"Красотка для маркиза" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава 4

Мелинда просыпалась медленно, с таким чувством, что возвращается к жизни сквозь тяжелый черный мрак. Медленно она открыла глаза и в первый момент не могла вспомнить, где находится. Потом, когда она слегка пошевелилась, боль от ссадин на плечах и спине слишком живо напомнила ей о жестокости сэра Гектора.

Она вновь сомкнула веки, как будто хотела стереть в памяти горестные воспоминания, затем опять открыла глаза, с усилием села в кровати и осмотрелась вокруг. Из-за штор пробивался солнечный свет. Боль не позволяла ей быстро двигаться, поэтому Мелинда осторожно поднялась с постели и встала на ноги.

В какой-то момент она почувствовала головокружение. Мелинда подняла руку ко лбу. У нее было такое ощущение, будто голова ее была набита чем-то мягким и вязким. Мелинда вспомнила, что однажды она уже испытывала подобное чувство. Это случилось после того, как на верховой прогулке она упала с лошади, и ее нянька дала ей теплого молока с чайной ложкой настойки опия. Помнится, она еще тогда сказала:

– Няня, я чувствую, что заболела! У меня такое впечатление, что голова стала слишком тяжелой и большой для моего тела.

– Это пройдет, дорогая моя, – заботливо ответила нянька. – Я хорошо знаю, что после подобного падения необходим глубокий и длинный сон; доктор скажет, что я правильно поступила, – можешь спросить у него, когда он к нам пожалует.

Мелинда так никогда и не узнала, одобрил ли старый доктор Гаррисон поступок ее няньки, но она навсегда запомнила ту тяжесть в голове и состояние отстраненности от всего мира.

Теперь Мелинда поняла, что ей дала миссис Харкорт прошлой ночью – молоко с чайной ложкой опийной настойки. Но зачем? Ведь она и так была достаточно уставшей, чтобы заснуть естественным образом.

Она раздвинула шторы и чуть не задохнулась от возгласа изумления: на окне были тяжелые железные прутья. В первое мгновение, темные на фоне солнечного света, они напугали ее. Но сразу после этого она рассмеялась над собственной глупостью. Наверняка из-за опийной настойки чувства стали обманывать ее. Разумеется, жители Лондона ставят на окна своих домов решетки, чтобы защититься от грабителей.

Мелинда подошла к умывальнику и налила себе стакан воды. Вода имела затхлый привкус, но тем не менее немного смягчила головную боль и сняла тяжесть век. Двигаясь, как лунатик, она налила холодной воды из фарфорового кувшина в таз и умыла лицо. Теперь наконец она почувствовала, что странное состояние проходит.

– От чего бы я сейчас не отказалась, – сказала она про себя с похвальной практичностью, – так это от завтрака. Как только я поем, мое недомогание пройдет. Уверена, миссис Харкорт хотела сделать как лучше, но в этом не было большой необходимости.

Она оглядела комнату и в первый раз заметила, как сильно отличается то, что она увидела, от первого впечатления накануне ночью. Тогда она была поражена мягким затемненным светом, розовыми драпировками, дорогим ковром и искусно украшенной латунной кроватью. Теперь же, при солнечном освещении, все это показалось ей страшно безвкусным. Она не смогла бы внятно объяснить себе, почему эта обстановка оскорбляет ее вкус, но тем не менее это было так. Было что-то вульгарное в плюшевых стульях, в белом туалетном столике, увенчанном резными голубками, в ламбрекенах на окне, драпированных и обшитых серебряной бахромой.

У Мелинды внезапно возникло желание как можно скорее покинуть эту комнату. Она быстро подошла к двери. «Надо кому-нибудь дать знать, что я уже проснулась», – подумала она и повернула ручку. Дверь оказалась запертой! На какое-то мгновение она едва могла поверить в то, что обнаружила. Она повертела ручку, подергала ее, потом оглянулась через плечо на окно. На окне решетка, дверь заперта! Что все это значит?

Но в тот же момент послышался звук поворачиваемого ключа, дверь открылась, и, как бы желая ответить на все ее вопросы, в комнату вошла миссис Харкорт. Было что-то такое в ее спокойном лице, в ее исполненной достоинства манере держаться, что развеяло страхи Мелинды и заставило ее, хотя миссис Харкорт не сказала ни слова, почувствовать, что она могла бы совершить глупость.

– Доброе утро, дорогая моя! – произнесла миссис Харкорт своим мягким голосом. – Надеюсь, вам хорошо спалось?

– Да… да, очень хорошо, – ответила Мелинда. – Я… я собралась идти разыскивать вас, но дверь оказалась запертой.

– Да, она была заперта, – ответила миссис Харкорт. – Я заперла ее, потому что в данный момент в доме очень много народу, и я побоялась, что кто-нибудь по ошибке может ворваться в эту комнату и разбудить вас. Вы выглядели такой усталой прошлой ночью.

Мелинда открыла было рот, чтобы сказать госпоже Харкорт об опийной настойке, но потом решила, что в этом нет необходимости. В конце концов, ей больше никто не сможет дать это снадобье еще раз, и тогда из-за чего волноваться?

– Вы очень добры, мадам, – поблагодарила она миссис Харкорт. – Я глубоко признательна вам за то, что вы разрешили мне провести ночь в вашем доме. Но теперь я должна ехать и была бы вам чрезвычайно благодарна, если бы вы дали мне адрес бюро миссис Бруэр.

– Я уже отыскала его для вас, – ответила миссис Харкорт. – Но я только что услышала нечто такое, что, думаю, вас заинтересует в большей степени.

– Какое-нибудь место, которое я могу получить? – спросила Мелинда.

– Именно так, – ответила миссис Харкорт. – Но сначала вы обязательно должны позавтракать. Вернитесь в постель. Я скажу одной из горничных, чтобы она принесла вам поесть. Она будет здесь сию же минуту.

Не прекращая разговора, миссис Харкорт открыла дверь и выглянула в коридор, оставив дверь приоткрытой. Так как Мелинда была неодета, ей ничего не оставалось, кроме как вернуться в постель. Мелинда присела на кровать, укоряя себя за то чувство легкого беспокойства, которое так и осталось у нее в глубине сознания.

Минутой позже горничная, облаченная в сильно накрахмаленный чепец и хрустящий передник, внесла поднос с завтраком и поставила его на кровать. Мелинда отметила, что горничная была средних лет со странным выражением на лице, которое Мелинда не могла определить.

Про себя она решила, что это, должно быть, презрение, и удивилась, почему горничная в доме миссис Харкорт позволяет себе смотреть на нее так.

– А теперь поторопитесь и уберитесь в комнатах, Дорис, – сказала миссис Харкорт.

– Я не могу убрать седьмой номер, – ответила горничная сердитым голосом. – Они позвонили около часа назад и сказали, что желают бутылку шампанского. Джон понес ее им.

– Ну все, хватит, Дорис, – резко оборвала ее миссис Харкорт и затворила за ней дверь.

На завтрак были яйца-пашот, тосты, масло, мармелад и кофе в кофейнике. Мелинда сама налила себе кофе в чашку, чувствуя некое замешательство от того, что миссис Харкорт наблюдает за ней.

– Вам лучше съесть оба яйца, – сказала миссис Харкорт, как будто прочитав ее мысли. – Иначе у вас не хватит сил»а день сегодня вам предстоит очень тяжелый.

– Тяжелый день? – переспросила Мелинда. – Вы собирались рассказать мне о месте, которое я могу получить.

Миссис Харкорт повертела кольцо на пальце и взглянула на девушку: казалось, она подыскивает нужные слова.

– Вы когда-нибудь выступали на сцене? – спросила она.

Мелинда отрицательно покачала головой:

– Нет, конечно, нет. Я даже ни разу не была в театре. Я как-то видела одну из пьес Шекспира, в которой в качестве актеров выступали дети из приюта для сирот, которому покровительствовал мой отец. Ну вот, пожалуй, и все мое знакомство с театром.

Ей показалось, что миссис Харкорт выглядит несколько разочарованно, и поэтому быстро добавила:

– Разумеется, дома мы разыгрывали шарады, когда у нас были вечеринки для молодых людей, а как-то раз моя мама подготовила целое представление из живых картин во время рождественских праздников в сельском клубе.

– Значит, вам все-таки приходилось играть, – сказала миссис Харкорт, и в голосе ее явно послышалось облегчение. – Во всяком случае, вам не покажется слишком сложным выполнить то, что я собираюсь вам предложить.

– О чем же идет речь? – с любопытством спросила Мелинда.

– Один весьма достойный джентльмен просил найти молодую девушку, которая смогла бы сыграть роль невесты в разыгрываемой церемонии бракосочетания. Хотя церемония и ненастоящая, ему нужна такая девушка, которая сыграла бы безупречно. Я подумала, что вы – именно то, что ему нужно.

– Сыграть роль невесты! – воскликнула Мелинда, на мгновение подумав, что это, по всей видимости, какая-то нелепая, мрачная шутка.

Какая ирония судьбы: избежать одной свадьбы только для того, чтобы получить приглашение стать невестой на другой, пусть и притворной!

– Да, и вам это будет совсем несложно! – сказала миссис Харкорт.

– Боюсь, что не смогу этого сделать, – поторопилась ответить Мелинда.

Наступила небольшая пауза.

– Очень жаль, – сказала миссис Харкорт, – потому что этот достойный джентльмен, о котором я вам говорила, готов заплатить сумму в пятьсот гиней любой девушке, которая сыграет эту роль так, чтобы он остался доволен.

– За это пятьсот гиней! – вскричала Мелинда. – Он что, сумасшедший?

– Уверяю вас, нет, – ответила миссис Харкорт. – Просто так уж сложились обстоятельства, что для него стало чрезвычайно важным, чтобы эта своеобразная церемония обязательно состоялась, а та важная особа, которая будет наблюдать за ней, поверила бы в правдоподобность происходящего. Разумеется, во всем этом деле нет ничего предосудительного. Это просто маленькая сценка из спектакля, но он хочет, чтобы девушка сыграла хорошо, поэтому я и подумала о вас.

– Но почему у него возникла надобность в подобном представлении? – удивилась Мелинда. – И почему за такую пустяковую работу он платит такие огромные деньги?

Миссис Харкорт ничего не ответила, и Мелинда продолжала рассуждать:

– Я думаю, он с кем-то заключил пари.

– Да, я тоже думаю, что дело обстоит именно так, – сказала миссис Харкорт. – Конечно же, речь идет о пари! Вы ведь знаете, каковы эти великосветские молодые люди. Они готовы пойти на все, лишь бы не проспорить.

– Но это, по-видимому, очень важно для него, раз он готов заплатить такие деньги, – сказала Мелинда.

– Наверное, и в самом деле так, – согласилась с ней миссис Харкорт. – Не удивлюсь, если заклад составляет тысячи и тысячи фунтов.

– Что за нелепость! – продолжала Мелинда. – Как часто говорила моя мать, испорченные люди проигрывают в азартные игры деньги, которые могли бы с большей пользой потратить на помощь бедным и страждущим.

– Мне кажется, нам не следует в этом конкретном случае выяснять, прав или не прав этот джентльмен, – сказала миссис Харкорт. – Все, что от вас требуется, – это принять участие в разыгрываемой брачной церемонии вместе с этим обаятельным и, я бы даже сказала, красивым и благородным молодым человеком. После окончания церемонии вы из рук в руки получите пятьсот гиней; затем вы можете вернуться сюда, и мы поговорим о поиске для вас какого-нибудь места.

– На словах все это кажется очень простым, – произнесла Мелинда.

Сообразительная девушка тут же поняла, что пятьсот гиней означали бы, что она могла не спешить с немедленными поисками работы, а отправиться к своей старой няне, которая вместе с сестрой проживала в Суссексе.

После того как она потеряла мать и отца в дорожном происшествии, Мелинда осталась с нянечкой, как она ее называла, в весьма бедственном положении, находя утешение лишь в этих руках, которые держали ее, когда она была еще младенцем. Но когда появился сэр Гектор, он дал всем понять с самого начала, что, хотя он и готов из благородных побуждений принять в своем доме осиротевшую племянницу, лишнего места для старых слуг у него в доме нет.

И нянечку выставили вон с такой ничтожной пенсией, что Мелинде было горько и стыдно, не столько за то, что такая многолетняя верная служба была так скудно вознаграждена, сколько за мелочность и скаредность своего дяди. Но не в ее силах было тогда что-либо изменить: ей оставалось лишь проливать горькие слезы после расставания с няней.

Она часто писала ей и всегда в глубине души мечтала о том, что настанет день, когда у нее появится свой собственный дом, и тогда она заберет няню к себе. Теперь эта мечта могла бы осуществиться! Они бы получили возможность подыскать для себя крошечный домик и жить вместе, по крайней мере до тех пор, пока не истратят все пятьсот фунтов; а за это время Мелинда, конечно же, смогла бы найти себе какой-то способ зарабатывать на жизнь, и они с нянюшкой могли бы продолжать жить вместе в этом доме.

Внезапно испугавшись, что все это останется лишь мечтой, Мелинда переспросила:

– Вы сказали пятьсот фунтов, не так ли?

– Пятьсот гиней, если быть точной, – ответила миссис Харкорт. – Ну теперь, если вы согласны, мы должны поторопиться. Церемония, о которой я говорила, должна состояться сегодня в полдень.

– Но что нам необходимо делать? – спросила Мелинда.

– Мы должны приобрести для вас несколько красивых туалетов, – ответила миссис Харкорт. – Подвенечное платье, разумеется, и прочую одежду на тот случай, если вдруг вам придется остаться в этом доме на всю ночь.

– Зачем же мне надо будет оставаться? – удивилась Мелинда.

– Это часть нашего договора, – произнесла миссис Харкорт тоном, не терпящим возражений, как будто она устала отвечать на вопросы. – Я объясню вам все детали позже. В данный момент вы должны одеться. Поспешите, а я распоряжусь, чтобы через четверть часа нам подали карету.

Она встала и пошла к двери. Как раз в этот момент кто-то постучался, и Мелинда узнала голос Дорис. Та спрашивала миссис Харкорт о том, что случилось в четвертом номере. «Как много людей останавливается у миссис Харкорт, и все в одно время», – отметила про себя Мелинда.

Она встала с постели и направилась к умывальнику. В этот момент дверь открылась и в комнату заглянула какая-то девушка. На ней было платье из тонкого, почти прозрачного шифона из воздушных кружев, а волосы были свободно рассыпаны по плечам. К удивлению Мелинды, лицо девушки было нарумянено и напудрено, а ресницы сильно накрашены.

– Привет! – произнесло это видение. – Когда прибыла сюда?

– Прошлой… прошлой ночью, – ответила Мелинда, рассматривая девушку так пристально, что это могло показаться неприличным. У той были подведенные синие глаза, не правдоподобно розовые щеки и ярко-красные губы.

– Где она тебя подцепила? – продолжала свои расспросы вошедшая. – На железнодорожном вокзале? Это ее любимое место охоты. Уже поведала тебе эту трогательную историю об утрате маленькой бедной доченьки?

– Я… я не знаю… о чем вы говорите, – запинаясь, произнесла Мелинда.

– Скоро узнаешь, – сказала девушка. – Если бы не было слишком поздно, я бы сказала тебе: не верь! Ну а теперь моту лишь посоветовать, как лучше всего действовать. Просто сразу соглашайся на все. Она может стать жутко злобной, если будешь отказываться; они будут опаивать тебя, пока тебе не станет так плохо, что все на свете станет безразлично.

– О чем вы говорите? Что вы имеете в виду? – резко спросила Мелинда.

Снаружи послышались голоса, и ее посетительница тут же выскользнула в коридор.

– Подождите! – вскричала Мелинда. – Подождите! Скажите мне…

Она опоздала. Мелинда услышала голос миссис Харкорт, неожиданно резкий и неприятный:

– Что ты тут делаешь, Эйприл? Кто разрешил тебе входить в эту комнату?

– Я ищу вас, мадам.

– У меня нет времени сейчас, – сказала миссис Харкорт. – Что бы ты ни собиралась мне сказать, все это немного обождет.

– Хорошо, мадам. Это и вправду не очень срочно.

Эйприл – если это было имя незнакомки – оставила дверь открытой. Мелинда слышала каждое слово и теперь была напугана. Она не вполне сознавала, что же происходит, и понимала лишь, что напугана и хочет бежать отсюда куда глаза глядят.

– Лучше забыть об этих пятистах гинеях, – сказала она себе. – Я скажу миссис Харкорт, что хочу сейчас же уехать.

Но затем в ее памяти всплыли слова Эйприл:

«Просто соглашайся на все. Она может стать жутко злобной, если будешь отказываться…»

Однако, имея пятьсот гиней, она могла бы стать независимой. Что бы ни случилось, она непременно должна получить деньги, а уж после этого обязательно убежит. Хотя почему и от кого собиралась бежать Мелинда, наверное, не знала и она сама…

Через три часа Мелинда стояла в магазине на Бонд-стрит, чувствуя, что ее ноги вот-вот подкосятся. Она уже старалась выбросить из головы все мучившие ее вопросы: для чего ей нужно так много одежды или кто собирается платить за все это?

Миссис Харкорт привезла ее в этот магазин, и его владелица, мадам Мерсье, как показалось Мелинде, оценила ситуацию с первого взгляда.

– Мадемуазель нужен целый ворох одежды, насколько я поняла, – многозначительно сказала она миссис Харкорт.

– Но подвенечное платье, мадам, обязательно должно быть строгого покроя, – настойчиво повторяла миссис Харкорт. – Такое, какое не стыдно было бы надеть молодой даме из высшего света, вы понимаете?

– Все понятно! – сказала мадам Мерсье, утвердительно кивая головой.

– А кроме того, нужны платья на несколько следующих дней в том же стиле, но подчеркивающие привлекательность юной мисс, иначе в будущем они окажутся бесполезными; но обязательно подходящие для настоящей леди.

– Доверьте это мне, миссис Харкорт, – сказала мадам Мерсье.

– Я пришла к вам, мадам, – продолжала миссис Харкорт, – именно потому, что у вас одевается множество дам из высшего общества. Мне сказали, что герцогиня Мельчестерская все платья заказывает у вас.

– Да, это на самом деле так, – ответила мадам Мерсье. – И леди Каррингтон, и леди Алиса Сент-Хелиер. Вы не представляете, какая это красавица!

– Конечно, я понимаю, что наш заказ придется выполнять в безумной спешке, – сказала миссис Харкорт. – Но дело в том, что подвенечное платье, а также все остальные на последующие пару дней должны быть готовы немедленно.

– Но это невозможно! – воскликнула мадам Мерсье, в ужасе всплеснув руками.

– Я знаю и вот почему заплачу любую цену, которую вы назовете, – объяснила миссис Харкорт, красноречиво посмотрев на модистку.

– В таком случае, – уступила мадам Мерсье, – я могу предложить вам подвенечное платье, которое было заказано для дочери графини Лансдаун – очаровательной девушки, которая выходит замуж через три недели. Они придут на последнюю примерку в следующую пятницу.

Я думаю, что мы сможем за это время сшить ей еще одно платье.

– Тогда позвольте нам примерить его, – предложила миссис Харкорт.

Мадам хлопнула в ладоши, и через несколько минут Мелинда с изумлением смотрела на свое отражение в зеркале. Она никогда даже и представить себе не могла, что одежда может так изменить облик человека и что она может выглядеть такой изысканной и в то же время воздушной. Очень пышная юбка из кружев, обшитая лентами и украшенная флердоранжем, подчеркивала ее тонкую талию; так же были отделаны и глубокое декольте узкого корсажа, и крошечные рукава с буфами.

– Она просто прелестна! Как картинка! – воскликнула мадам Мерсье. – Могу сказать вам, мисс, что та, настоящая невеста, которая должна была надеть это платье, не обладает и половиной вашей привлекательности.

– Благодарю вас, – ответила Мелинда.

Она все еще чувствовала смущение, потому что, когда она сняла свое старое платье, мадам не могла скрыть ужаса при виде израненной спины.

– Что с вами случилось, моя бедная девочка?.. – начала было она, но затем слова замерли на ее устах.

Она повернулась к миссис Харкорт и что-то сказала ей полным негодования голосом, но сказала так тихо, что Мелинда не разобрала ни слова. Миссис Харкорт отрицательно покачала головой:

– Нет, нет, ничего подобного. Эта юная леди прибыла в Лондон прошлой ночью. Я нашла ее, потерянную и испуганную, на железнодорожном вокзале, где она искала какую-нибудь дешевую приличную меблированную комнату. Я пожалела ее и предложила ей остаться у меня на ночь.

Губы мадам Мерсье скривились в презрительной усмешке.

– Не сомневаюсь, что вы действительно были добры к этой девушке, – произнесла она не без сарказма. – Ну что ж, придется поднять спинку платья. Эти ссадины ни в коем случае не должны быть заметны.

– Наверняка вуаль скроет их, – высказала предположение миссис Харкорт.

– Ax да, разумеется, я совсем забыла про вуаль, – согласилась с ней мадам Мерсье. – Но все вечерние платья непременно должны быть закрытыми.

– Все ссадины, естественно, постепенно исчезнут, – сказала миссис Харкорт. Затем повернулась к Мелинде и спросила:

– Что же вы такое натворили, дитя мое, что подверглись столь суровому наказанию?

– Мой дядя разгневался на меня, потому что я отказалась ему подчиниться, – ответила Мелинда, заливаясь краской стыда.

Миссис Харкорт не стала развивать эту тему, и Мелинда успокоилась. Она вовсе не собиралась каждому встречному раскрывать причину, по которой вынуждена была бежать из дома.

В то же время она почувствовала, что миссис Харкорт не проявила абсолютно никакого интереса к ее объяснениям.

Девушка скоро поняла, что в действительности присутствует здесь лишь в роли манекена, на котором мадам Мерсье может демонстрировать роскошные образцы своего искусства. Дело было в том, что владелица магазина имела единственную цель – продать по возможности как можно больше платьев, а миссис Харкорт желала приобрести изрядное количество нарядов.

Но Мелинда этого не понимала и через некоторое время успокоилась. Единственное, на чем она настаивала, – это чтобы у всех платьев не было слишком низкого декольте.

– Но, мадемуазель, вы должны следовать велениям моды! – протестовала мадам Мерсье.

– Меня не волнует, модно я одета или нет, – сказала Мелинда. – И, честно говоря, я не думаю, что в будущем надену хотя бы половину из этих платьев. Но, во всяком случае, у них не должно быть такого низкого декольте, как, например, вот у этого.

Она повернулась к тому платью, которое упомянула, и приложила его к своей фигуре, но повыше, прикрывая свою маленькую округлую грудь.

– Чуть больше тюля и несколько лент закроют декольте на два-три дюйма, если уж это вас беспокоит, – сказала мадам Мерсье и бросила взгляд в сторону миссис Харкорт, словно спрашивая ее разрешения.

– Молодость и невинность сами по себе всегда очаровательны и притягательны, – как бы ответила на ее немой вопрос миссис Харкорт, и вновь после этого на устах мадам Мерсье появилась кривая усмешка, когда она отдавала распоряжение портнихе поднять декольте у платья, как потребовала того Мелинда.

Наконец, к большому облегчению Мелинды, примерка подошла к концу – у них оставалось слишком мало времени.

– Все, что мы выбрали, должно быть доставлено на площадь Гросвенор обязательно к полудню, – сказала миссис Харкорт.

– На площадь Гросвенор? – В голосе мадам Мерсье явно слышалось любопытство.

– Я знаю, что могу положиться на вашу порядочность и деликатность, – заявила миссис Харкорт. – Но все же хочу попросить вас – об этом никому ни слова.

– Я смогла привлечь столько клиентов, лишь научившись, когда следует, держать рот на замке, – уверила ее мадам Мерсье.

– Ну, тогда вы должны понять, что это дело нужно хранить в самой строгой тайне, – сказала миссис Харкорт. – А все счета вместе с покупками должны быть отправлены маркизу Чарду.

Глаза мадам Мерсье заблестели.

– Неужели самому маркизу! Очень эффектный молодой человек, я о нем наслышана.

– Весьма эффектный, – согласилась с ней миссис Харкорт. – И вы можете не беспокоиться об оплате. На ваше усмотрение, мадам, я оставляю выбор нижних юбок и другого нижнего белья, которые подходили бы к купленым платьям.

– А обувь? – спросила мадам Мерсье.

– Разумеется, и туфли, и перчатки, и сумочки, а кроме того, я определенно считаю, что у каждой молодой дамы из общества должны быть шарфы и плащи.

– Все будет приготовлено точно к назначенному часу, – пообещала мадам Мерсье.

– Подвенечное платье мы заберем с собой, – сказала миссис Харкорт. – Будьте любезны, упакуйте его. А мисс Стейнион наденет сейчас бледно-голубое платье – одно из тех, что мы выбрали вначале. Этот наряд очень ей к лицу, и хоть он самый дорогой в вашей коллекции, я чувствую, что маркиз не будет сетовать на расходы.

– Но, может быть, лучше сначала спросить у него? – высказала сомнение Мелинда.

Обе женщины повернулись и удивленно уставились на нее. Видимо, она так долго не принимала участия в разговоре, что они успели позабыть о ее существовании.

– Возможно, он не захочет, чтобы я приобретала такие дорогие туалеты, – пояснила Мелинда.

– Уверяю вас, он будет просто в восторге, – успокоила ее миссис Харкорт с весьма довольным видом.

Мелинда все еще пребывала в сомнении, когда в изящном голубом платье и шляпке, украшенной для полной гармонии голубыми страусиными перьями, она вместе с миссис Харкорт садилась в экипаж.

– Вы, наверное, устали? – спросила миссис Харкорт.

– Я никогда не представляла себе, что выбор одежды может оказаться таким утомительным, – ответила Мелинда. – Но думаю, что усталость все-таки объясняется тем, что я довольно голодна.

– Ах, бедняжка, – сказала миссис Харкорт. – Но боюсь, что вам придется просить лорда Чарда, чтобы он вас накормил, когда вы приедете к нему. Дело в том, что мне бы не хотелось сейчас возвращаться домой, так как там меня ждут гости, поэтому я предлагаю вам отправиться прямо на площадь Гросвенор. Вы приедете туда немного раньше намеченного срока, но определенно это не вызовет никаких возражений.

– А я никого не стесню этим? – спросила Мелинда. – В котором же часу они приглашали меня?

– Не беспокойтесь, – ответила миссис Харкорт, похлопывая ее по руке. – Все пройдет просто великолепно. Все, что вам нужно будет делать по прибытии в дом маркиза, так это носить эту прекрасную одежду и попросить горничную помочь вовремя облачиться в подвенечное платье. Затем сам лорд Чард или капитан Вест – это его приятель – объяснят вам, когда вы сможете вернуться назад, ко мне.

– Это очень благородно с вашей… – начала было Мелинда.

– Но есть одно обстоятельство во всей этой истории, на которое я хотела бы обратить ваше внимание, – продолжала миссис Харкорт, прерывая ее извинения. – Когда они предложат вам получить причитающиеся пятьсот гиней, не могли бы вы предложить капитану Весту – а я думаю, что именно он будет управлять всей финансовой стороной этой затеи, – чтобы он передал эти деньги мне, а я буду их хранить для вас?

Видите ли, для юной девушки ваших лет было бы недопустимо опрометчиво не считаться с особенностями такого города, как Лондон, с его опасностями и отправиться бродить по его улицам, имея при себе такую огромную сумму денег.

Вы можете просто сказать капитану Весту, чтобы вознаграждение за ваши услуги было передано Элле Харкорт. Вы не забудете? Я не хотела бы, чтобы впоследствии выяснилось, что вы меня не так поняли.

– Да, я запомню это, – ответила Мелинда.

– Ну а теперь будьте разумной девушкой, – продолжала госпожа Харкорт, – и в точности выполняйте то, что от вас потребуют. Помните, что ваше исполнение роли невесты должно быть абсолютно убедительным для каждого из свидетелей этой церемонии; в противном случае, как вы понимаете, лорд Чард проиграет свое пари, ну а вы потеряете эти пятьсот гиней, что было бы очень жаль, не правда ли?

– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала Мелинда.

– По сути дела, вам предстоит пройти через обычный обряд бракосочетания, но не следует забывать в то же время, что это просто представление. Священник тоже будет не настоящим, даже если он по своему обличию и действиям будет очень похож на настоящего.

У Мелинды на какое-то мгновение перехватило дыхание. Ее внезапно охватила паника.

Зачем она это делает? Правильно ли это? Не опасно ли? Вновь она испытывала чувство опасности, почти такое же, как этим утром, когда проснулась в незнакомой комнате, но теперь это чувство было еще острее, а опасность казалась еще более грозной. На словах все казалось достаточно простым, и все-таки Мелинда чувствовала, что были какие-то скрытые обстоятельства, о которых она не подозревает. Что-то во всей этой истории было не так.

Мелинде хотелось громко кричать, что она не желает больше участвовать в этой затее, но она хорошо осознавала, что пути к отступлению нет. Под своими ладонями она ощущала мягкий шелк ее нового платья. Она помнила, что на сиденье кареты лежит подвенечное платье, которое она должна будет вскоре надеть.

Все, что они с миссис Харкорт заказали этим утром в магазине мадам Мерсье, должно быть, стоит сотни и сотни фунтов. Она никак не сможет теперь отвертеться, но она боялась, ужасно боялась!

Карета остановилась. Мелинда увидела большой, с колоннами парадный вход и почти умоляюще взглянула на миссис Харкорт.

– Не пугайтесь, милая, – сказала та. – Я буду ждать вас. Как только здесь все закончится, вы вернетесь прямо ко мне. Да, да, сразу же вернетесь. Это все улажено. От вас требуется в данный момент только делать то, о чем попросят в этом доме.

Она похлопала Мелинду по руке, и в это мгновенье дверца кареты распахнулась и показался лакей в ливрее, украшенной серебряными пуговицами, которые ослепительно блестели на ярком солнце. Мелинда вышла из экипажа. Перед ней, прямо через тротуар был расстелен красный ковер, на который девушка и ступила своей ножкой в новой, голубого шелка туфельке.

Два других лакея стояли по обеим сторонам двери. Дворецкий, с седой шевелюрой и наружностью архиепископа, направился к ней.

– Вас ожидают, мисс, – сказал он прежде, чем Мелинда успела произнести хоть слово. – Не угодно ли пройти?

Он провел ее в длинный, отделанный мрамором зал. Она едва успела обратить внимание на изысканную меблировку, зеркала в резных золоченых рамах, свисающие с потолка хрустальные люстры. Дворецкий прошел весь зал и открыл дверь в дальнем конце.

– Молодая леди, которую вы ждете, милорд, – произнес он громким голосом.

Комната была длинной, все стены скрывались за книжными полками. В дальнем конце этой комнаты Мелинда заметила двух мужчин, стоящих рядом с камином. Один направился к ней, чтобы встретить. Это был элегантный, изысканно одетый молодой человек с усиками и белокурыми волнистыми волосами. Он протянул руку и взял Мелинду под локоть.

– Как мило с вашей стороны прийти к нам, – сказал он. – Мое имя Вест, Жервез Вест, а это мой друг, лорд Чард, которому вы пообещали помочь.

Мелинда перевела взгляд на другого джентльмена, который все еще стоял у камина. В первое мгновение ей показалось, что она еще никогда в жизни не видела столь красивого молодого человека, но сразу вслед за этим она подумала, что он, наверное, ведет слишком беспутный образ жизни и по натуре достаточно циничен. Он был тщательно выбрит, его волосы, гладко зачесанные назад, открывали высокий лоб, который гармонировал с волевым подбородком. Его глаза, казалось, оценивающе изучали Мелинду, как будто перед ним была породистая лошадь, определяя ее экстерьер, останавливаясь на отдельных чертах, и так до тех пор, пока она окончательно не смутилась, и ее первоначальное впечатление не сменилось на противоположное – острую неприязнь.

Почти инстинктивно ее подбородок вздернулся, и вместо того, чтобы отвести взгляд от этих дерзких глаз, Мелинда, как бы бросая вызов, прямо посмотрела ему в лицо.

– Мое имя Мелинда Стейнион, – проговорила она.

Лорд Чард спохватился, как будто внезапно вспомнил о правилах хорошего тона, и сделал приглашающий жест рукой.

– Благодарю вас, мисс Стейнион, за то, что вы пришли ко мне на помощь, – сказал он. – Полагаю, что обстоятельства, которые заставили меня обратиться к вашим услугам, доведены до вашего сведения.

Мелинда только кивнула в ответ.

– У вас уже, можно сказать, почти нет времени на объяснения, – быстро вступил в разговор капитан Вест. – Полагаю, мисс Стейнион пожелает переодеться. Это займет у нее некоторое время, и я думаю, что ты, Дрого, тоже должен облачится в свой свадебный костюм.

– Мне кажется, с нашей стороны было бы уместней предложить мисс Стейнион что-нибудь выпить, – сказал лорд Чард. – По-моему, нет совершенно никаких причин, по которым мы должны приступить к этой счастливой церемонии в столь мрачном расположении духа, не правда ли?

– Я с тобой совершенно согласен, – сказал капитан Вест. – Что вы будете пить, мисс Стейнион? Шампанское?

– Нет, благодарю вас, – ответила Мелинда. – Я… я хотела бы, если это возможно, немного поесть. Какой-нибудь сандвич или что-нибудь вроде этого.

– Боже праведный! Так вы не обедали? – воскликнул капитан Вест. – Но, конечно же, мы немедленно попросим принести несколько сандвичей для вас.

– Мне не хотелось бы есть их прямо здесь, – сказала Мелинда, чувствуя, что, если эти двое мужчин уставятся на нее, она не сможет проглотить ни крошки, как бы она ни была голодна. – Но если бы вы прислали их мне в спальню… ну, туда, где я буду переодеваться…

Мелинда испытывала чувство крайней неловкости от того, что глаза лорда Чарда все время критически наблюдали за ней. А кривая усмешка, которая не сходила с уст маркиза, просто ее раздражала. И, чувствуя, что должна что-нибудь сказать маркизу, Мелинда, сделав над собой усилие, проговорила:

– Надеюсь, что вы останетесь довольны моей игрой, милорд.

– Я вижу, что вы и в самом деле сможете справиться с этим делом, – сказал он. – Стоит только взглянуть на вас, чтобы понять, что вы будете в этой роли само совершенство.

Капитан Вест пересек комнату, чтобы отдать распоряжение одному из слуг, который по звонку появился в дверях.

– Но вы мне кажетесь слишком юной для подобных дел, – сказал лорд Чард Мелинде.

– Надеюсь, что не слишком юной, – парировала она. – И кроме того, можно выйти замуж и в шестнадцать лет.

– Неужели? – рассеянно спросил маркиз. – Я догадываюсь, что ранее вы не были замужем.

– Нет, никогда, – ответила Мелинда.

– И вы никогда не задумывались о том, что это было бы предпочтительнее тому, чем вы занимаетесь сейчас? – спросил лорд Чард.

– Любое дело может оказаться предпочтительнее некоторых неудачных браков, – ответила Мелинда, вспоминая при этом полковника Гиллингема.

Твердые нотки в ее голосе, должно быть, так его удивили, что через какое-то мгновенье маркиз сказал:

– Вы произнесли это так, как будто бы напуганы замужеством.

– Да, действительно, очень напугана, – подтвердила Мелинда.

Он громко расхохотался.

– Ну, тогда нас будет на этой свадьбе двое таких, – сказал он. – Пойдемте, давайте выпьем за это. Где же шампанское, Жервез?

– Сейчас подадут, – сказал капитан Вест.

Он пересек комнату и подошел к столику-бару, на котором стояло несколько графинов и большое серебряное ведерко со льдом. В нем уже лежала откупоренная бутылка шампанского.

Капитан Вест извлек бутылку из ведерка и наполнил три бокала игристым вином.

– Ну что же, – произнес он. – Я предлагаю тост. Давайте выпьем за счастливый брак, который никогда не стал бы для нас явью.

Говоря это, он подал бокал Мелинде. Мелинда не любила шампанское. Она пробовала его один-два раза, когда ее угощал отец, и пришла к выводу, что ей больше нравится лимонад. Однако сейчас Мелинда сочла, что было невежливо отказаться.

Лорд Чард поднял свой бокал.

– За мою невесту! – провозгласил он тост. – За кого же еще я мог бы выпить в такой день?

– За вас обоих! – сказал капитал Вест. – – И пусть никто не сможет открыть вашу тайну!

Они взглянули на Мелинду в ожидании.

– За счастье! – сказала она, и оба джентльмена были весьма удивлены ее искренним тоном.

Она сделала маленький глоток шампанского и поставила свой бокал на столик.

– Может, мне лучше пойти переодеться? – спросила Мелинда у капитана Веста. – Мне потребуется на это некоторое время.

– Я распорядился, чтобы горничная помогла вам, – сказал капитан. – И не забудьте, что в данный момент ни одна живая душа в этом доме ничего не знает. – На мгновение он замолчал и взглянул на своего друга. – На самом деле мы как раз обсуждали, что должны будем сообщить прислуге, когда вы прибудете. Дворецкому мы сказали лишь то, что ожидаем приезда одной молодой особы. Теперь, я думаю, было бы правильнее с твоей стороны, Дрого, объявить всем, что состоится свадьба. Они в любом случае узнают об этом, как только распакуют подвенечное платье мисс Стейнион.

– Действуй так, как считаешь нужным, – ответил лорд Чард.

– Очень хорошо, – сказал капитан Вест. – Я предлагаю следующий план действий, мисс Стейнион. Мы намереваемся сообщить всем, что из-за болезни вдовствующей маркизы факт бракосочетания обязательно должен сохраняться в полнейшей тайне.

Прислуга поймет необходимость этой предосторожности. Представители этого сословия испытывают гораздо больше уважения к смерти, чем к жизни. Мы будем взывать прежде всего этих порядочности и скажем, что крайне важно, чтобы это событие ни в коем случае не получило огласки. Впоследствии, поскольку рано или поздно вдова перейдет в мир иной, вы, мисс Стейнион, при первом же подходящем случае исчезнете, а мы объявим, что вы погибли в дорожном происшествии или с вами произошел какой-нибудь другой несчастный случай.

– А кто такая вдова? – спросила Мелинда. – И что должна изменить ее кончина?

– Я полагал, что все объяснения по нашему делу были вам представлены, – сказал лорд Чард раздраженно.

– Мне только сообщили, что вам потребовалось все это проделать для того, чтобы выиграть какое-то пари, – ответила Мелинда, – и что я должна убедить в реальности происходящего тех людей, которые будут присутствовать на церемонии бракосочетания.

Капитан Вест многозначительно взглянул на маркиза.

– Ну, в какой-то мере это отражает существо дела. В некотором роде это, конечно, пари. Речь идет о крупных деньгах, и поэтому вы в самом деле должны убедить всех, кто будет на церемонии сегодня в полдень, в том, что это настоящее бракосочетание, вот и все.

Лицо Мелинды, на котором до этих объяснений отражалась озабоченность, теперь прояснилось.

– Именно это и сообщила мне миссис Харкорт, – сказала Мелинда. – Я просто не поняла, о чем вы сейчас говорили.

– Ни о чем не беспокойтесь, – продолжал Вест. – Я всегда говорю слишком много лишнего. Вам требуется только направить все свои усилия на то, чтобы все выглядело правдоподобным, и предоставьте лорду Чарду и мне решить остальные проблемы.

– Я рада помочь вам, – ответила Мелинда.

Она повернулась и направилась к двери, но, не дойдя до нее, внезапно остановилась.

– Есть еще только один нюанс, который я хотела бы прояснить, – сказала Мелинда. – Когда вы будете расплачиваться со мной – я говорю о тех пятистах гинеях, которые вы пообещали за помощь в вашем деле, – не будете ли вы так любезны отдать все деньги только мне и никому другому?

– Можете не сомневаться, – согласился капитан Вест.

Мелинда вновь забеспокоилась:

– А нельзя ли положить эти деньги в какой-нибудь банк на мое имя?

– Нет ничего проще, – ответил капитан. – У вас есть счет в каком-нибудь банке?

– Нет, нет! – воскликнула Мелинда. – Но мой отец пользовался услугами банка Куттса. Не могли бы вы положить деньги в банк Куттса на мое имя?

– Да, конечно, это возможно, – сказал Вест. – Вы не решаетесь выйти на улицу с такой суммой денег, не так ли?

– Благодарю вас от всей души, – сказала Мелинда, и внезапно улыбка озарила ее лицо.

Она обернулась и взглянула на лорда Чар да, как будто собиралась включить и его в число тех, кому выражает свою благодарность. Он также посмотрел на нее.

– Вы прелестная крошка, – сказал он, – и столь же корыстны, как все. Мы сумеем договориться. По крайней мере, мы знаем, чего мы хотим.

Его слова, казалось, мгновенно стерли улыбку с ее лица. Мелинда молча смотрела на маркиза какое-то мгновение, а затем быстро отвернулась. Она чувствовала, что должна от души пожалеть ту девушку, на которой он когда-нибудь женится по-настоящему. Маркиз был крайне неприятным человеком, а еще было в нем что-то такое, что наводило на мысль о скрытой жестокости, о стремлении причинить людям боль и страдания.

И снова у нее внезапно возникло страстное желание бросить всю эту затею, напрочь забыть об обещанных ей пятистах гениях, покинуть этот роскошный дом и отправиться на поиски более скромной и, наверное, гораздо менее оплачиваемой работы. Но потом она вспомнила свою нянечку. Как прекрасно было бы приехать в маленький домик в Суссексе, в котором нянечка жила со своей сестрой, и сообщить ей, что теперь их никто не сможет разлучить.

– Вам не придется ждать меня долго, – сказала Мелинда капитану Весту, и ее голос при этих словах звучал решительно и твердо.