"Белоснежка идет по следу" - читать интересную книгу автора (Роньшин Валерий)Глава XIX ЦЫГАНКА АЗАВ то время, когда Стас, Юлька, Иннокентий Штамм и Белоснежка неслись по вестибюлю метро, Григорий Молодцов и Саша Чайников сидели в засаде, поджидая Ваську Цыгана. Как они оказались в засаде? Сейчас узнаете. …Поздней ночью сыщики подошли к ресторану «Очи черные». Дорогу им преградил здоровенный охранник. — Ваши пригласительные, — лениво процедил он сквозь зубы. — Какие пригласительные? — спросил Саша. — Сегодня вход только по пригласительным билетам. — А можно нам… — начал было Чайников. — Нельзя, — отрезал охранник, даже не дослушав Сашу. — Вот наши пригласительные. — Суперопер протянул охраннику две долларовые купюры. Охранник посторонился. — Желаю приятного отдыха, господа, — вежливо сказал он. Молодцов и Чайников вошли в ресторан. — Я уж думал, нам сюда не попасть. — Саша с нескрываемым обожанием глядел на своего кумира. — И как это у вас, Григорий Евграфыч, все так ловко получается? — Большой жизненный опыт, Шура. Сыщики прошли в ресторанный зал. На улице стояла глубокая ночь, а в зале стоял дым коромыслом. Веселье было в полном разгаре. На сцене зажигательно отплясывали цыгане, напевая при этом: — Ай-на-нэ-нэ! Ай-нанэ. Посетители кричали им из-за столиков: — Давай, чавелы!.. Потом на сцене появился бородатый цыган в алой рубахе. И объявил: — А сейчас для вас будет петь несравненная Аза Жемчужная! Зал взорвался аплодисментами. Цыган начал неторопливо перебирать струны гитары. На сцену вышла красивая цыганка и запела под гитарный перезвон: Пела она хорошо. Но сыщикам было не до цыганских романсов. Они пришли сюда не за этим. — Идем, Шура, — шепнул Суперопер. — Куда, Григорий Евграфыч? — В ее гримерку. Оперативники быстро отыскали гримерную певицы. Молодцов вынул из кармана «железку», то есть отмычку для служебного пользования, и открыл дверь. Сыщики вошли. После недолгих поисков они обнаружили черный «дипломат». Действуя все той же «железкой», Суперопер отомкнул два блестящих замочка. «Дипломат» был забит долларами. Чайников пересчитал хрустящие бумажки. — Ровно семьсот тысяч, — доложил Саша. — Ну что ж, теперь цыганочка у нас в руках, — сказал Молодцов, потирая ладони. — Вы ее под гипнозом будете допрашивать, Григорий Евграфыч? — Зачем, Шура? Она и без гипноза расколется. Тебе известен метод «злой — добрый следователь»? — Да, мы его в школе проходили. По вашей методичке «Как провести допрос». — Вот и ладненько. Ты будешь «злым» следователем, а я — «добрым». Чайников помялся. — Григорий Евграфыч, а может, наоборот? — Что «наоборот»? — Вы будете «злым» следователем, а я — «добрым». Не умею я грубо с людьми разговаривать. — Учись, Шура. В нашей работе без этого, к сожалению, не обойтись. Ясненько? — Ясненько, Григорий Евграфыч, — вздохнул Саша. Суперопер вышел из гримерной. А через несколько минут туда вошла Аза Жемчужная. Увидев незнакомого мужчину, певица застыла на пороге как вкопанная. В следующую секунду глаза ее гневно засверкали: — Кто вы такой?! Что вы здесь делаете?! Чайников ловко надел цыганке наручники. — Милиция! — рявкнул Саша, начиная играть роль «злого» следователя. — Вы арестованы. — Ах! — ахнула певица от неожиданности. — Поздно ахать, гражданка Жемчужная. Сейчас я вас в тюрьму отправлю. Лицо цыганки пошло красными пятнами. — В тюрьму? — растерянно залепетала она. — Но за что? Я ни в чем не виновата! — Слыхали мы эти сказки! — Чайников открыл «дипломат». — Отвечай, откуда у тебя столько баксов? Брови цыганки поползли вверх. — Доллары? — удивленно смотрела она на деньги. — Я не знала, что в чемодане доллары. — Не втирай мне очки, подруга! Если не скажешь, где взяла баксы, будешь до конца жизни в тюремном хоре петь! Саша был сам себе противен. Никогда раньше он не разговаривал с женщинами так грубо. Но служба есть служба. И Чайников гаркнул: — А ну, колись по-шустрому, где баксы взяла!.. Цыганка заплакала. В гримерку вошел Григорий Молодцов. Саша вытянулся по стойке «смирно». — Здравия желаю, товарищ полковник! — Здорово, лейтенант. Ну как успехи? — Не сознается, товарищ полковник. Разрешите использовать более жесткие методы допроса? Услышав эти слова, цыганка зарыдала. — Ты в своем уме, лейтенант? — исподтишка подмигнув Чайникову, строго сказал Суперопер. — Ты разве не видишь, что перед тобой женщина? — Это не женщина, а преступница! — дерзко возразил лейтенант полковнику. Молодцов грозно свел брови: — Пока виновность не доказана в суде, ни один человек не может считаться преступником. Заруби это себе на носу, лейтенант. — Так точно! Зарублю! — И сейчас же сними с дамы наручники. Чайников с показной неохотой исполнил приказание. Суперопер по-отечески обнял Жемчужную за плечи. — Что он вам тут наговорил? — Он с-сказал, ч-что я в тю-тюремном х-хоре п-петь б-буду, — рыдала Аза. Ну-ну, успокойтесь, — Молодцов достал из кармана носовой платок и вытер цыганке слезы. Затем бросил «грозный» взгляд на Чайникова. — Извинись перед дамой, лейтенант! — И не подумаю! — огрызнулся Саша. — Я приказываю! — Извините, погорячился, — пробурчал Чайников, обращаясь к цыганке. Но та его даже взглядом не удостоила. Певица с благодарностью смотрела на Суперопера. — Вы такой добрый… — Жемчужная доверчиво взяла сыщика за руку. — Спасибо вам большое. — Пустяки, мадам, — небрежно ответил Молодцов. — Не стоит благодарности. А на моего подчиненного вы не обижайтесь. Он же еще лейтенант. Естественно, ему хочется поскорей раскрыть преступление и получить за это «старшего лейтенанта». — Да нет, я все понимаю, — сказала цыганка. — Но просто он так по-хамски со мной разговаривал. А я и правда не знала, что в чемодане доллары. — А откуда у вас этот чемоданчик? — вкрадчиво осведомился Суперопер. — Мне его Вася принес. — Цыганов? — Да. Он просил передать «дипломат» своему другу. Сказал, что в «дипломате» лежат книги. — А раньше он вас тоже просил друзьям книги передавать? — Да. И довольно часто. У него много друзей. — Ясненько. Цыганка кинула на Молодцова быстрый взгляд. — А что, Вася — преступник? — Еще какой, — подтвердил Суперопер и, указав на пачки долларов, добавил: — Эти деньги — плата за убийство. — Боже! — вскричала Жемчужная. — А я-то думала, Вася — хороший человек! — Зря вы так думали. — Молодцов закурил папиросу. — Вам известно, где он живет? — У Васи несколько квартир, — ответила цыганка. — В одну из них он меня как-то приглашал. Но именно ее он недавно продал. А адреса других квартир я не знаю. — Ну а номер его телефона вы знаете? — Только той квартиры, которую он продал. — Как же вы тогда с ним общаетесь? — В последнее время мы почти не общаемся. Если ему что-то надо, он приходит сюда. Вот и вчера вечером он зашел ко мне в гримерную и попросил передать «дипломат» своему приятелю. Сказал, что тот будет в ресторане поздно ночью. — Жемчужная поежилась, словно ей вдруг стало холодно. — Выходит, этот приятель — наемный убийца?! — Совершенно верно, — подтвердил Суперопер. — Мы его уже арестовали. Так что здесь он уже не появится. — Зато должен появиться Вася. Молодцов подался вперед: — Когда?! — Завтра днем. Точнее, уже сегодня. — Во сколько? — В два часа. — Зачем он сюда придет? — Узнать, отдала ли я «дипломат». И послушать мое пение. Васе нравится, как я пою. — Вы что, в ресторане и днем, и ночью поете? — Сейчас — да. Мне деньги нужны. Я брала в долг, чтобы сделать себе пластическую операцию. — А что за операция? Цыганка дотронулась кончиком пальца до кончика носа. — Я была курносая. А теперь смотрите, какой у меня нос… Молодцов и Чайников посмотрели. Нос у цыганки был, что называется, — «греческий». — Ясненько, Аза. — Суперопер выпустил в потолок струю дыма. — Ну что ж, придется нам тут у вас засаду устроить. На вашего друга Василия. Кстати, где вы с ним познакомились? — Здесь, в ресторане. Он был одним из моих поклонников. И даже жениться на мне хотел. — А почему не женился? — О, это долгая история. Суперопер поудобнее устроился на стуле. — А нам с лейтенантом спешить некуда. До двух часов дня еще вагон времени. Так что рассказывайте. И Аза Жемчужная стала рассказывать. О том, как Василий Цыганов каждый вечер посещал «Очи черные», чтобы послушать пение цыганки; как осыпал ее цветами, дарил дорогие подарки и в конце концов сделал предложение… Аза обещала подумать. Цыганов уехал на месяц по своим делам. А Жемчужная случайно встретила на улице свою подругу детства Парашу Золотареву. Они разговорились. Оказалось, что муж Параши — хирург-пластик и может за сравнительно небольшую плату перемоделировать Азе нос. Курносая Аза с радостью согласилась. И когда Цыганов вернулся в Петербург, у Жемчужной был уже «греческий» нос. Тут-то и выяснилось, что Вася был неравнодушен к курносым женским носикам вообще и к Азиному курносому носику в частности. Цыганов откровенно признался Жемчужной, что полюбил ее именно за вздернутый нос, а так как он у нее теперь стал прямой, то и пусть она остается со своим носом. А он, Василий, уходит. И Вася гордо ушел. Впрочем, ненадолго. Вскоре он вернулся и сказал Азе, что хотел бы просто дружить с ней. Аза Жемчужная рассказывала эту историю всю ночь напролет, затем все утро напролет и закончила свой рассказ в два часа дня. Когда как раз и должен был появиться герой ее рассказа. Так оно и случилось. Ровно в четырнадцать ноль-ноль раздался стук в дверь. Молодцов и Чайников одновременно выхватили пистолеты. Суперопер встал справа от двери, а Чайников — слева. — Войдите, — сказала Аза Жемчужная. Дверь открылась, и в гримерную вошел… нет, не Васька Цыган. А Стас Брыкин. И следом за ним вошли Юлька и Белоснежка. |
||
|