"Игра любви" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава 7

– Раз – два – три – четыре – пять» – медленно, бесстрастно считал Болтон, и под этот счет дуэлянты, повернувшись спиной друг к другу, расходились в противоположные стороны.

Светила полная луна, окна дома были освещены, так что все, что происходило на газоне, можно было видеть не хуже, чем днем.

Стоя на ступеньках, Бенита неистово молилась, чтобы граф остался жив.

Она думала, что лорд Шептил не просто пьян, он самый отвратительный человек, какого ей когда-либо приходилось видеть.

Девушка с ужасом ждала, что при счете «десять» он обернется и… она боялась даже думать о том, что может случиться с графом.

Она молилась, чтобы лорд промахнулся.

– Семь – восемь – девять, – считал Болтон.

Прежде чем он успел договорить «девять», лорд Шептил повернулся и выстрелил.

При его движении, еще до того, как был спущен курок, Бенита закричала.

Граф инстинктивно обернулся в ее сторону и поскользнулся на мокрой траве.

Пуля, которая должна была попасть графу в спину, несомненно, убив или серьезно искалечив его, только оцарапала ему левую руку.

Услышав звук выстрела, граф тоже нажал на спуск.

Лорд Шептил уже стоял к нему лицом, и пуля графа ранила лорда в плечо. Он зашатался и упал на землю.

Но Бенита не видела никого, кроме графа.

Она сбежала по ступенькам и упала возле него на колени.

– Он… обманул вас! Он… выстрелил раньше! С вами все в порядке? Вы… не ранены?

Граф бросил дымившийся пистолет на землю и обнял Бениту.

Она смотрела на него, и глаза ее, казалось, расширились от страха.

В лунном свете девушка была так прекрасна, что, ни о чем не думая, граф наклонился и поцеловал ее.

На мгновение они прижались друг к другу.

Бените показалось, что лунный свет пронизал все ее тело.

Ничего восхитительнее она не испытывала никогда.

Затем, словно откуда-то издалека, до нее донесся голос Хокинса:

– Вы весь в крови, милорд! Вам лучше немедленно вернуться в дом!

Бенита проснулась, но, первый момент не могла думать ни о чем, кроме этого удивительного ощущения от прикосновения губ графа.

Потом она припомнила события прошлой ночи.

Хокинс и няня взяли на себя все хлопоты.

Они помогли хозяину вернуться в дом и занялись его раной.

Няня выслала Бениту из спальни графа, и, пока его раздевали, Бенита стояла на лестничной площадке над холлом.

Сквозь окна и открытую дверь ей было видно, как Болтон дает указания кучеру лорда Шептала.

Лорда уложили в его коляску и увезли.

Болтон и лакей вернулись в дом.

Они принялись рассказывать экономке и всем, кто только желал узнать подробности дуэли, как непорядочно повел себя Шептил: выстрелил раньше времени, и только чудом граф остался жив.

«Но он жив!» – Бенита была так счастлива, что ей хотелось снова и снова повторять вслух это слово.

Солнечные лучи уже пробивались сквозь занавески.

Бенита посмотрела на часы и удивилась, увидев, как уже поздно.

Она вспомнила, что вчера няня дала графу выпить то, что она называла «успокоительным питьем».

Потом она отвела Бениту в ее комнату, помогла раздеться и лечь в постель.

– Я хочу увидеть его светлость и пожелать ему спокойной ночи! – запротестовала Бенита.

– Его светлость уже спит. И вы тоже скоро уснете.

Спорить со старушкой не имело смысла.

Няня приготовила и для Бениты успокоительный чай и заставила его выпить.

Девушка заснула, так и не увидев графа, и проспала всю ночь без сновидений.

«Я пойду к нему немедленно!» – решила она.

Внезапно ей в голову пришла страшная мысль, что рана могла оказаться гораздо серьезнее, чем показалось вчера.

Вдруг граф потерял слишком много крови и это обессилило его?!

Бенита вскочила с кровати и накинула поверх ночной сорочки очаровательный голубой атласный пеньюар.

Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме состояния графа.

Ей было просто необходимо немедленно пойти и самой убедиться, что ему не стало хуже.

Бенита выбежала в коридор.

Она легонько постучалась в дверь спальни графа, но ответа не было.

Опасаясь увидеть самое худшее, Бенита отворила дверь.

Полог над кроватью был откинут, но графа в постели не было.

Он сидел у окна, в которое ярко светило солнце.

Бенита обрадовалась, что ее страхи не оправдались, с радостным восклицанием она бросилась к графу.

Не вставая, он протянул к ней руки.

– Бенита! Мне сказали, что вы еще спите.

– С… вами… все в порядке? Вы не… больны? Вам не… больно?

Вопросы один за другим срывались с ее губ.

Граф улыбнулся.

– Благодаря няне и Хокинсу, я спал как убитый. Моя рана – просто царапина и ничуть не беспокоит меня.

Бенита облегченно вздохнула.

– Этот ужасный, бесчестный человек пытался… убить… вас!

– Забудьте о нем! – сказал граф. – О его поведении, не достойном джентльмена, очень скоро узнает все графство. Сомневаюсь, что он осмелится показаться кому-нибудь на глаза!

– И вам… действительно… не больно?

– Было бы очень больно, если бы вы не спасли меня. Хокинс непрестанно твердит мне об этом!

Как раз в этот момент камердинер вошел с завтраком на подносе и поставил его на стол возле графа.

– Вог увидите, – успокоил Бениту граф, – моя рана вовсе не помешает мне поесть!

– Доброе утро, миледи! – сказал Хокинс. – Принести ваш завтрак в комнату его светлости?

Бенита взглянула на графа.

– Конечно! – ответил он вместо нее.

Хокинс вышел, а граф улыбнулся и сказал:

– Нам так о многом нужно поговорить друг с другом. И еще: могу я сказать, что с утра вы выглядите просто обворожительно?

Бенита покраснела. Она и забыла, что почти раздета.

Однако, когда девушка попыталась встать, граф остановил ее:

– Не уходите! Один взгляд на вас помогает мне гораздо лучше всяких лекарств!

Бенита снова залилась краской.

Только когда Хокинс подал ей завтрак, она забыла о своем смущении.

Граф и Бенита больше не разговаривали о дуэли. Они обсуждали, что нужно сделать в доме в первую очередь.

Еще они представляли себе, как обрадуются в деревне, когда после долгого вынужденного поста смогут приготовить праздничный мясной обед.

Пока они оживленно беседовали, снова появился Хокинс и доложил:

– Капитан Доусон хочет увидеться с вами, милорд.

Бенита поднялась.

– Я, пожалуй, пойду оденусь, – сказала она, застеснявшись.

– Да, конечно, но возвращайтесь скорее.

Хокинс и няня, заставили меня пообещать, что сегодня я не буду выходить из комнаты.

Бенита улыбнулась ему, и собралась выйти в коридор, но граф остановил ее:

– Вы можете пользоваться внутренней дверью, это проще.

Бенита удивленно взглянула на него.

Она впервые обратила внимание на то, что между их спальнями есть дверь.

Услышав, что капитан Доусон разговаривает с Хокинсом в коридоре, Бенита поспешила а свою спальню. Дверь за ней закрылась.

В комнату вошел капитан Доусон.

– Мне было очень неприятно услышать о событиях этой ночи. Лорд Шептил перешел все границы приличий, – обратился он к графу.

– У него есть некоторое оправдание. Я взял у него в долг 2000 фунтов, и лорду Шептилу показалось, что я трачу его деньги на разгульную жизнь.

– Я прибыл, чтобы рассказать вам о вашем финансовом положении, – сказал капитан, – но сначала я должен сообщить нечто другое.

Он сел напротив графа и, понизив голос, сказал:

– Вчера умер майор Гренфел.

– Умер? – воскликнул граф.

– Он знал, что его дни сочтены. Вот почему он так хотел быть уверенным, что его дочь в надежных руках.

Граф молчал» и капитан Доусон продолжал:

– Майор особенно просил убедить вас, чтобы вы не сообщали ее светлости о его смерти, пока ваши отношения не наладятся.

У графа перехватило дыхание.

Он хорошо понимал, что имел в виду отец Бениты, но был уверен: тот момент, когда его жене станет хорошо с ним, уже близок.

– Майор Гренфел также просил передать, – продолжал капитан Доусон, – что его дочери не нужно приезжать на похороны и носить траур.

– Понимаю, – ответил граф. – Однако я думаю, что теперь, капитан, вы должны рассказать мне правду. Как и почему майор Гренфел был связан с Растусом Груном?

Последовало молчание. Наконец Доусон произнес:

– Майор оставил это на мое усмотрение.

Но я согласен, милорд, что вам следует кое-что узнать.

– Так расскажите мне, пожалуйста.

– Майор Гренфел и я были ранены в сражении за Сьюдад-Родриго.

– Вы были там? – воскликнул граф.

– Мы оба служили в королевской коннице, которая не раз попадала в переделки. Майор был тяжело ранен, меня ранили в ногу, Битва при Сьюдад-Родриго стала переломным моментом в войне. Британцам удалось завладеть неприступным фортом, и это положило начало падению Наполеона Бонапарта.

– Мы вернулись в Англию, – продолжал капитан Доусон. – Когда майор немного оправился после ранения, мы с ним отправились в Лондон, чтобы передать рапорт о сражении в военную канцелярию, а заодно майору нужно было показаться врачам.

Граф кивнул.

– В Лондоне мы заглянули в наши клубы.

Майор был членом Уайт-Клуба, я – Будл-Клуба. Мы были потрясены, увидев, как прожигают жизнь светские бездельники…

– Вино и карты! – уточнил граф.

– Вот именно! Их жизнь представляла такой разительный контраст мужеству и страданиям нашей армии, свидетелями которых мы были в Португалии, что майор был вне себя от гнева.

– Я понимаю его чувства, – тихо проговорил граф.

– В армии то и дело не хватало еды и одежды. А эти молодые люди швыряли на кон все свое состояние, а потом, связавшись с ростовщиками, становились банкротами.

– И что же сделал майор Гренфел?

Перед графом, словно из кусочков мозаики, уже начала складываться целостная картина.

– Майор навестил старого друга, который сделал огромное состояние, работая в Ист-Индской компании. Он, как и многие другие состоятельные люди, вернулся в Англию, чтобы умереть на родине. Когда майор рассказал другу о своем плане, тот хохотал до икоты.

– Ив чем состоял его план?

– Прежде всего, майор Гренфел хотел обеспечить работой людей, вернувшихся с войны, и восстановить хозяйство, которое пришло в полный упадок. – Тут капитан Доусон улыбнулся и закончил;

– Чтобы осуществить это, майор Гренфел превратился в Растуса Груна!

При этих словах капитана графу вспомнились темная контора и отталкивающая фигура за длинным столом.

– Мы все продумали, – рассказывал Доусон. – Майор купил у театрального костюмера парик и принимал клиентов только при свечах.

– Трудно поверить! – восхищенно заметил граф.

– Никто не разглядел обмана, и, я уверен, майор стал едва ли не самым ненавистным человеком в Лондоне!

Граф вспомнил, как сэр Антони отзывался о Растусе Груне.

– Мы развернули гигантскую шпионскую сеть, и через своих людей узнавали, кому из должников можно помочь, а кто пропал безвозвратно.

– Меня он спас, – заметил граф.

– Нам сообщали о том, как много вы работаете и как заботитесь о своих людях. Это очень тронуло нас-. Вы должны как-нибудь прочитать эти отчеты.

– Значит, майору удалось осуществить задуманное?

– Судите сами. – С этими словами капитан Доусон открыл перед графом одну из приходно-расходных книг, которые он привез с собой.

– Эта сумма, – сказал он, – приблизительная оценка того, чем владеет ее светлость.

У графа перехватило дыхание.

То, что он увидел, намного превосходило его самые смелые ожидания.

– Можете себе представить, – спокойно. проговорил капитан Доусон, – как майор боялся, что его дочь попадет в руки какого-нибудь безрассудного игрока, который спустит все ее деньги за игорным столом, а потом бросит бедную девочку с разбитым сердцем.

– Клянусь, что никогда не поступлю так, – серьезно сказал граф.

Капитан Доусон сложил стопкой привезенные бумаги.

– Я оставлю эти документы. Вы просмотрите их на досуге. Оплатить долги лорду Шептилу и другим кредиторам вы можете векселями, которые найдете в конверте.

– Благодарю вас!

– Теперь мне надо возвращаться.

– Вы не останетесь с нами на ленч?

Капитан покачал головой.

– Мне еще предстоит устройство похорон.

А когда все закончится, я должен найти дом для моей жены и детей.

Граф удивленно посмотрел на него, и капитан пояснил:

– Я снимал квартиру в Лондоне, чтобы иметь возможность помогать майору. Но моя Жена и сыновья предпочли бы жить в деревне.

– У меня есть предложение, и, уверен, Бенита поддержит меня, когда узнает о нем!

– Что вы имеете в виду?

– Вы могли бы жить в усадьбе майора Гренфела, если, конечно, это устраивает вас. Я знаю, Бенита любит этот дом, в котором провела свою юность. И если там будете вы, ей покажется, что она не потеряла с ним связь.

Глаза капитана Доусона загорелись.

– Ваша светлость серьезно готовы предложить мне это?

– У моей жены слишком много дел здесь, у нее не хватит времени, чтобы заниматься еще одним домом, – ответил граф. – Думаю, Бенита захочет взять, на память какие-нибудь вещи матери и отца, а все остальное – ваше.

Капитан Доусон протянул руку графу:

– Должен сказать, ваша светлость, что отчеты, полученные майором Гренфелом, ничуть не преувеличивают вашу заботливость и великодушие. – Он направился к выходу.

В этот момент в комнату вошла Бенита.

– Капитан, к сожалению, не может остаться на ленч, – сказал ей граф. – Уверен, вы захотите проводить его.

– Несомненно.

Было слышно, как весело она щебетала, спускаясь с капитаном по лестнице.

Граф взглянул на груду бумаг, которые лежали перед ним, и схватился за голову.

Ему не верилось, что всего за несколько часов, его жизнь так круто переменилась.

К моменту, когда вернулась Бенита, граф твердо знал, что нет для него в жизни ничего важнее, чем эта юная девушка, его жена.

Она была прекрасна, освещенная солнцем, которое свободно заглядывало в комнату через высокие окна. В солнечном свете казалось, что волосы словно золотым ореолом окружают ее хорошенькую головку.

И еще граф заметил, что в ее глазах появилось какое-то новое выражение.

Только когда подошло время ленча, Бенита кончила рассказывать графу, как идут дела в доме и что успели сделать рабочие в библиотеке.

Лакей уже убирал со стола, когда в комнату граф.

Торопливо вошла няня.

– Теперь, милорд, пора вам и вашей руке дать отдохнуть. Вашей светлости нельзя переутомляться!

– Но, няня, я чувствую себя очень хорошо! – запротестовал граф.

– Если вы не будете осторожны, рана снова откроется. Я не допущу, чтобы ее светлость волновалась за вас, и все только потому, что вы сами пренебрегаете своим здоровьем!

Бенита рассмеялась.

– Бесполезно спорить: Вы сделаете так, как сказала няня, или она накажет вас, не разрешит завтра утром поехать на Ястребе.

– Но именно таково было мое намерение! – заявил граф.

– Ни в коем случае, если вы не отдохнете сейчас! – ответила няня.

Граф беспомощно махнул рукой.

Бенита ушла к себе, а он снял халат и лег в Кровать.

– Теперь постарайтесь заснуть, – распорядилась няня и задернула занавески, создавая в комнате полумрак. – Ведь как подумаешь о том, что случилось вчера, прямо страшно становится. Кто же станет это отрицать!

– Конечно, няня, – кротко отозвался граф.

Няня и Хокинс вышли.

Выждав несколько секунд, Бенита скользнула обратно.

– Вы спите? – прошептала она.

– Нет! – отвечал граф. – И если вы не посидите со мной, я немедленно встану с постели!

– Это шантаж! – возмутилась Бенита.

– Можете говорить что вам угодно, а я как сказал, так и сделаю. Мне скучно лежать одному в этой большой кровати.

Бенита сделала шаг в его сторону, и граф сказал:

– Прилягте рядом со мной. Мне столько нужно сказать вам.

– П-прилечь… рядом с вами? – пробормотала Бенита.

– Почему бы и нет? В конце концов, мы женаты, и даже няня не станет это отрицать!

Бенита рассмеялась, но продолжала колебаться.

– Пожалуйста, Бенита! Я был храбрым и сделал все, что от меня требовалось. Мне кажется, я заслужил награду за хорошее поведение!

Бенита повернулась и убежала к себе.

Граф немного подождал.

Затем он встал с кровати и запер дверь, которая вела в коридор.

Когда смущенная Бенита в прелестном пеньюаре вернулась в комнату графа, он лежал с закрытыми глазами.

Несколько секунд Бенита неуверенно смотрела на него, но он все так же, молча, лежал, не открывая глаз.

Она обошла кровать и остановилась с другой стороны.

Очень осторожно, словно боясь потревожить графа, Бенита сбросила пеньюар и скользнула под одеяло.

Кровать была такая широкая, что между ними оставалось еще много места.

Так как граф лежал неподвижно, Бенита повернулась на бок и, не поднимая головы с подушки, посмотрела на него.

Он был очень красив.

Одна мысль о том, что лорд Шептил мог убить графа, заставила Бениту содрогнуться от ужаса.

А если бы он не умер, но был бы сильно покалечен и уже никогда не смог бы ездить верхом?

Она не могла представить себе ничего страшнее и прошептала короткую молитву, благодаря небо за то, что граф был здесь, с ней, живой и почти здоровый.

Бенита надеялась, что завтра или послезавтра он уже сможет сесть на Ястреба.

В этот момент граф открыл глаза.

Он повернулся к Бените лицом, и их взгляды встретились.

– Вы… не спите! – воскликнула Бенита с укоризной.

– Разве могло быть иначе? Ведь я ждал вас!

Граф слегка придвинулся к Бените.

– Осторожнее… пожалуйста… осторожнее…

Не разбередите… вашу рану.

– Рана меня не волнует. Меня волнует одна красавица, которую я случайно повстречал, катаясь верхом.

– Мне кажется, это был счастливый случай! – прошептала Бенита.

– Вы говорили, что очень боялись встречи со мной. Но и я испытывал не меньший ужас, чем вы!

– А… когда мы… встретились…

– Я не мог поверить, что вы настоящая!

Вот почему я так хотел, чтобы вы пришли и легли рядом со мной. Я боюсь, что» если вы однажды исчезнете, я никогда уже не найду вас!

– Обещаю… что вы… теперь не… потеряете меня.

В голосе Бениты звучали те нотки, которые так надеялся услышать граф.

Он придвинулся еще ближе и сказал:

– Прошлой ночью, когда вы спасли меня от пули того пьяного борова, я поцеловал вас.

Ведь это было впервые в вашей жизни?

– Да… первый , раз.

– И что вы почувствовали?

Бенита помолчала, а затем прошептала едва слышно:

– Это… было… чудесно!

– И для меня тоже. Так чудесно, что мне казалось, мы растворились в серебряном свете луны.

– И я тоже… чувствовала… это! – воскликнула Бенита.

Граф подвинулся еще ближе.

Их губы встретились.

Поцелуй был нежным и легким, словно граф опасался, что губы девушки хрупки, как лепестки цветов.

И он отчаянно боялся напугать ее.

Теперь уже не лунный, а горячий солнечный свет заполнил все существо Бениты. Его тепло поднималось от груди к губам девушки.

От прикосновения к губам графа это тепло превратилось в настоящее пламя.

Граф на мгновенье оторвался от губ Бениты, поднял голову и взглянул на нее сверху.

Все поцелуи, которыми одаривали его прежде, не приносили подобного наслаждения.

И он снова припал к ее губам.

Он целовал ее теперь более требовательно и страстно, но Бенита не испугалась.

Граф даже не понял, кто из них первым сделал движение к другому, но теперь они лежали, прижавшись друг к другу.

Он чувствовал, как трепещет Бенита в его объятиях, и знал, что никогда еще не испытывал такой всепоглощающей нежности.

– Я люблю вас! – прошептал он срывающимся голосом. – Я люблю вас, моя дорогая, и ничто в целом свете не существует для меня, кроме вас!

– И я… люблю вас! – отвечала Бенита. – Я даже не… знала, что это… любовь, пока не… испытала страх, что вас… могут убить, и не… поняла, что… тогда потеряю вас навсегда.

Граф обнял ее еще крепче.

– Вы та, о которой я мечтал всю жизнь, но был уверен, что такой не существует на свете.

Моя дорогая, мое сокровище, моя ненаглядная крошка, теперь я могу спросить:

– Окажете ли вы мне честь, стать моей женой?

Бенита поняла, что их игра закончена.

Граф предлагал ей союз двух любящих сердец. Теперь можно было забыть о той странной свадьбе, когда они не были знакомы и боялись даже взглянуть друг на друга.

Бенита протянула руку и прижала голову графа к себе.

– Я… люблю… вас! – прошептала она. – И я… хочу… принадлежать вам… стать… действительно… настоящей… вашей… женой!

У графа перехватило дыхание.

Это было его самое страстное желание.

Ему не верилось, что любовь пришла к ним обоим так быстро и так естественно.

Должно быть, это было предопределено.

– Моя драгоценная! Моя несравненная? – прерывающимся шепотом заговорил граф. – Я обожаю вас!

Он целовал ее глаза, паю, грудь, и снова губы, пока солнечный жар не поглотил тела их обоих.

Бените казалось, что невозможно пережить подобное наслаждение и остаться в живых.

Сама того не сознавая, она стремилась стать еще ближе к графу, стать частью его, слиться с ним воедино.

– Люби меня… пожалуйста… люби меня… всегда… как сейчас! – вырвалось из глубины ее сердца.

Когда граф сделал ее своей, не стало ни страха, ни страданий, осталась только Любовь.

Любовь, которая дается от Бога, принадлежит Богу и которую никто и никогда не сможет у них отнять…