"История о сене и собаке" - читать интересную книгу автора (Болгова Ольга)
Глава 11
С утра загрузились с главным инженером в служебную машину и отправились в область, в поселок Сунжа, в районе которого через одноименную реку наша компания строила мост. Поездка Сударева была запланированной, а я, отложив текущие дела, присоединилась к нему с целью взглянуть на объект собственными глазами, а кроме того, мне просто не сиделось в кабинете, словно там рассыпали жгучий перец вперемешку с киндзой. Я переоделась из офисного костюма в дежурные куртку, джинсы, свитер и кроссовки. Эту одежду я всегда держала под рукой на случай неожиданных выездов на объекты, требующие детальных осмотров, которые предполагали передвижение по распаханной земле и проникновение внутрь всяческих железобетонных и прочих конструкций.
В Сунжу мы прибыли в полдень. Шофер Дима вырулил на стройплощадку, я выбралась из машины вслед за Сударевым, натянула капюшон — с мутно-серых небес опять моросил противный октябрьский дождь. Обойдя стройплощадку и получив дозу положительно-отрицательной энергии от беседы с прорабом — умудренным опытом мостовиком еще советской закалки, я оставила Сударева и строителей, чтобы не мешать им обсуждать открытым текстом животрепещущие подробности и проблемы строительства, и спустилась по деревянной, временной брошенной с берегового откоса лестнице к реке. Серая тягучая вода неторопливо текла, мутно отражая неприглядно скучный берег, пейзаж был скомкан, перечеркнут грохочущим над рекой драглайном, в общем, картина ждала кисти художника-соцреалиста и явилась отличным фоном к моему смутному настроению. Поставить задачу, оградить ее, как котлован шпунтом, продумать детали, выгрести и отбросить все ненужное, забетонировать и забыть. Все было бы просто, если бы я могла выгрести, выбросить и забетонировать.
Вчера днем мне вновь посчастливилось столкнуться с Ритой, которая процедила мне сквозь зубы холодное «Здрасте» и удалилась в свой кабинет, стуча каблуками и гордо неся кудрявую голову. Я попыталась заняться аутотренингом, внушая себе, что нет ничего глупее, чем обращать внимание на выходки недалекой девицы, но это мало чем помогло. До обеда образ подлеца Лудовина преследовал меня с неприятным постоянством.
Вечером же я, как пионерка, отправилась мотаться по салонам в поисках свадебного платья, причем — в гордом одиночестве, Кристина была нетранспортабельна, а никого другого мне брать в компанию не захотелось. Платье я, естественно, не купила и удовольствия, само собой, не получила. На Троицкой меня подрезала нахальная «Лада Калина» и удрала в сторону Кронверкского, а мне пришлось приходить в себя после основательного выброса адреналина. В результате, плюнув на платье, я отправилась домой, где меня настиг явившийся навестить невесту Федор. Я встретила его столь радушно, что после его ухода Кристина объявила мне, что ей искренне жаль несчастного, который женится на такой стервозе, как я. Я не стала реагировать на выпад подруги, и на этой торжественной ноте мы разошлись по своим углам.
С откоса замахал руками Сударев, призывая возвращаться, и я резво двинулась на подъем, задохнувшись на верхних ступеньках.
На обратном пути, видимо, надышавшись свежим воздухом и напрыгавшись по стройплощадке, я даже задремала и очнулась, когда машина катила по Светлановскому. «Кажется, еще квартал, и будет Васькина спортшкола», — вдруг накатила мысль, когда я, стряхнув дрему, повернулась к окну, за которым тянулись монотонные стены многоэтажек проспекта. «А что, если…», — мелькнула вторая, крамольная, мысль. Я взглянула на часы. «Но зачем ставить себя в дурацкое унизительное положение?» — накрыла первые две третья, разумная, но было уже поздно.
«Дима, тормозни вон там, у павильона, мне нужно кой-куда забежать!» — неужели это сказала я?
— А как домой добираться будете, Дарья Васильевна? — спросил Сударев. — Может, Диму прислать попозже?
— Не нужно, — отважно бросила я, отрезая себе путь к отступлению.
Попрощавшись, я хлопнула дверцей джипа, накинула на плечо сумку и ринулась в подземный переход. Поставить задачу, оградить ее, как котлован шпунтом, продумать детали, выгрести и отбросить все ненужное, забетонировать и забыть. Именно так. И никакого дурацкого положения!
У дверей спортшколы я притормозила, подумав, что выгляжу из рук вон плохо, но успокоила себя мыслью, что этот пункт в моей задаче является факультативным. Застыв у двери, я пыталась взять себя в руки. Все будет нормально. Во всяком случае, если я его застану, я смогу задать ему вопросы и получить на них ответы. Я толкнула дверь, прошла мимо вахтера, и двинулась по коридору в сторону спортзала. Решимость моя с каждым шагом уменьшалась, но я повторяла, как молитву: поставленная задача требует разрешения, нерешенная — будет мешать и может выплыть проблемой в самый неподходящий момент. Одна из проблем уже плавала передо мной с гордо раскрытыми парусами в виде каравеллы Риты.
У дверей спортзала никого не было, значит, тренировка уже закончилась. Изнутри раздавались звуки избиваемого мяча. Футболист! Что за профессия? Вся жизнь — игра, бег за мячом, кубки, проигрыши, травмы, болельщики, неудачи, удачи… Хотя, риск волнует, движение стимулирует, да и финансово они сейчас неплохо обеспечены. И зачем Лудовина понесло на стройку? Его ответ меня совсем не устраивал, и мне хотелось услышать от него что-то более вразумительное, но я застыла перед очередной дверью. «Мы просто люди, и каждый имеет право на получение ответов на свои вопросы», — твердила я, пытаясь убедить себя, что в моем поступке нет ничего двусмысленного.
Психотренинг прервало раскатистое: «Девушка, вы кого-то ждете?» Я резко обернулась. Тот самый амбал, с которым я чуть не столкнулась в прошлый раз, улыбался, глядя на меня сверху вниз.
— Э-э-э-э… нет… да, я приехала забрать ребенка, но, кажется, его уже забрали…
— Ваш у Лудовина тренируется? — спросил он.
— Да… но ребенок не мой, меня просто попросили…
— Кажется, я уже вас здесь видел. Что ж вы так поздно, тренировка закончилась с полчаса назад. Да вы загляните в зал…
— Меня так сурово выгнали из зала в прошлый раз, — ответила я.
— Ничего, сейчас не выгонят…
Даже если мне и хотелось убежать, сделать это я уже не могла, потому что титан распахнул дверь и жестом пригласил меня пройти внутрь.
Я вошла, одарив верзилу благодарственной улыбкой и втайне надеясь, что Лудовина там не окажется, но моим надеждам не суждено было сбыться: по залу за мячом бегали двое: Роман Петрович и юноша-подросток.
— Вот, видите, всех уже разобрали. Так вы позвоните, узнайте… — сочувственно обратился ко мне детина. — С тренером поговорите…
— Да, спасибо вам большое, я, конечно, позвоню, думаю, что ребенка забрали, — пробормотала я.
Кажется, по моей спине заструился холодный, нет, ледяной, ручей. Лудовин остановился, обернулся, замер на мгновение, пнул мяч, что-то сказал своему партнеру и, прихрамывая, двинулся в нашу сторону.
— Вот, Роман, тут дама за ребенком пришла, побеседуй… да и не забудь, завтра в десять в Кавголово!
- Как, я не сплю? Здравствуйте, Дарья Васильевна, — сказал Лудовин, бросив на меня быстрый взгляд. — Да, я помню, — это было адресовано разговорчивому амбалу. — Вы за Василием приехали? А его уже отец забрал, — это мне.
— Странно, значит, получилась какая-то путаница, — пробормотала я.
Детина, оказавшийся главным тренером школы, удалился, попрощавшись и слегка удивившись нашему знакомству. Мы молчали, глядя в разные стороны. Я ругала себя за то, что затеяла всю эту авантюру. О чем думал Лудовин, мне было, само собой, неведомо, но молчание он нарушил первым.
— Дарья Васильевна, раз уж так получилось, и если вы не торопитесь, давайте… давайте сходим куда-нибудь, поужинаем. Если вы не против…
— Нет, я совсем не против, Роман Петрович, — ответила я.
— Голодный, как черт… — добавил он. — Вы подождете меня, я переоденусь…
— Да, я подожду, Роман Петрович.
Он шагнул в сторону, потом вернулся на место, взъерошил волосы, снова шагнул.
— Я сейчас, быстро, вы посидите… вон там, на скамье.
Он махнул рукой в направлении скамеек, стоящих вдоль стены зала.
— Нет, спасибо, я лучше здесь постою… идите… — пробормотала я. — Идите…
Он пошел, затем вернулся, спросил:
— Вы можете звать меня просто Романом?
— Могу, — ответила, чувствуя, что почему-то постыдно краснею.
— Я рад, — бросил он, уходя в очередной раз.
Я вышла в коридор и села на скамью, но вскоре пожалела, что не последовала приглашению Романа подождать его в зале, потому что ко мне тут же пристроился и начал нахально клеиться возникший из недр школы футболист. Через пять минут пикировки я мысленно помянула неформальными словами рогатое существо, которое занесло меня в эти стены. Еще через пять минут я обрубила все концы, объявив нахальному пикаперу, что жду Романа Петровича Лудовина по делу и прошу не доставать меня пустыми разговорами. Футболист по имени Артем попытался противопоставить свою кандидатуру лудовинской, затем увял, пробормотал, что тому вечно везет, и удалился, а я увяла еще больше, поднялась со скамьи и шагнула в сторону выхода, снова поминая рогатого. Конечно, а чего же я ожидала? Явилась, клюнула, заглотила наживку! Которая я у него по счету за неделю, хотелось бы знать? Нет, не хотелось бы!
— Дарья Васильевна! — услышала я за спиной. — Я готов…
Пришлось отреагировать и развернуться. Блестяще! Влажные волосы зачесаны назад, но прядка упорно падает на лоб, в глазах… ожидание и удивление.
— Я готов, — повторил он. — Я не слишком вас задержал?
— Нет, вы меня совсем не задержали!
— Но вы сердитесь…
— Даже не думала сердиться, просто передумала с вами ужинать, о чем и хочу сообщить.
Он нахмурился, провел рукой по подбородку, на котором уже синела полуденная щетина.
— Что случилось? Почему?
— Я… мне срочно позвонили и…
Я замолчала, не в силах придумать содержание мнимого звонка.
Он тоже молчал, смотрел на меня, потом вздохнул, резко застегнул молнию на куртке.
— Знаете, Дарья Васильевна, если так срочно, уезжайте… поужинаю и без вас.
— И прекрасно, Роман Петрович, я тоже, знаете ли, найду, где поесть и с кем…
Я снова рванула прочь, не оглядываясь. Сердце лупило по ребрам так, словно я только что пробежала стометровку. Вылетев из школы во влажное промозглое питерское марево, я резко остановилась, жадно вдохнув прохладный воздух, словно мне долго не давали дышать. Да что же такое со мной? Я что, втюрилась в этого хромого футболиста? За компанию с Ритой? Чем же он нас так очаровал? Позади стукнула дверь.
— Вы за рулем? — спросил Роман мне в спину.
Еще один прокол! Глупейшее положение, и как я об этом не подумала! Явилась за ребенком пешком! Как все очевидно и нелепо!
— Нет… с машиной проблемы, — пробормотала я, обернувшись.
— Неужто на метро? — спросил он.
Я проигнорировала саркастическую ноту, явно прозвучавшую в смысле и тоне вопроса, но не удержалась от демонстративной лжи.
— Да, — сказала я. — На метро, а вас что-то смущает, Роман Пет… Роман?
— Нет, абсолютно ничего. Вас проводить до метро? Или, может, такси?
— А проводите, — сказала я.
И почему я не могла уйти, оторваться от его взгляда?
— Прекрасно…
Я натянула капюшон куртки, взглянула на него и двинулась вперед.
— Вам все-таки нужно уезжать? — спросил Лудовин.
— Нет, — помедлив, ответила я. — Дело не срочное, подождет.
— Тогда, может, снимите горчичник с ужина?
— Что сниму? — я остановилась и уставилась на него. — Что у вас за манера говорить загадками? Вы философ, а не футболист…
— Такой уродился, — сказал он. — А горчичник — это как раз от футбола, желтая карточка.
— А, штраф… — кивнула я и продолжила путь. — Хорошо, горчичник снимаю. У вас есть что-то на примете? Я не слишком знакома с этим районом, бываю здесь редко.
Вот только в последнее время зачастила, идиотка.
— Да я тоже не так давно здесь обосновался. Поедем, куда хотите? Или на мой выбор?
Надо же! Такой предупредительный и осторожный!
— А у вас совсем нет машины, Роман? — зачем-то брякнула я и прикусила язык, поздним зажиганием подумав, что, возможно, напоминание о машине ему неприятно.
— Нет, как свою разбил, так до новой дело и не дошло… — ответил он спокойно. — Не могу вас доставить сам, но тормознем такси.
Я решила расслабиться и понаблюдать, что же будет дальше. В конце концов, я же пришла не на свидание, а для того, чтобы разобраться в гнетущей меня ситуации. Предоставив Роману возможность выбрать харчевню, поймать такси, я даже чуть было не позволила ему вольное обращение к себе по имени, но наличие водителя в салоне и остатки разума вовремя спасли меня от этого опрометчивого поступка. Лудовин не блеснул оригинальностью, выбрав направление к центру и остановив машину напротив Гамбринуса. Мы спустились по ступенькам, вошли в длинный полупустой прохладный зал, расположенный в цокольном этаже, и, не сговариваясь, направились к дальнему столу в углу, Здесь было вполне уютно, лишь слева на стене мерцал плоский дисплей, по которому двигалась в немом зажигательном танце компания смуглокожих певиц.
— Почему сюда? Это же пивная! — сказала я. — Вы часто здесь бываете?
— Вам не нравится? Здесь вкусно готовят, и пиво неплохое, — отозвался Лудовин. — Бываю нечасто, но это первое, что пришло в голову.
Я кивнула в знак одобрения и углубилась в меню, чтобы как-то заполнить нависшую вдруг паузу, да и есть, признаться, очень хотелось.
Выбрав блюдо посытнее, я, неожиданно для себя, впрочем, это была отнюдь не первая неожиданность за сегодняшний день, согласилась на пиво, которое по уверениям Лудовина, меню и официанта разливалось из бочек, и являлось наисвежайшим и изготовленным по старинным технологиям.
Покончив с заказом, мы снова погрузились в неловкое молчание, которое опять нарушил Лудовин.
— Я рад, что вы отложили свое срочное дело.
Выдался не занятый Ритой вечер, а тут нежданно-негаданно подвернулась директорша, не так ли?
— Неважно, хотела с вами поговорить, ну и не стала упускать возможность, а то дело подождет, — старательно сформулировала я.
— Понятно. И о чем вы хотели поговорить, Дарья Васильевна?
— Обо всем… что получилось. Чтобы разрулить сложившуюся ситуацию.
— Гм-м-м, и что же вы хотите разрулить?
— Ну… — я замолчала, не в силах продолжать разговор в этом направлении. А в каком направлении у меня хватит сил продолжать? Я уже собралась было удалиться под предлогом покурить и страшно обрадовалась официанту, который появился перед нашим столом, каким-то чудом держа одной рукой огромный поднос, заставленный тарелками и прочими атрибутами заказанного ужина.
— Давайте за встречу… — сказал Роман, приподнимая высокий пивной бокал и улыбаясь, словно, мы встретились по взаимной договоренности.
— За встречу, — эхом откликнулась я.
Не будучи любительницей пива, я, с неожиданным для себя удовольствием, опустошила половину бокала, наполненного аппетитно-золотистым, дышащим шапкой пены напитком, и с тем же удовольствием занялась своим блюдом. Опять наступила пауза в разговоре, на этот раз заполненная весьма приятным для оголодавшего организма делом.
— Как вам пиво? — спросил Лудовин. — Надеюсь, не очень разочарованы?
— Не слишком разбираюсь, но это понравилось, — без всякой логики ответила я.
Он поставил бокал на стол и спросил:
— И все-таки, какую ситуацию вы хотели разрулить?
— Ту, что сложилась между нами, — ответила я, осмелев от пивных паров и мясных ароматов. — Я не в праве судить вас, но дело коснулось и меня.
— Я ваших слов не понимаю…
— Не понимаете? Но вы мне столько наговорили в прошлую нашу встречу. Зачем?
— Зачем? — повторил он рефреном и замолчал.
— Не слишком ли это низко — ухаживать сразу за двумя женщинами? Мне не нравится, что я попала в подобную историю, благодаря вам, Роман…
Он уставился на меня, качнул головой, словно боднул неведомого противника. Кажется, растерялся. Неплохо притворяется, и неудивительно. А жаль.
— Дарья Васильевна, смысл ваших речей мне темен! Какие две женщины?
— Роман… Петрович, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю! Вы умный человек, а строите из себя…
— …болвана? — продолжил он. — Я понял…
— Вы издеваетесь? — спросила я.
— Вы хотите, чтобы я понял вас, и я же глуп, когда вас понял! — отрезал он. — Если вы имеете в виду вашу сестру, то напрасно, совсем напрасно.
— Почему напрасно? Желаю вам успехов в этом деле, а за ней дело не станет!
Ну что же такое я говорю? Устраиваю какие-то разборки на уровне примитивного любовного романа! А ведь хотела подойти к вопросу конструктивно.
— Дарья Васильевна! Все не так, Рита здесь совершенно не при чем…
— Послушайте, Роман! Называйте меня просто Дарья! — рыкнула я, зверея от его нахальства и взгляда.
— Я… с удовольствием, Дарья!
— И вообще, пойду покурю! — объявила я, поднимаясь из-за стола.
Он смотрел на меня, пока я накидывала куртку и, уходя, я спинным и прочим мозгом чувствовала его взгляд.
Я рассмеялась вслух, напугав прохожего, который окинул меня изумленным взглядом и, кажется, даже шарахнулся в сторону. Мне стало смешно оттого, что все повторялось: я опять стояла под дождем у ресторана и держала в руке бесполезную сигарету, потому что у меня снова не было зажигалки. Постоять еще или вернуться? Вернуться, забрать вещи и уйти, чтобы не продолжать бестолковый разговор, который все равно ни к чему не приведет? Или вернуться, взять зажигалку и все-таки покурить? Над улицей спускались сумерки, медленно расцвел матовым светом фонарь напротив, замигала вывеска ресторана.
Трое мужчин прошли, спустились по ступенькам в пивную. Дверь за ними закрылась, чтобы тотчас же раскрыться, выпуская Романа. Он в пару шагов преодолел ступеньки и оказался передо мной.
— Не беспокойтесь, Роман, со мной все в порядке, — сказала я.
— А я почему-то подумал, что у вас опять нет зажигалки…
— Но у вас ведь ее тоже нет, — отрезала я. — Вы же не курите.
— Значит, у вас все-таки нет? — улыбнулся он.
— А у вас есть?
— Нет… — сказал он и засмеялся.
— Ладно, не буду курить, — я кинула сигарету в урну. — Согласна, это очень забавно, я как раз думала о совпадениях.
— Не знаю, совпадения или нет, но… но вы меня просто достали, Дарья…. — он шагнул вперед и навис надо мной.
— Я вас достала? Хотите сказать, что я вам надоела? Роман, да как вы смеете! — возмутилась я, ища пути к отступлению, но за спиной громадой возвышалась стена.
— Знаете, нет ядовитее сосудов для мужчины, чем эти женские глаза…
Его ладони обхватили мои плечи, я дернулась, но он не отпустил меня, а совсем наоборот.
— Вы опять говорите афоризмами… Вы всем женщинам такое говорите, Роман? — пробормотала я. — И отпустите меня сейчас же! Вы забываетесь!
— Да, забываюсь! И черт вас побери: отдайте мне самого себя!
С этими словами этот мерзавец наклонился ко мне и поцеловал в губы, вот так, посреди улицы, заполненной спешащим по делам народом. Хотя, признаться, улица не была столь уж сильно заполнена, да и я вдруг забыла о том, что стою на улице и почему-то ответила на его поцелуй. Это длилось долго или не очень, я не знала, но когда он отпустил меня, все так же моросил дождь, и мигал веселенький курсив «Гамбринус».
— Если я вас так достала, то отчего вы лезете ко мне целоваться? Что это значит? — задала я очень подходящий к ситуации вопрос и получила на него безмолвный, но практический и волнующий от макушки до пяток ответ.
— Роман, мы на улице… — напомнила ему я.
— Ах, да… забылся… вы же хотели покурить?
— Нет, уже не хочу. Хочу знать, что это значит…
— Разве непонятно? Я завяз с вами, это фол, ерунда, бред, но вы появились, как снег на голову! Вы меня забрали, затянули, не знаю, сам не знаю чем!
— Вот именно это я и хотела выяснить! Вы наговорили мне что-то такое про бутсу хавбека, теперь про глаза, и что? Что вы хотите, Роман? У нас с вами ничего, ничего не получится! И не надейтесь!
— Дарья… Даша, можно на ты? — сказал он и, не ожидая моего разрешения, продолжил:? Ты гордая, резкая, грубая… ты рубишь с плеча и судишь со своей колокольни, но все это — ты, и все это мне нравится! Хотя, согласен, у нас с тобой ничего не выйдет!
— Не выйдет, совершенно верно! — эхом повторила я.
— Но если даже и не выйдет, может, просто, попробуем? Сейчас… сегодня… — спросил он, глядя на меня в упор. И мелкие капли опять блестели на его волосах.
— Вы… ты имеешь в виду…?
— Даша, да, имею… именно! — он снова наклонился ко мне, но я оттолкнула его.
— Мы на улице, Роман! И это невозможно! Хочешь развлечься, хорошо провести время? Или…. — «Или унизить меня?» — чуть не добавила я, но проглотила эти слова, вдруг испугавшись произнести их.
— Развлечься?! Ладно, я понял… — сказал он, отстраняясь. — Тебе все равно, ты же замуж выходишь, при чем тут я!? Дождь идет, ты промокла, идем.
Сказал, но не сдвинулся с места. И надо же, вспомнил про мое замужество! Очень вовремя, кстати. Его слова словно встряхнули меня, приводя в чувство.
— Это ты промок, ты же без куртки… Да, между прочим, я замуж выхожу…
— Зачем ты пригласила меня на свою помолвку? — вдруг спросил он.
— Просто пригласила, хотела, чтобы вы помирились с Ритой…
— План не сработал… — бросил он мрачно.
— Не сработал?
— Нет, не сработал! Ну почему ты мне не веришь? Ты же не знаешь меня совсем!
— А зачем мне тебе верить? — брякнула я. — Ты же сказал, что у нас ничего не получится! И был прав! Мы слишком разные!
— Я понял, — снова сказал он. — Идем, ты вся вымокла.
— Идем, надо рассчитаться за ужин, — согласилась я, обошла его и спустилась по ступенькам «Гамбринуса».
Через четверть часа я одиноко сидела в такси, тупо глядя на мокрую рябь, покрывшую стекло на окнах машины. Я тщетно боролась со слезами, которые накатили и полились в унисон питерскому дождю. Он сказал мне так много, но я не могла ему поверить! Он не может быть тем человеком, с кем я была бы рада жить вместе! Да он мне этого и не предлагал! И все же просится слеза, кто мало видел, много плачет!