"ТАК ПОБЕДИТ РЕВОЛЮЦИЯ ИДИШКАЙТА" - читать интересную книгу автора (Дорфман Михаэль)

Михаэль Дорфман

ТАК ПОБЕДИТ РЕВОЛЮЦИЯ ИДИШКАЙТА

Памяти Анатолия Пинского

Пришло печальное извести о том, что в расцвете творческих сил в Берлине скончался замечательный музыкант, организатор и активист еврейской культуры в России Анатолий Пинский. В последние годы мы с ним дружили и активно переписывались. Статья писалась и обсуждалась с Анатолием, когда ему неожиданно пришлось поехать на лечение, откуда не суждено было вернуться. Пускай моя статья будет маленьким взносом в копилку памяти об этом замечательном человеке. Говорят, Богу там тоже нужны хорошие люди.

Назревает новая еврейская революция. В постиндустриальном, потребительском обществе ХХI века. победить может лишь

революция коммерческая. Речь сегодня идет не о том или ином идишистком продукте или упаковке, не о том или ином виде интеллектуальной собственности, а о создании коммерческого брэнда идишкайта.

Вышедшая в 1882 году книжка Леона Пинскера «Автоэмансипация» ознаменовала начало Великой еврейской революции, сформировавший в ХХ веке еврейский народ таким, как он есть сегодня. Не случайно программная статья «Автоинтеграция» еврейского активиста, руководителя Ансамбля еврейской песни «Дона», продюсера Международного фестиваля еврейской песни в Москве Анатолия Пинского (http://vlc.pedclub.ru/modules/wfsection/article.php?articleid=727), начинается обширной цитатой из его почти однофамильца. По сути же, статья Пинского является манифестом новой культурной революции, начинающейся после осознания и освоения опыта еврейского развития за последние 100 лет, после бундизма, сионизма, фрейдизма, территориализма, социализма, антисемитизма и всех других измов, вершивших судьбой еврейской культуры за прошедшее столетие.

Вся еврейская история является цепочкой революций, позволивших сохранить уникальное наследие нашего народа, нашу культуру – идишкайт. Каждое поколение авангарда еврейской культуры последних 200 лет видело себя первооткрывателями, верило, что лишь оно обладает знанием того, как «надо правильно», смело отбрасывала, все, казавшееся ненужным и отсталым прошлое, расширяла рамки и завоевывала новые территории мировой культуры. Вещи, кажущиеся маргинальными в еврейском местечке, смело завоевывали мир. И пример тому Ицик Башевис–Зингер, фигура маргинальная в еврейском мире и еврейской литературе, ставший в глазах мира ее символом. И таких примеров много.

В наших палестинах царит уверенность, что культура – дело некоммерческое, что ее надо подпитывать и поддерживать. Кроме коммерческого, в современном мире существует всего две возможности поддержать себя – политическая и NGO.

Политическая поддержка еврейской культуры – исключение, а не правило. Собственно такое случилось в богатой еврейской истории всего дважды: в первые годы Советской власти и в первые годы существования Государства Израиль, да еще, пожалуй, незначительная законодательная поддержка меньшинств в некоторых странах Восточной Европы. Сегодня политики заинтересуются идишкайтом, и соответственно окажут ему реальную законодательную поддержку, только если он станет весомой силой, способной приносить или отбирать власть, влиять на принятие решений. Сегодня ни в России, ни в США, ни в Израиле такого политического интереса нет. В Израиле динамично развивается своя богатая, оригинальная и интересная национальная культура, в чем–то близкая нам, в чем–то очень далекая. В странах бывшего СССР идут очень интересные культурные процессы. Общее то, что обе наши страны решительно отбрасывают остатки социалистической политики в области культуры и все отдается свободному рынку.

NGO – некоммерческий и негосударственный, так называемый «третий сектор» тоже не может служить базой для идишкайта. В еврейских НГО, стоящих на трех китах – поддержке Израиля, борьбе с антисемитизмом и памяти Холокотса просто нет места для еврейского культурного проекта, а дотации, вроде финансирования театра Идишпиль в Тель–Авиве на деньги, отсуженные за кровь жертв Холокста у швейцарских банков, ограниченная поддержка Джойнтом культурной деятельности в бывшем СССР и некоторые другие едва могут сохранить старые песни. Новые песни здесь уже не напишут. Начинать надо там, где мы есть, в культурном ареале русскоязычной культуры. Нам остается революция коммерческая, и она обречена на успех.

Для успеха любого проекта необходимо правильно ответить всего на два вопроса «Сколько это стоит?» и «Кому это надо?». На вопрос о стоимости можно ответить, только не в глобальных рамках, в детальными бизнес–планами отдельных коммерческих проектов. В конце концов, брэнд идишкайта – далеко не первый еврейский брэнд на просторах бывшего СССР. Различные школы привезли сюда брэнд «каббала». Не за горами время, когда брэнд «кошер» заполнит свои особые ниши на российском рынке. Ведь в Америке давно научились продавать кошерное не только адвентистам, мусульманам, вегетарианцам и даже православным в Великий пост, но и всем сторонникам «органического», «экологически чистого» и здорового питания.

Один из самых успешных брэндов «иудаизма» создал и раскрутил Хабад.

Хабад сумел создать поистине международную сеть по распространению иудаизма. Су Фишков, автор апологетической книги о Хабаде «Армия реббе», сказала в интервью, что понять их успех можно, если понять, что структурно они создали сеть, работающую подобно McDonald’s, WalMart, или Кока–кола. Известная каррикатура – американцы на Марсе прежде всегу устанавливают Мак–Дональдс, Мэйсис и… центр Хабад. Причем Хабад не централизованная корпорация, вроде Кока–кола или Майкрософт, а о фрейнчайза, где каждый центр, каждый посланник обладает широкой автономией в своих решениях, и своем фандрайзинге. Когда там говорят о маркетингем, то они прекрасно знают, о чем говорят, в то время, как другие еврейские группы либо заняты междоусобной войной, либо хватаются за все на свете. Хабад был всегда открыт новым веяниям, новой технологии. У них был Веб–сайт тогда, когда другие и вовсе не слыхали об интернете. «Все в этом мире создано Божественным предопределением, — объявляет домашняя страничка Хабада, — Все формы современной технологии могут и должны быть использованы, чтоб улучшить наш мир, а в случае евреев, то распространить еврейство максимально широким образом». Речь идет не о том, кого Хабад считают евреями или как по–ихнему надо евреям жить. Речь идет об опыте, который скрупулезно изучается сегодня во многих местах.

Американский сайт Хабада и сегодня один из лучших и самое главное, один из наиболее доступных, как их центры, их субботние трапезы, их службы. Четыре тысячи эмиссаров по вмеу миру делает сдоступным для всех не только Хабад, но и, самое главное — иудаизм тоже. И Хабад принимает всех, и безо всяких условий. Они открыто несут свою религию и неуверенный, сомневающийся в своем еврействе человек чувствует себя с ними значительно уверенней и ему легче со своим еврейством.

Хабад не только доступен, но и самое главное, «их на улицах видно». Их видно и они хотят, чтоб их было видно. И не только их пестрые телевизионные шоу, с участием знаменитостей, их огромные, на целую полосу газетные рекламы с поздравлением к празднику. Хабад использует разнообразные медиумы, дабы сделать свое присутствие видимым. Субботние свечки, столы, где предлагают надеть филактерии, молитвенные пункты в аэропортах и колледжах, «мицва–танки» с бородатыми хабадниками в больших шляпах за рулем или огромные иллюминированные ханнукальные меноры в парках и на площадях, пуримские карнавалы во Дворце съездов или публичные появления их лидеров вместе с официальными лицами и политиками. В этой визуальности — один из секретов успеха Хабад.

Внутри Хабада существует жесткая конкуренция, помогающая его развитию. Идеологическое единство движения на деле работает как корпоративная философия, необходимая для унификации продукта и стандартизации сервиса. Усвоение опыта работы Хабада может очень помочь брэндингу идишкайта. И если кому–то структура Хабада покажется похожей на разросшуюся семейно–клановую компанию, то уместно будет вспомнить опыт семейных антреприз еврейских артистов до войны.

На вопрос «Кому это надо?» ответить легче. Не случайно вторым эпиграфом для «Автоинтеграции» Анатолий Пинский, вслед за Пинскером взял слова мудреца I века Старого Гилеля. Мудрец сказал «Если не я для себя, то кто для меня?». Действительно, все кто играет, поет, выступает, режиссирует, гримирует, рисует, сочиняет тексты и музыку, критикует тех, кто сочиняют, издает книги и диски, снимает фильмы и спектакли – все мы хотим общественного признания и достойного вознаграждения за свой труд. Единственное, что дает возможность заниматься любимым делом. Автоинтеграция нужна нам самим. Лишь придание нашему творчеству всего того, что сегодня понимают под термином брэнд – единственно реальный путь успеха любой революции, любого культурного проекта. И нет причин, почему общество не поверит в то, во что искренне верим мы сами.

Гилель продолжал «Если я сам для себя, то зачем я?». Мы сами, в своем кругу не способны обеспечить создание эффективного брэнда. Нам нужно самое широкое общественное признание, подобно тому, как брэнды «рок–музыки» или «рэп» распространены далеко за пределами их любителей и потребителей. Здесь нечего опасаться. Еврейская культура давно стала неотъемлемой частью культуры России или Украины. Наши корни здесь значительно глубже, чем может показаться на первый взгляд. Наше культурное влияние здесь распространяется значительно шире, чем популярность рыбы–фиш, анекдотов «про евреев» или ресторанного «семь–сорок». К сожалению, мы сами порой сознательно выдергиваем свои корни из этой земли в угоду всяким еврейским и нееврейским «измам». Недавно пришлось читать протесты очень уважаемого мной литературоведа, якобы антисемитизмом являются даже упоминания об идишистском влиянии на официальный советский язык 20–30 годов. Хотя любой лингвистический анализ выявляет мощный языковой слой идиша не только там, но в прессе, во всей советской литературе, даже у таких «почвенников», у которых его совсем не ждешь.

Высокий авторитет еврейских врачей, еврейских учителей, еврейских инженеров, даже еврейских мужей, которые, якобы не пьют и не бьют – все это созданное самоотверженным трудом и скрупулезно честной жизнью наших родителей и дедов. И такому капиталу может позавидовать любой.

Псой Короленко (чье замечательное интервью с Анной Смирнитской «Идиш без кайт и кайт без идиша» дало много вдохновения для моего манифеста) мельком сравнивает появление идишистов в современной Москве с «решением продвинутой группы заговорить на муромском наречии». Это не совсем корректное сравнение. Идишизм – это солидное направление мировой музыкальной культуры, элитная и крутая нью–йоркская мода, к которой у нас всегда относились с уважением. Появление Дейвида Кракауэра или Джона Зорна в Москве вызывает настоящий ажиотаж в различных элитных тусовках, далеких от клезморим и вообще от всяких еврейских дел. Вероятно, брэнд идишкайта начнется с появления лейбла или серии, вроде «Радикальной еврейской культуры» Зорна, предложившего евреям, работающим во всех жанрах сделать у него «что–то еврейское». У нас, наверное, отказов будет немало. Один из редакторов Малой еврейской энциклопедии как–то рассказывал мне, что около половины знаменитых россиян еврейской национальности ответили отрицательно на запрос о том, чтоб поместить о них статью. Однако, и те, что согласятся – составят впечатляющую и представительную коллекцию.

До сих пор непонятно, почему в серии Зорна нет ни одного музыканта, композитора или исполнителя из России. Саша Аргов, с которым я провел намело часов беседуя в его магазине русской книги в Тель–Авиве не в счет. Он – композитор на 100% израильский.

Здесь не место давать конкретные деловые рекомендации и даже предлагать наметки рабочей философии, с которой внедрят и раскрутят брэнд идишкайта. Трудно представить, что это будет одна такая философия, вроде брошюры Пинскера или книжек Герцля. Оно бы хорошо, чтоб идеи Пинского, Короленко или Дорфмана взяли на вооружение. Однако, у нас так вещи не делают. Стоит вспомнит6ь, что соратники живьем готовы были сожрать даже Герцля с самого начала его политической карьеры. Да и сам провозвестник сионизма был готов и на еврейское государство в Уганде, и даже скопом заложить евреев Папе Римскому и германскому генеральному штабу, лишь бы увидеть воплощение своей мечты. И проекты у нас когда–нибудь начнут составлять и с оглядкой на Герцля и Пинскера, и на настоящих культурных героев идишкайта, как Соломон Бирнебаум или Хаим Житловский. Будет много конкурирующих, часто противоречивых идей, много путей маркетига, много людей, и «наших», «ненаших» и даже тех, кого мы очень не любим.

Современная русская культура значительно больше восприимчива к нашему творчеству, к идишкайту, чем нам кажется. Русская культура – на самом деле всегда была сложной многоэтнической культурой, обогащавшейся из самых разных источников. Многие культурные феномены получали в России вторую жизнь и переосмысление. Джек Лондон и Бальзак, Хемингуэй и Фолкнер, «Жизель» и «Кармен», французская литература, немецкая философия или балканская музыка зажили у нас своей новой жизнью. Еврейская культура – интегральная часть культуры русской, как культура цыганская или балканская, нам надо лишь найти адекватный язык, чтоб широкая публика узнала это. Язык в нашем случае значит маркетинг. Известно, что вещи весьма посредственные достигали огромного успеха при хорошем маркетинге. У нас же в руках очень хороший проект, нуждающийся в отличной упаковке и первоклассном маркетинге. Нам не надо создавать новый брэнд на пустом месте, что безумно дорого и тяжело, а лишь правильно позиционировать свой культурный проект на существующем поле культуры.

Всегда возникает вопрос – что лучше – продукты массовые или элитные? На самом деле вопрос праздный. И те, и другие можно с выгодой находят своего потребителя. Среди нас будут такие, что выберут путь создания элитных продуктов, закрытых сообществ фэнов, новые, оригинальные пути маркетинга «только для своих». Современные технологии дают такие возможности, peer to peer (P2P), подкастинг, блоги. Найдуться, клезморим, которые будут продавать свои песни на Р2Р, создает свой круг фэнов 10–15 тысяч подписчиков по всему миру, готовых платить по доллару за песню в месяц, а концертами поддерживать продажу музыки. Тут не надо отдавать львиную долю лейбелу, платить за рекламу и т.п. Возможно, найдутся и другие, которые сумеют заставить толпу на Красной площади плясать фрейлехс или стадион в Лужниках в два голоса петь «Моя красавица» на мотив «А мир бистэ шейн». В точности, как Пласидо Доминго умел зажечь оперной арией огромные толпы на стадионах. А ведь оперная музыка казалась тогда еще меньше живой, чем клейзмерай сегодня. В еврейской культуре есть много элементов, способной вернуть нашему культурному проекту в наши постмодернистские времена статус поп–культуры, каким она обладала в прошлом.

Никогда не забуду рассказа старенького музыканта из Черновицкого еврейского театра дяди Жени. Когда идиш–культуре не нашлось места в стройной схеме сталинской национальной политики и еврейские культурные учреждения были безжалостно закрыты в конце 1940–х годов, он пошел работать в ресторан, играл в кинотеатре перед началом сеансов. В 1951 году все музыкантов заставили подписать обязательство о запрете на исполнение еврейских мелодий. Еще запретили исполнять стэпс – чечетку. Ослушавшихся ожидала суровая кара. И несмотря на все, под разными кодовыми названиями народ требовал еврейскую музыку. И музыканты играли! Сегодня стэпс стал искусством классическим. Пришло время и для еврейской культуры. Надо перенять опыт клезморим за границей. Они не стесняются работать на самых причудливых пересечениях культурных граней – Кракауэр выступает вместе с рэппером Со–Каллом, Йелл Сторм работает с цыганскими музыкантами, «Клезматика» даже поет с актерами Госпела. Не за горами время, когда с нашими клезмерами споют Иосиф Кобзон, Сердючка или Бабкина. Только тогда даже такие маститые мэтры современной музыки, как Петр Ганнушкин больше не будут обсуждать на своих блогах, как правильно называется «клезмер» или «клезморим».

А что посредине? Между нами — «элитой» и «поп–культурой». Существует ли у нас еврейская аудитория? Те самые полумифические «евреи молчания», которых днем с огнем ищут Сохнут, Джойнт, хасиды и другие собиратели еврейского народа? Я думаю – да, но для них специально не надо стараться. Те, что нашлись, нашлись сами, а те, которых не достучатся – придут к нашим проектам, вместе со всей широкой российской публикой. Не надо стараться и для двух других групп, которые считаются у нас чуть ли не хранителями еврейства – раввинский истеблишмент и антисемитов. История учит, что при любом раскладе они всегда были, есть и будут на своем месте. Заботиться следует в первую очередь не о них, а о настоящих потребителях.

Даже те, кто хочет делать элитную культуру, согласятся, что лишь широкое общественное признание поднимет цену их труда. И здесь стоит вспомнить, и третью часть фразы Гилеля «Если не сейчас, то когда же?». Революционное время годится для писания манифестов. Сегодня Россия входит в полосу экономической и политической стабильности, что всегда способствует созданию настоящего искусства. Назрела критическая масса, которая обеспечит нашу автоинтеграцию. И если не сейчас, то скоро все это, как и все на свете придет из Китая, как приходят оттуда к дешевые ханнукальные подсвечники, израильские флажки и другие «еврейские предметы». Недавно мой друг привез оттуда детскую книжку из серии «Секреты еврейского успеха». На обложке сообщалось, что это одна из 10–и книжек такой серии. Приведу оттуда одну историю. Умер богатый еврей и оставил все рабу, а сыну позволил выбрать всего лишь одну вещь. Возмущенный сын пошел к ребе. И ребе сказал, что отец поступил правильно. Если бы он не оставил добро рабу, то еще вопрос, согласился бы раб показать отцовское завещание сыну. «А что делать?» – спросил сын. «Очень просто, — отвечал рабби, — попроси во владение раба. Так ты получишь и все остальное». Дальше китайская книжка со ссылкой на Конфуция выводит мораль о мудрости евреев, умеющих уважить волю предков и извлечь для себя пользу из их мудрости. Так, уж если китайцы об этом говорят….

Впрочем, китайская книжка наводит на вопрос о том, а где найти этого мудрого ребе, который бы все правильно назвал, посоветовал, а то и возглавил? Действительно, хорошо бы иметь такой вот Всемирный центр, Синедрион, совет мудрецов–промоутеров, где собрались бы все хорошие и мудрые евреи, и беспристрастно включились бы в работу, помогали и наставляли, честно распределяли средства, открывали двери и наставляли на единственно правильный путь. Именно так и переводится галаха — путь. Трудно представить себе чтоб такая модель могла долго работать в еврейских делах. Особенно в коммерческих. Все большие дела складывались из суммы престижных маленьких интересов.

Евреи рассказывают, как в один день попали к Господу Богу на суд нью–йоркский раввин и иерусалимский таксист. Раввина Бог определил в раю в общую казарму с удобствами во дворе, а таксисту выделил отдельный покой с гуриями. Обиделся раввин. «Почему какому–то неучу такое уважение? Я ли тебе не служил? Я ли не выполнял всех твоих заветов? А кто усердно молился каждый день?» «Вот именно, что молился, — отвечал раввину Господь – Когда ты начинал молиться, то все твои прихожане засыпали. Зато, когда он трогал с места, то все его седоки начинали молиться!»

Всемирный центр необходим, но это будет коммерческой центр, который возникнет на основании коммерческого расчета и займется внедрением, финансированием, и раскруткой проектов для получения прибыли. Свято место пусто не бывает, и когда дело пойдет, то таких центров возникнет два, три, а то и больше, даже биржа. Ведь речь идет о коммерции досуга, о шоу–бизнесе, которые оборачивает не меньше денег, чем компьютерная отрасль. Мерилом здесь будут доход и успех. Нет ничего лучше для бизнеса, чем здоровая конкуренция. Только коммерческий успех и сделает возможным «революцию идишкайта». Только развитой и богатый коммерческий сектор может обеспечить финансирование необходимых в любом деле некоммерческих проектов, привлечь внимание и поддержку политиков и законодателей, неоходимую для организации учебного процесса, для обеспечения преемственности. Именно здесь заложена основа, на которой возможна реальная автоинтеграция еврейского народа, как самодостаточного субъекта, а не объекта всяческих «измов». Лично я предпочитаю видеть во главе кого–то вроде иерусалимского таксиста.

Здесь бы закончить, однако не обойтись и без ответа на закономерный вопрос «А где же тут идишкайт, где же тут идиш, где наша любимая еврейская культура?» Может показаться, что за разговорами о коммерциализации, брэндах, позиционировании… и (я тут всеми силами старался свести подобную терминологию до минимума), теряется смысл. Идишкайт по–русски, по–английски, на иврите, клезмеры под техно–рок, панк или инди… Теряется сам дух языка, таинсвенный медиум, формирующий национальную душу, тот самый уникальный набор ответов, который еврейский народ вырабатывал веками на самые сложные и глубокие вопросы, которые ставит жизнь.

Ничего страшного здесь нет. Башевис–Зингер показал, как первичные идишисткие материалы прекрасно сочетаются с самым современным магическим реализмом, уж не говоря о совершенно фантастическом успехе идишистких текстов рабби Нахмана Бреславера, пришедшихся ко двору в наше постмодернистское время. Идиш тоже не умирает. На наших глазах происходит интересный лингвистический феномен, который уже случался в еврейской истории. С II–VII века нашей эры замечательная группа раввинов подняла огромный культурный проект — сохранить наследие после краха еврейской государственности. В основу проекта лег арамейский язык, на котором говорило большинство еврейского народа. Так был создан Талмуд. Однако, уже к началу VIII века, когда талмуд был завершен, большинство евреев уже не понимало арамейского. Арабский язык уверенно вытеснял древний язык, как среди грамотных, так и в народных массах. Однако арамейский язык не умер. Из языка народного он превратился в язык учености, доступный только самой избранной и грамотной элите. Арамейский язык Талмуде никуда не исчез. С лингвистической точки зрения Талмуд является матрицей для идиша, и последующих еврейских языков, определяет особую семантику и образный строй еврейской речи. Короленко прав, что идиш сделан из языков «антисемитских культур», из языков тех стран, где были холокосты. Однако идиш расставлял слова этих языков в свои уникальные матрицы, чем обеспечивается их особость. Теперь уже идиш становится матрицей, куда сажает слова других языков. Недаром «Радионяня», «Кабачок 13 стульев», Вуди Аллен или Филлип Рот звучали для Короленко так, будто сейчас заговорят на идише. «Не беда, что мы не знаем идиша, — пишет он, — зато идиш знает нас».

Из презренного жаргона, простонародного языка, который ведущие еврейские интеллектуалы без колебаний обрекали на уничтожение, идиш становится элитным не только в Юнгтруф и ИВО, но и в религиозных кругах. Правильно, что у них запрещена вся еврейская литература, беспощадно смеявшаяся над раввинами, от Мойхер–Сфорима до Ицика Фефера, творившего с идишистским стихом невообразимые гениальные вещи. Там идиш тоже экслюзивный символ принадлежности к старым элитам, ролевая игра «для своих». Если копнуть поглубже, иврит тоже закамуфлированный идиш. Рекомендую всем сомневающимся труды оксфордского профессора Гилада Цукермана. Отцам–основателям Израиля, для которых идиш был родным, казалось невозможно построить государство с языком, где в ответ на вопрос «как дела» стандартный ответ был «а чтоб у моих врагов такие дела». Не только ивритская литература, но и израильский газетный язык и политической жаргон стоят на мощном семантическом субстрате идиша, который лишь в последнее время уступает свои позиции американизмам и арабизмам. Мы стоим на прочной основе, не раз обеспечивавшей успех в тяжелые времена. «Если мы будем дуть в шофар (ритуальный рог, применяемый евреями для богослужений) по–еврейски, в устье, то наш голос прозвучит громко, — писала Синтия Озик в 1970 году в эссе «К новому идишу», — Если же мы будем искать общечеловеческие смыслы, то это подобно попытке дуть в широкую часть шофара: нас не услышат вовсе».