалось, что она, Дэйзи, отбила Фабиана у Эви.

Но Эви знала, что Фабиану уже наскучила их связь. Он начал охладевать к ней. Так что появление Дэйзи было неизбежно.

Роману герцога с Дэйзи помогло то обстоятельство, что господин маркиз был страстным охотником и надолго оставлял свою жену в одиночестве, отправляясь на охоту или рыбалку в самые отдаленные уголки Британских островов.

А лорд Берчингтон не пропускал ни одних скачек, независимо от того, участвовали ли в них его собственные лошади, и роман Китти с герцогом закончился лишь тогда, когда скачек не было целую зиму и Китти стало невозможно встречаться с Фабианом.

Все три супруга скорее всего подозревали, что происходит, но им полагалось смотреть сквозь пальцы на амурные похождения своих жен, пока те не нарушали топкого покрова приличий, и покладистые мужья так и поступали.

Впрочем, ходили слухи, что не все мужья относились столь философски к тому вниманию, которое герцог Савернский оказывал их хорошеньким супругам.

Во Франции ему не раз приходилось драться на дуэли. Кто-то однажды пошутил, что оскорбленные рогоносцы шлют герцогу вызовы со всех концов Европы.

Китти часто думала, что, если бы Джорджа возмущала ее связь с герцогом, это внесло бы в ее роман с Фабианом некую опасность. А так ему не хватало остроты…

Но Джордж, намеренно или случайно, повел себя тоньше. Он просто приходил домой в дни, когда не было скачек, и занимал герцога беседами, вместо того чтобы уйти в свой клуб, как ожидали любовники.

«Фабиану надоела не я, а мой Джордж!»– говорила себе Китти, и эта мысль ее утешала.

И в то же время Китти знала, что это не так. Фабиан все равно рано или поздно покинул бы ее в поисках новых наслаждений, новой женщины, которую он мог бы любить со всем свойственным ему неотразимым пылом.

– Думаю, нам следует примириться с тем фактом, – сказала Дэйзи, – что Фабиан так всю жизнь и будет гулять по гостиным и женщины будут бросаться в его объятия, а потом он будет выбрасывать их, словно увядшие цветы, и срывать новые. Эви и Китти рассмеялись.

– Дэйзи, ты у нас прямо поэтесса! – воскликнула Китти. – Но, знаешь, лично я надеюсь, что Фабиан, «гуляя среди цветов», все же наткнется на какую-нибудь колючку. Вот тогда-то я посмеюсь! И мне не будет его жаль, честное слово!

– Вряд ли такое случится, – сказала Дэйзи.

– Отчего ты так уверена? – пожала плечами Эви.

– Могу объяснить, – пустилась в рассуждения Дэйзи. – Потому что Фабиан выбирает своих любовниц среди женщин того круга, который газеты именуют высшим обществом.

– При чем тут это? – не поняла Китти.

– Мой отец однажды сказал – и я уверена, что он не ошибся, – что высший класс всегда доступен искушению, а низшие классы занимаются любовью, потому что это одно из самых дешевых развлечений, и настоящая добродетель существует лишь в средних классах!

Все рассмеялись.

– Да, Дэйзи, – сказала Китти, – твой отец в самом деле прав. Всем известно, что английский средний класс отличается строгой моралью.

– Как и французская bourgeoisie , – вставила словечко Эви.

– Наверно, Фабиан ищет себе очередную жертву в справочнике знатных семейств Европы, – улыбнулась Китти.

– Ну что ты! – возразила Дэйзи. – Фабиан хвалился, что может с одного взгляда определить не только происхождение женщины, но и ее характер.

– В самом деле? – заинтересовалась Китти. – Да, мне он тоже всегда говорил, что очень разборчив на этот счет.

– Все французы – снобы, – заметила Дэйзи. – Я однажды слышала, как кто-то сказал о Фабиане, что по обе стороны Ла-Манша не найдется ни одной герцогини моложе тридцати пяти лет, которая не побывала в его постели. Помнится, меня это тогда ужасно задело!

– Ну, это преувеличение, – сказала Эви, – хотя в нем есть доля правды. Вспомните, все любовницы Фабиана так же знатны, как и мы с вами. Например, Алиса – дочь герцога!

– И все же это не помогло ей удержать его! – усмехнулась Китти.

– Да, – заметила Эви. – Я сейчас перебирала всех известных мне пассий Фабиана… Он действительно выбирает свои жертвы исключительно среди того, что обычно называют 1а creme de la creme .

– Ну что ж, посмотрим, с кем он появится на балу в ближайшую субботу, – сказала Дэйзи. – У меня зародилось предчувствие, что, поскольку он порвал с Алисой, следующей будет какая-нибудь француженка.

– Будем держать пари? – предложила Эви.

– Не хочу тратить понапрасну деньги, – сказала Китти. – И, откровенно говоря, мне все равно, кому Фабиан вскружит голову на этот раз. Лишь бы его новая возлюбленная не явилась рыдать у меня на плече, когда Фабиан ее бросит.

– Что, неужели Алиса тебя так утомила? – спросила Дэйзи.

– Ну ты же знаешь, какая она нудная! – ответила Китти. – Она сидела, рыдала и все твердила, что понятия не имеет, как это вышло, и как она его любит…

– Да, это очень нескромно с ее стороны, – сказала Эви. – И так ведь всем известно, что они уехали на юг Франции вдвоем. Мне говорили, что в Монте-Карло они себя вели просто возмутительно. Впрочем, Алиса никогда не отличалась особым умом.

– Она ведь влюбилась в первый раз в жизни, – встала на защиту очередной жертвы Фабиана Дэйзи. – Она и в самом деле очень холодная женщина. А уж если женщины такого сорта все-таки влюбляются, они тут же бросаются в другую крайность и совершенно не могут держать себя в руках.

Эви всплеснула руками.

– Дэйзи! Ты только что нашла объяснение тому, отчего Фабиан так быстро порвал с Алисой!

– Отчего же? – спросила Дэйзи.

– Оттого, что Фабиану нравится разжигать огонь, но, когда он разгорится в полную силу, ему это быстро надоедает и он оставляет его догорать!

Дэйзи и Китти уставились на нее. Наконец Китти собралась было что-то ответить, но тут открылась дверь и вошел дворецкий.

Он молча подошел к хозяйке и подал ей конверт на серебряном подносе.

Леди Берчингтон прочитала записку и сказала:

– Ах, это снова та девушка! Я про нее совсем забыла. Проводите ее в малую гостиную.

– Хорошо, миледи. Дворецкий направился к двери, когда Китти снова окликнула его:

– Бейтсон! Как вы думаете, стоит ли мне встречаться с ней? Как она выглядит?

Бейтсон помолчал, потом ответил:

– Очень приятная молодая леди, миледи.

Китти изумленно воззрилась на него.

– Вы сказали «леди»?

– Да, миледи.

Китти снова посмотрела на карточку, которую держала в руке.

– Ничего не понимаю! Дворецкий ничего не сказал.

– А что такое? – поинтересовалась Дэйзи.

– Я просто удивилась, что Бейтсон назвал эту девицу «леди», – ответила Китти. – Ее направила ко мне миссис Хант. Я просила миссис Хант найти мне камеристку, которая могла бы говорить по-французски. Не могу же я ехать в Париж с камеристкой, которая не может говорить с прочими слугами! Ее ведь даже к модистке не пошлешь! Но миссис Хант утверждает, что найти такую камеристку ужасно трудно…

Она снова посмотрела на карточку.

– Она служила у графини Уэллингем. Никогда о такой не слышала…

– Это имя мне известно, – сказала Дэйзи. – Отец, кажется, когда-то упоминал графа Уэллингема. Но я никогда не встречалась ни с ним, ни с его женой.

– Китти, – сказала Эви, – если тебе нужна камеристка, которая может говорить по-французски, тебе лучше принять эту девушку и нанять ее, пока есть возможность. Мне вот придется взять с собой свою камеристку, которая не знает ни слова по-французски и не станет учить его, даже если я ее озолочу. Но не могу же я доверить свои платья кому-то еще!

– Да, твоя камеристка совершенно незаменима, – сказала Дэйзи. – Как и моя старая зануда – она ведь у меня уже десять лет! А вот Китти вечно не везет с камеристками.

– Да нет, – сказала Китти. – Моя последняя камеристка меня вполне устраивала. Но она сказала, что у нее матушка при смерти. И я еду на самый шикарный бал в Париже, а у меня некому даже распаковать вещи!

– На твоем месте я бы посмотрела, как выглядит эта девушка, – посоветовала Дэйзи.

– Да, пожалуй, – сказала Китти. – Впрочем, торопиться некуда. До ужина еще далеко.

– Нет, иди сейчас! – сказала Эви. – И возвращайся скорее – надо же нам договорить про Фабиана!

– Сколько возни с этими слугами! – пожаловалась Китти. Но все же поднялась с софы и медленно, грациозно направилась к двери, которую распахнул перед ней дворецкий.

Когда Китти удалилась из гостиной, Дэйзи сказала:

– Как странно, что Бейтсон назвал эту девушку молодой леди! Я знаю его много лет – он служил у нас лакеем, прежде чем перейти к Китти, и ни разу не случалось, чтобы он не правильно определил положение визитера.

– Да, – улыбнулась Эви, – занятная личность этот Бейтсон. Быть может, Китти и не везет с прочими слугами, но дворецкий у нее – настоящее сокровище!

А Бейтсон в этот момент открывал дверь малой гостиной, куда он проводил Лину.

От миссис Хант Лина поехала прямо па Белгрейв-сквер, но ей сказали, что леди Берчингтон уехала с визитом и вернется только к пяти.

Лина беспомощно раздумывала, что же ей делать до пяти часов и куда девать, вещи. Единственный человек, с кем она могла посоветоваться, был кучер кеба, который привез ее сюда. И кучер ей помог.

Он отвез ее на ближайший вокзал и посоветовал оставить вещи в комнате хранения багажа, а самой подождать в зале ожидания для дам.

– Там вас никто не тронет, мисс, – сказал он. – А по улицам вам одной бродить не стоит. Для молодой и хорошенькой барышни это опасно – еще обидит кто!

Лина горячо поблагодарила его и хотела было дать на чай, но кучер решительно отказался.

– Возьму чего положено, и не больше, – сказал он. – Поберегите денежки, мисс, они вам еще пригодятся. Вдруг работу не дадут!

– А не могли бы вы посоветовать, где мне остановиться, если мне откажут? – спросила Лина.

Кучер подумал и написал ей на бумажке адрес гостиницы.

– Порядочное заведение, мисс, там с вами ничего не случится.

Лина не очень поняла, что он имеет в виду. Должно быть, есть гостиницы, где постояльца могут обворовать… Да, это было бы ужасно!

Поэтому она послушалась кучера и уныло сидела в зале ожидания, слушая грохот прибывающих и уходящих поездов, пока не пробило без четверти пять.

Тогда она снова села в кеб и отправилась на Белгрейв-сквер.

Она была ошеломлена – не столько размерами дома, сколько изяществом его меблировки.

В холле и малой гостиной, куда проводили Лину, стояли большие вазы с английскими садовыми гвоздиками, наполнявшими комнаты своим благоуханием.

Когда в комнату вошла леди Берчингтон в своем очаровательном зеленом туалете для чаепития, Лина с восхищением подумала, что никогда не встречала более прелестной дамы. Она так забылась, разглядывая ее, что вспомнила о том, что нужно присесть, лишь когда леди Берчингтон подошла к ней вплотную.

Лина была изумлена обликом Китти Берчингтон, но и та не меньше удивилась, увидев девушку.

Да, Бейтсон был прав. Кандидатка на место камеристки не просто хороша собой, она выглядит как настоящая леди!

– Кто вы? – резко спросила она, подозревая, что кто-то из знакомых вздумал ее разыграть.

– Моя фамилия Кроумер…

– Это я знаю! – перебила ее Китти. – Я прочла карточку, которую вы принесли с собой. Но вы совсем не похожи на камеристку!

– Я надеялась найти место гувернантки, – сказала Лина, – но миссис Хант сказала, что вам нужна камеристка, которая знает французский, а я говорю на нем весьма бегло…

– А откуда вы его знаете? Вы что, жили во Франции?

– Нет, миледи. Просто у меня была учительница-француженка. Поэтому я свободно говорю, читаю и пишу на этом языке.

– Но вы ведь никогда не служили в камеристках?

Китти уселась в кресло, но Лине она сесть не предложила, и та осталась стоять.

– Мне иногда случалось заботиться о вещах графини Уэллингем…

– На самом деле? – медленно произнесла Китти. – По-моему, для такой работы вы слишком молоды и слишком…

Она хотела сказать «слишком красивы», но вовремя остановилась. Нет, пожалуй, это будет лишним…

Лицо Лины разочарованно вытянулось. После короткой паузы Лина умоляюще сказала:

– Ну, пожалуйста, разрешите мне попробовать! Я очень понятливая, я знаю, что у меня получится! Я уверена, что полажу с другими слугами, и я… я очень хорошо адаптируюсь…

Китти с подозрением уставилась на нее. Потом сказала:

– Вы говорите как образованная девушка.

– Да, я получила хорошее воспитание, – ответила Лина и добавила, хотя и с запозданием:

– миледи.

– И поэтому вы решили, что сможете быть гувернанткой?

– Конечно, миледи! Я могу учить детей любого возраста…

Китти не ответила. Она внимательно смотрела на Лину.

Внезапно она встала.

– Подождите здесь! – распорядилась хозяйка дома. – Я скоро вернусь.

И быстро вышла из комнаты. Лина с недоумением смотрела ей вслед.

Видимо, она сказала что-то не то. Но тогда почему же ее сразу не отослали?

«Господи, пусть она меня возьмет! – мысленно взмолилась Лина. – Я уверена, что здесь сэр Гектор меня не найдет. Я никогда не слышала, чтобы папа говорил о Берчингтонах…»

Лина не видела смысла стоять, пока она одна. Поэтому она села в кресло и продолжала молиться.

– Ты думаешь, она на это способна? – говорила тем временем Дэйзи в соседней комнате. – Она ведь разговаривает как школьница!

– Но она очаровательна! – отвечала Китти. – Действительно очаровательна! Даже рядом с нами… Да взгляни на нее сама! – добавила она, видя недоверчивое выражение на лице подруги.

– Нет, подожди! – остановила ее Дэйзи. – Давайте-ка обдумаем это хорошенько. Ты предлагаешь сыграть шутку с Фабианом?

– Да, – ответила Китти. – Мы преподадим ему такой урок, который он не скоро забудет!

Дэйзи рассмеялась:

– Так ты предлагаешь взять эту девушку в Париж и сделать вид, что это дама из знатной семьи? Ты что, всерьез думаешь, что Фабиан в нее влюбится? Отчего бы это?

– Да, это рискованно, – согласилась Китти.

– Вот именно! Может, у него уже кто-нибудь есть! А если Фабиан занят любовной интригой, он не обратит внимания на другую женщину, будь то хоть сама Венера Милосская!

– Ты знаешь, судя по тому, что говорила Алиса, вряд ли Фабиан успел завести себе кого-то еще.

– Значит, надо действовать быстро, – сказала Эви, – а не то будет поздно.

– Да, верно, – согласилась Дэйзи. – В конце концов, сегодня уже суббота, а мы едем в Париж в следующий четверг…

Наступило непродолжительное молчание. Потом Эви спросила:

– А почему ты так уверена, что она принадлежит к респектабельному среднему классу?

– Ну, во-первых, она действительно хотела наняться гувернанткой, – сказала Китти, – а, насколько я понимаю, гувернантки принадлежат к среднему классу. Да, в конце концов, давайте позовем ее и расспросим! Мы ведь ничего не потеряем.

– Нет, конечно, – согласилась Дэйзи. – А потом мне очень хочется взглянуть на девушку, которую Бейтсон назвал «приятной молодой леди»и которую ты надеешься использовать в качестве приманки для Фабиана.

– На мой взгляд, – сказала Эви, – вся эта затея чересчур надуманна. Но, с другой стороны, хотела бы я посмотреть на одураченного Фабиана! Если он обманется и примет эту девушку за того, кем она не является, это будет действительно забавно!

– Вот именно! – воскликнула Китти. – Он ведь считает себя великим знатоком женщин и абсолютно уверен, что всегда сумеет отличить настоящее от поддельного, золото от меди! То-то он разъярится, когда окажется, что его провели!

– Да, ты знаешь, Китти права, – сказала Эви. – Я помню, Фабиан однажды сказал мне: «Ни одна женщина не сумеет обмануть меня. Я вижу, что женщина собирается солгать, стоит ей открыть рот».

– Вот! – воскликнула Китти. – А я думаю, что мы все-таки сумеем обмануть его. Так что, послать за той девушкой?

– Только не обижайся, – сказала Дэйзи, – если я, когда увижу ее, скажу, что эта затея будет ошибкой. В конце концов, нам ведь придется ее одеть, отвезти в Париж, она должна будет жить либо у тебя, либо у кого-то из нас…

– Она будет жить у меня! – заявила Китти. – Это моя идея! И я собираюсь поднатаскать ее, чтобы она не попала впросак, если Фабиан ею заинтересуется.

– А если нет?

– Ну что ж, тогда она вернется к миссис Хант и поищет себе другую работу! – рассмеялась Китти.

– Которая, несомненно, будет куда проще той, что предложим ей мы!

Дамы дружно рассмеялись, и Китти протянула руку к колокольчику.

Бейтсон появился почти тут же. Видимо, он ждал в холле, предвидя, что его должны позвать.

– Пригласите мисс Кроумер сюда, – распорядилась Китти.

– Хорошо, миледи.

Подруги молча ожидали возвращения дворецкого. Наконец он появился в дверях.

– Мисс Кроумер, миледи! – торжественно объявил он, и Лина вошла в гостиную.

Эта комната показалась ей еще красивее той, где она говорила с леди Берчингтон. Она тоже была наполнена головокружительным ароматом садовых гвоздик.

Приблизившись к трем дамам, Лина обнаружила, что они смотрят на нее весьма критически. Она непроизвольно вскинула голову.

В то же время Лина отметила, что эти дамы очень красивы, и пожалела, что ее матушка их не видит. Лина узнала маркизу Хоулм – она видела ее портреты в «Дамском журнале». Только в жизни она была куда красивее.

– Это мои подруги, – сказала Китти Берчингтон. – Мы хотим вас кое о чем расспросить.

Лина была готова к этому.

– Что вам угодно знать, миледи? – спросила она.

– Кто ваш отец? Чем он занимается?

– Он… у него несколько акров земли в Хантингдоншире.

– Значит, он фермер? – уточнила Китти.

Лина не стала ей возражать. Она твердо решила лгать как можно меньше. Ее отец и впрямь одно время занимался сельским хозяйством. Но он вскоре нашел, что это требует слишком больших расходов, и предоставил свои земли арендаторам, которые, увы, платили очень мало и неаккуратно.

– А ваша мать жива?

– Нет, миледи. Она… она недавно скончалась.

– А братья и сестры у вас есть?

– Нет, миледи.

Китти оглянулась на Дэйзи и Эви, как бы ища поддержки.

– Как вы думаете, мисс Кроумер, – спросила Дэйзи, – вы принадлежите к среднему классу?

Лина удивилась. Потом подумала, что ей как гувернантке вроде бы полагается принадлежать к среднему классу, и ответила:

– Да… пожалуй, это так и есть.

– И вы считаете себя респектабельной? Вы можете сказать, что вы порядочная девушка?

Лина недоуменно воззрилась на нее.

– Иными словами, – вмешалась Эви, – моя подруга хочет знать, не склонны ли вы к любовным интригам.

– Да что вы! – возмущенно выпалила Лина. – Нет, конечно!

Она вспомнила, как одна молодая служанка встречалась в парке с парнем из деревни и сидела с ним под деревом обнявшись, пока об этом не узнала матушка Лины. За кого эти дамы ее принимают!

Ну конечно, леди Берчингтон не хочет, чтобы ее камеристка позволяла себе подобные вещи.

Но слово «любовь» напомнило ей о сэре Гекторе. Поэтому Лина добавила:

– Уверяю вас, миледи, меня воспитывали в самых строгих правилах, и я никогда не позволю себе ничего подобного!

Леди Берчингтон с победной улыбкой посмотрела на своих подруг.

– Я была уверена в этом, – сказала Китти. – Мне хотелось бы знать наверное, что, если какой-нибудь мужчина потребует от вас чего-то, что не понравилось бы вашим родителям, вы ему откажете.

Лина хотела было оскорбиться, но подумала, что, должно быть, все леди задают такие вопросы своим будущим служанкам…

– Могу вас заверить, миледи, – сказала она, – что мужчины меня не интересуют. Мне нужна работа, и я готова сделать все, чтобы вы остались мною довольны.

Судя по выражению лица леди Берчингтон, она снова угадала и сказала именно то, что требовалось.

– Мисс Кроумер, – сказала Китти, – я хочу сделать вам одно предложение. Вам лучше сесть и выслушать меля.

Лина огляделась и увидела у софы, на которой сидела леди Берчингтон, мягкий стул. Она опустилась на его краешек, решив, что сесть слишком вольготно было бы неуместно для будущей камеристки.

Некоторое время леди Берчингтон, казалось, находилась в затруднении, не зная, как начать. Наконец она спросила:

– Вам никогда не случалось играть в пьесах?

– Только в шарадах на Рождество, – ответила Лина.

Ей вспомнились званые вечера, которые устраивала ее матушка, и как все дети из соседних поместий съезжались туда со своими родителями…

И ее тоже приглашали в гости. Пока дети были совсем маленькими, они играли в «апельсины и лимоны» или в «поющие стулья», а сделавшись постарше, развлекались танцами и игрой в шарады…

– Мне нужно, чтобы вы сыграли одну роль, – приступила к делу Китти.

– Какую? – удивилась Лина.

– Давайте пока не будем вдаваться в подробности, – сказала Китти и обернулась за помощью к Дэйзи.

– Вы, конечно, можете отказаться, – обратилась к Лине Дэйзи, – но мне думается, Китти, нам следует дать мисс Кроумер понять, что, если она сыграет эту роль хорошо, мы щедро вознаградим ее за труды.

– Да, конечно! – поспешно согласилась Китти.

Она догадалась, что Дэйзи хочет предупредить ее, что такая честная девушка, как Лина, может отказаться изображать из себя то, чем она не является.

Да, об этом они не подумали. Китти поняла, что было очень опрометчиво с ее стороны не подумать о том, что девушку придется вознаградить.

– Да, мисс Кроумер. Если вы исполните все, что от вас требуется, и успешно сыграете свою роль, то, когда мы вернемся в Англию, я заплачу вам сто фунтов.

Лина была ошеломлена. Сто фунтов! Это же огромная сумма! Гувернанткой или камеристкой ей и за год столько не заработать!

Но тут Лине пришло в голову, что эти дамы могут потребовать от нее чего-нибудь предосудительного. Поэтому она поспешно сказала:

– Миледи, прежде чем я приму ваше предложение, мне хотелось бы все же услышать, чего именно вы от меня хотите.

– Да, разумеется! – кивнула Китти. Она перевела дыхание и сказала:

– Я хочу, чтобы вы отправились со мной в Париж и сыграли там роль знатной дамы. Мне думается, для вас это не составит большого труда – вы ведь говорили, что получили хорошее воспитание?

– Я… – Лина замялась. – Боюсь, я не совсем понимаю. Зачем это вам?

Если они хотят, чтобы Лина играла на сцене, лучше сразу отказаться. Матушка всегда говорила, что актрисы не принадлежат к приличному обществу, а матушкины гостьи часто рассуждали о том, что молодые люди тратят на лондонских актрис целые состояния… Их это приводило в настоящий ужас, особенно если эти «молодые люди» были их сыновьями.

– Мы не просим вас играть на сцене, – поспешно сказала Китти, словно прочитав ее мысли. – Мы скажем, что вы моя подруга и приехали из провинции. В следующую субботу мы должны быть на балу у герцога Савернского. Постарайтесь понравиться ему – впрочем, любая леди на вашем месте захотела бы ему понравиться. Я думаю, он найдет вас привлекательной…

Лина изумленно раскрыла глаза.

– Я… я все-таки не понимаю, – сказала она. – Зачем это вам?

– Это уже наше дело! – резко ответила Китти. – Вам незачем знать больше того, что мы вам уже сообщили. Мне кажется, любая женщина в вашем положении сходила бы с ума от радости, что ей предоставят возможность посетить Париж, не говоря уже обо всем остальном!

– Да, конечно… – сказала Лина. – Мне очень хочется побывать в Париже, но… Я просто не понимаю, чего вы от меня хотите, и боюсь… боюсь вас подвести.

– О нет, – сказала Китти. – У меня такое чувство, что вы прекрасно справитесь.

Она оглянулась на своих подруг, как бы ища подтверждения своим словам, и те кивнули в знак согласия.

Лина не знала, что все три дамы единодушно решили, что перед такой очаровательной и простодушной девушкой не устоит ни один мужчина. Что уж говорить о герцоге Савернском!

– Ну что ж, решено! – торжествующе провозгласила Китти.

– Мне кажется, мы не вполне убедили мисс Кроумер, – заметила Дэйзи. – У меня есть одно предложение.

– Какое? – спросила Китти.

– Вы заплатите мисс Кроумер сто фунтов, когда мы вернемся, а я дам ей еще пятьдесят до отъезда, и, думаю, Эви сделает то же самое. Так что она получит двести фунтов за работу, которая, мне кажется, будет не слишком обременительной для нее.

– Двести фунтов? – У Лины перехватило дыхание.

Она не верила своим ушам. Она знала, что эта сумма позволит ей не возвращаться в замок до тех пор, пока сэр Гектор не утратит всякую надежду отыскать ее.

Конечно, это очень заманчиво… Но и подозрительно. Что за всем этим кроется?

Но тут Лина подумала, что ее матушка как раз была бы рада, что она поедет на бал. Да еще в Париж!

Если на этом балу будут леди Берчингтон и ее подруги, значит, о нем напишут в газетах, в разделе светской хроники, как об одном из самых значительных событий сезона.

– Большое вам спасибо, – сказала Лина вслух, обращаясь к Китти. – Я с радостью принимаю ваше предложение и обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы угодить вам.

– Вот и прекрасно, – с облегчением улыбнулась Китти. – А теперь у нас есть четыре дня на то, чтобы одеть вас и научить, что вам говорить и как держаться. Мне понадобится ваша помощь, – продолжала она, обращаясь к Дэйзи и Эви. – Особенно в том, что касается нарядов. Невозможно ведь сшить платья на заказ за четыре дня!

– Да, конечно, – сказала Эви. – Но мы с мисс Кроумер примерно одного роста, и фигуры у нас похожи. Я подберу ей что-нибудь из своего гардероба.

– Нет, для бала ей надо найти что-нибудь особенное, – возразила Дэйзи. – Я заказала себе одно платье – оно еще не совсем готово, и его легко будет переделать. Я пожертвую им, а себе закажу что-нибудь другое. Согласись, Китти, что я свою долю внесла сполна.

– Спасибо, Дэйзи, – сказала Китти. – Я знаю, как важно появление героини в первом акте. Но все же хотелось бы знать, что будет в последнем!

– Мне это тоже очень интересно, – сказала Дэйзи.

Внезапно она рассмеялась:

– Ах, Китти! В свое время ты устроила немало сумасшедших выходок, но эта самая безумная из всех, честное слово! Но в то же время и самая захватывающая. Впрочем, я всегда говорила, что ты на редкость умна и изобретательна!

– Хвалить меня ты будешь потом, – скромно улыбнулась Китти. – Сейчас главное – не забывать о Фабиане и о том, чем все мы ему «обязаны».

– О да! – рассмеялась Дэйзи. – Мы обязаны ему весьма многим, и в благодарность он получит от нас такой сюрприз, который запомнится ему надолго!