"Месть скорпиона" - читать интересную книгу автора (Фруин Энтони)4: Счастливо оставатьсяСид и Винс вернулись из Лас-Вегаса в конце сентября. Поездка была деловой, но лишь отчасти. Сиду удалось завязать новые контакты в сфере игорного бизнеса, и ему не терпелось приступить к их развитию. Одного нетерпения, однако, было мало, и Винс это очень хорошо понимал. Проекты такого рода требуют осторожности, внимания к деталям и тщательной проработки на всех уровнях. Сид ни разу не говорил о том, что события в Маргейте подкосили его, но в этом не было нужды: Винс и так все прекрасно видел. Из Хитроу их забрал Натан, и первое, что сделал Сид, добравшись до клуба, – это сказал Гершону, что завтра он обедает в ресторане «Айви» с Уолли и Лаксфордом в час дня – отказы не принимаются. Снова эта чертова мельница, подумал Винс. Расследование убийства Фила и Лео, а также хозяйки пансиона и ее гостей, убийства, которое таблоиды уже успели окрестить «Маргейтским побоищем», медленно, но закономерно, поскольку ни улик, ни версий, ни даже мотива преступления так и не обнаружилось, сошло на нет. Если в апреле окрестности Занета прочесывало более пятидесяти полицейских, то сейчас их осталось всего шестеро; они безвылазно сидели в кабинете и перекладывали папки. Единственным позитивным результатом расследования явилось то, что остров Занет стал на время местом с самым низким уровнем преступности на всем Альбионе. Горя усердием, полицейские допросили буквально всех, кто подвернулся под руку, вследствие чего всплыли на свет божий многие неизвестные и самые неожиданные злодеяния, и немало местных рецидивистов снова получили бесплатный стол и кров в заведениях Ее Величества королевы. Те же злодеи, которые не были пойманы, понимали, что все, что они могут сделать сейчас, – это не высовываться и вести себя как законопослушные граждане. Они предпочитали не рисковать. «Маргейтское побоище» было вытеснено с первой полосы (и, правду сказать, со всех последующих) «Харпенденским кошмаром» – кровавой бойней, произошедшей в маленьком городке в Хертфордшире: член местной управы, депутат от партии тори, сошел с ума, взял пистолет и убил семерых мирных граждан на Хай-стрит и еще десятка два ранил, пока его самого наконец не уложил метким выстрелом полицейский-снайпер. Если у маргейтского преступления, говорили люди, был какой-то мотив – пусть неизвестный им, но все-таки был, – то что могло произойти в Харпендене, чтобы дошло до Дважды, правда, у Винса и Сида начинала теплиться надежда, но потом иллюзии рушились. В первый раз это было в мае, когда парень по имени Уилли Наддс пришел в полицейский участок и сознался, что это он ответствен за те убийства. Полицейские чуточку поспешили обрадоваться и объявили, что убийца пойман, однако на следующий день обнаружилось, что во время совершения преступления Наддс находился на принудительном лечении в клинике для душевнобольных близ Дартфорда. Уже в августе в полицию поступил телефонный звонок от брошенной мужем женщины, которая заявила, что ее муж и есть убийца. Приехав по названному адресу, полицейские обнаружили запрятанный между стеной и посудомоечной машиной незарегистрированный пистолет системы «кольт» 45-го калибра и, не тратя времени даром, арестовали его владельца, как только он пришел с работы домой. Все честь по чести и вполне пристойно, вот только пули от этого пистолета не соответствовали тем, что были найдены в телах и возле тел убитых. Владельца кольта все-таки судили за незаконное хранение оружия и приняли во внимание то смягчающее обстоятельство, что пистолет ему был нужен лишь для самозащиты, на случай если «индейцы и евреи» поднимут восстание с целью свержения правящей арийской расы, как было подробно описано в «Протоколах сионских мудрецов» – книге, которую дал ему почитать товарищ по работе, из тех, кто более-менее в курсе событий, что творятся в мире. Sic transit, но не gloria.[7] Винс лежал на кровати, курил травку и слушал Чарли Паркера. Он делал очень глубокий вдох, задерживал дым в легких, сколько мог, затем очень медленно выдыхал. Было приятно находиться дома и ничего не делать. Абсолютно ничего. Просто смолить косячок и слушать музыку. Но самокрутка подходила к концу, и Винс ничего не мог сделать, чтобы воссоздать ее заново. Он потянулся к туалетному столику за зажигалкой, и взгляд его задержался на двух фотографиях в рамках. Лайза, его девушка, – точнее, его бывшая девушка, которую он не видел с апреля, и Доминик, его сын: цветной любительский снимок был сделан лет десять назад, сыну тогда было всего лишь пять. Винс не стал рвать себе сердце воспоминаниями о том, когда он в последний раз видел Доминика, но утешил себя тем, что Патти, его бывшая жена, была заботливой матерью и наверняка хорошо смотрела за ним. Из него получится парень что надо. Да он уже и сейчас был парнем хоть куда. В глазах Винса блеснули слезы. Он снял трубку и набрал номер Лайзы. Раздалось несколько гудков, потом голос Лайзы: «Привет, это Лайза. Извините, что я сейчас не могу вам ответить, пожалуйста, оставьте свой номер после звукового сигнала». Послышалось электронное блеянье, потом несколько аккордов вальса, словно из музыкальной шкатулки, наконец раздалось громкое блеянье и… молчание. Винс не знал, что сказать. Он хотел что-нибудь сказать и не мог. Он посмотрел на трубку, но та была плохим советчиком. Ничего не приходило в голову. Винс повесил трубку, свернул себе еще один косячок и покурил еще. Затем он снова взял трубку и набрал другой номер. На том конце провода ответил мужской голос. – Тим? Это Винс. – Винс! Как поживаешь? Мы со Сьюзен только сегодня утром о тебе говорили. Ну надо же! – Рад, что вы обо мне вспоминаете. А как твой бизнес? – В шоколаде. Ресторан процветает, к нам ездит весь Норфолк, бывают даже посетители из Лондона. – А гостиница? – Просто супер, представляешь! Винс затянулся еще раз и спросил: – И ты все еще подыскиваешь себе пайщика? – Если его имя Винс, то да. – Хорошо. Я бы не прочь. Хватит с меня Лондона. Пора уезжать. – А что скажет Сид? Как же он без тебя? – Плевать я хотел. Я еще ничего ему не говорил, но обязательно скажу. Вот только сделаю одно дельце и скажу. К концу года уж точно буду. – Здорово. Я дам отмашку юристу, пусть оформляет контракт. Мы поселим тебя в маленьком домике с розами. – Прекрасно придумано, – ответил Винс. – Слушай, приезжай к нам на выходные. У нас тут новый катер. По выходным мы на нем катаемся и рыбачим. Тебе понравится. – Наверняка. – Вот-вот. – Передай привет Сьюзен и всем своим. Я на недельке позвоню. – Непременно позвони. Винс прилег на кровать и сделал еще несколько затяжек. Из динамиков лилась «52-я улица» в исполнении Билли Джоэла. Спокойная жизнь в прибрежном Уэльсе, домик с розами, рыбалка, немножко травки, И чего еще желать? Чего еще? Четверг, полдень, полупустой ресторан «Айви». Там и сям группки жующих посетителей. Шепот и приглушенное бормотание, временами прерываемое смехом, который, однако, увядает так же внезапно, как и появляется. За угловым столиком сидели Сид, Винс, Уолли и Лаксфорд из Скотленд-Ярда. Уолли пил уже четвертый стакан и не замечал струйку белого соуса, что стекала по жилетке ему на колени. Винс витал в прибрежном Уэльсе и тихой деревенской жизни, что ожидала его недалеко от Норфолка. Сида заклинило, у него в голове один Маргейт – Маргейт, и ничего больше. У него навязчивая идея: он, когда не спит, ни о чем другом не думает, – да и когда спит, наверное, от нее не освобождается. Он как помешанный, который знает о том, что он помешанный, знает, как это скрыть и прикинуться нормальным. Никто даже не заподозрит. Это называется «пограничное состояние». Лаксфорд ел рыбу с видом кота, который сам заказал, что положить ему в плошку. Говорил он рассудительно, спокойно. – В общем так, Сидней, расследование ни к чему не привело. Ни-к-че-му. Все их «находки» не стоят использованного кондома. – А чем они занимаются сейчас? – угрожающе спросил Сид. – А чем они могут заниматься? Дело все еще не закрыто, но все их версии, все догадки практически сведены к нулю. Они больше ничего не могут сделать… вот только если что-нибудь снова произойдет. Если же нет, дело будет закрыто. Ты же знаешь, как делаются такие вещи. – Но речь идет о моем брате, и о Гарри, и о Филе с Лео! Лаксфорд промокнул уголки рта салфеткой, посмотрел поверх очков на Сида и сказал: – Может, тебе стоит связаться с начальником управления в Кенте? Не сомневаюсь, что он очень внимательно отнесется к тому, что ты ему скажешь. – Не шути так, – остерег Сид. – Если не появится никаких новых обстоятельств, дело засохнет на корню, – возразил Лаксфорд. – Мы вбухали в это дело столько денег, неужели они просто закроют глаза на серийное убийство? – недоумевал Сид. – Да запросто, – вставил Уолли. Лаксфорд остался невозмутим: – Полиция – не Господь Бог. А то, что они сдают в архив дела об убийствах, которые не могут раскрыть… так ведь когда-то тебе это нравилось. Сид проигнорировал эту реплику и обратился к Уолли: – Ну хоть что-то у них есть? Уолли на мгновение перестал наливать себе очередной бокал вина, улыбнулся и проговорил: – Что ж, старина, я немного могу добавить к тому, что уже было здесь сказано. Таково положение дел. Я, правда, слышал еще шепоток, что кое-кто из тамошних бобби думает, что тут нужно поискать французский след. Французский след? – Французский след? – спросил Сид изумленно. – Лаксфорд ответил за Уолли: – Не забивай себе этим голову, Сид. Вся эта французская чепуховина придумана ребятами исключительно с целью объяснить, почему они так никого и не привлекли. Ты же знаешь: «французский след» – это наркотрафик. Основная трасса проходит через Францию. Газетчикам захотелось потрепаться. – Значит, в этом все дело? – сердито спросил Сид. – Боюсь, что да, – ответил Лаксфорд. Сид смотрел прямо перед собой, не мигая. Винс хорошо знал, что с ним происходит. Сида переполняла – уже переполнила – жажда мести, он жил ею, дышал ею, и с каждым днем его нетерпение подогревалось. Но теперь это была уже не одна лишь жажда мести, но и оскорбленное самолюбие. Этим обормотам, черт их знает, как их там зовут, не терпелось занять место Сида. Если Сид и на этот раз не отреагирует, они решат, что им удалось приблизить день своего триумфа, а это повысит шансы на то, что стычки все же не избежать, хотя даже и в этом случае ему грозят разве что временные затруднения. Сид понимал, что пора действовать. Он и так слишком долго тянул. Но ему следует быть осторожным. Он должен заставить их играть по – Значит, – начал Сид, взвешивая каждое слово, – мы зашли в тупик? Он взглянул на Лаксфорда и Уолли. Те кивнули. – Получается, – продолжал Сид, – что мы больше ничего не можем сделать, а можем только ждать, пока что-нибудь не произойдет… Уолли и Лаксфорд снова кивнули. – Тост, господа, – сказал, поднимая свой бокал, Сид. – За будущее, что бы оно нам ни готовило! Ваше здоровье! Четверо сидящих за столом чокнулись. Винс пил за прибрежный Уэльс и свое будущее там, но об этом он помалкивал. Он разберется с Маргейтом, а потом скажет Сиду, что с него хватит. Счастливо оставаться. Сид буквально ворвался в свой кабинет при казино и швырнул на стол дипломат. Удар смел со стола лампу от Тиффани, разметал набор письменных принадлежностей «Монблан» и опрокинул графин с шотландским виски, откуда стало медленно вытекать содержимое. – Паршивые сукины дети! Негодяи! Они дырку-то у себя в заднице не найдут, не то что улики. Будь я проклят! – бушевал Сид. – Идиоты! Винс не сводил глаз с перевернутого графина. Виски текло по столу, переливаясь через край, капало в ящики и на персидский ковер, где, наконец обретя горизонталь, успокаивалось. – Надо бы позвать кого-нибудь прибраться, – предложил Винс. – К черту! – орал Сид. – У нас сейчас и без этого есть о чем побеспокоиться! Мы, черт побери, должны волноваться за собственную задницу! Сид опустился на диван, обхватил руками голову и начал всхлипывать, сначала тихонько, потом все громче. Винс не знал, что ему делать. – Может, выпить хочешь, Сид? От этого тебе полегчает. – Да пошло оно к черту! Единственное, от чего мне может полегчать, – это от конкретных действий. Мне нужно, чтобы эта проблема была решена, и как можно скорее. – Понимаю, – сказал Винс, зажигая сигарету и поудобней устраиваясь в кресле напротив. Сид перестал рыдать и, достав из нагрудного кармана носовой платок, вытер глаза. – Просто поверить не могу. Орава копперов шлялась по окрестностям целых полгода, а в результате – ноль. Полный ноль. Ничего себе, да? Шесть трупов… – Семь, – вставил Винс, – считая Гарри. – Семь. И полный провал. И у них полный провал, и у нас тоже. И как людям такое сходит с рук? Ведь за этим кто-то же стоит! Не могли же они просто испариться, не оставив следов? Винс пожал плечами. – Вот сейчас пойдут трепать языком. Скажут: Сидней Блаттер так ничего и не сделал, не может, черт побери, сделать. Это посчитают слабостью, вот чем это посчитают, будь уверен. Любой идиот посчитает, что теперь от нас легко оттяпать лакомый кусок. Мы ведь не можем этого допустить, старина, верно? – Не можем, – подтвердил Винс, – и не допустим. Но в голосе его уже не было прежней энергии и уверенности. Будь Сид прежним Сидом, хотя бы полугодовой давности, он бы не преминул подметить в нем нотки уныния, но теперь он был чересчур зациклен на себе самом, на своих собственных мыслях. Он разучился читать мысли других. – В общем, Винс, давай посмотрим. Сейчас там все успокоилось, копперы впали в зимнюю спячку. Уолли и Лаксфорд думают, что мы решили оставить все как есть. – Тем лучше. Только мы с тобой будем знать о том, что я туда поеду. – Да. Если будут спрашивать, скажу, что ты поехал навестить родственников на севере. Это правдоподобно. Ладно. Как говорится, болтовня хуже воровства. – Нет, Сид. – Да. Так говорили во время войны. А ты откуда знаешь? Из Винс кивнул; от него не укрылось, с каким пренебрежением Сид произнес это слово. – Так когда ты едешь? – спросил Сид, возвращаясь к предмету разговора. – Завтра утром, как встану. – Ясно. Поберегись там. – Само собой. – И будь на связи. – У меня мобильник. – У тебя есть все, что нужно? – Да. Но не помешало бы побольше удачи. – Вот этим обеспечить не могу. Это можешь только ты сам. – Надеюсь. Винс подумал, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы сообщать Сиду, что он хочет уйти. Он сделает это, как только маргейтская проблема, как они это называли, перестанет существовать – если такой момент вообще когда-нибудь наступит. И если он до него доживет… |
||
|