"Дневник чужой жены" - читать интересную книгу автора (Соболева Лариса)Глава 23Время приближалось к шести часам вечера. Нина и Долли готовились к походу в парк. А за окном темнело. Странное дело, темнота действует угнетающе. Днем события представляются неопасными, откуда-то берется уверенность, что любая преграда нипочем. Но вот смеркается, и в душу постепенно закрадываются сомнения, трепет, плохие предчувствия. Нина подзарядила сотовые телефоны, один положила в карман пальто, второй отдала Долли. По дороге от адвоката заехали к Жорику, Нина попросила на вечер его мобильник, так как у Долли своего сотового нет. Мобильный Жорика отдала ей, научив им пользоваться. Заканчивая последние приготовления, Нина отдавала распоряжения: – Как только я подойду к каруселям, сразу позвоню тебе. Ты внимательно слушай, почуешь опасность, беги в парк с криком «пожар». Не вздумай орать «помогите»! А то все прохожие разбегутся. – Сейчас не лето, в это время в парке нет прохожих. А где мне быть? – Зайдешь в парк после меня и спрячешься где-нибудь. – Где там прятаться? Еще даже листья не распустились. Меня легко заметить среди голых кустов. Честное слово, мне не нравится твоя затея. – Это не моя затея, а того, кто звонил, – отпарировала Нина. – Ну, все готово. Газовый баллончик в кармане, мобильный тоже. Едем. Они сели в «копейку», до парка ехали в тягостном молчании. Припарковавшись на стоянке, Нина посмотрела на часы – без пятнадцати семь. Долли нервно курила и всматривалась в темноту за оградой. А что там увидишь? Лишь тусклый свет фонарей, от этого дополнительно в душу закрадывалась жуть. Долли посоветовала: – Нинка, ты не иди по центральной аллее, она освещена. – Ну и что? – Освещенный человек – мишень. Зайди лучше с боковой аллеи, она тоже ведет к каруселям, но темная. И не иди по самой аллее, иди по газонам. – Без семи. – И Нина решительно выдохнула. Она выхватила сигарету у подруги, затянулась два раза и вышла. Долли последовала ее примеру. «Копейку» закрыли, ключи забрала Долли. Нина вошла в парк. На этот раз совет Долли пригодился, она не рискнула идти по освещенной аллее безлюдного парка, а зашагала по боковой. В полную темень не попала, так как на всем пространстве парка горели высокие фонари, поэтому видимость была сносная. Нина ступала осторожно, стараясь не нарушить тишину. Нет, кое-где встречались и люди, в основном целующиеся парочки, но редко. Нина преодолевала расстояние от входа до площадки с аттракционами, слыша только звук собственных шагов и биение сердца. «Спокойствие! – уговаривала себя Нина. – Без паники, Нинон. Это всего лишь рандеву с неизвестным поклонником. Если он пригласил меня сюда, чтобы объясниться в любви, я из него котлету сделаю. Не мог выбрать другое место». Таким образом, уговаривая себя и отвлекая, она достигла аттракционов. Большая утрамбованная площадка, на которой располагались огражденные конструкции, высвечивалась отдельными пятнами. Свет был только под фонарями, за кругами света стояла сплошная темень. Колесо обозрения виднелось наполовину, его верхняя часть утопала в кромешном мраке. Оттуда доносился тягучий и размеренный скрип, это чуть раскачивались кабинки от порывов ветра. Безлюдно… Нина, оставаясь в тени, набрала номер Долли. Услышав ее голос: «Я готова», – Нина аккуратно повесила телефон на шею и спрятала на груди в кармашек жилета. Затем подняла воротник пальто, прикрыв телефон полностью. Достав газовый баллончик, она сначала проверила распылитель, чтобы ненароком не прыснуть себе в лицо, и сунула руку с баллончиком в карман пальто, оставив указательный палец на клапане распылителя. Пора выходить на площадку. От этой мысли бросило в жар, затем сразу же в холод. Нина, оглядываясь, неслышно приблизилась к киоску, где в теплое время года продают билеты на аттракционы, прижалась к нему спиной, чтобы видеть местность с трех сторон, ждала. – Нина! – тихо позвал ее мужской голос. Как ни ждала этого, а голос оказался неожиданным. Нина вздрогнула, судорожно огляделась, пытаясь понять, где находится человек. – Нина, подойдите ко мне, – сказал так же тихо незнакомец. – Вы где? – выдавила она, не имея сил сдвинуться с места. – У скульптуры, – ответил он. Скульптура женщины с отбитой рукой стояла посреди небольшого пространства, на котором летом росли цветы. Ее окружали плакучие ивы, а чуть подальше ровный ряд кустов. Скульптура едва высвечивалась, вокруг нее вообще ничего не было видно. Грохнуть Нину у скульптуры – делать нечего. Она раздумывала, идти или не идти. Стало страшно, но голос и таинственность одновременно притягивали с невероятной силой, словно гипнотизировали: – Идите, не бойтесь… Долли, держа сотовый телефон в руке, кралась за Ниной. В какой-то момент потеряла ее из виду, панически бегала по ответвлениям аллеи в поисках подруги. Но вот она позвонила. Долли ответила: – Я готова. Ответила, чтобы поддержать моральный дух Нины. Где она – понятия не имела. Ей было страшно, а каково Нине… В конце концов Долли решила подкрасться поближе к каруселям. Согнувшись, она шла вдоль кустов, как вдруг кто-то до нее дотронулся! Она взвизгнула и заслонилась руками. – Тсс! – прошипел Миша. – Где Нина? Долли делала манипуляции руками, которых он не понял. – Ты чего? – спросил. Долли трясла перед ним мобильником, пальцем свободной руки показывала на телефон, затем прикладывала палец к губам, тараща огромные глаза. Миша пожал плечами: не понимаю. Долли отвела руку с телефоном в сторону и прошептала: – У нас с Нинкой связь по телефону. Мы услышим все, что с ней происходит. – Ты уверена? – вдруг достаточно громко спросил Миша. – Посмотри на трубу. Она же отключена. – Ой… – захныкала Долли, нажимая на кнопки. – Это я нечаянно… Когда ты меня схватил, я нечаянно нажала не ту кнопку… Ой, что же делать? Мы ничего не услышим. А все ты! Нельзя же так внезапно появляться! Как же его заставить работать?.. – Введи код. – Это не мой телефон, я не знаю кода! Все ты! – Нина где? – Откуда мне знать! Она пропала. Я споткнулась, чуть не упала. Когда подняла голову, Нины уже не было. А это что? – указала она на непонятный предмет в его руке. – Монтировка. На всякий случай. – Что же делать? – хныкала Долли. – А что тебе приказала Нина? – В случае опасности кричать «пожар». – Идем к каруселям, выждем некоторое время, а потом… видно будет. – Они двинули по аллее. Миша шикнул: – Пригнись! Может, услышим их… Долли, старайся не дышать. Иди сзади меня. – Не дышать? Скажешь тоже! – Ты замолчишь или нет?! – свирепо произнес Миша, но шепотом. – Молчу, молчу… Не доходя до площадки, они вытянули шеи, искали Нину, однако ее нигде не было. Не слышались и голоса… Нина остановилась в пяти шагах от статуи: – Предупреждаю: если через пять минут я не выйду из парка, здесь начнется столпотворение. – Вы подумали, что я пришел убить вас? Он рассмеялся. Рассмеялся тихо с истерическим надрывом. Нине захотелось взглянуть на этого человека, старательно избегавшего света. Он отсмеялся, сказал: – Идите ближе, я не сделаю вам ничего плохого. Нина, сжимая баллончик, приблизилась. Вот и он. Это был молодой человек, лет двадцати пяти. Высокий, стройный, красивый. Даже в полумраке Нина разглядела его бледное лицо с тонкими и благородными чертами, в обрамлении густых и волнистых волос темного цвета. Настоящий принц из сказки. Истерический смех не вязался с внешностью молодого красавца, наверняка грозы и в то же время любимца женского пола. Нина подумала, что он не похож на маньяка, однако газовый баллончик не выпускала. Она прислонилась спиной к постаменту скульптуры, спросила: – Что вам нужно? И к чему такая таинственность? – Таинственность? Да, правда, – усмехнулся он. – Я не подумал, что мое предложение увидеться с вами выглядит таинственным. На это есть причины. Я боюсь… – Чего? – поинтересовалась Нина, так как он замолчал. – Я боюсь, что меня могут убить, поэтому все эти предосторожности. У нас мало времени, давайте ближе к делу. Вы хотите знать, кто убил Валентину и Леонида? Нина не сводила глаз с лица молодого человека. Его вопрос лишил ее способности говорить. Неужели сейчас ей станет известно имя? Она не верила своим ушам. А молодой человек довольствовался произведенным на нее впечатлением и ждал ответа. – Кто вы? – спросила она. – Мое имя вам ничего не даст. Но если вы желаете познакомиться, зовут меня Роберт. И я знаю, кто убил Валентину и Леонида. – Роберт? – повторила одними губами Нина. Это же паж Р., о котором писала Валентина. Невероятно. Фантастика! Однако Нина постаралась унять волнение. Надо убедиться, что перед ней тот самый Р. – Откуда вы знаете… убийцу? – Я был там. Я и вас видел, потому что ушел из дома последним. – Как! Вы видели? Значит, это вы сообщили следователю, что я была в доме? – Я сообщил следователю? – поразился он. – Нет. Я не сообщал. – И не вы звонили мне и сказали: «Не верь Глебу»? – Не я. – Кто же тогда это сделал? – Тот, кто убил. – И он загадочно усмехнулся. – Послушайте, хватит недосказанностей. Вы пригласили меня, чтобы назвать имя, говорите. – Терпение. Я снимал на пленку некоторые моменты из жизни Валентины… – …а сидели в шкафу, который находится в спальне, – дала понять Нина, что ей известно многое. – Вы знаете?! – теперь удивился он. – Но откуда? – Я прочла дневник Валентины. Она писала, чем занималась, написала и о вас. – Дневник? Я не знал, что она вела дневник. Странно, Валентина не похожа на сентиментальную женщину из девятнадцатого века, записывающую свои похождения и переживания в тетрадку. Но это плохо, очень плохо. Кто еще прочел дневник? – Немногие. Она писала на английском языке. Дневник попал мне в руки, я отдала переводчице, но перевод выкрали из моего кабинета в кафе. Случайно не вы это сделали? – Случайно? Не я. Повторяю: я вообще не знал о дневнике. Значит, она подробно написала обо мне? Тогда совсем плохо. Мне надо убираться отсюда подальше. – Да погодите нервничать. Ваше имя она не написала полностью, только начальную букву «Р». Роберт, скажите, кто их убил? Вы сняли его на пленку? Он задумался, нахмурив лоб. Потрясающе красивый молодой человек. Глаза привыкли к темноте, Нина уже хорошо рассмотрела его. Резко очерченные скулы, нос прямой, тонкий, но с большими ноздрями, которые в волнении раздувались, словно он принюхивался к запахам. Большие глаза печально-фатальные. Юные девушки обычно клюют как раз на печальную фатальность, им кажется, что обладатель таких глаз нуждается в участии, любви и жертвенности. Глупышки жертвуют ради подобных юношей всем, затем остаются на бобах. Такие парни с детства привыкают к поклонению, эгоистичные и жестокие. Наконец Роберт сказал: – Да, я все снял. Сначала я снимал Леонида и Валентину, но закончилась пленка. Когда Леня ушел в ванную, я тихонько вставил новую кассету, подал из шкафа знак Валентине, что все в порядке. Она сидела на кровати, похихикала, подмигнула мне. Вдруг, едва я закрыл шкаф, ворвался он… – Кто? – подхватила Нина. – Я подумал: «Сейчас будет очень интересная сцена», – не назвал имени Роберт. – Настроил камеру, включил. То, что началось… я до сих пор не могу вспоминать. Это случилось неожиданно и молниеносно. Ни я, ни Валентина не смогли этого предвидеть и подготовиться. Меня парализовало, я потерял способность думать, двигаться, у меня пропал голос. Я не смотрел в глазок камеры. Забыв о предосторожности, прилип к стеклу. Если б он оглянулся, то увидел бы меня. Но он не оглянулся. Камера зафиксировала все, потому что я не убрал ее… Он замолчал, вдохнул, словно ему не хватало воздуха, и продолжил: – Это было страшно. Он вошел внезапно и, не говоря ни слова, накинулся на Валентину, она даже не успела закричать. Он бил ее ножом и тихо цедил: «Тварь! Грязная сука! Потаскуха!» И наносил удары. Он наносил их остервенело, мне даже показалось, с удовольствием, хотя я видел его только со спины. Но голос… в его голосе слышалось удовлетворение. Валентина затихла быстро, но он продолжал бить ее ножом. В это время из ванной вышел Леонид. Увидев Валентину в крови, вскрикнул и попятился. Представьте: голый и безоружный человек, а напротив разъяренный зверь с охотничьим ножом. Да, нож был большой, немного загнутый на кончике, похожий был у моего деда. Тот человек повернул голову на крик Лени и поначалу опешил, думаю, он не ожидал застать еще одного мужчину в спальне. Но его растерянность длилась недолго. Он метнулся к Лене, как пантера, будто перелетел через спальню и ударил его в грудь. У Лени хватило сил оттолкнуть его, он побежал к выходу. Только убийца догнал слабеющего Леню – он очень быстро действовал, он сильный, – и свалил. Леня упал на пол. Но, видимо, не терял надежды спастись, поэтому пополз к выходу. А тот… человек… добивал его в спину. Валентина не шевелилась и не дышала, она умерла быстро, а Леня мучился в судорогах. Убийца ушел в ванную, наверное, вымыть руки. Он был весь в крови. Кровь брызгала во все стороны. Но его это не пугало, он забивал их, как скот. Безжалостно, яростно. Вонзив нож в тело первый раз, он с каждым ударом входил в раж, наносил их, не думая и быстро… Столько крови… – Как же вам удалось избежать бойни? – Знаете, Нина, честно признаюсь: мне было страшно в шкафу. Я не мог защититься, у меня не было оружия. Но мысль все же заработала. Я стал соображать тогда, когда он ушел в ванную. Я вдруг понял, что остался один на один с ним, он может легко найти меня. Ничего не оставалось, как рискнуть. Пока он был в ванной, я переменил кассету. Вставил ту, где Валентина и Леонид на постели. Камеру положил на плечики в шкафу, там ведь много висело вещей, на них камера легла надежно. Я открыл дверцу шкафа – мы с Валентиной смазали петли, дверца даже не скрипнула. И посмотрел в ванную комнату, дверь была открыта. Он стоял ко мне спиной и мыл… может, руки… может, нож… может и то и другое. Я тихонько вышел, пригнулся к полу и кинулся под кровать. Еле пролез, там забился у стены. Я знал, что он меня не оставит в живых, если найдет, поэтому старался не дышать. Места под кроватью было мало, мне пришлось лежать на спине, а ноги согнуть на бок. Моя голова находилась у ножки. Рядом стояла тумбочка, она тоже закрывала меня, а с кровати свешивалось покрывало прямо на пол. Он не мог меня заметить, но я боялся… и все видел. Этот человек вышел из ванной и оглядел комнату. Он подошел к шкафу, в котором недавно сидел я, открыл его, взял камеру, вынул кассету… Сейчас я думаю, что он не подозревал о нашем союзе с Валентиной. А тогда я грыз руку, чтобы не закричать… потому что… Роберт прикрыл ладонью лицо. Кисть у него длинная, с тонкими пальцами. Он настолько живо передавал свои ощущения, что они захватили и Нину. Она забыла недавние страхи, слушала, затаив дыхание, хорошо представляя Валентину, Леню, Роберта и человека с ножом в руке. Только никак не могла соединить нож с Глебом. Тем временем Роберт возобновил рассказ, так и не оторвав ладони от лица: – Потом он что-то искал. Я уже не видел его, но слышал. Прямо перед моим лицом на ковер капала кровь. Я смотрел на кровь, кровь Валентины. Одна ее рука чуть свешивалась с кровати… по ней стекала кровь и капала на ковровое покрытие. Крови было много, сначала она впитывалась быстро, а потом все медленней и медленней. Я смотрел на лужицу перед своими глазами и видел только ее. А где-то в подсознании мозг подавал команду: не шевелись, он уйдет, молчи. И я молчал… а кровь капала… промежутки между каплями становились длиннее… – А дальше? – тихонько спросила Нина, так как он опять замолчал. – Дальше? – переспросил он, взглянув на Нину, и усмехнулся. Рукой, которой он только что закрывал лицо, взялся за лацкан дорогого пальто и продолжил рассказ: – Дальше я потерял сознание. Не помню, сколько прошло времени, очнулся я в сплошной темноте. Озирался, не понимая, где нахожусь. Попробовал встать и ударился головой о кровать. Только когда ударился, вспомнил, что произошло и где нахожусь. Я прислушался к дому, было тихо. Хотел выбраться, но услышал, что кто-то поднимается по лестнице, услышал голоса. Это были вы и Глеб. Нина, я знаю, что у вас проблемы из-за убийства Валентины и Лени. Я знаю, что вы были задержаны, что вас подозревают в соучастии, но я также знаю, что вы к этому не имеете отношения. Это знаю только я. – А как вы меня нашли? Откуда вы узнали мое имя? – Мне рассказала о вас Надежда, жена Лени, ну, как вы приходили к ней. Мы с ней давно знакомы, она и познакомила меня с Валентиной, но она не знает о наших отношениях с ней. Я понял, что вы помогаете Глебу. У Нади я взял номера ваших телефонов. На мобильный не звонил, потому что сотовая связь прослушивается. Я стал звонить вам на работу, но телефон брали разные люди. Однажды я попросил, чтобы пригласили вас, а мне ответили, что вы арестованы. Я понял, из-за чего вас задержали, позже выяснил подробности. – Тогда почему вы до моего ареста не назначили встречу? Ведь до ареста вы звонили? И молча клали трубку. – Да. Не мог решиться. Понимаете, я ведь рискую, идя на контакт с вами. Если он прознает, что есть свидетель… – Кто – он? – Убийца, – снова не назвал имени Роберт. – Как-то я пришел к вашему кафе, бродил вокруг, потом заглянул в ваше окно. Вы испугались… – Еще бы! А в воскресенье, когда меня отпустили, это вы подглядывали за мной? – Нет. Я уже заметил, что за вами следят, поэтому стал ограничиваться звонками. – Кто следит? – ужаснулась Нина. – Понятия не имею. Но следят, поверьте. Внезапно раздался визг: – Пожар! Люди! Пожар! Караул! Роберт вжался в постамент, Нина успокоила его: – Мне надо уходить. Послушайте, Нина, вам нужна кассета… – Да. Отдайте мне ее. – Я продам вам ее. Мне предстоит уехать, поэтому предлагаю: вы платите мне сто тысяч баксов, я отдаю вам кассету. Это хорошая кассета, она спасет вас. – Но у меня нет таких денег. – Пожар! – Долли металась между каруселей. – Пожар! Помогите! – А мне надо убраться отсюда так далеко, чтоб он меня не нашел, понимаете? – скороговоркой заговорил он. – Мне не жить, как только убийца поймет, кто был с ним в спальне. Если он выкрал у вас дневник, он найдет меня. Нина, я даю вам время до завтрашнего вечера. Я уеду, это вопрос решенный. Мне нужны деньги. Найдете всю сумму – кассета ваша. Не найдете… я знаю, кого она может еще заинтересовать. – Вы сумасшедший! – Нина схватила его за рукав, боясь, что он убежит. – Собираетесь шантажировать, как это делала Валентина? Вам мало ее опыта, который закончился плачевно? Отдайте мне кассету, хотя бы ради ее памяти. Она к вам хорошо относилась, доверяла. Разве вы не хотите наказать того, кто ее убил? – Хочу. Поэтому предложил кассету вам, безвинно пострадавшей стороне. Валентина была огонь, я никогда ее не забуду. Наверное, теперь всех женщин буду сравнивать с ней. Но ее нет на свете, а я есть. Только на совесть не стоит давить, не надо распыляться и по поводу возмездия, я в него не очень-то верю. У меня есть эксклюзивный материал, за который, я надеюсь, кое-кто выложит гораздо больше той суммы, что я запросил у вас. Я не хочу отправиться вслед за Валентиной, но без денег не могу уехать. Опыт у меня есть, я стал осторожен. – Пожар! Люди! – осипла Долли. – На помощь! Караул! – Ну… хотя бы половину… – торговалась Нина, правда, не представляла, где взять и половину назначенной суммы. – Прошу вас… – Сто. Это окончательно. – Погодите! Скажите, вы знаете, где тайник Валентины? – Нет, она мне о тайнике не говорила. Прощайте, Нина. Он растворился в темноте, она вдруг вспомнила: – Мы не договорились о встрече! Когда и где? – Позвоню, – услышала приглушенный голос Роберта уже издалека. – Завтра к вечеру ждите звонка. Нина выбежала к Долли: – Перестань кричать. – Ой, Нинка! – прохрипела она. – А у меня мобильник… Я чуть… – Пойдем… – Нина вдруг остановилась: к ним бежал человек. Она узнала Мишу. – А ты как очутился здесь? – В районе парка много ресторанов, приехал пошабашить. Вижу, ваша машина. Потом Долли прибежала, сказала, что ты где-то здесь пропала. Я вызвал милицию… потом услышал, как Долли кричит и рванул сюда. – Милиция? Не надо милиции, у меня на нее аллергия, – рассердилась Нина. – Идемте. Быстрее, пока не приехала милиция. Милиция подъехала к парку, едва Долли, Нина и Миша выбежали из него. Ложный вызов обрадовал ментов, они загрузились в машину и умчались. Нина извинилась перед Мишей, ибо приняла решение отменить посиделки. Он не возражал, остался у парка. Нина и Долли приехали в кафе. – Сто тысяч! Нет, сто тысяч! Долларов! Целых сто тысяч! – на разные лады повторяла Долли, раскачиваясь взад-вперед. – Это наглость. Сто тысяч! Это же чемодан денег! – Да, сто тысяч, и я буду знать, кто убил Валентину. Последнее время я имею дело исключительно с суммами в сто тысяч, то рублей, то «зеленых». Знаешь, Долька, когда он рассказывал о том, как это случилось, у меня не увязывалось, что это сделал Глеб. – Глеб или не Глеб – нужны доказательства, – отмахнулась подруга. – Да, нужны. Поэтому я отослала Мишу, нам предстоит подготовиться… – Ты пойдешь… в дом?! Все-таки пойдешь?! – Долли! Я же тебе днем сказала, что пойду в дом Глеба. – Погоди. Ты говорила, что пойдешь только лишь за тем, чтобы найти выход на Роберта. Но он же сам нашелся! Зачем туда идти теперь? – У меня нет ста тысяч и не будет! – рявкнула Нина. – Значит, Роберт не отдаст мне кассету. Я заберу другие кассеты, чего бы мне это ни стоило, сделаю копии и отнесу следователю. Я должна как-то защитить себя. А слова, моя дорогая, всегда останутся словами, не более. Я это хорошо усвоила в камере. Послезавтра папочка Глеба донесет на меня Рыкову, и все мои словесные доводы полетят в трубу. А у папочки есть дополнительные улики против меня и свидетель – Надежда. Долли, кончаем спорить. Если ты не пойдешь со мной, я туда пойду одна. Если нас опередит тот, кто украл дневник, мне придет конец. Есть только сегодняшняя ночь. И потом, я хочу, слышишь, хочу знать, кто убил Валентину. – Меня уже тошнит от твоей Валентины. Это я виновата, потому что подала тебе идею найти тайник и забрать кассеты. – Все, хватит. Уходи! Не хочу больше слушать. Ты меня сегодня уже уговаривала не ходить на встречу с Робертом, как видишь, встреча оказалась полезной. – Чем она полезна?! – гаркнула Долли. – Что нового ты узнала? Только то, о чем писала Валька. Подумаешь, он ей рассказал про убийство! Имени даже не назвал! Куда ты? – Домой. Переоденусь. – Я с тобой, – вскочила Долли. |
||
|