"Как распознать идиота во время дискуссии" - читать интересную книгу автора (Шапиро Максим)

Полевое исследование проявлений идиотизма на форуме Экслера

Где-то к моему совершеннолетию, а может быть и раньше (я не помню точно), мной было совершено ужасное открытие. Обнаружилось, что среди нас живут идиоты. И их много. Очень много. Вполне может быть, что даже большинство. Так как мне тогда казалось, что мир, в котором большинство составляют идиоты, обречен, то я со страхом стал ждать надвигающегося апокалипсиса, выискивая его признаки во всем происходящем вне стен моего дома. Но, несмотря на все неприятности, преследующие те или иные страны, глобальный апокалипсис и полное торжество идиотизма все не наступали. Следовательно, в чем-то я очень сильно ошибался. В чем? В количестве идиотов? Осмотр по сторонам показал, что число их огромно. Но тут же была мной замечена еще одна закономерность — стопроцентный идиотизм (т. е. идиотизм во всех сферах человеческой жизни) такая же редкость, как и стопроцентная гениальность. Люди, как правило, несут полную чушь лишь в некоторых областях, а в остальном ведут себя вполне рационально. Более того, наиболее рационально они ведут себя обычно именно в тех областях, с которыми связана их профессиональная деятельность. Что, в общем-то, по здравом размышлении достаточно очевидно. Какой-нибудь программист может сколько угодно на досуге толковать о происхождении санскрита от древнеславянского по абсолютно шизоидной теории Задорнова, но для программирования он таки обычно использует слава богу знания почерпнутые из учебника по С++, а не псевдолингвистические измышления сатирика. И это логично т. к. в противном случае вряд ли бы его программы действовали и соответственно, подобный программист моментально вылетел бы с работы. Таким образом, мы имеем человека со склонностью к идиотизму в малозначительной области и вполне рационального программиста по месту его работы. С другой стороны какой-нибудь лингвист может нести какую-нибудь ересь в области психологии, но быть очень хорошим специалистом собственно в лингвистике. Ну и наконец, какой-нибудь высококвалифицированный психолог может периодически бредить восстанием компьютеров, порабощающих человечество. Все — круг замкнулся. Вот собственно и весь секрет того, почему, несмотря на кажущееся преобладание идиотов, повсеместная победа идиотизма с последующим крахом цивилизации так и не наступает. Идиотизм почти каждого человека в какой-либо области, не являющейся его основной деятельностью, компенсируется с лихвой, как правило, профессионализмом другого человека работающего в этой самой области. И при этом, т. к. обычно профессионалы, работающие в той или иной области, имеют в ней большее влияние, чем те, кто об этой области рассуждает на досуге, тот факт, что море идиотизма все еще не затопило нас, уже не столь удивителен. Следствием упомянутого выше обретенного знания, в конце концов, стало создание статьи «Интеллектуалы, эрудиты и идиоты». Но червь сомнения продолжал грызть меня. То, что идиоты бывают идиотами вещь вполне очевидная, но вот утверждение, что вполне разумные на вид люди могут оказаться неспособными в определенной области рассуждать логично уже не столь бесспорна и потому требует доказательства. Чтобы далеко не ходить, я в первую очередь поискал признаки идиотского поведения у себя и, конечно же, нашел несколько областей, в которых логика мне отказывает. Вот пример одной из них.

В настоящее время я живу в стране, где большинство конфликтов принято решать в судебном порядке или обращаясь в правоохранительные органы. Превышение же пределов самообороны в этой стране жестко преследуется, и поэтому в случае отсутствия прямой физической угрозы применять силу в ответ скажем на словесное оскорбление нелогично и чревато. Однако прекрасно это сознавая, я в определенных случаях с высокой степенью вероятности прореагирую на оскорбления, скажем моих близких, именно таким нелогичным образом, рискуя навлечь на себя большие неприятности за причинение тяжких телесных, вместо того, чтобы решить этот вопрос в юридической плоскости. Слишком уж сильно во мне укоренились паттерны поведения, приобретенные в другой гораздо менее законопослушной стране.

Проблема состоит однако в том, что это всего лишь единичный пример, да еще и основанный на субъективном личном опыте. К тому же факт идиотизма мной в данном случае не отрицается, а с точки зрения исследования гораздо больший интерес представляют не только относительно разумные люди, несущие какой-нибудь бред, но и упрямо отказывающиеся признать свой бред бредом. Следовательно было явно необходимо провести исследование на более широкой выборке разумных людей, чтобы доказать, что они вполне способны нести какую-нибудь чушь и вести себя по идиотски. Но где взять более-менее разумных людей в интернете? В первую очередь я подумал о форумах, где люди общаются на узкопрофессиональные темы. На подобных форумах идиоту, не разбирающемуся в вопросе, достаточно тяжело закрепиться. Однако потом я понял, что подобные форумы не подходят именно потому, что согласно вышесказанному в своей профессиональной области и идиоты могут вести себя вполне разумно. Следовательно, мне был необходим форум, где люди в основном обсуждают темы не связанные прямо с их профессиональной деятельностью и при этом, чтобы средний интеллектуальный уровень посетителей форума был достаточно высок. Но как его найти? Поразмыслив, я решил, что этот форум должен отличаться крайне строгой модераторской политикой в области вежливости. Конечно не всякий склонный к грубости идиот (например, грубить может человек, которого вывели из себя как раз идиоты), но человек имеющий проблемы с логикой и обоснованием своих утверждений, как правило, более к этому склонен, т. к. не имея возможности противопоставить что-либо оппоненту в интеллектуальном плане, идиот обычно просто вынужден переходить на его личность. Конечно строгий подход к вежливости на форуме не панацея, т. к. подобный неспособный обосновать свое мнение человек кроме грубости может также прибегнуть к демагогии и софистике, но следует отметить, что уже и использование подобных приемов требует какого никакого, а ума. В конце концов, исходя из приведенных выше критериев, я остановил свой выбор на форуме Экслера. Я уже достаточно давно был зарегистрирован на этом форуме и по моим прикидкам он вполне подходил. Частично проблема состояла, однако в том, что правила форума, в том числе гласили:

Форум — не место для чьей-то рекламы (коммерческой или некоммерческой — все равно), а также не место для «исследований» всяких доморощенных или каких-то иных психологов, социологов и прочих — ологов. Поэтому не удивляйтесь, если вас сразу забанят за подобные треды — безо всяких предупредительных выстрелов.

Т.е. мне вполне мог угрожать окончательный бан (и я его таки, в конце концов, получил), но наука, увы, требует жертв. Пока я размышлял о том, какой же мне открыть тред, чтобы в нем наиболее выпукло мог проявиться идиотизм разумных людей, случай сделал все за меня. В результате кроме всего прочего вышла еще и очень поучительная и забавная история. Однако по порядку.

На форуме Экслера был один весьма популярный юзер. И неожиданно именно с этим юзером я схлестнулся по животрепещущему вопросу «пахнут ли деньги». Суть собственно такова — в одном треде (я, увы, так и не смог найти его в архивах форума) шло обсуждение фильма «Ворошиловский стрелок». Если кто не смотрел сей фильм, то суть его вкратце такова. У одного деда изнасиловали внучку представители золотой молодежи и в том числе прокуроский сынок. Прокурор предложил деду бабки, тот их не взял, но дело все равно замяли. Тогда дед купил винтовку и пострелял эту золотую молодежь самолично. Поступок вполне похвальный, но деда чуть не схватили, а кроме него у внучки практически никого и не было. Вот я собственно и выразил предположение, что разумнее было деньги взять, если уж посадить уродов не удалось, а потом уже на эти самые деньги или винтовку купить, или киллера нанять, или уж внучке их оставить, если все-таки поймают деда и придется ему остаток жизни в зоне коротать. Чтобы еще более конкретизировать, что я имею в виду, я кинул ссылку на свой рассказ «Деньги не пахнут». И тут в тред влетел на коне и весь в белом вышеупомянутый юзер и заклеймил меня в готовности продавать близких за деньги и даже поинтересовался, за сколько я был бы готов продать свою гипотетическую дочь? Так как мне стало очевидно, что дискуссия с человеком, не понимающим разницы в получении денег от насильника в корыстных целях или же с целью усыпить бдительность насильника, а потом его за эти же деньги закатать в асфальт бессмысленна, то я просто в вежливой форме посоветовал оппоненту отправиться в пешее эротическое путешествие и прекратил дискуссию. Однако нельзя не отметить, что я был очень впечатлен количеством народа, которое бросилось защищать достаточно странные, на мой взгляд, утверждения этого юзера. Мне это показалось подходящим поводом, чтобы провести эксперимент. И поэтому мной был открыт следующий опрос. Особое внимание следует обратить на то, что опрос не зря был назван именно «Абстрактная моральная проблема», поскольку именно с этой абстрактностью и Аристотелевой логикой и возникли у некоторых опрашиваемых наибольшие трудности. В чем именно они выражались можно увидеть, сходив по ссылке и прочитав ход дискуссии. Собственно неспособность некоторых людей к абстрактному мышлению уже давно занимала умы исследователей и классическим примером в данном случае являются уже многократно цитированные мной из книги Ивина «Искусство правильно мыслить» исследования способности к логике и абстрактному мышлению, проведенные в одном из африканских племен.

Вот как описывают ход одного из экспериментов, проводившихся в Африке, М.Коул и С.Скрибнер в книге «Культура и мышление».

Экспериментатор.

Однажды паук пошел на праздничный обед. Но ему сказали, что прежде чем приступить к еде, он должен ответить на один вопрос. Вопрос такой: «Паук и черный олень всегда вместе едят. Паук ест. Ест ли олень?»

Испытуемый. Они были в лесу?

Экспериментатор. Да.

Испытуемый. Они вместе ели?

Экспериментатор. Паук и олень всегда вместе едят. Паук ест. Ест ли олень?

Испытуемый. Но меня там не было. Как я могу ответить на такой вопрос?

Экспериментатор. Не можете ответить? Даже если вас там не было, вы можете ответить на этот вопрос. (Повторяет вопрос.)

Испытуемый. Да, да, черный олень ест.

Экспериментатор. Почему вы говорите. что черный олень ест?

Испытуемый. Потому что черный олень всегда весь день ходит по лесу и ест зеленые листья. Потом он немного отдыхает и снова встает, чтобы поесть.

Здесь очевидная ошибка. У испытуемого нет общего представления о логической правильности вывода. Чтобы дать ответ, он стремится опереться на какие-то факты, а когда экспериментатор отказывается помочь ему в поисках таких фактов, он сам придумывает их.

Еще пример из этого же исследования.

Экспериментатор. Если Флюмо или Йакпало пьют сок тростника, староста деревни сердится. Флюмо не пьет сока тростника. Йакпало пьет сок тростника. Сердится ли староста деревни?

Испытуемый. Люди не сердятся на других людей.

Экспериментатор повторяет задачу.

Испытуемый. Староста деревни в тот день не сердился.

Экспериментатор. Староста деревни не сердился? Почему?

Испытуемый. Потому что он не любит Флюмо.

Экспериментатор. Он не любит Флюмо? Скажи почему?

Испытуемый. Потому что когда Флюмо пьет сок тростника, это плохо. Поэтому староста деревни сердится, когда Флюмо так делает. А когда Йакпало иногда пьет сок тростника, он ничего плохого не делает людям. Он идет и ложится спать. Поэтому люди на него не сердятся. Но тех, кто напьется сока тростника и начинает драться, — староста не может терпеть их в деревне».

Испытуемый имеет в виду скорее всего каких-то конкретных людей или просто выдумал их. Первую посылку задачи он отбросил и заменил ее другим утверждением: люди не сердятся на других людей. Затем он ввел в задачу новые данные, касающиеся поведения Флюмо и Йакпало. Ответ испытуемого на экспериментальную задачу был неправилен. Но он был результатом вполне логичных рассуждений на основе новых посылок.

Для анализа задачи, поставленной в первом эксперименте, переформулируем ее так, чтобы были выявлены логические связи утверждений: «Если ест паук, то ест также олень; если ест олень, то ест и паук; паук ест; следовательно, олень тоже ест». Здесь три посылки. Вытекает ли из двух из них: «Если ест паук, олень также ест» и «Паук ест» заключение «Олень ест»? Конечно. Рассуждение идет по упоминавшейся уже схеме: «если есть первое, то есть второе; есть первое; значит, есть второе». Она представляет собой логический закон. Правильность этого рассуждения не зависит, разумеется, от того, происходит ли все в лесу, присутствовал ли при этом испытуемый и т. п.

Несколько сложнее схема, по которой идет рассуждение во второй задаче: «Если Флюмо или Йакпало пьют сок тростника, староста деревни сердится. Флюмо не пьет сок тростника. Йакпало пьет сок тростника. Сердится ли староста деревни?» Отвлекаясь от конкретного содержания, выявляем схему рассуждения: «если есть первое или второе, то есть третье; первого нет, но есть второе; следовательно, есть третье». Эта схема является логическим законом, н, значит, рассуждение правильно. Схема близка указанной ранее схеме «если есть первое, то есть второе; есть первое; следовательно, есть второе». Различие только в том, что в качестве «первого» в более сложном рассуждении указываются две альтернативы, одна из которых тут же исключается»

Параллели с тредом, на который я ссылался выше, напрашиваются сами собой. Я также прямо в треде несколько раз подчеркивал абстрактный характер задачи, но это не возымело никаких результатов. Следует также отметить, что неспособность к абстрактному мышлению присуща не только африканцам и обусловлена, как правило, культурными особенностями. Наиболее выпукло данный вопрос был исследован знаменитым нейрофизиологом и нейропсихологом А.Р. Лурия в статье «Культурные различия и интеллектуальная деятельность». Однако следует обратить внимание на то, что целевая группа, которую исследовал Лурия разительно отличается по социальному статусу от исследуемой группы на форуме Экслера. Так Лурия специально подчеркивал, что никто из наблюдаемых им людей не получил высшего образования и более того их грамотность была на крайне низком уровне, что собственно вполне объясняет полученные им результаты.

Следующая серия наших опытов была посвящена классификации предметов. В отличие от набора различно окрашенных мотков шерсти или изображений геометрических фигур предметы, окружающие нас в повседневной жизни, трудно разделить на категории на основе какой-то общей физической черты. Их можно классифицировать на категории многими способами, и нас интересовала сущность этой категоризации.

Исследуя динамику развития ребенка, Л. С. Выготский установил различные типы категорий, используемые детьми разного возраста. На ранних этапах развития ребенка слова не являются организующим фактором в том, как ребенок категоризирует свой опыт. На следующем этапе категоризации ребенок начинает сравнивать предметы по одному их физическому свойству, например по цвету, форме или размеру. Но во время сравнения ребенок быстро забывает о свойстве, которое он первоначально избрал как основу классификации, и переключается на другое свойство. В результате он часто собирает группу предметов, не обладающих только одним общим признаком. Логическая основа таких группировок часто представляет собой целый комплекс признаков, объединенных общей ситуацией. Предметы объединены общей ситуацией, в которой каждый из них участвует индивидуально. Примером подобной группировки может быть категория «еда», куда ребенок включает «стул», чтобы сидеть за столом, «скатерть», чтобы покрыть стол, «нож», чтобы резать хлеб, «тарелку», чтобы положить хлеб, и т. д.

Детерминирующим фактором классификации предметов в ситуационные комплексы этого рода является не определенное понятие, выраженное в слове, а, скорее, функционально-образное восприятие объектов и их взаимоотношений, наблюдаемое в реальной жизни. Л. С. Выготский установил, что группирование предметов по ситуационному принципу типично для дошкольников и младших школьников.

Дети старшего и особенно юношеского возраста перестают обобщать объекты на основе непосредственных впечатлений. Основой классификации становятся тогда некоторые очевидные свойства предметов. Каждый предмет включается в определенную категорию. Создаются системы объектов, объединенных в разные категории; развивается иерархическая понятийная схема, выражающая различную «степень общности» объектов. Например, роза — цветок, цветок — растение, растение — часть органического мира. Когда человек переходит к такому способу мышления, он прежде всего сосредоточивается на «категориальных» взаимоотношениях между объектами, а не на конкретных способах, которыми они взаимодействуют в реальных ситуациях.

Легко понять, что психологические закономерности, управляющие таким понятийным мышлением резко отличаются от закономерностей построения обобщений на базе конкретного опыта. Категориальное мышление является не просто отражением личного опыта, оно отражает общественный опыт, выраженный посредством речевой системы. Таким образом, по мере овладения языком, грамотой функционально-образные операции мышления заменяются семантическими и логическими операциями, в которых слова становятся основным средством абстрагирования и обобщения.

Мы полагали, что поскольку отвлеченное мышление является продуктом теоретической деятельности, которой обучают в школе, сложные формы абстракции и обобщения будут обнаружены только у тех испытуемых, которые получили какое-то формальное образование. Однако большинство наших испытуемых получили лишь начальное o6?aзование или совсем не посещали школу, и нас интересовали принципы, которыми они будут руководствоваться при группировании предметов, встречающихся им в повседневной жизни.

Почти все испытуемые внимательно выслушивали инструкции и охотно принимались за работу. Однако обычно вместо попыток подобрать «сходные предметы» они принимались отбирать предметы, «подходящие для определенной цели». Другими словами, они заменяли теоретическую задачу практической.(выделение мое. Шапиро М.А.)Эта тенденция стала очевидной с самого начала нашей экспериментальной работы, когда испытуемые начали отбирать изолированные предметы и называть их индивидуальные функции. Например, «этот предмет» был необходим, чтобы выполнить одну работу, а «тот» — для другой работы. Они не видели никакой необходимости сравнивать и группировать все предметы и разносить их по особым категориям. Позднее, в результате обсуждений и различных наводящих вопросов, многие из испытуемых преодолели эту тенденцию. Однако даже тогда они были склонны рассматривать задачу, как практическую, группируя предметы согласно их роли в определенной ситуации, вместо того чтобы совершать теоретическую операцию, располагая их по категориям согласно их общему признаку. В результате каждый испытуемый группировал предметы идиосинкразическим путем, в зависимости от той образной ситуации, которую он себе представлял. Конкретные группы, создававшиеся нашими испытуемыми на базе этого «ситуационного» мышления, были очень стабильны. Когда мы пытались предложить испытуемым другой способ классификации предметов, основанный на абстрактных принципах, они обычно отвергали его на том основании, что такой подход не отражает присущие предметам связи и что человек, занимающийся подобной группировкой, просто «глуп». Лишь в редких случаях они признавали возможность применения такого способа классификации, но тогда они действовали очень неохотно, уверенные, что подобная группировка не имеет большого значения. Имеющей важное значение была для них лишь классификация, основанная на практическом опыте.

Следующий пример иллюстрирует тип рассуждений, с которыми нам пришлось встретиться.

Рахмату, неграмотному крестьянину тридцати одного года из отдаленного района, показали рисунок молотка, пилы, полена и топора. «Какие предметы похожи? И что лишнее?» — спросили его. «Они все похожи, — сказал он. — Я думаю, что все они нужны. Смотрите, если Вам нужно разрубить что-нибудь, Вам нужен топор. Так что все они нужны».

Мы попытались объяснить задачу, говоря: «Послушай, вот трое взрослых и один ребенок. Конечно, ребенок не принадлежит к этой группе».

Рахмат отвечал: «Нет, мальчик должен остаться с другими!» «Видишь ли, все трое работают, и если им придется бегать за разными вещами, они никогда не закончат работу, а мальчик может бегать за них. Мальчик научится, и это будет лучше — они смогут вместе хорошо работать».

Затем мы сказали:

«Вот у тебя три колеса и клещи. Конечно, клещи и колеса совсем не похожи друг на друга, правда?»

«Нет, все они подходят друг к другу. Я знаю, что клещи не похожи на колеса, но они понадобятся, если надо закрепить что-то в колесе».

«Но ведь то, что в колесе, того нет в клещах, не правда ли?»

«Да, я это знаю, но нужно иметь и колеса, и клещи. Клещами можно работать с железом, а это трудно, знаешь ли».

«Все же, разве неправда, что нельзя употреблять одно и то же слово для колес и для клещей?»

«Конечно, нельзя».

Мы вернулись к первоначальной группе предметов, включающей молоток, пилу, полено и топор.

«Какие из этих предметов можно назвать одним словом?»

«Как это? Если мы назовем все три вещи «топор» — это будет неверно».

«Но один человек выбрал три предмета — молоток, пилу и топор и сказал, что они схожи».

«Пила, молоток и топор все должны работать вместе, но полено тоже должно быть вместе с ними!»

«Как ты думаешь, почему он выбрал эти три вещи, а не полено?»

«Может быть у него много дров, но если он останется без дров, он ничего не сможет делать».

«Правильно, но ведь молоток, пила и топор — орудия».

«Да, но даже если у нас есть орудия, все же нам нужно и дерево. Иначе мы ничего не сможем построить».

Затем испытуемому показали рисунки птицы, ружье, кинжала и пули. Он сказал: «Ласточка сюда не подходит, нет, а ружье, оно заряжено пулей и убивает ласточку. Зато нужно разрезать птицу кинжалом — по-другому это сделать нельзя. То, что я сначала сказал про ласточку, — неверно. Все эти вещи подходят друг к другу».

«Но ведь это — оружие. А как же насчет ласточки?»

«Нет, она не оружие».

«Так это означает, что эти три предмета похожи друг на друга, а ласточка к ним не подходит?»

«Нет, птица тоже должна быть с ними. Иначе нечего будет стрелять».

Затем ему показали рисунки стакана, сковородки, очков и бутылки. Он заметил: «Эти три подходят, но я не знаю, зачем ты сюда положил очки. Нет, пожалуй, они тоже подходят. Если человек плохо видит, ему приходится надевать очки, чтобы пообедать».

«Но один человек сказал мне, что одна из этих вещей не подходит к группе».

«Может быть, это у него в роду — думать таким образом. А я скажу, что все они подходят. В стакане нельзя варить пищу — в него можно наливать что-нибудь. Для готовки нужна сковорода, а чтобы лучше видеть — нужны очки. Нам нужны все эти четыре вещи — вот почему их положили вместе».

Эта тенденция опираться на практическую деятельность, встречающуюся в жизни, преобладала у необразованных и неграмотных испытуемых. Испытуемые, которые уже получили основы школьного образования или посещали краткосрочные курсы, давали смесь практических и теоретических методов обобщения. Категориальную классификацию в качестве основного метода группировки предметов применяла наиболее образованная группа испытуемых. Такие испытуемые на вопрос, какие три из следующих предметов — стакан, сковородка, очки и бутылка — имеют общую черту, немедленно отвечали: «Стакан, очки и бутылка. Они сделаны из стекла, а сковорода — металлическая»; или при предъявлении серии «верблюд, овца, лошадь, повозка» говорили: «Повозка сюда не подходит. Все остальное — животные». Эти и многие другие примеры доказывают, что испытуемые выделяли общие признаки объектов, чтобы делать обобщения (например, «стекло»), и могли отнести разные предметы к общей категории (например, «животные»). (выделение мое. Шапиро М.А.)

Вместе с тем, очевидно, что на форуме Экслера преобладают гораздо более образованные и грамотные люди и то, что образ их мышления очень напоминает процитированное выше просто поразительно. Также поразительно и то, что на данном форуме посетители умудрялись делать и логические ошибки характерные только для обитателей самых отсталых регионов.

В этой работе мы предлагали испытуемым силлогизмы со знакомым содержанием. Содержание силлогизмов первого типа бралось из практического опыта испытуемого, например:

Силлогизмы второго типа включали материалы, незнакомые испытуемым, и выводы из них должны были быть чисто теоретическими, например:

Испытуемые, живущие в наиболее отсталых районах, отказывались делать какие-либо выводы даже из первого типа силлогизмов.(выделение мое. Шапиро М.А) Они заявляли, что никогда не бывали в этом незнакомом месте и не знают, растет там хлопок или нет. Только после длительных разъяснений их убеждали отвечать на основе самих слов, и они неохотно соглашались сделать вывод: «Из твоих слов понятно, что хлопок там не может расти, если там холодно и сыро. Когда холодно и сыро, хлопок растет плохо».

Такие испытуемые наотрез отказывались делать выводы из силлогизмов второго типа. Как правило, они отказывались даже принять большую посылку, заявляя: «Я никогда не был на севере и никогда не видел медведей». Один из наших испытуемых сказал: «Если Вы хотите, чтобы Вам ответили на этот вопрос, спросите людей, которые там побывали и видели их». Зачастую они игнорировали посылку и заменяли ее собственными сведениями, говоря, например: «Разные бывают медведи. Если родился красным, таким он и останется». Короче говоря, они пытались избежать решения задачи.

Можно проиллюстрировать эти трудности следующими протоколами беседы с 37-летним жителем кишлака. Мы предъявили силлогизм: «Хлопок может расти только там, где жарко и сухо. В Англии холодно и сыро. Может ли там расти хлопок?»

«Я не знаю».

«Подумай об этом».

«Я был только в Кашгаре. Ничего больше я не знаю».

«Но на основании того, что я сказал, может ли хлопок там расти?»

«Если земля хорошая, хлопок будет там расти, но если там сыро и земля плохая, он расти не будет. Если там похоже на Кашгар, он там тоже будет расти. Конечно, если почва там рыхлая, он тоже будет там расти».

Затем силлогизм был повторен.

«Что ты можешь заключить из моих слов?»

«Если там холодно, он не будет расти. Если почва хорошая и рыхлая — будет».

«Но на какую мысль наводят мои слова?»

«Знаешь, мы — мусульмане, мы — кашгарцы. Мы никогда нигде не бывали и не знаем, жарко там или холодно».

Был предъявлен другой силлогизм.

«На Дальнем Севере, где снег, все медведи белые. Новая Земля — на Дальнем севере. Какого цвета там медведи?»

«Медведи бывают разные».

Силлогизм повторяется.

«Я не знаю. Я видел черного медведя. Других я никогда не видел. В каждой местности свои животные — если она белая, они будут белые, если желтая — они будут желтые».

«Но какие медведи водятся на Новой Земле?» «Мы всегда говорим только о том, что мы видим. Мы не говорим о том, чего мы не видели».

«Но на какую мысль наводят мои слова?»

Силлогизм снова повторяется.

«Ну, это вот на что похоже: наш царь не похож на вашего, а ваш не похож на нашего. На твои слова может ответить только кто-то, кто там был, а если человек там не был, он ничего не может сказать на твои слова».

«Но на основе моих слов: «На севере, где всегда снег, медведи — белые», — можешь ты догадаться, какие медведи водятся на Новой Земле?»

«Если человеку шестьдесят или восемьдесят лет и он видел белого медведя и рассказал об этом — ему можно верить, но я никогда его не видел, и потому не могу сказать. Это мое последнее слово. Те, кто видел, могут сказать, а те, кто не видел, ничего сказать не могут».

В этот момент в разговор вступил молодой узбек: «Из ваших слов понятно, что медведи там белые».

«Ну, кто же из вас прав?»

Первый испытуемый отвечал; «Что петух умеет делать, он и делает. Что я знаю, я говорю, и ничего кроме этого».

Результаты этой и многих других бесед показывают, что в решении логических задач у испытуемых преобладают процессы аргументации и дедукции, связанные с непосредственным практическим опытом. Эти люди высказывали совершенно верные суждения о фактах, о которых они знали из своего непосредственного опыта; в этих случаях они могли делать выводы согласно законам логики и облекать свои мысли в слова. Однако при отсутствии опоры на свой опыт и обращении к системе теоретического мышления три фактора резко ограничивали их возможности. Первый — это недоверие к первоначальным посылкам, которые не основывались на их личном опыте, что делало для них невозможным использование этих посылок. Второй — это то, что такие посылки не были для них универсальными; они воспринимались испытуемыми как частное утверждение, отражающее лишь единичный частный случай. Третий фактор — это то, что в итоге силлогизмы распадались у испытуемых на три изолированных высказывания, не объединенных единой логикой. В результате испытуемые решали задачу путем догадки или обращаясь к личному опыту. Неграмотные крестьяне могли объективно использовать логические связи, лишь опираясь на личный опыт, однако они не воспринимали силлогизм как прием, помогающий сделать логический вывод.

Сравните это с некоторыми ответами на абстрактную задачу, поставленную в треде. Забавно. Не так ли?

Так как Лурия в своей работе с одной стороны вполне наглядно доказывает, что образованные люди при прочих равных должны быть более или менее способны к абстрактному мышлению, а приведенный выше тред также наглядно демонстрирует явную неспособность к абстракции у некоторых его участников при явном наличии образования, то возникает резонный вопрос «Каково же объяснение данного феномена?».

Для того чтобы сохранить интригу я приведу ответ только в конце статьи уже после того как читатель ознакомиться со всеми перипетиями исследования.

Но вернемся к форуму Экслера. Спустя некоторое время на форуме всплыла интересная информация о том форумчанине, с которым мы яро дискутировали по поводу того, приемлемо ли в особых условиях брать деньги у негодяя и на чьей стороне выступило заметное число посетителей форума. Не могу удержаться от иронии и не отметить, что если высокие моральные принципы данного форумчанина и не позволяли ему в любых условиях брать деньги у негодяев, то в том, что касается людей приличных он оказался гораздо менее щепетилен. Когда тайное стало явным, то вся эта история наделала на форуме изрядный шум и вызвала множество пересуд и обсуждений. Поскольку она явно была сильно эмоционально окрашена, то я решил воспользоваться ей, чтобы проверить одну гипотезу объясняющую, по какой причине образованные люди умудряются терять способность к абстрактному мышлению и логике. С этой целью мной был создан следующий тред. В нем плюс ко всему было явно указано на логические противоречия в высказываниях некоторых форумчан с целью определить, готовы ли они будут признать свои ошибки и восстановить свою способность к логическому мышлению. Этого не произошло. Что в свою очередь позволяет утверждать, что в определенных ситуациях вполне образованные люди теряют не только способность мыслить логически, но и способность осознавать или признавать свои логические ошибки, даже если на них будет прямо и недвусмысленно указано. При этом в области дискуссии их интеллектуальные способности будут откатываться к самому низкому уровню, свойственному для наиболее отсталых районов.

Почему? Ответ на это дает теория когнитивного диссонанса. Собственно все вышеописанные действия, выражающиеся в отказе от логики, являются всего лишь способом ослабления когнитивного диссонанса.

Цитата

Очень напоминает поведение участников дискуссии по ссылкам, не так ли? Но почему у этих людей возникает когнитивный диссонанс? В объяснении этой загадки нам поможет этология. Человек, как известно, относится к отряду приматов, а у приматов как социальных животных крайне сильны инстинкты, связанные с иерархией доминирования. Поэтому те из посетителей форума у кого эти инстинкты наиболее сильны (согласно терминологии Протопопова это уровень примативности) и также сильна неуверенность в своем статусе просто физически не в состоянии признать свою неправоту т. к. их подсознательно пугает, что тем самым они могут потерять свой статус. Также это наглядно объясняет, почему явно ошибочное с точки зрения логики утверждение может поддерживать заметное число вроде бы разумных людей. Прекрасной иллюстрацией подобного поведения является эксперимент Эша.

Таким образом, выдвинутое в начале статьи утверждение о том, что и разумные люди в определенных ситуациях вполне ведут себя по идиотски и теряют способность не только к логическому и абстрактному мышлению, но и даже способность осознать эту потерю, когда на их логические ошибки прямо будет указано, можно считать доказанным.

Примечание.

Термин идиот (2. Дурак, глупый человек, тупица словарь Ушакова) был выбран мной несколько спонтанно и возможно необдуманно, т. к. я в силу каких-то не совсем ясных мне причин, испытываю сильнейшее раздражение и даже агрессию, если кто-то в дискуссиях со мной демонстрирует явную неспособность к логическому мышлению. Вместе с тем неспособность к логическому мышлению в определенных ситуациях ни в коем случае сама по себе не означает, что этот человек плох. Она всего на всего означает, что он идиот. Причем возможно только именно в данной конкретной ситуации. Об этом следует помнить.